"Ричард Длинные Руки — эрцгерцог" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Глава 7

Зайчик призывно заржал, едва я вынырнул из низких облаков. Бобик поднял голову и радостно помахал хвостом. Я сложил крылья и некоторое время шел в крутом пике, затем растопырился, уперся грудью в плотную агрессивную подушку воздуха, кости затрещали.

Я сцепил зубы, у самой земли вывернулся и попытался сесть красиво, но лапы подогнулись, и так больно ткнулся клювом в землю, что навернулись слезы.

Бобик тут же насел сверху и с ликованием скакал по спине, голове и крыльям, приглашая играть, ему все равно, в каком я виде, вот чем собаки лучше женщин. Бобику не только неважно, чисто я выбрит или зарос щетиной, но и как вообще выгляжу.

И вообще собака будет любить меня даже в нищете и болезнях, чего трудно ждать от женщины.

— Я тоже тебя люблю, — ответил я задушенным голосом, — только слезь с меня… И тебя, Зайчик, люблю!

Уже не клюв — нижняя челюсть ноет, во рту солоно, а плечо начинает распухать. Я сосредоточился, через пару мгновений боль везде затихла, оставив в теле вялую слабость.

Я вскочил в седло, Зайчик не стал спрашивать «куды?», бодро ударил в землю копытами и пошел выбрасывать за спиной тяжелые комья, но Бобик, как водится, хвастливо вырвался вперед, время от времени со злорадством оглядывался и показывал длинный красный язык.

После дождя внизу все изумрудно-зелено, но искорка костра блещет, как оброненный с неба осколок зеркальца. Я принял беспечный вид, от костра вскочили, но даже не добежали до коней, как я остановил Зайчика и соскочил на землю.

— Все в порядке, — сказал я жизнерадостно, — нужно было проверить, туда ли прем. У меня хоть и память, но вдруг изменит с каким-то красавцем? Хуже того, предаст?

Сэр Макдугал, злой, как сто тысяч кобр, сжал кулаки, передохнул, глотая ругательство, процедил медленно сквозь сжатые зубы и не сводя с меня внимательного взгляда.

— Но что-то вы похудели, ваша светлость…

— Жара, — пожаловался я. — Обезвоживание! Чего-то попить бы… Супчика с мясом или похлебки с бараниной.

Он предположил:

— Может быть, сразу начать с оленины? Наши хлопцы подстрелили двух молодых красавцев…

— Только рожки начали отрастать, — добавил сэр Монтьярд.

Я потянул носом.

— Не подгорит?.. А то по запаху уже вроде давно надо есть, а то и жрать…

Кто-то из разведчиков прокричал жизнерадостно:

— Каркун, Ухоглаз!.. Оленину его светлости!..

Дреслер посматривал на меня осторожно, но помалкивал, хотя я видел, как в нем всплывают всякие разные вопросы, а он их заталкивает обратно. Похоже, обостренным чутьем мага улавливает какие-то необычные запахи, нечто неместное, словно я перепачкался при разрушении Укрытия всеми тамошними реактивами.

Я ел с жадностью, мой организм пока не умеет восстанавливать силы иначе, как сожрать что-то покалорийнее, а уж в аминокислоты и протеины трансформирует уже сам.

Сэр Макдугал посматривал на меня несколько странно. За время моего недолгого отсутствия сложно проголодаться настолько, чтобы потерять десяток фунтов. Если же у лорда получилось, то что-то же его заставило?

Закончив пожирать жареное мясо, я вытер пальцы о траву и посмотрел на ожидающего Зайчика. Сэр Монтьярд наклонился к моему уху, я услышал негромкий шепот:

— Хотите закончить чашечкой крепкого кофе?

Я пробормотал:

— Это нелегитимно.

— Да все уже знают, — ответил он тем же шепотом. — У многих есть что-то свое. Вон Каркун, на что уж простой деревенский дурень, а умеет подзывать жуков.

— Жуков?

Он кивнул.

— Да. Просто пошепчет, они к нему со всех сторон слетаются. Правда, только майские.

— А зачем? — спросил я.

Он пожал плечами.

— Не всем же везет, как вам. Вы хоть придумали это пот самое ваше кофе пить. А что с жуками делать… Наверное, что-то можно? Но пока не придумали.

Я вздохнул.

— На всякий случай обойдусь. А то придется всем кофе разносить, как официанту. Мы же здесь все на равных, хотя я, конечно, равнее. Велите седлать коней, сэр Макдугал. Надеюсь, все уже накушались и отдохнуть успели.

Он посмотрел с сочувствием.

— А вы, сэр Ричард?

— Герои отдыхают в седле, — ответил я гордо, — разве мы не отряд героев, которыми хоть забор подпирай?

Все поднимались и шли к коням, все привычно, как вдруг небо полыхнуло багровым огнем, вспыхнуло ярко и жутко, тут же сменилось безмятежной синевой.

Мы не успели покрутить головами, как без перехода заменилось на оранжевое от края и до края, а затем медленно вернулось к прежней голубизне. Кудрявые облачка превратились в растрепанные перистые, их погнало высотным ветром в сторону далекого горизонта.

Макдугал охнул:

— Что это было?

Я пробормотал:

— Понятия не имею. Но хотелось бы узнать, природное это… или же дело чьих-то рук.

Монтьярд сказал твердо:

— Здесь все дело чьих-то рук!

— И мы знаем, — добавил Макдугал с угрюмостью в голосе, — чьих.

— Чьих? — спросил Каркун наивно.

Макдугал посмотрел на него, как волк на ягненка.

— Какой-то колдун разозлился.

Ухоглаз сказал злобно:

— Пальчик прищемил!

Сэр Макдугал бросил на меня быстрый взгляд.

— Или ему прищемили… Тихо всем!

Рыцари замерли, чересчур резкий и командный голос, добро бы перед боем, а то на отдыхе, я тоже поперхнулся словами, повернулся и проследил за его взглядом. Далеко на очистившемся небе быстро растет темное облачко, словно предвестник бури.

Сэр Монтьярд тоже посмотрел в ту сторону и спросил в недоумении:

— И чего…

Сэр Макдугал прервал:

— Движется в нашу сторону. Может быть опасным.

Монтьярд фыркнул.

— Сэр Макдугал, вы же с малым отрядом противостояли двум могучим племенам! Что с вашей отвагой?

— С нами сэр Ричард, — отрезал Макдугал. — Его надо уберечь! А это — не птицы, сэр Монтьярд. Предлагаю всем покинуть седла и укрыть коней под этими деревьями.

Монтьярд сказал с негодованием:

— Не птицы, так летучие мыши! Когда это рыцари страшились летучих мышей?

Я первым соскочил на землю.

— Сэр Макдугал прав. Нужно опасаться летучих мышей, что мчатся такой стаей при свете дня.

Рыцари и разведчики морщились, нарочито замедленно покидали седла, показывая, что делают это только но приказу, а сэр Монтьярд вообще не стал слезать, а так и въехал горделиво верхом под раскидистое дерево.

Темное облако снизилось и, распластавшись в тонкую лепешку, несется над верхушками леса. Донесся пронзительный писк, что становился все резче и отвратительнее. Я видел, как сэр Монтьярд первым сморщился, закрыл ладонями уши.

Визг становился все громче и невыносимее, заржали испуганные кони. Писк едва не заставил вскипеть мозг, но так же быстро начал удаляться.

Каркун, который подавал мне оленину, смотрит с диким ужасом, из ноздрей показались красные капли, Монтьярд все еще зажимает уши, только Макдугал провожает улетающих мелких тварей немигающим взглядом холодных глаз, лицо его осталось бесстрастным.

Я зло стиснул челюсти, впервые мой лук Арианта бесполезен при стрельбе по летящей цели. Летящих тварей не меньше сотни, а по размерам даже мельче мышей с крыльями.

Я кивнул Макдугалу, он поднялся и сказал громко:

— Разведка противника ушла. Двигаемся дальше.

Потрясенные всадники разбирали коней, сэр Монтьярд сказал дрожащим голосом:

— Какая гадость… У меня в ушах до сих пор звенит. Что это было?

Я сказал резко:

— Сэр Макдугал уже объяснил.

Ухоглаз пробормотал:

— Вообще-то сэр Монтьярд, наверное, завидует, что сам так не может…

Макдугал улыбнулся краем губ, рыцари чуть приободрились. Можно острить, делать вид, что совсем даже не встревожились, только Каркун пробормотал в задумчивости:

— Злой колдун посылает на разведку стаи этих мышей, а добрый гоняет белых голубей и ласточек…

Ухоглаз перебил:

— Ласточек тоже белых?

Каркун отмахнулся.

— Да какая разница? Я хочу сказать, что один принуждает мышей, а другой птичек. Разве не так, ваша светлость?

Я сказал громко:

— Быть тебе великим человеком, Каркун! Ты заглянул в самую суть и понял ее правильно. Нет доброй или злой магии, она вся злая и недобрая. В христианском мире ей не будет места. Так что пришпорим коней, воины истинной веры!

Зайчик красиво поднялся на дыбы, заржал гневно, молотя передними копытами по воздуху, а когда опустился, им как выстрелили из гигантского лука, но я придерживал, давая остальным нагнать в бешеном галопе.

Мы неслись, как стая огромных хищных птиц. Всадники пригнулись к конским шеям, зарываясь лицами в пышные гривы. Встречный ветер ревет в ушах и дергает за волосы. Степь впереди распахнулась ровная, как выскобленная ножами столешница, копыта сухо и звонко стучат по твердой земле. Трава редкая и жесткая, похожая на кабанью щетину, в небе ни облачка, голая сияющая синева, даже не по себе, словно никого, кроме нас, нет в бегущем навстречу мире.

Ощущение опасности коснулось предостерегающим холодком, я сразу же перевел арбогастра на рысь, вскинул руку. Сэр Макдугал прокричал тут же, чтобы не высовывались, блюли осторожность.

Далеко впереди пустыня зашевелилась, пошла волнами, оранжевый песок заискрился, словно в нем появились раскаленные добела частички. Я напрягся, готовый то ли драться, то ли удирать, зыркал по сторонам, но там пока ничего, только впереди это волнение, песок поднимается в трех… пяти… в семи местах, но дальше за этими странными живыми холмами тоже движение…

Выросшие холмы передо мной начали обретать форму. Песок ссыпается, явив блестящих, как молодой камень, огромных зверей размером с двухэтажные дома. У всех распахнутые пасти, остроконечные гребни вдоль спин и толстые лапы с алмазно-блестящими когтями.

За их спинами вырастают новые холмы, песок струится вниз, обнажая оживший камень и горящие жутким огнем глаза.

Скалы поднимались выше и выше, теперь все мы с ужасом видели могучие фигуры каменных монстров, что не двигаются, но горящие багровым огнем глаза сразу же уставились в нас с такой силой, что я ощутил давление на грудь.

— Господи, — сказал Макдугал потрясенным голосом, — сохрани своих рыцарей… Что это?

— Демоны, — сказал Монтьярд.

— Каменные, — уточнил Каркун. — Они нас попросту раздавят! А мы их даже не поцарапаем.

Сэр Штаренберг, виконт из Фезензака, вытащил нагрудный крест и, зажав в ладони, истово творил молитву, вкатывая глаза к равнодушному небу.

Монстры начали медленно шевелиться, песок с них ссыпался полностью, под солнцем ярко сверкнули блестящие бока из гранита. Ближайший к нам сдвинулся с места, у меня сердце замерло: инстинктивно ждал угловатых движений, а этот как из тугой резины, что за камень такой, что за гибкость…

Демон сделал первый шаг, посмотрел на ноги, затем его голова поднялась, пылающие огнем глаза отыскали нас, и больше он уже не отводил взгляд.

Все монстры двинулись вместе с ним тяжелой поступью, неуверенные движения с каждым шагом становятся четче и быстрее. Одно такое чудовище, мелькнула у меня мысль, способно разгромить и уничтожить рыцарское войско, но что же делать, это же будет и мой разгром…

Я сам стиснул в ладони крест на груди, пустил Зайчика вперед. Он тревожно фыркнул, сделал один шаг и остановился. Адский Пес рычит, шерсть дыбом, но держится рядом, смотрит на приближающихся чудовищ, лишь раз быстро вскинул голову и посмотрел на меня с надеждой.

Я прокричал:

— Именем святой церкви повелеваю вам остановиться!..

Они двигались в мою сторону, движения все увереннее, я чувствовал, что сейчас перейдут на бег.

— Именем Господа! — прокричал я.

Они продолжали двигаться ко мне все быстрее. Я даже не пытался хвататься за меч, пусть я не всегда до конца умный, но не всегда же полный дурак, попятился с Зайчиком, Пес тоже отступает задом, а монстры в самом деле перешли на бег, земля затряслась и застонала под прыжками их горообразных тел.

И вдруг, когда уже совсем рядом, начали замедлять движения, а те, что бежали издали, догнали и обошли с боков, но у них тоже некая растерянность, я оказался в полукруге и тут ощутил резкий холод за спиной. Пальцы нащупали седельный мешок, в нем потяжелело, словно везу глыбу льда.

Я взялся сквозь тонкую кожу мешка за корону, в кончики пальцев ударил незримый разряд, я ощутил в теле звериную силу и радость.

Каменные монстры застыли на миг, а затем разом отступили. Всего на шаг, но сердце мое застучало в бешеной надежде. Руки сами по себе подгребли мешок ближе, и тут же по руке начала струиться к плечу странная и сладостная мощь, стала заполнять грудь, я ощутил уже наслаждение от близости безмерной власти…

Я выпрямился, чувствуя, что стал выше и шире, оглядел каменное войско громадных чудовищ уже властным взглядом.

— Кто такие?

Я не ждал ответа, но ближайший ко мне монстр с трудом шевельнул нижней челюстью и полупрорычал-полупроскрежетал:

— Демоны Пустыни…

— Кто послал вас? — прогремел мой голос.

— Великий Хозяин.

Я сказал еще громче и приказывающим тоном:

— Что остановило вас?

— Мы выполним любое повеление Великого Хозяина, — прогрохотал он. — Но мы не смеем идти против владеющего короной Повелителя Темного Мира.

Руки мои вздрагивают от переполняющей их мощи, тело уже словно слиток высокопрочной стали, как у Батарадза, кричит от жажды ощутить корону на голове и обрести ту невероятную мощь, что доступна только Повелителю Темного Мира.

Сердце стучит так, что вот-вот выпрыгнет, я вздохнул глубоко, чувствую, как много могу ухватить воздуха, сказал громко и четко, сам восторгаясь силой и властностью голоса:

— Тогда я вас посылаю обратно! И велю уничтожить пославшего вас! А вам великодушно даю свободу. Я вообще-то Освободитель, вроде Александра Третьего.

Из монстров ни один не шелохнулся, а передний проскрежетал:

— Этого мы не можем…

— Почему?

— Велеть нам пойти против Хозяина, чьей воле мы подчинены могучим связующим заклятием, может только Повелитель Темного Мира…

Я прижал мешок с короной к груди, сладостное чувство переполняет сердце, я сказал громко:

— Но Повелитель — я!

Монстр прогрохотал бесстрастно:

— Ты только… Хранитель…

Я поспешно вытащил корону из мешка, пальцы задрожали от счастья. Черные зубчики страшно засверкали черным пламенем, а ободок мгновенно оказался окружен темным поясом, что быстро пошел во все стороны.