"Ричард Длинные Руки — эрцгерцог" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Глава 6

Они переглянулись, в глазах Гейбла и Ундиала восторг, но Юрташту смотрит с растущим недоверием и подозрительностью.

— Говорите, — проговорил он угрюмо, — все эти жуткие разрушения исправить легко?

— Да, — ответил я, — но сперва познакомьте меня с принципом работы этого допотопного двигателя. Что-то знакомое, но у нас более компактные конструкции. И все оформлено более изящно. Не удивлюсь, если окажется, что и работают на совсем других принципах…

Юрташту все еще смотрел на меня с угрюмой злобой, но Гейбл сказал быстро:

— Гениальность в простоте, а здесь все просто. Черный Камень и Белый — из разных миров. Когда они спят, то ничем не отличаются от простых камней. Но стоит их приблизить один к другому, сразу просыпаются и начинают злиться. А от этой злости высвобождается огромная сила… ее не замечают простые люди и простые маги, но самые великие могут использовать как особо великую мощь…

Я кивнул.

— Да, весьма просто. Жаль, большая часть энергии в этом случае рассеивается впустую, как вы можете догадаться и сами. Или и об этом не догадываетесь? Ничего, мы подумаем над тем, чтобы увеличить кэпэдэ. Что предусмотрено, дабы не придвинулись слишком близко? Вы представляете, что будет, если соприкоснутся?

Юрташту опять ничего не сказал, но Гейбл выпалил гордо:

— Кроме той цепи, видите, между ними еще и плита… Она совсем прозрачная, ее можно только наощупь, так что если бы Черный Камень почему-то упал бы… чего никогда не случится, он все равно не сможет прикоснуться к Белому!

— Гм, — сказал я строго, — двойная перестраховка — хорошо. Но я бы порекомендовал подстраховаться еще чем-то. Все-таки такая дикая мощь в таком примитивном… гм… Вы здесь постоянно или вас периодически сменяют?

Юрташту отступил на шаг, продолжая сверлить меня злым взглядом, а Гейбл сказал гордо:

— Мы все трое здесь восемьсот лет!..

— Восемьсот, — повторил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, а как же, что тут особенного, всего-то восемьсот лет, не восемь же тысяч, — и как отдых? После восьмичасового рабочего дня как развлекаетесь?.. Санитарные нормы предусматривают еще и отпуск не меньше двух недель… трижды в год…

Гейбл, все больше проникаясь ко мне доверием, сказал искательно:

— Пойдемте, покажу!

— Да, — сказал я солидно, — покажите. Надо все проверить и доложить.

Юрташту сказал нам в спины:

— Нет! Сперва нужно вернуть все разрушенное на место!

Я обернулся, он смотрел на меня с подозрением и злобой.

— Да-да, — ответил я с небрежностью, — но сделаем это все разом… В смысле посмотрим, что нужно еще… Думаю, у вас многое надо будет привести в соответствие с современными нормами. Одним взмахом все и поправим. Чтобы не стыдно показаться и Югу. А то знаете ли, провинциалов почему-то не жалуют. Над ними… улыбаются.

Гейбл сказал жарко:

— Вот сюда! Заходите. Здесь мы проводим все свободное время. Когда не следим за Камнями.

Я перешагнул порог, поинтересовался с небрежностью Великого Инспектора:

— Не скучно ли в тесной комнатке…

И умолк на полуслове. За порогом распахнулся зеленый простор с лугами, лесами, реками и горами, какого не может быть на этой планете, где горизонт всегда близок. Здесь край отдален на десятки тысяч миль, если не миллионы, но из-за чистоты воздуха или еще из-за чего все видно с необычайной четкостью.

На переднем плане роскошный дом, перед ним озеро с берегом из чистого песка, плещутся обнаженные девушки, сочные, спелые, налитые жизнью и негой.

Гейбл сказал гордо:

— Это мой мир. Там дальше дома тоже принадлежат мне. Здесь я простой пастух, мне так интересно… А вон там за рекой… я могу туда перелететь, я уже король!.. И власть моя велика…

Я с трудом проглотил ком в горле.

— Да, — произнес я величаво, — хороший набор для здорового отдыха. Полноценный. И женщины… да… необходимы для цвета лица. А что предпочитает ваш друг Ундиал?

Гейбл отступил на шаг, мы вышли в общий зал, наполненный ровным светом враждующих Камней.

Ундиал сказал с торопливой застенчивостью:

— У меня все проще. Взгляните, пожалуйста…

Дверь его комнаты для отдыха распахнулась с готовностью, я был готов ко всему, но вздрогнул и напрягся. Навстречу ощутимо дует ветер, пахнуло гарью, вдали над степью двигается черная туча, а под нею мчится лава из тысяч воинов на мелких лохматых конях. Блестят клинки, острия пик, различаю оскаленные лица, а за их спинами горят дома…

Я кивнул, стараясь держаться спокойно, оглянулся на Юрташту, что молча следовал за нами и не сводил с меня злобного и недоверчивого взгляда.

— А каковы развлечения вашего старшего?

Он произнес сквозь зубы:

— Это никого не касается. Главное — работа. Я делаю ее точно и добросовестно.

— Почти уверен, — ответил я, — но психика работников иногда дает сбои… Время… гм… такая вещь, что превращает в песок даже горы. Добросовестный человек может стать недостаточно усердным… и даже опасным! Задача инспекторов — увидеть это до того, как такое случится.

Юрташту сказал раздраженно:

— Я не вижу причин, чтобы пускать кого-то в мой мир.

— Отказ от сотрудничества, — предостерег я, — может быть сигналом, что с вами нечто не в порядке. Скажите, как вы спите: на боку или на спине?.. На каком боку?.. Вы сворачиваетесь в клубочек, вытягиваетесь во сне или принимаете какую-то позу?

Гейбл и Ундиал смотрят и слушают с почтением, я спрашиваю деловито, явно, это часть ритуала, сейчас Юрташту выложит все, признается в жутких преступлениях…

Он посмотрел на меня волком.

— Вы должны исправить повреждения, — произнес он раздельно.

— Опасности нет, — отрезал я уже строго. — А эти мелочи исправить просто… Но вы так и не ответили. Вы признаетесь в работе на шпионов императора Генриха Третьего?

Он вздрогнул, глаза стали дикими.

— Какого императора? Мы ничего не знаем ни о каких императорах! Мы служим Смотрящими…

— Мир меняется, — сказал я ласково, — вон уже и багеры над нами летают, железная дорога строится, рыбы вышли на сушу и полезли на деревья, обезьяны в массовом порядке превращаются в людей… Кто стоит на месте, тот катится взад. Боюсь, если не будете сотрудничать в полной мере, я вынужден буду вас заменить на более лояльного Избранного…

Юрташту отскочил, схватился за пояс. В его руке оказалась штука, похожая на отвертку с толстой рукоятью.

— Вы сами, — крикнул он затравленно, — еще ничем не доказали, что вас послали Великие Маги Юга!..

Ундиал посмотрел на него, на меня, произнес нерешительно:

— А разве маги Гандерсгейма подчинены магам Юга?

Гейбл растерянно поглядывал то на них, то на меня.

Я усмехнулся высокомерно.

— Югу подчинены все маги. Но вы правы, это знают только на самом высоком уровне. Мелкие колдуны и маги о таком даже не слыхали. Это понятно, их кругозор ограничен своей деревней. Но вы-то знаете, что помимо земель Гандерсгейма есть и другие королевства? И есть даже империи? Возможно, мне такое не стоило вам говорить… но я, как демократ, всегда снисхожу до простого, как вы, народа. Зря, наверное…

Юрташту стиснул челюсти, желваки заиграли под бледной, не видевшей солнца кожей. Я старался не смотреть на штуковину в его руке. Благодаря обилию магии здесь все защищено ею же, замечательно, я ее прохожу легче, чем слон паутину, но эта штука больно похожа на стреляющее чем-то материальным: гарпунами, пулями, стрелами, болтами…

Даже камешком, если выстрелит с большой мощью, продырявит насквозь.

— Вы сейчас же, — процедил он сквозь зубы, — восстановите купол! Если не сделаете немедленно, вы самозванец!

Гейбл вскрикнул шокировано:

— Юрташту, он же сумел пройти к нам! А это могут только Особо Допущенные…

Юрташту сказал резко:

— Возможно, кто-то из Великих Магов захотел захватить власть единолично. Нас о таком предупреждали.

— Но он же… — вскрикнул Гейбл и осекся, — он же…

Здесь вся защита, понял я по мельком брошенному им взгляду, построена на магическом барьере. Никакой Великий Маг не сможет ступить и шагу, а я разгуливаю свободно, так что у меня явно полный допуск, а это значит — я тот, за кого себя выдаю.

Юрташту сказал угрюмо:

— Я обращусь к Великим Магам Гандерсгейма. Пусть они сами решают.

— Это разумно, — согласился я, — а сейчас убери эту штуку.

Он отступил на шаг.

— Нет!

— Я не позволю угрожать мне, — заявил я резко, — это наносит ущерб моему достоинству. Верни на место сейчас же!

Он нацелил мне в грудь.

— Сперва я переговорю с Великими…

— Убери! — велел я и сделал к нему быстрый шаг.

Он стиснул рукоять, я уловил это движение за секунду по напрягшимся пальцам, схватил за плечи Гейбла и прикрылся им. Короткая вспышка, Гейбл дернулся в моих руках, запахло горелой плотью. Я уклонился в сторону от второго выстрела, прыгнул, пригибаясь, и взмахнул мечом.

Над головой пронеслось горячее, опалило волосы, а лезвие меча со сладострастным треском вспороло живот Юрташту. Он закричал и выронил свое оружие.

Я оглянулся на Ундиала, тот с расширенными от ужаса глазами замедленно снимал с пояса такое же оружие.

— Стоять! — закричал я страшным голосом.

Он вздрогнул и, направив на меня острие отвертки, сжал рукоять. Я скакнул в сторону, до него далеко, быстро швырнул в него меч. Он понесся, вращаясь страшно и блистая остро заточенным лезвием.

Ундиал в ужасе бросился бежать, но меч с силой ударил его плашмя в спину. Ундиал упал, подхватился и побежал быстрее. Он был уже у спасительной двери, за которой его виртуальный мир, даже не представляю, где его там искать, я судорожно подхватил выпавшую из руки Юрташту отвертку, прицелился и сдавил рукоять.

Острый луч перерезал его надвое и продолжал сжигать обе половинки тела, пока я не спохватился и не прекратил давить на рукоять. Гейбл лежит на спине, раскинув руки, в груди широкая сквозная дыра, куда пролезет кулак.

Юрташту катался на полу, поджав колени и держась за живот. Когда я вернулся к нему, он посмотрел на меня полными боли глазами.

— Кто… ты?

— Прогресс, — ответил я и, направив острие лазерной отвертки ему в лоб, сдавил рукоять. — Иди с миром, исполнитель.

Я не знаю, что это за Белый и Черный Камни, может быть, материя и антиматерия, время и антивремя, бытие и антибытие, я не теоретик, хотя и ужасно умный, увы, многим из нас, особо умным, приходится заниматься самой черной работой, даже признаться знакомым бывает стыдно…

Кряхтя, как грузчик, я сдвинул Камень в сторону, сверху в него вбит металлический крюк, так что это не совсем камень. Цепь, на которой все это подвешено, блестит золотом. Нет, золотая уже порвалась бы, золото слишком непрочный и тягучий металл, здесь явно позолота на ином металле, которому доверяют больше.

Пришлось поломать голову, пока додумался металлическую цепь заменить прочной веревкой, ту через блок вверху протянул наискось к стене, а там зажег свечу, прикинул размеры, укоротил на треть, посмотрел, как горит, и срезал еще четверть.

Наконец вытащил прозрачное толстое стекло, что дополнительно предохраняет Черный и Белый Камни от соприкосновения, отступил на пару шагов. Грубо, примитивно, но здесь весь мир такой, так что буду надеяться, что все сработает.

Теперь счет пошел, нужно торопиться. Великие Маги могут ощутить неладное, хотя вообще-то магическую мощь получают в том же объеме, однако лучше не рисковать.

Наверх ведет та бесконечная лестница, по которой мы спускались так долго, что устали. Я взвыл, это же сколько займет времени обратный путь, упал на пол и взмолился о мгновенном превращении в легкокрылого птеродактиля. Мгновенное не получилось, но, когда я оттолкнулся голенастыми лапами и пошел быстро-быстро месить воздух крыльями, ступени замелькали под моим пузом с такой скоростью, что слились в серую полосу.

Я долетел снизу до завала из рухнувшей крыши, упал на пол и снова превратился в человека. Не переводя дыхание, надо спешить, поспешил протиснуться, как голодная крыса, между глыбами и поскрипывающими от перегрузки балками.

Однажды застрял так, зацепившись сзади, что вертелся так и эдак, а перед глазами стоит горящая свеча, холод ледяными сосульками стучит в мозг: а правильно рассчитал? А не пережигает ли пламя веревку как раз в этот момент?..

Отцепиться так и не удалось, зато затрещала одежда, не выдержав. Я освободился, однако каменные глыбы пришли в движение, начали проседать, закрывая щели. Я отпрыгивал в ужасе, избегая быть раздавленным, пытался пролезть в щели, но их закрывало раньше, чем успевал сунуться.

Наконец каменные глыбы отыскали новое положение неустойчивого равновесия, я торопливо начал карабкаться снова, дважды срывался, а когда выбрался наверх, весь взмок от страшного предчувствия, что вот именно в этот момент перегоревшая веревка лопается, и Черный Камень рушится на Белый…

Но сил нет, я не прыгнул, а просто свалился с края полуразрушенного Укрытия, распластал измученные крылья. С минуту падал, а потом планировал, стараясь уйти как можно дальше.

Внезапно впереди все страшно стало снежно-белым. Я охнул, собрался в ком, прижал колени к груди и обхватил себя крыльями. Сзади с силой ударил тугой кулак воздуха. Небо и земля замелькали, как в калейдоскопе, я торопливо закрыл глаза и считал: один, два, три…

На счете «десять» открыл глаза и одновременно растопырил крылья. Внизу быстро проносятся поваленные деревья, меня несет над ощетинившимися острыми скалами, кустарники полегли, как скошенная трава, но дальше лес цел, только крайние деревья потеряли ветки…

Я опускался все ниже, рискнул оглянуться, по телу сыпануло морозом. Огромный котлован с обугленными краями на том месте, где высилось незримое Укрытие. Красная лава стекает по стенам, воздух поднимается такой накаленный, что струится, как горячая вода..

— Да здравствует солнце, — прошептал я, — да скроется тьма. Дорогу мирному атому! А люди-икс не такое уж и зло…