"Ранний брак" - читать интересную книгу автора (Маккензи Салли)

Глава 2

Нелл таращилась на него, раскрыв рот. Когда же дверь за миссис Гилберт захлопнулась, она вздрогнула — словно очнулась от сна. Скрестив руки на груди, Нелл молча повернулась к мужу спиной.

«Что ж, прекрасно, — думал Йен. — Если она не желает со мной говорить, то пусть молчит — это ее личное дело».

Да, конечно, ее личное дело. Вот только что ж ему теперь предпринять? Йен оглядывал крохотную спаленку. И взгляд его при этом постоянно натыкался на кровать. Но разве могло быть по-другому? Ведь тут, кроме кровати, почти ничего нет.

Нет, он не мог здесь оставаться. И конечно, не мог здесь спать. Спать? Ха! На такой кровати?! Этого ему совсем не хотелось.

О, какой же он глупец! Да, редкостный глупец. Именно так теперь все будут о нем думать.

Йен снова посмотрел на Нелл. Она по-прежнему стояла у камина, глядя в огонь. И совершенно не обращала на него внимания. Как и все эти десять лет.

Черт, черт, черт!

Ему хотелось заорать, хотелось разбить что-нибудь, сокрушить — только бы она обратила на него внимание, только бы доказать ей, что он, Йен, существует.

Когда он поехал за ней в Пентфорт-Холл — предварительно выждав несколько недель, потому что рассчитывал, что она вернется к нему сама, — его даже не пустили на порог. Не пустили его, графа Килгорна, хозяина этого поместья. В результате ему пришлось уехать. Макнилл, конечно, не осмелился его прогнать — дворецкий прекрасно знал, кто ему платит жалованье. Вышла миссис Макнилл, которая объявила, что Нелл не желает его видеть.

Не желает видеть! Йен невольно сжал кулаки — воспоминание об этом все еще приводило его в бешенство. Миссис Макнилл еще многое говорила, но он был слишком зол, чтобы выслушивать ее. И тогда он отвел душу… Что ж, в то время ему было всего двадцать лет и он еще не привык к такой боли. Ему под руку тогда подвернулись какие-то омерзительные безделушки, которые тут же полетели в камин. Звон, с которым они разлетелись, прозвучал для него музыкой.

Йен расстегнул плащ и прошелся по комнате. Но почему Нелл отказалась с ним встретиться? Он до сих пор этого не понял. Ведь она — его жена. И по всем законам должна была подчиниться ему. Но Нелл даже из вежливости не пожелала увидеться с ним. Как будто он был последним мерзавцем. Но ведь не он же виноват в ее несчастье. Просто так получилось. Сняв плащ, Йен бросил его на кровать. Разумеется, он по-прежнему любил ее. Она была его первой и единственной любовью. Когда они поженились, ему было девятнадцать, то есть он был почти мальчишка. И был тогда девственником. А в объятиях Нелл ему открылся рай. Он был счастлив и горд от сознания того, что его семя проросло в ней так скоро. Конечно же, он был разочарован, когда она потеряла ребенка. Но ему казалось, что они должны попытаться еще раз.

Йен со вздохом покачал головой. Да, он так и не понял, почему потерял ребенка вместе с женой. А может, Нелл никогда не любила его? Может, дело в этом?

Но он-то любил ее. И она забрала с собой его сердце, когда ушла от него. С того момента все в его жизни изменилось. Йен принялся расстегивать жилет — ему вдруг стало жарко. Он ужасно устал и весь перепачкался по дороге из Лондона. А в ванне еще оставалась вода, так что можно было вымыться. Нелл не станет возражать, ведь ей ванна уже не нужна. Стоя у камина, она расчесывала сейчас свои длинные темные волосы. Господи, как же она хороша! Он не раз говорил ей банальности — вроде того, что ее волосы темны, как безлунная ночь. Глупый мальчонка! По молодости лет воображал себя поэтом. Но ведь и в самом деле ее волосы были темными, как безумная ночь, а глаза голубыми, как вода в озере Килгорн-Лох.

Но его влекло не только ее тело. В юности в ней было столько жизни, столько радости!

Йен бросил жилет поверх плаща. Тогда он повел себя как дурак. Из Пентфорта выскочил вне себя от гнева, но потом быстро остыл. Ему недоставало ее, и это ощущалось почти как физическая боль. Он стал писать ей. Писал письмо за письмом весь тот жуткий первый год. Потел над каждым словом и — как ни мучительно в этом признаться — лил слезы. Однако не получил ни слова в ответ.

Как, должно быть, она смеялась над ним! Если, конечно, потрудилась прочесть хоть одно из его посланий.

В последний раз он написал в день ее рождения, когда ей исполнилось девятнадцать. Не получив ответа и на это письмо, перестал писать.

И все равно он ничего не мог с собой поделать. Воспоминания о ней преследовали его даже тогда, когда он кувыркался в постели с другими женщинами. А вид обнаженной Нелл, лежащей в ванне, наверное, навсегда врежется ему в память.

Может, оно и к лучшему, что он наконец опять увиделся с ней. Если повезет, эта встреча станет для него таким мучением, что он излечится от своей любви.

— Леди Ремингтон уже приехала?

— Что?..

Он поднял голову. Нелл по-прежнему стояла к нему спиной, и голос ее был лишен всякого выражения. Почему она об этом спрашивает? Ей известно, что Каро — его любовница? Но даже если и так, это не должно ее волновать.

— Я про леди Ремингтон. Она уже здесь?

— Леди Ремингтон не приедет.

Он распустил галстук. Каро действительно собиралась приехать, но ему вдруг захотелось освободиться от нее на несколько дней — явный признак того, что любовнице пора давать отставку.

— Но я думала…

Нелл в смущении умолкла.

Он внимательно посмотрел на нее. Кажется, она довольна, что Каро не приедет.

— А почему тебя это беспокоит? Какое тебе дело?

Нелл пожала плечами:

— Просто хотелось узнать, буду ли я сидеть за одним столом с любовницей своего мужа.

— Ах, вон оно что…

Значит, ей известно про Каро. Что ж, тут нечему удивляться. Он и не пытался делать из этого секрета. Криво усмехнувшись, Йен спросил:

— А я тут не наткнусь на Пеннингтона?

Йен старался говорить как можно спокойнее — ему не хотелось, чтобы Нелл подумала, что он злится. Да, пусть думает, что ему все равно.

— Мистер Пеннингтон? — Наконец-то она повернулась к нему. — Но это же управляющий в Пентфорте. С какой стати ему здесь находиться?

— Макнилл сообщал, что этот человек уже не только управляющий. Или, может быть, тебе кажется, что его наняли вовсе не для того, чтобы он управлял поместьем?

— Как ты смеешь?!

Глаза Нелл полыхнули. Она отошла от камина и процедила:

— Это отвратительно, что слуги шпионят за мной.

Йен принялся расстегивать рубашку.

— Макнилл не шпион, а дворецкий.

— Нет, шпион! И ты это прекрасно понимаешь. Что ты… делаешь?

— Сама видишь.

Йен принялся снимать рубаху. Бросив ее на кровать, он вдруг заметил, что Нелл уставилась на его грудь. Йен невольно опустил глаза. Что ж, грудь как грудь… Ничего особенного. Но вот та часть тела, что находилась ниже пояса… Ох, лучше бы Нелл не смотрела туда. Он поднял на нее глаза и спросил:

— Тебе больше не нужна вода?

Руки его потянулись к пуговицам на брюках.

— Ты хочешь раздеться? — пролепетала Нелл.

— Перед тем как искупаться, люди всегда раздеваются. — Йен не удержался и добавил: — Ты ведешь себя как стыдливая девочка.

Нелл потупилась и пробормотала:

— Но ты же не можешь… В смысле… нельзя… Ты ведь не полезешь в ту же самую воду?

Странно, что она так разнервничалась. Или просто играет какую-то роль? Но даже если Пеннингтон полное ничтожество в постели, то у нее ведь было множество других мужчин… Во всяком случае, Макнилл не раз об этом сообщал.

— Нелл, я только что приехал. А тут передо мной вода. Я не собираюсь выходить к гостям Моттона по уши в грязи.

Нелл окинула взглядом комнату.

— А ты не подождешь своего слугу?

Она решила, что он прячет камердинера у себя в саквояже? Йен пожал плечами и ответил:

— Крэндалл неважно себя чувствовал, поэтому я оставил его дома. Я могу прекрасно обойтись и без него.

И наплевать, что она не отводит глаз от его груди!

Йен подошел к ванне и покосился на жену. Ее волнение приятно возбуждало. В особенности ту самую часть тела. Если он сейчас расстегнет брюки, Нелл увидит его во всей красе.

А что, если… Возможно ли… Может, соблазнить ее? Скорее всего ничего не выйдет, но рискнуть стоит. Теперь он стал на десять лет старше и знает, как защитить свое сердце.

Если удастся затащить Нелл в постель, то он, возможно, поймет, что она ничем не отличается от других женщин. Поймет и излечится.

Йен мысленно улыбнулся. Да, наверное, стоит попытаться… Ведь все равно в этой комнатенке только одна кровать.

— Крэндалла нет, зато ты, Нелл, тут. Помоги мне, пожалуйста.

— Но я… Нет.

Она попятилась.

— Осторожнее, дорогая. Ты же не хочешь, чтобы твой халат загорелся.

Она отскочила от камина.

Йен уселся в кресло и вытянул перед собой ноги. А Нелл продолжала таращиться на его грудь.

— Помоги мне снять сапоги.

— Сапоги?

— Да, сапоги. — Он поднял одну ногу. — Это такая обувь из кожи.

Она нахмурилась:

— Я прекрасно знаю, что такое сапоги.

— Мне казалось, что действительно знаешь. Но теперь я начинаю в этом сомневаться. — Он улыбнулся и добавил: — Дорогая, пожалуйста… Если постараться, то я, конечно, и сам смогу их стащить, но будет проще, если ты поможешь.

Нелл покосилась на дверь:

— Сюда в любой момент может войти Анни.

— Сомневаюсь. Мне кажется, миссис Гилберт решила, что нам не нужно мешать в нашем уединении.

— Мешать? С каких это пор слуги могут помешать?

— С тех самых, как моя жена оставила меня десять лет назад, — тихо проговорил Йен. — Но если хочешь, то я смогу заменить тебе горничную. Ведь я много раз делал это, когда мы только поженились.

Нелл чуть покраснела.

— Тогда все было по-другому. А сейчас нам не требуется… особого уединения.

Ей вдруг вспомнилось все, что происходило между ними в том «особом уединении», и она крепко зажмурилась. Сама мысль о том, что такое может повториться, уже давно не приходила ей на ум. И сейчас не следовало думать об этом. Но она ничего не могла с собой поделать. Старательно возведенная ею плотина дала течь, и воспоминания хлынули бурным потоком, смывающим последние остатки благоразумия. Ей казалось, она снова ощущает, как руки мужа ласкают ее, как его губы целуют ее груди…

Должно быть, огонь добрался до очередного полена, потому что в комнате вдруг стало по-настоящему жарко.

Она снова посмотрела на его грудь, на его плечи, на руки. Неужели у него уже тогда были такие развитые мышцы? Пожалуй, нет. Иначе она обязательно запомнила бы это.

Но зато она прекрасно помнила, как его руки обнимали ее, помнила, как много в них было нежности в те ужасные мгновения, когда повитуха сообщила ей, что у нее выкидыш.

Разве можно было такое забыть? Йен удерживал ее, пока она рыдала, оплакивая свои мечты — умершие, ушедшие вместе с ребенком.

Нелл заморгала, пряча слезы. Все, больше никаких воспоминаний! Слишком много боли они с собой приносят.

— Дорогая, неужели нам не требуется уединение? Неужели ты собираешься все выставлять напоказ? — Йен расплылся в улыбке. — Ах, какое бесстыдство!

О, эта его улыбка… Она мгновенно превратила Йена в лукавого и веселого юношу, сделала похожим на того самого Йена, в которого она когда-то влюбилась.

Смешно! Того молодого человека и той молодой девушки, которыми они были в те годы, уже давно не существует. А уж если предаваться воспоминаниям, то не следует забывать обо всех его любовницах! Невольно нахмурившись, она потуже затянула пояс на халате.

Он снова улыбнулся и сказал:

— Не сердись, Нелл. Не надо хмуриться.

— Тогда не надо…

Не надо — что? Издеваться? Смеяться над ней?

Соблазнять ее?

Вот этого-то она и боялась больше всего, разве не так? Но почему? Ее ведь невозможно соблазнить. Все эти забавы она оставила позади, когда умер ее ребенок. Закрыв глаза, она стояла и ждала, когда опять подступит знакомое чувство чудовищной утраты.

И ничего не подступило!

Только возникло ощущение усталости и чувство неуверенности. Она ведь не ожидала увидеть здесь Йена.

Открыв глаза, Нелл снова посмотрела на его грудь. Потом заставила себя посмотреть на его сапоги.

Действительно, почему бы не помочь ему? Она поможет, а потом отойдет и сядет на кровать. Нет, не на кровать. Отодвинет кресло подальше от ванны и будет читать, пока он не помоется. А затем Йен оденется, уйдет, и тогда она тоже сможет одеться.

— Ладно, хорошо.

Нелл шагнула к мужу, ухватилась за сапог и с силой дернула на себя. Сапог застрял на мгновение, а потом вдруг слетел с ноги.

— Ах!

От неожиданности она потеряла равновесие и плюхнулась на пол.

— Ты не ушиблась? — осведомился Йен, и было видно, что он с трудом удерживается от смеха.

Пусть только попробует засмеяться! Сразу получит по лбу этим проклятым сапогом.

— Нет, не ушиблась.

Поднявшись на ноги, Нелл схватилась за другой сапог, но на этот раз была более осмотрительна.

— Все, готово.

— Благодарю вас.

Йен внезапно поднялся, и она, отпрянув от него, снова покачнулась. Но он вовремя поддержал ее. Перед глазами у нее опять оказалась его грудь. «Если сейчас чуть прижаться к нему, можно губами прикоснуться к его груди, — неожиданно подумала Нелл. — И можно даже… Нет, ни в коем случае!»

Нелл отступила на шаг, и Йен не стал ее удерживать. Однако глаза его сверкнули, и ей от этого вдруг сделалось не по себе.

Она в растерянности обвела взглядом комнату. Неужели ей еще придется делить с ним эту кровать? Ведь кровать тут ужасно узкая. А он во сне всегда широко раскидывал руки, занимая все пространство вокруг себя. Интересно, он и сейчас так спит?

Впрочем, ее это не должно интересовать. Наверное, миссис Гилберт что-то не так поняла, что-то напутала… Неужели нельзя придумать какой-нибудь выход?.. А если действительно нет свободной комнаты, то она, Нелл, даже согласится поселиться вместе с какой-нибудь дамой.

Да, надо будет попозже поговорить об этом с миссис Гилберт.

— Знаешь, Йен…

Нелл снова к нему повернулась и вдруг увидела его голый зад: склонившись над своим дорожным саквояжем, он что-то в нем искал.

— Да, слушаю…

Обернувшись, он выпрямился, и теперь она видела его возбужденную плоть, становившуюся все больше и больше…

Нелл крепко зажмурилась. Затем, открыв глаза, постаралась смотреть прямо ему в лицо, чтобы не видеть ничего, кроме лица. А он был совершенно невозмутим. Потом вдруг усмехнулся и сказал:

— Не бойся, дорогая. Можешь любоваться сколько угодно.

Нелл резко развернулась и отошла к камину. Не глядя на мужа, проговорила:

— Не глупи, Йен.

Она прекрасно знала, что он никогда не стеснялся своего тела. Ему ничего не стоило пройтись голышом у них в комнатах. Но здесь — совсем другое дело.

Да, ей непременно нужно поискать какое-нибудь другое место. Оставаясь с ним наедине, она чувствовала себя не в своей тарелке. И ужасно мучилась. Мучилась желанием.

Послышался плеск воды, а затем голос Йена:

— Пожалуйста, подай мне мыло, Нелл.

— Сам возьмешь.

Она больше не собиралась смотреть на него. Конечно, ей следовало уйти отсюда побыстрее, но она была не одета. А одеваться при нем ей не хотелось.

— Я не могу дотянуться. Пожалуйста, Нелл…

Она тяжело вздохнула.

— Где оно?

— Под креслом. Наверное, это ты его туда закинула.

Лезть под кресло? Растянуться на полу в одном халате?

Нелл поморщилась и пробурчала:

— А сам не можешь достать?

— Оно слишком далеко. А я уже в ванне. Обернись и посмотри.

— Мне известно, что ты уже в ванне. Вылезай обратно и возьми сам.

— Тогда здесь будет потоп! Дорогая, я ведь не прошу тебя ехать за ним в Глазго.

— Ох, ладно…

Старательно глядя в сторону, она нашла мыло и протянула его Йену.

Он хмыкнул и заявил:

— Ты, оказывается, очень стыдлива, Нелл. Раньше такого за тобой не водилось. Обычно ты прямо-таки рвалась в бой.

— Довольно! Хватит! — Она наконец-то взглянула на него. Злость придавала ей уверенности в себе, и теперь она без труда могла смотреть ему прямо в глаза. — Имей в виду, Йен, то, что у нас было когда-то, осталось в прошлом, навсегда осталось в прошлом.

Лицо его словно окаменело. А взгляд сделался жестким.

— Ты ведь сама ушла, Нелл. Я пытался увидеться с тобой. Писал тебе письма одно за другим. Но ты не желала меня видеть, не желала отвечать.

Нелл стиснула зубы. В тот первый год она чуть не сошла с ума от ярости и боли. Но сейчас это уже не важно. Йен не понял, не смог понять, почему она оплакивала крохотное существо, умершее еще до того, как ее живот стал округляться, И не было смысла говорить сейчас об этом.

— Видишь ли, Йен, я… — Она со вздохом покачала головой. — Конечно, с тех пор прошло уже много времени, но раны слишком глубокие и не зажили до конца. И уж конечно, их не залечить фривольностями неожиданной встречи, случившейся из-за ошибки при распределении комнат.

— Возможно, такая случайность дает нам шанс. Нельзя допустить, чтобы он разрушил ее мирок, который она так долго и с таким трудом возводила.

— А может, ты просто ищешь женщину, чтобы она согрела тебе постель в отсутствие леди Ремингтон? Может, в этом все дело?

Йен вспыхнул. А значит, она попала в цель… Впрочем, не это главное. Главное для нее сейчас — как следует разозлиться. Только злость и гнев постоянно поддерживали ее все эти годы.

— Кстати, Йен, где же леди Ремингтон? У нее назначена другая встреча? Могла бы бросить все и приехать сюда, к тебе.

Он пристально взглянул на нее. Немного помолчав, заявил:

— Леди Ремингтон не приглашена.

— Да? Очень странно…

Нелл старательно раздувала в себе пламя гнева. В последнее время она весьма преуспела в искусстве сарказма — это очень помогало в беседах с докучливыми ухажерами.

— Неужели лорд Моттон не читает светских листков? Неужели он не знает, кто скрывается за подписями «лорд К.» и «леди Р.»?

Лицо Йена снова стало каменным. И он заговорил почти как англичанин — сухо и холодно:

— Не имею никакого понятия, что знает и чего не знает лорд Моттон. Первый раз слышу, что ты интересуешься сплетнями.

— Теперь услышал. Видишь ли, мне нравится быть в курсе. К тому же очень забавно следить за твоими эскападами. — Злость подстегивала ее. И она поняла, что Йен тоже стал злиться. — Я уверена, что ты мог бы добыть для нее приглашение.

— Наверное, смог бы, если бы попытался.

— О, так тебе не захотелось обременять себя любовницей? Понадеялся, что найдешь ей замену на вечеринке? Кого-нибудь помоложе и посимпатичнее? Бедная леди Ремингтон!..

Йен побагровел от гнева. Странно, что вода у него в ванне еще не закипела.

Не удержавшись, Нелл заглянула в ванну. Вода оставалась прозрачной и можно было увидеть… абсолютно все. Та самая часть тела у него успокоилась. А он сам, напротив, чуть ли не скрежетал зубами. Во всяком случае, слова он цедил сквозь зубы.

— Да, возможно, ты права. Надо просто посмотреть по сторонам. Обычно мне не составляет труда затащить кого-нибудь в постель. А может, в данной ситуации и ты сгодишься? Хотя не уверен, что жена подходит на роль любовницы. Или все-таки подходит?

Ей захотелось влепить ему пощечину.

— Какой же ты… напыщенный, заносчивый…

— Тщательнее подбирай слова. Это поможет сделать наше пребывание в одной постели более комфортным. Как ты уже сказала, я — без Каро, а ты — без Пеннингтона.

— Пеннингтон?!

Да как он смеет говорить об этом омерзительном… червяке?

— Да, Пеннингтон. Макнилл написал, что он обнимал тебя в библиотеке.

— Совершенно верно. Только это он обнимал меня. А не я его. И ты сам же его нанял. На что ты рассчитывал?

— Я вовсе не подыскивал тебе любовника!

— Неужели ты и в самом деле думаешь… Пеннингтон и я?.. Ты действительно думаешь, что мы…

Йен пожал плечами.

— Ты всегда была похотливой. А я человек отнюдь не наивный и кое-что знаю про женские потребности. Все-таки десять лет, как мы… — Он заговорил тише. — Я полагаю, что у тебя были любовники. Думаю, тебе просто удалось все держать в секрете и не преподнести мне ублюдка. За что я очень тебе благодарен, между прочим.

Нелл в ужасе замерла. Ей хотелось разрыдаться и завизжать одновременно. А еще задушить этого заносчивого негодяя. Неужели он так ничего и не понял?

Ах, надо хотя бы влепить ему пощечину.

Нелл все еще держала в руке кусок мыла. Ей так хотелось запустить им ему в голову, но вместо этого она швырнула мыло в ванну. Швырнула в надежде, что угодит в то самое место.