"Антология российской фантастики" - читать интересную книгу автора (Аримана Стрела)17– Петр Иванович, что нового об “Арзамасе- 2”? – Ничего, Борис Африканович, как исчез вчера в двенадцать, так и ни слуху ни духу, - ответил начальнику Звездного предприятия главный диспетчер. Начальник переключил связь: – Прошу найти заместителя по безопасности звездоплавания и срочно направить ко мне. Да, в кабинете его нет. Он снова щелкнул тумблером и оглядел погасшие экраны. Откинулся в кресле, прикрыв глаза, -ждал. В голову лезла всякая чертовщина - от поп-искусства до нуль-транспортировки. Все, кроме разумного объяснения происшедшего. Начальник привстал, предупреждая знакомое покашливание. Экрана он не включил. – Нет, нет, Василий Севастьянова, прошу ко мне, здесь подумать надо. – Слушаюсь, Борис Африканович, - пронудело в динамике. “Ну и привычка, - подумал начальник, - не иначе, и перед микрофоном каблуками щелкает!” – Анна Ивановна, у меня будет Безупречных, прошу вас переключить всю связь на себя. Он услышал ответ и отпустил белую кнопку вызова секретаря. – Прошу разрешения, - остановился в дверях Безупречных. Был он, как всегда, в полной форме, весь - словно только что из-под утюга. От него разило “Тройным” одеколоном и непоколебимой уверенностью. Начальник привстал, приветствуя своего заместителя, и указал на кресло по другую сторону большого стола. От таких людей, как Безупречных, всегда ждешь решительных действий и дельных приказов типа: “Правое плечо вперед! Марш! - и, чуть погодя: - Прямо!” – Об отпуске не спрашиваю, Василий Севастьянович, вижу, что отдохнули хорошо. У нас - ЧП, исчез “Арзамас- 2”. Вам не докладывали? – Только что. С приходом на службу. Без подробностей. И сразу - ваш вызов. Я не успел уточнить детали, чтобы представить свои соображения. – В том-то и дело, Василий Севастьянович, что деталей нет. Просто корабль исчез. – Как исчез? Может быть, взрыв, удар метеорита - сомнительный вариант, но все-таки! - аннигиляция, в конце концов! – Так вот, ничего этого не было. Была бы хоть вспышка. Запрошены все следящие станции. Все потеряли “Арзамас- 2” одновременно - вчера в двенадцать ноль-ноль. В это время не было ни одного материального тела в радиусе часа полета от их места. Никаких остатков корабля нет. – Наверх, конечно, докладывали? – Да, сразу. И запросили консультации в Академии наук. – Что они? – Как и мы. Думают и разводят руками. Что-то подсчитывают. И академик Зерогов, наш постоянный и невидимый консультант, говорят, почему-то вспомнил о дипломной работе Петрова-Степного, тот, оказывается, его ученик. – Борис Африканович, он же пошел астронавигатором на “Арзамасе- 2”! Я только что списки видел! – Час от часу не легче! Но может быть, это - объяснение? Какой-нибудь дикий эксперимент этого молодого человека? – Исключено, Борис Африканович, насколько мне известно, после окончания института из всей науки он занимался только фехтованием и самбо, да раз, будучи в резерве, приехал на отметку верхом на вороном жеребце. – Правилами это не запрещено. Но к делу. – Я из отпуска и прошу дать мне время на ознакомление с делом! – Времени не потребуется, вот все в нескольких словах: “Арзамас- 2” стартовал четверо суток назад с назначением на Черное тело К-15. Там экспедиция работает - благоустроиться решили, да и глубокую разведку произвести. Взял он груз “кротов”, бурильную установку и кое-что другое. Ведь следующий снабженческий рейс - через год. И смену повез - пять человек. – Всего двенадцать. – Да. Проверка была тщательной, да и корабль новый - только второй рейс делает. Стартовали как обычно. И вот, даже не выходя из Системы, пропали! Слежение было непрерывным. Вдруг на всех контрольных станциях Системы погасли экраны прямой связи. Одна из станций была рукой подать, в двух минутах полета. И локаторы - тоже! - вдруг показали пустоту. - Василий Севастьянович, да вы же все знаете! - заметил отсутствующий взгляд своего заместителя начальник. – Прошу прощения, я думал, что вы располагаете более полной информацией! – Выходит - нет. Что вы предлагаете? – Послать корабли-спасатели. Просмотреть пространственный шар радиусом возможного суточного перелета. По предполагаемой трассе всем станциям работать в режиме поиска на частотах “Арзамаса- 2”. – Все сделано. Хуже всего - абсолютная непонятность: ни вспышки, ни облака, ни обломков. – Борис Африканович, экстренный вызов центра связи, - пропел в пространстве голос Анны Ивановны. – Спасибо, включаю. – Передаю запись сообщения станции слежения X-12, - четко доложил голос дежурного оператора. Экран погас. И снова вспыхнул - с конопатым парнем в комбинезоне, очевидно оператором с Х-12: – Докладываю. С 12.00 вчерашнего дня работаем в режиме аварийного поиска. – Вот тянет! Борис Африканович знаком остановил своего заместителя. – Сегодня, в 12.05, в точке, смещенной от места исчезновения “Арзамаса- 2” на… (туг пошли координаты) локаторы обнаружили корабль, который ответил на вызов и оказался “Арзамасом- 2”. Связь неустойчивая, с перерывами - оператор корабля объясняет это повреждениями в аппаратуре. Командир “Арзамаса- 2” принял решение возвращаться на Землю. Говорит о какой-то посадке и потере астронавигатора. Дальше - неразборчиво. Потом - прорвались. Доложили, что экономят питание. Все. Продолжаю слежение. Экран погас. Начальник Звездного предприятия запросил разницу между координатами исчезновения и появления корабля Ответили сразу - там вели параллельный просчет. – Около ста километров. В пределах возможной ошибки, - ответил с экрана лысый расчетчик в тяжелых очках. – Ну, Василий Севастьянова, что вы теперь об этом думаете? – Еще непонятнее… Исчезновение Петрова-Степного, какая-то посадка, а всего-то прошли одни сутки. И там нет никаких планет. Уж не тронулись ли они разумом? – Будут ближе - свяжемся. Ясно одно - произошло необычное. Через четыре дня, когда корабль сядет, разберемся окончательно. – Борис Африканович, вас вызывают наверх, - сделав нажим на последнем слове, опять пропела невидимая секретарша. – Спасибо, попросите машину. И, сняв с кнопки палец, добавил: – Нашей бы Анне Ивановне партию Кармен петь. Пойдемте, Василий Севастьянович, поедете со мной. Уже в машине замигала красная лампочка экстренной связи и бесцветный голос сообщил: – Правительственный вызов отменяется в связи с обнаружением корабля. Вас просят проехать в теоретический центр к академику Зерогову. Академик Зерогов их ждал. Он был настолько нетерпелив, что встретил гостей прямо в коридоре. – Сюда, сюда, - позвал он, заметив их нерешительность, - на звездолетчиков он смотрел с острейшим интересом. Зерогов пропустил в свой кабинет Безупречных и Бориса Африкановича. Именно в этой последовательности, чем чуть не вызвал пробки в дверях, но начальник Звездного предприятия благоразумно протолкнул вперед своего блестящего заместителя. – Рад видеть вас, Борис Африканович, - тряхнул элегантной, как у Генриха Наваррского, бородкой сухонький академик. – Я, собственно, заместитель Бориса Африкановича по безопасности звездоплавания… – Ах, извините, пожалуйста, - тут Зерогов снял очки, снова надел и расхохотался. Поздоровавшись с заместителем, пожал руку Борису Африкановичу. - Ваше партикулярное платье сбило меня с толку… Впрочем - все суета сует. Садитесь - сейчас отдерну штору и впущу солнце. Люблю, знаете ли, писать в полутьме с ближним светом, вот и завесился. – Измаил Алексеевич, разрешите представить… – Прекрасно, прекрасно, я знаю, что вас зовут… ну, да - Василий Северьянович. – Севастьянович. – Ну да, простите меня - это лесковский Очарованный Странник сбил меня с толку, конечно же - Севастьянович! Итак, дорогие мои, один и тот же вопрос интересует меня и вас. Вы, вероятно, как и я, остались без обеда? И, не дожидаясь ответа, подбежал к дверям, высунулся и крикнул куда-то в коридорное пространство: – Чего-нибудь бобового и три чашки чаю. С сухариками! К удивлению гостей, брошенный в пространство клич не остался безответным - через несколько минут объявились три чашки чаю с сухариками и три тарелки с зеленым горошком. – Горох стимулирует умственную деятельность, - заметив недоумение гостей, пояснил академик, - а нам предстоит поразмышлять. Борис Африканович, вы окончили Звездный институт? Ах да, тогда его еще не было… Значит, университет. Ну и превосходно! Он скользнул взглядом по лицу Василия Севастьяновича, но в его прошлое углубляться не стал. – Итак, - отбросив мешавшую ему вилку и цепляя горох чайной ложечкой, начал Зерогов, - мы имеем исчезновение корабля. Отлично! И его возвращение через Сутки в ту же точку пространства. Превосходно! – На корабле погиб человек, - осторожно заметил Борис Африканович. – Что? Есть новые данные? – Но в сообщении командира корабля… – Сказано, - прервал начальника Звездного предприятия академик, - что потерян астронавигатор Петров-Степной. Понимаете, батенька, - потерян, а не погиб. – Но в открытом космосе - теперь в дело вступил заместитель по безопасности. – Кто вам сказал - в открытом космосе? Это, вы уж извините меня, ваши домыслы. В сообщении командира упоминалась посадка. – Куда? - начал терять терпение начальник Звездного предприятия и чуть не подавился горошиной. – Вот и я думаю - куда? – Не кажется ли вам, уважаемый Измаил Алексеевич, что мы имеем дело с непонятным психическим явлением? – С непонятным - да, с психическим - нет. Где же был целые сутки корабль? Ведь вы же чуть ли не через чайное ситечко процедили этот объем космоса. Я что-нибудь не так сказал? – Но гипотезы должны быть по крайней мере разумными. – Объясните, пожалуйста, что такое - разумная гипотеза? И какая разумная гипотеза возникла у вас? Пока не обнаружили? – Измаил Алексеевич, спокойнее. Что вы предлагаете? – Немного, Борис Африканович. Начнем с того, что у нас мало данных. Сообщение командира крайне неполно. Абсолютно точно известно только одно - корабля в течение суток не было в пространстве. В нашем пространстве. Вас это устраивает? Начальник и заместитель переглянулись. – Далее, - продолжал заколачивать гвозди ученый, - вот здесь, - он похлопал твердой ладонью по тонкой красной папке, - дипломная работа, написанная три года назад вашим астронавигатором Петровым-Степным. Нет-нет - не блестящая работа, после защиты которой за уши тянут в ученые. Она оценена осторожненьким “хорошо”. Хотели даже зарубить. Я тоже не сразу понял, но меня поразила смелость ума. И я сделал все, чтобы защита прошла, как говорят, “на уровне”. Малость ругнул. И дали человеку диплом. Здесь всего восемь страниц, что тоже шокировало моих коллег, привыкших к солидным фолиантам. И четыре из них - схемы. Смотрите, не стесняйтесь. Пока это еще не лежит в хранилищах. Осмыслили? – Простите, Измаил Алексеевич, но тут что-то “к вопросу о двух сопряженных точках пространства”, а дальше - математический лабиринт, - поднял руки Борис Африканович. – М-да, и в центре лабиринта - страшное чудовище Минотавр… Простите, я забыл, что вы давно закончили университет. Но вы, звездолетчики, знаете, что такое миллионы световых лет. – Представляем! - выкатил грудь Безупречных. – Ну, батенька, представить-то это трудно… Так вот, по теории вашего астронавигатора, между сопряженными точками пространства кроме больших расстояний существуют и другие, сопряженные им, стремящиеся к нулю. – Значит, кроме истинного расстояния между нашим Солнцем и, скажем, туманностью Андромеды есть еще какой-то “как бы” переход? – Истинно и то и другое, если теория верна, разумеется. Это - две стороны одного явления. К сожалению, на условия перехода в работе дан только намек. Может быть, у вас, в Звездном предприятии, есть какие-либо бумаги Петрова-Степного? – По-моему, этот шалопай, извините меня, Борис Африканович, я с ним общался побольше вашего, кроме гарцевания на своем жеребце ничем не интересовался. – Дался вам этот жеребец! Да, - тут Борис Африканович повернул голову к академику, - может быть, он писал, будучи студентом? И не решался внести это в свою работу? Вы же сказали, как ее встретили ваши коллеги! – Разве что стишки, - снова выдал Безупречных - в его глазах это было самым несерьезным занятием. – Василий Севастьянович, человек пропал, может быть, погиб, - остановил его начальник. – Нет, батенька, сколь мне известно, поэзией он не баловался, у него было достаточно живое воображение для математика. И поискать стоит. Многие его сокурсники работают у меня. Один уже доктор - очень старательный и благополучный молодой человек… Стоит, очень стоит подумать, - он крепко потер ладонями виски, словно массируя их. - Вернемся к делу. Если теория верна, - а я тут размышлял, кое-что подработал - получается очень похоже - и исчезновение корабля, и посадка. Пока это единственное объяснение. |
||
|