"Осенние дивертисменты" - читать интересную книгу автора (Сухонов Сергей Сергеевич)

Глава 3 Продолжение урока генетики

Прихватив немудрёные пожитки, Алексей притащился на остановку автобуса номер два. А ещё через пятнадцать минут, подошёл автобус. Разместившись на заднем сидении холодной, железной и дребезжащей коробки, доктор Шпекин задремал. По этой причине дорога до аэропорта прошла незаметно, без приключений и назойливых собеседников. Однако, пересев у здания аэровокзала в автобус номер один, герой очутился на одной скамейке с неопрятным мужчиной, лет сорока. Про себя Алексей назвал его краеведом.

– Смею предположить, что вы не местный, – начал неожиданный собеседник.

– Откуда такая проницаемость?

– Ваша речь. В Мстиславске так не говорят. У нас окуют, но и вы не акаете, как москвичи. Скорее всего, местом рождения является средняя полоса России. Предположительно Смоленск, Брянск или Калуга, но образование получали в Москве.

– Вы лингвист?

– Ничуть. Меня всегда привлекали сведения иного характера. Где? Кто? Когда? Родился, учился, женился, развёлся, работал, украл, сел, убил, родил, умер. Поверьте, такой спектр интересов не может поддерживаться исключительно знаниями лингвистического характера. Скорее историк. Не представляете, насколько любопытно генеалогическое дерево обитателей провинциального центра. Что там столица. Здесь бушевали такие страсти, что Дюма-отцу и сыну не снилось.

Чувствовалось, что краевед затронул излюбленную тему. Автобусная поездка обрела для Алексея весьма познавательный характер.

– Основатель города – князь Мстиславский, – продолжил попутчик, – был обладателем вздорного и скверного характера. Чуть, что сразу башку рубил или хребет ломал. Садист, да и только. Народ его не любил. За глаза называл Живорезом. Кличка прицепилась и зажила своей жизнью. А потому ряд незаконнорожденных отпрысков князя, приобрели фамилию Живорезовы. Однако большая часть потомков, от многочисленных жён, осталась Мстиславскими.

Не менее интересной и одиозной фигурой был путный боярин по кличке Оголтелый. Занятная личность. Исторически не однозначная фигура. Пьяница, бабник, врун. Однако городское хозяйство держал в руках твёрдо. Завхоз, одним словом. Приворовывал. За этот порок неоднократно получал зуботычины от князя. Плакал, божился и опять воровал. Характер такой. Ходили слухи, что не без помощи Оголтелого князь Мстиславский в мир иной перешёл. Девку дворовую не поделили. Разодрались на охоте. А старший сын князя, Савелий Мстиславский, Оголтелому помог. А потом вместе про медведя, князя задравшего наплели. Поговаривают, что Оголтелого та же девка порешила. Приставал к ней с вольностями. Она и зарезала. Теперь герб города – медведь с секирой и девка на заднем плане. Но вместе со смертью князя пропала и казна. Савка Мстиславский, уже в ранге князя всё обыскал, однако и медяка не нашёл.

Так и существовали древние фамилии на протяжении ряда веков пока не грянул октябрьский переворот. Он то и разогнал по миру Мстиславских аристократов, словно тараканов по углам нетопленной избы. Одни в Париже, другие в Канберре, а третьи в Палестине осели. Но некоторые Мстиславские да Живорезовы остались. Однако в 1918 году, когда с особой жестокостью был подавлен белогвардейский мятеж, все оставшиеся субъекты княжеской крови быстро поменяли фамилии с подмоченной репутацией на весьма пролетарские. Появились – Сапожников, Портнов, Ткачёв, Паяльников-Лудильников. Некоторые пошли дальше и в ногу со временем заимели настоящие революционные фамилии – Марксизмов, Ленинизмов, Коммунизмов, Революционеров и двойные фамилии – Роза-Люксембург, Петроградов-Октябрьский, Аврорин-Выстрелов.

Однако, несмотря на пролетарский патриотизм, буржуев перевёртышей помели и помели настолько стремительно, что к 37 году эти фамилии можно было встретить лишь в лагерных списках. В мутных потоках коммунистического интереса остались на плаву лишь председатель местного ЧК и иеромонах Стефан, в миру Алексей Константинович Живорезов. Были они родными братьями.

Клан Оголтелых, в силу исторически сложившегося дара к администрированию, оказался кстати советской власти. Один из многочисленных потомков древней фамилии, стал директором расстрельного двора, другой – начальником рынка, третий – красным администратором первого трамвайного депо имени товарища Боголюбова.

Между тем, кто надо сообщил о неблагонадёжности начальника НКВД т. Живорезова С.К. Оказывается тот, имел родным братом – служителя культа. Письмо в Москву перехватили. Нашли писавшего. Несчастный заболел молниеносной формой туберкулёза и через двадцать минут от начала заболевания скончался. Прецедент неприятный. Следовало осуществлять профилактику рецидива. Поэтому через три дня иеромонаха Стефана опустили на стропах в старинные княжеские подвалы, для очищения оных от приведений, вурдалаков и прочей нечисти. Опустили, но не подняли. Бесстрашный поп сгинул. Глупый народ трепал что, сожрали его упыри или подземными ходами ушёл за границу, прихватив, обнаруженные младшим братом чекистом сокровища, оставшиеся от князя Мстиславского. Ну, у народа известно – язык без костей. Бежал, одним словом.

Живорезова – чекиста после этого случая неоднократно разбирали на парткомах, вызывали в центр, обещали снять, но к ответственности не привлекли, поскольку секретарём обкома был гражданин по фамилии Мстиславский.

Потомки славных фамилий живы и по сей день. Клан Оголтелых расплодился и занял основополагающее место в структуре городского управления. Род Мстиславских-Живорезовых зачах, пребывает на вторых ролях и прозябает на задворках праздника жизни.

Исторический экскурс, позволивший скоротать время, прояснил сложную городскую иерархию и вызвал у Алексея смешанное чувство гордости и жалости к родной истории.

Между тем, автобус приблизился к конечной остановке – больнице номер один. Погода взбесилась. Сильный порывистый ветер швырял крупные мокрые хлопья снега в лобовое стекло. Дворники натужно трудились, разгребая снежные напластования. Совсем стемнело. В свете фонарей снежная вьюга приобрела дивные феерические очертания. Наступала зима.

Выйдя из автобуса и кутаясь в холодный воротник кожаной куртки, Алексей вспомнил заключительные слова краеведа: "Личности, возведённые в ранг великих, столь же ничтожны, как и плебеи, воздавшие им исторические почести. Они отличаются лишь бесцеремонностью, наглостью и патологическим зверством. Без плахи, виселицы и дыбы российская история потеряла бы большинство своих героев. Хотя излишняя добродетель столь же пагубна, как и чрезмерная жестокость".

Улица Малая больничная находилась рядом с остановкой. Представляла собой извитой проулок, обставленный одноэтажными деревянными домами, бесчисленными сараями, гаражами и прочей неудобицей частного сектора.

Сразу за большегрузным контейнером и устрашающим остовом грузовика, напротив громадной лужи расположилась ярко освещённая площадка. Подойдя ближе, Алексей обнаружил интенсивную служебно-розыскную работу. Четыре милицейских УАЗа, став полукругом, освещали часть улицы, въезд в гараж-сарай и фасад достаточно крепкого дома под номером восемнадцать. В центре милицейского действа доминировала группа начальников со звёздами на погонах. Они стояли полукругом оживлённо переговаривались, курили и плевали. Поодаль, менее звёздная милицейская сошка создавала видимость серьёзной государственной работы. Два сержанта ходили с рулеткой, что-то измеряли, тихо переговаривались и глубокомысленно записывали данные в протокол.

В стороне, ближе к чапыжнику, на длинной верёвке, таскала за собой проводника служебно-розыскная Мстиславская овчарка. В силу собачей бестолковости выбирала она места похуже, отчего раздражённый кинолог норовил сапогом дать псине под зад. Непонятно, то ли собака работала, или, опасаясь удара, избегала общества рассерженного сержанта.

У накренившегося сарая священнодействовали криминалисты. Пинцетами они брали кусочки земли, помещали её в пробирки, плотно закупоривали и складывали в чемодан. Чемодан был полон. Из него торчали бутылки, колбы провода и верёвки. Чуть дальше, скрестив за спиной руки, ходил майор. При этом он курил, давал указания и сморкался через ноздрю. На фоне снежной вьюги вся эта картина выглядела не реально. Она напоминала кадры из голливудского фильма о марсианской жизни. Такая же основательная глупость.

– Руки на капот, – раздался голос за спиной Алексея, – ноги шире.

– Где я тебе капот достану? – спросил удивлённый Алексей.

– Тогда покажи документы, – продолжил таинственный голос.

Новоявленное светило Мстиславской анестезиологии, повернув голову, обнаружило фигуру уверенной комплекции с круглой физиономией и пронзительно глупыми глазами. Правоохранительную фигуру венчал новенький камуфляж, автомат Калашникова и чувство собственной значимости.

– Документы показал, – повторно скомандовал страж закона.

Пришлось лесть в боковой карман за паспортом, – вам бы тоже не мешало представиться, – как можно спокойней произнёс Алексей, протягивая изрядно потрёпанные корочки старого образца.

– Сейчас вот прикладом и представлюсь, – беззлобно произнёс владелец лица, не отмеченного значимой печатью интеллекта. Полистал документ, осветил фонариком владельца, попросил повернуться в профиль и снова посмотрел в паспорт.

– Почему прописки нет?

– Потому, что только сегодня прилетел.

– Не умничать, отвечать по существу. Как оказались на месте осуществления дознания?

– Прибыл общественным транспортом, согласно расписанию движения автобусных маршрутов, – в тон бритой голове доложил старший лейтенант запаса.

Камуфляж уже собирался сморозить очередную милицейскую глупость, но тут вмешался прилежно сморкающийся майор, – что там у тебя Деревьев?

– Разрешите доложить товарищ майор. Мною задержан гражданин Шпекин Алексей Петрович, без прописки, рост средний, волосы тёмно-русые, в чёрной кожаной куртке, сапоги коричневые на застёжке молния.

– Отставить, – скомандовал, страдающий насморком милиционер.

– Есть отставить.

Алексея подвели к милицейскому чину и передали паспорт. После достаточно продолжительной паузы майор посмотрел на часы и произнёс – как оказались в двадцать два часа четырнадцать минут на улице Малой Больничной?

– Прилетел сегодня утренним рейсом в Мстиславск с целью трудоустройства в качестве врача анестезиолога-реаниматолога. В настоящий момент пребываю в поисках жилого строения номер восемнадцать по Малой Больничной улице для осуществления временного проживания.

Повисло тягостное молчание. Казалось, что снегопад ослаб, а порывистый ветер замер в ожидании. Такое в природе иногда случается, когда человек с ружьём думает. Не прошло и минуты, как мысли майора материализовались, он радостно оживился и спросил – а где аппендицит находится? При этом служащий проникся величием личной прозорливости в деле оперативной разработки подозреваемого. – Так может исключительно подполковник, – тешил самолюбие милицейский чин.

– В правой подвздошной области, – без запинки ответил подозреваемый.

Вероятно, ответ не удовлетворил слугу закона, поэтому требовалось уточнения, – где? Где?

Алексей понял, чего от него добиваются, и пояснил, – просто справа.

По просветлённой физиономии грозы преступного мира стало понятно, что сложный экзамен успешно сдан. Не на отличную оценку, но на твёрдую тройку точно. Ведь на хорошо, расположение аппендицита может знать только майор, а на отлично, исключительно генерал милиции. И допрос продолжился.

– При каких обстоятельствах вы познакомились с гражданином Пятисотко, проживающим по названному вами адресу?

– Простите, с каким гражданином?

– Пятисотко.

– Ах да конечно, я просто забыл, ведь Семён носит фамилию Пятисотко, – чуть было, не засыпавшись, сообразил Алексей, – а познакомился я с ним сегодня в аэропорту по прилёту.

– Он вас встречал?

– … Можно предположить.

– Деревьев, позовите Пятисотко, – скомандовал майор. Камуфляж бегом отправился выполнять приказ. Пока сержант отсутствовал, майор листал паспорт. Наверное, книжечка с водяными знаками представлялось наиболее понятной в ряду немногочисленных прочитанных книг. Анализ обретённой информации сопровождалось комментарием.

– Родились в Германии, город Потсдам, проживали Смоленск, Рязань, Москва, – затем почему-то спросил, – к уголовной ответственности не привлекались?

– У меня ещё всё впереди, – парировал уставший подозреваемый в непонятно чём.

– Просьба отвечать по существу вопроса.

– Нет, не привлекался.

– Разведены после двух лет в браке. Напрасно, – было непонятно то ли напрасно разведён, или напрасно два года в браке.

Бездарный и глупый допрос продолжался долго. Поэтому когда скрипнула и открылась дверь, участники беседы облегчённо вздохнули. Демонстрацию публичного идиотизма остановило появление авиатора Сёмы. Образовался лётчик, в джинсах, унтах и овчинной безрукавке на голое тело. Радостный и пьяный. Сопровождал явление суровый и справедливый сержант.

– Вот это встреча, – вскинув руки, торжествовал Сёма, – уже арестовали? Ничего удивительного. У нас не забалуешь. Вы кого-то убили? – Авиатор балагурил, хлопал в ладоши и хохотал. На убитого горем зятя не походил. Было очевидно, что лётчику не с кем выпить

– Вероятно, тёщу нашли, или свинью, – допустил проницательный анестезиолог

– Семён Григорьевич, – сурово обратился майор к авиатору, – вы знакомы с представленным для опознания гражданином Шпекиным.

– Конечно, и даже очень близко.

– Ну, это так скажем некоторое преувеличение, – возразил Алексей.

– Нисколько, знакомство наше составляет более двенадцати часов. Кроме того, я пригласил Лёшу погостить дома. Он врач. Закончил… как её зовут эту?

– Ординатуру, – напомнил опознаваемый.

– А это сами понимаете – не шутки. Почти профессор, – завершил свою мысль Пятисотко

Майор приосанился, ему не хотелось выглядеть деревенщиной в присутствии почти профессора. В доказательство того, что и он не просто так, заметил, – мы здесь то же читаем газету – "Здоровый образ жизни" называется.

– Это заметно товарищ майор. Глубина ваших медицинских знаний впечатляет.

От грубой лести Сморчков глубоко вздохнул и дыхание задержал.

Товарищ майор, разрешите гражданина Шпекина забрать в помещение, а то смотрите, он синим стал. Ещё немного и отморозит что-либо, – при этом Сёма многозначительно подмигнул.

Забирайте, только смотрите у меня, – выдохнул майор и погрозил нечистым пальцем.

Изба была жарко натоплена. В душном и замкнутом пространстве русского пятистенка дневные заботы потеряли актуальность и растаяли, словно весенний снег в лучах апрельского солнца.

Помещение, где очутился Алесей представляло собой почти квадратную комнату. Рядом с печкой стояло трюмо, затем телевизор на тумбочке и холодильник. Чуть поодаль, напротив комода локализовался трёхстворчатый зеркальный шкаф, ещё дальше пружинный диван, а над ним книжные полки, заполненные старого вида "Роман-газетами" и двухтомником "Тихий Дон". Обстановка чисто женская. Обилие вышитых салфеток, платков, ковриков и настенных календариков с кошками, подчёркивал половую принадлежность жилища. Семён, обрадованный появлением гостя, полез в холодильники достал быстро запотевшую бутылку, нарезал сыр, солёные огурцы и открыл банку с грибами. Хлеб наломал руками.

– Прошу за встречу испить водочки.

– Семён, завтра на работу. Будут смотрины и встречи с коллегами. Нехорошо когда в первый день от тебя несёт, как от коньячной бочки. И поверь, я уже достаточно отдохнул в кругу больничных сослуживцев.

– Не следует беспокоиться. Встречают по одёжке, провожают по количеству выпитого, – настаивал авиатор.

Пришлось выпить пятьдесят грамм.

– А у тебя, что тёща нашлась? – спросил Алексей, закусывая мясистым боровиком.

Разливающий по второй Семён, поднял глаза и, постучав вилкой по бутылке, спросил, – а сам то, как думаешь?

– Думаю, что не нашлась.

– Правильно думаешь. Сегодня здесь такая история произошла, что всё окончательно запуталось. Сам чёрт не разберёт, где свинья и где тёща. Видишь милицию?

– Вижу.

– Она приехала по письму соседки. Читай, – Семён протянул лист бумаги форматом А4, испещрённый мелкими, но достаточно разборчивыми буквами. При внимательном изучении документа выяснилось, что он был написан под копирку.

Начало было традиционным для российских жалобщиков. – В прокуратуру России, милицию города Мстиславска, Сёме Пятисотко. От гражданки Вислопузовой Марии Карповны, проживающей по улице Малая Больничная дом номер 17. Паспорт IV-ОБ 710337 выданный Ленинским РОВД г. Мстиславска.

Заявление. И когда кончаться измывания над трудовыми пенсионерами нашего города. После сорока лет работы на кирпичном заводе у меня было подорвано здоровье всего организма и наступил гастрит желудка. Даже все врачи говорят, что ты, просто Мария – готовый покойник. И муж мой Николай стал замечать похудание моего лица, но не правильно он говорит, что наступило оно от длительного смотрения телевизорных сериалов. Он сам ничего не понимает, потому что пьёт как сволочь. А что снизу я стала толще, так это он опять врёт. Это похудание есть следствие нервных стрессов в результате появления на нашей улице различных призраков соседки моей Зои Куделиной. Ещё в девчонках мы дружили с ней и не думала я, что на старости лет такой ужас она мне устроит. Вместо заслуженного отдыха по средствам я пребываю в потустороннем мире борьбы за существование и при этом плачу утром и перед обедом часа в два. Крестное Знамение на призрак Зойки Куделиной не действует, а только новых призраков призывает. Вот и привидение свиньи ейной Галахтики появилось вместе с ней. А случилось это третьего дня. Утром я смотрела богатых, которые плачут, потом Санту-Барбару и Биверли-Хил (ну это плохой фильм, не переживательный). К вечеру повтор был просто Марии (это хорошая картина), я тоже посмотрела. А потом по видику с кассеты я посмотрела рабыню Изауру. Это мне внук Серёжа из Москвы привёз. И видик этот и кассеты. Хороший у меня внук, ничего не могу плохого про него сказать. А вот про мужа Николая могу много рассказать плохого. Так вот, напереживалась, что уснуть не могу. Ходила, я ходила, а на часах уже три ночи с хвостиком. Стала я в окно глядеть и вдруг вижу, подъезжает к Зойкиному дому машина "Нива" (у моего зятя такая же была, разбил её сволочь). В машине люди, но не выходят. И вдруг появляется из кабины призрак Зойки и прямо к сараю, да с ключами. Тут то меня страх и взял. Я к Николаю, будить стала. Да где его разбудишь. Спит, как сыч. Стала дальше смотреть. Ворота сарая на распашку. Свинья по улице бегает. Беспокоится. Так вот призрак гражданки Куделиной нечистый дух свиньи к себе подозвал. Пошептала она чего-то, в морду свинье что-то сунула. Тут-то животное и вознеслось. И вознеслось прямёхонько в багажник Нивы. Помогал ей в этом во всех отношениях призрак крупного мужчины. Но лицо не рассмотрела. Темно было. Тут машина газанула и скрылась в клубах дыма. Запахло серой. Земля разверзлась и Нива провалилась в преисподнею. Едва заметила номер, не до конца правда, а только Е418НВ. Меня тут такой страх взял, что я стала Николая тапкой бить и на образа крестится.

Теперь довожу до вашего сведения товарищи милиционеры, что в таких условиях моё существование осуществлять нельзя. Настоятельно требую лишить меня контакта с потусторонними пришельцами покойницкого происхождения, как человечьего, так и животного вида. Прошу приставить ко мне двух милиционеров с наганами в ночное время. Так же требую повысить пенсию. И Николаю тоже. А так же прошу отрезать в мою пользу от огорода Зойки две сотки, незаконно захваченные её дедом в 1918 году. Всё равно она померла. Звонила Серёже в Москву. Он сказал, что если меры не примете то следует писать письма в ООН, Гаагский трибунал, или сразу на квартиру НАТО, что в городе Брюсселе, товарищу Хавьеру Солане.

Это всё. С уважением Мария Вислопузова. Заявление помогал писать мой муж Николай. Был трезвый.

Алексей перевёл дух и вопросительно посмотрел на Семёна. Тот в свою очередь, согревая в ладонях стопку водки, задумчиво произнёс, – теперь здесь такое начнётся, что успевай только поворачиваться. Милиция своего шанса не упустит, в кровь разобьётся и таких дел наворочает, что придётся не одну комиссию из Москвы вызывать. Мстиславскими силами разгрести эту кучу глупости и мистики не удастся.

– Мистика? Мистики здесь нет. Сплошные реалии. А что милиция всё испортит, так это точно. – Задумался и переспросил, – А сам ты, где в этот момент был?

– Где я мог быть? Дома спал. Ничего не слышал. Выпили мы тут с соседом.

– А "Нивы" у твоих друзей или знакомых нет? – пытался прояснить ситуацию Алексей.

– На первый взгляд нет, но разве всех упомнишь. Самому интересно, но вероятно машина принадлежит местному и знакомому, иначе тёща в неё не сядет.

– В том-то и дело.

– Смотри! Смотри! Показывают, – радостно сверкая глазами, закричал Семён. Алексей повернул голову. Действительно на экране телевизора в свете юпитеров и автомобильных фар, стоял неизвестный полковник, сморкающийся майор и сержант Деревьев. Рядом с ними находилась пикантного вида журналистка с микрофоном и табличкой – "Криминальные вести". Все действия происходили на площадке перед домом Сёмы Пятисотко, где совсем недавно шло опознание гражданина Шпекина.

– Это я в городские новости попал, – радовалась подвыпившая телезвезда.

– Зря радуешься, все имеет два лица: одно расцветает, другое увядает.

Завтра ты в полной мере ощутишь элегантный пинок популярности. Сделай погромче.

– Все упорные служебно-розыскные действия закономерно дали реальные плоды, – вещал из телевизора полковник, – мы располагаем данными по группе преступников, осуществивших дерзкое похищение свиньи Куделиной и гражданки Галактики. То есть наоборот. Гражданки Галактики и свиньи Куделиной. Тьфу. Ну, вы короче поняли кто свинья и кто Куделина, – окончательно запутался милиционер.

– В настоящий момент идёт уточнение деталей и вероятно к утру преступление будет раскрыто.

– А этот вопрос мы адресуем начальнику следственного отдела майору Сморчкову, – продолжила эффектная журналистка. После этой фразы она сразу начала отбиваться от настырного майора, который решительно и демонстративно стал отнимать у неё микрофон. Поскольку силы были не равными, он завладел им без видимых усилий, разве, что прежний владелец слегка пискнула и фраза, – насколько сложной будет заключительная часть операции? – звучала уже вдогонку.

Майора сзади лягнули, он как-то дрогнул, резко прогнулся, отдал назад микрофон, опустил непослушные руки, выпучил глаза и произнёс слово похожее на "Эть". Затем сделал глупое лицо и с трудом выговорил, – даааа…

После длительной паузы его мысли сгруппировались и пошли в атаку, – ну, это мы поймаем их быстро. Как сказал товарищ полковник мы найдём всех похищенных живых или мёртвых. Возможно, будут жертвы, как с одной, так и с другой стороны. Потери вероятно неизбежны. Но мы готовы. Мы располагаем хорошим документом свидетеля происшествия, – его вновь лягнули, вероятно, он разглашал служебную тайну, – так, что заключительная часть операции будет затяжной и кровопролитной.

Симпатичная журналистка посмотрела на третьего интервьюера, побледнела, и решила заканчивать прямой эфир. Сержант Деревьев гримасничал. Выполнял упражнение настолько достоверно, что выражение лица человека усаживающего на кол напоминало бы улыбку Моны Лизы в сравнении с интеллектуальными поползновениями милицейской физиономии. При этом сержант выпячивал грудь, демонстрировал табельное оружие и основательно прицеливался в осветителя.

– Уважаемые телезрители, позвольте от вашего лица поблагодарить наших сладкоречивых собеседников, давших уникальную возможность присутствовать и наблюдать процесс уголовного дознания. Студия криминальных вестей вела прямое телевизионное включение с улицы Малая Больничная. Здесь проводятся следственные действия по обнаружению жительницы города Зои Сергеевны Куделиной и свиньи по кличке Галактика. Надеемся, что жизнь двух существ находится вне опасности. Редакция криминальных вестей обещает следить за ходом расследования. Желаем здоровья и приятного сна.

Ещё мгновение камеру и микрофоны выключат, погасят юпитеры. На лице ведущей застыла дежурная улыбка. И в этот момент, за кадром раздалась слегка приглушённая, но уверенная фраза, – ну и придурок ты Сморчков. Передача закончилась. Пошли титры.

– Вот так, знай наших. Прославился, – стал комментировать заключительную фразу Алексей, – провинциальное телевидение порой такое сморозит, что майору хоть на Камчатку беги, но кличка "придурок" и там его достанет.

– Ну, это ты напрасно, – возразил Семён, – у меня множество кличек было. В школе "слюнявый", в авиационном училище – "хиляк", а в авиаотряде – "рогатый супербизон". Кличка, что воинское звание, меняется по мере совершенствования. Приобрёл новое качество, получи очередную.

– Слюнявый понятно, Хиляк то же, а вот Рогатый Супербизон, это неплохо. Что-то из американского футбола, эдакое спортивно-биологическое.

– Ничуть, это скорей морально-бытовое. Когда мне Светка рога с директором бани наставила, я в самолётном ангаре так выл, что заглушал рёв двигателей ЯК-40 на взлёте. Охотники объяснили, что так орать может только подраненный бизон. Так кличка и закрепилась.

– Не понимаю. Жена тебя покинула. И ты остался с тёщей?

– Ну и что? Зоя сказала, – без мужика хозяйство не потяну, так, что оставайся Семён, а если бабу приведёшь, в обиде не буду. Твоё дело мужицкое и молодое. Ну а Светка? Так Бог с ней. Как была непутёвая, так и осталась. Одним словом Галактика. – Повисла пауза. Алексей размышлял. Семён задумчиво курил и стряхивал пепел в кактус. Вероятно, вспоминал жену, поскольку его несколько потухший взор был направлен на фотографию в картонной рамке, безнравственной и жестокой дочки гражданки Куделиной.

– Ладно, давай спать, – после глубоко вдоха произнёс Супербизон и загасил сигарету.