"На пороге любви" - читать интересную книгу автора (Пик Лилиан)

Глава 10

Без всякого вступления Эллис спросил: — Эта статья, которую вы мне как-то показывали, — вы ее использовали? — В его глазах был блеск, напомнивший Клеон юриста, ведущего перекрестный допрос свидетеля и заранее знающего ответ, который поможет ему выиграть дело. Теперь Эллис знал, что наконец-то поймал ее.

— Да, мистер Ферс.

— В «Салоне»?

Клеон кивнула, не доверяя его мягкому тону.

— И когда выйдет этот номер?

— Через несколько дней, мистер Ферс. — Почему он не выносит приговор, а играет с ней, как кошка с мышкой?

— Несмотря на то, что я сказал? — Клеон опять кивнула. — Несмотря на известные вам последствия — ваше увольнение?

— Несмотря на это.

Эллис опустил глаза:

— Тогда мне больше нечего сказать.

— Но, мистер Ферс, я считала, что, учитывая предстоящие перемены в бизнесе вашего отца, вы могли бы позволить мне…

Он повторил, медленно и четко:

— Нам больше не о чем говорить, мисс Эстон.

Клеон высоко подняла голову:

— Месячное предупреждение, не так ли, мистер Ферс?

— Совершенно верно, у вас есть месяц, чтобы подыскать другую работу.

Клеон вернулась в свой кабинет.

В последовавшие за выходом последнего номера «Салона» дни телефон Клеон звонил не переставая. Складывалось впечатление, что весь мир моды прочел ее статью и почуял перемены.

Она отделывалась от большинства вопросов, отвечая на них банальностями или, если давление было слишком сильно, сжав губы, профессионально произносила:

— Никаких комментариев.

Затем за дело взялись рекламные агенты. Они говорили, что до сих пор не пользовались журналом из-за ограниченности его кругозора и малого тиража, но теперь, раз в нем намечаются перемены…

Клеон оставалась равнодушной к тому интересу, который вызвала ее статья. Она просто переадресовывала все звонки исполнительному директору.

«Пусть сам разбирается, — раздраженно думала Клеон, — теперь это не моя забота».

Зазвонил внутренний телефон.

— Да, — ответила она.

— Мисс Эстон. — Клеон тут же сжалась, услыхав резкий тон. — Мне все время звонят рекламодатели, бормочущие что-то несвязное о политике перемен и вашей убийственной статье. Кто, черт побери, отослал их ко мне?

Она вздохнула:

— Это я, мистер Ферс.

— Тогда прекратите это!

— Как хотите, мистер Ферс. Кому бы вы хотели переадресовать звонки — председателю, вашему отцу?

В трубке прозвучало нечто похожее на раскаты грома.

— Не принимайте близко к сердцу, мистер Ферс, — произнесла Клеон успокаивающим тоном. — Еще немного — и я уйду.

Она положила трубку и расплакалась. Но Клеон не позволила себе долго плакать. Она собиралась на выходные домой и не могла появиться перед родителями с опухшими от слез глазами.

Был конец дня. Она уже надела пальто, взяла кейс и оглядела кабинет. Всего неделя — и он будет принадлежать кому-то еще, ее преемнице. Зазвонил телефон, и Клеон машинально ответила.

— Мисс Эстон? — послышался знакомый голос.

Злость выплеснулась из нее, подобно лаве из вулкана:

— Нет, это не мисс Эстон. Ее нет. Я не знаю, кто вы, и, более того, не хочу знать! Да будьте вы хоть всем советом директоров! Мисс Эстон собирается домой, да-да, домой. И вообще, она уже ушла!

Клеон швырнула трубку и бросилась к лифту. Оказавшись на первом этаже, она едва дождалась, когда откроются его двери, и побежала по коридору, минуя человека в дверях, который уставился на нее, как на сбежавшее из зоопарка опасное животное. На двери его кабинета большими буквами было написано: «Исполнительный директор».

Это нельзя было назвать триумфальным возвращением домой. Клеон пришлось сообщить родителям, что она провалилась. Хуже того — она была с позором уволена.

Отец потирал руки и весь вечер твердил:

— Я же говорил тебе!

Мать едва не разрыдалась от досады, что больше не сможет хвастаться перед друзьями той блистательной жизнью, которую ведет в Лондоне ее дочь.

Клеон совсем не обрадовалась встрече с Айвором на следующий день. Ей пришлось сказать, что хоть он и нравится ей как человек, но она обнаружила, что совсем не любит его. Она обо всем сказала Айвору, и он отреагировал именно так, как и ожидала Клеон. Он сказал, что ему очень жаль, поскольку она ему очень нравилась, но если сама Клеон так чувствует, — при этом Айвор пожал плечами — тогда с этим ничего не поделаешь. Они расстались друзьями.

В тот же день, облачившись в привычную одежду — поношенные голубые брюки и розовую блузку, — Клеон отправилась побродить по лесу и навестить бабушку Эллиса. Она помнила об инструкциях внука и не была уверена, что ее впустят, но, по крайней мере, собиралась сделать все, чтобы попасть туда.

На самом деле у Клеон не возникло никаких затруднений. На ее стук голос изнутри пригласил войти, и она открыла дверь.

Миссис Ферс сидела на своем обычном месте, ее руки были заняты кружевами, прославившими ее. От их вида Клеон передернуло, но она обменялась улыбкой со старой леди, когда та притянула ее к себе, чтобы поцеловать.

— Я не была уверена, захотите ли вы видеть меня, — произнесла Клеон, садясь на стульчик возле ног миссис Ферс.

— Клеон, дорогая, почему же нет? Вы имеете в виду — из-за моего внука? Господи, да я не слушаю его! Он не может отбирать для меня гостей, хотя и думает, что делает это.

— Миссис Ферс, — Клеон смущенно теребила тесьму отделки кресла, — на самом деле я пришла сказать, что я очень сожалею… — Она посмотрела ей в глаза. — Насчет кружев. Пожалуйста, поверьте, что я никому не выдавала секрета. Это было просто глупостью с моей стороны — надеть платье с вашими кружевами на показ коллекции. Я не предполагала, что кто-то узнает их, хотя мне следовало бы знать…

— Не продолжайте, дорогая. Конечно же я никогда не верила, что вы сделали это нарочно.

— Но вы же сказали Эллису…

— Все, что я говорила в тот день, служило одной цели — ублажить его. Он был так зол на вас, что мне было больно его слушать. Как только он мог сомневаться в вашей честности?

Лицо Клеон начало морщиться в преддверии слез, и она закрыла его руками.

— Мое дорогое дитя… — До Клеон дотронулась рука. — Не плачьте.

Но она уже не могла остановиться — давно сдерживаемые слезы лились сами по себе.

— Это из-за Эллиса? — мягко спросила миссис Ферс. Клеон кивнула. — Вы любите его? — Она кивнула снова. — И он любит вас, так в чем же дело?

Клеон так яростно затрясла головой, что та пошла кругом.

— И все же это так, дорогая. Он полюбил вас с того самого дня, когда вы познакомились.

Клеон, все еще не в состоянии говорить из-за рыданий, уставилась на миссис Ферс.

— Откуда мне это известно? Вы помните тот вечер, когда он привел вас сюда?

— Да, — наконец-то удалось произнести Клеон.

— Вы помните, как взволнована я была?

— Да, но я думала, что это из-за того, что вас пришел навестить внук.

— Отчасти и из-за этого, да. Но понимаете, как-то давно Эллис пообещал мне, что если встретит девушку, на которой захочет жениться, то приведет ее ко мне. Он привел вас. — Миссис Ферс погладила Клеон по руке. — До этого он никогда не приводил сюда никаких девушек.

Настроение Клеон, подобно утреннему солнцу, начало подниматься, но воспоминания о жестокой вражде между ними превратили этот восход в сумерки.

— Если он и любил меня тогда, то теперь уже нет, — сказала она. — Я уверена в этом. Теперь он так сильно ненавидит меня, что… что вышвырнул меня с работы. — Клеон уставилась на ковер. — Как бы то ни было, я сама напросилась на это. Я нарушила его инструкции, думая, что делаю это во благо и в интересах журнала, и надеясь, что он поймет меня, но…

Миссис Ферс нахмурилась, в ее глазах отразилось сомнение.

— Не знаю, дитя мое, не знаю… Вы должны сами разобраться с этим, пока не поздно.

— Но, миссис Ферс, — Клеон подняла глаза, полные отчаяния, — это не поможет, даже если… если все пойдет как надо.

Миссис Ферс была изумлена.

— Его образ жизни — он совсем не такой, как у меня. Я видела его квартиру. — Клеон закрыла глаза, пытаясь представить ее. — Все в ней так нереально, что пугает меня. Она такая… такая театральная, как будто постоянно живешь на сцене. Я же просто не подхожу ко всему этому!

— Я понимаю, о чем вы говорите, дорогая. Я чувствовала то же самое, когда однажды была там. Однако все, что нужно, — это тепло, прикосновение женских рук, чтобы пробудить жизнь. Там нужно жить, произвести там небольшой беспорядок. Тогда это станет домом. Я расскажу вам кое-что: у Эллиса ужасная экономка. Она не переносит, когда вещи лежат не на своих местах. Если он роняет на пол конверт, та ахает и набрасывается на него, как собака на кость!

Они рассмеялись. Потом Клеон вздохнула, понимая, что надежды, которые пробудила в ней бабушка Эллиса, неосуществимы: ее внук не любит никого. При определенных обстоятельствах он мог притворяться, что любит, но лишь для того, чтобы получить то, чего хотел, потом…

— Однажды вечером, — прошептала она, — когда он… когда он… — Клеон не могла продолжать и беспомощно покачала головой. — Я выгнала его. — Она снова запнулась, и большие старинные часы на каминной полке отсчитывали в тишине секунды.

Она подняла глаза на старую леди и, как бы оправдываясь, сказала:

— У него так много подруг, миссис Ферс, и я не понимаю, если он не любит их, как он может любить меня. — Клеон помолчала. — И мне кажется, что между мужчиной и женщиной должна быть любовь до того… до того… — Она опять запуталась и почувствовала руку, которая опустилась ей на голову.

— Но, моя дорогая, не можете же вы на самом деле ожидать от него, чтобы он жил как святой. Молодой мужчина, холостяк, с высоким положением, привлекательный — и вдруг отвернется от женщин? Нет, моя дорогая. Этого нельзя ожидать.

— Вы заставляете меня чувствовать себя такой эгоисткой, — прошептала Клеон.

— Нет, вы всего лишь молоды. Но время исправит это. — Клеон поднялась. — Мой единственный совет таков, — продолжала миссис Ферс. — Вы однажды отказали ему. Насколько я знаю своего внука, он не захочет рисковать получить второй отказ. Вы сами должны подумать, как вернуться к нему.

Клеон решила, что пора уходить. Ей не хотелось утомлять слишком долгим визитом старую леди. Она наклонилась, чтобы поцеловать мягкую морщинистую щеку, и руки старушки поднялись и придержали ее лицо.

— До свидания, дорогая. Вы ведь придете навестить меня еще, что бы там ни случилось? — Клеон пообещала. — И хватит слез, слышите?

С некоторым усилием Клеон улыбнулась, еще раз поцеловала миссис Ферс и ушла.

Клеон босиком шла через поле по тропинке, исчезавшей в чаще леса. Она отыскала свое любимое дерево и села под ним, прислонившись спиной к стволу, размышляя, как за одну короткую неделю ей настолько приблизиться к Эллису, чтобы суметь воспользоваться советом его бабушки. Преграды, которые предстояло преодолеть, пугали ее.

Существовали запреты, установленные административными джунглями, в которых они работали. Были инструкции, которые приходилось соблюдать, статус, который необходимо учитывать, не говоря уже о том, что Эллис не подпустит ее к себе и на милю, потому что не переносит ее вида.

Тяжело даже думать об этом, решила Клеон, снимая босоножку и вытряхивая из нее набившиеся сухие листья. Трудности казались непреодолимыми.

Послышался хруст веток, зашуршали кусты, и Клеон поняла, что она не одна. Кто-то шел сюда. Когда он остановился и посмотрел на нее сверху вниз, не произнеся ни слова, она была так ошеломлена, что даже перестала дышать.

Потом Клеон увидела его лицо. Оно было настолько безжизненным и лишенным какого-либо проблеска человеческого тепла, что он вполне мог сойти за свое собственное восковое изображение.

— Эллис, — слово вырвалось как бы само по себе.

— Привет, Клеон, — ответил он небрежно, как будто привык каждый день встречаться с ней в лесу под деревом.

Наступило долгое молчание.

— Я… Я не знала, что вы собираетесь сюда на выходные, — наконец нашлась Клеон.

— Это было решено в последнюю минуту.

Эллис произносил слова медленно, как бы принуждая себя разговаривать с ней. Подъемный мост, ведущий в его замок, был поднят, как у отца, оставляя Клеон снаружи. Ее надежды умирали без поощрения, без какого-либо намека на помощь со стороны Эллиса. В мозгу рождались слова, но ей никак не удавалось выстроить их в связную последовательность.

Он стоял, засунув руки в карманы, съежившись, как от мороза зимой, хотя сияло солнце, и птицы вовсю радовались летнему дню. Было очевидно, что он не поможет ей. «Скажи ему сейчас, — произнес голос, похожий на шепот ветра. — Он прямо перед тобой, ни дверей, ни столов, ни лифтов, ни инструкций, чтобы остановить тебя».

Клеон поморщилась от этой мысли. Она надела босоножку. Эллис наблюдал за ней все с тем же лишенным выражения лицом.

Потом она встала и чуть не упала опять. Вблизи он выглядел еще внушительней, чем с земли.

Горло Клеон напоминало пересохшее русло реки.

— Эллис, — прохрипела она, — Рик…

Он сразу же прервал эту тему:

— Я знаю о Рике. Я спросил Антуана, по вашему совету. Он рассказал мне, что произошло, по его мнению. Я верю ему. Простите за то, что был несправедлив к вам.

Наконец-то он снял один слой защитного покрытия, но того, что оставалось, было достаточно, чтобы привести в смятение самую смелую девушку, а Клеон в данный момент была далеко не смелой.

«Если бы только я перестала трепетать, если бы мне удалось успокоиться и более четко продумать, что делать дальше!»

Эллис достал сигарету и искал зажигалку. Было ясно, что он собирается уйти и оставить Клеон одну. Она отчаянно соображала, как задержать его.

— У меня осталась всего неделя, Эллис?

— Да. — Он нахмурился, потому что его зажигалка почему-то не работала. Наконец он сдался и убрал сигарету. — Наверное, вы вернетесь домой, чтобы готовиться к свадьбе.

Это был ее шанс. «Сейчас, — произнес голос, — скажи ему сейчас, сию же минуту, что свадьбы не будет». Но тут же вмешалась гордость: «А вдруг он откажется от тебя? Какой стыд!» Однако Клеон уже раз послушалась своей гордости. Теперь она решительно загнала ее обратно. Если она нужна ему — она его. Если нет, то она будет жить дальше в тоске по нем, но не упрекая себя за то, что не попыталась удержать любимого.

Клеон сказала себе, что готова ко всему — к нахмуренным бровям, к тому, что ее одернут, к отпору, который он давал всем своим подружкам, когда те становились слишком требовательными.

Она сделала к нему несколько шагов. Опустив одну руку ему в карман, она сжала его пальцы своими. Другой рукой Клеон притянула к себе его голову и прошептала на ухо:

— Я люблю не Айвора. Я люблю тебя.

Она почувствовала, как тело Эллиса сжалось, но он не двинулся. Итак, она рискнула и проиграла. Ничего не видя перед собой, Клеон повернулась и пошла прочь. «Я была готова ко всему, — говорила себе Клеон, — даже к такому».

Но она не была готова к тому, что его руки обнимут и остановят ее. Она не была готова к той силе, с которой Эллис повернул ее лицом к себе, и к тому неистовству, с которым его губы прижались к ее рту и не отпускали его несколько минут.

А еще она не ожидала, что схватится за Эллиса, как человек хватается за мачту в бурном море, чтобы не быть смытым за борт.

Они лежали под деревом, под ее деревом. Клеон смотрела в небо сквозь шевелящиеся листья, а он смотрел на нее.

— Эллис, как ты узнал, где я?

— Как только я приехал, я спросил бабушку. Я знал, что ты, несмотря на мой запрет, зайдешь к ней… — Он зарычал, схватив Клеон за волосы: — И надеялся поймать тебя! Ты только что ушла, но бабушка сказала, где именно я смогу найти тебя, — судя по тому, как ты была одета, — точно так же, как в тот день, когда я впервые встретил тебя, — пробормотал он ей в губы.

— Да, дорогой, теперь ты видишь, — Клеон было приятно напомнить об этом Эллису, — что я не изменилась, как ты утверждал. Мое настоящее «я» осталось прежним.

— Милая, говоря так, я лишь высказывал свои самые темные страхи. Я приходил в ужас от того, что моя любимая девушка может превратиться в одну из тех женщин, которыми я был окружен утром, днем, а иногда и вечером. Я не понимаю, как тебе удалось не заразиться от тех, с кем ты имела дело. Когда я увидел тебя тем вечером с Риком, то решил, что это случилось. Все мои пороки выплеснулись наружу — ревность, гордыня, бессмысленные желания… Ты отвергла меня, потому что утверждала, что выходишь замуж за Айвора, и тут же обеими руками ухватилась за Рика — я видел это сам! И ты еще удивляешься, что после этого я был так зол на тебя!

— А тем вечером у меня в квартире?..

— Тем вечером я хотел сделать тебе предложение.

Повисло мучительное молчание.

— Ты именно это имел в виду, когда так загадочно ответил на просьбу твоей бабушки?

— Да. Почему, ты думаешь, я провел с тобой целый день после своего возвращения? Потому что, не видя тебя пять недель, — на самом деле я должен был остаться в Штатах, чтобы привезти с собой Карин, — я не мог оторвать от тебя глаз.

— Я и была твоим «неотложным делом»?

— Вот именно.

— А я уже женила тебя на Карин!

— Я знаю, что ты так считала, как и многие другие. И она была для меня почти так же желанна, как безупречно одетый манекен в витрине магазина. Но ты не поняла, что я должен был быть с ней любезен из-за тех потенциальных заказов, которые Карин привезла с собой, из-за ее покупательских возможностей и из-за того, что она была одной из самых важных клиенток моего отца.

— Она охотилась за тобой, ты же знаешь, — поддразнила Клеон.

— Знаю. Милая, я не был слеп на ее счет — женщин я насквозь вижу и их честолюбивые желания.

— Только моих не видел!

— Да, как это ни смешно, не видел только твоих.

— Зачем ты звонил мне вчера днем, перед моим уходом?

— Ты, — руки Эллиса шутливо схватили ее за горло, — маленькая кокетка, так бежала от меня! Я хотел сделать две вещи. Во-первых, предложить подвезти тебя домой, во-вторых, вернуть тебе работу.

— Значит, я выиграла?

— Да, маленькая мучительница, ты выиграла.

— И я восстановлена в правах?

— Дорогая, я же не могу уволить собственную жену, не так ли?

— Но ты же не знал тогда, что я собираюсь стать ею, так почему такая перемена?

— Потому что я только что разрешил новый формат журнала. Я несколько недель сражался, как дьявол, за твои идеи. Перелом произошел, когда отец принял решение — которое было случайно ускорено безрассудным вмешательством пожарной команды из одной молодой женщины по имени Клеон Эстон, — о выходе на рынок готовой одежды.

— А я приставала к тебе, считая, что это именно ты плетешься в хвосте, когда ты все время был на моей стороне…

— Конечно, ты была слегка надоедлива. И не очень-то я был награжден за успех моих стараний — поток грубостей по телефону и толчок плечом от торнадо в человеческом обличье, выглядевшего так, будто только что пришло известие об остановке земного шара.

— Прости, дорогой, — прошептала Клеон.

— Еще бы, — сказал Эллис, принимая в виде извинения ее грациозный поцелуй.

— Понравлюсь ли я твоим родителям, Клеон? — спросил он с беспокойством, тронувшим девушку.

— А как же! В любом случае, — добавила она с озорным видом, — как только они увидят твою машину, считай, что ты принят в семью!

— Шутки в сторону, я думаю, нам пора повидаться с ними.

— Ладно, если ты настолько старомоден, что хочешь просить у моего отца руку его дочери…

— Это одно из правил, которое я усвоил с годами, — всегда быть вежливым с родителями девушки, на которой собираешься жениться!

— И на скольких девушках, — негодующе спросила Клеон, — ты собирался жениться?

— Если честно, — прошептал Эллис, — на одной. На тебе.

Чуть позже он поднял ее, и они направились к дому Клеон. По дороге она сказала ему:

— На мне босоножка, которую я швырнула в тебя.

Эллис посмотрел на ноги Клеон:

— Береги ее, любимая. Когда мы поженимся, то сохраним ее навечно под стеклянным колпаком, и, когда дети будут достаточно взрослыми, чтобы понимать, мы покажем им босоножку и скажем: «С этого-то все и началось!»

Когда они появились, миссис Эстон была на кухне и едва не уронила утюг, узнав, кто такой Эллис, которого представила ей Клеон.

Мистер Эстон вышел из столовой с газетой в руке узнать, что случилось. Пока он пытался осмыслить происшедшее, страницы газеты разлетелись по полу.

Он осмотрел комнату, как будто только что осознал мизерность ее размеров для такого человека, как тот, которого Клеон представила как своего жениха.

— Здесь… э… немного тесновато, — сказал мистер Эстон, — так что пойдемте в столовую. — Потом он заметил, что стол все еще накрыт клеенкой, и резко изменил курс. — Э… нет, не сюда. — Он повел всех в гостиную. — Здесь… э… удобнее.

Клеон и не догадывалась, что ее отец может так неловко себя чувствовать. Самодовольный и самоуверенный, он обычно быстро приспосабливался к любой ситуации, но на этот раз, кажется, оказался в тупике.

Клеон и Эллис уселись на диван, а мистер Эстон смотрел на них, как человек, разглядывающий бомбу с часовым механизмом и ожидающий, когда же она взорвется.

— Папа, мы собираемся пожениться, — сказала Клеон, на что тот ответил:

— Э… да, вижу, поздравляю.

Эллис встал, когда, снимая на ходу фартук и засовывая его под диванную подушку, вошла миссис Эстон. Она слышала, о чем сообщила дочь, и ошеломленно расцеловала ее в обе щеки.

Когда Эллис, улыбнувшись, наклонил голову, чтобы миссис Эстон проделала с ним то же самое, она привстала на цыпочки, как маленькая девочка, которой велели быть любезной с богатым дядюшкой.

После этого все почувствовали облегчение и разговорились за чаем. Клеон была уверена, что ее мать составляет в уме список гостей, раздумывая, в каком порядке их обзвонить и похвастаться тем, какого потрясающего — и богатого! — зятя она собирается обрести!

— Когда… э… вы собираетесь… устроить свадьбу? — поинтересовался мистер Эстон, все еще не оправившийся после потрясения.

Эллис посмотрел на Клеон:

— Через десять дней я должен отправиться в Штаты, и я хочу взять ее с собой, — сказал он; по его голосу безошибочно чувствовалось, что решение уже принято.

Теперь наступила очередь Клеон испытать шок.

— Но, дорогой… — выдохнула она.

Эллис поцеловал ее в губы.

— Я даю тебе неделю, — сказал он улыбаясь. — Потом у нас будет три дня до отъезда, чтобы привыкнуть друг к другу.

Клеон подумала, что если бы они остались в доме подольше, то она смогла бы как-то вывести родителей — да и саму себя! — из оцепенения.

Они махали отцу и матери все время, пока шли по улице, и Клеон чувствовала себя так, как будто уезжает на несколько месяцев. Когда родителей уже не было видно, Эллис сказал:

— Ну, а теперь надо отчитаться перед бабушкой. Она дала мне строгий наказ: если я найду тебя, прийти и рассказать ей, что произошло между нами.

— Ей будет все ясно без слов, — рассмеялась Клеон. — Достаточно взглянуть на нас…

Он поцеловал ее, не обращая внимания на любопытных прохожих, и прошептал:

— Это будет повторное представление, дорогая. Я уже приводил тебя туда однажды, и на этот раз это будет настоящее возвращение домой.

Они постучали и вошли. Пара глаз, полных надежды, вопросительно вглядывалась в их лица. И как в тот раз, трепещущий от чувства голос спросил:

— Эллис?

Он кивнул:

— Да, бабушка. Это настоящее.

Дрожащие руки протянулись и прижали их к себе.