"Сборник "Последний лемур"" - читать интересную книгу автора (Колпаков Александр Лаврентьевич)

Формула притяжения

На приборной доске вспыхнул зеленый сигнал. Андрея Боруту вдавило в кресло. Робот-пилот сделал молниеносные переключения на пульте, и Борута понял, что корабль достиг скорости ускользания и переходит на гиперболическую траекторию. Впереди — Марс. Вот она, долгожданная минута!..

Счетчики покачивали стрелками, ведя немой рассказ о невидимых водопадах заряженных частиц, о ливнях микрометеоров, бомбардирующих обшивку, о проносящихся с громадной скоростью далеких пришельцах протонах высоких энергий, рожденных в межгалактических магнитных полях. Деления мира на небо и землю уже не существовало. Земля оказалась теперь высоко над головой и напоминала небольшой голубоватый кристалл, сияющий на черном бархате. Его свечение почти неуловимо угасало, тускнело. Зато небесная сфера украсилась мириадами точек-звезд. Борута глянул в нижний иллюминатор и зажмурился от неожиданности: под ногами у него неистово пылало косматое Солнце, маленькое, но нестерпимо яркое. Оно изливало океаны света, еще резче подчеркивая беспредельность пространства.

Всем своим существом Борута чувствовал, что он — житель космоса, сын неба… И в то же время тысячи незримых нитей привязывали его к родине. Он вспомнил прощание на космодроме, лица друзей и родных. Потом незаметно унесся мыслями еще на полгода назад, когда встретил Надю… Волнами наплывал степной зной, в ослепительной синеве неба звенели жаворонки.

— Посмотри, вся степь бордовая. Красиво, — сказала Надя.

До самого горизонта, словно море, колыхались красно-бордовые «колокольчики», как называли эти степные цветы у них на родине.

Увидел себя на решающем симпозиуме в Совете космонавтики. Кого и скольких послать в первую разведку на Марс? Только одного. Потому что громадность расстояния, малые размеры кабины — все остальное тело ракеты заняли топливные баки — не позволяли лететь даже двоим. Другое дело робот-пилот, небольшой, легкий. Еще недавно многие считали, что успешные запуски автоматических станций системы «Луна» положили конец спору — на что опираться при освоении космоса? Управляемые людьми корабли или автоматические станции? «Станции — это не только более гуманно, — утверждали некоторые ученые, — но и более экономично». В отношении Луны это было оправдано, поскольку время, уходящее на подачу сигналов автоматам, исчислялось секундами и практически не отражалось на точности их контроля. С Марсом же получалось сложнее: время прохождения сигналов равнялось уже минутам. Какая тут точность! Правда, эксперименты со станциями «Марс-1» и «Марс-2» нельзя было назвать неудачными. Были собраны весьма ценные предварительные данные. Однако они основывались на пока не поддающихся проверке показаниях слишком сложных коммутативных устройств. Вот тогда-то и решено было послать на Марс пилотируемый корабль. Перед Андреем Борутой стояла задача облететь планету по экватору и меридианам, сделать фотосъемку поверхности, визуальные наброски.

С далекой Земли пришли радиоимпульсы. В последний раз услышал Борута голос оператора:

— Космос! Внимание, говорит Станция радиосопровождения. Связь кончаю! Переходите на ручное управление. Сейчас вас закроет тело Марса. — И в нарушение правил связи добавил уже неофициально: Счастливого облета, Андрей.

В этих простых словах, прозвучавших здесь, в пилотской кабине, как-то особенно по-земному, было столько тепла, что Борута почувствовал, что волнуется. С ним говорят от имени родины, о нем помнят, думают каждую минуту… Через какие-то часы он увидит вплотную «моря» и пресловутые каналы красной планеты, оказавшиеся, как сообщили автоматические станции, колоссальными трещинами в коре Марса следствие вулканической деятельности и тектонических движений. И он, Андрей Борута, — первый, кто сможет сверить карту с местностью, своими глазами увидеть то, что извечно было скрыто от человека. Когда-нибудь марсианские рейсы станут обычным делом. Вырастет новое отважное племя космонавтов, оно завоюет для людей все околосолнечное пространство, выйдет на границы Галактики… А все-таки он, Борута, первый.

Марсианский диск занимал уже больше четверти небосвода. Он висел во тьме ослепительной глыбой материи. Холодный оранжевый свет, проникая в иллюминаторы, озарял приборы каким-то таинственным мерцанием, словно идущим из толщи морских глубин… Еще через сутки Марс поглотил почти все небо. Борута вплотную приник к иллюминатору и все равно не увидел краев диска. Зато он ясно рассмотрел большие пространства, напоминающие земные пустыни, сеть исполинских трещин, прорезающих лик планеты, сглаженные горы. Неожиданно перед кораблем вспыхнула ослепительная дуга света. «Это край Солнца», — подумал Борута. А вслед за тем в иллюминаторе возникла феерическая картина: сверкающие волны красных песков, гребни пологих холмов… Корабль снизился до сорока километров. Андрей включил корректирующие двигатели, но скорость пока оставалась слишком большой.

Стремительный бег марсианской поверхности просто ошеломлял его: из-за горизонта внезапно вырастали то горы, округлые, почти слившиеся с барханами, то зияющие провалы каналов, то бесконечные заросли странных деревьев, похожих на стеклянные украшения. Ландшафт казался нереальным, как театральные декорации, залитые искусственным светом. Косматое, сравнительно небольшое Солнце в вышине напоминало струящийся факел. Борута поглядел вниз. Везде длинные резкие тени, малиновые и ядовито-зеленые отблески… Внизу простиралась не то равнина, не то огромная пологая впадина, от которой исходило молочно-белое сияние. Сверившись с картой, Борута понял, что это Море Эллады. К северо-востоку от него тянулась мощная система каналов-трещин, а еще дальше — светящийся багровым конус. Весь этот первозданный хаос, вздыбившийся к темно-фиолетовому небу, завораживал взгляд, дурманил.

И тут все исчезло… Словно на иллюминаторы набросили покрывало. Какая-то плотная, непрозрачная субстанция обволокла корабль. Потом Борута на мгновение увидел качнувшиеся горы и барханы. И снова непроницаемый мрак. Вспыхнуло сигнальное табло, ожил робот-пилот. Кольцо горизонта в оптическом ориентаторе пропало. Невидимая сила сотрясала ракету. Борута не успел еще принять решения, как иллюминаторы вновь просветлели.

Первое, что бросилось ему в глаза, — это бешено несущиеся навстречу кораблю иззубренные утесы. «Аэлита» угрожающе нацелилась носом в эти острые грани, в хаос теней и светлых бликов.

— Положение корабля относительно вертикали резко нарушилось… монотонно чеканил контрольный автомат. — Положение…

Борута сосредоточенно манипулировал с клавишами управления, пытаясь восстановить равновесие. Но это не удавалось.

По шкале радиоальтиметра поползли зловещие цифры: сорок… тридцать, двадцать километров! «Сейчас корабль врежется… пронеслась мысль. — Я могу врезаться… Что делать? Тормозить? Нет, нельзя. Ни в коем случае! Предельная тяга — вот что нужно сейчас!» Сигнал тревоги гудел все громче. Борута решительно включил тормозной двигатель.

Быстро нарастало ускорение. Три… пять… восемь «жи»! Он не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть, и почти не различал шкал приборов.

Прочертив огромную дугу, «Аэлита» едва не чиркнула брюхом по песчаному гребню, потом круто полезла в зенит. Этот рискованный маневр был сделан вовремя: секундой позже корабль неминуемо врезался бы в склон высокой горы, неожиданно появившейся перед ним… Пресс ускорения наваливался на Боруту многотонной, сминающей тяжестью. И все же до того, как потерять сознание, он сквозь серую пелену успел ясно разглядеть величественный кратер вулкана, клокочущее море лавы в нем. Над лавой клубились темные вихри, пронизанные сверкающими блестками.

Корабль, обращенный соплом к Марсу, висел сейчас как раз над очагом извержения. «Вот некстати…» — успел подумать Борута. В следующий миг густая туча пепла и раскаленных газов догнала «Аэлиту», обрушилась на нее, завертела, закружила, словно легкую пушинку.

Прервался ровный гул двигателя. На лбу у Андрея выступила испарина. Ну! Гул возобновился — но было в нем что-то неуверенное… И через минуту — опять перебой. «Авария, авария!» — словно кричали приборы. Двигатель почему-то задыхался, как человек, которому не хватало дыхания. Наконец, Борута понял, в чем дело: необычайно мощный выброс пепла из кратера преодолел даже сопротивление реактивной струи, и пепел проник в двигатель, забил топливные коммуникации, насос.

Борута до отказа усилил подачу топлива. Раздался оглушительный грохот, двигатель выплюнул пылевую пробку и мощным голосом затянул ровную песнь. Но что это — опять перебой?.. Еще один! До поверхности планеты оставалось несколько сот метров. «Что делать? — с отчаянием думал Борута. — Больше медлить нельзя. Не миновать мне посадки».

В иллюминаторах промелькнули обрывистые склоны, гигантской ширины пропасть. Садиться практически негде. Борута потерял всякую надежду, как вдруг увидел небольшое ровное плато. «Столовая гора типа лунного Варгентина, — привычно определил он и быстро переключил клавиши тормозной системы. — Придется здесь…»

Резкий толчок едва не сбросил его с кресла.

В момент посадки Борута сильно ударился о край приборной доски. Ощущая во рту соленый привкус, он осторожно пошевелил языком, проверяя, целы ли зубы. Кажется, все в порядке. И тотчас ощутил тупую, ноющую боль в плече. Левая рука не действовала. Он с трудом привел кресло в нормальное положение и расстегнул грудной ремень, больно врезавшийся в тело. Черт возьми!.. Он все еще не верил, что вынужден был сделать то, что сделал. Что случилось худшее. Но взглянув в иллюминатор, Борута убедился в реальности случившегося.

Корабль лежал на горной площадке, вернее, на плоской вершине невысокой горы — удивительно ровной, точно срезанной ножом. Андрей и сам не знал, как это он ухитрился не промазать и посадить «Аэлиту» на таком крохотном пятачке. А по горизонту, замыкая не очень широкий марсианский кругозор, курились барханы, словно облитые оранжево-красным светом.

«Но почему это случилось? Почему так глупо, примитивно?» — думал он, невидяще уставившись в передний иллюминатор, где заснули невысокие горы, поросшие стекловидным кустарником, красные барханы настороженные, немые. И понял, что в мире остались теперь лишь они да темно-фиолетовое небо с холодными, слабо мерцающими звездами. Эти звезды, несмотря на яркий солнечный день, были видны отчетливо, ясно.

Сотрясение почвы и последовавший за этим короткий гул, передавшийся по корпусу ракеты, заставил Боруту подняться на ноги. Слева, из-за края столовой горы, вырос колоссальный столб темного вещества, как бы просвеченный огненными брызгами. Вот он достиг высоты нескольких километров, поднялся еще выше, затем разделился на ряд отдельных вихрей и на какое-то время застыл в пространстве. Вихри подхватил ветер, они расползлись в стороны и стали чуть замедленнее, чем на Земле, перемещаться обратно к поверхности Марса. Странно было наблюдать, как громадные куски породы, а то и целые глыбы красного песчаника, и тучи мелких обломков, словно ссыпаемые невидимой рукой, плавно опадали вниз, повинуясь слабому тяготению планеты. Наконец масса материи убыстрила движение — и в течение многих минут оседала в кратер и на склоны близлежащих холмов.

Прильнув к иллюминатору, Борута с острым любопытством разглядывал древнюю планету. Ее поверхность была изрезана трещинами-каналами многосоткилометровой (он видел это с орбиты) протяженности, смята неведомыми катаклизмами в уродливые складки, засыпана красными песками, нанесенными ветрами минувших геологических эпох. Там и тут из марсианских недр вырывались столбы пепла и газа; ураганный ветер, не встречая препятствий от полюса до полюса, поднимал в разреженный воздух огромные облака пыли. Ландшафт подавлял безотрадностью, утомляющим однообразием, обилием красного цвета, какой-то чуждой красотой… Борута стал смотреть в правый иллюминатор. Там дымил вулкан, чуть срезанный конус его напоминал клык неведомого зверя, поднявшегося из таинственных марсианских глубин. По склонам вулкана медленно струились красно-багровые реки лавы. Борута содрогнулся, подумав о возможном повторении грандиозного выброса пепла и газов, едва не погубившего корабль.

«Можно ли будет теперь взлететь? Удастся ли взлететь?» — билась в его сознании одна и та же мысль. Расходомер бесстрастно покачивал красной стрелкой, выведенной из положения равновесия подземными толчками. Показания прибора были неутешительными: слишком много топлива ушло в момент непредвиденной аварии. На взлет явно не хватит. Простой подсчет говорил о том же: корабль не сможет развить скорости, достаточной для отрыва от планеты. Борута стал пленником Марса. Хуже чем пленником. Он абсолютно один, единственное разумное существо не целой планете. Там, на Земле, человек, куда бы ни забросила его судьба, все-таки ощущает присутствие — пусть и за тысячи километров миллионов собратьев по крови и духу. А здесь?.. Да, но в конце концов надо как-то сообщить на Землю с случившемся. Но как? Радиопередатчик вышел из строя, это выяснилось сразу же после посадки. Такой удар!.. Как еще он сам остался в живых. Взлететь он, Борута, не сможет. Даже наверняка не сможет. А вот корабль — да. Если только поднять его на круговую, эллиптическую, на какую угодно орбиту! Стоит «Аэлите» попасть в поле зрения телескопов — и, если серьезно не пострадала бортовая теленавигационная система, операторы Станции управления поведут корабль домой. Но где взять топлива для корректирования траектории ракеты и последующего спуска ее на Землю?

Борута замер, пронзенный неожиданно простой мыслью: да ведь нужно лишь уменьшить полезный вес корабля!.. Несколько часов он напряженно вычислял, то сжимая в руках логарифмическую линейку, то обращаясь к счетному аппарату. Наконец он облегченно откинулся в кресле. Да, все правильно. Единственный выход — катапультированием отделить кабину от корпуса «Аэлиты», освободить корабль от всех вспомогательных приборов и устройств, а затем послать ракету в космос. Самому же остаться на Марсе… Только в этом случае топлива хватит на разгон урезанной массы корабля до первой космической скорости и на пришвартовывание ее к искусственному спутнику Земли. На губах Боруты впервые появилась улыбка.

«А теперь спать! — приказал он себе, чувствуя, что больше не может бороться с усталостью. — Нужно хорошо отдохнуть и выспаться. Иначе не справлюсь». Он установил кресло в горизонтальное положение и закрыл глаза. Но сразу уснуть не смог. Мозг все еще находился в возбужденном состоянии. Безмолвной чередой проходили в сознании какие-то туманные образы. Он снова видел родные степи, знойное небо, слышал трели жаворонков… Изнывал от перегрузки, в сурдокамере пытался вычислять на память криволинейные интегралы… Опять подлетал к Марсу, но уже преобразованному рукой человека. В бывших красных пустынях цвели зеленые растения… Под прозрачными куполами раскинулись города, базы, ракетодромы… Просторы Солнечной системы бороздили огромные корабли, всюду сверкали огни эфирных поселений, о которых мечтал еще Циолковский.

Борута проснулся внезапно, словно кто-то толкнул его в бок. Сколько он продремал? Минуту, час?.. Или сутки? На Земле теперь не знают, что и думать. Надо поторопиться.

Он с радостью констатировал, что многие приборы и целые блоки электронно-импульсных «командиров» функционируют как и прежде, несмотря на основательную встряску. Коммутатор, лишь только Борута включил его, стал исправно докладывать сведения о режимах, полученные от анализирующих устройств и датчиков. Химические и тепловые анализаторы подтверждали установленные при полетах станций типа «Марс» атмосферные режимы: за бортом минус восемьдесят градусов, в слабой атмосфере — разреженная смесь газов, в которой преобладает углекислота; скорость ветра вполне земная — двадцать метров в секунду.

Борута перетащил в кабину пилота все, что было необходимо и имело теперь хоть какую-нибудь ценность в его положении. В первую очередь он позаботился о скафандрах и баллонах с дыхательной смесью. Потом тщательно отсоединил все провода и коммуникации, связывающие кабину с телом корабля, проверил герметичность мест выхода, пристегнулся ремнями — и включил механизм катапультирования. Раздались приглушенные хлопки, его сильно подбросило вверх. Кабина взлетела на десяток метров — и замедленно упала на склон крохотного бархана, одного из многих, наметенных здесь ветром… Кое-как отстегнув ремни, Борута выполз из кресла, лежащего почти на боку, и разыскал контейнер с инструментами.

Спустя некоторое время он уже стоял в небольшом, на одного человека, переходном шлюзе и слушал, как мерно вздыхает и сопит компрессор, откачивая воздух. Когда установилось необходимое разрежение, Андрей открыл люк… Марсианский ландшафт лицом к лицу оказался еще более чуждым. Боруте стало не по себе в этом безмолвии обнаженных красных скал, в мире удручающе-черных теней, резких контрастов красок. Особенно угнетал пронзительно-печальный голос ветра — голос более древний, чем, может быть, солнечный свет… С высоты плато Андрей увидел у подножья горы бездонный провал, тянувшийся на северо-восток. Ширина провала была неизвестна: противоположный край его уходил за горизонт! Борута непроизвольно поежился, не в силах отвести глаз от пропасти: ведь при посадке он мог угодить прямо в эту черную бездну.

Превозмогая боль в плече, он пытался перевалить кабину на амортизационные упоры. Громоздкая на Земле, конструкция здесь, на Марсе, все-таки поддалась усилиям одного человека. Поле тяготения Марса было слабее земного… Борута увлекся работой и постепенно перестал обращать внимание на нелюдимый марсианский пейзаж, а иногда вообще забывал о нем.

С наружной обшивки ракеты было снято все, что можно было снять, он боролся за каждый килограмм, за каждый лишний кусок металла, мешающий взлету. Когда ему удалось размонтировать посадочную треногу, он радостно вздохнул и присел на выступ люка. Готово! Теперь можно надеяться, что обеспечено требуемое законами космонавтики соотношение стартовой и конечной масс корабля. А как только «Аэлита» выйдет на гиперболическую траекторию, ее поймают лучи радаров. Не получая ответа на свои запросы, там, на спутнике, поймут: он, Борута, вынужден был остаться на Марсе. Станция радиоуправления пошлет командные сигналы автоматам навигационной системы. И «Аэлита» будет приведена к орбите искусственного спутника Земли, а затем пришвартована. Советские ученые на ИСЗ вскроют приборный отсек, все узнают. Они найдут там магнитофон, который хранит рассказ Боруты о причинах аварии и точные координаты места посадки… На выручку Боруты устремятся спасательные экспедиции. И товарищам не придется вслепую разыскивать его по всему южному полушарию Марса, тратить долгие месяцы на новые поиски… Борута еще раз подсчитал свои ресурсы. Да, он продержится: воды, продовольствия, кислорода при экономном расходовании должно хватить на весь срок ожидания.

Наконец, все было сделано. Борута еще и еще проверял соединения между приборным отсеком, где находились автоматы, и двигательной системой. Потом запустил метроном и в несколько прыжков достиг кабины. Пока отсчитывались секунды, остающиеся до взлета корабля, он успел войти в шлюз кабины и наглухо закрыть люк. Снова мерно вздыхал компрессор… Почти сразу заработал реактивный двигатель, на кабину дождем посыпались мелкие камни, осколки.

Облако густой охряной пыли, клубившееся над вершиной столовой горы, долго не позволяло Боруте наблюдать старт. А когда пыль немного рассеялась, он не увидел корабля на месте. Лишь упав на пол кабины и лежа на боку, Борута ухитрился, вплотную прижав лицо к правому иллюминатору, заметить высоко в темно-фиолетовом небе ослепительный шлейф огня. Прерывисто дыша, Борута долго смотрел, смотрел до рези в глазах, а шлейф все уменьшался и сжимался до тех пор, пока не исчез среди звезд. Корабль уже совсем растворился в бесконечности, а он все лежал и смотрел… Ушла в космос единственная машина, творение рук человека, способное двигаться в мировой пустоте. Теперь он, Борута, беспомощен, он парализован, его удел — только ждать. Порвалась последняя нить, связывающая его с родной Землей. А что если он ошибся в расчетах? Ведь он торопился, даже спешил… Что если все напрасно, и его надеждам не суждено сбыться?

Борута медленно поднялся на ноги, почти свалился в кресло. «Что же делать дальше? — спросил он себя. — Нет, только не хандрить, товарищ Борута!.. — Он резко выдвинул ящик пульта и достал оттуда кипу карт полушарий и частей Марса. — Тебе поручили что-то разведать, уточнить? Так что же, давай за дело». Нет, он не позволит себе сойти с ума в марсианских пустынях. Победить, выстоять можно, если веришь. «Победа только внутри тебя самого», — припомнились ему слова учителя и друга.

Пожалуй, кто-нибудь хотел бы назвать его, Боруту, марсианским Робинзоном или Колумбом. Но он — обыкновенный русский парень, каких тысячи. Руки советских людей, воля коммунистов подняли его к звездам. А он только выполняет свой долг. И исполнит его до конца. Он первым вступил на почву Марса — загадочной планеты, первым в истории человечества. И Родина не оставит его в беде… В мировое пространство устремятся другие корабли. И Борута еще пожмет руки друзьям и товарищам, будет еще бродить по родной ковыльной степи и любоваться таким уютным земным небом, багряными закатами и мерцающими в дымке звездами.

Все это будет. А сейчас — работать, работать.

И Борута сосредоточенно работал, неторопливо, очень тщательно набрасывая карту вулканического района. Он знал, что его труд пригодится: космонавты, которые впоследствии пройдут по этим трассам, не будут застигнуты врасплох, как он. Уверенно и смело будут сажать они свои корабли на равнине Моря Эллады. Может, кто-нибудь из них вдруг вспомнит: точную карту этих пустынь составил их товарищ, космонавт Андрей Борута — первый житель Марса.