ГЛАВА 2

Я невзлюбил ее еще со вчера. После разговора с супругом.

Печальный, вполне молодой, лет тридцати-тридцати пяти, толстяк ждал меня у студии в «Мерседесе». «Мере» был либо совсем новый, либо за ним тщательно следили. Хозяин машины тоже смотрелся как новенький, сразу были заметно, что относится к себе бережливо. На его круглом, плавно переходящем в лысину лице не прижилось ни одной морщины. На дорогом сером костюме, несмотря на одутловатые формы хозяина, морщин тоже не было.

Насчет этой парочки - машины и толстяка - ошибиться было сложно: пожаловали из мира бизнеса.

Как оказалось, пожаловали по мою душу.

Я понял это, подъезжая. Толстяк, завидев меня, выбрался из машины. Всматривался сквозь не протертое лобовое стекло моей «бээмвэшки».

Когда я, заглушив двигатель, открыл дверцу, он был уже рядом. Ждал с печальным видом.

Странно, что я понадобился такому типу. Тем более были странны его печальность и нескрываемое угодничество.

- Вы ко мне? - спросил я на всякий случай.

- К вам. - Он то ли жалобно, то ли виновато улыбнулся. - Здравствуйте.

Не нравятся мне люди, спешащие давить на жалость. Особенно если они такие, как этот, поджидающий. Судя по внешности, ему самому чувство это знакомо понаслышке.

- Пройдем на студию? - предложил я.

- Лучше поговорить здесь, - сказал он. - В машине, - и мотнул головой в сторону своего «мерса».

Я сел в свою машину, распахнул ему дверцу пассажира. Толстяк тяжело устроился рядом.

- Видите ли, - после паузы начал он, - дело деликатное. Мне порекомендовали вас как человека, который может помочь…

- Кто? - спросил я.

Он замялся.

- Общие знакомые…

Я пожал плечами и изобразил внимание. Толстяк поведал о своей проблеме. Незатейливой проблеме. Два дня назад он умудрился проиграть шестьдесят тысяч долларов. Некоему лоховитому гражданину по имени Котя. От меня требовалось отыграть деньги. Всего-то. Просто удивительно, на какую наивность горазды эти бизнесмены.

- Как вы себе это представляете? - спросил я из чистого любопытства.

- Не знаю… Есть же, наверное, приемы. Я начну, потом мне станет плохо… - Он осекся, обнаружив, как я сочувственно гляжу на него.

- А если я проиграю?

- Это возможно? - Он обеспокоился. - Мне сказали…

- Это всегда возможно, - усмехнулся я. - И с кем угодно.

Он печально кивнул. Помянул, видно, свой совсем свежий опыт.

- Я завязал, - зачем-то сообщил я. - Дал обет.

- Могут же быть исключения.

- Думаете, этот тот случай? - удивился я. Наивность его граничила с хамством.

- Мне сказали, что вам это может быть интересно.

- Общие знакомые?

- Вы получите треть выигрыша. Это двадцать тысяч.

- Во-первых, не треть, а половину. - Я с насмешкой в упор разглядывал его.

Он громко сглотнул слюну. Решив, что торгуюсь, кивнул:

- Я согласен. - И спросил: - А во-вторых?

- Во-вторых, играть не буду.

- Но почему? - Он взирал на меня с мольбой. - Тридцать тысяч… В вашем положении вам нужны деньги…

- Мое положение - мое личное дело, - сердито оборвал я. - Меньше слушайте наших общих знакомых.

Он испуганно втянул голову в плечи. Мне стало его жалко.

- Все, что могу для вас сделать, это дать совет. Взгляд его озарился надеждой.

- Не играйте больше, - сказал я.

Надежда угасла.

Я открыл дверцу.

Он не спешил выходить. Долго держал паузу. Потом заговорил. Не жалобно, даже не оправдываясь. Объясняя:

- Представляю, что вы подумали обо мне. Думаете, я сам себе не противен?… Это, конечно, глупость, что пришел к вам. Но что оставалось делать? Я потеряю ее. Она привыкла к другой жизни.

Что я мог на это сказать?

И он замолчал. Думал о чем-то своем с обреченным видом.

Мне вдруг стало по-настоящему жаль его. Похоже, нормальный мужик. Несмотря на «мерc» и отсутствие морщин. Но влип он серьезно. Влип не с игрой - со своей бабенкой. Где такие ловкачки берутся, как умудряются? Это в нынешнее-то время, когда столько умниц-красавиц, желающих боготворить мужчину за прожиточный минимум.

Конечно, чаще приходилось раздражаться мужиками, скупающими нежность и смирение оптом и за бесценок.

Но ситуация, приключившаяся с гладколицым, - не первая, с которой довелось столкнуться за последнее время.

Взять того же Борьку, друга юности, удачливого коммерсанта. Вот уже год, как тот превратился в экономический придаток прелестной проходимки-любовницы.

Именно из его опыта я знал, что толстяку уже не поможешь. Единственное, что надо бы сделать в его положении - отказаться от женщины, - ему не под силу.

Вдалбливать, что произошедшее - даже к лучшему, что оно выявит, кто есть кто, занятие пустое. Он и сам все понимает. Но центр управления его отношениями с этой ловкачкой находится где угодно, но только не в его голове. Похоже, вообще вне его.

Я невзлюбил эту дамочку. Не то чтобы возненавидел, но неприязнь почувствовал. За последнее время способные на такое в моем окружении не числились. Мне даже было занятно - нарваться на такую. Вернее, пронаблюдать, как такая нарвется на меня. Конечно, я для них не объект для разработки, но, думаю, это не единственная причина, из-за которой дамочки такого сорта обходят меня стороной. Знают, заразы, где копать. Где и найти можно, и грунт податливый.

Толстяка было жаль. Странно только, что потеря шестидесяти тысяч для него нокаутирующий удар.

- Не играйте, - повторил я. - Толку не будет.

- А что делать? - почти равнодушно спросил он.

- Я знаю… Что вы делали до этого?

- У меня больше ничего нет, - пооткровенничал он. - Только эта машина и дача.

- И квартира, - напомнил я.

- Две, - вспомнил он.

«Бедняга, - подумал я. - По миру пустили».

Словно отвечая мне, он сообщил:

- Она ко всему этому привыкла.

- Кто она вам, жена? - с усмешкой удивился я.

- Жена, - печально подтвердил толстяк.

Это меняло дело. Шансов выбраться из передряги без серьезных потерь не было вообще.

- Играть не буду, - подвел я итог.

Толстяк равнодушно протянул мне мягкую ладонь и открыл дверцу.

Удаляясь, я услышал, как зашелестел двигатель его «Мерседеса». Подумал о том, что стоило бы расспросить потерпевшего, как он влез в игру, что из себя представляет этот Котя, где и во что играли. Из любопытства. Но тут же решил, что правильно сделал, не расспросив. Зачем было обнадеживать мужика.

И интересно, что это за общие знакомые? Они слишком хорошо осведомлены на мой счет, если знают даже то, что на лечение Ольги мне нужны именно тридцать тысяч долларов.