Анатолий Барбакару
Знал бы прикуп

«Такое уже было», - это первое, что пришло в голову, когда я увидел ее. Собственно, увидел я сначала не всю ее, а только ноги, долго длящиеся от короткой черной юбки до пола. Эти, рассчитанные на щекотку воображения колготки, туманные, с редким рисунком, я уже наблюдал. Где? На ком? Почудилось только, что было это недавно и что смотрелись они тогда не так убедительно. Над юбкой обнаружилось все прочее: талия, на которую хватило бы и собачьего ошейника, подозрительно безукоризненная грудь, упакованная в футболку из тонкого трикотажа, и совершенно манекенщицкое, пронзительное лицо с задранным подбородком, окруженное водопадом струящихся белых волос.

Все это сооружение очень целенаправленно прошагало от двери к столу, за которым я уже с полчаса корпел над закадровым текстом. Расположилось на стуле по ту сторону и поинтересовалось:

- Ведь вы мне поможете?

- Здравствуйте, - сказал я, бесцеремонно в упор разглядывая пришедшую. Потом перевел взгляд на Галку, заведующую рекламой.

Та, спохватившись, ожесточенно ударила по клавишам компьютера.

- Вчера у вас был мой муж, - ничуть не просяще продолжило создание. - Вы ему отказали. - Она достала из сумочки «Давыдофф», не спеша закурила…

Галка нервно выбралась из-за стола. Громко распахнула окно. Вернулась к компьютеру.

Я рассматривал гостью с хмурым интересом.

- Вы поможете нам? - Она цепко глядела на меня. Уточнила: - Мне?

- Я всего лишь репортер, - сообщил я.

- Я все знаю.

Я вспомнил, что где-то в ящике стола валялась антикварная пачка «Примы». Подумал: не закурить ли.

- Да? - спросила она.

- Фигушки.

Создание вздрогнуло. Секунд пять пребывало в растерянности, потом судорожно, тщательно вдавило окурок в пепельницу. Сказало напоследок:

- Хотите совет: поменьше благородных выкрутасов в ваших передачах. - И направилось к двери.

- Сигареты, - напомнил я.

Фотомодель, уже взявшись за ручку двери, обернулась.

Я вдруг заподозрил, что никакие на ней не колготы. Чулки с подтяжками.

Дамочка решительно вернулась к столу. Поставив согнутую ногу на стул, принялась рыться в сумочке, расположив ее на колене.

Я уныло наблюдал за ней. Подозрение пока не подтверждалось. Ей следовало повернуться ко мне в фас. Тогда можно было рассчитывать на разгадку.

«Если не чулки, - подумал я, - буду играть. Почему бы подтяжке не лопнуть».

Разгадка не состоялась. Женщина вернула ногу на пол и, склонившись к столу, стала писать что-то на обратной стороне визитки.

- Если надумаете, - деловито проговорила она, - здесь все координаты. Они продолжат игру сегодня вечером.

Я разглядывал ее с насмешливым любопытством.

Она внимательно, изучающе посмотрела на меня и вышла.

Я повернулся к Галке. Взгляд той был полон презрения. Не сбиваясь с прицела, управляющая рекламой выбралась из-за компьютера, обошла стол и оперлась на него самой заметной частью своего нехрупкого тела.

И тут же вскрылось, чего она бесилась сегодня с самого утра: на ней были точно такие же колготки. Или чулки.

Галка медленно, с вызовом потянула вверх колено, уперлась туфлей в стул. Совсем по-манекенщицки. Только добавила маленький штрих: вкрадчиво, с тем же вызовом, подтянула юбку. В боковой разрез медленно вплыли узорчатый край чулка и одна украшенная бантиком подтяжка.

По тому, как загадал, связываться с пришелицей не стоило. Но неожиданно для себя взял в руки оставленную визитку. На ней с большим нажимом было написано: «Гостиница «Турист», 1010 номер. 19.00».

На другой стороне значилось: «Шрагина Карина. Актриса театра и кино». Ни адреса, ни телефона не было.