8 Эльзоран. Императорский дворец Лилиафа. Зала Выступлений

С первых же минут выступлений атмосфера в церемониальном зале раскалилась до жарких градусов, Первый Советник Императора Драмьенн Баркл сощурив взор, оглядел вельможные ложи. Да рос-кардинал, помощник Главы Рубинового Круга Жеман Харут нисколечко не преувеличивал в своем докладе, действительно в Зале Выступлений собралась вся элита Общины эльфийского народа. Весь пресловутый Эльзоран. Не хватает имперского аппарата и самого сира Лилиафа, тогда, все были бы в сборе. Что ж, кто же первым решиться пойти в атаку на его Дом? Шотьенны? Драмьенн неуловимым движением, повернул голову в сторону их ложи, ища старика Рамона Шотьенна и двух младших сыновей: Айллама и Иллайенна. Нашел! Но аристократы скучились, стояли спинами к трибуне залы и шептались, договаривались и планировали сегодняшние выступления. Драмьенн мог только предполагать, о чем вели переговоры их внезапные и неожиданные "кровники", и к чему такие перешептывания могли привести.

К началу собрания и сессии оставалось не так уж много времени, а Драмьенн интуитивно чувствовал растущее в главной зале дворца напряжение.

В одном он мог себя железно настроить — легких дебатов на сегодняшней сессии можно и не рассчитывать, если не через час, то к концу дня, ему точно бросят кровный вызов один из могущественных Домов Общины Эльзорана. Против дома Барклов могут ожесточиться многие, объединившись в крепкую оппозицию. Тогда ударов по усадьбе и лично по их персонам, можно ожидать в любой миг. Но! Но только после того, как Император обнародует и даст согласие на конфликт, под видом законного противостояния между интересами домов, и сведения счетов чести и морали по законам эльфийской аристократии. И только после этого, не раньше! — будет проливаться чья-то кровь, не иначе. В случае нарушения порядка — Дом, который нанес преждевременный удар по противнику без гласного разрешения его светлости сира Лилиафа, автоматически считался вне закона и подлежал к аресту, тотальному истреблению. Таким жестким и строгим пунктом в законе, Император Эльзорана избавил Общину от бестолковых и кровопролитных ненужных дуэлей, уничтожений вельможных верноподданных, иначе говоря: обезопасил императорский двор от неминуемого вымирания.

Драмьенн очень хорошо знал нюансы эльфийских законов и потому, по началу был достаточно спокоен за свой Дом. Нервничать стоило лишь тогда, когда Император, ознакомившись с делом в Рудшукке и прошением Рамона Шотьенна, наконец, согласится подписать роковой документ: карт-бланш на кровный счет в пользу одного из Домов, замешанных в распре. И тогда, многое остается все же неизвестным, например, который из Домов, выступит союзниками, а кто противниками Шотьеннов или Барклов? А исходя из законов, таких претендентов на победу или поражение, могло набраться по три Дома на каждую враждующую сторону. И тогда над Эльзораном затянется не шуточная бойня. Сцепившись, словно граки, шесть Домов могли уповать только на собственные силы и выносливость. Действовал полнейший запрет: не вмешиваться в распри "кровников" кому-либо из посторонних Домов, государственному управлению Эльзорана, ни тем более самому Императору, до исхода состязаний на смерть. А исход всегда был красноречиво очевиден — тотальная ликвидация одного или нескольких Домов претендентов на свою честь и мораль.

Как правило, после таких дней, Община надолго забывала о распрях и войнах, на долгое время затихал шквал междоусобиц, Община медленно возвращалась к нормальной и мирной жизни, залечивая свои раны. После кровных истязаний по нескольку Домов уничтожались до дальнего родственника. В живых оставались чудом, уцелевшие эльфы или те, кто успел сбежать из Эльзорана, такие личности становились отверженцами Общины и редко возвращались обратно на родину.

Последняя хаотичная, кровная свалка прошла пятьдесят лет тому назад и тогда, по памяти Драмьенна, четыре Дома истребили друг друга до последнего "колена", а оставшиеся в живых, но потрясенные до безумства Дом Алиаров и Дом Жильзов, поплатились своими отцами, матерями, братьями и сестрами. Драмьенн тяжело сглотнул, неужели и его Дом ждет такая же участь? О Оргул, столь горькая несправедливость.

— Отец! — за спиной Драмьенна послышался осторожный и робкий голос.

Первый Советник нехотя повернулся в кресле: Вервон! Непутевый Вервон. Разве этот малец отважится выступить против Шотьеннов? Пускай даже те, не имеют столько власти, сколько имеют Барклы. Пускай даже, если Император втайне походатайствует, и найдет им не менее могущественных и сильных напарников, ни в чем не уступавшим по силе их Дому. Все равно! Нервная лихорадка страха била по фалангам пальцев. Дрожала внизу живота и дергала закоченевшие от сидения в кресле суставы ног. Драмьенн слепо боялся за Микаэллу — свою жену, за остолопа — Бремиана, за шалопая Вервона, и за, еще несмышленого и глупого Нильенна. Семья у каждого взрослого эльфа, прежде всего. Семья для эльфа — это святое.

— Почему, ты пришел? — не менее тихо попытался рассердиться на Вервона отец семейства.

Вервон хмуро, виновато потупил взор, изучая нежный бархат тяжелых портьер.

Ну, прям, как младенец! Разве он готов быть рос-кардиналом? Оргул меня побери, неужто я ошибся? Потерял голову и поспешил? Ведь Вервон только недавно окончил школу Золотой Арки, и я тут же, сразу подарил ему столь ответственный и важный пост, невосполнимая ошибка. Но как, же так? А Бремиан? Тот ведь столько добивался кардинальства! Мелкими шажками шел к вершине власти и что же теперь? Я хотел, как лучше. Думал, Вервон преуспеет и схватит все гораздо быстрее своего старшего брата, а получилось все иначе. Две роковые ошибки в один день. Сплоховал Вервон и облажался Бремиан, их поступки равны ребячеству Нильенна.

— Я не мог тебя оставить одного…

Драмьенн горько скривился.

Младенческое дурачество. Лишний раз доказывает, насколько он, Драмьенн Баркл, поспешил с указом о повышении.

— Присаживайся рядом Вервон, надеюсь, ты поставил кардинала Горшана в известность о своем отсутствии?

— Кардинал Золотой Арки в Зале Выступлений.

Драмьенн хмыкнул.

— Ваши заседания теперь проходят на сессиях императорского дворца?

— Нет, отец. Рамоньер Горшан хочет выступить в мою защиту и поддержать меня, как рос-кардинала, в случае атаки Шотьеннов на Золотую Арку.

Первый Советник задумчиво посмотрел на среднего сына. Заманчиво, если конечно, Рамон Шотьенн оступится на выступлении и осмелится выдвинуть претензии Вервону Барклу, не как халатному и беспардонному отпрыску Дома Барклов, а как некомпетентному чиновнику эльфару, а именно, рос-кардиналу Золотой Арки. Вот тогда в списке кровных врагов, может замаячить перед Шотьеннами и Дом Горшана, а у Барклов прекрасный и изворотливый союзник.

— Очень мило с его стороны, прийти сюда и поддержать нас Вервон. Пойди и передай ему, что я рад его помощи.

— Я хотел бы побыть рядом с тобой… — продолжал настаивать на своем сын.

Драмьенн слегка улыбнулся.

Ребячество! Как это Бремиан еще умудряется его слушать, а не капризничать, как Вервон?

— Ступай. Сейчас должен прийти Жеман Харут, я не останусь один в ложе. Ты ведь не думаешь, что Шотьенны отважатся подослать в ложу убийц, без официальной заявки на разрешение войны от самого Императора? Рамон не настолько безумен и смел, как кажется.

Нехотя и сковано Вервон подвелся на ноги, нерешительно направился к портьере и выходу из ложи. Драмьенн перевел внимание на зал: многие заняли свои места, должен уже прозвучать гонг, возвещающий об открытии внепланового дня.

— Отец!

Ну, что еще?!

— Береги себя.

Драмьенн сжал губы.

— Ты себя тоже.

За Вервоном колыхнулась портьера, Драмьенн успел вскользь заметить спины верных хорратов. Верного Викона.

По телу пробежала неприятная дрожь — магическая активация. На залу Выступлений опустилась незримая, волшебная сетка, поглощающего магию аркана. Все! Любое волшебство. Любой скоропалительный аркан блокировался администрацией Залы, тем более идентификация личности магика устанавливалось мгновенно на месте. Каналы к внутренней силе перекрыты орденом для всех. Для всех без исключения. В зале Выступлений разрешалось лишь орудовать, словом и голосом. Только голос и слово могли разрядить стянутую над Домами Эльзорана ситуацию. Драмьенн ощущал грозный накал страстей по обе стороны трибун. По обе стороны возводимой словом и голосом баррикады.

Звонкий и дребезжащий гонг…

Ту-у-у-м-г-г-х-х-х-х-х!

Секундой позже, на ноги поднялся магистр Лойрен Жильз, ветеран кровных стычек, Драмьенн даже с полсотни метров, четко увидел незажившие временем на щеках и подбородке белесые полосы шрамов, старых увечий. Вот какую расплату за чванливую и бесшабашную гордость, получил в свою время Лойрен Жильз, и его некогда могущественный Дом. Вся родня Жильза погибла в атакованном узурпаторами Алиарами именной усадьбе. Ну и что, что Император наложил на Алиаров в итоге боев убийственное вето: ликвидировать зачинщиков до последнего звена, — этим Лойрен смог лишь выиграть привилегии перед сиром Лилиафом и двором. Истраченных жизней близких и родных, он все равно, никогда не вернет.

Поседевший и постаревший Лойрен даже не взглянул на собравшихся чиновников, с ходу, перешел к делу:

— Сегодняшним днем в магистрат пришло письмо от секретариата его светлости сира Лилиафа Эльзорана, в котором гласит, что Император дает разрешение на выяснение конфликта между Домами Шотьеннов и Барклов в полной активной форме. Но лишь в том случае, если Дом Барклов самолично устранит проблему Арадарских гор, а именно: ликвидирует аномалию в каньоне Рудшукк. Магистрат со своей стороны взял на себя право соблюдать полный нейтралитет, как в конфликте, так и в делах Золотой Арки. Кардинал Бремиан Баркл назначается полевым инспектором в Арадарских горах и до нейтрализации проблемы, считается вне штата Рубинового Круга, его место занимает — рос-кардинал Жеман Харут…

Лойрен сделал паузу.

По залу блуждал разноголосый ропот: как довольных выводом, так и не довольных речью магистра.

— …Вервон Баркл и кардинал Золотой Арки подали прошения подержать Рубиновый Круг, — Жильз холодно ухмыльнулся, — мы, конечно, не возражаем им в том деле, но заблаговременно напоминаем, что в исходе миссии в каньоне, и в случае усугубления проблемы с аномалией — на их орден, так же может пасть не милость, как Императора, так и магистрата.

Драмьенн весь подался вперед, готовый взорваться криками протеста: почему магистр Лойрен, а не Рогуш Фальенн командует здесь от лица магистрата? Что, Оргул возьми, творится в Зале Выступлений?

Ответ пришел незамедлительно.

— Магистр Рогуш Фальенн во главе с эльфарским отрядом магистрата, отправились с тайной инспекцией в каньон Рудшукк, господин Драмьенн Баркл! — глаза Лойрена Жильза стрельнули на приросшего к креслу Первого Советника Императора. — В ближайшее время, я ожидаю от господина Фальенна подробный доклад о проводимых в каньоне Рудшукк экспериментах. О деятельности Рубинового Круга. О риске аномалии в Арадарских горах. О принятых, кардиналом Бремианом Барклом мерах в устранении сложившихся обстоятельствах…

— Я протестую! — неожиданно зазвенел оверт-кардинал Брин Сольтан, чиновник и эльфар Рубинового Круга.

Магистр Лойрен Жильз в отличие других эльфов, спокойно пожал плечами в ответ.

— Свой протест, а также протест Рубинового Круга, вы можете официально и письменно направить в магистрат. Или даже самому Императору, как того пожелает весь орден. Подождите своей очереди, господин Сольтан, я думаю, Зала Выступлений великодушно даст вам слово, но не крик. Кричать вы будете в штабе Круга, а не…

— Вы забываетесь, магистр Жильз! — вмешался довольно резко кардинал Золотой Арки Рамоньер Горшан. — Вы в первую очередь разговариваете с эльфаром, а не с… — кардинал, даже не закончил фразу, да этого и не требовалось, все и так хорошо поняли, что он хотел сказать.

Шрамы на лице Лойрена Жильза взбугрились, натянулись словно жилы. В другом месте Лойрен прекрасно бы объяснил кардинальству, какого мнения он придерживается относительно их, относительно бесповоротных и безпринципиальных магиков. Но только не в Зале Выступлений же. Не перед вельможным двором.

Первый Советник Драмьенн Баркл понимал, что настала необходимость его вмешательства.

— Я лишь высловил результаты отчетов и распоряжений Императора и магистрата, в остальном, вы можете как публично, так и от лица ордена, выложить протесты в секретариат и аппарат магистрата лично. После чего, вам дадут подробнейшие объяснения каждого выдвинутого против Арки или Круга решения. Вы со мной согласны, господин кардинал? — парировал единственный представитель Дома Жильз Лойрен, вымирающего, но не отступающего от своих твердых позиций.

Из своей ложи Драмьенн не мог увидеть, ни фигуру оверт-кардинала Брина Сольтана, ни тем более мрачного и распаленного кардинала Рамоньера Горшана. Вряд ли, кто-нибудь из них открыто и всенародно осмелятся бросить вызов магистру Лойрену Жильзу, старый эльф еще тот фрукт, умеет драться не только саблей, но и магией. Лойрен Жильз — опасный противник.

— Кто возьмет на себя слово? Кто хочет воспользоваться первым правом голоса? — к всеобщему интересу Жильз обратил придирчивое внимание на ложу Дома Шотьеннов. Младшие сыновья Рамона горячо рвались к трибуне, но остывали под безумным и холодным взором своего отца, хотелось бы узнать почему? И насколько в ихней крови адреналина и геройства, что бы лететь в бой очертя головы или будут жаться у маминой юбки?

Итак, Рамон Шотьенн предлагал право голоса ему, Первому Советнику Императора, видно пожелал бить из засады, колоть, словно загнанная в тупик росомаха? Что ж пускай, будет по ихнему, он воспользуется предложенным правом.

— Голос возьму я, Жильз, можешь вернуться в ложу магистрата! — несколько высокомерно, как того требовал статус, начал Драмьенн Баркл, поднимаясь на твердые ноги. До его ложи долетели въедливые смешки. Ему удалось разрядить накаленную обстановку в Зале, хоть на короткий миг в свою пользу. И на том Оргулу спасибо!

С губ Лойрена Жильза уже готово было слететь грязное ругательство, но он вовремя вспомнил, где он находится, и какие за этим поступком последуют события. Кривясь и проклиная в душе все на свете, магистр покинул ораторское место, предоставив его Первому Советнику Императора.

Можно даже не сомневаться, Жильз с увлечением и жадностью перебазируется на сторону его оппонента, а именно, станет в ряды союзников Дома Шотьеннов. Столь легкую победу перед высокопоставленными Домами Эльзорана над ним, он ему не простит.

Плевать! Врагов будем считать на поле боя! Сейчас главное: набить сильных и утонченных в интригах партнеров!

С той же вальяжностью и неторопливостью, которую демонстрируют всем, лишь уверенные в себе чиновники, Драмьенн Баркл занял трибуну, бегло окатил зал оценивающим взглядом и, облокотившись на перила ораторской, взял пробный голос:

— С заключениями магистрата и Императора, я любезно ознакомлюсь сию же минуту, дабы ни у кого не возникло сомнений, что Первый Советник Императора игнорирует официальные приказы. Далее, я публично всей Зале Выступлений объявляю, что кардинал Бремиан Баркл покинул Эльзоран и всецело занят устранением проблемы в каньоне Рудшукк. Говоря проще, это обстоятельство произошло намного раньше, чем об этом похлопотались магистрат и сир Лилиаф. Обязательство лично будет подписано вскорости Императором. Мой сын еще утром сегодняшнего дня, покинул усадьбу и отправился в Арадарские горы. Надеюсь, мое заявление магистрат и все собравшиеся члены Залы, засвидетельствуют в протоколах?

Нарастающий гул, но Драмьенн понимал, многих его слова поспешно остудят и успокоят.

— Что касается уважаемого Дома Шотьеннов… — Драмьенн холодно и открыто повернулся к сжавшейся от злобы оппозиции, — я прекрасно понимаю ваши чувства и стремления…

Противное шипение молодых Шотьеннов, на этот раз Рамон оставил их выходки без внимания.

Сучьи дети! Молокососы! Сосунки! Им еще в пеленках играться, да в песочницах замки строить, а не пререкаться с великими мужами эльфийской Общины.

— Хочу подчеркнуть, я согласен с предложением Императора и магистрата — развернуть кровную дуэль и сведения счетов, после устранения катастрофической ситуации в Арадарских горах…

— Трусы! Тр-ру-ус-сы! — ошеломляюще резко и громогласно, внезапно заверещал юный Иллайенн, выскакивая из-за широкой спины отца и Айллама. Рамон даже не успел толком отреагировать, предотвратить выходку своего отпрыска, рванувшего на парапет ложи.

Хло-оппп!!

Отрезвляющая пощечина сбивает Иллайенна с ног, он летит на обитый бархатом пол. Сплевывает из рассеченной губы кровь. Отец негодующе и презрительно нависает над ним.

— Как ты посмел ослушаться? Как ты посмел выступить без моего согласия? Приказ Императора! Приказ Императора освящен самим Оргулом, ты посмел усомниться в его справедливости?

Зал негодовал. Шумел. Зверел. Огрызался. Скандалил.

Утончено выдержанные, воспитанные и предельно сдержанные эльфы взрывались от криков и воплей.

Плевать было на кого лить грязь и обвинения. Кого клеветать. Осыпать угрозами и расправами. Накопившееся за годы зло, наконец, вырвалось на свободу. Преодолевало многолетний барьер, чтобы обрушиться на головы смутьянов. Оппозиционеров. Союзников. Временных партнеров. Врагов. И просто — едва знакомых Домов.

Вмешательство Иллайенна произвело в Зале бунт. Эмоциональный бунт. В каждое мгновение, готовый перерасти в кровавый дебош.

Горшаны. Харуты. Сольтаны. Фальенны. Шотьенны. Барклы. И даже одинокий Жильз. С десятками других представителей элитных Домов, превратились в обезумевших, готовых к атаке зверей.

Перед глазами Драмьенна Баркла уже вершилась трагическая картина событий этой сессии, обернувшейся кровавой резней. Ведь если нельзя воспользоваться магией, вполне оправдано, могли пойти в ход, в бой — стилеты, ножи, кортики, мечи и сабли. Любое холодное оружие. Стоит только кому-то переступить грань дозволенности.

Его руки крепко сжали обивку трибуны, затрещала нежная материя на ялиновых досках. Пальцы уже начали рвать ткань.

Глухой удар отрезвил всю собравшуюся в Зале Выступлений знать. Головы присутствующих резко повернулись на шум, мгновением позже, теряя в сердцах былую страсть к беспорядкам и сумятице.

В сопровождении эльфар и личной охраны в Залу царственно и величественно входил, его светлость сир Лилиаф Эльзоран, собственной персоной. Леденящие душу минуты. Едва сдержанный, не прикрытый внутренний гнев властелина, казалось секунда и сир, обрушит на вельмож праведную злость. Даже внутреннюю силу. Попробуй, кто-нибудь пискнуть хоть слово. Поэтому над ложами царила гробовая тишина.

Император холодно кивнул Первому Советнику, Драмьенн низко, учтиво поклонившись господину, оставил место трибуны сиру Лилиафу, тот занял ораторскую. Охрана оккупировала квадрат.

Внимательный осмотр с "точки откровения" на мажоритарное общество Эльзорана. На манер Драмьенна, Лилиаф обхватил парапет трибуны так, будто подлокотники трона.

— Умный властелин своей Империи, всегда знает, когда прийти на помощь своему народу, особенно если народ готов вцепиться друг другу в глотки. Я как понимаю, этот момент предотвратил, за что спасибо Великому Оргулу! Вдаваться в подробности стычки не буду, виновные и так на лицо, они вскорости будут наказаны. Сейчас перед Эльзораном стоит второй вопрос — как предотвратить беду Рудшукка? По последним сводкам арм-эскортов… полевой штаб Рубинового Круга не справляется с ликвидацией аномалии на своем участке, туман расширяется и разрастается за границы каньона. Есть опасность о захвате всех гор, ясно господа чиновники? О кровных дуэлях подумаете потом, если конечно, останетесь в живых. Иначе?.. Иначе, не стоит даже объяснять последствий. Сессию сегодняшнего дня считаю закрытой. По йёраннам, господа! Покажите на деле, на что вы способны, и на что способен ваш Дом. В бой!!

Бушующий ропот, но теперь отрезвляющий и подстрекающий к действиям. Теперь эльфы рвались в бой, пожученные пламенной речью Императора. Властелин Эльзорана призвал Общину к кардинальным действиям, и Община устремилась к выполнению поставленных задач.

Вперед! Вперед! Вперед и в бой!

— Господа Драмьенн Баркл и Рамон Шотьенн — будьте любезны, проследовать со мной в операционный штаб!