"Сестры" - читать интересную книгу автора (Русанова Ольга)

Глава десятая. Звонит Журавлева

Прошла неделя, и снова настало воскресенье. Женя с Ниной еще утром должны были отправиться в гости. Вчера в Доме пионеров Маринка оставила записку:

Нина никогда не видела алоскопа, и ей не терпелось побывать в «Маринкином кино». Но в зале после завтрака началось общее собрание — выбирали нового председателя учебной комиссии детского совета.

И девочки, и завуч Тамара Петровна, и директор Мария Михайловна решили, что учебную, самую главную, комиссию совета надо поручить Жене Максимовой.

Все уже за нее высказались.

Лида поднялась на трибуну.

— Кто за Женю Максимову, — сказала она, — поднимите руки!

И руки взлетели вверх.

— …Сто тридцать девять, сто сорок, сто сорок один… — Лида отсчитывала в воздухе рукой. — Да что там считать, и так видно — единогласно!

— Нет, не единогласно! — крикнул кто-то из глубины зала. — Я против!

Все с удивлением оглянулись.

— Кто против? — спросила Лида.

Поднялась одинокая рука.

— Нина? Да ну тебя! — сердито отмахнулась Лида. — Нам не до шуток. Опусти руку.

Но Нина руку не опускала:

— Все равно я против!

Старшеклассницы улыбались, младшие смотрели на Нину с любопытством и недоумением.

— Ладно, Нина, потом разберемся, — повторила Лида. — Итак, товарищи…

Зал зашумел. Младшие заволновались — почему Нине не дают высказаться! Старшие, они всегда так!

Женя сидела на одном стуле с Майей возле окна, за которым густо валил снег.

— Неправильно! — Женя вскочила. — У Нины отвод. Дайте ей слово.

По залу весело пронеслось:

— Отвод! Нина дает отвод!

Валя Малыгина вмешалась:

— Товарищ председатель, надо предоставить слово первокласснице Волошиной.

Зал еще больше зашумел:

— Правильно!..

Первоклассницы хлопали и с видом победителей поглядывали на старших.

Лида пожала плечами:

— Пожалуйста, пускай говорит. Слово имеет Нина Волошина!

Нина с важностью поднялась по широким ступенькам подмостков и стала около трибуны.

— Потому что Жене и так некогда. — Она тряхнула головой. — Ей надо со мной заниматься. А в комиссии она всегда будет занята. Знаю я эти комиссии! У Лиды тоже вечно комиссии. И вот почему я против… Женя, не соглашайся!

И Нина спрыгнула с подмостков.

В зале снова поднялись шум и смех. Ай да Нина! Вот так сказала! Ее не собьешь!

А Нина с важностью проследовала на свое место.

Непременный секретарь собрания Кира Александрович записала на листочке:

«За Максимову, — 148.

Против — 1».

Погрызла карандаш, подумала и добавила: «Подавляющее большинство». Это выражение она вычитала в какой-то газете.

— Почти единогласно! — объявила Лида. — Женя Максимова, прошу в президиум!

Девочки громко захлопали. Со всех сторон смотрели дружеские, веселые лица. И смущенному новому председателю учебной комиссии пришлось протиснуться через весь зал и сесть между Лидой и Шурой за покрытый красной скатертью стол.

Женя чувствовала, что на нее смотрят и девочки и взрослые. Ей было неловко, почему-то руки и ноги мешали, она не знала, куда их девать. Первый раз она сидела перед всеми на сцене, да еще в президиуме. Шура тихонько пожала ей локоть, ободряя.

Когда все вопросы были обсуждены и собрание заканчивалось, Лида снова поднялась на трибуну.

— Нина, — сказала она, — ты боялась, что у Жени не хватит на тебя времени. Напрасно боишься! Мы, совет дома, решили сделать ее твоим шефом.

— Вот хорошо-то! — Нина подпрыгнула на стуле.

— Тише! — крикнула Лида. — И ты ее должна теперь во всем слушаться, как… младшая сестра.

— А я слушаюсь! — крикнула Нина на весь зал.

Девочки снова зашумели. Нина кинулась на сцену и повисла у Жени на шее. Женя тоже обрадовалась — наконец-то ей поручили малышку, и именно ту, которая полюбилась ей больше всех!

А Шура сказала:

— Женя, помни, ты теперь за нее отвечаешь. Не то что раньше!

Собрание кончилось. В зале теперь заседал совет. На нем при участии завуча Тамары Петровны обсуждались школьные дела, успеваемость.

— Товарищи, у нас отстающих как будто нет. А на самом деле многие учатся хуже, чем могли бы учиться, и мы должны помогать и подтягивать! — горячо говорил новый председатель учебной комиссии. — У нас плохо работает математический кружок, а ведь пора уже готовиться к турниру. И еще вот что. Старшие обещали первоклассницам сделать палочки и «кассы». Поговорили — и забыли. Я предлагаю взяться за дело завтра же!

Потом взяла слово председатель культурно-массовой комиссии Тоня Горбаченко:

— Пионерский штаб сделал большое дело: у нас уже все готово к торжественному костру в честь Сталинской Конституции!

Все, конечно, сразу вспомнили, как месяц назад в пионерской комнате появился ящик с надписью: «Пожелания к торжественному костру опускай сюда!» Это придумала Шура Трушина.

И девочки постарались — в ящике накопилось немало пожеланий. Валя, Шура и Кира долго разбирали эту необыкновенную почту. Кто-то писал: «Я предлагаю попросить дядю Ваню прислать нам к празднику белого медвежонка!» Или: «Я предлагаю послать от нашего дома сигнал на Марс». Но были и совсем другие предложения. Кто советовал устроить «аллею аттракционов», кто — выставку «Наша Москва», кто хотел пригласить ребят из музыкантского детского дома, а кто — нарядиться героем сказки.

Штаб дружины вместе с детским советом обсудил эти предложения и приступил к делу.

— Почти все предложения уже выполнены, — продолжала Тоня. — Город Мира тоже уже почти готов. До торжественного костра осталось только несколько дней, а в доме никакой горячки, никакой суеты. И сейчас мы спокойно сможем заняться «ледовым воскресником». Вот что значит умелое руководство!

Смущенная похвалами, Шура доложила совету: штаб решил устроить «ледовый воскресник»; пора заливать каток, бригадиры уже намечены.

— Так и запишем. — Женя подняла руку, стала загибать пальцы: — Наглядные пособия для первоклассниц — это раз, воскресник — это два…

Мысль о «ледовом воскреснике» понравилась всем девочкам. Больше всех волновалась Нина. Бегая по засыпанному снегом саду, она без конца повторяла:

— А я в Женечкиной бригаде, мы уже решили…

И, совсем как Женя, подсчитывала по пальцам:

— Сегодня в четыре часа мы с Женечкой идем к Маринке — это раз. Увидим корольское платье — это два…

Лида засмеялась:

— Во-первых, не корольское, а королевское. А во-вторых, вы его не увидите.

— Ничего нет смешного! — обиделась Нина. — Женя, правда?

— Правда, всё увидим, и платье короля увидим, — рассеянно отвечала Женя.

Ей вспомнилось, как они с Витей провожали Маринку и какой он был странный тогда, все на что-то намекал. Надо будет завтра после школы зайти к бабушке, проведать ее и узнать, нет ли новостей. Правда, теперь у Жени много дел. Ей еще больше надо приналечь на ученье. Председателю учебной комиссии стыдно получать тройки! И ведь это ей старосты будут теперь каждый день докладывать про отметки. Она должна знать, как кто учится. Если кто-нибудь отстает — назначить ему в помощь «учительницу». Потом еще кружки…

А Нина все тараторила:

— Мы к Маринке поедем в метро…

Садовая калитка открылась, и Галя Платонова позвала:

— Математики, заниматься!

Скользя по накатанному снегу, Женя побежала к выходу.

— Ты куда? — забеспокоилась Нина и кинулась вслед за ней. Поскользнулась и, чтобы не упасть, отчаянно замахала руками. — Женя, ты куда?

— Мы к турниру готовимся! — крикнула Женя. — Я ненадолго. Я только позанимаюсь немного, и поедем.

Пятиклассницы-математики занимались на втором этаже, в рабочей комнате. На доске староста кружка Галя Платонова уже написала условие задачи, и девочки стали переписывать его к себе в тетради.

Задача оказалась не такая уж простая, но решили ее быстро.

— А теперь задача с подковыркой! — Галя Платонова перевернула доску другой стороной, где была записана вторая задача.

Женя прочитала условие:

— «Мальчика спросили, сколько у него братьев и сестер. Он ответил: «Братьев столько же, сколько и сестер». Тогда спросили сестру, сколько у нее братьев и сестер. Она ответила: «У меня сестер вдвое меньше, чем братьев». Как это могло быть?»

Женя минуту подумала и стала решать:

— Допустим, что четыре… нет, три брата и, допустим, две сестры… Ведь если мальчик себя не считает…

Галя сказала:

— Ничего подобного! Ответ совсем другой!

Дверь приоткрылась, в комнату просунулась голова Нины, и раздался громкий шопот:

— Уже четыре часа!

Женя продолжала про себя бормотать: «Если две сестры и два брата, то…»

— Женечка, пошли! — все так же шопотом звала Нина. — Потом будет поздно… Я к Маринке хочу!

Женя наморщила лоб:

— Погоди, сейчас!

Ей, конечно, тоже хотелось посмотреть «Маринкино кино», библиотеку, в домино поиграть, но председателю учебной комиссии не к лицу бросать задачу нерешенной!

А Нина все торопила:

— Пойдем, пойдем… Мы же опоздаем! Маринка уйдет!

— Не мешай, постой! — отмахнулась Женя. — Дай разобраться… Если у нее два брата, значит должны быть две сестры. Выходит, что их пятеро, — шептала она, грызя карандаш.

Вдруг Женя замахала тетрадкой и закричала:

— Девочки, все ясно! Четыре брата и три сестры.

Задачу решили, но идти к Маринке было поздно — она ведь вечером собирается к своему дяде Диме, капитану парохода «Москва».

— Вот я говорила! Знаю я эти турниры и комиссии! — чуть не плакала Нина.

— Ладно, в другой раз пойдем, — утешала Женя. — Может, даже завтра.

Но кто же ходит по гостям в будни! В понедельник о поездке к Кольцовым никто и не заикнулся.

Когда девочки приготовили уроки, Женя сказала:

— Теперь давайте сделаем палочки и «кассы».

— Давайте! — подхватила Нина. Она тоже чувствовала себя в некотором роде членом совета. — Сделаем!

Старшеклассницы побежали во двор, разыскали доски. Распилили их, раскололи. А в пионерской комнате строгали, подрезали, подчищали, отсчитывали по десяткам.

Нина и Маня Василькова завязывали десятки нитками. Нина — наконец-то! — подружилась с Маней. Потому что Маня очень изменилась, она больше не говорила: «Нина, нельзя!», «Нина, ты разобьешь!», «Нина, ты испортишь!» Нине и невдомек было, что это она сама изменилась.

Галя и Лида кроили и шили «кассы». Пионерская стала похожа на цех.

— Как идет производство, — с улыбкой спросила Тамара Петровна, заходя в пионерскую. — План выполняете?

— Перевыполняем! — задорно крикнула Женя, укладывая связки палочек в коробку с надписью «фруктовые вафли».

Тамара Петровна радовалась, видя ее спокойной, повеселевшей. «Вот Женя уже больше не дичок, — думала она. — А теперь увлечется пионерской работой, учебными делами — и совсем войдет в жизнь коллектива». Правда, Женя еще не делится с воспитательницей всеми переживаниями, думами, заботами, как другие девочки. Но всему свой черед, придет и это…

Едва Тамара Петровна ушла, как на весь дом поднялся трезвон. Обе дежурные по вестибюлю — Женя и Нина — кинулись открывать.

— Виктор?

— Заходи, заходи, обрадовалась Нина. — Девочки в пионерской.

Витя сразу увидел палочки:

— Вы это зачем?.. А, понял! Да разве так…

Он вынул из кармана перочинный нож, отобрал у Али лучинку и стал строгать:

— Видала, мастер-ломастер!

Витя строгал и все перешептывался с Лидой и Шурой.

Женя, завязывая тесемкой коробку, поглядывала на Витю. Он знает, что Женя очень занята, что Тамара Петровна не любит, когда приходят в будни. Зачем же он сегодня явился? И еще секретничает!

— Витя, ты что там шепчешься? — не выдержала она.

— Ничего. Я вам просто пришел про динамовцев сказать. Слыхали счетик: 5: 0! Киевляне охнуть не успели!

«Нет, тут дело не в «счетике»! — подумала Женя. — Неспроста он шепчется с девочками. Он что-то узнал про Зину и скрывает!»

И ее снова охватила тревога.

Женя больше не могла работать. Она стала помогать Лиде и, не глядя, совала буквы в полотняные кармашки кое-как, вверх ногами.

В пионерскую вошла Мария Михайловна.

— А, товарищ разведчик! — строго сказала она. — Какие новости?

— Мария Михайловна, почему разведчик? — закричала Аля.

Витя в смущении нажал лезвием на тонкую лучинку — лучинка сломалась.

— Как «почему»? Уж он знает почему. Кто у нас под окнами бродит?

Витя еще больше смутился.

Мария Михайловна ушла.

Весь стол уже был усеян маленькими вязанками. Теперь палочек хватит не только своим малышкам, которые их порастеряли и пораздавали, но и всем остальным первоклассницам в школе. Пусть учатся считать!

Витя подсел к Лиде и шопотом спросил:

— Пришло письмо?

— Нет, я же тебе говорила — никаких новостей нет! Мы сами ждем, ждем…

Витя, обескураженный, вышел из комнаты.

В вестибюле его остановила Женя.

— Виктор, ты мне так ничего и не скажешь? — Она в упор посмотрела на него.

Витя надел шапку и молчком прошмыгнул мимо Жени к выходу.

Теперь Женя места себе не находила. Она начала было помогать девочкам прибирать пионерскую комнату. Подмела пол, а стружки под столом остались. Постелила скатерть, но криво. Бросила все и ушла в вестибюль. Там тоже еще надо навести порядок. В вестибюле не должно быть ни пылинки — это зал дяди Вани!

За стеной, в пустом кабинете директора, зазвонил телефон.

Женя подбежала и взяла трубку.

— Алло! — солидно, тоном взрослой произнесла она. Ей очень нравилось говорить по телефону.

— Можно Тамару Петровну?

— Ее нет, — ответила Женя и хотела объяснить, что Тамара Петровна ушла домой обедать. Но глуховатый женский голос продолжал:

— Передайте, пусть Тамара Петровна завтра заедет ко мне в управление. Это звонит Журавлева.

У Жени от волнения пересохло в горле. Сама Журавлева? Из управления?.. Значит, Витька не зря говорил: «Скоро узнаешь!» Женя изо всех сил стиснула трубку:

— Товарищ Журавлева! Товарищ Журавлева! Вы уже узнали что-нибудь про Зину? Да? Узнали? Скажите мне, это Максимова у телефона, Женя!

Трубка отвечала назойливыми частыми гудками.