"Сестры" - читать интересную книгу автора (Русанова Ольга)

Часть вторая

Глава первая. Берегись юза!

Настала осень. Женя все это время много занималась, особенно русским языком. Если бы не Тамара Петровна, Женя не отрывалась бы от грамматики. «Пора отдохнуть! Пойди поиграй в волейбол, погуляй в саду, — говорила Тамара Петровна. — Всему надо меру знать. Переутомляться — тоже не дело!»

Но Женя и гулять ходила с грамматикой подмышкой. На Чистопрудном бульваре девочки бегают, играют, катаются на лодках, а она сидит на скамейке и повторяет склонения. За спиной проносятся трамваи, гудят машины, а она этого шума и не замечает.

Девочки потащат Женю в Измайловский парк, а она и там учится. Это там она и придумала игру в «устный диктант»: «учительница» диктует слово, а «ученицы» повторяют его по слогам, будто пишут; написала правильно — засчитывается очко. Девочкам игра понравилась: сразу видно, кто что знает и кто чего не знает! Чаще всех выигрывали Лида, Шура и Майя. Но и Женя в проигрыше не оставалась. Она, конечно, в самом простом слове могла ошибиться, но уж как продиктует какую-нибудь «коалицию», «корректирование», «эшелонирование»… Аля рассердится, закричит: «Нет такого слова! Ты и сама его не напишешь!» Девочки возвращаются домой — спрашивают завуча. И что же, семиклассницы Шура с Лидой напутали, а Женя «написала» совершенно верно!

За всеми делами дни шли быстро, и осень для Жени наступила незаметно. Вчера она увидела над решеткой Чистопрудного бульвара дощечки с надписями: «Осторожно — листопад!» и «Берегись юза!»

Листопад… Уже листопад, настоящая осень!..

Но почему же «осторожно»? И еще — «Берегись юза!» «Вот странно… Что это значит?» — подумала Женя. На фронте она привыкла видеть надпись: «Мины!» Это было просто и понятно: отступая, фашисты заминировали участок, и наши саперы еще не успели его разминировать. Но почему на мирной, московской улице надо вдруг беречься какого-то неведомого юза? И она спросила:

— Лида, кто такой юз?

— Юз? Ну, в общем… это бывает, когда трамвай тормозит, колеса уже не вертятся, а он все-таки катится. Вожатый и рад бы остановить трамвай, но он все равно скользит, потому что листья нападали на рельсы и рельсы стали очень скользкими. Понятно? И если кто-нибудь переходит улицу…

Женя не дослушала. Трамвай, рельсы… Нет, юз — это совсем не то. Юз — это злой старик, юго-западный ветер, Он как дохнет, так в воздухе сразу закружатся сухие листья — желтые, красные. Они колют лицо, слепят глаза. Идешь, а куда — не знаешь. «Будь осторожен в листопад!»

Эти необыкновенные, загадочные слова понравились Жене. И сейчас, пробегая по коридору, за широкими окнами которого виднелись молодые тополя с пожелтевшей листвой, она пропела себе под нос:

Женя бежала по коридору вместе с Лидой босиком, с туфлями в руке, стараясь не шуметь. Весь дом еще спал — двери комнат были открыты, и оттуда не доносилось ни звука.

В кухне уже ждали глазунья, булочки, кувшин молока.

— Да не торопись ты, кушай как следует, — ласково приговаривала тетя Оля, глядя, как Женя уплетает вкусную, горячую яичницу. — При таких-то занятиях надо силы набирать!

— А я уже набрала, спасибо…

Помахивая завернутой в красную скользкую, чуть холодноватую бумагу грамматикой, Женя выбежала в сад. Лида — за ней.

Небо, без единого облачка, казалось белесым, точно полиняло за лето. Воздух по-утреннему свежий, прохладный. На ветках весело чирикают птицы. На дорожках желтеют опавшие листья…

А как тихо! Трамваи еще не шумят…

Подруги забрались в свой любимый уголок, где, скрытая кустами сирени, стояла низкая широкая скамейка.

Женя, которая, к удивлению и девочек и воспитательниц, могла заниматься где угодно, не любила своей рабочей комнаты. Там было просторно, уютно, удобно, но окна выходили на северную сторону. «Темно, точно в землянке», — досадовала Женя. Ее тянуло к солнцу, к свету. И больше всего ей нравилось здесь, в саду, за густо разросшейся сиренью. Все так и называли этот уголок: «Женин класс».

И сегодня, накануне экзамена, Женя с Лидой пробрались в свой «класс» спозаранку.

— Сейчас мы начнем с наречий. — И Лида открыла грамматику. — Потом повторим глаголы, чтобы знать их назубок. А там посмотрим… Итак, наречие отвечает на вопросы: где, куда, откуда… — Лида ребром ладони словно рубила что-то невидимое на скамейке.

Она объясняла просто и понятно, приводила много примеров.

Закончив объяснять, она стала строго спрашивать.

Женя отвечала, нахмурив брови и волнуясь, точно это и в самом деле был экзамен.

На углу на улице висели большие часы. Девочки то и дело с тревогой поглядывали на них. Шестьдесят секунд длинная черная стрелка вовсе не двигалась. Потом она вдруг делала рывок с таким усилием, точно ей и самой было обидно отмерять каждую ушедшую минуту, которая сокращала Женин последний, предэкзаменационный день.

— Ничего, за наречие я более или менее спокойна. — Лида карандашом поставила в грамматике «птичку». — А вот какая часть речи показывает действие или состояние предмета?

Женя отвечала без запинки.

Но разве на эту Лиду угодишь!

— Что такое спряжение? Какие бывают спряжения глаголов? И сколько? Назови, не стесняйся!

Она не давала Жене дух перевести.

И Женя называла, перечисляла, повторяла.

Черная длинная стрелка обошла еще один круг.

— Ой, как поздно! Нам уже на канал пора! — Лида даже испугалась. — Ну да ничего. Предлог и союз — это пустяки. Остается повторить одни суффиксы. Но мы их потом…

— Когда «потом»? Лучше сейчас. Ну хоть немножко!

— Нет, сейчас не успеть! — Лида вскочила. — Слышишь, машина гудит. Это за нами!

Женя отвернулась и тихо сказала:

— Знаешь что? Не поеду я на канал. Буду дома заниматься.

— Правильно! А вечером я тебя опять проэкзаменую.

Девочки вышли во двор. Там уже стояли два голубых автобуса. Впереди у каждого была надпись: «Заказной».

Женя посмотрела на нарядную машину и задумалась. На фронте она ездила в такой же, только не в голубой, а в зеленой. И внутри — совсем такие же мягкие кожаные сиденья вдоль стенок. Она сидела вон там, впереди. А дядя Саша — напротив…

И Жене захотелось сесть в этот заказной автобус и поехать так, как она ездила со своими фронтовыми друзьями.

— Женя, — крикнула Ксения Григорьевна, — сбегай к тете Оле, поторопи ее!

Женя побежала на кухню и вернулась с корзиной, полной еще теплых сдобных булочек и пирожков. За ней шла тетя Оля с пакетами. За поварихой, как и всегда, важно шествовал усатый Котофеич. Около автобуса он остановился, подумал. И вдруг вскочил и растянулся на нагретой солнцем ступеньке. То открывая, то закрывая свои блестящие зеленые глаза, Котофеич поглядывал на хлопотавших девочек.

— Смотрите, смотрите, — крикнула Женя, — Котофеич тоже хочет на канал ехать!

Девочки засмеялись и стали гладить кота по лоснящейся мягкой шерсти.

Женя помогала усаживать младших, расставлять в автобусе корзинки, побежала в комнату за Нининой панамкой. А когда все уселись, она одна осталась на крыльце.

Ксения Григорьевна посмотрела на Женю и подумала: «Взять ее с собой или не взять? Девочка много занималась, устала. Ей бы надо сегодня отдохнуть. Что ж, пускай поедет, пускай развлечется! Да и в самом деле, просто жестоко лишать ребенка такого удовольствия».

Если бы Ксения Григорьевна заглянула в кабинет завуча, она нашла бы там записку:

Но из-за поездки на канал у Зиминой сегодня было особенно много дел, и, против обыкновения, она в кабинет Тамары Петровны не зашла.

— Женя, садись! — решила она. — Едем!

— Сейчас!

Женя помчалась в раздевалку за пальто, в рабочую комнату за грамматикой.

Водитель нетерпеливо нажал на гудок.

— Уже! Готово! — Запыхавшаяся Женя вскочила в автобус и стала пробираться к открытому окну.

Машину тряхнуло, и Женя с размаху опустилась, на скользкое кожаное сиденье.

Лида испуганно посмотрела на нее.

— А грамматика? — спросила она тихо.

— На пароходе доучу. — И Женя показала учебник, спрятанный в пальто.

Автобус неторопливо пробежал по переулку.

Промелькнуло большое тёмнокрасное здание. Женя прижалась лбом к стеклу: вот здесь она завтра будет сдавать экзамен, в сто шестидесятой женской средней школе! Экзаменовать ее будет самая строгая учительница — Нина Андреевна Карелина…

И на душе у Жени стало неспокойно.

На перекрестке возле бульвара автобус затормозил. Мотор громко тарахтел, словно сердился на красный светофор.

А не вернуться ли?

Конечно, если бы Женя знала, что на пароходе будут сотни ребят из многих детских домов, если бы она знала, что на канале столько нового, интересного и поэтому заниматься там никак нельзя, она бы сейчас сошла с автобуса и вернулась домой. Она ведь всегда помнила слова дяди Саши: пусть девочки гуляют, развлекаются, а ты сиди и учись! Но Жене казалось, что заниматься можно везде.

Автобус тем временем вырулил на Бульварное кольцо. Над литой ажурной оградой там и сям висели дощечки: «Берегись юза!»

И Жене показалось, будто мотор торопливо бормочет, словно предупреждая: «Берегись юза! Берегись!»