"Манхэттен по Фрейду" - читать интересную книгу автора (Босси Люк)

14

Второй сеанс начался в полумраке. Грейс Корда лежала на кушетке, шторы были задернуты. Грейс пожаловалась на головную боль и солнечный свет, который режет глаза.

— Со вчерашнего дня, — она приподняла голову, — эта личность во мне неотступно меня преследует. Кажется, будто мои глаза и руки принадлежат ей. Более того, у меня такое ощущение, что я непрерывно борюсь с ней, чтобы она не заняла мое место.

— Работа с подсознательным всегда очень изнурительна, — сказал Фрейд, собираясь перевести разговор на другую тему. Он пока не хотел говорить о другой личности Грейс. — Как будто напрягаешь мышцу, которая давно не работала…

— Она мешала мне спать, — продолжала Грейс, словно не слышала Фрейда. — А когда я наконец задремала, то видела кошмары, которые измотали меня еще больше.

— Вы помните, что вам снилось?

Подумав, Грейс кивнула:

— Странно, я ведь вам говорила, что я не помню снов…

— Может быть, теперь вы станете их понимать, — предположил Фрейд. — Во всяком случае, мы знаем, с чего начинать.

Грейс опустила голову на кушетку:

— Сначала я видела себя стоящей на балконе горящего дома. Слышу пение птицы. В одной руке у меня клетка, в другой — кукла. Внизу на улице пожарные разматывают шланги, но меня они не видят.

— Как вы пытаетесь спастись?

— Я ищу глазами отца. Я чувствую, что помочь мне может только он. Наконец он появляется, взбираясь вверх по пожарной лестнице. Он хочет взять меня на руки. В тот момент, когда ему это удалось, я поскользнулась и упала с балкона. В этот момент я проснулась… — Грейс смущенно улыбается. — Бессмыслица, верно?

— Наоборот, — сказал Фрейд. — Я и не надеялся столь быстро получить такой богатый материал.

— И что же это все означает?

— Это мне скажете вы.

— Мне кажется, что этот кошмар не имеет никакого смысла! — заявила Грейс.

— Я расскажу вам немного об основных понятиях психоанализа, — ответил Фрейд. — Это позволит нам быстрее двигаться вперед.

— Вы научите меня толковать сны?

— Я укажу вам дорогу. Основное положение моей теории гласит, что любой сон выражает сильное желание спящего.

— Как же я могу желать оказаться в таком ужасном положении?

Это было самое распространенное возражение. Фрейд много месяцев работал для того, чтобы понять, почему в подсознании пышным цветом расцветают болезненные и навязчивые идеи.

— Желание, выраженное во сне, вытеснено сознанием в подсознательное. Другими словами, сознание больше не хочет иметь дело с этим желанием, поэтому оно изначально появляется в не поддающейся объяснению форме. В снах, чтобы ввести нас в заблуждение, сознание использует замещения. Наслаждение становится отвращением. Смех превращается в рыдания.

— Я не уверена, что понимаю.

— Возьмем пример. Женщина видит кошмарный сон: у порога ее спальни плачет младенец, он толкает дверь, хочет ее отворить, а женщина запирает дверь на ключ. Во время беседы я выясняю, что женщина недавно сделала аборт. А потом подавила свое желание иметь ребенка, которое возникло из подсознания в виде младенца, пытающего попасть в ее спальню.

— Значит, каждая деталь сна означает свою противоположность?

— Все не так просто, — ответил Фрейд. — Есть более сложные замещения, подмена ценностей. Сильное чувство переходит на ничтожный и слабый объект. Насущная потребность прячется во внешне незначительном эпизоде.

— В моем кошмаре нет ничего тайного: вспыхивает пожар, я падаю в пламя.

— Итак, огонь. Часто это символ влюбленности. Во сне вы не хотели умереть в огне, наоборот, вы хотели спастись от него. Кстати, вы и спасаетесь, но от другого.

— От чего же?

— От помощи, которую предлагает вам. Вы словно отталкиваете его.

— Но это нелепо, — сказала Грейс.

— А вот это мы и выясним. Вы боитесь воды?

Грейс замешкалась с ответом.

— Из сна понятно, что вы избегаете также и струй воды из шлангов пожарных, — сказал Фрейд. — И я заметил, что у вас сегодня очень сухие губы.

— Странно… Со вчерашнего дня мне кажется, что в воде вредные бактерии и я могу отравиться.

Фрейд показал на стакан воды, поставленный для него на столе:

— Вы смогли бы выпить сейчас воды?

Грейс посмотрела на стакан и покачала головой:

— Нет.

— Продолжайте ассоциировать. Мысль, что вода может быть отравленной, уже приходила вам в голову?

— Да, — сказала Грейс после некоторого раздумья. — Примерно шесть месяцев назад, в тот день, когда отец повел меня осматривать новый небоскреб, Зингер-билдинг. Он объяснял мне, как работает канализация и производится перекачка воды. Рассказал, как глубоко копали рабочие, чтобы достичь грунтовых вод. Когда я поняла, откуда появляется вода, меня затошнило. В течение нескольких дней я не могла мыться.

Фрейд заметил, что название небоскреба — Singer — означает «певец». Пение птицы во сне Грейс…

— Продолжайте.

— Не знаю, что еще вам сказать. Ничего в голову не приходит.

Фрейд понял, что сознание Грейс сопротивляется, а это означало, что они приблизились к чему-то очень важному для определения природы ее невроза.

— Не могло ли что-нибудь из событий вчерашнего дня напомнить вам о каком-то событии с участием вашего отца? Сон часто продолжает работу подсознания, начатую днем.

Лицо Грейс омрачилось.

— Вчера утром, в церкви… Я коснулась руки отца и вспомнила тот день в «Зингере». Мы вышли на балкон на последнем этаже. Отец взял меня за руку, чтобы у меня не закружилась голова и я смогла спокойно полюбоваться видом.

Фрейд расплетал нити, из которого был соткан сон Грейс. Появление отца на балконе выдавало ее желание вернуть пережитый ими момент близости в башне «Зингер». Несомненно налицо эдипов комплекс: Грейс желала союза с отцом. Клетка — полый, открытый, несмотря на прутья, предмет — символ женской сексуальности. Грейс держала ее в руках, как щит. Птица символизировала мужское начало. Смешение обоих знаков говорит о противоречии, которое необходимо выяснить.

— В этом сне ваша мать уже умерла?

— Да. Только отец может прийти, чтобы спасти меня. То, что он не смог спасти меня, поразило меня гораздо больше, чем падение в огонь.

Гипотезы множились. Вода, являясь источником жизни, символизирует мать. История о рытье земли до грунтовых вод могла напомнить Грейс о смерти матери. Мысль об отравленной воде выдавала отрицательное отношение к материнскому присутствию в эдиповом конфликте. Ясно, что это присутствие мешало Грейс «объединиться» с отцом так, как она хотела.

Во сне отец приходил ей на помощь, но она прыгала в пустоту. Прыжок сам по себе является фантазмом о родах. Возможно, послание подсознания говорило о том, что она подавляла в себе запретное влечение к отцу, чтобы ребенок не стал плодом инцеста. Однако все это были только наброски, гипотезы, их нужно было подкрепить доказательствами, перекроить, найти новые знаки.

— Вам было страшно, когда вы падали? — задал Фрейд очередной вопрос.

— Не очень. Я крепко сжимала в руках Юдифь, и страх проходил.

— Юдифь — это?..

— Моя кукла. Я до сих пор с ней не расстаюсь. А вот клетки с птицей у меня никогда не было. Однажды я попросила купить мне птичку, но отец запретил держать животных в неволе. Он сказал, что когда я вырасту, то смогу делать со своими деньгами все, что захочу, но пока должна слушаться его. Я тогда обиделась. Но ведь это воспоминание не имеет никакого отношения к моему сну?

— Напротив. Деньги — это сексуальный символ. Предложение делать с вашими деньгами все, что вы захотите, отсылает вас к периоду взрослой сексуальности. Очень важно то, что такая возможность вас напугала.

— Еще один символ, — произнесла Грейс с тревогой. — Почему их столько во снах?

— Для эффективности. У сознания очень мало времени, чтобы воспроизвести во сне сложные представления. Символ — очень мощный заменитель, передающий в виде образов целый ряд идей. Сон — это сплав разрозненных элементов, насыщенное смыслами произведение, похожее на детскую сказку… — Фрейд понял, что заговорил профессорским тоном, и улыбнулся: — Кажется, я только что прорепетировал свою лекцию.

— Вы гордитесь вашими открытиями, — заметила Грейс.

— Это правда. В тот день, когда в Вене, в кафе «Бельвю», я написал первую интерпретацию сна, то подумал, что когда-нибудь там будет висеть табличка с надписью: «В этом доме 24 июля 1895 года доктор Фрейд открыл тайну снов».

— Теперь это уже не тайна…

— И замечательно. Очень трудно подвергать анализу сон без помощи того, кто его видел. Анализ — это то, что делают вдвоем. Кстати, расскажите мне ваш второй сон.

— Какой сон?

— Тот, который стал вас беспокоить совсем недавно.

— Я не помню никакого другого сна…

— Вы сказали, что вас терзали кошмары. Потом упомянули о сне, который мучил вас сначала. Может быть, теперь, понимая, как далеко может увести нас техника психоанализа, вы согласитесь рассказать и о втором сне? Почему он так вас пугает?

Пальцы левой руки Грейс теребили бахрому кушетки.

Тот, чьи губы сомкнуты…

— Сны, увиденные в одну и ту же ночь, вызваны одной и той же мыслью, — объяснил Фрейд. — Интерпретация второго сна поможет нам понять первый.

— У меня болит голова, — сказала Грейс.

Ее сопротивление искало подкрепления, рыло траншеи, возводило баррикады. Молодая женщина посмотрела на Фрейда и, не найдя спасительного выхода в его бесстрастных глазах, вновь опустила голову на кушетку и сомкнула веки, словно пытаясь сосредоточиться.

— Мадемуазель Корда?

Дыхание молодой женщины стало более глубоким и отрывистым, и Фрейд понял: тень вернулась.

Грейс не шевелилась, Фрейд решил проверить свою догадку. Он взял со стола стакан воды, протянул его молодой женщине:

— Грейс, вам, наверное, теперь хочется пить…

— Я не Грейс, зарубите себе это на носу! — произнес низкий голос, который Фрейд и ожидал услышать.

Молодая женщина широко открыла глаза и села, испытующе глядя на Фрейда.

— Я не знаю, как вас называть, — сказал Фрейд.

— Зовите меня Юдифь.

Она вложила в эти слова такую силу, словно это было заклинание.

— Юдифь? Так зовут куклу Грейс.

— Скоро вы поймете, что я вовсе не похожа на куклу.

Она взяла стакан и выпила воду быстрыми глотками. Фрейд заметил, что она была левшой, а Грейс брала предметы правой рукой.

— Вы снова прервали сеанс, — заметил Фрейд.

— Грейс не расскажет вам об этом сне, — заявила молодая женщина, ставя стакан на стол.

Она встала, смотря на Фрейда одновременно угрожающе и высокомерно.

— Она должна рассказать его не мне, а себе самой, — сказал Фрейд, следуя плану битвы, который он наметил. — Грейс необходимо понять, что произошло в тот год, который последовал за смертью ее матери. Только так она сможет побороть панику, подтачивающую ее изнутри. Если она будет терять сознание при каждой встрече с источником тревоги, ее страдания только возрастут.

Юдифь, застыв как статуя, внимательно слушала его.

— Ваш отец открыл ей что-то прямо перед смертью, — продолжал Фрейд. — Это пробудило в ней старую психическую травму, о которой вы уже знали. Скрывая от нее правду, вы лишь усилили боль, которую она испытала, придя в сознание.

Взгляд Юдифь как будто смягчился. Может быть, ее удастся убедить? — подумал Фрейд.

— Я понимаю, вы взяли на себя главенствующую роль, чтобы защитить ее, — снова заговорил он. — Но ваше поведение, наоборот, подвергло ее опасности. Теперь Грейс находится в самой гуще криминального расследования. Если вы оставите ее в неведении, она рискует…

Фрейд умолк, увидев, что молодая женщина, пристально глядя на него, сделала шаг вперед. Неужели она собирается повторить вчерашнюю попытку обольщения? Встревоженный психоаналитик не успел встать, а молодая женщина, приблизившись вплотную, схватила его за шею и принялась душить.

Фрейд начал вырываться, попытался оттолкнуть ее. Юдифь потеряла равновесие и, падая, увлекла его за собой. Фрейд лежал на спине, молодая женщина всем своим весом навалилась ему на грудь и продолжала душить.

— Прекратите! — удалось произнести ему. — Вы задушите меня!

— Только так и можно почувствовать самое большое удовольствие, — проговорила она, задыхаясь.

Бессознательное в действии. Желание и ненависть соединяются в нем с примитивной дикостью. Фрейд схватил Юдифь за руки, чтобы ослабить хватку, но у него ничего не вышло. Чувствуя, что начинает задыхаться, Фрейд с усилием перевернулся и сумел сбросить молодую женщину на пол. Юдифь ударилась головой о ножку комода.

Но и оглушенная, она продолжала сжимать шею Фрейда. С огромным трудом он оторвал ее от себя и поднялся на ноги; лицо его покраснело, все тело болело.

Он отошел от молодой женщины, не спуская с нее глаз. Юдифь свернулась клубком, потом тоже поднялась на ноги. Они смотрели друг на друга, как боксеры в перерыве между раундами. Фрейд однажды участвовал в драке. Двадцать лет назад, на берлинском вокзале, ему достало мужества свести счеты с пассажиром, который осыпал его антисемитскими оскорблениями. Но он был не готов к отчаянной схватке с пациенткой.

Он вглядывался в лицо Юдифь, ища выход из положения. Но глаза ее были блестящими и непроницаемыми. Стеклянные глаза куклы. Юдифь — кукла, подумал он. Яростно охраняющая тайну. Но характер ее сформировался в детстве Грейс. Она так и не повзрослела. Она подчиняется авторитету старших…

— Довольно! — произнес Фрейд резким тоном. — Поиграли, и хватит!

Жестокое выражение исчезло с лица Юдифь. Ее руки повисли вдоль тела.

Кукла хочет, чтобы ее ласкали.

— Вот уже много лет вы боретесь за Грейс, — сказал Фрейд. — Вы больше не можете справляться в одиночку.

Он медленно подошел к молодой женщине. Та не шевелилась.

— Время передать эстафету.

Фрейд уверенно протянул к ней руки. Вместо ответа она повалилась вперед, как тряпичная кукла. Фрейд подхватил ее и почувствовал, как безвольно тело молодой женщины в его объятиях. Запах ее духов вновь опьянил его. Собрав все свои силы, Фрейд поднял ее и осторожно положил на кушетку и сел рядом, потрясенный ее покорностью не меньше, чем нападением.

Через минуту девушка открыла глаза. Это были растерянные глаза Грейс. Ее взгляд скользнул по лицу Фрейда, потом по собственному телу.

— Мое платье измято… Ребра болят… — Она подняла взгляд на Фрейда: — Сколько меня не было?

— Всего несколько минут, — ответил Фрейд.

— Что она сделала? — быстро спросила Грейс. — Что она со мной сделала?

— Она была в панике.

Верный своему желанию говорить правду, Фрейд подробно рассказал Грейс о том, что произошло. Она в ужасе смотрела на него.

— Во мне есть эта жестокость? — еле слышно спросила она.

— Во всех нас есть жестокость, — проговорил Фрейд. — Жизнь — это попытка обуздать ее.

Грейс судорожно сжала его руку:

— Но эта… Юдифь не сдерживается. Она пыталась вас задушить. Доктор, что, если… Моего отца..

Ее голос задрожал, и Фрейду показалось, что он увидел, как вспыхнули золотые прожилки в ее глазах.

А что, если это она его убила?