"Великий мавр" - читать интересную книгу автора (Бриньон Луи)

Глава 16

Дни летели один за другим. Наступили холода. Чувствовалось приближение зимы. В Гранаде, да и во всей Испании, положение ухудшалось едва ли не с каждым днём. Народ роптал. Солдаты тоже были недовольны. Но всё это ничуть не сказывалось на жизни двора. Король проводил время, веселясь и развлекаясь, устраивая пышные празднества. И это обстоятельство вызывало раздражение у многих людей.

Облавы на мавров участились. Нередко их беспричинно избивали. Чаще грабили. И уж совсем не стало житья от инквизиторов, которые бродили по всей стране в поисках «заблудших душ». В тюрьме инквизиции едва ли не удвоилось количество узников. Ежедневно проходили священные суды. Работа инквизиции шла настолько хорошо, что за несколько дней до указанного срока все четыреста человек были осуждены, приговорены к галерам и помещены в отдельное место. Король был доволен. Великий инквизитор тоже. А мнения остальных не брались в расчёт.

Палач Ноэ находился в самой гуще происходящих событий. Ему приходилось постоянно наблюдать мучения узников. А нередко и принимать непосредственное участие в пытках. Но не только.

Ему одному довелось стать свидетелем происходящего в водяной темнице. Он ежедневно наблюдал за неимоверными страданиями Родриго. Он видел, как исступленно тот борется против себя самого же. Нередко он заставал Родриго молчаливым. В другой раз тот начинал что-то выкрикивать и ругать самого себя. Потом начинал нести нечто нечленораздельное. А иногда заливался безудержным смехом. А чаще всего бормотал странные слова. На вопросы Ноэ он уже больше не отвечал. И тому начало казаться, что затея может провалиться. Ноэ как мог, старался облегчить его участь. Один раз он даже оставил зажжённый факел в темнице. Но это робкая попытка помощи оказала на узника ещё худшее воздействие. Он начал кричать, что во всём виноват этот огонь. Вода…она хочет залить огонь.

Ноэ пришлось потушить факел. Больше таких попыток он не предпринимал. Ему начало казаться, что узник сходит с ума. И день ото дня он всё больше и больше убеждался в правильности своей догадки. Родриго стал совершенно непредсказуемым. К довершению ко всем несчастьям, в темнице резко похолодало. Там и раньше было холодно, но теперь…стало совсем невыносимо. Ноэ ощущал это на себе. Стоило ему побыть в темнице несколько минут, как он чувствовал озноб во всём теле. Что же тогда приходилось терпеть узнику?

И этим вечером Ноэ, прихватив еду, отправился вниз. По дороге он думал о том, что если ему не удастся поговорить с Родриго, вся затея провалится. Что толку его вызволять, если он уже сошёл с ума? Так он сразу всех выдаст. Ноэ не мог рисковать. Тем более, что граф ежедневно интересовался его состоянием.

Возле двери он по обыкновению остановился, оставил еду и снял со стены факел. Когда он вошёл внутрь, то услышал непонятный звук. Скорее это был шелест. Ноэ удивился, не понимая, что же это может быть. Он подошёл к креслу, осветил лицо Родриго…и тут же в ужасе отшатнулся. Лицо Родриго стало совершенно,…синим. Глаза закатились. Всё тело сотрясали непрерывные судороги. Он походил на безумного. Ноэ был в смятение. Он задавался только одним вопросом. Что делать? После короткого раздумья, он наклонился к Родриго и негромко спросил:

— Вы слышите меня?

Никакого ответа. Те же судороги. И глаза…они оставались неподвижными.

— Вы меня слышите? — громче повторил Ноэ.

И тут…послышалось бессвязное бормотание. Ноэ было обрадовался, но, увидев, что лицо не изменилось, погрузился в раздумья.

— Этот человек обезумел, — прошептал он, — он умрёт. Никто не сможет ему помочь. А жаль,…как держался…. Да уже чудо, что он до сих пор жив. Никто бы столько не выдержал. Да…придётся всё отменить.

Ноэ подумал о том, что его и кормить уже нет смысла. Он неторопливо направился к двери, но, не дойдя до неё,… застыл. У него волосы встали дыбом от дикого крика.

— Абу Омар! Абу Омар! Нет Бога кроме Аллаха и Магомет пророк его! Нет Бога кроме аллаха и Магомет пророк его! Нет Бога кроме Аллаха и Магомет пророк его!

Ноэ вылетел из темницы, запер трясущими руками дверь и со всех ног понёсся по коридору. Через несколько минут он уже бежал по улице. В глазах застыл холодный ужас от пережитого. Не останавливаясь ни на миг, он добежал до своего дома. Едва он вошёл внутрь дома, как бросился в подвал. Он даже входную дверь забыл закрыть, настолько был охвачен смятением. В подвале Ноэ откупорил бутылку вина и залпом осушил. Как только вино начало разливаться по жилам. Ему стало легче. Он откупорил вторую бутылку и начал пить большими глотками. Выпив половину, он отложил бутылку в сторону и вытер рукавом рубашки губы. Очень медленно он начал приходить в себя. Ноэ только сейчас, здесь в погребе, смог признаться себе, что перепугался насмерть в темнице. Он слышал много разных криков, но таких…нет. Да ещё эти слова… — Ноэ всего передёрнуло, — католик, христианин…призывает Аллаха! Не иначе как злой дух в нём сидит!

Он снова потянулся к бутылке, но не донёс её до рта и с криком отшатнулся в сторону.

— Да что это с тобой Ноэ? — поразился дон Маран. Он спустился в погреб вместе с Хабиром который шёл за ним следом. — Дверь была отворена. Мы и вошли.

— А сейчас можете выйти! — Ноэ постепенно успокаивался. Для пущей храбрости он опорожнил бутылку до дна и сразу же бросил её на землю.

— Что это значит? — резко спросил дон Маран.

— Это значит, что всё отменяется. Я вам больше не помощник. Я не стану…да я даже к нему в темницу больше не войду. Это так ужасно…господи, я не едва не умер на месте…меня трудно напугать, уж поверьте. Я столько всего видел, но это…я ещё выпью, с вашего разрешения.

Ноэ потянулся к полке за третьей бутылкой, но его рука оказалась зажата в другой руке. Хабир перехватил её и угрожающе произнёс:

— Хватит!

— Хватит? — передразнил его Ноэ и тут же с вызовом спросил. — Ты думаешь, я тебя боюсь? Вот хозяина твоего боюсь. А тебя нет.

И Хабир, и дон Маран, совершенно растерялись. Поведение Ноэ настолько отличалось от обычного состояния, что они не знали, как к нему отнестись. И говорил он очень странно. Ноэ тем временем, спокойно отнял свою руку, взял бутылку с полки и так же спокойно откупорил её. При этом он не переставал бормотать:

— А ведь я так мечтал разбогатеть. Бросить эту мерзкую работу. Уехать отсюда…купить дом…даже завести семью. Там никто не узнает,…какая у меня была работа. Все мои мечты разбились.

— Да можешь ты толком объяснить, что случилось? — резко спросил дон Маран. Он начал догадываться, что случилось нечто очень неприятное.

— Ваш друг сошёл с ума! — коротко ответил Ноэ.

— Врёшь! — вскричал Хабир, но дон Маран, остановил его порыв. Он делал это не в первый раз. И снова задал вопрос Ноэ:

— С чего ты взял, что он сошёл с ума?

— Я знаю, о чём говорю, — угрюмо отозвался Ноэ, — в нём поселился злой дух. Он больше ничего не слышит и ничего не понимает.

Эти слова, и Хабира, и дона Марана, ввергли в глубоко подавленное состояние. Однако дон Маран не собирался сдаваться.

— Самое важное состоит в том, что он жив. — Негромко произнёс он. — Не важно сошёл он с ума или нет. Мы ничего не отменим. Твоё дело вытащить его из этой водяной темницы и поместить в темницу с осуждёнными на галеры. Всё остальное тебя не касается. Сделай это и ты получишь свои деньги.

— А толку от этого? — Ноэ хоть и был слегка пьян, но говорил совершенно трезвым голосом. — Он сразу всех выдаст. Одного взгляда на него хватит, чтобы понять в каком он состояние. И это ещё не всё. Я даже не знаю, сможет ли он ходить? Столько месяцев без движения…

— Просто сделай то, о чём договаривались, — жёстко перебил его дон Маран. И тут же гораздо мягче, словно уговаривая, продолжил. — Пойми Ноэ, если мы откажемся, он умрёт.

Ноэ очень долго думал над этими словами. Ни один, ни второй не мешали ему. Оба понимали, что именно от Ноэ, если не всё, то очень многое зависит.

— Хорошо! — наконец сказал Ноэ. — Я сделаю всё как договаривались! Завтра ночью я выведу его оттуда! А там как бог даст!

После этих слов раздались два облегчённых вздоха.

— И не думайте, что я согласился ради денег, — угрюмо буркнул Ноэ, — я восхищаюсь мужеством этого человека. Я изо дня день видел всё… своими глазами. И если делаю это, то только ради него самого. Ради Родриго Д'Альборе!