"Проклятые доспехи" - читать интересную книгу автора (Ежов Михаил)

ГЛАВА 18 Золотой леопард

После того как остатки отряда Сенегарда, погрузив на себя сокровища Каньона Северного Медведя, двинулись в обратный путь, снова разыгрался буран. Толи со смертью колдуна исчезло действие чар, сдерживавших стихию, то ли просто погода испортилась, но пеших воинов заносило снегом прямо на ходу. Они вновь проклинали сокровища, которые на этот раз тащили в заплечных мешках. Небо заволокло тучами, и они давно сбились с дороги, шагая наугад, а метель хлестала их со всех сторон, пытаясь сбить с ног и навсегда похоронить под толщей холодного колючего снега.

Только Орманар был доволен тем, что отыскал знаменитые Проклятые Доспехи. Ему удалось снять пять из восьми обнаруженных им защитных заклинаний, но, чтобы обезвредить остальные, нужны были более серьёзные знания. Маг рассчитывал на помощь Айвонира.

Сенегард продолжал держать в секрете свой интерес к доспехам, предоставляя до поры до времени Орманару считать их своими. Риния тоже молчала. Впрочем, она вообще разговаривала всё реже, ибо чувствовала отчуждение эльфа. Не раз уже она думала о том, что зря отправилась с ним. Она рассчитывала на то, что в отсутствие Хемилы их отношения с эльфом наладятся, но убедилась, что этого не произойдёт. Теперь она хотела только выбраться из этой снежной пустыни.

На пятый день пути один из воинов окликнул Сенегарда и показал рукой вперёд. Сквозь буран было почти ничего не видно, однако ему явно удалось что- то разглядеть. Приглядевшись, Сенегард заметил тёмную движущуюся фигуру. Какой-то человек брёл сквозь метель им навстречу. Он не выглядел опасным, да и что он мог поделать с одиннадцатью вооружёнными людьми? Однако воины поджидали его, не убирая руки с эфесов мечей. Наконец человек добрел до них и остановился, рассматривая. Он выглядел измученным: запавшие глаза, запекшиеся губы, обмороженное лицо. Присмотревшись, Сенегард заметил, что на лбу под волосами у него широкая рана и в ней чернеет запёкшаяся кровь. Было удивительно, как этот человек остался жив, и непонятно, что он делал один среди снежной пустыни.

— Послушайте, — обратился к нему незнакомец, с видимым усилием шевеля губами. — Вы не кочевники? Я не вижу.

— Нет, — ответил Сенегард. — Будь мы кочевниками, у нас были бы лошади.

— Слава Альдхейму! — прошептал человек и медленно опустился на снег.

— Помогите ему, — приказал Сенегард. — Но будьте осторожны.

Обнажив меч, он вместе с воинами приблизился к упавшему. Тот выглядел действительно раненным. Возможно, его уже несколько дней терзала лихорадка. Сенегард присел на корточки и осторожно пощупал на шее пульс. Тот был учащённым. Так и есть, жар.

— Поднимите его, — сказал он. — Вроде не ловушка. Похоже, парень и правда болен. Попробуем привести его в чувство и выясним, что он здесь делает и где последний раз видел кочевников. Встреча с ними нам сейчас, когда мы пешие, нужна меньше всего.

— Нужно уходить, — предложил Доргель. — Они могут быть поблизости.

— От лошадей не убежишь, — ответил Сенегард. — К тому же мы не знаем, куда. Этот человек мог потерять направление, так что лучше подождём, пока он очнётся и всё нам расскажет.

Отряд расположился временным лагерем посреди снежной пустыни. Орманар развёл магический костёр, и люди поджарили мясо. Быстро перекусив, выставили часовых. Так или иначе, но утром придётся продолжить путь. Сенегард надеялся, что незнакомец к этому времени очнётся. Орманар растёр его своими снадобьями и прочитал несколько исцеляющих заклинаний, но тот продолжал оставаться без сознания.

Сенегард думал о том, что кто-то мог указать Железному Охотнику след Ринии. Он вспоминал обстоятельства, которые свели его с членами отряда, и пытался представить, кто из них мог оказаться предателем. Вернее, шпионом, поскольку очевидно, что его или её послали каргаданские жрецы.

Итак, что он знает, например, о Хемиле? С ней они с Ринией познакомились первой. Она — дочь барона из Серой Марки, но ведь эта часть Земли Волка, возможно, не пострадала. По крайней мере, замок Джестрисов мог остаться цел. К тому же насколько в реальной опасности была Хемила, когда они освободили её от разбойников? Не было ли всё это разыграно? Возможно ли, чтобы банда Друстера была нанята каргаданцами для убийства беглой рабыни? Нет, едва ли, ведь тогда Риния ещё не добралась до Сафира и не выполнила некую миссию, о которой сама не знает. Тогда, возможно, Хемилу им подсунули для того, чтобы она сопровождала Ринию и сообщала в Каргадан о её передвижениях. Но как? Да и верилось в это с трудом.

Что ж, перейдём к следующему. Орманар. Маг с неизвестным прошлым, разбирающийся в каргаданском колдовстве, сумевший снять с Ринии ошейник. Сам вызвался идти с Сенегардом, оставив лавку без присмотра. Мог передавать в Каргадан сведения при помощи волшебства. Довольно подозрителен.

Кто ещё? Холигард и Кафангер? Могут ли они быть шпионами? Невероятно. Они оказались в отряде случайно.

Тогда, возможно, Шолли-Стром? Они освободили его из плена, но не было ли нападение кочевников подстроено? Возможно, они действовали по приказу Каргаданцев, а Шолли-Стром оставался запасным вариантом и должен был отправиться с отрядом Сенегарда, чтобы передавать сведения о передвижениях Ринии и получать указания на её счёт. Ведь помог же кто-то девушке сбежать из Каргадана. Возможно, это был Шолли-Стром. Правда, он не похож на каргаданца, но его могли нанять. Сенегард взглянул на Шолли-Строма. Баргустанец сидел у костра и подбрасывал в огонь хворост. Была ли у него возможность связываться с Каргаданом? Эльф задумался. На ум приходило только одно: у Шолли-Строма должен быть предмет, который наводит на них каргаданцев. В принципе, такой может быть у любого члена отряда, но есть ли возможность его обнаружить? Обыск может вызвать бунт. Это не вариант. Ладно, кто следующий?

Беллофрейн? Но он год был вампиром и сидел в башне отцовского замка. Кроме того, присоединился к отряду совсем недавно и не был с ними, когда на них напал Железный Охотник.

Вдруг Сенегарда осенило. Если среди них шпион, то он должен следить за Ринией до конца. Значит, он один из тех, кто отправился за Проклятыми Доспехами! Сенегард почувствовал себя неуютно. Он ещё раз оглядел Орманара, Шолли-Строма и Беллофрейна. Впрочем, последний был вне подозрений. А как насчёт Ринии? Ведь он знал о ней только с её слов. Что, если она — агент Каргадана и только притворяется беглой рабыней? Мысль казалась абсурдной, но и её нельзя сбрасывать со счетов. Тогда, возможно, голем охотился не на неё, а на тех, кто решил нарушить планы каргаданских колдунов. Но тогда почему он двинулся именно к ней, словно стремясь убить девушку? Мог ли это быть отвлекающий манёвр на случай, если попытка провалится, как это и произошло? Отбрасывать такую возможность было нельзя.

Однако следовало признать, что единственный способ выяснить, кто работает на каргаданцев, — провести обыск и найти магический предмет (если таковой имеется), который наводит на их след.

Не успел Сенегард додумать эту мысль до конца, как вспомнил сцену в Сафире: купец предлагает Ринии купить платье по бросовой цене, а к нему — медальон!

Эльф вскочил и нашёл глазами девушку. Та сидела рядом с Орманаром и помогала ему растирать раненого.

— Риния! — позвал Сенегард. — Иди сюда, — он нетерпеливо махнул рукой. — И ты тоже, — кивнул он магу.

Орманар и девушка поднялись и подошли к нему.

— В чём дело? — спросила Риния. — Мы заняты.

— Медальон, который ты купила в Сафире. Он ещё у тебя?

— Да, конечно.

— Где он?

— Здесь. — Риния расстегнула верхние пуговицы и достала украшение.

— Дай его Орманару, — велел эльф.

Девушка сняла медальон и протянула волшебнику.

— Что мне с ним делать? — спросил тот, нахмурившись.

— Проверь, не заколдован ли он. Возможно, на нем каргаданские чары.

Орманар прищурился и потёр украшение пальцами.

— Откуда он у тебя? — спросил он Ринию.

— Купила, когда приехала в Сафир.

— У кого?

— У случайного торговца.

— Который отдал его по подозрительно низкой цене, — добавил эльф.

— Та-ак, — протянул Орманар. — Сейчас посмотрим.

— Только так, чтобы никто не видел.

Маг кивнул.

— Принеси мою сумку, — попросил он Ринию. — Ту, в которой я храню волшебные снадобья.

Когда девушка вернулась, Орманар достал склянку с жёлтым порошком и пузырёк с темно-синей жидкостью.

— Я не вижу на этом предмете чар, — сказал он. — Но это может значить лишь то, что их замаскировали. На твоём ошейнике я сразу почувствовал заклятье, хотя они были довольно высокого порядка, — сказал он Ринии. — Здесь же всё может оказаться сложнее, — с этими словами волшебник посыпал медальон порошком и прочитал несколько заклинаний.

Потом он полил его синей жидкостью, и от украшения повалил едкий коричневый дым. Орманар довольно кивнул и сказал:

— Да, медальон заговорён. На нем лежат заклятья обнаружения. Похоже, именно он навёл на нас Железного Охотника. Тогда понятно, почему он пытался убить именно тебя, — добавил он, обращаясь к Ринии.

— Что же делать? — спросила девушка, с отвращением и страхом глядя на украшение. — Выбросим его?

— Думаю, придётся, — отозвался Орманар. — Расколдовать его сейчас я не могу. Слишком сильные чары. Нужно много времени и особые препараты.

— Тогда лучше сделать это прямо сейчас, — решил Сенегард. — Дай я сам, — он не хотел, что кто бы то ни было знал, куда он спрячет медальон. Конечно, теперь было ясно, что шпиона в отряде нет, но осторожность никогда не помешает.

Орманар протянул медальон эльфу.

— Может, нам лучше перенести лагерь? — предложил он.

— Незачем. Кроме того, как мы объясним причину остальным?

— Почему бы не сказать правду?

— Никому ничего не говорите. На всякий случай.

— Ты думаешь?.. — Орманар удивлённо поднял брови.

— Теперь нет, но лучше перестраховаться, верно?

— Как скажешь. Значит, остаёмся здесь?

Сенегард кивнул.

— Тогда мы вернёмся к больному, — сказал маг.

— Хорошо. Я ненадолго отлучусь, — эльф сжал в руке медальон.

Орманар кивнул, и они с Ринией направились к своему подопечному.

Когда Сенегард вернулся, Орманар сидел в стороне и рассматривал карту. Сенегард подошёл и сел рядом.

— Ты хотя бы знаешь, где мы находимся? — спросил он у мага.

— Сейчас — нет, — признался тот, прислушиваясь: откуда-то донёсся протяжный хриплый вой, ему ответил другой, потом сразу несколько звериных глоток подхватили клич и понесли его над равниной. — Но когда прояснится, а я надеюсь, что это всё-таки произойдёт, можно будет посмотреть по звёздам. Как там наш новый спутник? По-прежнему без сознания?

Сенегард кивнул.

— Надеюсь, он придёт в себя прежде, чем кочевники настигнут нас, — заметил он, делая из фляги глоток грога. — Это путешествие за сокровищами изрядно затянулось. Мы уже оставили часть из них в тайнике, как бы нам не пришлось вернуться в Землю Волка с пустыми руками.

— Господин, — наклонился к Сенегарду Шолли- Стром, — он проснулся, но, кажется, бредит. Всё время требует свою сумку, я решил сказать вам об этом: кто знает, что у него там.

— Книга, — ответил Сенегард, поднимаясь на ноги. Орманар тоже встал. — Я заглянул в его сумку. Там большая старинная книга. Похоже, он тащил её на себе всю дорогу. Возможно, именно из-за неё кочевники и охотятся на него.

Они подошли к тому месту, где лежал человек, и присели около него. Сенегард положил руку ему на лоб: лихорадка поутихла, но могла возобновиться. Затем он пощупал пульс, тот был слегка учащённым, как и следовало ожидать. Впрочем, кризис миновал, и, если кочевники не прикончат их всех, человек мог выжить. Следов обморожения заметно не было — Орманар знал своё дело.

— Книга, — прошептал человек едва слышно, с мольбой глядя на эльфа из-под прикрытых век. — Где она?

— Здесь, — ответил Сенегард, беря в руки сумку незнакомца. — Расскажи нам о ней. Это из-за неё кочевники преследуют тебя?

— Да, в ней скрыто страшное зло. Её нельзя открывать, нельзя читать. Иначе оно вырвется наружу, и с ним будет не совладать. — Человек облизал губы и продолжал: — Меня зовут Эингхейм, я — последний из Хранителей. Наше братство должно было защищать фолиант от приспешников заключённого в него врага или от глупцов, которые захотели бы освободить его, чтобы использовать в своих целях, не зная, что это невозможно. Здесь, в глуши, мы построили крепость, а книгу замуровали в подземелье. Наши колдуны насылали на окрестности метели и морозы, и никто не добирался до цитадели. О ней даже никто не знал. Но четыре дня назад мы подверглись яростной атаке кочевников. Они явно знали, зачем пришли: им нужна была книга. Кто-то послал их. Наверное, приспешникам врага удалось выследить нас и найти цитадель. К вечеру все Хранители были перебиты, а крепость пала. Я разбил стену, за которой лежал фолиант, и бежал чёрным ходом. Прежде, чем они это обнаружили, прошло несколько часов. Трое суток я иду через равнину, а они преследуют меня. Скоро погоня будет здесь, — закончил он свой рассказ и умолк, обессиленный.

— Их много? — спросил Сенегард, помолчав.

— Не знаю, скольких они послали за мной, но на цитадель напали сотни две. Примерно половину мы положили в бою, но нас было слишком мало, — человек скорбно прикрыл глаза. — Не каждый может стать Хранителем, — добавил он, помолчав секунду. — И мало кто хочет.

— Ты знаешь дорогу? — спросил Шолли-Стром. — Куда ты шёл, когда мы тебя встретили?

— На северо-восток, — ответил Хранитель. — В Ронмен. Там меня могли бы защитить от кочевников.

— Что это? Город? — спросил Сенегард.

— Да, он расположен за холмами Ашимань на реке Килани, — пояснил Эингхейм. — Я никогда там не был, но знаю, что жители Янакато не любят кочевников. Те пришли с запада года три назад, и их просто терпят, пока они не переносят свои стоянки дальше на север. А здесь всё равно, кроме них, почти никто не живёт.

— Странно, что погоня до сих пор нас не настигла, — заметил Шолли-Стром. — Как я понял, у тебя было преимущество всего в несколько часов.

— Я заметал следы, — проговорил Эингхейм, поморщившись. — Пока не выбился из сил. Потом просто шёл. Нельзя, чтобы фолиант достался слугам врага. Прошу вас, не отдавайте им его. Если я умру, сберегите книгу. От этого зависят и ваши жизни.

Последовала пауза, потом Шолли-Стром спросил:

— Кто он, тот, о ком ты говоришь? И как он может быть заключён в книге?

— Это могущественный колдун, некромант, его истинного имени никто не знает, однако сам он называл себя Крайдер-Инг и некогда жил в Каргадане, — при этих словах Сенегард и его спутники переглянулись. — Крайдер-Инг был повержен другим, видимо, более могущественным колдуном, — продолжал Эингхейм. — Этот чародей заключил его душу в книгу, записав её туда огненными буквами. Если прочитать эти строки вслух, пленник вырвется наружу и снова воплотится на земле, чтобы творить зло. Мы, Хранители, — потомки тех, кто забрал фолиант на север и замуровал его в подвале цитадели, чтобы слуги Крайдер-Инга не могли возродить его. Но мы оказались слабее. Теперь всё в ваших руках. Я уже не могу противостоять преследователям, если вы позволите им завладеть книгой, некромант вернётся в Каргадан, и кто знает, какие последствия… — Эингхейм не договорил, подавившись приступом кашля.

— Нас осталось слишком мало, чтобы противостоять даже сотне кочевников, — заметил Беллофрейн тревожно. — Тем более, если они готовы ради этой книги на всё.

Сенегард помолчал, раздумывая, потом обратился к Хранителю:

— Так ты думаешь, кочевников наняли, чтобы они напали на вашу цитадель?

— Я не знаю, атака была неожиданной. Прежде кочевники никогда не проявляли к нам враждебности.

— Что ж, в любом случае, теперь мы более-менее знаем, в чём дело, — проговорил Сенегард. — Нужно решить, что делать дальше: пытаться уйти от погони, которая вот-вот будет здесь, или остаться и принять бой.

— Есть другая идея, — вставил Шолли-Стром. — Вернуться в цитадель и закрепиться в ней. Едва ли кочевники будут искать нас там, где уже побывали.

— Но мы не знаем, где она, — возразил Сенегард, а затем обратился к Эингхейму: — Ты можешь показать нам путь?

— Нет, — ответил тот, покачав головой. — Я давно сбился с дороги, а теперь, в такой буран, и вовсе не представляю, куда идти.

— Ты вроде сказал, что метель насылали ваши колдуны, — вставил Шолли-Стром. — Почему же она не утихает?

— По-видимому, это естественный буран, — ответил Эингхейм.

— Тогда есть надежда, что он прекратится, — заметил Сенегард. — Ну, а пока придётся как-нибудь обосноваться здесь. — Он поднялся на ноги и подозвал к себе всех воинов. Объяснив ситуацию, он сказал: — Необходимо укрепить лагерь. Соберите снег и постройте из него стены, они укроют нас от стрел.

— А я, — добавил Орманар, — применю пару волшебных фокусов, когда появится погоня.

— Риния, — обратился Сенегард к девушке, — охраняй Эингхейма, не отходи от него.

Она молча кивнула и села рядом с Хранителем, а остальные воины отправились укреплять лагерь. Только Орманар принялся рыться в своей сумке и готовить магические сюрпризы для кочевников. Сенегард тоже остался с Эингхеймом. Он хотел побольше узнать о книге и братстве Хранителей.

Кочевники появились примерно через два часа. Сенегард ощутил их присутствие и, поднявшись на ноги, вгляделся в снежную мглу. Разглядеть что бы то ни было мог разве что провидец, но он знал, что враги уже близко. Как сами они умудрились не сбиться со следа и нагнать Эингхейма, было непонятно, однако Сенегард предполагал, что их ведёт чья-то злая воля, возможно, осведомлённая обо всех передвижениях маленького отряда, укрывшего последнего из оставшихся в живых Хранителя. Сенегард подал знак своим людям, и те, обнажив оружие и приготовив арбалеты, Укрылись за импровизированными и ненадёжными снежными валами. Однако никто и не предполагал, что они смогут их защитить, у этих сооружений была другая цель: спрятавшиеся за ними люди были не видны тем, кто шёл сквозь буран.

Медленно потянулись минуты. Вокруг затаившихся воинов бушевала метель, разбрасывая во все стороны крупные колючие хлопья снега. Наконец впереди показались тёмные силуэты, расплывчатые и кажущиеся призраками. Через несколько минут первые всадники въехали в поле видимости и придержали коней, недоуменно оглядываясь. Они явно ожидали обнаружить здесь беглеца и тех, кто отважился ему помочь.

— Похоже, кто-то действительно ведёт их, — шепнул Сенегард Эингхейму, судорожно сжимавшему книгу, и подал своим людям знак начинать атаку.

Вылетели стрелы и с глухим стуком ударились в зазевавшихся кочевников. Трое упали на землю, кони с ржанием встали на дыбы и попятились, наталкиваясь на тех, кто подъезжал сзади. Просвистело ещё несколько стрел, четыре из них нашли свои цели. Орманар сложил ладони и принялся быстро читать заклинание. Снег, что лежал перед укреплениями, скрывавшими отряд, вдруг поднялся в воздух и огромными пластами полетел в кочевников. Всадники падали, сбитые неожиданными ударами, лошади разбегались в разные стороны. Товарищи Сенегарда наблюдали за происходящим, ожидая, когда снеговая атака закончится и им придётся самим вступить в бой. Через некоторое время на том месте, где остановились первые кочевники, появился высокий сугроб, из которого кое-где силились выбраться застигнутые врасплох преследователи. В это время к Орманару наклонился Эингхейм. Он принялся кричать что-то ему в ухо, но заклинание требовало сосредоточенности, и маг его не слышал. Только через несколько минут, когда вокруг лагеря уже виднелась чёрная земля, а содранный с неё снег покрывал кочевников, возвышаясь над ними белоснежным курганом, он смог разобрать, что говорит ему Хранитель.

— У них есть сова! — надрывался тот в отчаянии. — Она ведёт их за нами!

— Где? — спросил Орманар, прищурившись и пытаясь разобрать, что происходит в рядах кочевников: те носились в нескольких метрах от отряда, не зная, что предпринять. Некоторые принялись раскапывать своих товарищей, другие сбились в небольшие кучки и стояли в стороне, ожидая, что будет дальше. Возможно, они считали, что оживший снег — только начало некоей магической атаки.

— Вон там, — указал Эингхейм рукой сквозь мглу. — Человек, у которого словно две головы.

— Вижу, — отозвался Орманар через пару секунд. — Похоже, у него на плече сидит птица.

— Это белая сова, — объяснил Хранитель. — Уверен, что она показывает им путь.

— Каким образом? Я ещё понимаю, если бы она летела впереди и высматривала нас…

— Нужно её убить, — перебил его Эингхейм. — Хуже от этого не будет, а если я прав, они лишатся проводника.

— Хорошо, попробуем, — согласился Орманар и подозвал Доргеля.

Тот подполз, сжимая в руках арбалет.

— Видишь того человека? — показал ему маг. — У которого на плече сидит птица.

Воин кивнул.

— Убей её.

— Кого, птицу? — удивился тот.

— Именно.

— Не человека? — переспросил воин с сомнением.

— Нет. Эта сова — их проводник. Она ведёт кочевников по нашему следу. Вероятно, здесь замешано колдовство. Убей её, и тогда мы наверняка оторвёмся от погони. Если, конечно, улизнём от этих ребят.

Доргель кивнул и приладил арбалет. Он долго целился, а затем медленно и плавно спустил тетиву. Послышался лопающийся звук, а затем низкий протяжный свист и мокрый удар. Захлопали крылья, разочарованно вскрикнул воин, с плеча которого кувырком слетела сова.

— Мне нужна твоя помощь! — крикнул Орманар Сенегарду. — Сделаем магический круг, — сказал волшебник, когда эльф приблизился. — Знаешь как?

Сенегард кивнул. Он хоть и покинул своих сородичей, но кое-чему научиться успел.

Орманар взял его за руку и прикрыл глаза. Эльф сделал то же самое. Теперь их силы соединились, и можно было сотворить волшебство, которое они не сумели бы осуществить по отдельности.

Орманар забормотал заклинание на древнем колдовском языке, Сенегард повторял его слово в слово. Вокруг стало ещё холоднее, однако ветер теперь дул в одну сторону: навстречу кочевникам. Он нёс на них весь снег, который до этого кружился поблизости, залепляя глаза, рот, ноздри, превращая лица в белые уродливые маски.

— В атаку! — крикнул Сенегард, первым выскакивая из-за сугроба с обнажённым мечом.

Несколько широких шагов, и он оказался перед первым из всадников. Яростный удар наискосок, и лошадь повалилась в снег с перерубленными передними ногами. Взмах узкого меча, рассекающий холодный ветер, и кочевник распался на две половины, заливая всё вокруг горячей дымящейся кровью.

С криками выскакивали один за другим немногочисленные защитники лагеря и, пользуясь помощью сил природы, крушили своих врагов. Тем, должно быть, казалось, что они попали в засаду большого и хорошо вооружённого отряда. Метель мешала верно оценить происходящее, составить представление о противнике. Падали в снег кони, холодные мечи опускались на беспомощных, придавленных к земле тушами животных всадников.

Через несколько минут кочевники отступили. Беллофрейн после клялся, что их было не меньше пятидесяти, но это были только предположения, а остались ещё и факты: семнадцать воинов с красными глазами лежали в снегу. Сколько остались погребёнными под снежным курганом — неизвестно, ни у кого не было желания их раскапывать. Невдалеке топтались уцелевшие кони, их было десять. Отряд Сенегарда потерял двоих — значительный урон для столь маленькой группы. Оставшиеся едва держались на ногах от усталости и холода. Однако нужно было уходить. Теперь, если они правильно заметут следы, погоня должна заплутать. Сенегард велел собирать вещи и седлать коней. Теперь, по крайней мере, можно было продолжать путь верхом.

Отряд двинулся дальше на запад. Орманар на ходу читал заклинание, которое заставляло исчезать их следы. Эингхейм объявил, что он достаточно окреп, и помогал ему. Наблюдая за результатами его колдовства, можно было понять, почему кочевники так долго не могли его найти: следы не только исчезали там, где проходили кони, но снова появлялись, уводя погоню совсем в другом направлении. Вероятно, если бы не сова, они никогда не настигли бы его.

— Я предлагаю спрятаться в замке, из которого ты бежал, — сказал Сенегард, когда они отъехали достаточно далеко и можно было прервать чтение заклинаний. — Уверен, там нас искать не будут.

— Возможно, — согласился Эингхейм. — Тем более что здесь, на равнине, кочевники всё равно рано или поздно нас настигнут.

— Значит, решено? — подвёл итог Сенегард. — Веди нас.

— Надеюсь, они не оставили там гарнизон, — заметил Шолли-Стром, ехавший рядом и слышавший разговор. — Не хотелось бы нарваться на отряд кочевников, не измотанных, в отличие от нас, долгими переходами сквозь буран и стычками с превосходящими силами противника.

Эингхейм предупредил, что, пока буран не уляжется и не станут видны звезды, он не сможет найти дорогу в цитадель, поэтому было решено для начала уйти из лагеря как можно дальше, а уже затем, если погода прояснится, искать путь в убежище.

После нескольких долгих часов борьбы со снегом и пронизывающими порывами ветра отряд остановился на привал. Небо прояснилось немного, и люди расположились на отдых. Эингхейм пристально вглядывался в чёрный купол, а затем подошёл к Сенегарду и сказал:

— Думаю, что теперь знаю, куда нам идти. До цитадели должно быть около восьми дней пути. К счастью, мы не слишком уклонились от неё, просто пошли севернее.

Отряд отправился в путь. Спустя некоторое время местность стала холмистой и пересечённой, изредка попадались кусты с длинными тонкими ветками, покрытые инеем и снегом. Метель значительно поутихла, ветер перестал быть столь порывистым, кое-где начали появляться следы небольших птиц и животных. Они петляли, перекрещивались и убегали вперёд, покрывая равнину многочисленными и неповторимыми узорами.

Затем перед путниками появился лес. Деревья были голыми и тонкими, их чёрные, похожие на прутья, ветви тянулись вверх, к затянутому густыми снеговыми облаками небу и, казалось, были готовы закричать от желания прикоснуться к лучам плывущего за пеленой холодной мглы солнца.

Эингхейм показал на лес рукой и сказал:

— За этими деревьями находится цитадель. Отсюда её не видно, так что мы не сможем узнать заранее, оставили кочевники в ней своих воинов или нет. Придётся идти напрямую, иначе нас заметят: здесь снова начинается равнина, холмы будут только дальше. Примерно в двух неделях езды, — продолжал Эингхейм, — у кочевников есть стоянка, однако они часто устраивают небольшие лагеря, разбрасывая их по равнине. Там хранятся запасы пищи, хвороста, оружия, и иногда там держат запасных коней. Так что кочевники могут быть если и не в самой цитадели, то где-нибудь поблизости.

— А если они всё-таки там, — проговорил Шолли- Стром, — то смогут быстро послать за подкреплением.

— Если успеют, — заметил Сенегард. — Поэтому нужно сделать всё очень быстро. Какая у вашей цитадели планировка? — спросил он у Эингхейма.

— Я нарисую, — предложил тот и спрыгнул с коня.

Остальные тоже спешились и окружили Хранителя, вооружившегося небольшой палочкой, которой он принялся чертить план крепости.

Оказалось, что цитадель представляет собой огромную башню со стенами толщиной примерно в пять футов, сложенными из массивных каменных плит, выломанных в горах Ами-Цишгун. У неё было два входа: один главный, защищённый железными воротами, ныне разбитыми атакой кочевников, и другой, потайной, о котором никто, кроме Хранителей, не знал. Сверху башня была закрыта каменным сводом, а по всему периметру на высоте около пятнадцати футов шли частые узкие бойницы. Катапульт внутри крепости не было, но имелось десять баллист разного калибра, о судьбе которых Эингхейм ничего не знал. Они могли сохраниться, но и могли быть уничтожены кочевниками.

— Значит, мы можем пройти с двух сторон, — заключил Сенегард, внимательно рассмотрев рисунок и выслушав Хранителя. — Пожалуй, так и сделаем, — он повернулся к своим людям и быстро разделил их на два отряда. Одна половина спешилась — они должны были идти вместе с Шолли-Стромом и Эингхеймом потайным путём, а остальные под предводительством Сенегарда атаковали главные ворота. Им предстояло подождать, пока воины во главе с Шолли-Стромом подойдут к цитадели, поскольку напасть нужно было одновременно, а пешим требовалось больше времени, чтобы добраться до крепости.

Примерно через час Сенегард дал своим людям команду следовать за ним и, пришпорив коня, двинулся через лес. Они ехали буквально по следам прошедших перед ними воинов, но, когда деревья стали редеть, цепочка свернула влево и затерялась среди стволов и низкого кустарника.

Вскоре Сенегард увидел башню. Отстроенная из серого камня и покрытая снеговой шапкой, она возвышалась посреди равнины, а за ней виднелись пологие холмы, поросшие вереском и приземистыми елями. Они уходили далеко на восток, туда, где должен был находиться окутанный холодными туманами и увенчанный сверкающими коронами хребет Ами- Цишгун.

— Приготовиться, — велел Сенегард, обнажая меч.

Люди последовали его примеру, и отряд двинулся к цитадели, постепенно набирая скорость. Через несколько минут всадники ворвались в крепость, проскочив мимо покорёженных ворот. Внутри было тихо, в отдалении виднелось несколько обледенелых трупов, облачённых в синие доспехи, — вероятно, Хранителей. Кони едва не поскользнулись на багровых лужах, тут и там покрывавших внутренний двор цитадели.

Сенегард настороженно прислушался. Казалось странным, что кочевники не оставили здесь ни одного из своих людей. Впрочем, вероятно, крепость их не интересовала, они гнались за книгой. В это время послышался топот и звон оружия, воины приготовились к бою, но из-за ближайшего угла выбежал отряд Шолли-Строма и сам он впереди всех с секирой в руках. За ним следовал Эингхейм с рюкзаком на спине, готовый применить свою магию.

Завидев своих, люди остановились и опустили оружие.

— Похоже, что здесь пусто, — заметил Сенегард, на всякий случай всё же поглядывая по сторонам. — Видимо, они все устремились за тобой, — добавил он, обращаясь к Эингхейму.

— Возможно, — согласился тот. — Нам нужно укрепить ворота, если мы хотим продержаться в цитадели.

— Но тогда сразу же будет ясно, что мы здесь, — возразил Беллофрейн. — А мы уже знаем, что против штурма башня не устоит. Не лучше ли где-нибудь спрятаться? Уверен, в крепости полно мест, где кочевникам и в голову не придёт нас искать.

— Может быть, ты и прав, — согласился Эингхейм, подумав. — Надеюсь только, что волшебные проводники кочевников не настолько сильны, чтобы видеть сквозь стены или каким-то другим способом почуять нас. Идёмте, я покажу, где можно спрятаться.

— Сначала нужно замести следы, — остановил его Сенегард.

— Верно, — кивнул Эингхейм.

Вдвоём с Орманаром они стёрли все признаки присутствия людей, оставленные между лесом и цитаделью.

— Теперь никто не поймёт, что мы здесь были и вошли внутрь, — удовлетворённо заметил Эингхейм и повёл отряд по многочисленным переходам, лестницам и залам крепости, к счастью, устроенным так, чтобы по ним спокойно могли передвигаться не только люди, но и лошади.

Постепенно они поднимались всё выше и выше, словно взбираясь на гору по дороге-серпантину. Подъем был долгим, плавным и почти незаметным, но стоило посмотреть в очередное окно, мимо которого проходил отряд, как становилось ясно, что земля остаётся всё дальше и дальше внизу.

— Отлично, — проговорил Шолли-Стром через некоторое время. — Мы сможем увидеть противника заранее.

— Совершенно верно, — согласился Эингхейм. — Прежде на самом верху башни постоянно дежурили Хранители, которые наблюдали за равниной, лесом и холмами. Поэтому мы всегда были заранее предупреждены о любой опасности. Однако в последний раз нам это не помогло, — добавил он печально. — Кочевников было слишком много, и цитадель не устояла.

Он толкнул массивную железную дверь, и, когда она со скрипом отворилась, взорам вошедших открылся огромный зал со сводчатым потолком и несколькими окнами, достаточно большими для того, чтобы пропускать солнечный свет.

— Мы находимся почти под куполом башни, — объявил Эингхейм. — Здесь можно отсидеться.

— Думаешь, нас не обнаружат? — спросил Беллофрейн с сомнением. — Я вообще-то имел в виду что- нибудь маленькое и потайное.

— Куда поместились бы девять человек с лошадьми? Не беспокойся, здесь есть всё, что нужно, — с этими словами Эингхейм подошёл к двери и нажал на косяке какую-то панель. Тотчас же раздался щелчок и низкое жужжание, а затем все увидели, как каменная плита, выдвинувшись из стены, закрыла снаружи вход в комнату. — Видишь? — сказал Хранитель гордо. — Для тех, кто не знаком с планом цитадели, здесь просто глухая стена. Кроме того, из этого зала есть несколько выходов. Они ведут в потайные коридоры, по которым можно проникнуть в разные помещения и на разные уровни крепости.

Беллофрейн слегка поклонился.

— Беру свои слова обратно, — сказал он, улыбнувшись. — Я не просто удовлетворён, но даже восхищён.

— Рад слышать, — ответил Эингхейм. — Хранители потратили не один десяток лет на строительство цитадели. Она росла столько же, сколько существовало Братство.

— Но почему вас так мало? — спросила Риния.

— Немногие готовы посвятить свою жизнь охране какой-то книги, — ответил Эингхейм, — тем более, если делать это нужно в столь отдалённом и холодном месте. У тех, кто вступает на этот нелёгкий путь, разные причины, но они должны быть достаточно вескими. Поэтому нас мало. Так было всегда, но мы не отступали. Башня должна была защитить нас, и мы строили её днём и ночью, торопясь возвести стены раньше, чем слуги Крайдер-Инга обнаружат, где хранится книга, в которую записана душа их повелителя.

— Сколько мы здесь пробудем? — спросил Доргель, подходя к окну и осторожно выглядывая наружу. — Ведь не можем же мы торчать здесь вечно?

— Это верно, — согласился Шолли-Стром. — Тем более что припасов у нас почти не осталось, а охотиться, как я понимаю, мы не можем. Иначе нас могут обнаружить.

— Именно так, — согласился Сенегард. — Но мы проведём здесь всего несколько дней. Кроме того, охотиться мы как раз будем. Но только сегодня. Так что возьми тех, у кого ещё остались арбалеты и стрелы, — сказал он Шолли-Строму. — И отправляйтесь в лес. Даю вам три часа.

Тот кивнул и в сопровождении двух человек направился к двери.

— Подожди, — окликнул его Эингхейм. — Я ведь закрыл нас, — с этими словами он подошёл к панели и нажал её. — Кроме того, вы не найдёте дорогу ни наружу, ни обратно, так что мне придётся пойти с вами. — Он, помедлив, повернулся к Сенегарду. — Насчёт книги…

— Оставь её здесь, — посоветовал тот. — Я не стану открывать, поверь.

Эингхейм колебался.

— Если бы я хотел это сделать, то давно убил бы тебя, — заметил Сенегард. — Впрочем, ты — Хранитель, тебе виднее. Я не уговариваю.

Кивнув, Эингхейм снял со спины рюкзак и поставил его у стены. Помедлив секунду, он сделал знак Шолли-Строму, и они вместе с остальными воинами вышли из комнаты.

Сенегард знал о том, какой колдун заключён в книге. Он неоднократно слышал легенды и рассказы о нем, и всегда они носили зловещий характер.

Крайдер-Инг был довольно известным некромантом, кроме того, он возглавлял культ поклонения Гремму — кровавому покровителю мести, одному из верховных божеств каргаданского пантеона. Жрецы совершали на его алтарях страшные приношения, держа в страхе и повиновении почти всё государство. Верховная власть смотрела на это сквозь пальцы, вероятно, опасаясь за своё благополучие. А может, потому, что жрецы не лезли в государственные дела, а народ был покорен воле и тех, и других.

Сенегард не знал, что Крайдер-Инга заключили в книгу, равно как и имени того, кто это сделал, но было ясно, что это должен был быть очень могущественный маг. Возможно, собрат по чёрному ремеслу, которому каргаданский маг перешёл дорогу, или один из жрецов, метивший на место главы культа. Впрочем, последнее маловероятно, ведь, по словам Эингхейма, служители Гремма старались освободить Крайдер-Инга и были в этом желании весьма упорны.

Сенегард не стал бы открывать фолиант, но ему было интересно ещё раз взглянуть на него. Поэтому он подошёл к оставленному Эингхеймом рюкзаку и, присев на корточки, открыл его. Книга была переплетена чёрной кожей, на обложке имелось золотое тиснение: магический знак, предупреждающий об опасности. Три бронзовые скобы с причудливыми замками не позволяли открыть её. Сенегард повертел книгу в руках и, хмыкнув, сунул обратно в рюкзак.

В этот момент с другого конца комнаты раздался возглас: Доргель указывал рукой на улицу, выглядывая через узкое окошко. Сенегард торопливо приблизился и, оттолкнув капитана в сторону, зашипел:

— Ты что делаешь?! Хочешь, чтобы нас заметили?

— Но посмотри сам: кочевники напали на наших людей!

Сенегард взглянул в окно и увидел, как Шолли- Стром, Эингхейм и ещё два воина один за другим вбегают в ворота цитадели, а их преследует конный отряд человек в тридцать. Ещё несколько кочевников лежали на снегу, пронзённые стрелами. Выругавшись, Сенегард приказал приготовиться на случай, если кочевникам удастся отыскать их убежище. Спуститься вниз и помочь Шолли-Строму и тем, кто отправился с ним, они не могли, поскольку не знали дороги через коридоры и переходы башни. Оставалось только сидеть, ждать и надеяться, что их товарищи уцелеют. Кроме того, кочевники теперь знали, где скрываются те, кого они ищут. Они спешились и ринулись внутрь цитадели, преследуя беглецов.

Прошло около четверти часа. Томительное ожидание тянулось, распаляя воображение воинов и изматывая нервы. Наконец за дверью послышался скрежет, она распахнулась, и на пороге показался Шолли- Стром, который на пару ещё с одним воином тащил Эингхейма. Тот был ранен: из груди у него торчал обломок стрелы, кровь заливала одежду и дымилась в морозном воздухе. Лицо у Хранителя было бледным, глаза закатились. Дыхание смерти уже овеяло его и сковывало тело и сознание льдом вечности. Его положили на пол и расступились. Сенегард присел рядом на корточки и осмотрел рану. Она, безусловно, была смертельной. Если вытащить стрелу, начнётся кровотечение, а если оставить, будет воспаление. Эингхейм нашёл глазами Сенегарда и протянул к нему руку. Схватив его за одежду, он притянул его к себе и, едва шевеля губами, заговорил:

— Ключ… На груди, под рубашкой… Возьми его. Я умираю, уже скоро. Нашему Братству пришёл конец. Теперь ты должен спасти книгу… Не позволяй им открыть её. Иначе… всё было… зря. — Его охватила агония, и через несколько секунд Эингхейм умер.

Сенегард закрыл ему глаза и, расстегнув ворот рубашки, нашарил толстый промасленный шнурок. На нем висел ключ: круглая палочка с многочисленными выступами и выемками. Видимо, она должна была открывать бронзовые скобы, закрывающие фолиант. Сенегард сунул ключ за пазуху и поднялся на ноги.

— Что насчёт кочевников? — спросил он Шолли- Строма. — Вам удалось уйти от них?

— Да, мы вовремя нырнули в какой-то потайной ход и закрыли за собой дверь, — ответил тот. — Но, полагаю, они всё ещё где-то рыщут.

— Несомненно, — согласился Сенегард, поднимая с пола рюкзак Эингхейма и взваливая его себе на спину. — Но в цитадели мы отсиживаться не можем. Теперь, когда они знают, что книга здесь, они приведут всех, кого смогут найти, и обшарят каждый закоулок. Возможно, прибудут даже колдуны, которые их наняли. Им не составит труда обнаружить нас. Нужно прорываться, пока их мало.

— Но нас-то всего восемь, — напомнила Риния.

— Однако они, вероятно, разбрелись по цитадели и ищут нас порознь, — ответил Сенегард, направляясь к выходу из комнаты. — Попробуем этим воспользоваться. Идёте.

Они вышли в коридор и прислушались. Было тихо, только ветер гулял по переходам башни, проникая внутрь через бойницы и пробоины. Медленно люди пошли вперёд, наугад выбирая дорогу, обречённые плутать так же, как и их преследователи. Это походило на путешествие по лабиринту, в котором на каждом шагу может поджидать опасность.

Первое столкновение произошло, когда они завернули в большой полутёмный зал с множеством ниш по обеим сторонам. Дюжина кочевников ринулась на них с воинственными криками, потрясая мечами. Несколько длинных толстых стрел, способных пробить практически любую кольчугу, просвистели над головами и, ударившись о каменные стены, посыпались на пол. Вскинув арбалеты, люди Сенегарда дали ответный залп, и трое нападавших упали, насквозь пронзённые короткими болтами. Завязалась схватка. Звон мечей разносился под сводами зала и усиливался эхом так, что казалось, будто сражаются целые армии. Сенегард отразил два удара, затем парировал атаку топором и, сделав короткий замах, подрубил одному из противников ногу чуть пониже колена, затем пронзил другого в области сердца и едва успел закрыть голову от удара железной палицы. Он сделал широкий выпад, и на пол упали дымящиеся внутренности поверженного кочевника. Беллофрейн размахивал эльфийским клинком, и тот с каждым удачным ударом разгорался всё ярче — свежая горячая кровь оживляла его память о былых временах, когда он участвовал в битвах с орками. Камень, вправленный в эфес, пульсировал зеленоватым огнём, и хищным огнём полыхал его истосковавшийся по сражениям клинок.

С кочевниками было покончено довольно быстро. Отряд Сенегарда потерял только одного человека, он был убит в самом конце схватки — его сокрушил вражеский топор, разрубив почти до самого пояса. Тело накрыли нашедшейся неподалёку портьерой и оставили на полу.

Из зала люди Сенегарда попали в длинный коридор, по спирали уходивший вниз. В нем царил полумрак, ибо в стенах не было ни окон, ни пробоин, только тщательно отполированная каменная кладка. Время от времени передвигаться приходилось на ощупь, Шолли-Стром даже несколько раз споткнулся и едва не полетел кубарем вниз.

Наконец, они вышли на среднего размера площадь, в центре которой имелась каменная стела, покрытая магическими рунами. Выглянув в узкое окно, Сенегард выяснил, что они прошли больше половины пути; до основания башни оставалось около пятнадцати этажей. В это время из ближайшего дома полетели стрелы, и Орманар схватился за руку — он был ранен.

— В укрытие! — крикнул Сенегард, и отряд бросился в выломанную дверь какой-то постройки, более всего напоминавшей конюшню.

— Там, по меньшей мере, пятеро лучников, — сказал Доргель. — Видишь, три стрелы упали в нескольких шагах от нас, одна убила Гарла, а четвертая ранила мага.

— Кто-нибудь может снять их отсюда? — обратился Сенегард к своим товарищам.

— Попробую, — отозвалась Риния, подходя к маленькому окошку и поднимая оружие.

Зазвенела тетива, и короткий тяжёлый болт устремился в сторону дома, где засели вражеские лучники. Негромкий вскрик оповестил о том, что он достиг своей цели.

— Молодец, Риния, — похвалил Сенегард. — А остальных?

— Теперь они будут прятаться, — ответила девушка. — Попробуйте ворваться к ним, а мы с Доргелем и Орманаром вас прикроем. Ты ещё можешь стрелять, маг?

— Конечно, — отозвался волшебник. — Ранение пустяковое, — он в этот момент как раз осматривал рану.

— Давайте, парни, — сказал Сенегард остальным. — Чем дольше мы здесь сидим, тем больше вероятность, что они успеют привести подмогу.

Они подождали, пока Риния, Орманар и Доргель с арбалетами займут свои места, и бросились наружу, устремившись к дому, где были кочевники. Те встретили их вялым залпом стрел, и тотчас же в воздухе просвистело несколько болтов, исчезнув в темных проёмах окон. Когда люди Сенегарда под его предводительством ворвались в дом, там был только один живой враг. Он успел сделать всего один выстрел прежде, чем секира Шолли-Строма поразила его, но стрела ударилась в косяк, не причинив никому вреда.

Через несколько минут отряд Сенегарда пересёк площадь и начал спускаться по узкой каменной лестнице. Этаж за этажом оставался позади, и они уже начали надеяться, что больше не встретят на своём пути кочевников, как вдруг прямо перед ними появилось человек пятнадцать с мечами в руках. Судя по всему, они не ожидали никого увидеть здесь, потому что на мгновение растерялись. Сенегард воспользовался этим замешательством, чтобы зарубить стоявшего ближе всего к нему воина, и атаковал следующего, который, впрочем, уже пришёл в себя и поднял оружие, чтобы защититься. Завязалась очередная схватка. Люди Сенегарда быстро оттеснили противников к стене, несмотря на то, что тех было больше. Видимо, близость выхода из башни придавала им сил. Когда с врагами было покончено, отряд Сенегарда сократился ещё на одного человека, а Беллофрейн был ранен в плечо. Теперь по лестницам и плавным спускам пробирались только шестеро. От охраны Беллофрейна остался только Доргель.

Шолли-Стром с тревогой думал о том, что их ждёт, если внизу к кочевникам уже подоспела подмога.

Однако, когда они вышли из ворот и их взорам открылась белоснежная равнина с темнеющим на горизонте лесом, поблизости не было никого, кроме оставленных кочевниками лошадей. Люди Сенегарда сменили на них своих отощавших жеребцов, переложив скудную поклажу, и пустились прочь от цитадели.

Через некоторое время Беллофрейн поравнялся с Сенегардом и сказал:

— Я только что видел крупную сову. Она перелетала с ветки на ветку и явно следила за нами, а затем поднялась в воздух и отправилась на северо-запад. Думаю, в ближайшее время стоит ждать гостей.

— С этой книгой одни неприятности, — проворчал один из воинов, слышавший их разговор. — Не надо было связываться с Эингхеймом, возможно, некоторые из нас до сих пор были бы живы. А теперь ещё неизвестно, уцелеем ли мы сами.

— Нужно прибавить ходу, — решил Сенегард. — Сбивайте всех сов, которых увидите! — крикнул он, обращаясь к остальным. — Мы должны оторваться.

К вечеру, однако, путь им преградил отряд всадников на огромных чёрных скакунах. Все они были одеты одинаково: в малиновые плащи и золочёные шлемы с зазубренными гребнями. Из-под тёплых курток виднелись добротные стальные доспехи. Руки всадники держали на эфесах длинных двуручных мечей, но не торопились их обнажать. Трое из них, впрочем, отличались от остальных. На них были длинные синие мантии, на головах — меховые шапки, а в руках они сжимали длинные посохи, на концах которых виднелись вправленные в серебро крупные осколки хрусталя.

Сенегард сделал своим людям знак остановиться. Он сразу признал в этой троице магов и понимал, что они не позволят его отряду так просто пройти мимо, а терять воинов в колдовской схватке ему не хотелось. Поэтому он выехал вперёд и громко поинтересовался, что от них хотят.

— Отдайте книгу, — ответил один из обладателей посохов. — Мы хорошо вам за неё заплатим. Триста золотых, — с этими словами он продемонстрировал увесистый позвякивающий кошель.

— Мне известно, что в ней, — ответил Сенегард, — так что едва ли вы её получите.

— Если бы ты знал, кто наш повелитель… — начал гневно один из магов, но Сенегард перебил его.

— Крайдер-Инг, некромант из Каргадана, — сказал он. — Именно поэтому я и не отдам вам книгу. И если вы не хотите умереть в этой снежной пустыне, пропустите нас.

— Ни за что! — ответил колдун презрительно. — Скорее, ты сам останешься здесь навсегда. В атаку! — С этими словами три мага подняли посохи и начали читать заклинания, а сопровождавшие их всадники обнажили мечи и поскакали навстречу людям Сенегарда.

Те приготовились отразить нападение. Просвистели последние болты, отскочив от доспехов рыцарей и не причинив им никакого вреда. Противники сошлись, и началась рубка. Воины колдунов с удивительной лёгкостью управлялись с тяжёлыми двуручными мечами, обрушивая на измотанных врагов сокрушительные удары. Тем временем Сенегард и Орманар сошлись с чародеями в магической схватке. Отразив выпущенные их посохами молнии при помощи огненных шаров, маг выпустил несколько светящихся петель и стреножил чёрных скакунов, заставив их упасть на снег. Колдуны едва успели спрыгнуть, прежде чем их придавило. Сенегард выехал вперёд, оставив сражавшихся воинов позади себя. Теперь он был лицом к лицу со слугами Крайдер-Инга. Те осыпали его градом огненных шаров, но он отразил их при помощи защитного поля и подъехал ещё ближе. Тогда они атаковали его коня, и им удалось опалить животному ноги. Обезумев от боли, жеребец встал на дыбы и сбросил своего седока на землю. Несколько молний взрыли снег вокруг упавшего Сенегарда, но он успел увернуться и послать в ответ несколько сумеречных облаков. Эта магия была незнакома колдунам, и, хотя двое из них избежали столкновения, бросившись на землю, один растерялся, и серый клубок окутал его, оплетая щупальцами и проникая в глубины сознания. Следующего мага Сенегард сжёг в тот момент, когда тот поднимался на ноги. Чародей вспыхнул зеленоватым пламенем, мгновенно охваченный им с головы до ног. Равнина огласилась его пронзительными предсмертными криками, затем он повалился на снег и затих, всё ещё пылая как факел. Последний маг пытался атаковать Сенегарда молниями, но на его лице было написано такое отчаяние, что сразу становилось ясно, что он сам не верит в свою победу. Под защитой волшебного щита, походившего на голубой диск прозрачного света, Сенегард приблизился к нему и зарубил.

Обернувшись, он увидел, что схватка воинов подходит к концу. Все они были пешими, упавшие или сбитые с коней, что стояли поодаль. На снегу лежало около десятка трупов рыцарей колдунов. Шолли- Стром и остальные спутники эльфа едва держались на ногах и в основном защищались, отступая перед сыпавшимися на них ударами. Беллофрейн заметно прихрамывал, а Риния зажимала рану на голове, её волосы были мокрыми от крови. Сенегард поспешил на помощь. Атаковав рыцарей с тыла, он зарубил двоих прежде, чем те успели понять, что к их врагам прибыло подкрепление. Схватка разгорелась с новым жаром. Когда всё закончилось, из всего отряда Сенегарда не получил ранение только он сам. У Орманара оказалась рассечена спина, а Доргель потерял два пальца на левой руке. Тяжело дыша, друзья сели на снег, переводя дух, окутанные облаками вырывавшегося изо ртов и ноздрей пара.

— Ну, вот и всё, — проговорил Шолли-Стром, разглядывая секиру, лезвие которой было сплошь покрыто зазубринами. — Надеюсь, больше никто не будет нас преследовать. Определённо, участвовать ещё в одной стычке я не в состоянии.

— Да, полагаю, на этом всё, — согласился Сенегард и вдруг вздрогнул. — Где книга?!

— Понятия не имею, — ответила Риния, снегом смывая с лица кровь. — Ты же возил её с собой.

— А мой конь? Куда он делся после того, как сбросил меня на землю?

— Может, убежал? — предположил Шолли-Стром, вставая на ноги и оглядываясь по сторонам. — А, нет, вон он, — с этими словами он показал в сторону, где виднелся конский силуэт. Жеребец, судя по всему, занимался тем, что лизал свои обожжённые ноги.

Сенегард приблизился к одной из лошадей, что принадлежали рыцарям магов, но та отпрянула от него с громким ржанием и оскалила зубы.

— Похоже, они натренированы подчиняться только своим хозяевам, — заметил Беллофрейн, покачав головой. — А наши лошадки слишком измотаны, чтобы кого-то догонять.

— Не до погонь сейчас, — проворчал Орманар, морщась от боли — Риния помогала ему снять пропитанную кровью куртку. — Я должен осмотреть ваши раны. И свои тоже.

— Может, он и не станет убегать, — предположил Шолли-Стром. — К тому же ему ноги обожгло.

— Вот именно поэтому он, вероятней всего, и взбесится, если попытаться его поймать, — проговорил Сенегард, следя за своим жеребцом.

— Попробуй прикончить его с помощью магии, — предложил Шолли-Стром.

— Слишком далеко, — ответил Сенегард. — К тому же у меня осталось не так уж много сил. Если я промахнусь, то едва ли смогу повторить попытку, а конь точно сбежит.

— Что же делать? — Беллофрейн, поморщившись, потрогал рану на ноге.

— Помогите мне снять доспехи, — сказал вдруг Сенегард, помолчав.

— Зачем? — удивился Шолли-Стром. — Вроде не жарко, — он невесело усмехнулся.

— Делай, что говорят.

— Ладно, ладно, — вдвоём с Беллофрейном они расстегнули на Сенегарде несколько ремней, и чёрный панцирь упал на снег.

— Пожалуй, надо будет их переделать, — заметил Сенегард, снимая поножи и наручни. — А то больно много времени уходит на то, чтобы их снять. Хорошо бы так: отстегнул пару замков, и доспехи с тебя падают.

Оставшись только в кожаных штанах и рубашке, Сенегард достал из кармана Шустаренгиль и, когда шарик вспыхнул колдовским светом, поднёс его к груди, а затем, прикрыв глаза, начал что-то быстро говорить, едва шевеля губами. Это был магический язык эльфов, и через несколько секунд Шустаренгиль подплыл к груди Сенегарда вплотную и словно всосался в него. Тотчас же тело Сенегарда начало меняться на глазах у его изумлённых и испуганных спутников: одежда словно вросла в кожу и покрылась золотистым пушистым мехом с мелкими темными пятнами, ноги укоротились и выгнулись в обратную сторону, торс вытянулся, а на руках появились крепкие чёрные изогнутые когти.

— Всемогущие боги! — выдохнул Шолли-Стром, когда Сенегард опустился на четвереньки, превратившись в огромного золотого леопарда с горящими жёлтыми глазами. — Этот фокус ты нам ещё не показывал.

Леопард сделал несколько шагов, словно пробуя себя в новой роли, затем перешёл на бег и через секунду ринулся через равнину по направлению к жеребцу. Тот учуял приближение зверя примерно за пятьдесят шагов, вскинул голову и, протяжно заржав, бросился прочь, взрывая копытами снег. Хищник летел за ним, лёгкий, словно тень, расстояние стремительно сокращалось. Прежде чем жертва и преследователь пропали из виду, Шолли-Стром, Беллофрейн, Орманар, Риния и Доргель увидели, как леопард метнулся к шее жеребца и повис на ней, вцепившись в плоть длинными клыками.

Сенегард появился через четверть часа. Он шёл, неся на спине рюкзак, в котором лежала книга с заключённым в страницы чародеем.

— Всё в порядке, — сказал он, надевая доспехи и убирая зажатый в кулаке Шустаренгиль. — Заодно и пообедал. Теперь — в путь. Осталось недолго, и, главное, ничто не должно нам помешать.

— Что значит пообедал? — спросила Риния, оторопев. — Ты что… ел сырое мясо?!

— Я бы не стал, но леопард его очень любит. — Сенегард поморщился. — Не думай, что мне понравилось.

Риния отвернулась, зажав рот рукой. Эльф едва заметно усмехнулся — его всегда удивляло то, что люди относительно спокойно убивают себе подобных, но при этом жалеют животных. Поистине, у человеческой расы странное представление о жестокости.

Он осмотрел забинтованные раны товарищей — пока его не было, Орманар не терял времени даром — и удовлетворённо кивнул.

— А теперь в путь, — повторил Сенегард, садясь в седло. — Мы не знаем, как идут дела в Земле Волка, а кому-то, возможно, нужна наша помощь.

— Без нас, конечно, не справятся, — буркнула Риния, чтобы задеть эльфа. Она злилась на него за то, что он так спокойно говорил о своей недавней страшной трапезе.

— Кто знает, — отозвался Сенегард, пришпорив коня. — В любом случае, там наши… друзья.

— Поздновато ты вспомнил о них, — шепнула девушка, надеясь, что эльф её не слышит.

Но Сенегард слышал, хоть и не подал виду.

— Поехали, — крикнул он. — Вперёд!

В этот миг небольшая палица, кувыркаясь в воздухе, ударила его по голове и выбила из седла.

Беллофрейн, Риния, Орманар и Доргель схватились за оружие и тут же замерли в изумлении: за их спинами стоял Шолли-Стром с двумя заряженными арбалетами в руках и недобро ухмылялся.

— Прошу прощения, — проговорил он негромко. — Но у меня немного другие планы. Видите ли, моим хозяевам не понравится, если книга останется у вас, так что будет лучше, если вы отдадите её мне, — баргустанец перевёл взгляд на Ринию. — Будь умницей, девочка, и дай мне книгу. Живо! — прикрикнул он, видя, что девушка колеблется. — Иначе я вас перестреляю и заберу фолиант сам.

— Стрел не хватит, — заметил Доргель.

— Ну, с троими я как-нибудь справлюсь, — усмехнулся Шолли-Стром.

— Ой ли? — спросил Беллофрейн.

Шолли-Стром направил арбалет на Ринию.

— Тащи сюда книгу, или я стреляю, — сказал он.

Девушка подошла к лошади Сенегарда и взглянула на лежавшего рядом эльфа. На голове у него зияла кровоточащая рана, снег вокруг был розовым. У Ринии глаза наполнились слезами. Стараясь больше не смотреть в сторону Сенегарда, она достала из седельной сумки книгу и вернулась к остальным.

— Молодец, — похвалил Шолли-Стром. — Теперь положи её на землю. Хорошо. Отойдите назад. Ещё! — Баргустанец угрожающе повёл арбалетами.

Когда Орманар, Беллофрейн, Риния и Доргель отступили на несколько шагов, Шолли-Стром подошёл к книге, присел, положил один арбалет на снег, поднял фолиант и, зажав его под мышкой, снова взял оружие.

— А теперь сними с Сенегарда ключ, — сказал он Ринии.

— Да пошёл ты! — выдохнула девушка.

— Очень жаль. — Шолли-Стром недобро улыбнулся и навёл на неё арбалет.

— Врассыпную! — крикнул Доргель, изо всех сил толкая Ринию. Девушка полетела в снег, тяжёлый болт просвистел в дюйме от её плеча, а Орманар, Беллофрейн и Доргель бросились в разные стороны. Шолли-Стром поднял второй арбалет, отчего книга упала на снег, и прицелился в мага, видимо, сочтя его самым опасным.

В этот миг его ударила в лоб небольшая булава. Баргустанец покачнулся, глаза его закатились, и он начал заваливаться на спину. Палец судорожно сжался, спустив тетиву, и болт улетел в небо.

Орманар, Беллофрейн и Риния, ещё толком не поняв, что случилось, бросились к Шолли-Строму, выхватывая оружие, но, когда они подбежали, баргустанец был уже не опасен: он лежал, раскинув руки, и изо лба хлестала кровь.

— Мёртв? — спросил Доргель, приставив на всякий случай клинок к шее поверженного.

Орманар приложил пальцы к артерии.

— Нет, — сказал он через несколько секунд. — Жив.

— Что вообще случилось? — спросил Беллофрейн.

Тут все заметили лежавшую в паре футов булаву и почти одновременно обернулись. На лицах друзей отразилась радость: держась за седло, возле своей лошади стоял Сенегард, зажимая рукой рану на голове.

— Не трогайте его! — крикнул он тихо. — Только свяжите.

Риния, Орманар и Беллофрейн бросились к нему, только Доргель, сделав над собой усилие, остался на всякий случай рядом с Шолли-Стромом.

Маг выхватил из сумки бинты и склянки с дезинфицирующими и целебными составами и, усадив эльфа, принялся обрабатывать рану.

— Что с ним? — спросил Сенегард, кивнув в сторону баргустанца.

— Жив пока, — сказал Беллофрейн.

— Нужно его допросить.

— Успеем. Сначала займёмся тобой.

— Череп цел? — спросил Сенегард Орманара. — Я чувствую себя так, словно мне вышибли мозги.

— Почти так и было, — усмехнулся волшебник, накладывая бинты. — Тебе повезло. Только не уверен, что ты сможешь ехать верхом.

— Ничего, оклемаюсь. Приведите в чувство Шолли- Строма.

Орманар в последний раз осмотрел повязку, дал Сенегарду выпить каких-то укрепляющих зелий и пошёл к баргустанцу. Тот по-прежнему был без сознания. Доргель уже успел связать ему руки и ноги. Маг остановил кровь, промыл рану и наложил повязки. Потом достал пузырёк с мелкими бурыми кристалликами, открыл и поднёс к носу Шолли-Строма. Баргустанец несколько секунд вдыхал шедший из склянки запах, потом его веки вздрогнули, голова дёрнулась, и он застонал. Ещё через пару мгновений он с трудом открыл глаза.

— Слышишь меня? — спросил волшебник.

Шолли-Стром посмотрел на него.

— Что это было? — спросил он едва слышно. — Колдовство?

— Нет, приятель. Ты плохо бросил булаву.

— Эльф?

Орманар кивнул.

— Проклятье! — баргустанец нервно рассмеялся. — Этот парень слишком живуч.

Маг обернулся и крикнул остальным, что Шолли-Стром очнулся. Когда Сенегард, Риния и Беллофрейн подошли, баргустанец скривился в ухмылке.

— Вот так обернулось, — сказал он, прикрыв на секунду глаза. — Хотите кое-что узнать, да?

— Именно так, — подтвердил Беллофрейн, садясь на корточки. — Будешь говорить?

— Почему нет? Разве мы не друзья? — Шолли- Стром рассмеялся и тут же сморщился от боли. — Ладно, кроме шуток. Я понимаю, что мне не жить, так что мог бы и не распускать язык, но ведь это ничего не изменит. Думаю, вы уже обо всем догадались.

— В общем-то, догадываться не о чём, — сказал Сенегард. — Ты сам себя выдал.

— Это верно. Но ждать было нечего. Я должен был отобрать у вас книгу.

— Ты из Каргадана?

— Нет, я родился в Баргустане. Попал к колдунам случайно, ещё в детстве. Мой отец служил наёмником в Гулиштане. Там я познакомился с культом Гремма и вступил в ряды его аколитов. Меня не обучали колдовству — я пошёл по другой части, военной. Был охранником пирамиды, сделал карьеру. Получил звание «посланника». Так в Каргадане называют аколитов, которые выполняют особо важные поручения жрецов. Когда отец решил вернуться в Баргустан, я остался. Он меня не неволил: на моей родине считают, что каждый сам выбирает себе дорогу. И вот я здесь. — Шолли-Стром замолчал, глядя в небо. — Могу я попросить воды?

Орманар поднес к его губам фляжку, и баргустанеп сделал пару маленьких глотков.

— Ты помог Ринии сбежать из Каргадана? — спросил Сенегард.

Шолли-Стром кивнул.

— Люди этого болвана Эристера слишком ретиво взялись за дело. Они не знали, что побег подстроен. Пришлось немного задержать их.

— А та сцена, которую ты разыграл в пустыне, когда мы думали, что освободили тебя?

Шолли-Стром улыбнулся.

— Модегран был не так уж плох, — сказал он. — Конечно, старикан действительно прикончил своего компаньона, но не он навёл кочевников на караван. Они действовали по моему приказу. У каргаданских магов большие связи и много золота.

— Ты сообщал им о наших передвижениях? — спросил эльф.

— Об этом я промолчу, — отозвался Шолли-Стром.

— Думаешь, медальон ещё у Ринии? — улыбнулся Сенегард.

Баргустанец перевел на него недоверчивый взгляд.

— Мы избавились от него, — сказал эльф. — Так что можешь говорить, это ничего не изменит.

— Ты догадался? — спросил Шолли-Стром.

Сенегард кивнул.

— Что ж, лучше поздно, чем никогда. Ладно, признаю: медальон подсунули Ринии в Сафире. Он навёл на след и меня, и Железного Охотника.

— Почему твои хозяева послали голема за Ринией? — спросил Орманар. — Неужели её смерть так важна? Разве она уже не выполнила свою миссию в Сафире? Кстати, что ты знаешь об этом?

— Ничего. Только то же, что и вы: это связано с эпидемией и зомби. Что же касается голема… — Баргустанец облизал пересохшие губы. Судя по всему, он умирал: голос его становился всё тише, речь становилась всё медленнее. — Железный Охотник должен был убить всех, а с Ринии решил начать, потому что именно у неё был медальон.

— Чем же помешал каргаданским колдунам наш отряд?

— Тем, что вы слишком ретиво взялись мешать их планам.

— И как они об этом узнали?

— Я послал весточку из Морвила.

— Каким образом?

— Я же сказал, что у каргаданцев большие связи. Почти везде есть их люди.

— Ладно, а в Янакато тоже ты наводил на наш след кочевников?

— Нет, с ними я никогда не имел дела. Но я знал про книгу и Крайдер-Инга и о том, как важно его освободить.

— А почему ты сам не убил меня или не попытался избавиться от всех нас? — спросила Риния.

— Это не так просто, — усмехнулся Шолли- Стром. — Ночью всегда кто-нибудь стоял на часах, а днём… не было возможности. Я почти всегда был на виду. Если бы у меня был яд… всё было бы проще. Но я не смог его раздобыть. Очень жаль, — баргустанец закрыл глаза. — Похоже, ты здорово приложил меня, эльф, — сказал он, судорожно сглотнув. — Я уже не чувствую ног и кистей.

— Ты не слишком туго затянул верёвки? — спросил Сенегард Доргеля.

— Не настолько, — отозвался тот.

— Вот видишь, — сказал баргустанец. — Значит, это начало конца. Что ж, должен признать, вы — отличные ребята и храбрые воины, — он улыбнулся. — Убить вас было бы большой… честью для меня. Могу я попросить об одолжении?

— Попробуй, — сказал Сенегард.

— Не оставляйте меня здесь умирать. Не хочу, чтобы меня прикончили волки. Сделайте это сами.

Эльф взглянул на остальных. Орманар кивнул, Беллофрейн тоже. Риния молча отвернулась.

— Как скажешь, — пожал плечами Доргель. — Но у нас с предателями разговор другой.

— Он не предатель, — сказал Беллофрейн. — Он до конца хранил верность своим хозяевам.

— Я это делать не стану, — ответил Доргель. — Только и всего.

— Хорошо, — сказал Сенегард. — Я это сделаю.

— Я могу, — вмешался Беллофрейн.

— Не нужно, — эльф покачал головой. — В каком- то смысле я за него в ответе. Ведь это я взял его в отряд.

— Это абсурд, — сказал Орманар.

— И тем не менее. Думаю, мы узнали всё, что хотели. — Сенегард вынул меч из ножен. — Идите вперёд, я вас догоню.

Риния, Беллофрейн, Орманар и Доргель стояли в нерешительности.

— Всё в порядке, — сказал эльф. — Я попрощаюсь с Шолли-Стромом за всех.

Переглянувшись, его спутники пошли к лошадям.

Сенегард стоял рядом с баргустанцем и смотрел на линию горизонта. Он думал о том, сколь обманчив мир людей. Несмотря на то, что эльф прожил бок о бок с ними не один десяток лет, он не перестал удивляться изменчивости человеческого сердца, способного вместить одновременно любовь и ненависть, радость и страданье, злобу и прощенье. Тот, кто лежал у его ног, был врагом, пытавшимся убить и его, и остальных, но Орманар, Риния, Беллофрейн и Доргель не рвались растерзать его. Почему? Потому что баргустанец прошёл с ними долгий путь и они считали его другом? Могло ли случиться так, что они не могли поверить до конца в то, что Шолли-Стром оказался шпионом? Сенегард перевёл взгляд на баргустанца. Тот наблюдал за эльфом с лёгкой улыбкой.

— Прости, что так и не отплатил тебе… за спасение, — сказал он.

Эльф промолчал.

— Что ты тянешь? — проговорил баргустанец тихим голосом.

— Ты ненавидишь нас? — спросил Сенегард.

— А ты меня? — ответил Шолли-Стром. Помедлив секунду, эльф поднял меч над головой.

Баргустанец следил за тем, как взмыл к небу серебристый клинок. Он зажмурился лишь за мгновение до того, как лезвие с хрустом вошло в его череп, разделив голову на две почти равные части.