"Подводный ас. История Вольфганга Люта" - читать интересную книгу автора (Джордан Воуз)

Глава 3 Железный Крест на рубке

В своей книге «Морские Волки» Эдвин Хойт поместил фотографию Вольфганга Люта во весь рост, с женой. Когда делался этот снимок, Лют был уже довольно знаменит, так как имел много наград. Под фотографией Хойт поместил такую подпись: «Один из мальчиков Деница с невестой». В своих мемуарах Карл Дениц дважды упоминает Люта, зато когда Питер Пэдфилд писал подробнейшую биографию Деница, он вообще не счёл нужным обратить внимание на него.

Это не первый и не последний случай, когда Люта забывают. Он вообще неподходящая фигура для историков. И всё-таки он слишком важен, причём по нескольким причинам. Первая и самая очевидная: он потопил большое количество судов. Вторая: он получил множество боевых наград, в том числе Бриллианты к Рыцарскому Кресту – высшую награду в германских вооружённых силах. Кто-то может возразить: «Ну и что?» Потопленный тоннаж и побрякушки – лишь внешняя, мишурная характеристика человека. Но существует ещё и третья причина, которая заставляет нас признать, что Вольфганг Лют сыграл важную роль в морской войне. Война бушевала по всему земному шару. Битва за Атлантику – слишком скромное название битвы, развернувшейся от Северной Атлантики до Индийского океана, от Норвегии до Мадагаскара, от мыса Гаттерас до Малаккского пролива. Не в силах одного человека побывать всюду на таком обширном театре. Но Лют почти преуспел в этом. Вероятно, ни один другой подводник не принимал участия в столь большом количестве громких операций, и, скорее всего, ни один другой солдат на сражался на столь удалённых один от другого участках фронта. Лют казался вездесущим. Он побывал везде, где шли бои. Профессиональный военный может об этом лишь мечтать, но мало кому так везёт.[25]

Например, весной 1940 года германские лодки участвовали в двух крупных кампаниях первого периода войны – вторжении в Норвегию и наступлении на Западном фронте. Ни в том, ни в другом случае они не сыграли серьёзной роли. Германский подводный флот был ещё слишком малочислен для этого. Но Лют участвовал в обеих кампаниях.

1 апреля Гитлер подписал приказ о проведении операции «Везерюбунг» – захвата Норвегии и Дании. В ней участвовал весь германский флот. Все подводные лодки, в том числе и U-9, были отозваны из походов для участия в операции. «Везерюбунг» мог принести Деницу потрясающий успех. Операция могла подтвердить справедливость теории подводной войны, которую он разрабатывал, и доказать необходимость строительства большого числа новых лодок.

Редер и его штаб с самого начала войны требовали захвата Норвегии. Эта страна имела большое стратегическое значение для Германии. Она ввозила значительную часть жизненно необходимой железной руды из Швеции, и транспорты с рудой следовали вдоль побережья в норвежских территориальных водах. Великобритания прекрасно об этом знала и потому в марте 1940 года приняла решения поставить мины у берегов Норвегии, а также высадить свои войска в нескольких портах. Это вынудило бы германские транспорты выйти в открытое море.[26] Королевский Флот уже поставил несколько заграждений, когда началась операция «Везерюбунг». Немецкое вторжение просто опередило высадку англичан.

Морская часть операции немцев была очень смелой, можно даже сказать – просто сумасшедшей. Её успех целиком и полностью зависел от внезапности, а не от проверенных веками принципов морской войны. Немецкий флот был разделён на 6 групп, каждая из которых сопровождала транспорты с войсками, выделенными для захвата норвежских портов. U-9 входила в состав Группы III, направлявшейся в Берген. Её возглавляли лёгкие крейсера «Кёльн» и «Кенигсберг». Подводные лодки должны были решать несколько задач. Прежде всего, они должны были прикрыть германские эскадры от атак с моря во время высадки войск. Они также должны были помешать высадке десантов противника во время операции и после неё. Кроме того, они должны были обеспечить безопасность морских коммуникаций между захваченными плацдармами и Фатерландом. Действия против вражеских торговых судов не планировались. В результате Деница грызли сомнения в успехе операции, однако вслух он заявил, что «совершенно уверен в успехе».

Подводные лодки, участвовавшие в операции «Везерюбунг», вышли в море первыми. U-9 отдала швартовы ещё перед рассветом 6 апреля и покинула гавань Вильгельмсхафена. В 7.55 она миновала последний буй и в 10.30 оставила слева по борту Гельголанд. Никто на борту, включая самого Люта, не знал, куда они должны идти и зачем. Приказы, написанные на растворяющейся в воде бумаге, находились в заклеенном пакете на столе командира. Но Лют не имел права вскрыть пакет, пока командующий подводными силами не отдаст по радио соответствующий приказ.

В тот же день в 20.30 по радио было получено кодовое слово «Хартмут». Началась подготовительная стадия операции «Везерюбунг». U-9, находившаяся в 100 милях юго-западнее Ставангера, проследовала к маяку Утвар в устье Согне-фиорда. Одновременно надводные корабли Группы I и Группы II – «Шарнхорст», «Гнейзенау», «Хиппер» и 14 эсминцев – вышли из Вильгельмсхафена и взяли курс на Нарвик и Тронхейм. Остальные группы выходили через заранее вычисленные промежутки времени, зависящие от длины предстоящего им перехода.

Элемент внезапности, от которого полностью зависел успех немцев, едва не был потерян, когда Группы I и II были замечены у берегов южной Норвегии. Но Королевский Флот не предпринимал никаких действий до вечера 7 апреля. Лишь тогда Флот Метрополии во главе с линкором «Роднёй» покинул Скапа Флоу.

Однако англичане действовали не слишком решительно. Они ждали прорыва германских тяжёлых кораблей в Атлантику и держались довольно далеко от берегов Норвегии. Германские линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау», взяв курс на северо-запад, увлекли за собой британский линейный крейсер «Ринаун» и несколько эсминцев, охранявших подходы к Нарвику. В результате нерешительность англичан позволила германским силам вторжения проследовать к намеченным пунктам высадки. До начала высадки единственным столкновением стала безнадёжная попытка британского эсминца «Глоууорм» атаковать тяжёлый крейсер «Хиппер».

Вторжение в Норвегию началось 9 апреля в 5.00. Оно оказалось успешным, чего, судя по всему, не ожидали даже составители плана операции. Немцы в этот день захватили все намеченные цели – где обманом, где с помощью изменников, где силой оружия. Потери на суше были незначительными, но Кригсмарине получили несколько тяжёлых ударов. На подходах к столице Норвегии Осло береговые батареи и торпедные аппараты в жарком бою потопили старый линкор «Блюхер».[27] Зато подводные лодки, в том числе и U-9, пока столкновений с противником не имели.

U-9 патрулировала в выделенном ей районе весь день, не встретив никого и ничего. Вечером Лют записал в бортовом журнале: «Мы слышали много громких взрывов. Вероятно, германская авиация атаковала британский флот в Бергене. Поднялся на поверхность для лучшего обзора». Но в Бергене не было ни одного британского корабля. Высадка немцев в этом городе прошла без помех.

Лют крейсировал вдоль берега в течение 3 суток, после чего направился в Берген на дозаправку. За всё это время его наблюдатели не увидели даже кончика английской мачты, хотя бои становились всё более ожесточёнными. Британские корабли нанесли яростный контрудар германской эскадре в Вест-фиорде. Вражеские бомбардировщики атаковали и потопили «Кенигсберг» прямо в порту Бергена. Британская подводная лодка возле Кристиансанда торпедировала лёгкий крейсер «Карлсруэ», немцам пришлось самим затопить его.

Единственными противниками U-9 стали скука и отвратительная погода Северного моря. Лют позднее отметил, что поставленная перед лодкой задача была нереальной. В условиях плохой видимости лодка мало что могла сделать. Дениц всё время пытался доказать командованию флота, что лодки следует использовать для наступательных действий. В противном случае это была пустая трата времени и сил.

В результате действия подводных лодок мало повлияли на исход операции «Везерюбунг». И дело даже не в пассивности лодок или их неправильном использовании. Очень многие лодки получили шанс добиться успеха, но уж лучше бы такая возможность не представилась.

11 апреля подводная лодка U-48, входившая в состав Группы V, атаковала 2 вражеских крейсера, но оба раза торпеды прошли мимо. U-47 под командой Гюнтера Прина атаковала британские корабли, стоявшие в гавани Харстада, но так же безуспешно. Лодка чуть не погибла, ударившись о грунт. 19 апреля U-47 выпустила несколько торпед в линкор «Уорспайт», все они прошли мимо. 13 апреля, после столь же неудачной атаки, британский самолёт в Херьянгс-фиорде потопил U-64. Экипаж успел спастись через рубочный люк, хотя морякам искупаться в ледяной воде. 15 апреля была потоплена U-49, а 16 апреля – U-1.[28]

В полдень 20 апреля, уже после того как Лют направился от берегов Норвегии домой, U-9 шла в подводном положении примерно в 50 милях северо-восточнее Шетландских островов. Вдруг гидроакустик услышал шум винтов. Были замечены 2 вражеских эсминца, и в 12.48 Лют выпустил в один из них, вероятно, в польский «Гром», 2 торпеды. После залпа U-9 спешно погрузилась, и через 48 секунд экипаж услышал взрыв. «Сразу вслед за ним последовал второй, более громкий взрыв, словно взорвались котлы». Теперь был слышен шум винтов только одного корабля. В своём рапорте Лют написал: «Я уверен, что этот эсминец был потоплен». Командующий подводными силами сделал пометку на рапорте: «Полагаю потопление эсминца вполне вероятным». Но ни один корабль союзников в этот день в этом месте потоплен не был.[29]

Всего за апрель германские лодки совершили 43 атаки британских кораблей. Один только «Уорспайт» был атакован четырежды. Но ни один корабль не был потоплен, зато погибли 4 лодки. Это было плохое соотношение потерь, точнее, такой счёт вообще нельзя назвать «соотношением потерь». Командиры лодок были подавлены, а экипажи пали духом. Прин, который прекрасно знал свои возможности, был безутешен. «Как можно заставлять меня сражаться с деревянной винтовкой?» – восклицал он. Практически все германские подводники подозревали, что с их торпедами что-то неладно.

И действительно, корень зла таился в торпедах. Как часто бывает, люди, которым предстоит использовать новое оружие, узнают о нём все раньше остальных. Новая электрическая торпеда G7e, которая только что поступила на вооружение германских подводных лодок после длительных испытаний, работала не так, как ожидали её конструктора. На механизм контроля глубины хода влияли давление внутри лодки и температура воды. Дистанционный взрыватель, который должен был реагировать на магнитное поле корабля, не срабатывал, так как противник применял размагничивание корпусов своих кораблей. Рулевая машинка оказалась ненадёжной. Это было настолько некачественное оружие, что его изготовители предстали перед военным судом. То же самое происходило позднее и с американскими торпедами.[30]

Злой и разочарованный Дениц в конце апреля отозвал лодки домой. Он лично посетил каждую из них, чтобы укрепить пошатнувшийся дух команд. Дениц также приказал вернуться к старым торпедам.

В конце апреля 1940 года было принято решение передать U-9 в состав 1-й подводной флотилии в Готенхафен в качестве учебного корабля. Она прослужила уже 5 лет и была довольно изношена. Для той войны, которая началась после захвата немцами Норвегии, маленькие «каноэ» уже были непригодны. Вполне естественно, что Дениц решил вывести их из состава действующего флота, однако совершенно неожиданно 5 мая Лют получил приказ готовиться к новому походу. Приказ был настолько срочным, что Люту пришлось отзывать экипаж из увольнения.

Причиной столь резкого изменения позиции Деница стало германское вторжение во Францию и Нидерланды. Вероятно, это была самая рискованная афёра Гитлера. Если операция провалится, его режим рухнет в течение нескольких недель.

Это вторжение, которое получило кодовое название «Fall Gelb»,[31] было грандиозным мероприятием. В нём участвовали 135 дивизий Вермахта и большая часть самолётов Люфтваффе. Но Кригсмарине, силы которых были серьёзно подорваны в ходе Норвежской операции, в боях почти не участвовали. Если не считать беспокоящие атаки германских торпедных катеров, Королевский Флот действовал в Северном море и Дуврском проливе без всяких помех.

Решение послать в этот район подводные лодки было спорным, как стало ясно позднее. Множество факторов – минные поля, изменчивые течения, малые глубины, погода, превосходящие силы противника – помешали им. Как и в Норвегии, подводные лодки не внесли почти никакого вклада в успех операции.

U-9 покинула Брунсбюттель в полдень 6 мая, и опять приказ находился в запечатанном пакете. Лодка сначала взяла курс на запад, а потом повернула на юг. Ночью она шла в надводном положении, а днём отлёживалась на дне Северного моря, чтобы не быть обнаруженной рыбацкими судами.

Вечером 8 мая Франц Грамицки, новый первый вахтенный офицер, рассматривал огни этих судёнышек, когда ему показалось, что один из огоньков начал мигать. Они вместе с Лютом пригляделись повнимательней, и огонёк превратился в неясную тень. Тень постепенно приобрела форму, и немцы увидели силуэт вражеской подводной лодки. Они решили, что это британский подводный заградитель типа «Грэмпус». В действительности, это была французская подводная лодка «Дорис», более новая и крупная, чем U-9.

Лют начал преследование «Дорис» в 23.50. U-9 занимала тактически невыгодное положение, так как находилась на светлой стороне горизонта. Однако «Дорис» не совершала никаких манёвров, если не считать робкой попытки изобразить противолодочный зигзаг.

U-9 подобралась на расстояние 700 метров, так и не замеченная французами, и Лют выпустил 2 торпеды из кормовых аппаратов.[32] Одна из них была новой электрической торпедой G7e, а вторая – доброй старой парогазовой G7a. Именно она попала в «Дорис» чуть позади рубки. Первая вспышка была маленькой, но затем сдетонировали торпеды французской лодки, и на воде появился огромный оранжевый шар огня. В ночное небо взлетел столб воды и дыма, пронизанный сполохами пламени. На U-9 обрушился град обломков, и «Дорис» исчезла под водой, оставив после себя пятно солярки.

Французская лодка была единственным военным кораблём, который потопил Лют. С неё не спасся ни один человек.

Выделенная Люту зона патрулирования представляла собой квадрат со стороной 12 миль. Его восточная сторона была обращена к устью Шельды, а юго-восточный угол находился вблизи Остенде. U-9 прибыла в свою зону 9 мая в 22.30 и уже через полтора часа получила приказ начать исполнение «Плана Жёлтый». Через 5 часов германские войска начали наступление на Западном фронте.

Предательские течения и приливы возле бельгийского побережья отравляли жизнь Люту. Его эхолот ночью вышел из строя, и лодка билась о морское дно, как больная акула. По крайней мере один раз U-9 села на мель, а вечером 10 мая вражеские эсминцы загнали лодку под воду на 4 часа.

Когда U-9 снова поднялась на поверхность, и Лют вышел на мостик, вдали он увидел лучи прожекторов и вспышки выстрелов зениток. В районе Дюнкерка и Остенде шли жестокие бои. На фоне мерцающих зарниц Лют заметил чёрный силуэт судна. Это был эстонский сухогруз «Вийю». В полночь 11 мая U-9 торпедировала «Вийю»,[33] и судно скрылось под водой под жалобный вой сирены. «Мы были разочарованы, что корабль не загорелся. Но ведь всё-таки это был не театр», – написал Лют позднее в припадке откровенности.

Вскоре после этого были замечены мачты вооружённого торгового судна. U-9 уже приготовилась выйти в атаку, когда вдали появился тральщик. Это была более важная цель, и U-9 направилась к нему. Когда всё уже было готово к пуску торпед, позади тральщика была замечена медленно двигающаяся подводная лодка. Это было ещё лучше. Вместо тральщика немцам предлагалось более лакомое блюдо – подводная лодка.

Судя по всему, она была повреждена, и тральщик вёл её на буксире. Покончив с лодкой, Лют намеревался заняться и тральщиком. U-9 развернулась и приготовилась к пуску торпед, но тут сильным течением её снесло прочь. В результате Лют потерял все 3 судна.[34]

Позднее в этот же день Лют потопил британское судно «Тринга», но сразу после этого корабли сопровождения загнали U-9 на мелководье. Команде пришлось затаиться, и почти девять часов ждать, что взбешённый противник протаранит перископы лодки, которые едва не выступали из воды. Но обошлось.

Лют был вынужден покинуть зону патрулирования через неделю после выхода в море. Он израсходовал топливо и торпеды, а экипаж слишком перенервничал.

15 мая в 9.00 возле Боркума был замечен вражеский самолёт. Лют застопорил машины, пережидая опасность. Но как только он дал ход, в нескольких метрах перед форштевнем проскочила торпеда. Судя по всему, её выпустила британская подводная лодка. Если бы U-9 не остановилась, спасаясь от самолёта, она наверняка погибла бы. В своей книге «Boot Greift Wieder An» Лют благодарит Черчилля за помощь.

Ночью U-9 зашла в Вильгельмсхафен. Но это было что-то вроде захода гонщика Гран При в бокс, когда счёт идёт на доли секунд. Лют спешно принял топливо, торпеды, провиант, и на рассвете снова вышел в море.

Ситуация в Бельгии и Франции изменилась радикальным образом, пока Люта не было на фронте. (Для подводной лодки линия фронта проходит там, где находится её район патрулирования.) 13 мая танковые дивизии генерала Гейнца Гудериана вступили на территорию Франции. Почти не встречая сопротивления, он стремительно двигался к побережью Франции. Весь Британский экспедиционный корпус (около 30 дивизий) и большая часть французских и бельгийских войск оказалась зажата между танками Гудериана на юге и пехотой фельдмаршала Федора фон Бока на севере.

17 мая Лют поймал германскую пропагандистскую радиопередачу: «Подводная лодка потопила танкер и большой вооружённый транспорт. Это показывает, что скоро мы овладеем жизненно важным районом устья Шельды». «Эта ерунда лишь сделала нашу работу сложнее и украла у нас часть успехов», – раздражённо пишет Лют. Но не радиопередача сделала его работу труднее. Его зона патрулирования теперь буквально кишела вражескими кораблями, и следующие 3 дня Лют провёл, сражаясь с предательскими течениями и уклоняясь от вражеских эсминцев. Пехота фон Бока захватила Антверпен 20 мая, после чего торговые суда бежали из устья Шельды, и перед Лютом осталось совсем немного целей. Кроме того, источником постоянных неприятностей стали изношенные механизмы U-9. Например, несколько раз ломались дизеля.

В тот же день Гудериан вышел к побережью у Аббевилля, разрезав армию союзников надвое. Почти миллион человек оказались в котле во Фландрии. Они были вынуждены спешно отступать к побережью, тогда как Гудериан повернул на север к Булони, а фон Бок наступал на юг от Антверпена. Вечером 21 мая Лют записал: «Пожары в направлении Дюнкерка». На следующий день запись повторяется: «Пожары и взрывы в направлении Дюнкерка».

В полдень 23 мая наблюдатели заметили буксиры, ведущие к английскому берегу латвийское судно «Сигурдс Фалбаумс». Судно медленно шло на буксире по мелководью. Лют решил потопить его. В 12.30 он выпустил 2 торпеды с довольно большой дистанции. Одна из них попала в «Сигурдс Фалбаумс» в районе миделя. Судно разломилось пополам и быстро затонуло. Носовая часть встала вертикально и упёрлась в дно моря, форштевень на несколько метров возвышался над водой.[35]

Экипаж судна был снят. Выждав подольше, U-9 осторожно подошла к обломкам. Возле затонувшего судна плавали несколько пустых шлюпок. В одной из них Грамицки нашёл пачку сигарет, которую сразу пришлось разделить между членами экипажа лодки. В другой шлюпке Лют нашёл документы бельгийского солдата и поэтому решил, что потопил войсковой транспорт. Позднее ему пришлось изменить своё мнение. «Сигурдс Фалбаумс» был германским судном, плававшим под латвийским флагом. Он был захвачен англичанами, которые пытались увести корабль в Англию в качестве приза, когда U-9 потопила его. Но ещё до возвращения в Вильгельмсхафен у Люта возникла довольно странная идея. «Мы только что потопили жидовское судно», – записал он в дневнике.

Вернувшись в Германию, Лют начал публично разглагольствовать о том, как потопил судно, принадлежавшее изменникам Рейха. Наконец ему объяснили, что «жидовское судно» принадлежало старой и уважаемой германской судоходной компании, находящейся в Риге. Макс Фалбаумс никак не мог быть евреем, и лучше для самого Люта впредь помалкивать об этом инциденте.

Унизительная отповедь произвела на Люта впечатление. Когда речь заходила о политике, он не скрывал своих убеждений, – а Лют был отъявленным фашистом, – но больше ни разу он не делал столь опрометчивых заявлений.

Патрулирование продолжалось. Рано утром 24 мая U-9 шла в надводном положении, направляясь к побережью Норфолка. В 3.00 в лунном свете наблюдатели заметили 2 силуэта, которые были опознаны как маленькие крейсера или крупные эсминцы. Лют решил атаковать их.

Он приблизился на расстояние 1000 метров к одному из кораблей и приказал выпустить торпеды. Немедленно пришёл ответ: «Не открываются крышки торпедных аппаратов!» Оказалось, что крышки в корпусе лодки, прикрывающие носовые торпедные аппараты, намертво заклинены.[36] Позднее Лют записал в бортовом журнале: «Это было следствием нашего ползанья на брюхе по дну. Мы только вчера опробовали носовые крышки – и на тебе!»

Дальше было хуже. U-9 была замечена своей «жертвой». Лют едва успел погрузиться, как буквально над самой головой у него пролетел эсминец и сбросил 5 глубинных бомб. «Совсем плохо, ведь была такая прекрасная возможность…» – коротко записал Лют, готовясь к неизбежному преследованию. Подводная лодка пошла зигзагом с малой скоростью, надеясь ускользнуть, но теперь вражеские корабли вцепились в неё мёртвой хваткой. Море было слишком мелким, а потому шансы немцев на спасение выглядели призрачными. Было сброшено ещё 6 глубинных бомб, потом ещё 5. Лют не без юмора отметил: «Было похоже, что на корме британского корабля стоял взбешённый человек и швырял нам на палубу пустые пивные бочки». U-9 была вынуждена лечь на грунт. Сначала отказал один механизм, потом другой. Электромоторы начали елозить на фундаментах. Руль направления свободно болтался, зато рули глубины наоборот заклинило. Последнее, что увидел Лют перед тем как отказало освещение, было отражение своего лица в зеркале. «Это было лицо старика…»

Лодка не могла двинуться, чтобы какофонией шумов, скрипа, треска и лязганья не выдать себя: «Вот мы, убивайте нас». Поэтому вскоре после 7.00 Лют решил притвориться мёртвым – отлежаться на грунте до наступления темноты в полной тишине, выключив все бортовые механизмы. Экипаж получил приказ лечь в койки. Рапорт механика о повреждениях оказался удручающе длинным: «Эхолот, лаг, воздушный компрессор, тахометр, тревожная сигнализация, магнитный компас – ослабло крепление; зенитный и командирский перископы повреждены; главный трюмный насос и муфта сцепления ненадёжны; аварийное освещение отключилось; в радиорубке вся аппаратура сорвана с мест крепления; зеркала и прочее стекло разбиты».

Лют не знал, что на поверхности его караулят 4 британских эсминца. Изредка они сбрасывали глубинные бомбы, кто-то ближе, кто-то дальше. К счастью, они потеряли лодку и теперь наугад бомбили весь район, надеясь на удачное попадание.

В 11.00 Лют приказал раздать экипажу шоколад и патроны с поташом. Шоколад должен был подкрепить моряков, а поташ – очистить спёртый воздух. Экипаж начал готовиться покинуть лодку. Были подготовлены подрывные заряды и розданы спасательные жилеты. В лодке царили мрак и холод.

«Люди ходили в носках, чтобы не создавать шума при ходьбе. В носовой части лодки открылась течь, поэтому мы получили дифферент на нос. Все сидели в корме, чтобы скомпенсировать его. Люди плотно прижимались друг к другу, так как в отсеке было очень мало места. В носовой части осталась только вахта. Все замерли, затаив дыхание. Шум винтов! Они всё ближе и ближе. Они прямо над лодкой.

Прошла ещё минута. Ничего? Все ещё ничего? Началось! Взрываются четыре, пять, шесть бомб. Лодка содрогается. Из отсеков сообщают о повреждениях. Две лампы ещё уцелели, и они еле освещают лодку. Ужасная картина: экипаж лодки лежит среди пустых ящиков от спасательных жилетов. Матрасы и одеяла валяются на палубе, чтобы по ним можно было тихо ходить, а вахтенные могли лежать на своих постах. Мы должны беречь кислород».

Старший механик Вибе и маат-механик[37] Альтенбургер, действуя как можно тише, пытаются залатать течи. Гидроакустик продолжает сообщать о шумах, которые все и так могут слышать прямо сквозь корпус: шум винтов, грохот взрывов глубинных бомб. Грамицки, разбуженный коробкой, которую взрыв сбросил ему на голову, пробормотал что-то насчёт поганых времён, которые нужно переждать, и снова заснул. Лют пробирался от одной койки к другой, проверяя, чтобы матросы не выронили во сне патроны с поташом изо рта.

Атака глубинными бомбами – это достаточно новая страница морской войны, ничего подобного до Первой Мировой войны просто не существовало. Ощущения, мягко говоря, не из приятных, их трудно описать, и можно только испытать на собственной шкуре.

Имеется несколько довольно живописных описаний таких атак. Командир U-977 Гейнц Шеффер сравнивает сотрясение при взрыве глубинной бомбы с ударом гигантского молота по корпусу лодки. Он пишет: «Ничего не поделаешь, это война, нестоящая война, а не киношная с развевающимися флагами и бравурными маршами». Для автора книги «Железные гробы» Герберта Вернера самым тяжким был промежуток между взрывами. «Он заставляет нас полностью терять чувство времени и совершенно отшибает аппетит». Военный корреспондент Лотар-Гюнтер Бухгейм, автор книги «Das Boot» описывает это ужасное ожидание как чисто физическое мучение, словно корпус атакованной лодки накрепко сросся с кожей человека внутри неё. «Даже самый слабый звук отдаётся болью, как прикосновение к разверстой ране. Такое ощущение, что твои нервы обнажены, и кто-то трогает их». Если бы у подводников имелась возможность отбиваться, это было бы не столь тяжело. Однако им остаётся только ждать. «Так называемый героизм не имеет с этим ничего общего», – заметил Петер Кремер, описывая особенно жестокую атаку U-333 в 1943 году.

Это было не сражение, а испытание выносливости. Подводная лодка не имеет возможности защищаться. Она может только проиграть, но никак не победить. И одновременно, как это ни странно, именно тогда наступает звёздный час капитана. Лют писал: «Все знают, что когда вокруг начинают рваться глубинные бомбы, матросы смотрят на офицеров». Они внимательно следят за всем, что делает офицер, за выражением его лица, движениями его глаз, головы, рук, ног. Особенно внимательным следует быть капитану. Так как его поведение практически тут же передаётся экипажу. Если он встревожен, матросов охватит паника. Если он выглядит уверенным, моряки будут, по крайней мере, спокойны. И если в самый тяжёлый момент он улыбается, они будут смотреть друг на друга и тоже посмеиваться. Внешний вид в такую минуту – самое главное.

Вполне понятно, что сохранять вид ледяной невозмутимости во время подобной атаки совсем нелегко. Иногда его приходится буквально вымучивать. Но хороший командир – всегда немного актёр. Офицеры-подводники всегда делают что-нибудь, чтобы сохранять спокойный вид – читают, тихо беседуют, внимательно разглядывают подтолок, закусывают. Лучшие из них просто спят, как это сделал Грамицки. Если капитан сумеет остаться собранным, если он сумеет внушить спокойствие экипажу – лодка имеет все шансы пережить даже такую атаку, которой в мае 1940 года подверглась U-9. И тогда командир выигрывает очень много. Он чувствует себя гораздо увереннее в качестве капитана. Он завоёвывает уважение команды, любит она его или нет. И он спасает свою жизнь, так как не раз лодки гибли только потому, что экипаж поддавался панике.

Во время первой атаки в своей жизни и, вероятно, самой жестокой за всю войну, Лют преуспел во всём этом. Охота за U-9 продолжалась несколько часов, но постепенно взрывы глубинных бомб начали удаляться. Шум винтов тоже начал стихать. Экипаж почувствовал, что самое скверное позади, и начал приходить в себя.

Наконец, уже вечером один из британских кораблей сбросил буй над тем местом, где лежала U-9. Вероятно, англичане решили, что потопили лодку. И чтобы позднее рассеять остатки сомнений, они отметили место её гибели. Были сброшены ещё несколько глубинных бомб, но уже совсем далеко. В полночь Лют решил всплыть. Лодка провела под водой 21 час, и в 00.25 рубочный люк был открыт. Внутрь хлынул поток холодного свежего воздуха, от которого кружилась голова.

Лют вышел было на мостик, но тут же, всего в 300 метрах от лодки, заметил в темноте британский эсминец. И как раз в этот момент в лодке зажглось аварийное освещение. Столб жёлтого света из люка обрисовал силуэт капитана. Он поспешно захлопнул крышку, вздрогнув от громкого стального лязга, и напряжённо впился глазами в молчаливый силуэт вражеского корабля.

Никакой реакции. U-9 начала потихоньку отползать, запустив электромоторы, так как Лют не рискнул использовать грохочущие дизеля. В довершение всех испытаний лодке предстояло форсировать минное поле. Нервы у всех были натянуты, как струны. Грамицки мрачно заметил: «Если мы завтра проснёмся, я полагаю, нам уже ничто не будет страшно».

Дениц стоял на пирсе, когда U-9 в сумерках 28 мая приковыляла в Вильгельмсхафен. Он уже успел мысленно похоронить Люта, что видно из слов, которыми он встретил командира U-9: «Откуда вы явились? Я думал, что вы все погибли. Англичане заявили, что потопили вас».

«Значит, англичане поторопились. Они даже сбросили буй над нами. Однако они нас там сейчас не найдут», – ответил Лют.

Вскоре после возвращения Люта началась операция «Динамо» – эвакуация союзных войск с побережья в районе Дюнкерка. За 10 дней были эвакуированы более 300000 британских, французских и бельгийских солдат. Их перевозили в Англию на всём, что только могло плавать – на кораблях, катерах, шлюпках, баржах, буксирах. Несколько германских лодок были брошены на перехват. Но U-9 опоздала на несколько часов.

Великобритания сумела эвакуировать большую часть своей армии, хотя потеряла всю технику. Франция осталась одна, и через 2 недели немцы вошли в Париж. Формальная капитуляция[38] Франции была подписана в Компьене 22 июня 1940 года.