"Подводный ас. История Вольфганга Люта" - читать интересную книгу автора (Джордан Воуз)

Глава 2 Лиха беда начало

Вторник, 22 сентября 1914 года. В Европе бушует война.

Главные бои в этой войне происходили на суше. На море произошло несколько столкновений в добром старом викторианском стиле. Было потоплено несколько кораблей, но огромные флоты старались держать подальше один от другого, чтобы не подвергаться ненужному риску. Воды Северного моря, разделившие враждующие нации, спокойно плескались о берега.

В этот день 3 больших британских корабля патрулировали вдоль голландского побережья на Широких Четырнадцатых, рассекая невысокие серые гребни волн. Они шли медленно, идеально прямой кильватерной колонной, словно на учениях. Хотя эти корабли несли боевой дозор, они больше напоминали огромных тупых динозавров, медленно бредущих сквозь туман по доисторическому болоту, не подозревая, что уже появилась сила, которая вскоре отправит их в небытие.

Броненосные крейсера «Абукир», «Хог» и «Кресси» уже давно устарели и не могли действовать вместе с новейшими кораблями. Они должны были отправиться на слом, но пока что проводили свои последние дни, патрулируя в Северном море – подальше от опасных районов. Их экипажи состояли из пожилых резервистов и зелёных кадетов Осборнского морского колледжа. Война, противник и угроза атаки казались чем-то далёким и нереальным. Было утро, и большинство моряков думало только о завтраке. И когда случилось немыслимое, они успели только удивиться.

Около 6.00 вахта на мостике «Абукира» услышала взрыв и почувствовала, что их корабль накренился. Вскоре старый крейсер начал погружаться, выпрямившись на ровный киль. И тут из отсеков раздались беспорядочные крики. «Мина! Мы подорвались на мине!» «Котёл взорвался!» «Взорвался артпогреб и мы принимаем воду!»

В действительности это была торпеда германской подводной лодки U-9, которая скрывалась под водой чуть севернее британской эскадры. Её командир, молодой капитан-лейтенант Отто Веддинген, следил за тонущим кораблём в перископ. Это был первый поход Веддингена на U-9. Он вышел в море через день после своей свадьбы, желая «совершить что-нибудь, что позволит Императорскому Флоту сравняться со славными достижениями наших армейских братьев». Он ждал именно такой возможности.

«Хог» и «Кресси» приблизились к тонущему «Абукиру». Его экипаж покидал крейсер, сотни людей уже плавали в воде, ожидая шлюпок, которые подберут их. Веддинген не верил собственным глазам. Он позднее писал, что англичане просто играли в поддавки, ему даже не пришлось менять свою позицию. Веддинген пошёл в новую атаку, на сей раз на «Хог».

Трагедия этих 3 крейсеров заключалась в том, что их командиры смотрели на войну, как не некую игру, в которую играют по старым правилам. Одно из таких правил гласило, что нельзя атаковать корабль противника, занятый спасательными работами. «Абукир» тонул, и экипаж не знал – от мины или торпеды. Это был прекрасный удар, но, по мнению англичан, игра закончилась. Имелся победитель, имелся побеждённый. «Хог» и «Кресси» как бы находились вне игры.

Но теперь уже «Хог» получил 2 попадания в среднюю часть правого борта. Силой удара его чуть не выбросило из воды, экипажу «Кресси» показалось, что он встал на дыбы, как сильно пришпоренная лошадь, или внезапно распрямившаяся стальная пружина. На несколько минут крейсер замер неподвижно, а потом внезапно перевернулся, раздавив шлюпки левого борта и убив сотни моряков. Чёрный дым валил из огромной пробоины в его корпусе.

К этому времени «Абукир» уже перевернулся вверх дном, и голые люди отчаянно карабкались на обшитое красной медью днище, сверкающее на солнце. Теперь всем было ясно, что это торпедная атака. Однако «Кресси» стоял на месте, его шлюпки медленно выгребали, подбирая из воды моряков.

Экипаж крейсера приготовился к попаданию. Все люки были задраены, а водонепроницаемые двери закрыты. За борт были выброшены столы и скамейки, чтобы люди в воде могли хвататься за них. Экипаж по тогдашнему обычаю начал снимать одежду. Людям всюду мерещились перископы, и артиллеристы открыли беспорядочный огонь по воде. Один из снарядов попал в какой-то обломок, и матросы на палубе радостно завопили. Затем кто-то увидел перископ с противоположного борта. Позднее моряки утверждали, что видели 3 разных перископа, и одна лодка наверняка была потоплена. Но на самом деле никто не видел U-9 и никто её не топил. Пока англичане кричали и хлопали, Веддинген начал первый заход на «Кресси».

Корабль получил 2 попадания в носовую часть правого борта. Он перевернулся менее чем через 10 минут. Какое-то время перевернувшиеся 3 крейсера ещё держались на воде, а потом медленно, один за другим, затонули. Вскоре от патрульной эскадры ничего не осталось – 3 корабля затонули, унеся с собой более 1500 моряков и кадетов.

Веддинген вернулся в Киль, так и не обнаруженный англичанами. Его встретили с королевскими почестями. Кайзер наградил его Железным Крестом, а экипаж U-9 нарисовал большой Железный Крест на рубке лодки.

Веддинген погиб в море всего 6 месяцев спустя. Вскоре он превратился в легенду. Когда в 1935 и 1967 годах в строй вошли вторая и третья U-9 соответственно, на рубках обеих лодок был нарисован Железный Крест Отто Веддингена.

Знаменитая атака Веддингена возвестила о наступлении эры подводной войны. Потопление 3 старых броненосных крейсеров в принципе изменило саму природу войны. До этого похода подводные лодки рассматривались как любопытные игрушки, а подводная война казалась чем-то вроде легкомысленного спектакля. После него лодки превратились в самое опасное оружие морской войны. Подводная лодка вообще могла решить исход Первой Мировой войны, если бы её возможности были правильно оценены.

Веддинген стал первым асом-подводником. Подводники будут так же чествовать своих асов, как лётчики – своих, хотя, может быть, не столь открыто, потому что противник ненавидел подводников гораздо сильнее. Но всё равно будут чествовать. В ходе войны вслед за Веддингеном прославились очень многие. Мы назовём только Отто Харзинга, Вальтера Форстманна, Маккса Валентинера, Отто Штейнбринка, Вальтера Швигера (которые потопил «Лузитанию») и Лотара фон Арно де ля Перьера… Именно он потопил больше торговых судов, чем кто-либо ещё за всю историю морской войны. В годы Второй Мировой войны этот список пополнился десятками новых имён, среди которых был и командир U-38 капитан-лейтенант Генрих Либе.

24 октября 1938 года Вольфганг Лют прибыл на U-38. Он прослужил на этой лодке 11 месяцев, именно здесь его и застало начало войны. Лют стал первым вахтенным офицером. Это означало повышенную ответственность и свидетельствовало о доверии командования. Если он не допустит ошибок, то со временем наверняка получит собственную лодку. Должность первого вахтенного офицера сравнима с должностью старшего помощника на других флотах. Судя по всему, уже в 1938 году Люта начали готовить к самостоятельному командованию. От него ждали, что он отточит все необходимые навыки. Хотя в мирное время офицеру на этой должности не слишком часто приходится действовать самостоятельно, во время войны он должен быть готов в любой момент взять на себя командование в случае ранения или гибели капитана. Первый вахтенный офицер одновременно является штурманом и торпедистом, но частенько Люта засасывала рутина канцелярских дел, которыми капитан не желал заниматься.

U-38 была крупнее, чем U-27. Это была настоящая океанская лодка серии IXА, имевшая водоизмещение 750 тонн. Она имела более глубокую осадку и несколько более плавные обводы. Лодка несла на 11 торпед больше, чем «семёрка», и имела на одно орудие больше. Теоретически лодка серии IX имела радиус действия 8000 морских миль. Её экипаж состоял из 50 человек.

Командир лодки был единственным человеком, которому подчинялся Лют. Генрих Либе был одним из лучших подводников. Точнее, ему ещё предстоит им стать. К концу войны на его счёту будут более 30 потопленных судов, он будет награждён Рыцарским Крестом с Дубовыми Листьями, но самое главное – он останется жив.

Тем не менее, Либе имел не слишком привлекательную внешность и был сухим педантом, не обладавшим обаянием и энергией, чтобы из него можно было сделать национального героя, хотя газеты трубили о подвигах гораздо менее удачливых подводников. По словам Вольфганга Люта, это был форменный «асс».[12] Эти два человека не могли ужиться. Либо это было столкновение двух личностей, как часто случалось на подводных лодках, либо всё началось с какого-то неприятного инцидента, превратившегося в гноящуюся язву. По словам одного из офицеров Люта, проблема заключалась в том, что Либе просто цеплялся к мелочам, а Лют, даже в самом начале карьеры, старался не обращать внимания на детали, чтобы добиться наилучшего результата.

Если не считать бортовой журнал U-38, есть лишь один письменный источник, который рассказывает нам о службе Люта на борту этой лодки. Много позже, когда в 1943 году Лют был временно переведён на берег, он написал книгу «Boot Greift Wieder An».[13] Соавторами Люта были капитан-лейтенант Клаус Корт и кто-то из безымянных авторов министерства пропаганды Рейха. Книга является просто перечислением наиболее памятных событий военной службы Люта и Корта.

«Boot Greift Wieder An» была обычной пропагандистской книжонкой, однако события, о которых писал Лют, были подлинными. Большую их часть подтверждают немецкие и английские документы, а достоверность наиболее анекдотических происшествий подтверждают сегодня бывшие сослуживцы Люта. Книга была написана в начале 1942 года, и её первые 2 главы были посвящены действиям U-38 в сентябре 1939 года.

Рассказ начинается с того момента, как U-38 получила приказ командующего подводными силами начать военные действия. Лодка вышла в море 19 августа 1939 года и сейчас находилась в выделенном ей секторе восточной Атлантики у берегов Португалии. Лют пишет: «Я был вахтенным офицером на одной из самых современных германских лодок. Командиром лодки был капитан-лейтенант Генрих Либе, который позднее был награждён Дубовыми Листьями». Лют по соображениям секретности не упоминает номер U-38, так же как и номера других лодок. «Мы уже находились в море и успешно уклонялись от замеченных военных и торговых кораблей… Сообщения о ситуации вокруг Польши становились все серьёзнее, и мы гадали: что же предпримет Англия». Гадали не только Лют и Либе. 1 сентября германские войска и авиация вторглись в Польшу, и теперь весь Рейх ждал, чем это закончится. Удастся ли Адольфу Гитлеру ещё один грандиозный блеф, или западные державы всё-таки остановят его.

Гитлер проиграл. Великобритания была связана договором, обязывающим её защищать Польшу. Так как Берлин не отреагировал на требование прекратить вторжение и отвести войска, через 2 дня Великобритания объявила войну. 3 сентября 1939 года U-38 получила радиограмму: «Англия объявила войну. Подводные лодки должны начать атаки. Торговую войну вести согласно законам призового права». Примерно в это же время британское Адмиралтейство отправило аналогичный приказ всем кораблям Королевского Флота. Он был послан открытым текстом, и некоторые германские корабли перехватили его. Возможно, он был получен и на U-38. «Противник – Германия». Коротко, но исчерпывающе.

Об этом приказе узнали и Редер с Деницем. Они были потрясены. Случилось самое худшее. Гитлер гарантировал, что война не начнётся ранее 1944 года, а она вспыхнула на 5 лет раньше. Кригсмарине оказались совершенно не готовы. В распоряжении командующего подводными силами имелось менее 60 исправных лодок. Кто-то слышал, как Дениц мрачно заметил, что война будет долгой, но Германии победить не сумеет. Редер был ещё пессимистичнее. Он сказал, что германский флот сумеет лишь доказать, что может погибнуть с честью.

Вскоре после приказа начать военные действия U-38 заметила вражеский военный корабль. С помощью справочника по иностранным флотам Лют опознал в нём французский минный заградитель «Плутон». К несчастью для Либе, Франция не спешила вслед за Великобританией объявлять войну и на тот момент оставалась нейтральной. Поэтому немцам пришлось лишь провожать «Плутон» взглядами. Лют и Либе были разочарованы. «Но буквально через неделю мы услышали по радио, что «Плутон» погиб в гавани при взрыве собственных мин… Наверное, больше других радовался этой новости экипаж нашей лодки, так как теперь мы могли не переживать нашу неудачу столь остро».

Через 8 дней U-38 остановила британский пароход «Манаар». Как и положено, лодка дала предупредительный выстрел под нос пароходу. Вместо того, чтобы остановиться и на шлюпке прислать корабельные бумаги, шкипер начал отстреливать. Это было уже не по правилам. После долгой артиллерийской дуэли U-38 погрузилась и потопила «Манаар» торпедой, попавшей ему в носовую часть. Не слишком изящная атака. Однако это было прекрасной иллюстрацией тех сложностей, с которыми столкнулись командующий подводными силами и его лодки при попытках соблюдать положения призового права.

В документе, озаглавленном «Призовое право», который Великобритания и Германия подписали в 1935 году, был расписан набор правил, которые должны были выполняться при потоплении или захвате торговых судов военными кораблями в случае начала военных действий. Подводным лодкам было особенно трудно следовать этим правилам. Например, призовое правило требовало, чтобы перед потоплением торговое судно было остановлено, проверены судовые документы и снят экипаж. Если экипаж судна не может достичь берега, военный корабль должен взять его на борт. На подводной лодке не хватало места для собственного экипажа, поэтому такое требование выглядело дико.

Во время всей этой длительной операции лодка должна была оставаться на поверхности, где она была особенно уязвима. Единственный снаряд мог её погубить. Хотя теми же правилами торговым судам «запрещалось предпринимать любые враждебные действия», Великобритания с первых же дней войны начала вооружать свои торговые суда. И они, разумеется, пускали в ход свои орудия, не задумываясь. По мнению Деница это было нечестно, и он свою точку зрения не скрывал.[14] Но в сентябре и октябре 1939 года он всё ещё требовал от своих командиров соблюдения положений призового права.

22 сентября U-38 потопила британский танкер «Инверлиффи», который ушёл под воду, окружённый морем горящей нефти. Либе и Лют гадали, что же им делать с британской командой, которая не имела никаких шансов добраться до берега. И тут неожиданно на горизонте показался американский танкер. Предоставим слово Вольфгангу Люту:

«Он вышел из Англии ещё до начала войны и следовал порожняком. Мы остановили его предупредительным выстрелом по курсу (наши сигнальные флаги они просто не могли увидеть) и на полном ходу помчались к нему, чтобы передать на него команду британского танкера. Внезапно англичане заволновались. Американец был ещё далеко, когда они начали размахивать руками, указывая в другую сторону.

«Эсминец, сэр!», – крикнул нам британский капитан. Мы тоже увидели маленький клубок дыма, но надеялись, что это было облачко. Теперь мы старались догнать американца ещё быстрее, и если нам повезёт, мы успеем сделать это. Но если эсминец будет приближаться слишком быстро, нам придётся погрузиться. И тогда команда британского танкера будет вынуждена спасаться вплавь. Их капитан был единственным, кто не имел спасательного жилета, и мы дали ему один из наших. Он прекрасно понимал, что может случиться, и сказал: «Погружайтесь быстрее, и ничего не произойдёт. Мы как-нибудь выплывем».

Однако нам не пришлось нырять. Дым на горизонте действительно оказался облаком. Но теперь возникла новая проблема. Мы сигналом приказали американцам прислать шлюпку, однако они остановились и больше не делали ничего. Весь экипаж выстроился вдоль лееров, надев спасательные жилеты, и ждал, что их судно тоже будет потоплено. Наконец команда нашего танкера построилась на верхней палубе лодки и замахала фуражками, крича: «Пришлите шлюпку! Пришлите шлюпку!» Это помогло, и американцы прислали шлюпку, чтобы забрать их.

Англичане смотрели на нас с благодарностью, а два ирландца незаметно сделали Deutschen Gruss…»[15]

Разумеется, такие джентльменские поступки совершались недолго. Прошло несколько месяцев, и немецкие лодки отбросили одно за другим все ограничения призового права. Сначала их обходили, потом начали нарушать и наконец вообще про них забыли. К концу ноября любое торговое судно без специальных опознавательных знаков – вражеское или нейтральное – внутри объявленной зоны военных действий вокруг Британских островов могло быть потоплено без предупреждения.

Так как Дениц пока что имел слишком мало подводных лодок и требовал от них действий в согласии с требованиями призового права, в первые месяцы войны германский подводный флот мало чего достиг. Было потоплено совсем немного торговых судов, зато произошло несколько неприятных инцидентов. Например, 3 сентября[16] британский пассажирский лайнер «Атения» был потоплен U-30 Фрица-Юлиуса Лемпа, несмотря на запрет на атаки пассажирских судов. Дениц пришёл в ужас от ошибки Лемпа и приказал сделать неслыханное. Бортовой журнал U-30 был подделан, чтобы стереть все свидетельства инцидента.[17] Министерство пропаганды Рейха обвинило в потоплении лайнера самих англичан, а именно – только что назначенного Первым Лордом Адмиралтейства Уинстона Черчилля.

Через 2 недели подводная лодка U-29 Отто Шухарта потопила авианосец «Корейджес». А 14 октября была проведена самая отважная атака подводной лодки за всю войну. U-47 Гюнтера Прина потопила в Скапа Флоу линкор «Ройял Оук».

Приникнуть на якорную стоянку Королевского Флота в Скапа Флоу германские подводники мечтали ещё во времена Первой Мировой войны. Дважды такие попытки предпринимались, но обе завершились неудачей. Дениц знал, что успех в Скапа Флоу будет иметь неоценимое значение для Германии и её подводного флота. Для проведения этой операции он выбрал молодого самоуверенного командира U-47 капитан-лейтенанта Гюнтера Прина, который вдобавок был твердолобым фашистом.

Рано утром 14 октября U-47 подобно змее проползла внутрь Скапа Флоу мимо брандеров, затопленных в проливе Кирк Саунд. Лодка приблизилась к «Ройял Оуку», ветерану боев Первой Мировой, и выпустила торпеду в носовую часть линкора – но напрасно. Лодка осталась необнаруженной и смогла выполнить вторую атаку, выпустив ещё 3 торпеды. Через несколько минут «Ройял Оук» перевернулся и затонул на мелководье, унеся с собой 883 человека.

Когда U-47 вернулась в Вильгельмсхафен, Прина и его экипаж встречал на пирсе сам Дениц вместе со своим штабом. После этого подводники полетели в Берлин, где Адольф Гитлер вручил Прину Рыцарский Крест. Прина восхваляли так безмерно, что он даже огрызнулся: «Я командир подводной лодки, а не кинозвезда». Его окрестили «Быком Скапа Флоу», и команда нарисовала на рубке U-47 огромного белого быка, из ноздрей которого валили пар.

А для Люта служба на U-38 была только началом. До 1939 года его продвижение по служебной лестнице не отличалось от карьеры обычного младшего офицера. Он стал помощником командира лодки, что было неплохо, но своего корабля пока ещё не получил. И если бы он допустил на U-38 хоть одну оплошность, такая перспектива ему не улыбнулась бы никогда. А ведь рыцарь не может совершать подвиги на чужом коне. Ему предоставят возможность сражаться и погибнуть, но не завоевать славу. Смерть вполне может настичь его раньше, чем он сделает последний шаг к самостоятельному командованию. Но в декабре 1939 года Лют делает этот шаг. Ему дают его шанс, его, если так можно выразиться, коня. По странной иронии судьбы – или по капризу какого-то штабиста – Лют получает вторую U-9, лодку с Железным Крестом на рубке.

Назначение Люта командиром U-9 было значительным событием, но не следует преувеличивать его значение. Это был тот ещё подарочек. Железный Крест на рубке совсем не означал, что она была лучше защищена или лучше оснащена, чем другие лодки. Вообще её ждал довольно бесславный конец. Между двумя U-9 не было ничего общего. Лодка Веддингена, построенная в 1910 году, была одной из первых подводных лодок германского флота. Лодка Люта была построена в 1935 году с учётом 25 лет исследований, развития техники и богатого военного опыта. Лодка Веддингена была крупнее и быстроходнее лодки Люта, однако была тесной, имела недостаточную мореходность и страдала от частых поломок механизмов. Новая U-9 отличалась от неё закруглённым корпусом и скошенным форштевнем. Она напоминала не подводный пароход, а корвет с зализанными обводами и была во всех отношениях современным кораблём.[18]

Однако после 4 лет службы эта современная лодка устарела. Прибрежная лодка серии IIА, или, как её ещё называли, «каноэ», была слишком мала для действий за пределами Северного моря. Постепенно серия IIА заменялась более крупными лодками серии VII (вроде U-27) и серии IX (вроде U-38). В первые годы войны в силу необходимости «каноэ» ещё использовались и добились некоторых успехов. Но постепенно их либо списывали, либо переводили на менее опасные театры военных действий. Часть лодок этого типа была превращена в учебные корабли.

Между Отто Веддингеном и Вольфгангом Лютом сходства тоже было мало. Лют был человеком совсем иного склада. Он пришёл на лодку, освящённую традициями, и для него всегда было тяжким бременем, действительным или воображаемым, жить в тени Веддингена.[19]

Когда в 1914 году Веддинген вышел в море, он совершил нечто, не имеющее аналогов в истории морской войны. Когда 16 января 1940 года U-9 вышла из Киля и направилась в Брунсбюттель каналом кайзера Вильгельма, Лют не мог даже надеяться на что-то подобное.[20] Лил дождь, по морю шла довольно крупная волна, словом, типичная погода для зимы в Северном море. Экипажу подводной лодки в таких условиях приходится туго, особенно вахтенным на мостике. Вахтенному офицеру и наблюдателям, упакованным в резиновые дождевики, приходится часами напряжённо осматривать горизонт в поисках вражеских самолётов и кораблей. Волны продолжают расти, пока не становятся такими, что накрывают мостик. Тогда потоки воды обрушиваются внутрь лодки через открытый люк, заливая центральный пост. На следующий день выясняется, что дымовой буй, находящийся в рубке, отсырел и воспламенился после срочного погружения. Немедленно все отсеки лодки заполнил густой едкий дым. Буй никак не удавалось погасить. Его пришлось вытащить на мостик и выкинуть за борт. Так завершился первый инцидент на лодке, которой командовал Лют.

В 20.30 того же дня наблюдатели U-9 заметили одинокий корабль, идущий на юг со скорость 10 узлов. Он двигался прямым курсом, не применяя зигзаг. Судно оказалось шведским сухогрузом «Фландрия» и несло все навигационные огни. U-9 шла на запад со скоростью 8 узлов. Было довольно темно, но видимость оставалась отличной, и тактическая ситуация была просто идеальной. Люту следовало лишь выпустить свои торпеду немного вперёд по курсу цели под углом, который гарантирует попадание.

Для цели, следующей постоянным курсом с неизменной скоростью, этот угол, называемый углом упреждения, легко высчитывается на бумаге. Но опытный командир способен проделать такие простейшие вычисления в уме. Разумеется, лодка должна навести свои торпедные аппараты на цель. И если мишень после торпедного залпа изменит курс или скорость, все расчёты рухнут. Такую возможность следовало учитывать, иначе «Фландрия» была бы для U-9 просто идеальной целью.

Но Вольфганга Люта отвлекли от вычислений. Дело в том, что на крошечном мостике U-9 кроме командира, первого вахтенного офицера и наблюдателей теперь теснилась и большая часть экипажа лодки. Лют пригласил своих матросов посмотреть, как он топит своё первое судно, и те бросились наверх, словно их позвали на выпивку. Поступок, скажем прямо, не слишком умный. А что, если бы лодке пришлось срочно погружаться? Или U-9, находящаяся на поверхности, сама была бы атакована?

Мостик лодки напоминал трамвай в час пик. U-9 медленно развернулась для пуска торпед. Носовые аппараты были приготовлены к выстрелу.[21] Лют колебался, не зная – следует ли подождать ещё более выгодного положения. Во время поворота он оглянулся, и увидел своих матросов, которые с благоговейным ужасом уставились на обречённое судно. Давка, вздохи и шёпот помешали ему, и Лют ошибся в расчётах. Первая торпеда, выпущенная в 22.23, прошла мимо цели.

Матросы позади него так и охнули. Но Лют начал маневрировать, чтобы снова выйти в атаку. Матросы буквально толкали в спину своего капитана, кто-то даже начал давать советы. Лют ждал, пока U-9 опишет дугу, кляня себя за то, что устроил этот спектакль. В 22.40 была выпущена вторая торпеда, которая тоже прошла мимо цели. Ещё один всеобщий вздох…

Во время второй атаки «Фландрии» один из наблюдателей заметил ещё одно судно. Это был шведский сухогруз «Патрия», который шёл с юга. Лют был вынужден немедленно выбирать между двумя целями. Если он попусту потратит время на «Фландрию», то «Патрия» скроется, и он потеряет оба судна. Но если он даже немедленно откажется от атаки «Фландрии», он всё-таки может не догнать «Патрию». И чем дольше он думал, тем больше становилась вероятность, что одно из судов заметит U-9.

Лют не знал, что оба судна были шведскими. «Фландрия» несла огни, но её флаг не был виден, так же, как и флаг «Патрии».[22] Если хоть одно судно имеет вооружение, U-9, у которой большая часть экипажа толпилась на мостике, превратится для него в лёгкую добычу. Но в любом случае шведы могли использовать радио и сигнальные ракеты, чтобы вызвать на помощь военные корабли, находящиеся неподалёку.

Лют решил продолжить атаку «Фландрии». Его гордость была задета. И что подумает тень Веддингена?

Прошёл ещё час, в течение которого лодка маневрировала для выхода в точку пуска торпед. В 23.30 была выпущена третья торпеда. Люди на мостике нервно считали секунды, вытянув шеи, чтобы хоть что-то увидеть. И вот это случилось! Первая победа Люта! Торпеда попала в середину корпуса «Фландрии». Поднялся столб чёрного дыма, и над водой прокатилось эхо громкого взрыва. Судно затонуло в течение 20 секунд под радостные крики немцев.

Совершенно неожиданно команда «Патрии» ничего не заметила. Судно продолжало следовать прежним курсом с прежней скоростью, словно U-9 и не существовало. Лют, который уже успел сделать все мыслимые ошибки, начал более профессиональный заход на цель.

Он прицелился между фок-мачтой и мостиком «Патрии». В 1.45 торпеда попала в цель. Силой взрыва корма судна была оторвана. Носовая часть ещё оставалась некоторое время на плаву. Но палубные огни горели, и команда могла спустить шлюпки. В бинокль Лют следил, как команда «Патрии» пытается спастись. Один из моряков в панике бросился на корму, но, неожиданно для себя сорвался в море, так как кормы больше не существовало.

И «Фландрия», и «Патрия» являлись небольшими судами. Их водоизмещение не превышало 1200 тонн. Но молодые неопытные капитаны, а именно таким пока ещё был Лют, склонны к преувеличениям. Он оценил водоизмещение первого судна в 4000 тонн, а второго – в 8000 тонн. В результате он завысил потопленный U-9 тоннаж на целых 80%. К концу войны эта ошибка почти пропала. Позднее Лют завышал потопленный тоннаж не более чем на 12%. В результате цифрам, которые приводил командующий германским подводным флотом, в целом можно было доверять. Они выглядели гораздо более точными, чем фантастические рапорты командиров американских лодок, действовавших на Тихом океане.

22 января U-9 торжественно вернулась в Вильгельмсхафен, проведя в море 6 дней. «Лёд был сломан, и между капитаном и командой установилось доверие», – писал Лют. Такое доверие просто абсолютно необходимо любому капитану. Доверие не подносят на блюдечке, его нужно завоевать. «Если офицер удачлив, люди пойдут за ним, даже если он дурак», – напишет позднее Лют. Этот вывод он сделал из собственного опыта. Во время атаки «Фландрии» он подвергал огромному риску всю команду. Но потопление 2 судов списало все грехи. И то, что он позвал матросов посмотреть, как будет потоплена добыча, показывает, что Лют с самого начала обладал задатками незаурядного командира. Нельзя было поднести команде лучший подарок, чем вместе с ней разделить радость первой победы.

И если потопление 2 судов стало запоминающимся событием, то следующий поход Люта таким назвать нельзя. В начале февраля он получил приказ поставить мины в заливе Морей Ферт на западном побережье Шотландии.[23] Эта операция получила кодовое название «Альбатрос». В целом, это была неплохая идея. Подводная лодка может лучше сыграть роль минного заградителя, чем надводный корабль или самолёт. Она достаточно маневренна и малозаметна. Однако такая операция слишком рискованна по сравнению с ожидаемым результатом, и подводники не любят минные постановки. В своей книге Лют объясняет – почему. «Неблагодарная задача. Минный заградитель не смеет даже надеяться на удовольствие увидеть, как гибнет его жертва». Но и это не самое плохое. Попадание торпеды вознаграждается немедленно, а результатов минной постановки приходится ждать неделями, если не месяцами.

U-9 вышла в море во второй половине дня 6 февраля. Лодка уже проделала солидный отрезок пути, когда кто-то обнаружил, что оперативный приказ… остался в порту! Были перебраны все папки с документами, но ничего найти не удалось. Лют собрал своих офицеров на совещание. Самым простым выходом было вернуться в порт за новым приказом. Но это поставило бы Люта в идиотское положение. («Простите, я кое-что забыл здесь».) Такого Лют себе позволить не мог. И что скажет дух Веддингена?

Лют и его офицеры – первый вахтенный офицер, инженер-механик и штурман – сели, молча уставились друг на друга, не зная, что предпринять. Каждый лихорадочно собирал в памяти обрывки приказа, может быть, вместе им удастся его восстановить. Разумеется, в нём останутся дыры, но Люта это не смутило. Как он написал позднее, пробелы были заполнены, исходя из здравого смысла. Если бы штаб подводных сил мог такое услышать, разработчики операции впали бы в истерику. И чёрт с ними! Лют решил, что больше никогда не поставит себя в дурацкое положение перед командой.

Небо было затянуто тучами. U-9 пересекла Северное море, не имея обсервации, и вышла к побережью Шотландии по счислению, благодаря прекрасной работе штурмана. На рассвете удалось определить точные координаты лодки, так как радист сумел взять пеленги на радиостанцию Бургхеда.

После этого Лют без труда нашёл верный курс, так как по берегам Морей Ферта ярко горели огни. Он поставил 9 мин примерно там, где и требовал приказ – на линии WSW от маяка Тарбет в заливе Кромарти Ферт. U-9 покинула Морей Ферт, пересекла Северное море и по пути даже ухитрилась потопить древний эстонский сухогруз «Линда» у северных берегов Шотландии.[24] 12 февраля U-9 прибыла в Вильгельмсхафен, словно ничего не случилось