"Возвращение колдуна" - читать интересную книгу автора (Хольбайн Вольфганг)

Книга третья

Некрон проснулся. Его веки вздрогнули, но взгляд темных глаз, в которых почти не было видно зрачков, оставался пустым. Такое состояние длилось долго, пока его грудь не поднялась, делая первый глубокий вдох.

Сердце старика не билось, а кожа была такой же холодной, как и камень, на котором он лежал. Любой врач мог бы констатировать его смерть. Тем не менее он жил, и его мысли постепенно возвращались в реальность. Тонкие жилистые руки Некрона, исхудалые от старости и покрытые очень сухой кожей, двигались беспокойно и неуверенно, но, несмотря на это, были полны сил. Длинными ногтями он провел по камню и нашел опору; затем, опираясь на локти, Некрон приподнялся и после непродолжительной паузы, которая потребовалось ему для накопления сил, наконец сел и осмотрелся.

Помещение в точности повторяло геометрическую форму куба. На стенах, потолке и каменном полу были видны грубые следы примитивных орудий труда, с помощью которых в доисторическую эру была выдолблена эта пещера. На ее создание ушло время длиною в два поколения, забрав с собой более ста человеческих жизней. Эта пещера видела кровь, страдание и слезы, но от них ничего не осталось. Стены были холодные и твердые, лишенные каких-либо признаков жизни. И что-то темное и злое исходило от них, подобно мрачному дыханию.

Свет коптящего факела отбрасывал дрожащие отблески, и темные тени нервно плясали на влажном камне. Откуда-то издалека доносился шум капающей воды. Больше здесь не было слышно никаких звуков.

Тихо, как в огромной каменной могиле. Взгляд Некрона задержался на деревянной, похожей на стол подставке у противоположной стены. На столе мерцала черная свеча толщиною в руку, а рядом с ней стояли пять огарков от таких же свечей. Растопленный воск, стекающий по наклонной поверхности, оставил за собой застывший след.

Некрон задумался, наморщив лоб. Пять свечей — значит, прошло пять дней с тех пор, как он лег на этот камень и впал в транс. Намного больше, чем он думал. А казалось, будто прошло всего лишь несколько мгновений, словно он только что закрыл глаза и тут же открыл их. Некрон даже не помнил, как заснул.

Но силы, которым он служил, были непостижимы. Он даже не мог сказать, насколько задержится в царстве теней: на пять минут, на неделю или месяц. Или даже на…

Некрон быстро отогнал от себя эту мысль, поспешно встал и повернулся к выходу. В пещере не было двери, а только небольшое, высотой меньше человеческого роста, отверстие, прорубленное в каменной стене. Оно выходило в каменный коридор.

Света горевшей свечи недоставало, и в коридоре было темно. Казалось даже, будто свет поглощается на выходе, как если бы здесь висела невидимая занавеска. Но когда Некрон, сгорбившись, вышел из пещеры, тени расступились перед ним. Направившись в штольни, он почувствовал холод, напоминавший ему дуновение из другого, запретного, мира. А тени, плотно окружившие его, были похожи на маленьких внимательных стражей, которых неожиданно потревожили.

Когда тени заколебались сильнее, Некрон внезапно увидел, как между ними сверкнули огни. Злобные зеленые огни, которые ему уже приходилось видеть по ту сторону реальности. Волна ледяного, парализующего мышцы холода накатила на него. Он содрогнулся и, повернувшись к ним, застыл.

Коридор как будто исчез, и за ним вдруг распростерлась бесконечная равнина, освещенная зеленым светом! В последний момент Некрон все-таки сумел подавить крик. Неужели он должен был почувствовать именно это, сделав шаг назад, в свою реальность!

Он пришел не один. Он использовал врата, и вместе с ним из другого мира пришли существа, которые жили только с одной целью — убивать! Некрон весь сжался, когда одна из теней неожиданно превратилась в нечто черное, блестящее, большое и ужасное, похожее на клубок влажных копошащихся змей или червей. Одно щупальце, покрытое иглами, рванулось к нему и, словно плеть, обвило его шею.

Крик Некрона больше походил на сдавленный хрип. Кровь пролилась на его одежду, и он внезапно ощутил такую сильную, ранее не познанную боль, что ему показалось, будто по его венам побежала раскаленная лава.

В отчаянии Некрон схватил щупальце и попытался сорвать его с шеи, но все закончилось тем, что смертельная петля затянулась еще сильнее. Сердце колдуна бешено колотилось. Ему не хватало воздуха, а перед глазами поплыли разноцветные огненные круги. Чудовище и бесконечная равнина начали расплываться.

А затем все изменилось.

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось, и Некрон опять увидел себя в массивных стенах коридора. Он закашлялся, бессильно повалился на грубый камень и стал растирать горящее горло. Измазав руки теплой кровью, он нащупал крошечные в диаметре, но глубокие раны, которые остались от иголок напавшего на него чудовища.

Но почему он до сих пор жив?

— Потому что ты мне еще нужен, глупец.

Некрон подскочил, как от удара хлыста, выпрямился и, дико вращая глазами, осмотрелся вокруг. Но он был один. Только через несколько секунд Некрон понял, что голос — если это вообще можно было назвать голосом — прозвучал прямо у него в голове. Невероятно мощный угрожающий звук, от которого колдун содрогнулся, как от гнева рассерженного бога.

— Кто… кто ты? — спросил он дрожащим голосом.

— Ты действительно этого не знаешь? — отозвался голос в его мыслях.

Некрон помолчал какое-то время. Ему вновь показалось, будто он видит какое-то движение между тенями. Он кивнул.

— Нет. Думаю, что… знаю.

— Это хорошо, — ответил невидимый голос. — Ты злоупотребил силой, которой мы наделили тебя, Некрон. Я должен был бы наказать тебя за это. Но твоя цель совпадает с моей.

— Что… что я должен сделать? — прошептал Некрон.

— То, что ты планировал до этого, — ответил проникший в его мысли голос ДОИСТОРИЧЕСКОГО ГИГАНТА. — Но теперь ты будешь действовать от нашего имени. Я пришел только для того, чтобы предупредить тебя: не пытайся получать собственную выгоду из вещей, которые слишком важны, чтобы ты мог осознать их.

— Я… буду повиноваться, господин, — смиренно ответил Некрон, все еще содрогаясь от ужаса.

Но незримого чудовища больше не было. Последняя встреча с ДОИСТОРИЧЕСКИМ ГИГАНТОМ произошла так давно, что старик успел позабыть, насколько сильны существа, обитающие по ту сторону пространства и времени.

Некрон стоял, ожидая, когда пройдет дрожь в руках. Затем он вытер кровь с горла, развернулся и быстро пошел дальше. Свет в конце туннеля стал влажным и теплым, и Некрону показалось, будто он только сейчас покинул царство смерти и вошел в мир живых.

Часовые, стоявшие на посту слева и справа от входа в пещеру, вытянулись по стойке смирно, когда старик, низко согнувшись, вышел из коридора. Они были ему незнакомы. Полоска темного платка, завязанного на их головах наподобие тюрбана, закрывала частично и лица. Несмотря на это, старик заметил выражение ужаса в их глазах, когда они увидели кровь на его шее. Но ни один из них не издал ни звука.

Они относились к тем немногим привилегированным воинам, которым разрешалось входить во внутренние помещения крепости дракона. Вот уже несколько лет они служили ему верой и правдой и, как и все его последователи, готовы были с радостью отдать свою жизнь за него.

— За мной! — сказал Некрон.

Голос колдуна являл собой полную противоположность его облику. Внешне Некрон выглядел как древний старик, но, когда он отдавал приказания, его голос звучал по-молодому звонко, а движения были полны силы и энергии. Некрон быстро повернулся и пошел широким шагом к своим покоям.

Перед низкой, обитой металлом дверью оба воина остановились в ожидании, пока старик возился с ключом.

— Приведите Раоуля, — приказал он, наконец открыв дверь.

Воины молча удалились, чтобы выполнить его приказ, а старик вошел в комнату и стал ходить взад-вперед, задумчиво потирая лоб.

Покои Некрона разительно отличались от той пустой каменной пещеры, в которой он проснулся. Здесь было тепло, чувствовался жар раскаленных камней, разогретых глубоко в скале под крепостью. Стены были задрапированы тяжелой черной тканью, а на устланном дорогими коврами полу лежали подушки, скрученные в валики, и пушистые меха.

В противоположной стене была низкая, изготовленная из тяжелого дерева дверь, выкрашенная в черный цвет и отделанная позолотой. Вместо замка красовался причудливый символ, который тайным образом все время менялся, как будто он был живой.

Уже через несколько минут из коридора донеслись звуки шагов вернувшихся воинов. Они сопровождали маленького узкоплечего человека с черными волосами и хитрыми глазами, под которыми темнели круги. Тонкие усы над верхней губой должны были придать его лицу выражение мужской твердости, но всем своим видом человек напоминал крысу.

— Господин! — Раоуль опустил взгляд, низко поклонился и явно испугался, когда увидел кровь на одежде Некрона. — Вы ранены, господин!

Некрон раздраженно отмахнулся.

— Сейчас это не имеет никакого значения, Раоуль, — сказал он. — Я ухожу. И пока меня не будет, за безопасность крепости отвечаешь ты.

— Вы… уходите? — переспросил Раоуль дрожащим голосом, нервно теребя рукой полу сюртука. — Но ведь вы только что…

— Я должен сделать это, — отрезал Некрон. — Я выяснил, где прячется сын колдуна. Теперь я пойду и сделаю то, что требует клятва, которую принесли еще наши предки. Сын Андары должен умереть.

— Но это… Вы можете послать другого! — Раоуль все еще колебался. — Это опасно, господин…

— Другого? — Некрон хладнокровно улыбнулся. — Кого-нибудь вроде Шеннона, Раоуль? — Он покачал головой. — Нет. Я уже однажды совершил ошибку, недооценив Роберта Крэйвена. — Он немного помолчал, чтобы придать своим словам надлежащий вес, затем выпрямился, указал на мерцавшую тусклой позолотой дверь в другом конце комнаты и твердо сказал: — Я должен идти сам.

Взгляд Раоуля нервно скользнул по двери. Он пару раз сглотнул. Страх, который он испытывал, легко читался на его лице. Но это был страх не перед Некроном или силой, которую тот представлял, а страх перед тем, что поджидало всех, кто оказывался за этой дверью.

— Вы хотите… идти один? — запинаясь, спросил он, и его кадык быстро задвигался вверх-вниз по горлу.

— Не совсем, — сказал Некрон. — Меня будут сопровождать десять самых храбрых воинов. Ты сам отберешь их, пока я буду заниматься необходимыми… приготовлениями.

— Только десять? — воскликнул Раоуль. — Может, было бы лучше, если…

— Только десять, — отрезал Некрон. — А теперь иди. И найди мне самых лучших людей, которые у тебя есть. Я жду их здесь через час.

Раоуль смиренно кивнул, опустил голову и удалился, медленно пятясь вместе с сопровождавшими его двумя молчаливыми воинами. Но прежде чем покинуть комнату, он еще раз поднял глаза и посмотрел на своего господина. То, что он увидел, заставило его побледнеть.

Некрон стоял спиной к нему, в заклинающем жесте протянув руки к двери. Бесформенный предмет, висевший на месте замка, начал пульсировать.

«Он бьется, — содрогаясь от самого зрелища, подумал Раоуль. — Бьется, как огромное живое сердце».

Всю вторую половину дня было пасмурно. Серый туман навис над городом, и, как всегда, когда нетерпеливо ждешь чего-то определенного, время жестоко тянулось, словно густой сироп.

В Лондон я прибыл только вчера ночью. Позади остались четыре недели путешествия на корабле, на котором я пересек океан, и один день езды из Саутгемптона в Лондон. После ужасных событий в Инсмаусе я просто должен был увидеть Присциллу. Дух ведьмы Лиссы, которая долго владела ее телом, был окончательно уничтожен моим отцом. А вот уговорить Говарда возвратиться в Лондон оказалось не так-то легко, и лишь моя сверхъестественная сила убеждения помогла мне сделать это. В конце концов он согласился, но при условии, что поедет на три дня раньше меня. Для того чтобы, как он выразился, подготовить все к моему приезду.

Шеннон и Рольф остались в Аркаме. Шеннон заперся в своей комнате в университете и не хотел больше никого видеть. Я очень хорошо понимал молодого человека: слишком много обрушилось на него в последние дни. Ему нужно было время, чтобы все обдумать и справиться со своими сомнениями и страхами. Рольф пообещал присмотреть за ним.

В Лондон я прибыл на день раньше. Благодаря попутному ветру парусник, на котором я отправился в путь, пересек Атлантический океан быстрее, чем было запланировано. Так что ночь я провел в отеле, даже не встретившись с Говардом. Вместо него очень рано, почти на рассвете, объявился доктор Грей, хороший друг Говарда, который заботился о Присцилле во время ее «болезни».

Присцилла была в Лондоне! От одной этой мысли я радовался как ребенок. Но мой восторг по поводу скорой встречи оказался преждевременным: доктор Грей всю первую половину дня таскал меня по разным лондонским инстанциям. Они с Говардом успели все подготовить, позаботившись о необходимых бумагах, которые требовались для моего окончательного вступления в наследство, доставшееся от отца. Таким образом, мне пришлось несколько часов заниматься тем, чтобы поставить несметное количество подписей, тысячи раз поклониться перед мелкими чиновниками и столько же раз ответить на глупые вопросы.

Единственным утешением была мысль о том, что после удачного завершения этой канители с юридическими тонкостями даже для самых тупых британцев я буду сыном Родерика Андары. Мой отец как колдун ни в какой картотеке, естественно, не фигурировал, зато он был довольно состоятельным гражданином.

На улицах Лондона таял последний снег, когда мы с доктором Греем покинули Королевское британское ведомство по охране здоровья и снова сели в экипаж. Белоснежное покрывало, застилавшее город с утра, превратилось в заштопанный ковер из слякоти и коричневой грязи. В этом году зима никак не хотела отступать, но сегодня, 15 мая 1885 года, она наконец-то была побеждена. Мне было зябко. Моя одежда стала влажной и тесной, хотя я достал ее из чемодана только сегодня утром. Даже жаркий огонь, всю ночь горевший в камине моего номера в отеле, не смог окончательно изгнать сырой холод.

Одной рукой я приподнял обитый мехом ворот, а другую руку спрятал в карман. Несмотря на это, я все равно дрожал от холода.

— Слишком много старого доброго скотча или слишком много молодых английских девушек? — улыбаясь, спросил доктор Грей.

— Слишком мало хорошего американского сна, — мрачно ответил я, уткнувшись в воротник.

Однако сарказм, который я хотел вложить в свои слова, не достиг цели. Вдобавок ко всему мои зубы начали стучать всякий раз, когда экипаж, явно без рессор, подпрыгивал на каждой выбоине или кочке. Наглые усмешки Грея все больше раздражали меня, и я едва сдерживал себя, чтобы не накричать на него. Если и было в этой жизни что-то, выводившее меня больше, чем ограниченные чиновники или заклятые враги, которые мечтали уничтожить сына Родерика Андары, так это люди, подобные Грею. Человек, который начинал свой день еще до восхода солнца и при этом сохранял хорошее настроение, излучая благодушие, вызывал во мне протест.

Доктор Грей был, наверное, самым ярким представителем этого типа людей. Ему мало было вытащить меня из кровати еще до завтрака. (Обычно я завтракаю ближе к девяти, и все другие вмешательства до восьми рассматриваю как умышленные телесные повреждения.) Нет, он даже не мог удержаться от улыбок и шуток в течение всего суматошного дня, который отнял у меня последние силы. Мне все время казалось, что Грей вот-вот лопнет от своего хорошего настроения.

Я готов был задушить его, если бы не страшная усталость: ведь мне не удалось поспать и трех часов.

— Скоро все закончится, Роберт, — мягко сказал Грей. — Самое худшее уже позади. Осталась пара формальностей, но я улажу их сам.

— Далеко еще? — спросил я.

Грей наклонился к узкому окну экипажа, отодвинул занавеску и, сощурившись, выглянул в туман.

— Мы почти на месте, — провозгласил он. — Вчера вечером я успел отдать распоряжения прислуге приготовить сытную еду и несколько литров крепкого кофе.

Валериана и теплая постель были бы мне сейчас больше по душе, но я смирился с судьбой и лишь беззвучно вздохнул. Облокотившись на мягкую обивку, я попытался вздремнуть хотя бы несколько минут, которые мне остались.

Естественно, я не заснул, потому что, несмотря на усталость, меня переполняло нетерпение от предвкушения увидеть то, что подготовили для меня мои друзья. Грей, этот солидный господин почтенного возраста, всю вторую половину дня интриговал меня таинственными намеками. Я не знал, куда мы едем, и что меня ждет там. Вероятно, это должен быть дом, который нашли мне Говард и Грей, чтобы у меня наконец-то появилось постоянное место жительства в Лондоне и мне не приходилось жить то в гостиницах, то в пансионах. Скорее всего, так и есть. Признаться, это было моим единственным предположением.

Когда экипаж, последний раз качнувшись, остановился, я с облегчением вздохнул. Лошадь беспокойно забила копытами по мокрой мостовой. Ее уздечка зазвенела. Все эти звуки отдавались странным эхом от зданий на улице. Затем дверь экипажа распахнулась и кучер в цилиндре заглянул к нам.

— Приехали, сэр, — сказал он, обращаясь к Грею. — Эштон Плейс, номер 9.

— Эштон… — протянул я и замолчал, увидев насмешливый блеск в глазах Грея.

Вот почему он устроил столько шумихи вокруг моего нового дома! Хотя я не так хорошо был знаком с Лондоном, однако понимал, что имеется в виду под этим названием. Конечно, это место нельзя было считать самым респектабельным в столице, поскольку есть и более шикарные, чем Эштон Плейс. Букингемский дворец, например…

Когда я вышел из экипажа и остановился, чтобы окинуть взглядом мой новый дом, на меня повеяло ледяным, влажным дыханием.

Мне не удалось много увидеть: туман окутал дом и прилежащий участок подобно упавшему с неба облаку, и казалось, что все вокруг погрузилось в волокнистый серый кисель, скрадывающий контуры здания. Тем не менее даже то, что я разглядел, было достаточно впечатляющим.

Дом поражал своей респектабельностью. Он выступал из-под белесой пелены как серо-черный колосс высотою в три с половиной этажа и шириною в сто шагов. В первый момент я даже испугался: мне показалось, будто огромное здание протянуло ко мне руки из застывшего тумана и наклонилось надо мной, как гора…

Видение разлетелось так же быстро, как и появилось. Неожиданно туман стал снова туманом, а дом — домом, и только. Осталось лишь притуплённое чувство подавленности. Мои мысли, подчиняясь логике, подсказывали мне, что любой дом при плохом освещении и густом тумане будет выглядеть точно так же. Но я пережил слишком много, чтобы полагаться на одну только логику.

— Ну что, Роберт, тебе нравится? — раздражительно веселый голос Грея окончательно развеял чары и вернул меня в реальность.

Я вновь почувствовал пронизывающий холод и неприятную сырость, от которых начал мерзнуть. Улыбнувшись, я пожал плечами и заметил:

— Ну этот дом на размер больше, чем нужно. А может, и на два.

Грей засмеялся.

— Вполне вероятно. Однако он, я уверен, понравится тебе. А сейчас пойдем. Думаю, нас давно с нетерпением ждут. — Зябко поежившись, он добавил: — К тому же я замерз: все-таки возраст сказывается.

Он плотнее запахнул пальто и широким шагом быстро прошел через решетчатые ворота, за которыми начинался разбитый перед домом сад. Немного помедлив, я последовал за ним.

Из-за тумана деревья в саду приобрели причудливые формы, и все вокруг казалось каким-то ненастоящим и чуть-чуть искаженным. Маленькие серые облачка стелились низко над землей, так что не было видно даже усыпанной гравием дорожки, и я слышал лишь невнятный шорох под ногами. А еще мне было очень холодно, сильнее, чем это можно было объяснить промозглостью весеннего вечера.

Замедлив шаг, я отстал от своего спутника. Грей остановился и нетерпеливо обернулся ко мне.

— Что случилось? — спросил он.

Я молчал, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы объяснить странное чувство, которое вызывали во мне и дом, и этот густой туман, но лишь пожал плечами и ответил:

— Ничего особенного. Пойдемте.

Грей пристально посмотрел на меня, не сказал больше ни слова, отвернулся и протянул руку к дверному молоточку.

И тут раздался угрожающий звон. Это не мог быть звук от удара медного льва на дверном молоточке, стучавшем о дубовую дверь. Этот мощный звон напоминал набатный бой церковного колокола, невероятно глубокий и громкий.

Грей содрогнулся, отскочил на полшага от двери и уставился на меня. Губы врача шевелились, но я не мог расслышать его слов из-за второго, еще более громкого удара гонга.

Четвертый, пятый и, наконец, шестой раз раздался этот оглушающий звон. Я выронил трость и саквояж на землю, закрыв ладонями виски и уши. Казалось, что этот звук исходил не из какого-то определенного места, а шел отовсюду сразу, и от этого вибрировала каждая отдельная молекула воздуха, стараясь сохранять ритм глухих колебаний.

Затем с такой же внезапностью, которая была еще более пугающей, чем сам звон, вновь воцарилась тишина, однако Грей и я еще несколько секунд неподвижно стояли, зажав уши руками и все время ожидая, что этот ужасный звук вот-вот повторится.

Наконец я медленно опустил руки, наклонился за тростью и саквояжем и снова посмотрел на дом. Дверь была открыта, и на входе стоял пожилой человек в полосатой ливрее дворецкого, который испуганно смотрел на нас. Я выпрямился, подошел к нему и протянул руку.

— Добрый вечер, — сказал я, стараясь сохранять спокойствие, если это было возможно в данной ситуации. — Мне сказали, что меня будут ждать. Меня зовут Крэйвен. Роберт Крэйвен.

На лице старика сначала отразилось недоумение, затем оно сменилось выражением растущего неверия и наконец почти ужасом.

— Мистер… Крэйвен? — пролепетал он. — Вы… Роберт? Роберт Крэйвен?

Я не успел ответить, так как в этот момент раздался радостный возглас: «Роберт! Мой мальчик!» — и Говард выскочил ко мне с распростертыми объятиями. Он был одет в домашний халат кирпичного цвета, а в уголке рта дымилась неизменная сигара.

Я поставил саквояж на пол, буквально заставил дворецкого взять мою шляпу и трость и бросился навстречу Говарду. Это было как-то глупо: ведь с нашей последней встречи прошло всего несколько недель, но я радовался так, словно мы не виделись целый год.

— Как хорошо, что ты наконец-то приехал, — сказал Говард, после того как обнял меня и при этом чуть не прижег мою щеку тлеющим кончиком сигары. Отстранившись от меня, он отошел в сторону и сделал широкий жест. — Как тебе нравится твой новый дом?

— Дверной звонок слишком громкий, — ответил я. — Но только чуть-чуть.

Говард наморщил лоб.

— Звонок? Что ты имеешь в виду? У нас… нет дверного звонка.

— Тогда это, должно быть, карманные часы одного из слуг, — пошутил я, — но с довольно громким боем. — Я тихо рассмеялся, но сразу же снова стал серьезным и, чуть обернувшись к двери, кивнул доктору Грею. — Доктор, расскажите ему, что произошло.

Грей послушно приблизился к нам, но повернулся не к Говарду, а ко мне. Растерянно глядя на меня, он наморщил лоб и сказал:

— Боюсь, что я не понимаю, о чем ты говоришь, Роберт.

— Да ладно вам, док. Все вы хорошо понимаете. Что это было? Маленькая шутка в виде приветствия? — Я вставил мизинец в левое ухо и демонстративно покрутил им. — Итак?

Грей отреагировал на мой шутливый жест быстрым смущенным взглядом в сторону Говарда и спросил:

— Что ты имеешь в виду, Роберт? Я ничего не слышал.

— Вы… — я запнулся, посмотрел на Грея, затем на Говарда. Но я же видел, как Грей — точно так же, как и я, — скорчил лицо от боли! Если они вдвоем решили разыграть меня, словно два школьника, то почему и нет? — Ладно, оставим это, — сказал я, пожимая плечами. — Вы сможете позже посмеяться. Когда меня не будет с вами. Сейчас у нас есть другие дела, которые нам нужно обсудить.

Но Говард продолжал смотреть на меня с таким искренним удивлением, что на какой-то миг я даже усомнился, а не показалось ли мне все это. Но только на один миг. Ведь у меня еще до сих пор звенело в ушах. Нет, единственное, что меня не устраивало здесь, — это детский юмор Грея и Говарда.

— Давайте забудем об этом, — повторил я.

Говард моргнул, еще раз недоуменно посмотрел на Грея и неожиданно кивнул.

— Ладно, мы наверняка сможем найти этому объяснение, — улыбнулся он. — Как тебе дом, Роберт?

Вместо ответа я отступил к двери и осмотрелся. Холл, в котором мы находились, был достаточно просторный, чтобы вместить в себя целый дом, в котором я провел первые пятнадцать лет моей жизни.

— Как на мой вкус, то немного великоват, — сказал я.

Разочарования Говарда нельзя было не заметить.

— Он тебе не нравится?

— Почему же, нравится, — поспешно заверил его я, хотя этот дом-монстр мне явно пришелся не по душе. — Просто он… немного напыщенный, ты так не считаешь? Да, я понимаю, что стал богатым человеком, но…

— Он не стоил тебе ни пенни, если тебя беспокоит именно эта сторона вопроса, — прервал меня Грей. — Дом и участок входят в наследственное имущество.

Я не сразу осознал смысл услышанного.

— Наследственное имущество? — повторил я. — Вы хотите сказать, что мой отец владел также земельными участками?

— Несколькими, — подтвердил Говард. — Этот дом тоже принадлежал ему. Он всегда жил здесь, когда был в Англии.

Какое-то время я пребывал в изумлении, затем повернулся к дворецкому, который встретил нас. Тот закрыл дверь, но так и не сдвинулся с места, наблюдая за мной со смешанным чувством недоумения и с трудом скрываемого страха. После всего, что мне довелось слышать об английских дворецких, этот слуга, надо сказать, отличался необычным поведением, хотя на меня уже не в первый раз смотрели именно с таким выражением. Все, кто знал моего отца, воспринимали меня подобным образом. Сходство между мной и отцом было просто поразительным.

— Понимаю, — тихо сказал я. — Слуги знали моего отца.

Говард кивнул.

— Да, некоторые. Ты прости их, если в первые дни они, возможно, будут немного… странными. Они все любили твоего отца. Многие проработали здесь всю свою жизнь. — Он засмеялся. — А теперь пойдем. Тут есть еще один человек, который с нетерпением ожидает тебя.

Говард усмехнулся и указал на лестницу, которая вела наверх. На лице Грея заиграла заговорщическая улыбка. Я проглотил язвительное замечание, которое уже готово было сорваться с моих губ, и покорился судьбе. Было очевидно, что для них это радостный день, и мне не хотелось портить его.

Неожиданно у меня в ушах снова раздался звон — на этот раз не такой громкий, — и я невольно остановился, осматриваясь по сторонам.

— Что такое? — насмешливо спросил Говард. — Тебе снова слышится церковный звон?

Я наградил его ядовитым взглядом, резко повернулся и пошел дальше.

И вновь все было не так, как обычно. Даже его, привыкшего ходить дорогами между реальностями и превращаться в тень, это всегда пугало, вызывая внутреннюю дрожь. Каждый раз, когда ему приходилось пользоваться позолоченными живыми вратами, он испытывал настоящий страх. Некрон не знал, сколько времени прошло. Часы, а может, дни или недели. Точно так же, как и пути, по которым его бестелесный дух мог передвигаться по всему миру, смотреть глазами других и действовать руками других, — эти врата были непредсказуемы. Некрон обладал силой, которая могла определить его выход, предсказать, в какой части мира он выйдет из тени. Но его силы не хватало, чтобы определить продолжительность своего пребывания в другом мире.

Медленно приподнявшись на колено, он подождал, пока пройдет мучительное ощущение головокружения, и понял, что в этот раз прошло очень мало времени. Может, даже меньше, чем в действительности минуло с того момента, когда он вступил в мир теней. Иногда, когда он использовал врата, время двигалось вспять.

Постепенно в глазах прояснилось. Он находился в темном помещении неопределенных размеров с низким выгнутым потолком. Воняло крысами и плесенью, и откуда-то шел неясный мерцающий свет. Силуэты его воинов стояли вокруг него, выделяясь на темном фоне подвала. Он попытался встать на колени, но снова бессильно опустился и с благодарностью ухватился за руку, протянутую кем-то из темноты, чтобы помочь ему. Некрон чувствовал себя слабым и истощенным, впрочем, как и всегда, когда пользовался вратами. Однако на этот раз было намного хуже, поскольку ему пришлось прокладывать путь через тени не только для себя, но и для десяти воинов. Даже он, опытный колдун, которому столько раз удавалось обмануть время, неожиданно почувствовал вес всех столетий, которые незримым бременем лежали на его плечах.

В какой-то момент головокружение стало таким сильным, что Некрон по-настоящему испугался, подумав, что переоценил свои возможности. Он знал, что врата не так уж безопасны даже для такого могущественного мага, каким был он. Он хорошо помнил, что многие из тех, кто занимался магией, вообще не вернулись из этого мира ужаса и страха. А некоторые, хотя и вернулись, вышли из тени без души и разума, как выжженная, пустая оболочка.

Когда слабость и головокружение отступили, Некрон почувствовал, что в его жилах заструилась новая, чужая, темная энергия. И еще у него появилось ощущение, что они были не одни! В этом сумрачном подвале с ними было нечто, явившееся не из этого мира, возможно даже не из этой Вселенной. Невидимое, бесшумное, но могущественное. И чужое. Невероятно чужое. Через мгновение Некрон понял, что это. Со сдавленным криком он обернулся и вонзился взглядом в колышущуюся серую массу в задней части подвала.

А там уже начали вырисовываться тени. Бурлящее серое и поглощающее свет черное сгустились в аморфный кулак с множеством пальцев, затем снова распались и на короткое время образовали фигуру, очень похожую на человеческую. Затем вновь разлетелись, словно от удара, и сформировались заново. Один из воинов с громким криком отпрянул назад, когда это нечто материализовалось в другом конце помещения.

Некрон застыл, словно марионетка, у которой были перерезаны нитки во время движения. «ЦТХУЛХУ!» — эта мысль яркой молнией пронзила его мозг. Да, это он, ЦТХУЛХУ! Три секунды Некрон стоял неподвижно, затем медленно склонил голову и, смиренно опустившись на колени, прошептал:

— Господин…

Силуэт скрылся за занавесью милосердных теней. Призрачное серое существо, наполненное чернотой, с расплывающимися очертаниями и неясными движениями. Несмотря на то что сквозь прикрывающие его тени трудно было распознать что-либо еще, все это могло свести обычного человека с ума или даже убить.

— Ты пришел сам.

У старика возникло ощущение, что к нему прикоснулись невидимой ледяной рукой, которая начала медленно сжимать его сердце. Дыхание Некрона участилось. Хотя в подвале царил пронизывающий холод, на лбу Некрона заблестели капельки пота. Неужели он услышал в голосе невидимого повелителя упрек?

— Я… пришел, потому что задание, которое необходимо выполнить, нельзя доверить неосведомленному, — запинаясь, ответил Некрон. Его слова звучали нескладно и коряво. Он был вне себя от страха.

— Я знаю, — голос ДОИСТОРИЧЕСКОГО ГИГАНТА был холодным и бесстрастным. Некрон не мог уловить в нем никаких признаков чувств, поэтому думал, что за словами его повелителя скрывается угроза более страшная, чем можно было ожидать.

— Ты не справишься, Некрон. Твоих сил недостаточно, чтобы победить наследника Андары. Ты не смог победить Андару и не сможешь победить его сына, так как он сильнее отца.

Некрон сжался, словно от удара.

— Нет, господин! — воскликнул он. — Я знаю его силу, однако он… он сам еще не подозревает о ней. Он глупец, который…

— Который уничтожил одного из наших и убил множество существ-слуг, хотя одному из них было по силам раздавить и тебя, старый дурак! — холодно прервал его ЦТХУЛХУ — Ты начинаешь совершать ошибки. Я приказал тебе убить его. Но я не сказал, чтобы ты шел сам и подвергал себя опасности. Ты слишком важен для нас. Но возможно, я ошибся, наделив тебя таким большим объемом знаний и силы.

Старик ничего не ответил. Он плотно сжал свои узкие обескровленные губы и почувствовал, что артерия на его худой шее забилась так сильно, словно готова была вот-вот взорваться. Но он молчал, зная, сколь бессмысленно спорить с господином.

— Я… убью его, — сказал Некрон, выдержав паузу. — Меня сопровождают лучшие воины, и…

— Ты ничего не будешь делать, — прервал его ДОИСТОРИЧЕСКИЙ ГИГАНТ. — Пришло время, когда наши планы близки к осуществлению. Как только наследник колдуна и его помощники будут устранены, никто больше не сможет противостоять нам.

На какое-то мгновение Некрону показалось, что он слышит тихий довольный смех, но он знал, что этого не могло быть. Наверняка ему просто померещилось. Мрачные существа, обитающие в потустороннем мире, не умели ни смеяться, ни плакать, как не способны были испытывать гнев, или радость, или любое другое чувство. За исключением, конечно, ненависти.

— Я сделаю это сам.

— Вы не доверяете мне, господин? — пробормотал старик. Его голос так сильно дрожал, что нельзя было разобрать ни слова.

— Доверяю. Но ты всего лишь человек, а люди совершают ошибки. Я призвал тебя, но теперь вижу, что это задание тебе не по силам. Оно слишком важное, чтобы его можно было поручить человеку. Одному из вас.

Последние слова прозвучали как оскорбление.

— А… книга? — запинаясь, спросил Некрон.

— Твоя дурацкая книга меня не интересует, — ответил голос. — Возьми ее себе, если она так дорога тебе, но остерегайся мешать моим планам. Подожди, пока все завершится. После этого ты сможешь взять книгу, если захочешь. И весь оставшийся мир в придачу.

И вновь Некрону почудилось, что он слышит мрачное, бесконечно злое хихиканье, доносившееся из темноты. Внезапно ему стало холодно. Очень холодно. Он напряженно ждал, когда ДОИСТОРИЧЕСКИЙ ГИГАНТ продолжит свою речь, но было тихо. Когда спустя некоторое время Некрон осмелился осторожно поднять глаза, тени уже исчезли.

Беззвучно выдохнув, Некрон обернулся и молча осмотрел ряды воинов. Он сразу почувствовал панику, охватившую их. Это были храбрые, сильные духом люди, возможно самые достойные в этом мире. Любой из них мог без промедления броситься на его меч, если бы Некрон потребовал этого. Но то, что они сейчас увидели, не было даже демоном, ведь и его они вряд ли бы испугались. То, что предстало перед ними несколько минут назад, было воплощением ужаса, существом из мира теней.

Нет, он не мог винить их в том, что они боялись, ведь в него тоже закрался леденящий душу страх. Несмотря на это, голос Некрона звучал так же холодно, как и всегда.

— Ты! — произнес старик, поднимая руку и указывая на одного из воинов.

Воин выступил вперед и покорно склонил голову.

— Ты должен найти того человека, которого я тебе описал, — сказал Некрон. — Другие остаются со мной, и мы ждем, когда ты вернешься.

В глазах воина мелькнул страх.

— Господин! — обратился он к Некрону. — Я слышал, что…

— Ты слышал, что я тебе сказал? — резко прервал его Некрон. — Тебе нужно найти его, не более того. Ты ничего не будешь предпринимать. Ничего! Ты отыщешь его и сообщишь об этом мне. Но он не должен увидеть тебя! Если из-за твоей неосмотрительности он почувствует опасность, ты заплатишь за это жизнью. Или ты другого мнения?

— Нет, господин, — прошептал воин. — Простите меня.

Некрон махнул рукой.

— Ну хорошо. Я понимаю твое смущение. А теперь иди.

Подняв руку, Некрон сделал быстрый, сложный жест. В тот же миг вспыхнул холодный коричневатый свет, обрисовал контуры воина, подобно мерцающему электрическому заряду, и погас. А вместе с ним исчез и воин.

Некрон, словно окаменев, некоторое время стоял неподвижно. Взгляд колдуна был прикован к месту, где до этого находился воин, но его глаза смотрели в пустоту, а лицо медленно расплывалось в почти торжествующей улыбке.

О да, он слышал, что сказал ему ЦТХУЛХУ. Но он почувствовал неуверенность в его голосе. Некрон внимательно прислушивался к тому, что звучало между слов, и понял, что их сила уже не такая мощная, как раньше.

Возможно, Крэйвену удастся уйти от них, но это теперь не имело никакого значения. Он ждал этого дня двести лет — так что ему какая-то пара дней или недель?

Но он обязательно должен достать книгу! Уже сегодня. И для этого необходимо найти сына колдуна еще до того, как это сделают ДОИСТОРИЧЕСКИЕ ГИГАНТЫ. Только сам Крэйвен знает, где спрятан НЕКРОНОМИКОН. Нет, он не будет убивать Крэйвена. Он оставит ему его жалкую жизнь для ЦТХУЛХУ. А у него, могущественного Некрона, будет книга, которую он так долго мечтал заполучить.

«И если она наконец окажется в моих руках, — подумал Некрон, прокручивая в голове слова ДОИСТОРИЧЕСКОГО ГИГАНТА, — мне достанется в придачу весь мир!» Вот тогда не останется никого, кто мог бы заставить его бояться.

Даже ДОИСТОРИЧЕСКИЕ ГИГАНТЫ.

Комната находилась на верхнем этаже дома, под самой крышей.

По широкой мраморной лестнице мы поднялись на второй этаж, затем прошли через спрятанную за обоями дверь и поднялись на чердак по еще одной, на этот раз деревянной лестнице. Здесь больше не было бросающихся в глаза предметов роскоши, свидетельствующих о богатстве и благосостоянии (что мне показалось особенно приятным). Все выглядело свежо и аккуратно, как будто в комнате всего несколько дней назад сделали ремонт. В воздухе еще витал запах краски и клея, а сама комната казалась светлой и радостной. Если честно, здесь я чувствовал себя лучше, чем внизу.

Но, несмотря на светлый тон и обои с приятным рисунком, от моего взгляда не ускользнуло то, что на окнах были установлены решетки, а двери смотрелись слишком уж солидно в таком наивном окружении. Даже опытному взломщику над этими замками пришлось бы немало потрудиться. А истинным назначением толстых ковров и тяжелых портьер был скорее не престиж, а звукоизоляция. Чердак был тюрьмой. Звуконепроницаемой тюрьмой.

Мое сердце неистово забилось, когда я взялся рукой за позолоченную ручку и нерешительно открыл дверь. Я знал, кого увижу за ней, хотя Говард и не говорил прямо, а лишь делал смутные намеки. Когда мы зашли в комнату, Присцилла полусидела на кровати, облокотившись на подушку. Девушка повернула лицо к окну, но ее глаза были закрыты. Седоволосая пожилая женщина сидела возле нее и читала книгу. Обернувшись к нам, она закрыла ее, приложила палец к губам и беззвучно встала со стула.

Я сразу же узнал эту женщину.

— Мэри!

Я познакомился с миссис Мэри в Дернессе, когда нам с Говардом и Рольфом противостоял демон, захвативший лес. Миссис Винден неодобрительно покачала головой, услышав мой громкий возглас, но потом улыбнулась и выразительными жестами указала на что-то позади нее. Я увидел прикрытую дверь, которая вела в соседнюю, ярко освещенную комнату. Легким движением руки она дала понять мне и Говарду, чтобы мы следовали за ней, и на цыпочках прошла мимо кровати Присциллы.

Мой взгляд скользнул по лицу При, и я невольно остановился. Глядя на спящую девушку, я испытал необычайно тягостное чувство. Она показалась мне еще красивее, чем раньше, хотя на ее лице остались следы переживаний, через которые ей пришлось пройти. Несмотря на это, она была самой красивой женщиной в мире. Во всяком случае, для меня.

Я мысленно вернулся в тот день, когда увидел Присциллу впервые. Я знал, что влюбился в нее с первого взгляда, и ничего из того, что случилось потом, не смогло изменить моего отношения к Присцилле. Как и я, она выросла сиротой в одной маленькой рыбацкой деревушке на берегу Шотландии.

Но едва мы познакомились, как она захотела меня убить. Конечно, не она сама. Ее тело — да, но не она. Не та Присцилла, с которой я познакомился и которую полюбил. Девушка, приставившая кинжал к моему горлу, была другой. Это была ведьма по имени Лисса, которая умерла еще двести лет назад, и дух которой через пропасть времени захватил тело беззащитного существа.

С самого начала Говард был другого мнения по поводу всего, что касалось моих отношений с этой девушкой. Но я знал, что настоящая Присцилла была ласковым, кротким созданием, полным любви и нежности.

И я исцелю ее! Говард и доктор Грей напрасно пытались вырвать Присциллу из состояния помешательства, в которое погрузился ее дух после уничтожения ведьмы. Но мне это обязательно удастся. Я был уверен. Возможно, это будет стоить мне силы — всего магического наследия отца. Но я исцелю ее во что бы то ни стало.

Чья-то рука опустилась на мое плечо.

— Пойдемте, мистер Крэйвен, — тихо сказала миссис Винден, чтобы не разбудить Присциллу. — Пойдемте в соседнюю комнату. Там мы сможем поговорить.

Я кивнул и неохотно последовал за ней.

Мэри закрыла дверь и с открытой улыбкой повернулась ко мне.

— Мистер Крэйвен! — произнесла она. — Как хорошо, что вы наконец-то здесь. Мы все с нетерпением ждали вас. Особенно Присцилла.

— Как у нее дела? — спросил я.

— Хорошо, — ответила миссис Винден. — Она много спит и все хорошо понимает, но иногда, после пробуждения… — Мэри оборвала себя на полуслове, смущенно посмотрела на меня и пробормотала: — Простите, пожалуйста.

— Ладно уж, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее, хотя мне не очень удавалось сохранять выдержку.

— Мне жаль, мистер Крэйвен, — расстроенно произнесла миссис Винден. — Я не хотела вас…

— Ничего страшного, Мэри, — вмешался в разговор Говард. — Настало время, когда Роберту придется научиться слышать правду.

Я резко повернулся, бросив на него гневный взгляд, однако промолчал, хотя во мне все кипело от злости. Говард был ни при чем, когда мои чувства взывали к правде или неправде.

— Ей действительно хорошо, мистер Крэйвен, — продолжила Мэри. — Доктор Грей обследует Присциллу каждый день, и… она даже несколько раз справлялась о вас.

Последнее замечание было ложью, и, чтобы распознать это, не нужно было обладать магическим талантом.

— Хорошо, миссис Винден, — мягко сказал я. — Я понимаю. Но прекратите, пожалуйста, называть меня мистер Крэйвен. Меня зовут Роберт.

— Только если вы будете называть меня Мэри, — ответила она. — А то я чувствую себя на пятьдесят лет старше, когда ко мне обращаются «миссис Винден».

На этот раз мой смех был искренним.

— Договорились… Мэри, — согласился я.

Я хотел еще что-то сказать, но нас вновь прервал Говард.

— Мэри, будьте добры, оставьте нас на минутку одних, — попросил он.

Я пожал плечами и вопросительно посмотрел на него. Но Мэри покорно кивнула и вышла из комнаты, прежде чем я нашелся что-то возразить.

— Что это значит? — резко спросил я, когда мы остались с ним наедине. — Зачем ты отослал ее?

— Потому что мне нужно поговорить с тобой, — невозмутимо заявил Говард.

— Поговорить? О чем?

— О Присцилле. — Судя по голосу Говарда, он собирался вести разговор со всей серьезностью. Бросив на меня пронзительный взгляд, он добавил: — И о тебе, Роберт. Присядь, пожалуйста.

Я послушно сел в кресло, не отрывая от него глаз. Чуть заметная нерешительность в его движениях не ускользнула от меня.

— Что с Присциллой? — недовольно спросил я. — Я здесь, чтобы позаботиться о ней.

— Неужели ты действительно думаешь, что поможешь ей? Ты уверен, что способен совершить то, что напрасно пытался сделать доктор Грей, один из лучших специалистов страны?

— Да, я верю в свои силы, — сказал я, едва сдерживая нарастающую ярость. — Ты же сам неустанно повторяешь, что я — талантливый колдун, разве не так? Магия сделала ее больной, и магия вновь исцелит ее. Я помогу ей, Говард, даже если на это уйдет вся моя жизнь.

Говард с интересом посмотрел на меня.

— С тобой все в порядке? — спокойно спросил он.

Яростно кивнув, я хотел было продолжить в том же духе, но вовремя опомнился и покачал головой. Какой смысл обманывать Говарда?

— Нет, — произнес я. — Ничего не в порядке, Говард. Ты же слышал, что сказала Мэри. Я надеялся, что состояние Присциллы улучшится, особенно теперь, после того как была уничтожена Лисса. Но я просто обязан хотя бы попытаться помочь ей.

— Понимаю. Ты чувствуешь себя виноватым, — заявил Говард. — Ты думаешь, что это была твоя вина, и теперь надеешься все исправить.

— А разве не так? — тихо спросил я.

— Нет и еще раз нет, черт возьми! — взорвался Говард. — Эта девушка была одержима духом Лиссы еще задолго до вашей встречи. Они подослали ее к тебе только потому, что ты был наивен и глуп, и рассчитывали на твою влюбленность. Вот и все. Тебе известно, сколько времени ушло на лечение Присциллы в больнице?

Это был риторический вопрос. Но я все же ответил:

— Больше года.

— Но ничего не изменилось.

— Нет, — признался я, не в силах скрыть свей подавленности. — Ничего. Ее состояние не изменилось. Она спокойна и иногда даже может говорить, но она все еще… все еще…

— Душевнобольная, — подсказал Говард, закончив за меня.

Мне захотелось ударить его в лицо кулаком. Неправда! Я знал это, и Говард тоже знал. Сознание Присциллы находилось в состоянии замешательства. Оно слишком долго пребывало в плену собственного тела и теперь не могло найти дорогу в реальный мир. Однако сейчас вселившийся в нее демон был изгнан, но ее «я» — настоящая Присцилла, девушка, которую я любил, — пока не могло вырваться из пут, в которые мрачные силы загнали его.

— Она не душевнобольная, — тихо возразил я.

— Мне все равно, как ты это называешь, — грубо бросил мне Говард. — Я проделал это путешествие вместе с тобой только потому, что оставалась надежда на изменения к лучшему. Но все осталось по-старому. Думаю, ты понимаешь, что она не может оставаться здесь — ни в этом доме, ни даже в этом городе.

— Но она больше не представляет опасности! — заявил я.

— О нет, Роберт, — жестко оборвал меня Говард. — Ты ошибаешься. В настоящий момент, может, и нет. Но поверь мне, я тщательно обследовал Присциллу. И к слову, не один раз. Мои выводы весьма неутешительны: она вновь может стать тем, кем была. Да, ведьма в ней мертва, но дух Присциллы отравлен.

— Ты испытываешь нашу дружбу, — тихо сказал я.

Говард проигнорировал мои слова.

— Ты прекрасно знаешь, что я прав. — Его взгляд был тверд. — Ты все еще любишь ее, правда?

Я не ответил. Но это уже не имело значения.

— А ты уверен, что она любит тебя? — после паузы спросил Говард. Он поднял руку в успокаивающем жесте, увидев, что я готов наброситься на него. — Обдумай хорошо свой ответ, Роберт. Я понимаю твои чувства, и все же… ты уверен? А если это всего лишь жалость?

На этот раз я должен был дать достойный ответ. Повернув голову в сторону двери, за которой лежала Присцилла, я задумался. Мои глаза горели. Не в первый раз меня спрашивали об этом. Я и сам задавался этим вопросом последние месяцы, снова и снова, но пока не нашел ответ.

— Ну хорошо, мой мальчик, — спокойно произнес Говард, когда ему стал понятен смысл моего затянувшегося молчания. — Я не хотел бередить старые раны. Но нам, так или иначе, нужно поговорить об этом. Пусть это будет позже.

Присцилла все еще спала, когда мы тихонько вышли из ее комнаты в коридор. Говард закрыл дверь и вновь натянуто улыбнулся мне.

— Ленч будет готов внизу, в столовой, — сказал он, когда мы спускались по лестнице. — Но перед этим мне нужно тебе кое-что сказать. Мы…

Остальные его слова заглушил мрачный, невероятно сильный звон.

У меня возникло ощущение, будто под моими ногами задрожал весь дом. Я чуть не скатился вниз по лестнице. За ним последовал второй удар, раздаваясь долгим эхом, потом третий, четвертый. Это был все тот же ужасный звук, который я уже слышал у входной двери дома. Удары гигантского гонга вновь звучали настолько мощно, что я закачался и застонал от боли. Даже когда этот звон прекратился, закончившись напоследок дрожащим эхом, я продолжал стоять, зажав уши руками.

Говард изумленно посмотрел на меня.

— Что случилось, Роберт? — спросил он с искренним удивлением в голосе.

Я в свою очередь уставился на него.

— Эти… эти звуки, — запинаясь, начал я. — Ты не мог не слышать их. — Я замолчал и в полной растерянности посмотрел на него. — Разве ты… ничего не слышал?

Говард покачал головой.

— Ничего. О чем ты говоришь, черт побери?

Я не ответил. Тогда при встрече я еще думал, что это была детская шутка, которую они с Греем придумали, чтобы потом посмеяться. Но Говард, несомненно, говорил правду: он действительно ничего не слышал!

— Я, должно быть, ошибся, — смущенно пробормотал я. — Извини, Говард. По всей видимости, я слишком устал.

Теперь во взгляде Говарда однозначно читалась обеспокоенность.

— Я не понимаю, — ворчал Говард. — Что это был за звук, который ты слышал?

— Что-то похожее на сильный удар колокола, — объяснил я. — Я уже слышал такой же, перед тем как войти в дом. Но решил, что вы с Греем хотели подшутить надо мной.

— Подшутить? — Говард озабоченно наморщил лоб. — Ты должен был знать меня лучше, мой мальчик.

— Говард, что здесь происходит? — тихо спросил я. — Что происходит с этим домом? Какие-то странные звуки… Что все это значит?

— Я сам ничего не понимаю, Роберт, — ответил Говард. — Но мне хотелось бы поскорее выяснить это.

Он еще раз покачал головой, отвернулся от меня и неожиданно замер.

Позади нас стоял мужчина. Он был очень высокий, стройный, облаченный в мешковатое серо-коричневое одеяние. Его лицо было спрятано под тюрбаном из черного платка, который был повязан так, что открытыми оставались одни только глаза. В его руках блестел мощный обоюдоострый меч! Незнакомец, казалось, удивился не меньше, чем мы, когда увидел нас, но его реакция была молниеносной. Он взмахнул рукой, и его меч взвился, описав смертельный полукруг у самого лица Говарда.

В отчаянии я ударил Говарда в подколенную ямку, и тот с громким криком упал на колени. Благодаря этому клинок прошел в нескольких миллиметрах над ним, но незнакомец не остановился. Он снова бросился в атаку!

Невероятно быстро двигаясь, мужчина приблизился к Говарду и плоской стороной меча ударил его по вискам. Когда Говард без сознания опустился на пол, клинок тут же взлетел вверх, чтобы нанести удар по мне, но на этот раз промахнулся.

Ловко отпрыгнув назад, я увидел, как меч пролетел в нескольких дюймах от моего лица и вонзился в деревянную раму двери, от которой в разные стороны полетели щепки. Я вскочил, рванулся к мечу и одновременно толкнул незнакомца.

Очевидно, для него это было слишком. Мне не хватило шага, чтобы выбить из его рук оружие, но зато мой кулак попал в нижнюю челюсть противника. Удар был достаточно жестким, чтобы вывести его из равновесия и заставить отступить.

Но незнакомца это не остановило. За годы, которые я прожил в нью-йоркских трущобах, мне не раз приходилось участвовать в драках, и я научился понимать, когда враг поражен, а когда — нет. С этим человеком справиться было не так-то просто. Мой удар его только удивил или, в крайнем случае, немного оглушил.

Несмотря на то что передышка была короткой, мне вполне хватило ее. Я поспешно отскочил в сторону, чтобы он не мог достать меня своим мечом, и подождал, пока человек в тюрбане снова посмотрит на меня. Встретившись взглядом с его темными глазами, я ударил изо всей магической силы, которой обладал.

— Остановись! — приказал я.

Мой голос прозвучал громко и резко, как удар хлыста. Я сам испугался, услышав собственный голос, когда выпускал мрачную энергию, доставшуюся мне в наследство от отца. Я почувствовал силу, когда гипнотическая власть невидимым потоком потекла в его дух, подавляя на своем пути любое сопротивление. Незнакомец застыл, словно манекен. Его глаза расширились, и дикая решимость во взгляде сменилась страхом и ужасом. Но только на одно мгновение.

Затем — так же неожиданно, как и молния в чистом небе, — между мной и противником вмешалось что-то другое, чужое. Оно разорвало мою духовную связь с незнакомцем и швырнуло мою же силу в меня самого. Это было похоже на удар молота. Я вскрикнул, упал на колени и сжался. Пылающие разноцветные круги поплыли у меня перед глазами, и на короткий, но ужасный миг я увидел, как невидимая рука проникла в мое сознание и схватила сущность моего «я». Однако за какую-то долю секунды до того, как эта хватка могла стать для меня смертельной, давление уменьшилось.

Когда я снова смог ясно видеть, незнакомец уже поднялся и засунул меч за пояс. Он стоял спокойно, слегка расставив ноги. Мне хорошо был знаком такой тип бойца, который поджидал противника. Короткая борьба, в которой мы схватились до моего магического воздействия, показала мне, что незнакомец был мастером боя без оружия.

Тем временем рядом со мной поднялся на ноги Говард. Он очумело потряс головой и медленно пошел на незнакомца с поднятыми кулаками.

— Будь осторожен, Говард, — предупредил его я.

Говард кивнул и нервно облизнул губы.

Мы медленно двигались в сторону непрошеного гостя. Мужчина спокойно смотрел на нас. По какой-то причине он даже не притронулся к мечу.

— Сдавайтесь, — сказал я. — У вас нет никаких шансов.

Вместо ответа он вновь атаковал. И хотя я был готов к этому, моя реакция запоздала. Он прыгнул вперед с громким отрывистым криком, ударил Говарда кулаком в грудь и одновременно повернулся ко мне. Его нога пробила мое прикрытие. Я отлетел к стене, и на мгновение перед моими глазами появилась красная пелена. Когда Говард попытался наброситься на незнакомца, тот почти с шутливой легкостью увернулся, схватил его за запястье и коротким, но сильным рывком вывел из равновесия. Говард перевернулся в воздухе над пригнувшимся соперником и полетел на мраморную лестницу. Крик Говарда утонул в грохоте поломанных лестничных перил. Вычурно украшенное дерево толщиною в руку разлетелось под его весом. Словно в ужасном сне, я видел, как Говард, дико размахивая руками, падает вниз. В последний момент ему удалось ухватиться за поломанную подпорку перил, и он крепко прижался к ней. Но дерево заскрипело под его весом, прогнулось, и подпорка отломилась!

Не обращая внимания на незнакомца, я бросился к Говарду и чудом успел схватить его за руку. От рывка, благодаря которому мне удалось удержать его от падения, я тоже потерял равновесие и поскользнулся на гладкой мраморной ступени. Правда, это длилось короткий ужасный миг, но за это время я упал, потянувшись за тяжелым Говардом, и повис над пропастью глубиною в два с половиной этажа. Непонятно как, но нам все-таки удалось закрепиться.

Казалось, время остановилось. Ноги Говарда беспомощно болтались на высоте в двадцать ярдов, а с первого этажа до нас доносились возбужденные крики прислуги. Изо всех сил я пытался вытащить Говарда наверх, но его тело словно потяжелело до нескольких тонн, и я почувствовал, что начинаю постепенно сползать вниз. Говард кричал как ненормальный и дико дрыгал ногами. Когда мое тело сползло еще чуть-чуть, Говард ухватился рукой за мой пиджак и, собравшись с последними силами, подтянулся наверх и через край. Этот новый толчок был лишним.

Я вскрикнул, отпустил его руку и опрокинулся вперед, беспомощно размахивая руками. Мое тело устремилось вниз, на первый этаж, напоминавший гигантский бездонный рот, который, казалось, втягивал меня!

В этот миг надо мной появилась тень. Я увидел уставившиеся на меня темные глаза в обрамлении черного платка. Затем произошло и вовсе нечто непонятное: рука незнакомца неожиданно схватила мою руку, рванула меня назад, и я снова оказался на лестнице.

Несколько секунд, оглушенный и потрясенный происходящим, я сидел на ступеньках. До меня доносились какие-то звуки, и лишь небольшая часть моего сознания была обращена к Говарду, который начал бороться с человеком, одетым в темное, но вскоре беспомощно осел на пол.

Я попытался встать, протянул руку к нападающему и получил удар, от которого снова упал на колени. Незнакомец повернулся и широким шагом побежал вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступеней.

Говард помог мне подняться на ноги.

— Давай, Роберт! — прохрипел он. — Мы должны задержать его!

Не успев прийти в себя от шока, я помчался за незнакомцем. Тот несся вниз по лестнице так быстро, словно за ним гнались фурии. Затем неожиданно перегнулся через перила и последние четыре ярда преодолел мощным прыжком, приземлившись на пол просторного холла. Он упал, перекатился через плечо и элегантным, очень гибким движением поднялся на ноги. Мне редко доводилось видеть, чтобы кто-то мог так быстро и ловко двигаться. Благодаря этому он получил большое преимущество перед нами.

Но незнакомец не стал бежать к выходу — совсем наоборот.

Узкую дверь под лестницей я заметил только тогда, когда он открыл ее и зашел внутрь.

— Он хочет уйти через подвал! — закричал Говард. — За ним!

Он сорвал по пути саблю, висевшую на стене, и, опустив плечи, ринулся через дверь. Незнакомец уже почти достиг конца узкой, круто опускающейся вниз лестницы, когда я сразу вслед за Говардом ворвался в подвал. Говард чертыхнулся от гнева и разочарования, увидев, что незнакомец вот-вот может уйти. Выставив саблю, он помчался вниз, спускаясь за один раз на две-три ступени.

Когда мы спустились в большое помещение, заполненное старым хламом, в лицо нам дохнуло сыростью и холодом. Через узкие окна, находившиеся высоко под потолком, пробивался тусклый свет. Голые стены отражали звук наших шагов, отбрасывая его назад в виде искаженного, какого-то нереального многократного эха. Потом мы увидели незнакомца: он стоял в центре помещения и ожидал нас с поднятым мечом.

Подскочив к нам одним прыжком, он молниеносно описал мечом полукруг, так что его клинок попал в саблю Говарда прямо возле рукоятки и раздробил ее. Говард вскрикнул, упал и ловко откатился в сторону, в то время как противник схватил меч обеими руками и приготовился к последнему удару.

Мне ничего не оставалось, как поставить на карту все. Поджав ноги, я изо всех сил оттолкнулся и сделал шаг еще в прыжке. Этому ходу я научился у одного китайца в нью-йоркских трущобах. Но очевидно, я был не очень хорошим учеником. Незнакомец слишком легко увернулся, а я упал в пустоту, ударившись о твердый каменный пол. Острая боль пронзила мою челюсть, к тому же я едва не сломал запястья, когда попытался упереться ими во время падения. Я закричал от боли и покатился по полу, но уже в следующее мгновение подскочил и снова, чуть пошатываясь, направился к противнику. Он стоял совершенно спокойно, держа перед собой на вытянутых руках свой обоюдоострый меч. Когда наши взгляды встретились, в них сверкнул какой-то странный огонек.

Он не стал нападать. Вместо этого мужчина развернулся, засунул меч за пояс и побежал от меня. Секунду я стоял, ошеломленный его поведением. Он мог бы убить меня. Почему он убежал? Однако сейчас у меня совсем не было времени, чтобы ломать над этим голову. Я устремился за ним.

Опустив голову, он ловко лавировал между нагромождениями ящиков и корзин, направляясь прямо к низкой двери в противоположной стене подвала. Он добежал до нее чуть быстрее меня, распахнул дверь и скрылся за ней. Преодолев оставшееся расстояние в яростном рывке, я изо всех сил дернул ручку двери и… Мне до сих пор трудно объяснить, как это произошло, и почему я не заметил опасности. Вероятно, в тот момент мои собственные сверхбыстрые рефлексы сыграли со мной злую шутку, и я на большой скорости устремился в дверь. То, что за ней была массивная, каменная стена, я заметил слишком поздно.

Когда я пришел в себя, надо мной маячило светлое размытое пятно, которое медленно превращалось в лицо Говарда. Я лежал на твердом полу подвала.

— Все в порядке? — обеспокоенно спросил он.

Я кивнул и тут же скривился, так как даже это легкое движение мгновенно вызвало в моей голове тупую пульсирующую боль. Я попытался подняться. На какой-то миг все вокруг закружилось, и мне пришлось схватить Говарда за руку, чтобы не упасть снова. Когда я осторожно пощупал лоб, то обнаружил на нем огромную шишку.

— Извини, что не успел предупредить тебя, чтобы ты не пытался пробить головой каменную стену, — мрачно пошутил Говард.

Наградив Говарда ядовитым взглядом, я откинул его руку и приблизился к двери, правда значительно медленнее, чем в первый раз. Ее снова закрыли, и, хотя я точно знал, что находится за ней, у меня перехватило дыхание. Озадаченно уставившись на старую каменную кладку, покрытую влажными пятнами плесени, я застонал.

— Но это невозможно! — вырвалось у меня. — Проклятие, Говард, я видел, как он прошел через эту дверь.

— Я тоже, — наблюдая за мной, угрюмо ответил Говард.

Все еще не веря своим глазам, я провел рукой по шероховатой поверхности камня, ощущая запах гнили и ожидая, что мои пальцы провалятся сквозь нее. Но стена была довольно крепкой. Настоящая, непроницаемая стена… Не нужно было напрягаться до пульсирующей боли в висках, чтобы убедиться в этом.

— Судя по всему, эта стена стоит здесь уже довольно длительное время, — заметил Говард. — Посмотри на плесень: она даже срослась с дверной рамой. Такой процесс занимает годы!

— Но на кой черт нужно было строить дверные рамы перед стеной?

Говард пожал плечами.

— Возможно, они кого-то замуровали, но очень давно. И больше не спрашивай меня, — заявил он, несколько повысив голос, — особенно о том, как этот парень прошел сквозь стену. Я понимаю не больше твоего, но для меня гораздо интереснее, кто это был и что ему было нужно. — Говард строго посмотрел на меня. — Ты видел этого человека когда-нибудь раньше?

Я отрицательно покачал головой. Лицо незнакомца трудно было рассмотреть, но по крайней мере я точно знал, что никогда прежде мне не доводилось видеть человека, похожего на него. Одна только скорость, с которой тот двигался, была какой-то сверхъестественной.

— Нет, никогда, — ответил я. — Я не знаю, кто это был и чего он хотел.

Говард хрипло рассмеялся.

— Чтобы убить нас, разве не так?

— Ты думаешь? У него несколько раз была возможность убить нас двоих. Но он явно не хотел этого.

Говард с сомнением взглянул на меня. Затем поднял руку и задумчиво потер висок, на котором остался след от удара клинком. Нападающий ударил его плашмя. А ведь при желании он мог раскроить ему череп.

— Ты прав, — пробормотал Говард. — А когда ты… слетел с лестницы, он даже спас тебя. Но что же тогда он хотел?

Я пожал плечами.

— Может, это был вор? Нам нужно подняться наверх и посмотреть, все ли вещи на месте. Люстра, например…

Говард криво улыбнулся, но ничего не сказал в ответ. Наверное, он почувствовал, что мои слова вовсе не шутка, как могло показаться вначале. Помедлив, он кивнул.

— Ты прав, пойдем наверх. Все равно ничего нового мы здесь не увидим.

Бросив напоследок озадаченный взгляд в сторону замурованной двери, я отвернулся и поплелся к лестнице.

Только сейчас у меня появилась возможность внимательно рассмотреть подвал. Собственно говоря, в нем не было ничего особенного. Это было огромное помещение с потолком в несколько сводов, какие часто встречаются в старых домах. К тому же я увидел целый ряд контрфорсов толщиною почти с человека. Несмотря на внушительные размеры, подвал казался немного зауженным, так как почти полностью был забит ящиками, бочонками и обернутыми в материю тюками и рулонами, которые, судя по их запыленному виду, лежали здесь уже очень давно. Свет, который пробивался сквозь узкие решетчатые окна, был серым и бледным. И…

Я не был уверен в своих ощущениях и даже остановился, чтобы убедиться, верны ли они. Мне показалось, что несколько линий и углов в помещении были какими-то неправильными. Это ощущение довольно сложно передать словами, но создавалось впечатление, словно что-то здесь было лишним и этого, собственно, не должно было быть. Я заметил, что некоторые линии были одновременно прямыми и искривленными, а углы прямоугольника в сумме давали больше трехсот шестидесяти градусов.

Я попытался отделаться от странного ощущения, которое испытывал не в первый раз. С тех пор как я принял наследие моего отца, мир, в который я вступил, заметно отличался от мира обычных людей. В нем обнаруживались такие вещи, которые были недоступны для человеческого восприятия. Они могли вызвать у человека болезнь или даже убить его, если бы он попытался раскрыть их тайну.

Было холодно, и сквозь разбитое окно проникала сырость, за которой тянулись прозрачные клочки тумана.

Снова окинув взглядом подвал, я отметил про себя отдельные линии и углы, которые не соответствовали принятым нормам, а на стене…

На стене я заметил… тень!

Вид этой тени настолько поразил меня, что я остановился, будто наткнулся на невидимую стену, и из моей груди вырвался хриплый крик. В одно из окон падал бледный солнечный свет, достаточно сильный, чтобы отбрасывать мою тень и тень Говарда на противоположную стену.

И тень Говарда не была тенью человека!

Услышав мой крик, Говард обернулся и какое-то время озадаченно смотрел на меня. Когда он повернул голову и проследил за моим взглядом, его лицо окаменело. Увидев гротескное существо с шевелящимися щупальцами, которое качалось там, где должна была быть его собственная тень, Говард ужаснулся. Так же неожиданно, как и появилась, тень исчезла, и теперь на стене было две совершенно обычных человеческих тени, но холод и ощущение присутствия этого чудовища остались.

Внезапно я почувствовал, что сильно замерз.

Я узнал тень на стене.

Уже не в первый раз я видел нечто подобное. Однажды мне даже довелось встретиться с существом, которому принадлежала эта тень, и тогда я ощутил, как его черное сознание проникло в меня. Белая прядь волос над правой бровью была всего лишь внешним признаком моей встречи с одним из этих безымянных демонов, которые из-за отсутствия другого имени назывались ДОИСТОРИЧЕСКИМИ ГИГАНТАМИ.

— О Боже, Роберт, — пробормотал Говард. — Что… что здесь происходит? Что происходит с этим домом?

На этот раз я ничего не ответил ему. Но мне стало еще холоднее, и я заторопился, чтобы как можно быстрее покинуть подвал.

— Вот, — Говард наклонился, выпустил мне в лицо удушливое голубое облако сигарного дыма и с подбадривающей улыбкой протянул чашку, наполненную до краев. — От кофе тебе наверняка станет лучше.

Я благодарно кивнул, взял чашку и сделал осторожный глоток невероятно горячего и дьявольски крепкого напитка. Пройдя через сад, мы вернулись в дом, после чего устроились в гостиной. Вскоре к нам присоединился доктор Грей и теперь внимательно слушал подробный рассказ Говарда о том, что произошло в подвале.

— И ты действительно не знаешь, кто был этот человек и что он хотел от вас? — спросил Грей.

Он задал мне этот вопрос как минимум раз десять, и я столько же раз лишь отрицательно качал головой.

— Спросите Говарда, док, — сказал я между двумя глотками кофе. — Я думаю, он знает больше, хотя и утверждает обратное.

Несмотря на то что я даже не взглянул на Говарда и продолжал смотреть в чашку, от меня не ускользнуло, как тот виновато вздрогнул, а Грей склонил голову и вопросительно посмотрел на него.

— Что Роберт имеет в виду?

— Ничего, — уклончиво произнес Говард. — Я даже не знаю, почему он…

Я поставил чашку, так что она стукнулась о столешницу, и с укоризной посмотрел на него.

— Неужели ты забыл, что меня нельзя обмануть, Говард? — мягко спросил я. — Ты знаешь об этом случае больше, хотя и пытаешься доказать, что это не так.

— Я… вообще ничего не знаю, — заключил Говард, однако его поведение свидетельствовало, что он лукавит и чего-то недоговаривает. Помедлив, Говард наконец признался: — Я думаю, что однажды уже видел такого же человека, как этот. Но я не уверен. Дайте мне немного времени, чтобы кое-что проверить.

— Сколько? — спросил Грей, удивив меня резкостью своего тона. — Или будем ждать, когда он снова явится, чтобы убить тебя и Роберта? — Во взгляде доктора была непривычная для меня твердость. Он наклонился вперед, схватился обеими руками за подлокотники кресла и вызывающе посмотрел на Говарда. — Скажите ему!

Говард снова вздрогнул, прикрыл глаза и выпустил перед собой облако дыма, словно хотел спрятаться за ним.

— Что он должен мне сказать, доктор? — спросил я.

Говард мучительно вздохнул.

— Ну, пожалуйста, Грей, — голос Говарда звучал умоляюще. — Мне просто нужно немного времени. Это довольно сложные вещи.

— Черт возьми, Говард! Если вы этого не сделаете, то это сделаю я! — грубо ответил Грей. — Что должно произойти, прежде чем вы поймете, что все слишком серьезно? Как вы считаете, зачем этот воин был здесь?

Говард и на этот раз ничего не ответил, а только приподнял одну бровь, погасил сигару в пепельнице и сразу же выудил из кармана халата новую. Я подавил вздох. Говарда невозможно было представить без сигары, как и океан без воды. А запах горящего табака в моих воспоминаниях всегда был неразрывно связан с обликом Говарда. Постепенно в гостиной накопилось столько дыма, что воздух, казалось, можно было нарезать пластами. Если Говард останется у меня пожить, то, наверное, в скором времени мне придется переклеивать обои во всем доме.

— Может, вы и правы, доктор, — наконец выдавил из себя Говард.

Мне не понравилась его интонация. Говард откинулся на спинку кресла и глубоко затянулся.

Мое терпение лопнуло.

— Черт возьми, что же все-таки произошло? — вспылил я. — Вы оба ведете себя словно маленькие дети, у которых есть секрет. Что случилось? Началась война?

Я хотел засмеяться, но смех застрял в горле, когда я увидел, как изменилось лицо Говарда. Услышав мои слова, он еще больше нахмурился, и теперь в его глазах читалось глубокое беспокойство.

— Роберт, — угрюмо произнес он, — боюсь, что мне придется сказать «да». А то, что ты сейчас пережил, было всего лишь первой битвой.

— Что… случилось? — тихо спросил я.

— Довольно много. — Говард был серьезен как никогда. — Нам ни в коем случае нельзя было покидать Аркам.

Он помолчал немного, пристально глядя перед собой, затем обменялся долгим понимающим взглядом с доктором Греем.

— Проклятие! Что, в конце концов, произошло? — Постепенно у меня появилось ощущение, будто я сижу на раскаленных углях.

— Несколько дней назад я получил телеграмму. Профессор Ленгли отправил ее по телеграфу Western Union. Наверняка это стоило ему целого состояния. — Говард нервно крутил сигару в руке. — После того как ты уехал, он и Рольф пытались присмотреть за Шенноном.

— Пытались? — У меня внутри все похолодело от неприятного предчувствия. — Шеннон… мертв?

— Нет, не это. Через три недели после твоего отъезда в Аркам приехали те, от кого он получил приказ уничтожить тебя, — колдуны из Салема. Они забрали его с собой. Но возможно, он ушел добровольно. — Губы Говарда задрожали, но он продолжил: — Они напали на университет. В результате борьбы несколько человек были убиты. Рольф тяжело ранен, но его жизнь вне опасности. Роберт, это нападение готовилось не из-за Шеннона. Колдуны что-то искали!

— И что же они искали? — спросил я, когда Говард внезапно умолк.

— НЕКРОНОМИКОН, — сказал Грей. — Один из экземпляров, который хранится в университете.

— И они заполучили его? — Я испытывал такой же ужас, какой звучал в голосе Говарда.

Говард покачал головой.

— Нет, но я подозреваю, что теперь они знают, что ты обладаешь вторым экземпляром. Некрон…

— Некрон?

— Их мастер, — объяснил Говард, — хозяин крепости дракона. Именно от него Шеннон получил задание убить тебя. Этот Некрон очень сильный маг, и он знает, что у тебя есть один экземпляр НЕКРОНОМИКОНА. Человек, который напал на нас сегодня, один из его убийц, Роберт.

Я в недоумении уставился на него.

— Это предположение или ты точно знаешь?

— Я лишь предполагаю, — признался Говард. — Но это единственное возможное объяснение. Их попытка выкрасть книгу из сейфов университета провалилась. Поэтому вполне логично предположить, что теперь приспешники Некрона попытаются заполучить твой экземпляр. Некрон сделает все, чтобы отобрать эту книгу. Она у тебя здесь?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что я даже вздрогнул и чуть было не ответил. Но что-то в гоне Говарда меня насторожило, и я сжался от его слов, словно от удара.

— Зачем спрашиваешь?

Говард наморщил лоб.

— Тебе не кажется, что твой вопрос звучит довольно-таки глупо? — сказал он. — Убийца придет снова, мой мальчик. И по всей видимости, не один. Нам нужно перепрятать книгу в безопасное место, пока она не попала в руки Некрона.

— Уверяю тебя, что сейчас она находится в безопасности, — уклончиво ответил я.

Говард вздохнул.

— Я боялся, что ты так отреагируешь, — заявил он. — Ты никому не доверяешь, когда речь идет об этой книге, правда?

— Зачем тогда вообще спрашивать, если заранее знаешь ответ? — взорвался я. — Черт побери, Говард! Когда эту книгу открывали в последний раз, погибло много людей. Сгорело полгорода!

— Я знаю, — просто ответил Говард. — Но может произойти нечто более страшное, если она попадет в руки Некрона.

— Ничего подобного не случится, — произнес я. — Даже если мне придется пожертвовать жизнью, он ее не получит. Возможно, лучшим решением было бы уничтожить этот проклятый манускрипт навсегда.

Говард снова вздохнул, сделал глоток кофе и испытующе посмотрел на меня поверх чашки.

— Где она? — коротко спросил он.

Что-то в его манере, когда он задавал этот вопрос, опять не понравилось мне, и я, вместо того чтобы ответить ему, прикусил себе кончик языка и упрямо покачал головой.

— Нет, — сказал я. — Этого никто не узнает. Даже ты, Говард. Слишком опасно.

— Но…

— Мне жаль, — мой голос прозвучал настолько резко, что Говард чуть не расплескал кофе, поставив чашку на стол, а в его задумчивом взгляде мелькнул неподдельный страх. — Я поклялся никогда больше не касаться этой книги и обязательно сдержу свою клятву, — проговорил я. — Мне хорошо известно, что произойдет, если я дотронусь до нее.

— Но ты не знаешь, что произойдет, если ты не сделаешь этого! — Говард в волнении вскочил со своего кресла.

Грей бросил на него быстрый предупреждающий взгляд.

— Роберт, — начал было Грей, шумно вздохнув. — Я…

— Не следует даже пытаться переубедить меня, доктор, — твердо сказал я. — Это совершенно бесполезно. Книга слишком опасна. Я благодарен Говарду и вам за предупреждение, но то, что сейчас произошло, лишь убедило меня в правильности моего решения. Никто никогда не узнает, где она находится.

— Я мог бы заставить тебя отдать ее мне, Роберт, — тихо произнес Говард.

Я растерянно уставился на него, не зная, что ответить, и, чуть помедлив, решительно встал. Думаю, Говард понял, что зашел слишком далеко. Он тоже поспешно поднялся, обошел стол и приблизился ко мне.

— Мне очень жаль, Роберт, — сказал он. — Я слишком увлекся и, конечно, не должен был такого говорить. Прости меня.

В первый раз за все время моего знакомства с Говардом я почувствовал неуверенность в его поведении. Внешне он казался таким же спокойным и решительным, как всегда, но я видел, что с ним что-то происходит. Я знал, что этот человек был способен непринужденно улыбаться даже в том случае, если бы его, закованного в кандалы по рукам и ногам, сбрасывали с Тауэрского моста. В эти минуты я неожиданно почувствовал, что он не только нервничает — он был в отчаянии. И почти без ума от страха. Несмотря на это, я сделал вид, что не заметил его протянутую руку, резко повернулся и торопливо покинул гостиную.

В первый раз я почувствовал страх перед ним.

Прошел час, как на улице стемнело и мы втроем — Говард, доктор Грей и я — наспех отужинали внизу в столовой. В доме установилась тишина. Я почувствовал, как усталость невидимым грузом давит на каждую клеточку моего тела. В этот напряженный день я с раннего утра был на ногах. Честно говоря, самым разумным было бы последовать примеру Говарда и отправиться в кровать.

Но я знал, что не смогу заснуть. В голове крутилось слишком много мыслей, а мир, который еще сегодня утром был нормальным, неожиданно оказался перевернутым с ног на голову. И я не понимал пока, что меня смущало больше — этот странный заколдованный дом, в котором люстры падают с потолка, двери превращаются в смертельный эшафот, а лестницы — в коварную западню, или же странное поведение Говарда.

Его словно подменили. Вначале я не заметил ничего особенного в поведении Лавкрафта, а затем произошла такая быстрая череда непредвиденных событий, что у меня вообще не было ни одной свободной минутки, чтобы спокойно все обдумать. Но ведь человек, с которым я недавно ужинал, был действительно Говардом! Не то чтобы я сомневался в его личности, нет. Но был ли он тем Говардом, которого я знал? И если да, то что могло произойти, чтобы он так изменился?

Естественно, я не смог найти ответа на этот вопрос, но смешанное чувство неуверенности и сомнения осталось и с течением времени только усугублялось. В какой-то момент я все-таки заставил себя переключиться на что-нибудь другое. Повертев в руках набалдашник трости, я посмотрел на часы и сравнил их показания с циферблатом огромных напольных часов, которые занимали весь угол рядом с камином.

На мой вопрос: «Что это за часы?» — Говард лишь пожал плечами в ответ. Да и слуга, которому я задал тот же вопрос, не смог сказать ничего больше, кроме того что они стояли здесь всегда.

Эти часы были настоящим монстром во всех отношениях. Они были настолько старыми, что дерево в некоторых местах стало твердым и серым, как камень. Под тремя большими нормальными циферблатами было три дополнительных маленьких, расположенных в виде неправильного треугольника. Что они показывали — не знал ни один человек. Но во всяком случае, это было не время. На первом маленьком циферблате было три стрелки, на втором вообще ни одной, а на третьем крутились три крошечных спиральных диска, при длительном созерцании которых начинала кружиться голова.

Честно говоря, эти часы казались самым безвкусным предметом мебели, который мне приходилось видеть. А я повидал много разных вещей. Но очевидно, что-то удерживало моего отца, чтобы просто выбросить их, заменив чем-нибудь получше. И все же большой часовой механизм за циферблатом показывал точное первоначальное время.

Я еще немного посмотрел на это хронографическое уродство, поставил трость к камину и подошел к окну. Было только начало девятого, но жизнь на улице с наступлением сумерек полностью вымерла. Из окон домов поблескивал свет, а на юге можно было разглядеть блестящую полосу Темзы, похожую на черное ущелье, окруженное морем городских огней. Обманчивая картина мира и спокойствия…

Нападение произошло так неожиданно, что я немного запоздал и не сразу отреагировал на него.

Позади меня выросла тень, искаженно отразившись в стекле рядом с моим лицом. Затем что-то просвистело в воздухе (буквально в миллиметре от моего виска) и со всей силы ударило по карнизу камина, так что посыпались искры. Я отпрянул, поскользнулся на коврике и упал. Падение спасло мне жизнь: серебряная молния пронзила воздух в том месте, где я стоял еще мгновение назад. Меч глухо ударился плоской стороной о паркетный пол, снова поднялся и, описав сложную дугу, устремился на меня, словно разозленная кобра!

Я действовал, подчиняясь интуиции, хотя привык бороться честно, даже когда речь шла о жизни и смерти. Но во-первых, было подло нападать на безоружного человека с огромным мечом, а во-вторых, мои инстинкты не поддавались угрызениям совести. Одной рукой я схватился за коврик и резко дернул его на себя.

Напавший на меня мужчина потерял равновесие, на какой-то миг задержался в воздухе под нереальным углом, беспомощно размахивая руками, после чего тяжело рухнул на пол.

На этот раз я был немного быстрее. Почти одновременно мы поднялись на ноги, но, пока он выпрямился и поднял меч, я уже выступил вперед, наградив его целенаправленным ударом ногой. Мой соперник закашлялся, упал на колени, на секунду застыл и, оглушенный еще одним ударом, распластался на полу. Я поспешно схватил боевой меч и положил его на полку камина, где он был в недосягаемости. Затем открыл ящик письменного стола, в котором, как я знал, было оружие. Достав револьвер, я аккуратно проверил барабан и только после этого вновь повернулся к незваному посетителю.

Голова парня, наверное, была из гранита, потому что он уже поднялся на четвереньки и уставился на меня затуманенными глазами.

У меня наконец появилась возможность получше рассмотреть его. Все произошло настолько быстро, что я воспринял ворвавшегося ко мне мужчину просто как черную тень. Но и сейчас мне не удалось бы сказать о нем что-либо конкретное: он был не очень высокий; его лицо почти полностью скрывалось под капюшоном черного плаща, в который он был закутан до пят. Все, что мне удалось увидеть, — это тонкие губы в обрамлении черной бородки. Странно, конечно, но у меня снова сложилось впечатление, будто нападающий не орудовал своим мечом на поражение. В принципе, он мог попасть в меня еще при первом ударе, но почему-то не сделал этого. Что же происходит на самом деле?

— Итак, — начал я, — кто вы и что вам здесь нужно?

Он не ответил, продолжая молча смотреть на меня из-под своего капюшона. Теперь я заметил, что у него было морщинистое, изможденное лицо, к тому же необычайно бледное. Передо мной стоял пожилой человек, который, несмотря на возраст, обладал силой атлета. В любом случае это был не тот, кто напал на меня и Говарда первый раз.

Когда он чуть сдвинулся с места, я тут же поднял оружие и взвел курок. В тишине, которая вернулась в библиотеку после короткой борьбы, этот звук прозвучал подобно удару хлыста. Незнакомец снова замер.

Или почти замер…

Конечно, я приготовился к новому нападению, но его движение было почти молниеносным, и мне не хватило времени, чтобы отреагировать на него. Мужчина так быстро засунул руку под плащ, что я даже не смог толком понять, как он это сделал. Поднявшись на ноги, незнакомец в каком-то невероятном прыжке устремился ко мне. В его руке блеснул искривленный кинжал. Он был настроен весьма серьезно!

У меня не оставалось выбора, и я нажал на курок. Я целился ему в плечо, но он двигался с такой скоростью, что оказался прямо на линии огня. От мощного удара его отбросило назад, словно тряпичную куклу. Он закричал, выронил кинжал, сжался и, неловко качнувшись, наткнулся на камин. Когда он упал на пол, краешек его плаща попал в огонь и загорелся.

Я чертыхнулся, бросил револьвер и поспешил к противнику, чтобы вытащить его из огня. До камина было всего несколько шагов, но, когда я подбежал к нему, весь его плащ охватило огнем, и жар ударил мне в лицо, словно невидимая рука.

Старик задергался. Я упал на колени, схватил его за плечи, пытаясь вытащить из огня и снять с него горящую одежду, но тут же упал на спину от мощного удара в лицо! Я повалился на пол и увидел сквозь опущенные ресницы, как незнакомец вскочил и пошел на меня! Я попытался остановить его, но ничего не получилось, и мне пришлось откатиться в сторону, чтобы окончательно прийти в себя от оглушительного удара и не потерять сознание.

Когда с моих глаз спала серая пелена, я увидел картину, достойную называться самым жутким кошмаром. Старик схватил свой меч с полки камина и поднял его высоко над головой. Он был похож на горящий факел. Ярко-белый огонь окутывал его, словно полыхающее покрывало. Его крик был громким и пронзительным. Он что-то говорил на чужом гортанном языке и, тяжело качаясь, настойчиво шел ко мне, потрясая своим оружием.

В комнате было невыносимо жарко. Там, где шел человек-факел, ковер превращался в черный пепел, а паркет начинал тлеть.

Я подскочил, схватил первый, попавшийся под руку предмет — это была керосиновая лампа — и бросил в него. Он даже не попытался увернуться, и лампа, попав ему в плечо, разбилась, вспыхнув ярким пламенем. Но старик не упал. Некоторое время он стоял как вкопанный. Его тело начало дрожать, и я увидел, как его меч медленно накаляется, приобретая красный цвет.

Я понимал, что огонь был достаточно сильным, чтобы расплавить железо, и удивился, когда мой противник вновь пошел на меня, медленно, настойчиво и с бесконечной усталостью. Его приближение ко мне было неотвратимым. Там, где он прошел, оставался след из потрескивающего пламени.

Внезапно я заметил на полу револьвер, который лежал почти прямо перед этим жутким живым факелом, и вспомнил, что в барабане было еще пять пуль! Собравшись с последними силами, я пригнулся и в отчаянии прыгнул мимо охваченного пламенем человека. Удачно перекатившись, я схватил оружие, перевернулся на спину и выпустил все пять пуль подряд, пока барабан не опустел и в ответ на нажатие курка не прозвучали громкие щелчки о затвор.

Все пули попали в цель. Зрелище было потрясающее!

Я увидел, как в тех местах, где в пылающий силуэт попадали пули, мгновенно загорались ярко-белые огненные шарики, и тело старика начинало корчиться в судорогах. Но он продолжал идти на меня!

Меня, казалось, парализовало. Я бросил ставшее бесполезным оружие и пополз прочь от этого надвигающегося ужаса, утратив способность ясно мыслить. И тут мой соперник закачался. Оружие выпало из его рук и со звоном упало на пол, отчего загорелся другой край ковра. Но человек все еще шел ко мне! Горящие лохмотья отрывались от его одежды и падали, словно маленькие пылающие метеориты. Он подошел еще ближе и, когда между нами оставалось полметра, поднял ужасные руки, которые разжались для последнего удара, скорее всего смертельного!

Неожиданно к бешеному стуку моего сердца добавился один глухой удар. Раздался выстрел, более громкий, чем у револьвера, из которого я стрелял. За спиной старика выросла огромная фигура с невероятно широкими плечами, подхватила его и с яростью бросила через всю комнату прямо в окно!

Стекло и рамы разбились. Портьеры, будто сухие листья, мгновенно загорелись, едва к ним прикоснулся жар, который исходил от этого ужасного старика. Он еще попытался ухватиться за раму, но ему не удалось этого сделать, и через одну-две секунды, после того как он с криком сорвался вниз, я услышал глухой удар о землю. Затем наступила тишина.

Словно сквозь плотный туман я наблюдал за тем, как мой спаситель погасил огонь, которым занялся его рукав, и устремился к окну. Комната закружилась у меня перед глазами, наклоняясь попеременно то вправо, то влево. Внезапно мне стало холодно и так плохо, что показалось, будто внутри моего тела тоже загорелся огонь. Я почувствовал, что теряю сознание.

Последнее, что я увидел, было широкое лицо Рольфа, которое повернулось ко мне от окна, расплываясь в улыбке.

— Ну что, малыш, — сказал он. — Такое впечатление, что мы появились в самый нужный момент, не правда ли?

Я пробыл без сознания не больше минуты, потому что, открыв глаза, увидел, что Рольф все еще стоит у окна, вглядываясь в темноту. Чья-то рука снова и снова хлопала меня по щекам, и когда я наконец повернул голову и посмотрел на своего мучителя, то узнал Говарда, на лице которого застыло выражение глубокого беспокойства.

— Все в порядке, мой мальчик? — спросил он.

Я приподнялся, одновременно помотав головой в ответ на его вопрос. Мой взгляд был прикован к широкой спине Рольфа. Рольф.

— Что здесь случилось, черт побери? — спросил Говард, обводя рукой разгромленную комнату. В воздухе висел плотный серый дым, тут и там все еще тлели небольшие островки огня, и от почерневшего паркета поднимался чад.

— Что здесь случилось? — растерянно пробормотал я, повторяя его вопрос.

Мне было трудно уловить смысл его слов, не говоря уже о том, чтобы ответить. Я не мог оторваться от созерцания громадной фигуры Рольфа.

Наконец у Говарда лопнуло терпение. Сердито ворча, он бесцеремонно схватил меня за плечо и заставил посмотреть на него.

— Проклятие, я, кажется, задал тебе вопрос! — взорвался он. — Что случилось? Что ты вообще здесь делаешь? Я думал, что ты приедешь сюда только завтра.

— Что я здесь делаю? — не веря своим ушам, переспросил я. — Но ведь ты… ты же меня сам… и Рольф… я имею в виду, как… Что он вообще здесь делает?

Рольф отвернулся от окна и укоризненно посмотрел на меня.

— А ты против? — прогнусавил он и протянул руки, показывая обширные ожоги, полученные от огня, которые постепенно превращались в пузыри на его почерневших пальцах. Он добавил: — У тебя очень интересный способ благодарить.

Я уставился на Говарда, постепенно начиная серьезно сомневаться, в своем ли я уме.

— Но ты… мы… Мы же оба знаем… Рольф в Аркаме, в университете. Ты мне сам рассказал, что он был ранен.

— Я сказал тебе это? — переспросил Говард.

Я кивнул.

— И когда же это было, Роберт?

— Пару часов назад, — оторопело прошептал я.

— Значит, пару часов назад, — зачем-то повторил Говард. — Я тебя не видел вот уже больше четырех недель, — продолжил он, — с тех пор как я уехал из Аркама.

— Когда?.. — я запнулся, с трудом приподнялся и по очереди посмотрел то на него, то на Рольфа.

Только сейчас я заметил, что Говард был в другом пиджаке, не в том, что вечером за ужином. Когда же я присмотрелся более внимательно, то увидел, что шишка на его виске, полученная от удара мечом, исчезла.

— Роберт, что здесь происходит? — нетерпеливо спросил Говард, хотя я так и не ответил на предыдущие вопросы. — Ты вообще не должен быть в этом доме, по крайней мере сейчас…

— Я нахожусь в этом доме с обеда, Говард, — тихо прервал его я. — Доктор Грей привез меня сюда, а ты лично встретил нас внизу возле входной двери. Ты уже забыл?

— Доктор Грей? — переспросил Говард. — Ты уверен?

Он наморщил лоб и обменялся долгим задумчивым взглядом с Рольфом.

— Говард, что все это означает? — устало спросил я. — Откуда так неожиданно появился Рольф и как получилось, что ты не помнишь о нашей встрече днем? Черт возьми, еще час назад мы ужинали вместе с тобой!

— Нет, Роберт, — ответил он тихо. — Я не знаю, с кем ты ужинал, но час назад меня еще здесь не было.

— А где же ты был?

Говард пропустил мимо ушей язвительный тон, каким я говорил с ним, немного выпрямился и указал рукой на огромные напольные часы.

— Там.

Изумленный, я повернулся к Говарду и почувствовал, как во мне растет ощущение ужаса. Затем я подошел к старинным часам. Их дверца была наполовину открыта, но за ней я увидел не внутренний механизм часов, а другую, более низкую дверь, которая, судя по всему, вела в соседнюю комнату.

— Что это? — спросил я.

— Тайная библиотека твоего отца, — помедлив, произнес Говард. — Во всяком случае, я так думаю.

— Ты так думаешь? — повторил я, сделав ударение на последнем слове.

— Я никогда там не был, — пояснил Говард.

— Подожди! Я думал, что ты и Рольф были там?

Говард слегка улыбнулся.

— Ты неправильно понял меня, мой мальчик. Я показал на часы, а не на дверь в задней стенке. Это всего лишь камуфляж, а я и Рольф еще недавно были в Аркаме.

— И было бы гораздо лучше, если бы вы оставались там, — неожиданно прозвучал голос позади него.

Говард, Рольф и я дружно обернулись. Дверь в комнату бесшумно распахнулась, и на пороге появились два человека — Говард и доктор Грей.

Рольф зарычал и напрягся, приготовившись прыгнуть, но в руках второго — ненастоящего — Говарда неожиданно появился маленький двуствольный пистолет. Громко щелкнул взведенный курок.

— На твоем месте я бы не стал этого делать, Рольф, — сказал он со злой улыбкой.

Рольф застыл, а оба двойника, Говард и доктор Грей, стали медленно подходить к нам.

— Что это означает? — ошеломленно спросил я.

— А вы действительно этого не знаете, юный глупец? — холодно спросил ненастоящий Говард.

Я уставился на него, сглотнул пару раз, чтобы избавиться от внезапно появившегося во рту горького привкуса, и кивнул.

— Ну почему же, ты… вы приложили для этого немало усилий.

Говард — настоящий Говард — непонимающе взглянул на меня.

— Немало усилий?

Я тихо засмеялся, не скрывая горечи.

— Все дело в книге, Говард. НЕКРОНОМИКОН. Они хотят заполучить книгу.

— Так, значит, вы из тех, кто напал на университет в Аркаме? — спросил Говард.

Я вздрогнул и, ничего не понимая, посмотрел на Говарда, а затем на его двойника.

— Это правда? — спросил я.

Двойник Говарда угрюмо кивнул.

— Почти. Я ненавижу ложь, Крэйвен, и лгу в редких случаях, когда это совершенно необходимо. Я сказал вам правду: на университет напали наши сообщники, наши бывшие сообщники — братство колдунов. Что же касается вашего друга Шеннона, то все происходило именно так, как я вам и рассказывал. И Рольф, наверное, умер бы от ран, если бы ему не помог Говард. Но когда настоящий Говард отправился в Аркам, получив телеграмму, я здесь принял его роль на себя. — Он зло рассмеялся. — НЕКРОНОМИКОН слишком важен, чтобы оставаться в руках такого дурака, как вы, Крэйвен. Я хотел получить книгу без кровопролития, но вы принудили меня применить силу.

— Без кровопролития? — Я криво улыбнулся. — Поэтому вы пару раз попытались убить меня?

Лже-Говард энергично потряс головой.

— Я даю вам слово, что не имею никакого отношения к этим странным случаям, Крэйвен.

— Что за случаи? — резко спросил Говард.

Я немного помедлил, с сомнением глядя на его двойника, и решился в нескольких словах рассказать настоящему Говарду о происшествиях в моем новом доме. Говард слушал молча, но его обеспокоенность росла с каждым словом, которое он слышал. Когда я закончил, он покачал головой, пристально посмотрел на своего двойника и улыбнулся странной язвительной улыбкой.

— Это вы — дурак, мистер. Причем такой же, каким всегда были, — холодно заявил он.

Двойник, не скрывая удивления, уставился на него.

— Что вы имеете в виду?

— Неужели вы не догадываетесь, почему я так быстро вернулся? — продолжил Говард. — Почему я рискнул еще раз воспользоваться вратами? Я хотел перехватить Роберта еще в Саутгемптоне и предупредить его. Но не о вас. Человек, который попытался убить Роберта, и тот, которого вы встретили вечером, были посланы Некроном. Что-то мне подсказывает, что он и сам здесь. Я не знаю, понравится ли вам встреча с ним. Вы (назовем вас заинтересованными сторонами) не очень-то хорошо ладили между собой — насколько я слышал.

Его двойник, не сдержавшись, затрясся от гнева.

— А вы много знаете, Лавкрафт, — хмыкнув, заметил он.

— В любом случае, больше, чем вы, — спокойно бросил ему в ответ Говард. — Допускаю, что вы немного знакомы с магией, если вам удалось обмануть Роберта. Но к сожалению, вы недостаточно хороши, иначе, несомненно, почувствовали бы, что этот дом никак нельзя назвать обычным.

Лже-Говард изумленно посмотрел на него.

— Что вы хотите этим сказать, Лавкрафт? — спросил он.

Говард довольно улыбнулся.

— Этот дом принадлежал Родерику Андаре, — сказал он, — отцу Роберта. А он был таким же колдуном, как и его сын. Или вы позабыли об этом? И дом совершенно определенно чувствует, что его законный владелец снова тут.

Похоже, двойник не на шутку испугался, но затем, сделав над собой усилие, сумел взять себя в руки и крепче сжал оружие.

— Возможно, — согласился он. — Но теперь это больше не имеет никакого значения. Я хочу получить книгу. И если вы начнете препятствовать мне, я буду вынужден применить силу, чтобы добиться своего. Присутствие Некрона не меняет моего решения, наоборот, оно становится еще одной причиной, по которой я должен завладеть манускриптом.

— Идиот, — улыбнувшись, снисходительно заметил Говард.

В глазах двойника блеснул злобный огонек, но от этого улыбка Говарда стала еще шире.

— Неужели вы считаете, что мы вот так просто таскаем НЕКРОНОМИКОН с собой? — спросил он.

— Ну почему же, — язвительно откликнулся двойник Говарда, — мистер Крэйвен любезно проведет нас к своему тайнику.

— Черта с два! — На моем лице появилась злая усмешка.

— А если нет, — продолжил двойник, — то, к сожалению, мне придется застрелить сначала Рольфа, а затем и мистера Лавкрафта, Роберт. Если же и этого будет недостаточно, тогда настанет очередь вашей маленькой подруги, расположившейся в комнате под крышей.

От его слов у меня внутри поднялась волна неистовой ярости. Я сжал кулаки и сделал один шаг в его сторону, но Говард в последний момент остановил меня.

— Подожди, Роберт, — спокойно сказал он. — Этот человек говорит серьезно.

— Советую прислушаться к словам вашего друга, Роберт, — резко произнес двойник Говарда. — Я ненавижу угрожать кому бы то ни было, но клянусь вам, что книга будет моей.

Он криво ухмыльнулся, поднял оружие и направил его на Рольфа.

— Итак?

— Даже если я и скажу, где книга, это ничем не поможет вам, — поспешно заявил я, но только для того, чтобы выиграть время. — Книга… защищена. И если вы попытаетесь дотронуться до нее, то она убьет вас.

На лице двойника появилась ироничная улыбка.

— Вы можете спокойно переложить эту заботу на нас, Крэйвен, — сказал он. — Итак?..

В то же мгновение дом задрожал, словно на него обрушился сокрушительный удар. Это не было похоже на землетрясение или последствия урагана. Скорее это был невероятно мощный толчок, похожий на удар молота, от которого здание завибрировало до самого фундамента. Пол, казалось, поднялся, как вставшая на дыбы лошадь. Стекла в окнах взорвались и посыпались на пол градом маленьких острых снарядов. Когда одна из балок надломилась, потолок потрескался, и посыпалась штукатурка. Огромная разветвляющаяся трещина пошла по южной стене.

И в тот же момент дверь сорвалась с петель.

Неприятный, невероятно яркий зеленый свет за долю секунды наполнил помещение. Я закричал, закрывая руками глаза, однако блеск был такой интенсивный, что это, конечно, не помогло. Я невольно наблюдал за тем, как в Грея попала сорванная с петель дверь, и от удара он пролетел через всю комнату, сметая на своем пути стулья и столы, пока со всего маху не врезался в стену возле окна. С яростным рычанием Рольф подскочил к двойнику Говарда, схватил его и повалил на пол.

Когда свет погас, я увидел силуэт. Он показался мне одним из тех чудовищ с расплывающимися формами, которые иногда посещают нас в кошмарных снах: огромный, перекошенный, с тяжелыми неуклюжими ногами, как у слона, уродливой головой и извивающимися щупальцами вместо рук. Но потом силуэт расплылся и в одно мгновение превратился в существо с искаженным человеческим телом, у которого было множество рук и извивающихся тонких щупалец.

Через пару минут безобразное существо снова изменилось, и на этот раз я увидел знакомую фигуру.

— Присцилла!

Это была Присцилла, но едва я успел произнести ее имя, как призрак в очередной раз преобразился, причем самым страшным образом!

На девушке, стоявшей передо мной, была белая шелковая ночная сорочка, вся испачканная кровью. Глядя на меня, она вдруг вспыхнула, и в ее глазах зажегся жуткий всепоглощающий огонь.

Медленным, неуверенным шагом, как будто у нее больше не оставалось сил держаться на ногах, она направилась ко мне, угрожающе вытянув руки. Ее пальцы были искривлены, как у хищника. Рот открылся в беззвучном крике, и все, что я услышал, было ужасное хрипение. Ее ногти выросли прямо на глазах, превратившись в настоящие кинжалы, а руки распахнулись в смертельном объятии.

Что-то ударило меня в плечо, и я упал на пол. Руки Присциллы сомкнулись с каким-то странным металлическим звуком как раз там, где находилось мое горло. Несмотря на это, я вскочил на ноги, словно одержимый чужой волей, а потом вновь попытался приблизиться к Присцилле.

Однако Рольф тут же прыгнул ко мне и во второй раз оттянул меня назад. Чувствуя на себе силу его крепких рук, я все же попытался вырваться, но у меня ничего не получилось. Присцилла пронзительно завизжала, бессмысленно размахивая руками.

— Это не Присцилла, Роберт! — закричал Говард. — Вспомни Аркам! Это шоггот! Они предприняли новую попытку!

Глаза Присциллы вспыхнули огнем. А затем она снова начала меняться — медленно, но ужасно: ее рот раскрылся в волчьем оскале, и я увидел длинные острые зубы.

Вслед за этим раздался громкий треск. Что-то невидимое пронеслось в воздухе мимо меня и поразило Рольфа мощным ударом в грудь. Его рука соскользнула с моего плеча, и он, тяжело выдохнув, опустился на пол. То же самое случилось и с Говардом, который упал вслед за Рольфом и теперь неподвижно лежал без малейших признаков жизни.

Но одновременно с этим чары развеялись, и я наконец понял, какому существу мне в действительности приходится противостоять — шогготу! Он напал на меня, приняв облик Присциллы, очевидно рассчитывая на то, что искаженный донельзя образ человека, которого я любил больше всего на свете, должен потрясти меня, выбив из колеи. Но сейчас я увидел, каким он был в действительности. Чудовище являло собой ужасную карикатуру Присциллы: оно было высоким и костлявым, с коричневой сухой кожей, изборожденной морщинами и покрытой шрамами и гнойниками; а руки выглядели как настоящие лапы хищника, которые с легкостью могли разорвать меня; в глазах его горела лютая злоба, присущая обитателям потустороннего мира.

— Ты умрешь, Крэйвен, — прохрипело ужасное существо.

Его голос не имел ничего общего с человеческим и больше походил на хриплое карканье, словно у него было каменное горло. На какой-то миг мне показалось, что я вижу сквозь искаженный силуэт Присциллы распухшее, безобразное тело, принадлежащее шогготу, — гигантских размеров, с неуклюжими толстыми ногами, глазами, налитыми кровью, и извивающимися скользкими щупальцами, покрытыми шипами и присосками. Затем все это слилось в одно целое, и передо мной предстало вызывающее ужас существо, вид которого просто не поддавался описанию.

— Ты умрешь, Крэйвен, — прохрипел шоггот. — Ты, единственный наследник колдуна, должен умереть, чтобы освободить дорогу настоящим хозяевам. Я убью тебя!

После этого раздался противный смешок. Рубцы и морщины на коже чудовища стали глубже, и по его лицу неожиданно потекло что-то похожее на черное маслянистое нервное волокно, которое, оставляя блестящую влажную дорожку на щеках, исчезало во рту.

С криком ужаса и отвращения я отпрянул от приближающегося кошмарного существа, которое преследовало меня, медленно шаркая ногами, постоянно хихикая и издавая ужасные звуки. Я увидел, что его ноги превратились в лапы дракона. И там, где он ступал, ковер начинал тлеть.

— Роберт! — голос Говарда пробивался в мое сознание, словно через слой ваты. Он хотел встать, но ноги не слушались его, сгибаясь под весом тела. — Врата… — опять простонал он. — Беги. Воспользуйся… вратами…

Собравшись с силами, он быстро взмахнул рукой, и что-то темное и тонкое полетело в мою сторону. Я изловчился и поймал знакомый предмет — это была моя трость, которую я поставил у камина. Сейчас она была единственным оружием, которое могло уничтожить шоггота! Молниеносно вытащив шпагу из ножен, я воткнул ее шогготу-Присцилле в грудь. Чудовище издало хриплый жалобный звук, на полшага отшатнулось назад и схватилось лапами за грудь. На белой ночной сорочке появилось новое блестящее пятно. Темная непонятная жидкость, наполнявшая тело существа, созданного из протоплазмы, стала превращаться в серый вонючий дым, который повалил из-под одежды. Начался процесс распада, и никакая сила во вселенной больше не могла его остановить.

Но я знал эти существа уже достаточно хорошо и помнил, что даже сейчас шоггот оставался опасен. Шоггот умирал — если, конечно, может умирать то, что никогда не было живым, — но до сих пор оказывал яростное сопротивление.

Чудовище озлобленно рычало, однако продолжало тяжело и уверенно идти в атаку. Под его одеждой бурлила и шипела плоть, оставляя на полу следы серой кипящей грязи, в которую превратилась протоплазма, вытекая из тела.

— Мы победим тебя, Крэйвен! — вновь захихикал шоггот. — Ты умрешь, Роберт Крэйвен!

— Врата! — прохрипел Говард. — Беги, Роберт!

Шоггот издал хриплое рычание и бросился в мою сторону, надеясь схватить меня щупальцами. Я попытался увернуться, но споткнулся о неподвижное тело Рольфа и упал во весь рост, растянувшись на полу. Не помня себя, я схватил набалдашник шпаги обеими руками и выставил оружие навстречу несущемуся на меня чудовищу.

Даже если шоггот и заметил опасность, у него больше не оставалось времени, чтобы как-то отреагировать. Он, не останавливаясь, шел вперед и уже во второй раз наткнулся на шпагу, клинок которой вошел в него почти до самой рукоятки.

Во время столкновения оружие вылетело из моих рук, а я чуть не потерял сознание. Словно сквозь туманную пелену я увидел, как взвился шоггот, прижав обе руки к раненой груди, а затем в яростном рывке вытащил шпагу и отбросил ее. Описав в воздухе высокую дугу, шпага вонзилась, подобно стреле, в деревянную панель возле напольных часов.

Шоггот зашатался, успев почти наполовину раствориться. Боль от полученных ран довела его до бешенства. Его руки превратились в гигантские лапы, которыми он пытался схватить меня за голову.

— Врата! — в третий раз прокричал Говард. — Беги, Роберт!

Загребая лапами, шоггот вдребезги разбил письменный стол, за которым я прятался. В голове вдруг мелькнуло, что один-единственный удар этих чудовищных лап может поломать мне все кости.

Я должен был заполучить назад свою шпагу! Только с ее помощью я смог бы еще достаточно долго давать отпор шогготу, пока тот окончательно не растворится. Говард продолжал что-то кричать, но от монстра исходило столько шума, что я не понял ни слова. Я рванулся в сторону часов, ловко уклонился от очередного удара чудовища и вытащил обеими руками шпагу, которая глубоко вошла в дерево. В тот же момент к моей шее прикоснулась лапа шоггота. Я едва не задохнулся от нестерпимой боли, а перед глазами заплясали огненные вспышки. Собравшись в комок, я развернулся и с силой ударил шпагой, попав во что-то мягкое и пористое.

Черная кровь брызнула мне в лицо, и я почувствовал, как от резкого толчка меня понесло в сторону часов. Раздался треск рассохшегося старого дерева. Машинально выставив руки вперед, я наткнулся… на пустоту.

Прошло несколько секунд, прежде чем я понял, что произошло нечто особенное. Комната, Говард, Рольф, шоггот, часы — все это исчезло. Вокруг меня не было ничего, кроме гигантской, совершенно пустой равнины, над которой простиралась чернота, напоминавшая купол огромного неба, но без облаков и звезд. Бескрайняя равнина где-то вдалеке сливалась с бесконечностью, однако я не увидел ни каких-либо неровностей, ни чего-то такого, что напоминало бы горизонт.

Это не было миром, в котором я родился. И в то же время это был мир, который я знал.

Только теперь я понял, что Говард имел в виду, когда кричал мне, чтобы я воспользовался вратами.

Напольные часы не были часами в полном смысле слова или потайной дверью — они были вратами в потусторонний мир, погибший две тысячи миллионов лет назад, как и существа, которые царили в нем.

Мир ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ.

Когда Говард открыл глаза, в комнате было темно. На него тяжело навалилось огромное тело, и что-то теплое и липкое текло по лицу — кровь…

Говард подскочил со сдавленным криком, оттащил безжизненное тело мнимого доктора Грея в сторону и осмотрелся. Сколько же он был без сознания? Лампа погасла, а через разбитые окна сюда едва проникал свет. Однако и этого освещения хватило, чтобы увидеть ужасную картину полного разрушения: мебель и книжные полки грудой лежали на полу и были разбиты, как будто по комнате пронесся ураган; дорогой ковер и паркет продолжали тлеть, а часы… Часы!

Неожиданно Говард все вспомнил. Он бросился к часам и остановился, словно наткнулся на невидимую стену. Пол и стены вокруг огромных часов почернели, будто из часов вылетела молния, и в результате этого деревянный пол вокруг них обуглился. Сами же часы остались целы и невредимы. Их дверца была открыта. А за ней…

Говард не мог сказать, что это было.

Чернота — да, но кроме этого там было что-то еще, похожее на большое колышущееся живое существо, которое таинственным образом все время ускользало от более внимательного взгляда. Несколько секунд Говард стоял как вкопанный и смотрел на нечто непостижимое, крепко сжав зубы. Роберт пересек врата, но даже Бог не знал, что с ним будет после этого. С трудом оторвавшись от созерцания загадочной темноты, Говард обошел груду разбитой мебели и яростным рывком поднял мужчину, который лежал на полу лицом вниз.

Двойник со стоном открыл глаза и попытался отбросить от себя руку Говарда. Но Говард не остановился и угрожающе потряс перед его лицом кулаком.

— Итак, — сказал он, — теперь вы расскажете мне все, мой друг. Кто вы и какую роль играете в этой проклятой игре?

— Я… ничего не знаю, — слабым голосом пробормотал тот. — Я не имею к этому никакого отношения.

— Дайте его мне, Говард, — угрожающе произнес Рольф.

Говард обернулся на голос и, облегченно вздохнув, улыбнулся, когда увидел, что Рольф уже снова на ногах и, похоже, отделался лишь парой царапин. На его широком лице было выражение мрачной решимости.

— Дайте его мне, — повторил Рольф, — и я легко выбью из него правду.

Говард усмехнулся.

— Вы слышали, что сказал Рольф, — сказал он двойнику. — Должен признаться, я испытываю большое искушение передать вас в надежные руки моего друга. Возможно, тогда вы станете поразговорчивее.

Мужчина побледнел. Его взгляд боязливо скользнул по лицу Рольфа и заметался.

— Я… ничего не знаю, — поспешно произнес он. — Я должен был достать книгу по заданию Девре, моего хозяина, но я не имею никакого представления, откуда появилось это чудовище.

— А Некрон? — сердито спросил Говард. — И что здесь делали воины из крепости дракона? Какова их роль?

Двойник, казалось, готов был уже ответить, но вдруг испуганно втянул в себя воздух, крепко стиснул зубы и уставился куда-то через плечо Говарда.

— А почему бы вам не спросить у них самих? — тихо сказал он.

Говард замер.

У разбитых дверей появились две высокие тени. Это были мужчины, облаченные в длинные черные плащи, с замаскированными лицами и обоюдоострыми мечами в руках, на рукоятках которых был высечен золотой, извергающий огонь дракон…