"Люди и призраки" - читать интересную книгу автора (Панкеева Оксана Петровна)

Глава 6

В кабинете господина Дорса стоял семиэтажный мат. Прямо неловко было слушать. Не потому, что господин Дорс и его «начальник охраны», как уклончиво именовалась должность господина Кроша, не переносили неизящных высказываний, а просто как-то не вязалась эта отборная площадная брань с обликом очаровательной дамы, извергавшей сии словесные перлы на головы упомянутых господ.

– Вы кого подставить хотели,…! Ну,…, попросите у меня еще чего-нибудь… вы у меня получите! Я вот еще Факстону расскажу, тогда вам вообще… и полный… настанет!

– Прошу вас, мэтресса, – просительно произнес господин Крош, выбрав паузу в монологе. – Успокойтесь… позвольте вам объяснить… Произошло фатальное недоразумение…

– Недоразумение? Козлы …! … я вас в … с вашими … недоразумениями, кретины …! Кого вы мне подсунули, … вас … в…! Я из-за вас, …, почти сутки, как … ремень зубами грызла, чтоб вам … так … грызли!

– Ужасно, – поддакнул господин Дорс, перебивая своего начальника охраны, который как раз снова собрался что-то сказать. – Просто ужасно. Что же сделал с вами этот злодей? Как ему это удалось?

– Он меня в Лабиринт затащил, этот…! В место, которого не существует! Из-за вашего …ства он меня там чуть не у…! И при… ремнями к столбу, так что я еле отвязалась!

– Какой кошмар! Как я вам сочувствую! – в голосе почтенного магната звучало настолько искренне сострадание, что люди, плохо его знавшие, непременно бы поверили. – После такого потрясения вам непременно нужно что-нибудь выпить. Не желаете коньячку?

– Хорошо, хоть предложить догадались… – проворчала пострадавшая дама и, не удержавшись, все-таки добавила еще пару слов касательно испорченной прически. Коньяк, как и предполагал хитрый господин Дорс, тут же оказал на разгневанную волшебницу благотворное действие, и она на некоторое время заткнулась, занявшись опустошением бокала и дав, наконец, возможность высказаться собеседникам.

– Мы тебя слушаем, Крош, – кивнул босс. – Можешь начинать объяснять.

Начальник охраны повел квадратными плечами и решительно произнес:

– Вы, конечно, можете мне не верить, но клянусь чем угодно, босс, с наручниками все было в порядке. Я их лично проверял и до того, и после того, и магам давал проверять. Чистый высококачественный полиарг без малейших дефектов. Как он ухитрился в них колдовать, ни один специалист не объяснил толком. Было только высказано предположение, что неклассические маги иногда отличаются такой способностью. К примеру, общеизвестен факт, что знаменитый Казак телепортировался в ошейнике. Специалист, к которому я обращался, называл еще пару имен, если желаете, можно уточнить. Но суть в том, что полиарг действует не на все виды Силы, и в этом я вижу единственное приемлемое объяснение. Если этот паскудник действительно неклассический…

– Мэтресса Джоана, – снова перебил его босс. – Вы, как специалист, можете как-то прокомментировать эти объяснения? Так бывает?

– Бывает, – недовольно поморщилась волшебница. – Только если он маг, пусть даже неклассический, … его в …, как он от вас до сих пор не … в таком случае?

– Может, потому, что Тедди ему руку покалечил, – охотно предположил господин Крош. – А может, он не умеет ничего подходящего. А может, он только телепортироваться не умеет, а в остальном колдовал вовсю, только мы не знали. Он ведь так и не сказал ничего, да еще Фернана на жаровню усадил…

– Крош, помолчи, – в очередной раз перебил его босс. – А как на ваш взгляд, мэтресса, он действительно неклассический, или в классической магии такие фокусы известны? Раньше вы с таким когда-нибудь сталкивались?

– Еще бы вам классический маг такую … творил …! С этим Лабиринтом …, из которого нет выхода! Если бы я не наткнулась на какого-то прохожего, который меня вывел, я бы там до сих пор …!

– Прохожего? – живо заинтересовался господин Дорс, цепляясь за тему, чтобы сменить атмосферу разговора с ругательно-оправдательной на деловую. – А там бывают прохожие? Что это вообще за место? Вы о нем что-то знаете?

– А вам интересно? – проворчала мэтресса. – Знаю. Но всякая информация стоит денег. Равно как и всякий моральный и физический ущерб, … я хотела, нарочно это или по недоразумению.

– Несомненно, мэтресса Джоана, несомненно, – не моргнув глазом, заверил ее босс. – За такие невероятные страдания, какие вам довелось претерпеть, вы вправе требовать соответствующую компенсацию, независимо от причины, как вы верно выразились. Размер мы обсудим отдельно, и он ни в коем разе не будет зависеть от того, случайно ли все произошло или по небрежности моих сотрудников. Но лично мне, понимаете ли, необходимо выяснить это достоверно и точно, так как я не люблю, когда мои сотрудники позволяют себе небрежность в работе… однако, так же я не люблю наказывать сотрудников… незаслуженно. Поэтому хотелось бы все-таки разобраться, что произошло на самом деле. Итак, вы говорили, это место называется Лабиринт? Вы знакомы с этой школой? Она действительно неклассическая?

– Знакома, – неохотно призналась волшебница. – Только я всегда считала Макси шарлатаном и не верила, что Лабиринт существует. Он и маг-то был… не ахти какой, и уж точно неклассический, … его … с его … Лабиринтом, с его … школой и всей его … родней!

– А кто это – Макси? – продолжал допытываться господин Дорс.

– Один на всю голову… мистралиец, который был полнейшее ничтожество, как маг, но добился большого успеха, пихая свой … во все …, какие мог найти. В придворные маги даже выбился, исключительно этим самым путем. Охоч был до баб, и умел с ними управляться, паршивец… Как и всякий мистралиец, впрочем. Этот …, с которым я работала, тоже не исключение. Чуть глаза продрал – и тут же на мои ноги уставился, даром, что едва жив после задушевных бесед с Тедди… Кстати, кто он такой? Что вы о нем знаете?

– Некий господин… вернее, – усмехнулся глава синдиката, – товарищ Кантор. И знаем мы о нем крайне мало, а сам он рассказать не желает. А что?

– Да ничего, просто похож он на Макси, как две капли воды.

– Вы имеете в виду того самого кабальеро Муэрреске, который имел честь быть отцом великого барда? – уточнил господин Дорс. – И этот… Лабиринт принадлежит его школе?

– Именно, – уже почти успокоившись, кивнула волшебница. – Только по-моему, что бы там ни говорили, никакой он на самом деле не кабальеро, а самый обыкновенный самозванец, и если бы он не… принцессу,… бы он отсудил свой замок у племянниц. Макси как-то при мне говорил, что его способности передаются по наследству. В частности, я слышала, что его сын унаследовал способности к магии, и если бы не стал бардом, то пошел бы по стопам отца… А между прочим, в роду Муэрреске отродясь не водилось никаких магов и вообще людей с магическими способностями, даже с минимальными, из этого я и предполагаю, что паршивец Макси был самозванцем. Но это к делу не относится. В общем, вполне возможно, что ваши сотрудники виноваты только в том, что проглядели неклассического мага и понадеялись на полиарг.

– А что можно использовать вместо полиарга в таких случаях? – осторожно поинтересовался господин Крош, оглядываясь на босса – не рявкнет ли сейчас, что перебил. – Чтобы мы могли, так сказать, принять меры… на будущее?

– Не знаю, не знаю, что вы можете сделать по этому поводу… Макси как-то высмеял меня, когда я пыталась поинтересоваться у него этим вопросом. Он сказал, что его Силу гасит простое серебро, но для этого серебро необходимо заколдовать особым образом, известным только в его школе. Может, пошутил, а может, правда, кто его знает… Так что, обговорим компенсацию?

– Как скажете, мэтресса, как скажете… Если желаете, можно сейчас, если же вы устали, можно и в другой раз, а если желаете, чтобы господин Факстон лично обсудил со мной это вопрос, я…

– Пожалуй, тогда я вас покину, а для обсуждения пришлю господина Факстона, – заключила дама и стала подниматься.

– Один вопрос, мэтресса Джоана, – остановил ее глава синдиката. – Если вас не затруднит… Вы упомянули некую родню… а много у него было этой самой родни?

– У Макси? Не знаю точно, сколько их там было, но на тот момент, когда мы с ним были знакомы, были только те две несчастные племянницы, которых он поимел на разделе наследства… Потом они вышли замуж, он даже милостиво выделил им приданое, и они, представьте себе, взяли.

– А что тут странного? – удивился господин Дорс, который, как и всякий деловой человек, вполне мог понять, что если что-то дают, отказываться грех, и в данной ситуации скорее не понимал щедрого дядюшку, чем его корыстных племянниц.

– Да не по-мистралийски это, – пожала плечами мэтресса. – Они же там все гордые и злопамятные, что мужики, что бабы… Так я о чем?… а, о родне. Поскольку я до сих пор уверена, что Макси – наглый самозванец, племянницы со своим потомством вряд ли могут считаться ему родней. Ну, а куда делся его единственный признанный сын, до сих пор никто не знает. Могу только с уверенностью поручиться за два факта. Первый факт – он не умер. Одна моя знакомая, которой этот татуированный красавчик очень нравился, проверяла. Когда он пропал, она всех некромантов по соседству обегала, и все, как один, заявили, что он жив. А второй факт – у вас в подвале сидит не он. Я видела маэстро неоднократно и внешность хорошо помню. От отца он взял разве что глаза и еще кое-что, которое он точно так же пихал куда только можно, а лицом был похож на матушку, несравненную Алламу Фуэнтес. А что касается вашего… товарища, то это, видимо, просто совпадение.

– Что ж, не смею вас задерживать… – господин Дорс поднялся из-за стола, раскланялся перед дамой и лично проводил ее до дверей. Когда в коридоре затих стук ее каблучков, он, вопреки ожиданиям своего начальника охраны, не укрыл все теми же неизящными словами стервозную волшебницу вместе с ее высокопоставленным родственником, а только хмыкнул себе под нос: – Дура… неужто сама не догадалась?

– О чем? – несмело подал голос господин Крош.

– Да есть тут у меня одна мыслишка занятная… Если это правда, мы озолотимся. Только надо действовать аккуратно, не торопясь и очень-очень тихо… Хорошо, Крош, ты иди, а я потолкую с Ганзи. Это больше по его части.

– А с этим мистралийцем что делать? – напомнил начальник охраны. – Поспрашивать еще, или?..

– Нет-нет, – спохватился босс. – Ни в коем случае или! В каком он состоянии на настоящий момент?

– В удовлетворительном.

– Тогда сейчас съезди за город на виллу «Марианна», пусть там охрана подготовит комнату для дорогих заложников, и ночью перевезешь его туда. Там его и будем держать, пока точно не выясним, то ли он, что я думаю. В филиале его держать нет смысла, да и дружки могут нагрянуть, была такая информация, что его кто-то интенсивно ищет. Организуй там охрану получше, вдруг и в самом деле найдут и попытаются отбить, тут мы их и повяжем. Может на этот раз кто-то поразговорчивей попадется.

Когда начальник охраны удалился, донельзя раздосадованный невозможностью сделать с наглым мистралийцем все, что так живописно обещал, его место занял невзрачный маленький человечек, вернее даже не человечек, а полугном. Его должность тоже носила довольно расплывчатое название «помощник по информации», и, несмотря на его невзрачность, господина Ганзи побаивались все сотрудники.

– Что у тебя новенького по мистралийскому вопросу? – первым делом поинтересовался босс. – Что-нибудь выяснил?

Зам по информации недовольно поморщился.

– Мало что. Снова поступила информация, что некто очень настойчиво ищет пропавшего мистралийца, причем в своих поисках не жалеет средств.

– Вот как? Действительно, странная настойчивость. Что, они каждого своего боевика вот так ищут до последнего, не жалея средств?

– Отнюдь. Из ряда вон выходящий случай. Мы поработали над этим, подняли прежнюю информацию. Теперь, когда мы знаем, кто он такой, стало немного проще.

– И что нового узнали?

– Ничего нового, информация старая, но теперь ее можно по-новому рассмотреть. Это еще от Сорди в свое время получили. Кантор ходил у Амарго в любимчиках, тот его всячески опекал, прикрывал по возможности и всегда бросался спасать, если подопечный во что-либо влипал. Есть возможность заманить Амарго в засаду, заняться?

– Займись. Твои люди пусть заманят, а Крош организует засаду. И попробуй спросить Сорди подробнее, что он знает о причинах такого странного отношения командира к рядовому боевику, пусть он хоть сто раз хороший убийца. Если Сорди имеет такое влияние на Пассионарио, как он расписывает, пусть у него поинтересуется. Уж товарищ вождь должен бы знать, он с ними обоими близко общался.

– К сожалению, невозможно. – Ганзи тихо вздохнул. – Сорди каким-то образом разоблачили. Сегодня вам прислали его голову в подарочной коробке с ленточкой.

– Мне?

– Да, коробка была адресована лично вам, но ее, разумеется, открыли ребята Кроша. Обычная коробка, каких полно в любой лавке, и на ней черно-красная ленточка. Внутри голова. Мне очень жаль, босс. Сорди был нам еще нужен?

– Не помешал бы… – потер подбородок господин Дорс. – А мы ему заплатили за последнее?

– Не успели.

– И то хорошо. Что-то еще есть?

– Пока ничего. А что именно вас интересует? Мы займемся.

– Что именно… Давай-ка, Ганзи, вместе подумаем, что именно нам нужно выяснить. Я только что получил такую информацию, что если я правильно догадался… Это будет нечто невероятное. Амарго с его мифической телепортацией без магии, которую нам так расписывал Сорди, просто меркнет.

– Я весь внимание, босс.

– Ты помнишь, как Сорди высказывал смутные подозрения, что этот самый Кантор и есть законный наследник престола Мистралии?

– Помню, конечно. И если вы имеете в виду, что такие упорные поиски этот факт косвенно подтверждают…

– Поиски мы с тобой уже обсуждали, тут намного интереснее сведения поступили. Только что мэтресса Джоана заявила, что товарищ Кантор поразительно похож на Максимильяно дель Кастельмарра, и обладает той же магической Силой, что и упомянутый мэтр. Причем Сила эта передается по наследству, что дает основания сделать предположение об их прямом родстве. А поскольку мэтресса всячески поносила коллегу, в основном за его слабость к прекрасному полу, она упомянула также о его связи с принцессой Габриэль. И тут уж надо было быть совсем болваном, чтобы не связать эти несколько фактов. Ведь весь континент знает, что отцом третьего наследника Мистралии был вовсе не супруг его гулящей матушки, а любовник, ставший впоследствии его воспитателем. И если исключить случайное совпадение, ты представляешь себе, что попало нам в руки, и какую огромную пользу из этого можно извлечь?

– Нам заняться исключением? – чуть улыбнулся господин Ганзи.

– Именно. Попробуй выяснить что-нибудь по этому вопросу. Что угодно, могущее окончательно подтвердить или опровергнуть версию покойного Сорди. Два факта я тебе уже изложил: портретное сходство и наследственные способности – раз, особое отношение со стороны командира – два. Еще есть сведения, что Кантора видели при дворе Шеллара III, и что между ними есть какие-то деловые отношения, но это нуждается в проверке. Ищи, Ганзи. Очевидцы, описания, магические исследования, что сможешь найти. Если желаешь, поговори с самим Кантором, но это вряд ли что-то даст. Во-первых, он, судя по отзывам, достаточно крепкий и упрямый тип, чтобы послать нас всех куда подальше с нашими вопросами. Во-вторых, достаточно наглый, чтобы назваться хоть принцем, хоть королем, хоть богом, лишь бы это помогло ему выкрутиться. И, Ганзи… поосторожнее расспрашивай людей, чтобы никто не догадался, а то ведь либо украдут, либо в долю придется брать.

– Понимаю, – серьезно кивнул пом. по информации.

– И параллельно с этим, на случай, если я все-таки прав, начинай искать что-нибудь на Кантора. Что-то, чем его можно прижать, чтобы склонить к сотрудничеству. Компромат, заложники, что найдешь. У всякого человека есть какая-то слабость, и у этого тоже должна быть. Родных у него, понятное дело, не осталось, но могут быть, к примеру, друзья, женщины, дети… Ну, ты понимаешь. Первым делом поинтересуйся в Ортане. У него там какие-то странные дела. Помнишь, тебе Ромеро говорил, что именно в Ортане Кантор постоянно удирал по вечерам на всю ночь и утром опаздывал… Кстати, что с Ромеро?

– Еще вчера нашли труп на помойке. Мистралийцы ребята горячие, и с предателями не церемонятся. А что за дела у этого Кантора с ортанской короной вы уже узнали?

– Еще нет, я попросил Факстона поинтересоваться на своем уровне, буду знать вечером. Сразу скажу тебе. А пока – занимайся.

В королевских покоях было непривычно тихо и темно. К вечеру все страсти вокруг вчерашней свадьбы улеглись, все неотложные дела и неизбежные официальные вопросы были закончены, все посторонние лица, наконец, освободили помещение, и их величества смогли вздохнуть свободно. Они сидели в кабинете, удобно устроившись в креслах, и дружно дымили, внимательно слушая доклад Элмара о сегодняшнем заседании Международного Совета.

– Что тебе сказать, Шеллар… – со вздохом начал Элмар, задумчиво покачивая бокалом. – За дурака меня считают, дорогой кузен. Может, я и не особого ума человек, но все же, смею надеяться, умнее Ноны. А то, что сегодня отмочил Гондрелло, было рассчитано именно на полного придурка.

– А он-то что забыл на совете? – приподнял бровь король. – Решил, что если меня не будет, так к нему станут лучше относиться?

– Вроде того. Мистралия в очередной раз подала прошение о вступлении в Международный Совет, и его в очередной же раз благополучно провалили большинством голосов при одном воздержавшемся.

– Воздержался, разумеется, Зиновий?

– Нет, воздержался Луи, видимо просто потому, что не вполне понял суть вопроса. А Зиновий, как все, проголосовал «против».

– Вот ведь противный старикашка! – покачал головой его величество. – Значит, до сих пор он воздерживался только потому, что я голосовал «против». А что еще интересного отмочил Гондрелло?

– Еще он мне предложил два договора, о ненападении и о разоружении. Я их тебе привез, почитай, обхохочешься.

– Охотно верю, – улыбнулся король и занялся погасшей трубкой. – Если уж ты обхохотался…

– Я? Обхохтался? Да я обиделся, если хочешь знать! Серьезно обиделся! Шеллар, скажи, неужели я произвожу впечатление полного идиота, что мне такие договора предлагают?

– Ничуть. Особенно, если учесть, что сообщение о моем воскресении ты приберег на самый конец и все заседание морочил господам головы, чтобы выяснить, как повлияет моя смерть на международную политику. А Гондрелло… Что с него взять, он и сам небольшого ума человек, а тут, наверное, на радостях забыл с советником посоветоваться. Ничего, он сегодня советнику все расскажет, и советник ему объяснит, какой он болван. А ты можешь собой гордиться. Они так ничего и не поняли, пока ты не сказал?

– Ничего.

– Даже Элвис?

– Элвис к тому времени уже все знал, просто помалкивал, чтобы не портить мне игру.

– Вот пройдоха! – с досадой поморщился король. – Все-то он знает! Опять он меня обошел!

– Кстати, он просил тебе напомнить о каком-то обмене. Вы что, до сих пор с ним меняетесь?

– А что?

– Да нет, просто я помню, вы вечно чем-то менялись. Сначала шариками и солдатиками, потом книжками и картинками с обнаженными девицами, а теперь чем?

– Теперь мы выросли, – улыбнулся его величество. – И меняемся агентами. Ну, ты же знаешь как это делается? Я его шпиона поймал, он моего. И потом мы ими меняемся.

– Дети малые! – проворчал Элмар. Королева молча улыбнулась, с нежностью взглянула на супруга и на ее лице появилось какое-то мечтательное выражение.

– Что еще интересного тебе предлагали мои коллеги? – продолжал расспросы король.

– Факстон о каких-то концессиях толковал, только я так и не понял, что это такое. Луи интересовался, не желает ли твой шут перейти к нему, у него при дворе как раз есть вакансия… – Королевская чета дружно захихикала, а Элмар серьезно добавил: – Между прочим, очень полезное и своевременное заявление. Если Жак кому-нибудь ляпнет об этом эльфе-извращенце, я всем расскажу про Луи и его предложение.

– Если он еще не ляпнул, – усмехнулась Кира.

– Да Жак мог и промолчать, – вздохнул король. – Но раз там была Азиль, удержать в тайне историю о влюбленном эльфе не удастся, как ни старайся. А что, сегодня присутствовал Луи? И как, трезвый?

– Я на глаз определить не смог, поскольку он и трезвый разговаривает не совсем внятно, а спрашивать было как-то невежливо. Тем более, Луи сегодня скандалил с Зиновием, и лезть в этот их милый разговор у меня не было никакого желания.

– Опять за Биранские высоты?

– Да. Откуда ты знаешь?

– Они каждый раз за них скандалят. Это у них спорная территория, и они ее делят уже лет триста. Вроде как у нас с голдианцами Келси. Мы тоже лет сто пятьдесят за эту провинцию ругались, судились, рядились, пока не пришел дедушка и не решил этот вопрос просто и примитивно. Дал всем в глаз и нагло аннексировал Келси. Кстати, именно в той войне было впервые испытано огнестрельное оружие, если ты не знаешь.

– Тогда? – изумился Элмар. – Нет, я не знал. Кира, а ты знала?

– Знала, конечно, – кивнула Кира. – Именно с тех пор от него отказались, признав его неэффективным. Голдианцы тогда выпустили пробную партию мушкетов под руководством какого-то переселенца и попробовали ими воевать, и оказалось, что они никуда не годятся.

– Хотя, если рассмотреть вопрос подробнее, – добавил король, – дело было вовсе не в мушкетах, а в полководцах. Хотя, конечно, оружие неудобное, громоздкое, заряжать долго, стреляет редко, не то, что новые мистралийские винтовки. Но все же, если бы дедушка тогда не разбил голдианцев, прижились бы и мушкеты. Просто он оказался умнее и сообразительнее. Он пустил на центр, где стояли стрелки, тяжелую кавалерию, королевских паладинов. Нагрудная броня тяжелых доспехов и у коня, и у всадника такая мощная, что ее очень сложно пробить пулей. А если взять еще щит, то голдианцы со своими мушкетами им и вовсе не страшны. Паладины растоптали их в лепешку, бедняги только два раза и успели выстрелить. Конечно, если бы генерал Гетц был умнее и прикрыл своих стрелков, скажем, копейщиками или хотя бы той же кавалерией, их бы не разбили так просто, и, возможно, судьба огнестрельного оружия в нашем мире сложилась бы по-другому.

– А он их что, вообще не прикрыл? – ужаснулась Кира. – Выставил стрелков на передовую позицию? Он что, полный недоумок? Кто ж его в генералы произвел? Или за взятку, как это всегда делается в Голдиане?

Король пожал плечами.

– Не знаю. Я как-то не подумал спросить об этом, когда мне дедушка рассказывал. А насчет взяток, это ты совершенно права. Если бы не дремучая коррупция, Голдиана бы давно выбилась в мировые лидеры во всех областях. А так они вечно на чем-нибудь споткнутся, что бы ни затеяли, и потом оказывается, что виноват либо какой-то некомпетентный дурак, который получил должность за взятку, либо конфликт деловых интересов, вследствие которого конкуренты друг другу подгадили… И должен сказать, шпионить в Голдиане очень просто, только дорого. Кстати, раз мы заговорили о голдианцах…

– Да-да, – подхватил Элмар. – Я как раз хотел тебе сказать. Факстон меня спрашивал про Кантора.

– Прямо так и сказал? Назвал его по имени? – Король даже приподнялся в своем кресле. – А он-то тут при чем? Откуда он знает?

– Он по имени не называл, просто спрашивал, какие дела у короны с неким мистралийцем, и далее подробное внешнее описание, по которому Кантора трудно не узнать.

– И что ты ему сказал?

– Обещал выяснить, если смогу. Я подумал, может ты этим как-то воспользуешься… что-то придумаешь, что ему такого сказать, чтобы как-то помочь парню… Может, его можно выкупить, раз голдианцы такие жадные до денег… Подумай, Шеллар.

– Обязательно подумаю, только причем тут Факстон? У него-то какой интерес? Ах, ну как же я сразу не понял! Ведь Дорс тоже член Совета Магнатов, и наверняка у них с Факстоном какие-то общие делишки имеются. И эту информацию он искал для Дорса. С одной стороны это хорошо, раз интересуются, значит, еще не убили. С другой стороны, плохо. Если бы они просто хотели получить за его голову какие-то деньги, выкупить было бы проще простого. А раз они хотят знать о наших с ним делах, вполне может быть, что у Дорса другие, более крупные интересы. И какие? Надо будет с Флавиусом посоветоваться…

– Шеллар, – тут же спросил Элмар. – А что ты сегодня Ольге такого наговорил, что она опять вся в слезах и спрашивает, что случилось с Диего и почему ей никто ничего не говорит? Ты что, намекнул?

– Да и не думал я намекать! Тут дело вот в чем. Если эти голдианские бандиты хотят от него что-то узнать, а пытка не даст желаемого результата, они могут броситься искать другие пути давления, и очень легко их найдут. Про него и Ольгу весь город знает, и любой на нее укажет. А я не хотел бы, чтобы она из-за этого пострадала, поэтому попросил Флавиуса выделить ей охрану, а ее попросил быть осторожнее. Но, разумеется, я ей ничего не сказал, придумал некую несуществующую угрозу из Мистралии. Якобы его хотят поймать через нее, все такое. Не понимаю, из чего она сделала вывод, будто с ним что-то случилось? Она ведь не знала о пророчестве?

– Знала.

– Как так знала? Кто это ей додумался сказать? Опять тебя, как лопуха раскололи, точно как тогда с Жаком?

– Вовсе нет, – обиделся Элмар. – Просто так вышло, что она сама догадалась. Видишь ли, мы все забеспокоились, и каждый сам себе подумал – а что же будет с ней, если она его потеряет? Не додумается ли наша подруга опять впасть в депрессию и на этот раз воспользоваться чем-то повернее? Подумать подумали, решили, что надо провести с ней беседу на эту тему, а обсудить это между собой не догадались. Вот и вышло, что в один день с ней провели сразу три беседы. Сначала я, потом Жак, а потом и сам Диего.

– Три лопуха! – простонал король. – Мне-то почему не сказали? Я ведь тоже сегодня затеял с ней такую же беседу! Неудивительно, что она заподозрила неладное!

– Мы думали, ты знаешь… – растерялся Элмар.

– Откуда?

– А вот об этом мы не подумали… Ты всегда все знаешь, вот мы и решили, что это ты знаешь тоже…

– Господа, – подала голос королева. – О чем идет речь? О каком пророчестве, и я не вполне поняла, что случилось с Ольгиным возлюбленным? Вы не могли бы мне объяснить?

– Вот, Элмар тебе объяснит, – кивнул король. – Сейчас мы закончим, он мне расскажет, чем там все кончилось, и что еще было интересного, да я сбегаю, навещу господина Факстона, а Элмар тем временем объяснит тебе, в чем дело. Чтобы ты без меня не скучала. А пока, дорогой кузен объясни мне быстренько, что там еще было на заседании? Агнессу видел? Она заявлений не делала?

– Видел. Она все время молчала, тихая такая была, задумчивая. А что еще…

– Александр извинился перед Чжэнем за свое недостойное поведение?

– Чжэня не было. Бедняга так расстроился, что даже заболел от огорчения, и вместо него приезжала Суон.

– Надо будет его навестить, – посочувствовал король. – Да как-то официально заявить, что у нас нет к нему претензий, что ли. Жалко парня, так опозориться на весь свет… Вот что значит – жениться, на ком дядюшка скажет… Так бы и я в свое время дядюшку послушал, неизвестно что бы было…

– А тебя что, женить хотели? – удивился Элмар.

– А ты что, не помнишь? Или ты тогда уже уехал на подвиги? Это мне было девятнадцать и была сиреневая луна, как сейчас… Да, точно, ты уже уехал. В голубую луну тебе исполнилось семнадцать, и ты сразу уехал. Хотел меня дядя женить, было дело. Еле отвертелся.

– А на ком?

– На твоей сестре.

– На которой? – с ужасом переспросил Элмар, видимо представив себе такую милую пару, как гениальный кузен Шеллар и тупая сестрица Нона.

– Нона к тому времени была уже замужем, – улыбнулся король.

– А почему тогда ты не женился на Тине? Вы же с ней прекрасно ладили и всегда дружили.

– Именно потому, что я не хотел потерять ее дружбу ради сомнительного права обладать ею, как супругой. Да и у меня уже тогда не было никакого желания вообще жениться.

– Это на тебя похоже! – возмутился Элмар. – Так и скажи, что тебе жениться не хотелось. И из-за тебя Тину отдали замуж за принца Ставроса, дядюшку Александра. Ты его видел хоть раз? Нос перебит, через все лицо шрам от меча, хромой и ко всему старше нее на двадцать лет.

– Элмар, – печально улыбнулся король. – Разве ты не знаешь, что Тина вышла замуж по любви? Она сама тебе не говорила?

– Да у меня не хватило духу спрашивать! Что, правда?

– Чистая правда. Она любила его, хромого, увечного, и вдвое старшего. И до сих пор любит. Он прекрасный человек, и они счастливы вместе. Так что, моя совесть чиста.

– А как вам с Тиной удалось отвертеться? – поинтересовался Элмар, успокоившись насчет семейного счастья сестры.

– Я заявил дядюшке официально, что не намерен жениться ни на ком и никогда. Что, дескать, с такой наследственностью, как у меня, заводить детей не следует. А мэтр меня в этом поддержал.

– Он тоже так считал, или ты с ним договорился?

– Мы с Тиной вместе с ним договорились. Кстати, теперь я знаю, как мэтр уговорил дядюшку отдать Тину замуж за Ставроса. А то он был категорически против, приглядел ей какого-то жениха в Голдиане, а потом, как по волшебству, резко изменил свое мнение…

– Мэтр Истран тебе сам сказал, как он батюшку уговорил?

– Нет, просто я вчера видел, как наш любимый придворный маг поступает с королями, которые неподобающе себя ведут. А у дядюшки после разговора с наставником ухо выглядело точно, как твое… Но мы отвлеклись. Я еще что-то хотел спросить… А, кто императрице глаз подбил?

– Вторая императрица. Они успели подраться, прежде чем эту мерзавку схватили. Ты бы видел, как ее императорское величество сигает через стулья и машет ногами!

– Не видел, – улыбнулся король. – Но могу представить. Если ты еще не слышал, Суон внучка мастера Цуй Вэя, великого знатока рукопашного боя, и владеет секретами этого искусства, которые передаются в ее семье из поколения в поколение. А о битве императорских жен мне Флавиус рассказал. Кстати, ты знаешь, что вы бедного Флавиуса чуть с ума не свели? Надо же как-то внимательнее быть к человеку! Он все утро ходил меня искал, и везде ему говорили, что я только что ушел и спешили спровадить. Бедняга всерьез решил, что его обманывают, что я на самом деле умер, а все сговорились и пытаются скрыть это от него. Когда мэтр отослал его, сказав, что я у себя, но его не приму, это была последняя капля. Флавиус вломился ко мне в кабинет, чтобы убедиться, а меня там не оказалось. Мы подумали, что кабинет – не самое надежное место, и спрятались в тир.

– И правильно сделали, – вставила Кира. – Флавиус в конце концов тебя нашел и опомнился, ничего с ним не случится. А вот если бы он вломился и увидел нашего гостя…

– Шеллар, а кто это был у тебя в гостях? – удивился Элмар. – Кого это нельзя показывать даже Флавиусу? Или это такая государственная тайна, что и мне знать не положено?

– Тебе можно, – утешил его кузен. – Он и сам хотел с тобой познакомиться, но тебя не было. Только это и в самом деле государственная тайна, никому не проболтайся. Знаем мы с Кирой, Жак, Мафей, мэтр Истран и Эльвира. И больше никому. Особенно Азиль.

– Что я, трепло какое?

– Трепло не трепло, а Ольга из тебя государственные тайны выбивает за раз плюнуть. Смотри, помалкивай. Ко мне приходил принц Орландо.

– Тот самый, которого ты искал? Он нашелся?

– Для меня – нашелся. Для мировой общественности – пока нет. Так что смотри. У тебя есть, что еще рассказать? А то мне надо к Факстону, а на ночь глядя с визитом не попрешься.

– Так, по мелочи. Вот, к примеру, Кира, что у вас там вышло с герцогиней Дварри?

– Что, жаловаться приходила? – недобро прищурилась королева. – А почему к тебе?

– А она еще не знала, что надо идти к Шеллару. Пришла, распустила нюни, жаловалась, что ты ее ни за что выгоняешь, патетически вопрошала, кто здесь король, я или ты, ненавязчиво при этом делая вид, будто платье у нее с плечика само сползает. Они что, действительно меня за дурака держат? Или думают, что я плечиков женских не видел?

– Не переживай, – отозвался король. – Анна просто дура, и ее прелести – единственный аргумент в разговоре, какой она знает. Кира, а за что ты ее выгоняешь? Она что-то натворила, или просто попалась тебе под горячую руку?

Кира неохотно объяснила, предчувствуя, что сейчас его величество, известный своей снисходительностью, начнет заступаться за эту дуру. И начала уже подбирать аргументы для предстоящего спора с любимым супругом, которого, как она слышала, переспорить крайне сложно.

– Вот уж, корова… – вздохнул король, выслушав объяснение. – Что сама она, что шуточки у нее… Только видишь ли, Кира… – он еще раз вздохнул и очень серьезно продолжил: – Ты имеешь полное право выгонять своих придворных дам, если они в чем-то провинятся. Однако я бы тебя очень попросил не начинать это делать с первого дня. Они, конечно, как не стерва, так дура, но это будет выглядеть… не совсем порядочно с моей стороны. Прямо-таки черная неблагодарность получается. Пока у меня не было жены, я ими пользовался, как хотел, а как только они стали мне не нужны – пинком под зад и вон со двора. Некрасиво как-то, ты не находишь? Если для тебя это не принципиально важно, я бы тебя попросил не разгонять придворных дам. Даже если они тебе не нравятся, подожди немного. Они все равно сменятся естественным путем. Дамы имеют свойство выходить замуж и оставлять двор. А на их место найдешь других, на свой вкус. Я, конечно, не настаиваю, но, на мой взгляд, Анне достаточно и того, что она сегодня пережила. И если завтра ей сказать, что ты пошутила, дабы преподать ей примерный урок, это будет очень к месту. Но решай сама, это твои дамы, можешь их хоть всех заменить. Даже Камиллу, только она все равно никуда не денется. Я ей придумаю какую-нибудь дурацкую должность, и она все останется при дворе в другом качестве. Она здесь что-то вроде достопримечательности. Вон, даже эльфы к ней наведываются… – король хитро покосился на кузена, который в ответ возмутился:

– Что ты смотришь, что ты усмехаешься! Тебе б такие проблемы! Представляешь, что меня ждет, когда эта романтическая история про эльфа расползется по столице! Лаврис будет просто счастлив!

– Ты своему Лаврису скажи, пусть научится сначала считать до тринадцати, – посоветовал король. – А еще скажи, что эльф у тебя очень интересовался, нет ли у тебя друзей, похожих на тебя внешне, но не столь обремененных предрассудками. И пообещай, что если Лаврис раскроет рот на эту тему, то он и окажется этим самым другом без предрассудков. И пусть потом с этим эльфом как хочет объясняется, а ты будешь смеяться.

– Спасибо, – повеселел Элмар. – Скажу. Только насчет тринадцати ты не прав. Лаврис до тринадцати считать умеет, и всегда прекрасно помнит, в какой день у него заканчивается действие противозачаточных заклинаний. Просто тогда у него как раз не было денег сходить к магу и заклинание обновить. Это нам с тобой просто, к мэтру сбегал – и на год свободен. А твои подданные, если ты не знаешь, за это платят.

– Вот паршивец, – покачал головой король. – Ведь сам прекрасно знал, что заклинание закончилось, но отказаться от соблазна не смог. Вот и жалуй дворянство таким охламонам…

– Еще бы! Шеллар, как он мог отказаться, если он закадрил королеву! Он этого момента пять лет ждал! Они с Орри поспорили, что Лаврис когда-нибудь трахнет королеву, и тут такой случай!

– А они не уточняли, какую королеву? – повеселел его величество. – Так зачем Лаврис ждал пять лет, съездил бы к Дане, она на этот счет без предрассудков. И последствий бы таких не было.

– Ты же знаешь, что ее королевство официально не признано, так что этот номер не прошел бы. Да ладно тебе переживать, зато какой принц получится! Красавец! В Галланте таких отродясь не было. И Агнессе на старость утешение.

– Ладно уж, – проворчал король. – О старости Агнессы он заботится! Если у тебя все, то я пошел, а ты, пока меня не будет, расскажи Кире про эту историю с пророчеством и как вы, три лопуха, Ольге проболтались. А другу своему Лаврису передай, что еще один такой фокус, и я его женю. На ком-нибудь, на свое усмотрение. Под угрозой лишения дворянства и увольнения из полка. Совсем обнаглел, жеребец… А если бы ему не подвернулась Агнесса, он бы теперь за моей королевой ухлестывал?

– Что ты, – утешил его Элмар. – Кира однажды сказала ему пару слов, и он с тех пор к ней не приближается.

– И каких же? – поинтересовался его величество, с улыбкой покосившись на королеву.

– А то ты Лавриса не знаешь! Он нам, как обычно, изложил ее слова где-то так: «Баронесса тонко мне намекнула, что кавалер со столь сомнительной репутацией, как я, вряд ли может быть интересен для нее в качестве возможного партнера, и вообще, то низменное и неподобающее времяпровождение, которое я осмелился ей предложить, она находит для себя недостойным и унизительным…». В общем, мы единодушно решили, что нашего Лавриса просто послали, и даже ставок не делали по этому поводу. Зато сам Лаврис после этой познавательной беседы выгреб всю свою наличность и все поставил на то, что вы поймете друг друга и поженитесь. Кучу золота выиграл.

Кузены дружно расхохотались, а королева удивленно подняла брови.

– А почему он так решил?

– Вот Элмар тебе расскажет, – пообещал король, кивая на потенциального рассказчика. – А я если еще минут пять с вами задержусь, не впишусь ни какие правила приличия.

– Твоего змея я блокирую двумя серыми орлами, змей и один орел уходят в отбой… этот на место. А по этой лесной чаморочи бьем шаровой молнией… сколько тут у меня есть?.. раз, два, три… четыре есть. Значит четыре, и отбой. А теперь я атакую, и ты проиграл. И проиграл-то по-дурацки. Зачем тебе понадобилось атаковать? Ты всегда так плохо играешь?

Кантор устало вздохнул и бросил карты на табурет.

– Слушай, Тедди, а чего ты от меня хотел? Я и так-то не лучший игрок в этом мире, а при таком самочувствии, как сейчас, вообще ничего не соображаю. Да и неудобно мне одной рукой и карты держать, и ходить. Сыграй лучше со своим шефом, если тебе так нужен достойный противник.

– Эхе-хе… – вздохнул палач, собирая карты. – И сыграть-то не с кем. Господин Крош вообще не играет, если ты о нем. Вот босс, говорят, чемпион Нового Капитолия, но не пойду же я к боссу с такими глупостями. Налить тебе еще?

– Если не жалко, – кивнул Кантор. – А босс твой, чемпион… Ему, наверное, просто поддаются, потому что боятся, или чтобы подлизаться.

– Может быть, может быть… – рассеянно покивал Тедди, любовно укладывая карты в ларчик. – Это верно, босса все боятся. И господина Кроша все боятся. Это только ты тут хамишь всем подряд. Он на тебя очень обиделся, и был просто вне себя оттого, что босс не велел тебя больше трогать.

– А с чего это ваш босс так раздобрился? Если ему ничего от меня больше не нужно, почему я до сих пор жив? Или это – он кивнул на табурет, на котором располагались оловянные стаканы и нехитрая закуска, – мой последний ужин, так сказать? Поэтому ты и затеял эту совершенно безумную пьянку?

– Что же в ней безумного? – искренне удивился Тедди. – Почему бы и не выпить с объектом, когда больше не с кем? Тем более, если такой объект стоящий. А убивать тебя босс тоже пока не велел, если ты об этом, и господин Крош от этого в полном отчаянии. Уж очень он на тебя зол за то, что ты ему нахамил и нагло с ним торговался.

– И часто ты так вот пьешь с объектами? – поинтересовался Кантор, который весь вечер тихо балдел, представляя себе, как безумно выглядят со стороны мирно выпивающие вместе палач и его «объект», и в который раз убеждался, что он все-таки точно ненормальный. В первый момент, когда в дверях камеры появился палач с бутылкой и спросил, не желает ли Кантор выпить, бедный объект чуть сознания не лишился. А потом, убедившись, что Тедди не шутит и не издевается, философски рассудил, что так, наверное, и должно быть. Если товарищ Кантор полностью больной на голову, что ни для кого не является секретом, то вполне естественно, что к нему обращаются с подобными безумными предложениями. И отказываться от дармовой выпивки только потому, что ее предлагает палач – это уже непозволительные капризы. Даже если он туда яду насыпал, какая разница – от чего… Да и любопытно стало пообщаться с таким же сумасшедшим, как и сам. Ведь Тедди должен быть не менее чокнутым, чтобы устраивать вот такие посиделки с человеком, которого только вчера истязал и которого, возможно, завтра должен будет прикончить.

– Как получится, – флегматично пожал плечами палач. – Мало кто соглашается. Только придурки, которые надеются извлечь из этого какую-то пользу, и такие вот оригиналы вроде тебя.

– А как ты нас различаешь? – Кантор поморщился, пытаясь как-то сменить позу. Сидеть, ни обо что не опираясь, было тяжело, а опираться спиной – больно. Приходилось опираться плечом, а оно быстро уставало. Переменить же плечо не было возможности, так как он был прикован за руку к стене. К счастью, за правую, а то бы и стакан нечем было взять.

– Придурков и оригиналов? А чего тут различать… Мы сидим вот так уже час, и ты до сих пор ничего у меня не попросил, и ничего не предложил. А еще это обычно по лицам видно. Вот ты, например, когда я тебе предложил выпить, что подумал?

– «Ни хрена себе!», – честно ответил Кантор.

– А потом – что я, наверное, полный псих.

– А потом я вспомнил, что я тоже полный псих, и решил, что это будет в самый раз. И чего отказываться, если наливают. Тем более, я очень надеялся, что, если выпью, мне полегчает.

– А что, не полегчало?

– Не очень. Тедди, а тебе от начальства не попадет? Явится, например, твой шеф, а у тебя объект лыка не вяжет…

– А ты разве лыка не вяжешь? Не похоже. До такого состояния я и сам не пью, и других не угощаю. Даже если есть такой повод.

– Какой повод?

– Замечательный повод. Эту сучку Джоану, наконец, поимели.

– А ты ее за что-то не любишь?

– Она меня тоже. Конкуренция, сам понимаешь.

– И кто лидирует?

– Когда как. Она вернее, я дешевле. А если честно, то босс с ней связался исключительно потому, что ему господин президент порекомендовал. А теперь не знает, как отвязаться, чтобы господин президент на него не обиделся. Эта зараза то ли его родственница, то ли он с ней спит, но любит ее наш президент безумно и самозабвенно, и обидится, если босс откажется от ее услуг. А она за свои услуги ломит несусветные цены, да и стерва она такая, что с ней общаться невозможно. Может, именно поэтому босс и не велел тебя убивать. К примеру, хочет исследовать, как ты сопротивляешься сканированию, и научить своих людей. Полезнейшее умение… Если оно распространится в мире, господа маги не выдержат конкуренции, и моя работа будет цениться выше.

Кантор не удержался, чтобы не заметить с некоторой иронией:

– Любишь ты свою работу, как я погляжу.

– Работа как работа. Не хуже, чем твоя. Только твои объекты не имеют возможности высказать тебе свои претензии, как ты мне сейчас пытаешься.

– Ну, положим, Фернан тебе тоже претензии не выскажет, – криво усмехнулся Кантор и, отчаявшись хоть как-нибудь пристроиться сидя, лег на живот. – И должен заметить, мои… объекты ходят на свободе, а не сидят, прикованные к стенке, под охраной нескольких здоровых мордоворотов.

– И знать не знают о том, что они объекты, – добродушно хохотнул Тедди, и его круглая толстая физиономия расплылась в улыбке. – Тебе не кажется, что наша беседа начинает и в самом деле походить на беседу двух ненормальных? Обхохочешься! Палач и убийца сидят и спорят, чья профессия этичнее.

– А как тебя вообще угораздило выбрать такую профессию? При нормальном общении ты производишь впечатление совершенно беззлобного человека.

– А с чего ты решил, что палач должен быть злобным? Я ремесленник, я делаю свою работу. Хороший палач и не должен ненавидеть свой объект, так же, как и не должен ему сочувствовать. Или ты уже имел дело с палачом, и тебе просто попался плохой специалист, поэтому ты так о нас думаешь?

– Не вижу особой разницы, – проворчал Кантор. – Разве что плохой специалист не предлагал мне выпить и поиграть в карты. А в остальном – так же больно.

– Что ж, терпи теперь, – развел руками Тедди. – У тебя был выбор… Хотя, если подумать, в чем-то ты прав… Когда я работал на правосудие, было как-то проще, а здесь мне не особенно нравится. Все куда-то торопятся, всем надо срочно… советы дают безграмотные… Я так не могу. Мой наставник, старый хин-эмигрант, долго прививал мне эту самую неторопливость, которая так всех раздражает, и избавиться от нее не так-то просто. Да и не думаю, что следует… Ты там не спишь?

– Нет, – отозвался Кантор, не понимая головы. – Мне просто так удобнее, а уснуть я все равно не смогу. Продолжай, я слушаю. Так это у тебя хинская школа?

– Да. Она предусматривает определенную систему, определенный порядок действий… и совсем не предусматривает, что объект надо изувечить в первые же сутки. Между прочим, уморить объект раньше времени считается непростительным промахом в работе и полной халтурой. А этот Фернан со своими яйцами… тоже мне, знаток мистралийской психологии! Озабоченный какой-то. Он сам-то не мистралиец часом?

– А я что, произвожу впечатление озабоченного? – обиделся Кантор.

– Не знаю, но видно было, как ты переживал за свои яйца каждый раз, когда Фернан советовал за них взяться, – засмеялся Тедди, заглянул в пустую бутылку и убрал ее с табурета. – А что ты ничего не ешь?

– Не могу. Тедди, а если ты видел, что я так уж переживаю, почему не попробовал?

– Потому, что… как бы тебе объяснить… Ты не просто боялся с ними расстаться, ты мысленно с ними уже расставался. То есть, был готов пожертвовать самым ценным и все равно ничего не сказать. Это обычно видно по лицу, по глазам… и вообще, хороший палач такие вещи чувствует. И если вероятность, что объект окочурится, значительно перевешивает вероятность, что он расколется, то какой смысл тогда в таком бесполезном действии? Лучше не торопиться, а работать методично и по порядку. Возможно, суток через семь мне бы удалось тебя расколоть… Убери свои два пальца, хвастун. Впрочем, особо стойкие объекты, которые не раскалывались ни при каких обстоятельствах, мне тоже попадались… Насчет тебя не уверен, честно, не уверен. А проверить уже не получится.

– Тогда положись на мое слово, потому что я уверен.

– А почему ты так уверен?

– Потому что… до тебя проверяли. А в твоей системе что-то есть такое… правильное что-то в ней есть.

– Да? – рассмеялся палач. – Как радостно это слышать! Если вдруг так случится, что тебя все-таки не убьют, могу взять в ученики.

– Да нет, спасибо. Староват я новую профессию осваивать.

– Ну, как хочешь. Что-то ты совсем опечалился, неужели все так плохо? Могло быть и хуже, между прочим. Или просто вспомнил, как «проверяли»? Нет, явно тебе в прошлый раз никудышный специалист попался, стоит на твою физиономию посмотреть, сразу видно. Чем бы тебя отвлечь… может, анекдот рассказать?

– Расскажи лучше, что в мире делается, – попросил Кантор, которому было не до анекдотов.

– В мире? А вот, к примеру, в Ортане короля убили. Прямо на свадьбе, говорят. Женился на свою голову…

– Короля? – переспросил Кантор, не поднимая лица, чтобы сообразительный Тедди не увидел его выражения. – Как? Кто убил? Какая-то ревнивая дама?

– Не поверишь – жена хинского императора.

– А ей-то зачем?

– А демоны их знают, этих хинов, они все немного с приветом… Даже мой наставник, мир его праху, очень странный был человек. Вот помню как-то…

Кантор старательно сделал вид, что ему очень интересны рассуждения о покойном наставнике и ненормальных хинах, хотя на самом деле его мысли были совсем о другом. Почему-то вспомнилась последняя встреча с его величеством на кухне у Ольги, как его бесило то, что она вечно с таким умилением встречает короля, а он ее обнимает. Ну с чего было беситься, пусть бы себе обнимал… А потом мысли сами собой перескочили на Ольгу. «Бедная девчонка, бывают же такие невезучие! Вчера король, завтра я… чуть ли не в один день. То ли и в самом деле проклятие? Может, я – это вовсе не я, а настоящий я давно умер и теперь вот… живых соперников разгоняю?»

Ты что, опять умом тронулся, возмутился внутренний голос. С чего бы это я сам себя отгонял от своей девушки? Не выдумывай ерунды, не думал я умирать, и, кажется, я тебе уже говорил, что я – это ты. А раз уж речь зашла о девушке, причем тут король? Ты что, до сих пор ревнуешь, дурак набитый?

Сам дурак, не остался в долгу Кантор. Не ревную я, а просто… Она же его любит. Пусть не так, как меня, но все равно убиваться будет, как по родному. А я еще додумался попросить Амарго, чтобы ей передали, если меня убьют. Вот будет кстати, завтра только с похорон короля придет, а ей тут еще одна приятная новость…

Но ты же еще жив, не унимался внутренний голос.

Вопрос времени, устало отмахнулся Кантор.

Ты это брось, продолжал возмущаться голос. Ты что девушке обещал? Обещал выжить и вернуться. Изволь держать слово, а не распускать сопли. Хотя короля, конечно, жалко.

Жалко, согласился Кантор. Как же это они так облажались, предсказатели наши? Говорили «застрелится»… вот и верь им на слово!

А разве не правда, печально напомнил голос. Мафей тебе предсказывал? Сбылось?

Еще как, проворчал Кантор. Только вот, помнится, еще один великий ясновидец мне тоже предсказывал… Мальчик и девочка у меня, видите ли, будут! Оракул хренов, мать его… Или просто соврал, утешить хотел? Как он хоть там, не навернулся ли со своей скалы по укурке…

А чего ты, собственно, ноешь, рассердился внутренний голос. Будешь сидеть и ждать, что тебя кто-то спасет, так и в самом деле досидишься… до совсем противоположного. С каких это пор ты стал надеяться на постороннюю помощь? Наверное, и в самом деле вредно слушать предсказателей. Расслабляешься.

Тебе бы так расслабляться, рассердился и Кантор. Заткнись, язва ты ехидная! Без тебя тошно! И спина болит.

У меня тоже болит, отозвался голос. Это, между прочим, и моя спина. Но дело-то не в том! Давай что-то делать, не сиди так! Я жить хочу, в конце концов!

Заткнись, сказал, повторил Кантор. Все хотят жить. И я тоже. Только хотеть надо в меру, а ты, я гляжу, хочешь жить больше, чем следует. Вот и начинаешь дергаться, паниковать и подбивать меня на безнадежные авантюры. Я лучше знаю, когда надо действовать, а когда не надо. Вот сейчас как раз не надо. Тедди не дурак, все мои возможные выходки у него предусмотрены, и позориться в очередной раз мне никак не хочется. Вспомни табуретку. И не лезь. Ты мне мешаешь.

– Эй, ты там не заснул? – окликнул его Тедди. – Что-то ты притих.

– Просто задумался, – отозвался Кантор, приподнимая голову. – Я не сплю. И что особенно противно, в полном сознании.

– Что, так плохо?

– А то хорошо! Ты как спросишь… Ты свою систему на себе никогда не пробовал?

– Как сказать… – усмехнулся палач. – Мой наставник считал, что хороший палач должен в полной мере осознавать, что чувствует его объект… я же говорил, хины все слегка ненормальные.

– Почему только хины?

– Это верно, мистралийцы тоже! – довольно расхохотался толстяк Тедди. – Ладно, я вижу, тебе и в самом деле не до бесед, так что я пойду домой, а ты попробуй все же поспать. Может, завтра опять встретимся на прежнем месте.

– Очень может быть… – согласился Кантор и, набравшись наглости, все же спросил: – А у тебя тут ничего нет такого, чтобы укрыться? Холодно. Или это часть твоей системы?

– Не холодно здесь, – возразил Тедди. – это тебя просто знобит. Температура у тебя. Ожоги, знаешь ли, дело такое… Есть у меня, чем укрыться, но тебе лучше так потерпеть. Во-первых, эти тряпки грязные, еще заражение крови подхватишь, а во-вторых, ожоги лучше держать открытыми. Так что, потерпи.

– Да брось, – устало отозвался Кантор, закрывая глаза. – Мне без разницы, как твои художества будут заживать. Все равно не думаю, что доживу до результата. И можно подумать, та табуретка, которой ты меня приложил, была стерильная…

Первое, что увидел господин Факстон, войдя в свои апартаменты, была мэтресса Джоана, восседавшая на диване с неизменным бокалом коньяка и длинной папиросой.

– Зюси, малыш, где ты был так долго? – укоризненно спросила она, едва завидев его.

– Бабушка! – обрадовано вскричал президент Совета Магнатов, бросаясь к ней с распростертыми объятиями. – Бабушка, милая, с тобой все в порядке? Я чуть не прибил этого недоумка Багги…

– Все нормально, малыш, все обошлось, – улыбнулась бабушка, ласково потрепав «малыша» по лысине. – Можно сказать, я даже не пострадала, хотя компенсацию за моральный ущерб из твоего дружка Багги все-таки выдавила. Будет время, сходи, обговори с ним сумму. Кстати, твой Багги полный кретин, так что, можешь ломить сколько захочешь, даст.

– Я обязательно зайду к нему, – заверил мэтрессу любимый внучек и присел напротив. – А что же там все-таки случилось?

– Обычная накладка, какие в моей профессии случаются, к сожалению. Мне попался неклассический маг, который очень успешно сопротивлялся. Уж не знаю, из каких соображений он оставил меня в живых, но я даже чувствую к нему нечто вроде благодарности. Разумеется, господину Дорсу я не сказала, что такие накладки случаются нередко и что именно от этого гибнет большинство сканирующих магов. Наоборот, я на него набросилась с обвинениями в злом умысле и не отстала, пока он не пообещал компенсацию.

– Ах, бабушка! – умильно заулыбался господин Факстон. – Теперь я понимаю, от кого я унаследовал деловую хватку и прочие ценные качества, необходимые в бизнесе и политике. Ты, как всегда…

– Это еще не все, – довольно усмехнулась мэтресса. – Еще я его так изящно кинула на информацию, что ты просто умилишься, как услышишь. Ты помнишь моего коллегу из Мистралии, с которым мы постоянно цапались? Макси его звали.

– С трудом, – признался господин Факстон. – Ты не очень посвящала меня в свою личную жизнь…

– Так вот, говоря кратко, тот парень, которого я сканировала, его точная копия, и пользуется той же неклассической магией, о которой Макси как-то говорил, что способности к ней передаются по наследству. Вот обо всем этом я сказала Багги. Об этом и еще вскользь о том, что Макси имел роман с принцессой, что, в общем, есть общеизвестный факт. Ни слова не приврала, заметь! Одну только чистую правду! И что ты думаешь? Этот придурок тут же сделал из всего этого выводы и раскатал губу на всю Мистралию! Ты бы видел, как он засуетился, как вертел передо мной хвостом, чтобы вытянуть еще какую-нибудь информацию, и как спешил меня спровадить, пока я сама не додумалась до того же, что и он, и не потребовала долю в прибылях! – бабушка весело засмеялась и, заглянув в пустой бокал, потянулась к столику, где стояла бутылка.

– Но… бабушка, – вдруг побледнел господин Факстон. – Ты разве не понимаешь?.. Ведь весь континент знает, что именно этот твой Макси был настоящим отцом принца Орландо, того самого, которого ищет вся Мистралия и даже другие государства. А если еще добавить сюда тот факт, что мистралиец, сидящий сейчас в подвале у Багги, имел какие-то очень тайные и очень личные дела с Шелларом…

– А эта информация откуда? – улыбнулась мэтресса Джоана, наливая себе коньяка.

– Багги просил меня разузнать об этом. Бабушка, ведь и в самом деле может быть, что этот мистралиец и есть пропавший принц! И ты просто так, даром, отдала эту информацию Багги?

– Зюси, мальчик, – улыбнулась волшебница. – Неужели ты первый день знаешь свою бабушку? Когда это я кому-то отдавала информацию просто так? Повторяю, я его просто очень красиво кинула. Он тоже уцепился за это фамильное сходство, неклассическую магию, личные дела с покойным ортанским королем…

– Кстати, он вовсе не покойный, – вставил господин Факстон. – Этот хитрец и тут как-то умудрился выкрутиться.

– О, это на него похоже. Но я не об этом. Так вот, Багги пришел к тем же выводам, что и ты, поскольку выводы сами напрашивались. Он купился на пару внешних совпадений и поверил расхожей сплетне, и эта доверчивость влетит ему в крупную денежку, чтоб я так жила. Могу даже с уверенностью предположить, что этот мистралиец с радостью признается, что он принц, потому что для него это единственный способ выжить, и будет изо всех сил морочить голову Багги, чтобы ему верили как можно дольше. А Багги теперь бросит все свои усилия на эту авантюру в надежде завести себе карманного короля и прибрать к рукам всю экономику Мистралии. Он вбухает в эту авантюру уйму денег и внимания, и на время выпустит из виду некоторые другие дела, если ты понимаешь, о чем я. Если у вас с ним имеется конкуренция в каких-либо областях, сейчас как раз удобный случай вытеснить его оттуда, пока он занят своим грандиозным мистралийским проектом.

– Бабушка, но откуда ты знаешь, что он ошибается, да еще так точно? Почему ты так уверена?

– Потому, мой маленький Зюси, что не все то, о чем знает весь континент, обязательно является правдой. Макси не был отцом Орландо. Я в свое время из чистого любопытства сделала генетический анализ, так что это абсолютно точно. Просто Багги я об этом не сказала. Если у тебя остались сомнения, могу еще добавить, что Орландо ничуть не был похож на своего наставника, и маг он был совершенно классический. Так что, как бы он ни изменился с возрастом, в подвале у Багги сидит точно не он.

– А кто же? – поинтересовался внук, успокоившись насчет принца и уже просто из любопытства.

– Да кто угодно. Макси был ужасный бабник, и одним богам ведомо, сколько детей он успел настрогать за свою не особо долгую жизнь. Если тебе интересно, попробуй узнать, но вряд ли ты найдешь концы. Кстати, а ты узнал, что за дела у него были с королем Ортана? Эта информация может быть как-то полезна для тебя, или наоборот? Я имею в виду, если, к примеру, она противоречит версии Багги, ее лучше придержать.

– Да ничего я не выяснил, – вздохнул господин президент. – Я спросил у Элмара, но он либо сам не знает, либо не такой простак, как кажется. Он невинно похлопал глазами и пообещал выяснить. Перспективное обещание, ничего не скажешь! Разумеется, он тут же пойдет к Шеллару и спросит, а уж Шеллар найдет, что сказать…

Едва он успел это произнести, как в дверь постучали и почтительный молодой секретарь сообщил, что господина президента желает видеть король Ортана его величество Шеллар III. По очень конфиденциальному вопросу.

– Пригласите его в кабинет, – приказал президент, поднимаясь. И, когда секретарь исчез за дверью, добавил: – Легок на помине… Интересно, что это ему понадобилось на ночь глядя? Неужели об этом мистралийце потолковать? Или просто пришел высказать мне свое возмущение по поводу моей неудачной попытки раскрутить Элмара на концессию?

– Какую? – уточнила бабушка.

– Да я сегодня так опростоволосился, прямо самому стыдно. Я, как и ты, не знал, что сообщение о смерти Шеллара было недостоверным и преждевременным, и затеял разговор с Элмаром, надеясь получить концессию на разработку нефтяных месторождений в Келси. Это было бы безумное выгодно, сейчас на международном рынке резко возрос спрос на нефть, Мистралия ее закупает в несусветных количествах… Шеллар мне обычно на такие предложения отвечал общепринятым жестом и заявлением, что без нас разработают, а Элмара можно было бы и раскрутить. Я к нему подкатился с этим предложением, а он пообещал подумать. Можешь себе представить, как он «подумал». Тут же побежал к образованному кузену и спросил, что такое концессия. А затем объяснил, где таких умных слов нахватался. Вот мне Шеллар сейчас и выскажет… – Факстон вздохнул и посмотрел на бабушку. – А ты не можешь просканировать человека незаметно?

– Зюси! Что ты такое говоришь! Просканировать человека на расстоянии, без прямого контакта, да еще так, чтобы он сам этого не заметил? И при том короля, который наверняка весь увешан амулетами, как праздничная яблонька? Зюси, ты в своем уме? Что за безумные мысли приходят тебе в голову? Я тебе всю твою жизнь говорю: не лезь в авантюры, а то кончишь, как твой дружок Багги.

– Да ведь с ним все в порядке! – попытался возразить внук. – И он даже процветает!

– Рано или поздно, – менторским тоном заявила бабушка, – Он плохо кончит. И поменьше бы ты с ним водился. А то начал уже и мыслить, как он – короля ему просканировать незаметно!

– Жаль, – вздохнул господин Факстон. – А как было бы здорово, если бы было можно. Представляешь, сколько интересной и полезной информации хранится в этой стриженой башке?

Когда он скрылся за дверью, мэтресса печально посмотрела ему вслед и вздохнула.

– Эх, Зюси… Такую башку, как у Шеллара, надо иметь свою, а не мечтать заглянуть в чужие. Уж он-то, я уверена, правит своим королевством без всякой бабушки.

Она вздохнула еще раз, достала небольшое карманное зеркальце, поправила прическу, освежила макияж, после чего глубоко о чем-то задумалась. Дожидаться возвращения любимого внука пришлось недолго. Видимо, его величество был, как всегда, краток и конкретен. И даже более чем всегда, поскольку его дома ждала молодая жена.

– Что интересного сказал тебе Шеллар? – поинтересовалась мэтресса, созерцая, как вернувшийся внучек утирает кружевным платочком взмокшую лысину.

– Бабушка, – подозрительно ответил тот. – А ты точно уверена, что этот мистралиец не то, что думает Багги?

– Абсолютно, детка.

– А ты не ошиблась с анализом? Ты хорошо умеешь их делать?

– Я их вообще не умею делать, я ходила к специалисту. А что заставило тебя усомниться в словах твоей дорогой бабушки?

– Только что Шеллар живо интересовался этим человеком. Намекнул, что он оказал бесценную услугу короне и лично Шеллару, и просил со своей стороны выяснить, что Багги собирается с этим мистралийцем делать и зачем он ему вообще. Не бесплатно, разумеется. Также намекнул, что если господин Дорс намеревается извлечь какую-то материальную выгоду из своего пленника, то корона заинтересована в нем и готова заплатить куда больше, чем мистралийское правительство может предложить и за него, и за его друзей вместе взятых. А также как бы между прочим порассуждал о репутации и ее роли в бизнесе и в политике, и, в частности, привел господина Дорса в качестве примера. Репутация у него, дескать, и так не самая чистая, а он еще имел неосторожность кинуть клиентов, и будет очень печально, если эта информация всплывет, подкрепленная доказательствами… и тому подобное. Перевести тебе это все с дипломатического языка на нормальный?

– Не трудись, – усмехнулась бабушка. – И так понятно. «Передай своему дружку Багги, что его мистралиец мне нужен, и я за него заплачу. А добром не отдаст, репутацию подпорчу так, что из Совета Магнатов вылетит со свистом.» Он тебе обещал комиссионные за посредничество?

– А как же! Разумеется, обещал. Только вряд ли я их увижу, если Багги так решительно настроен, он лучше репутацией пожертвует… тем боле она у него и так не самая лучшая. Бабушка, а ты точно уверена? Твой специалист не мог ошибиться? Если этот мистралиец никто, почему Шеллар так настойчиво желает его заполучить? Или ты думаешь, он тоже его логически вычислил, как он это называет, и ошибся? Не верю я, что Шеллар в таких вещих ошибся…

– Зюси, ты несносный мальчишка! – возмутилась бабушка. – Разумеется, Шеллар не мог ошибиться, как ты или Багги! Он лично знал Орландо, и довольно близко, и не узнать его в лицо он бы не мог. Равно, как и принять за него постороннего человека с совершенно другим, кстати, типом лица. А дела у них могут быть какие угодно. Начиная с того, что этот человек – его агент, и кончая тем, что у них любовь. Это я шучу, разумеется, просто чтобы нагляднее проиллюстрировать тебе, насколько велик простор для фантазии по этому вопросу. И оставь ты дурацкую мысль о том, что твоя бедная бабушка ошиблась, я абсолютно права. Лучше давай подумаем, что нам с тобой выгоднее – комиссионные от Шеллара или подпорченная репутация Багги.