"Наследие прошлого" - читать интересную книгу автора (Мэтер Энн)

Глава 7

Следующая неделя тянулась невыносимо медленно, дни никак не желали побыстрее сменять друг друга. Светлыми пятнышками в их мрачной череде были телефонные звонки Ника, но они были очень короткими, потому что он звонил Маделин на работу, а там они не могли разговаривать друг с другом вполне свободно. К тому же Николас всецело погрузился в работу и всегда был сильно озабочен.

Диана, которая знала, что Николас уехал, не могла понять, почему он не возвращается, и уже начала было подумывать о том, что их отношения с Маделин сами собой сошли на нет. Может, он вообще приезжал в Англию совсем ненадолго? Это было вполне возможно — солидный бизнесмен путешествует по всему миру, расширяя деловые контакты.

Несколько раз она встречалась с Джеффом, но он без конца говорил о Марии Витали, и было совершенно очевидно, что он надеется увидеться с ней снова. Диана ужасно раздражалась, когда он говорил, что юная итальянка чрезвычайно привлекательна, и напрочь отказывалась обсуждать эту тему.

Маделин несколько раз пыталась уведомить дочь о том, что в субботу собирается в Лондон, чтобы встретить там Николаса, но у Дианы была привычка менять тему разговора, если она была ей неприятна, а это здорово сердило Маделин.

В конце концов в пятницу вечером за вечерним чаем она мрачно объявила:

— Завтра вечером меня не будет.

Диана пожала плечами:

— Так я тоже уйду. Мы с Джеффом отправимся в клуб.

— Я собираюсь не на ужин с Эдрианом, — продолжала Маделин, — может, хочешь узнать, куда я поеду?

Несколько мгновений Диана сидела совершенно неподвижно, потом холодно сказала:

— Представляю себе — сейчас ты заявишь с такой независимой интонацией, что должна встретиться с Николасом Витали. А я и не знала, что он вернулся в страну.

— Он не вернулся. Пока еще.

Диана скривилась:

— Послушай, мама, нам надо что-то менять. Не знаю, о чем ты думаешь, но если об этом узнал папа, он бы перевернулся в своей могиле.

Маделин нервно провела рукой по волосам:

— Джо не был ханжой, Диана! А вот ты настоящая ханжа.

— Ханжа? Это я ханжа?! — Девушка явно почувствовала себя уязвленной и здорово рассердилась. Предыдущим вечером Джефф тоже назвал ее ханжой, когда она не позволила ему поцеловать себя. — Мама, я просто не хочу, чтобы тебе было плохо, вот и все.

Маделин стало страшно. То, что могла по-своему судить о людях, — это одно, но то, что она якобы заботилась о чувствах матери, — совсем другое.

— Милая моя, мне не будет плохо! — запротестовала она.

— О боже, ну они же люди совсем не нашего круга, разве не так? И кроме того, ты немного старовата для того, чтобы вести себя так…

— Старовата?! — Маделин чуть не лишилась дара речи. Диана почему-то всегда очень болезненно относилась к ее возрасту. Она тяжело вздохнула. Было очевидно, что дочь намерена разыгрывать из себя отверженную и надеяться на то, что мать наконец сдастся и сделает все так, как устраивало бы ее. Это заставило Маделин забеспокоиться, а не беспричинны ли протесты Дианы. И надо было признать, что если жизнь Ника словно раскрытая книга, то ее — отнюдь нет.

Ник пристегнул ремень безопасности — самолет шел на посадку. Еще немного, и он снова увидит Маделин, в предчувствии долгожданной встречи пульс его заметно участился. Это были долгие десять дней, а ведь ему нетерпелось вернуться в Англию уже после первых двадцати четырех часов пребывания в Италии. Его мать, которая собиралась в Англию в следующую среду, пыталась уговорить его подождать несколько дней и полететь в ее компании, но он извинился и, сославшись на неотложные дела, отклонил ее предложение. Он знал, что своим отказом причинил ей боль, но говорить истинную причину спешки не стал, решив подождать возвращения, чтобы убедиться в том, что назад пути нет, на что он очень надеялся.

Мать еще несколько лет назад убеждала его жениться снова, но на уме у нее была София Рудолфи, дочь кузины его отца. Софии исполнилось двадцать восемь, миниатюрная, с бледным, но интересным лицом. Девушка страстно привязалась к Марии, но Николаса не слишком радовало то, что София жаждет выйти за него замуж. До сих пор Николас не встречал женщину, которую ему хотелось бы оберегать и заботиться о ней. Но он не был вполне уверен, что Маделин привлекает лишь он сам. Она не была богатой женщиной, так что же влекло ее: его деньги или он сам?

Он мрачно смотрел в иллюминатор. Радость возвращения к любимой улетучилась, словно ее и не было. Проклятые деньги!.. Но без них он не смог бы заниматься своим делом, которое значило для него очень много. Кроме того, ведь отец женился на матери, хотя она и была дочерью простого итальянского рыбака. Но он ничего не потерял. Мать была отцу прекрасной женой, она любила его очень сильно, а деньги никогда особенно не интересовали ее.

«Боинг» коснулся земли. Пробежав по длинной взлетно-посадочной полосе, самолет наконец остановился. А мысли Николаса тем временем обратились к первому мужу Маделин. Каким он был? Почему он умер таким молодым? Девять лет назад Маделин было только двадцать четыре, и, даже если предположить, что муж был на десять лет старше ее, он все равно был в самом расцвете. Да, здесь было над чем поразмыслить.

Отстегнув ремень, Николас поднялся, надел пальто с меховым воротником и вместе с другими пассажирами направился к выходу из самолета. Когда он вылетал из Рима, там было довольно свежо, но в Лондоне — как ему показалось, когда он вышел на холодный вечерний воздух, — температура была на несколько градусов ниже.

Сумерки быстро спускались на сверкавшее множеством огней здание аэропорта. Николас торопливо шагал к регистрационной стойке и через несколько минут, выполнив все формальности, был готов отправиться в Оттербери. Багаж его был невелик — один маленький чемоданчик.

В зале было многолюдно, и Николас забеспокоился, что не сможет разыскать Маделин. Ее нигде не было видно, а ведь часы показывали уже десять минут восьмого.

Нахмурившись, он, щелкнув зажигалкой, поднес ее к кончику сигареты и быстро направился в сторону бара. Протолкнувшись через толпу, он заказал бурбон со льдом. Одним глотком осушив стакан, решительно пошагал к выходу…

Внезапно позади себя он услышал торопливый стук каблучков и, резко обернувшись, увидел Маделин, уже протянувшую руку, чтобы схватить его за рукав.

— О, Ник! — задыхаясь, воскликнула она. — Я так боялась, что не найду тебя. Автобус застрял в пробке, так что мы только-только приехали. Мне ужасно жаль.

Она посмотрела ему в глаза; взгляд был умоляющим, а лицо ее так и светилось радостным теплом. Николас немедленно растаял, но вид сохранял суровый.

— Почему ты не взяла такси? — строго поинтересовался он.

— Я как-то не подумала об этом, — честно призналась она. — К тому же такси тоже могло попасть в пробку, как и автобус… — Ее голос дрогнул. Их долгожданную встречу она представляла себе совсем не так.

Но как она могла бы объяснить Нику, что Диана снова начала спорить с ней и возражать против того, чтобы она ехала, поэтому она опоздала. Он вполне мог бы решить, что она просто выдумывает оправдания.

— Ну что ж, тогда давай возьмем такси хотя бы сейчас, — предложил Николас, голос его оставался напряженным.

Маделин с готовностью кивнула. Ник подумал, что она кажется ему необыкновенно родной и близкой в своем зеленом пальто.

Большинство пассажиров с ранних рейсов уже разъехались, так что найти свободное такси труда не составило. Николас дал водителю адрес клуба на Сент-Джеймс-стрит и откинулся на спинку заднего сиденья рядом с Маделин.

— Думаю, что мы с тобой поужинаем в моем клубе, — сообщил он, когда машина тронулась с места.

— Твой клуб? Я и не представляла, что ты так хорошо знаком с Лондоном. Или что тебя так хорошо знают в Лондоне. — Она нервно стянула с рук перчатки.

Николас пожал плечами.

— Ты обо мне много не знаешь, — несколько высокомерно ответил он.

Маделин молча повернула голову к окну. Она не могла понять, почему он так злился. Почему он вдруг так изменился? Опустив глаза на свои руки, она стала разглядывать сверкающий камень кольца. Николас сидел, отодвинувшись в угол, и мрачно глядел на поток автомобилей, барабаня длинными пальцами по крышке своего чемоданчика. Маделин старалась не смотреть на него, но это было трудно — ей хотелось просто сидеть и неотрывно любоваться, чтобы навсегда запечатлеть в памяти каждую черточку дорогого для нее лица.

Внезапно он повернулся и, сузив свои ярко-синие глаза, испытующе посмотрел на нее. Что же он так пристально разглядывал? Густые блестящие волосы обрамляли кремового цвета нежные щеки, слабо светившиеся в полутемном салоне автомобиля. В зеленых глазах отразилось смятение.

— Маделин! — нежно прошептал он и, уже владея собой, притянул ее к себе. Объятия его, сначала нежные, становились все более жадными и требовательными; он нашел ее губы и всем ртом ощутил их сладость…

Она пыталась бороться с ним; щеки ее горели, губная помада размазалась, волосы растрепались.

— Нет! — выдохнула она резко. — Нет!

Николас провел рукой по ее волосам. Маделин воплощала в себе все, что ему нравилось в женщине, и ему было очень трудно справиться с нахлынувшими чувствами.

— Нет — что? — немного придя в себя, осведомился он.

Маделин прижала ладони к пылающим щекам:

— Ник, что случилось? Почему ты так изменился?

— Я совсем не изменился, милая. Просто я долго был так далеко от тебя.

Она почувствовала, как вновь его горячие жадные губы прижались к ее шее, и прошептала:

— Не дразни меня, Ник, пожалуйста. Если ты хочешь прекратить наши отношения, так и скажи мне.

— Я дразню тебя? — нежно пробормотал он. — Не будь глупышкой, ты нужна мне.

Его губы снова отыскали ее, сначала жестокие и требовательные, они становились все мягче и нежнее. Маделин почувствовала, что жаждет сгореть в этом пламени. Искорка, пробежавшая между ними в их первую встречу, разгорелась.

— Ты ведь так мало знаешь обо мне, — шептала она, когда его губы замерли у ее щеки.

— Просто скажи, любишь ли ты меня, — тихо попросил он, ласково отклонив назад ее голову и легонько проводя пальцами по нежной коже ее шеи.

— Конечно я люблю тебя, — выдохнула она. — Мне кажется, я полюбила тебя с самого начала. Но ты должен узнать кое-что… о Джо и Диане.

Николас нахмурился и серьезно заглянул ей — в глаза:

— Что я должен узнать? Что никакого Джо на самом деле не было?

Глаза Маделин расширились от изумления.

— Почему ты так говоришь? А что, это важно, если бы было правдой?

— Абсолютно не важно, — торопливо помотал он головой.

— Ну… человек по имени Джо был, и он был моим мужем. И он был очень-очень добрым.

— Добрым? — Краем глаза через окно Николас увидел, что они уже неподалеку от центра города. — Немного странное слово для описания собственного мужа.

— Да, я знаю. Но между нами была несколько странная дружба:

Николас нахмурился.

— В каком плане дружба? У тебя ведь появилась Диана.

— Я знаю. Милый, я не могу говорить об этом в такси. К тому же мы почти приехали на Сент-Джеймс-стрит.

— Хорошо. Тогда расскажешь мне во время ужина. — Он ласково улыбнулся. — Господи, как же я по тебе соскучился, любимая!

— Увидев выражение твоего лица в аэропорту, я уж было подумала, что ты жалеешь о том, что мы вообще познакомились, — пробормотала Маделин, пытаясь привести волосы хотя бы в некое подобие порядка после бурных объятий в такси.

Николас вздохнул:

— Да, ты права. Прости меня. Наверное, мое естество пытается бунтовать против такого полного порабощения одной женщиной. Для меня это совершенно новые ощущения.

Маделин подняла на него глаза:

— Значит, ты действительно против этого?

Николас изумленно посмотрел на нее:

— Любимая, да ты с ума сошла. И это после всего, что я тебе сказал!

— И это были не просто слова, сказанные под влиянием момента? — спросила она, с трудом стараясь дышать спокойно.

Николас покачал головой:

— Ну давай, милая. Хватит тянуть резину. Я хочу узнать все о твоем первом браке.

В зале было немноголюдно, так что они могли разговаривать спокойно, не опасаясь ничьих любопытных ушей. Сидевшие за столиками немногочисленные бизнесмены в основном отдыхали, отгородившись от всего вечерними газетами, или были заняты собственными разговорами и не слишком интересовались окружающими.

— Ну что ж, — с некоторой неохотой начала она, — мои родители погибли во время войны, и меня растила бабушка. У нее был домик в Кенсингтоне. Она обращалась со мной очень хорошо, но была очень строгой. Каждый вечер я должна была быть дома не позже половины десятого, и она всегда хотела знать, с кем я была и где. — Вздохнув, Маделин склонила голову. — Я была, конечно, очень этим недовольна, начала назло ей общаться с группой совершенно необузданных подростков… можно сказать, хулиганов. Тогда я уже училась в коммерческом колледже. Каждый вечер я ходила на танцы или гоняла на мотоцикле с одним парнем из банды. — Она подняла глаза на Николаса. — Я полагаю, ты уже догадываешься, что со мной произошло.

Николас откинулся на спинку стула. Он был таким красивым и таким желанным, что у Маделин дрогнуло сердце. А вдруг он возненавидит ее за то, что она сделала?

— Я полагаю, ты забеременела, — тихо, но отчетливо произнес он.

Лицо Маделин исказилось, она непроизвольно сжала кулаки.

— Конечно, ты прав. Но… но это было только с одним парнем и… и всего один раз. Его звали Питер. Он был высокий, стройный и очень красивый, мне очень льстило то, что в подружки из всех девчонок он выбрал именно меня. Я и понятия не имела — узнала об этом гораздо позже, — что он заключил пари с одним из парней, что… что… ох, я должна вдаваться в подробности?

— Нет. — Николас выразительно покачал головой.

— Спасибо. — Маделин сжала в руках нож и вилку, хотя еда, лежавшая перед ней на тарелке, совсем не интересовала ее. — Я очень боялась, но Питер рассмеялся и сказал, что я глупая. — Она не заметила, как сузились глаза Николаса и что он явно здорово разозлился. — А неделю спустя он разбился на своем мотоцикле… насмерть. Он не любил ездить в шлеме… Он врезался в фургон с мебелью. — Она зябко поежилась, вспомнив пережитый ею ужас, когда она узнала, что беременна и что делать что-либо уже слишком поздно. — Открытие того, что у меня будет ребенок, повергло меня в ужас, но больше всего я боялась, что если бабушка узнает об этом, то умрет от горя. Неделя шла за неделей, но я ничего не могла придумать — мне предстояло стать матерью-одиночкой. Конечно, я винила во всем только себя одну. Я больше всего боялась за бабушку. Горькое разочарование во мне разбило бы ей сердце.

Джо был профессором в колледже. Вел математику. Я была знакома с ним всего около года, он был хорошим человеком и нравился мне. Однажды мы столкнулись с ним в коридоре. Видимо, он заметил, что со мной что-то неладно. Он провел меня в свой кабинет, дал попить, чтобы я успокоилась. Он был такой ласковый и понимающий, что я и сама не заметила, как выложила ему все, что со мной приключилось и какой я была дурой. Он не стал отчитывать меня и ругаться и называть меня идиоткой, а только вытер мои слезы и сказал, чтобы я не беспокоилась, что он обо всем позаботится… А чуть позже объяснил, что имел в виду — он попросил меня выйти за него замуж. — Она тяжело вздохнула. — Мне было всего семнадцать, а ему сорок с небольшим… но когда я подумала о бабушке, то решила, что выбора у меня нет — выйдя замуж за Джо, я заполучила бы для своего ребенка законного отца, так что я согласилась. О, я знаю, что я поступила тогда малодушно, может быть, даже неправильно, но могу с чистой совестью сказать, что я ни разу не сделала Джо больно, думаю, он был счастлив со мной.

Николас закурил и проникновенно изрек:

— Ты была тогда слишком молода, даже сейчас ты кажешься такой наивной… Ну, продолжай, что было дальше?

Маделин нервно прокашлялась:

— Да больше особенно нечего рассказывать. Диана обо всей этой истории ничего не знает. Им с Джо было хорошо вместе, и несмотря на то, что Джо и я… мы… никогда… ну, не были нормальной парой в полном смысле, все равно мы все были счастливы — Маделин облизнула пересохшие губы. — Когда Диане было пять лет, у Джо обнаружился рак легкого. Сначала я не думала, что все так серьезно. Операция прошла прекрасно, но ему все равно постепенно становилось все хуже. Естественно, Джо пришлось бросить работу, и тогда я устроилась секретаршей в одну инженерную фирму, его пенсия и моя зарплата давали нам возможность сводить концы с концами. Диана пошла в школу, денег нам хватало. — Маделин вдруг искренне удивилась, что вот так просто она может рассказать кому-то все, о чем она так долго молчала, до этих пор никто не знал всех подробностей этой истории. — Джо мучили нестерпимые боли, жил он практически только за счет лекарств, так что, я думаю, смерть принесла ему облегчение. Диана была безутешна, она никак не могла поверить, что никогда больше не увидит отца. Как несправедливо, что я, которая вела себя так неосмотрительно и малодушно, осталась жить, а Джо, который всегда был прекрасным человеком, умер! Врачи отнеслись ко мне очень внимательно и дали кучу полезных советов… Нам пришлось продать дом и снять за небольшую плату квартирку неподалеку. Но, как и следовало ожидать, денег надолго не хватило, продавать было уже практически нечего, тогда я наткнулась на объявление о том, что директору школы требуется секретарша, и мы немедленно переехали в Оттербери. Вот и вся моя история.

Маделин взяла у Николаса предложенную сигарету и внимательно посмотрела на него, но не заметила даже намека на разочарование, только сочувствие.

— И ты не намерена рассказать Диане правду? — спросил Николас.

Маделин подавленно ответила:

— Я не знаю. Понимаешь, Диана очень чтит память отца и, думаю, возненавидела бы всякого, кто попытался бы отнять у нее ее воспоминания, пусть даже Джо был ей только названым отцом.

Николас улыбнулся:

— Может быть, лучше найти для ребенка нового отца, чтобы победить эту болезненную привязанность к тому, кого больше нет?

Маделин покрутила кольцо на пальце.

— Джо был прекрасным человеком.

Николас наклонился к ней.

— Ты любила его? — спросил он тревожно.

— Да, любила, — твердо ответила Маделин, глядя ему прямо в глаза. — Но не была влюблена!

— Но почему у вас не было других детей? — не отводя глаз, опять задал вопрос Николас.

— Потому что… мы… — Маделин явно чувствовала себя крайне неловко от этого допроса.

— А он любил тебя? Был с тобой? — жестоко настаивал Николас.

Маделин отвела глаза:

— Нет. У нас были отдельные комнаты.

— Понятно. — Николас неохотно освободил ее пальцы — им принесли кофе. После того как официант удалился, он сказал: — Вот почему ты выглядишь такой непорочной. Я уверен в том, что ты даже не представляешь, какой бывает любовь между мужчиной и женщиной.

Маделин вздохнула:

— Возможно, и не представляю. Но Джо был таким понимающим человеком… Думаю, он и не хотел меня в этом смысле.

— Боюсь, что не смогу дать тебе такого же всеобъемлющего понимания, — заявил Николас, буравя ее глазами.

Маделин неожиданно хитро улыбнулась:

— О, Ник, неужели ты думаешь, что я хочу, чтобы ты вел себя также? Я тоже хочу все делить с тобой; быть с тобой все время — и в радости и в горести…

— Не смотри на меня так, — яростно приказал он, — ты даже не представляешь, что ты со мной делаешь!

— Может, и представляю, — мягко возразила она глубоким грудным голосом.

После ужина они заехали в уютное маленькое заведение, где в полутемном зале негромко играла чарующе чувственная музыка. Они медленно танцевали на крошечной танцплощадке, тесно прижавшись друг к другу. Губы Николаса то и дело касались ее шеи, лица и настойчиво отыскивали ее губы. Николас был околдован ее совершенной чистотой и искренностью и хотел дать ей все, чего она до встречи с ним была лишена. За несколько неосторожных мгновений юности Маделин не должна была расплачиваться всей жизнью.

Николас сообщил, что к десяти часам за ними приедет Харви.

— Но ведь уже без нескольких минут десять! — протянула она разочарованно.

— Знаю, но я подумал, что ради спокойствия Дианы тебе стоит появиться дома пораньше.

Маделин улыбнулась.

— Диана не должна быть препятствием! Господи, она ведь уже не ребенок, она взрослая, и воспринимать ее надо как взрослую. Она не может управлять твоей жизнью. Тебе надо быть твердой.

— Диана все еще надеется, что я выйду замуж за Эдриана.

— И ты вышла бы за него, если бы не появился я?

Маделин помотала головой:

— Нет, мой брак с Джо — это было одно, а Эдриану нужна жена в полном смысле этого слова, что бы он ни говорил. Он нормальный, здоровый мужчина, так почему ему не рассчитывать на полноценную супружескую жизнь?

— И в самом деле — почему? — кивнул Николас. — Но для нас это сейчас не важно. Диана относится к тебе как собственница. Ей претит мысль о том, что у тебя могут появиться другие дети, если ты выйдешь замуж за ровесника.

Маделин потушила сигарету.

— Мне кажется, ты прав, — тихо согласилась она.

— А я в этом уверен, — решительно заявил он, одним глотком допив содержимое своего бокала. — На протяжении многих лет я работаю с самыми разными людьми, с мужчинами и с женщинами, и пришел к выводу, что поведению любого человека всегда есть разумное объяснение. — Он наклонился к Маделин. — Я хочу, чтобы мы поженились еще до Пасхи. На Пасху мы собираемся в Вилентию, там у моей мамы дом, и Диана могла бы тоже поехать за компанию с Марией, а мама присмотрела бы за девочками. Мы могли бы даже оставить их там, а сами отправились бы на яхте. Можно было бы совершить круиз по Адриатике, погода наверняка будет прекрасной. Там всегда хорошая погода. Мы остались бы совершенно одни, ты познакомилась бы с моей страной. — Взгляд его стал мечтательным. — Ночи там долгие и томительные, я научил бы тебя настоящей любви. — Голос его вдруг стал нетерпеливым. — Господи, любимая, не заставляй меня ждать этого слишком долго!

Маделин с трепетом чувствовала, что тает от его слов.

— Я… — начала она, но внезапно знакомый веселый голос прервал их:

— Время прерваться, ребята! — Это был Харви.

Николас сдвинул манжет рубашки и взглянул на золотые часы.

— Ты явился на пять минут раньше, — сухо заметил он.

— Какой радушный прием! — Харви, как всегда, был жизнерадостен и доволен собой. Он немедленно плюхнулся на стул рядом с Маделин. — Привет, дорогая, надеюсь, ты хорошо провела время.

— Великолепно! — согласилась Маделин, нервно проводя рукой по волосам. Она взглянула на Николаса: — Мы уезжаем прямо сейчас?

— Минутку! — воскликнул Харви, не дав Николасу и рта раскрыть. — Разве вы не угостите парня выпивкой, чтобы он мог утолить жажду? — Все это он произнес с бруклинским акцентом, и Николас, подозвавший официанта, не смог сдержать улыбки.

— Ну как дела? — осведомился он, заказывая напитки.

Харви с удовольствием потянулся:

— Теперь просто отлично. Как прошла поездка?

— Очень хорошо, — лениво кивнул Николас. — Кстати, познакомься с будущей миссис Николас Витали.

Изумлению Харви не было предела.

— Это правда?! — воскликнул он.

— Да. Маделин согласилась выйти за меня замуж.

Харви покачал головой, а лицо его осветилось понимающей улыбкой.

— Это здорово. Мои поздравления! — Он повернулся к Маделин: — Тебя, дорогая, я не поздравляю. Ты просто не представляешь, на что обрекла себя.

Его добродушный юмор как нельзя лучше разрядил немного напряженную обстановку, Маделин наконец-то расслабилась и твердо решила сообщить обо всем Диане.

Николас вел машину по направлению к Оттербери, Маделин и Харви расположились рядом с ним на широком переднем сиденье. Высадив Харви у «Стага», они поехали к дому Маделин. Влюбленным было так трудно оторваться друг от друга, что только благодаря железному самообладанию Николаса не произошло практически неизбежного.

— Я люблю тебя, — простонал он. — Во сколько я увижу тебя завтра?

— Я думаю, тебе лучше приехать ко мне, — бормотала Маделин, нежно перебирая пальцами завитки его волос. — Я хочу рассказать о нас Диане, и вы сможете пообщаться друг с другом.

— Ладно. — Он выпустил ее из объятий. — Иди, пока я опять не дотронулся до тебя. Я приеду около половины третьего — устроит?

— Конечно, любимый. — Она улыбнулась. — И спасибо тебе.

— За что? — удивленно поинтересовался он.

— За то, что ты поверил мне и не разозлился на то, что я рассказала тебе о Джо и Диане.

Он грозно посмотрел на нее.

— Как ты могла подумать, что я способен разозлиться на это? — мягко, вопреки суровому взгляду, спросил он. — Испытания сотворили из тебя ту Маделин, которую я полюбил и перед которой преклоняюсь. Благодаря им, я буду первым мужчиной, которого ты по-настоящему узнаешь, а это очень много значит для меня, милая.

Маделин робко подняла на него глаза:

— Тогда до завтра.

Он кивнул, и она, не оглядываясь, выскользнула из машины.