"Богатым быть не вредно" - читать интересную книгу автора (Гунько Василий И.)

Глава 12

Дора Абрамовна всю ночь не смыкала глаз. Взбудоражила почти всех друзей и знакомых, разыскивая мужа. Но безуспешно. Утром она вспомнила Кукушкина. Трубку, естественно, поднял сонный Курочкин.

– Кому и что надо? – так обычно начинают телефонный разговор театральные работники.

– Василий Васильевич?

– Да, ну и что с этого?

– Здравствуйте, миленький, Дора Абрамовна тревожит. У вас, случайно, моего мужа не было? Понимаете, я не спала всю ночь…

– С кем?…

– Василий Васильевич, мне не до шуток!

Курочкин наконец вспомнил, что должен всегда отвечать по телефону вместо Кукушкина:

– А, Дора Абрамовна, здравствуйте! Извините, я еще не проснулся. Но вашего мужа я даже во сне не видел. А куда он запропастился?

– Если б я знала, родненький, – плаксиво завыла Клопова жена. – Господи, и за что мне такое наказание! Я, старая преданная дура, разыскиваю его, а он хотя бы позвонил. Куда он пропал, ума не приложу.

– Ну, человек – не собака, найдется. А вы позвоните в милицию.

– Какая милиция? При чем здесь милиция? Ну и шуточки у вас! – обиделась Дора Абрамовна и бросила трубку так, словно она была раскаленной.

А еще через полчаса Курочкину позвонил Кукушкин:

– Привет, бездельник! Ты уже завтракал?

– Конечно, нет.

– Тогда давай пообедаем. Приглашаю в кабак.

– За твой счет и мой карман?

– Трепло, я могу обклеить тебя сторублевыми бумажками в несколько слоев.

– Спасибо, в один слой достаточно. Кстати, Дора Абрамовна разыскивает своего пропавшего мужа.

– А почему она у меня его разыскивает? У меня что, притон для взяточников?

– Не знаю, тебе виднее…

– Ах да, вспомнил! – Кукушкин рассмеялся. – Ну, старый хрыч разгулялся перед смертью! Впрочем, рядом с такой женщиной, как Люся, можно и в гроб лечь.

– А кто такая Люся?

– О, это, безусловно, не Венера, но что-то венерическое у нее определенно есть… Короче, старик, стыкуемся в два. Сначала в ЦУМе. Прибарахлим нашу Олечку на несколько фунтов, а потом – кордебалет, варьете! Чао, оборотень!

Этот звонок поднял Курочкину настроение. Он решил, что с сегодняшнего дня, раз у него нет своего ума и счастья, будет во всем подчиняться Кукушкину.

За два часа до встречи Курочкин вспомнил, что уже три дня без горячей пищи, и зашел в кафе. Но аппетит ему испортил подвыпивший посетитель, севший возле него за один стол. Он пил медленными глотками жидкую сметану и все время стонал. Вдруг его что-то насторожило, и он лениво заглянул в стакан. Там была муха.

– Ты дывы, злодюга! – выругался он и невозмутимо достал насекомое пальцами, обсосал на нем сметану и, не глядя в сторону, выбросил: – А бодай ты здохла!

Муха попала в тарелку Курочкина. Не притронувшись к пище, Вася зажал рот рукой и вылетел из кафе.

А Кукушкин накануне встречи решил просто прогуляться пешком. Он еще ни разу не прислушивался к мыслям прохожих… И о чем эти люди только ни думали! Особенно женщины. Одна, уже довольно немолодая, с тяжелой домашней сумкой, так проклинала своего мужа за то, что он ей испортил молодость, что едва не столкнулась с киоском. Рядом с ней семенила женщина помоложе и раза в три тоньше. Ее мучил один философский вопрос: как умудрилась ее сотрудница Алина иметь мужа на двадцать лет старше, а любовника на пятнадцать моложе? Для нее это была загадка без разгадки, хотя в жизни это, вероятно, выглядело очень просто: муж – профессор, любовник – студент.

А третья, что» шла рядом с Васей, все время улыбалась, сама не зная почему. Может, подсознательно хотела, чтобы кто-то обратил на нее внимание и оценил ее красоту?

Но разве современные мужчины умеют это делать! У них на уме было совсем другое! Один, бородатый и с лысиной, к примеру, все время думал о том, как вытолкнуть своего начальника на пенсию. У другого, с бордовой бородавкой на лбу, уже целый год стоял поперек горла любовник его шефини, третий дрался за теплое местечко в конторе. У четвертого была единственная проблема – «на шару» похмелиться. Пятый подсчитывал в уме «навар», шестой спешил выполнить личное поручение директора, седьмой, сельский, просто считал этажи, восьмой…

Ну некому, некому было обратить внимание на обворожительную женщину, которая шла по улице с открытой улыбкой и ни о чем не думала. Не подошел к ней и Вася Кукушкин, потому что у него неожиданно закружилась, а затем и разболелась голова.

Кукушкин отошел в сторону и остановился. Он начинал понимать, что настраиваться одновременно на мысли многих людей ему небезвредно. Так не мудрено попасть и в палату для самых «счастливых» людей. Оказывается, своими уникальными возможностями нужно пользоваться осторожно.

Немного отдохнув и расслабившись, Вася пошел дальше. Головную боль устранил методом «кулак-по-лбу-терапии». Это довольно просто: чувствительный удар по лбу снимает прежний болевой шок. Этот метод Вася открыл еще в студенческие годы, начитавшись «медицинской акупунктуры». Часто применял его по утрам, особенно на похмелье.

Возле какого-то учебного заведения Кукушкина заинтересовал один субъект. Естественно, это была молодая особа, в противном случае «это» не привлекло бы его внимания. Девушка плакала: ей не хватало полбалла, чтобы попасть в институт. Вася, вышедший на борьбу со злом, право же, не мог пройти мимо человеческого страдания. Он решительно остановился и несколько минут слушал горестные мысли кареглазого, взлохмаченного и юного создания.

– Надя Синицына, – обратился он к ней весело, – птичка моя ненаглядная! Чтобы поступить в этот… – Вася быстро прочел вывеску «Педагогический…», – институт благородных девиц, нужно знать все или ничего…

– Неправда! – быстро заговорила Надя. – Я талантлива. Я дико талантлива! Меня зарезали. Я проработала три года пионервожатой, у меня направление…

– Я знаю. Я все знаю. Мне, к примеру, известно, что твоя мама работает в цирке.

– Вот видите, – грустно усмехнулась Надя, – у меня даже талант по наследству. Я третий год поступаю, и каждый раз у меня не хватает полбалла. Говорила мне мама, поступай на нормальный факультет…

Надя поступала на дефектологический. Там была выше стипендия. После окончания – городские направления. И главное – больше зарплата, чем у нормальных учителей. Это и стало основной причиной неуменьшающегося конкурса.

– Ничего подобного, Надюша, у тебя все в норме. Жди меня на этом месте… через пятнадцать минут, – сказал многообещающе Кукушкин и решительно открыл массивную дверь.

Декана факультета уже несколько дней подряд «бомбили» по телефону со всех концов города. Платок, которым он все время вытирал потное лицо, можно было уже выкручивать. Вася подождал, пока закончится очередной довольно длительный и неприятный телефонный разговор. За это время он успел кое-что выудить из взъерошенных мыслей Вадима Вадимовича.

– Послушай, дружище, посылай всех к черту, а сам не ругайся, – дружески заговорил Кукушкин и пожал ему руку так, будто они были знакомы давным-давно. – Здравствуй, дорогой!

– Не говори, черт меня дернул согласиться на эту должность! – вздохнул декан и поменял платочек. Он выглядел старше Кукушкина лет на пять. – Представляешь, пугают, угрожают, взятки предлагают…

– Гони прочь наглецов! Всех денег не заработаешь, а свобода дороже всего, – уверенно советовал Вася, уже не сомневаясь, что этого декана взятками не купишь.

Вадим Вадимович даже не попытался вспомнить, откуда он знает Кукушкина. Ему так заморочили голову за эти дни телефонными звонками, что он не помнил свою собственную жену. Этим и воспользовался Вася:

– Да, Вадик, ты еще не забыл, что сегодня с женой приглашен в ресторан «Метро»? Сегодня там дебютирует варьете лилипутов.

– Ты знаешь, за работой я даже забыл, что женат, – ответил машинально декан, разводя руками. – Слава Богу, хоть детей нет. Впрочем, кажется, есть…

– Вот и прекрасно! Дети – твое будущее, – обрадовался Кукушкин. – Кстати, твоя благоверная попросила передать, чтобы ты из продуктов ничего не покупал. Извини, у меня еще дела. Да, чуть не забыл: Сергей Петрович недоволен, что на твой факультет попадают посторонние люди. Родители Синицыной Надежды подняли такой шум, что дошло слишком высоко. Учти, он рекомендует исправить положение.

– Повтори фамилию, – попросил Вадим Вадимович и приготовился записать.

– Синицына Надя. Поступает третий год. Не хватило всего полбалла.

– А сам он не мог мне позвонить? – записывая фамилию Нади, сказал декан и тяжело вздохнул.

– Ну ты же видишь, что к тебе просто невозможно дозвониться, – Кукушкин посмотрел на часы: Наде осталось ждать еще три минуты.

«Рекомендация» Сергея Петровича сработала безотказно, хотя ни Кукушкин, ни тем более Вадим Вадимович сном-духом не ведали, кто он есть. Чтобы не забыть, декан тут же пригласил секретаршу, отдал ей записочку и отправил к председателю приемной комиссии… И только спустя несколько дней Вадим Вадимович долго будет припоминать, где же он познакомился с Кукушкиным и кто такой Сергей Петрович. Так и не вспомнив, махнет рукой: главное, избежал неприятностей.

А Вася Кукушкин, довольный собой, бодро подошел к Синицыной. Как истинный джентльмен, поцеловал ей руку и сказал:

– Поздравляю тебя, Надюша, с поступлением в институт. Я, конечно, еще не знаю, как переживу твои успехи, но несомненно одно: ты станешь учительницей.

– А я передумала, – Надя ему не поверила. – Я сама не знаю, зачем поступала.

– Отлично! Если человек не знает, куда и зачем поступает, это признак гениальности, – Кукушкин шутливо зааплодировал.

– Вы меня обманываете! – сквозь слезы радости пробормотала девушка. – Вы хотели со мной познакомиться и сделали вид, что знаете меня. Это нечестно, это непорядочно!

– Надюша, зачем же одновременно выводить на чистую воду и обливать грязью? Какой смысл, а? Завтра придешь утром и прочтешь свою фамилию в списках будущих студентов! А теперь пардон, что я заставил тебя ждать целых пятнадцать минут, – Кукушкин сделал вид, что обиделся. – Прощай, Надя!

Когда Вася ушел, Синицына еще долго стояла, ошарашенно мигая глазами. Ей казалось, что все это произошло во сне. И только на следующий день, утром, Надя убедилась, что этот красивый незнакомец ее не обманул, и немножко начала верить в добрых волшебников.

Но это будет завтра. А сегодня вечером весь третий этаж ресторана «Метро» гудел и гулял под аккомпанемент варьете лилипутов. «Дирижером» был Кукушкин. Он пошушукался с» руководителем лилипутов, и конферансье официально объявил, что всех угощает некий красавец-мужчина, не пожелавший представиться. Зал сначала решил, что это шутка мастера разговорного жанра. Тогда под бурные аплодисменты актеров Кукушкин поднялся на сцену и показал несколько пачек крупных денежных купюр, дабы все убедились, что никакого обмана нет. А чтобы вконец развеять сомнения даже самых неверующих, Вася, вдруг вспомнив Булгакова, распечатал одну пачку и швырнул ее в зал.

Среди посетителей раздался восторженный стон.

– Вот это мужчина! – завизжала девица легкого поведения, прикуривая сигарету у своего поклонника. – С таким человеком не грех и связать свою жизнь.

Рядом раздался мужской лошадиный смех:

– Пижон, малоумный или сумасшедший!

– Дурак, еще не знает, что добро наказуемо! – угрюмо резюмировал кто-то в конце зала.

Почти все деньги, брошенные рукой Кукушкина от всей души в зал, были пойманы еще на лету. Только несколько презренных бумажонок смогли коснуться пола, но тут же были подняты.

Вася не жалел этих денег. Он теперь нисколько не сомневался, что завтра их у него будет в десять, в сто раз больше. Более того, его выходка была «с дальним прицелом»: он задумал провести один экспериментик…

Курочкин уже был пьян. Сидел в одиночестве за отдельным столиком возле окна и никого к себе не подпускал даже на бутылочный выстрел. Перед рестораном он уже успел поцапаться с Кукушкиным «на почве жизненных разногласий», то есть из-за Оли. Вася заказал себе ящик шампанского и «много-много», как он выразился, креветок. Выпив два литра шампанского и съев, ввиду отсутствия креветок, сковороду куриных потрохов, Курочкин возненавидел Кукушкина до икотки.

Забаррикадировавшись бутылками, Вася решил хоть как-то ему отомстить. Начал открывать их одну за другой и «расстреливать» посетителей.

– Приготовиться! Внимание! Пли – и кукушка в кастрюле! – вопил он после выстрела.

Пробка каждый раз улетала куда-то на середину зала, вино лилось рекой, но на Васю, который словно дитя хлопал в ладоши, никто не обращал внимания. Каждый пил и ел сколько хотел и даже больше. Кое-кто танцевал. Большинство повторяло заказы.

К столу Курочкина подошла дама лет сорока пяти и в очках. О таких говорят: пока не пощупает, не поверит. Поправляя надменно свои очки, она начала разглядывать Курочкина как что-то трудно доказуемое.

– Гм, и вот это называется мужчина, – пожала плечами она.

– Эш-шо един шаг, и он ок-кажется последним! – предупредил Курочкин, направляя на нее бутылку.

Даме шутка понравилась:

– Изумительно! Восхитительно! Прелестно! Я так познакомилась со своим вторым мужем, когда праздновала в ресторане свой первый в жизни развод. Я с ним прожила, как лебедушка с лебедем, три с половиной месяца. Ах, какая это была любовь! Эх, какие это были годы… – пробка от шампанского больно ударила даму в лицо и заставила замолчать.

– Пей! На шару! Только не захлебнись! – приговаривал Курочкин и, хотя его донимала икота, хохотал до слез. – Ненавиж-жу! Презир-р-раю! По вас тюр-р-ма давно слезы пр-р-роливает! Плачет, ох как плачет – не дождется!

Пострадавшая женщина, восхищенно посматривая на Курочкина, ушла приводить себя в порядок, зал громыхал, пол дрожал, будто начиналось землетрясение, все старались поддать друг другу жару. Выражаясь проще, это была круговая порука: Кукушкин после каждого танца давал «на лапу» оркестру, оркестр выдавливал последний дух из танцующих, а танцующие из кожи вон лезли, чтобы понравиться Кукушкину.