"Маленькое летнее приключение" - читать интересную книгу автора (Этери Анна)

Явление 21 Непредсказуемая атака!

— Что вы стоите как остолопы?! — взвился над залом крик Эхмеи-Кровавой. — Взять их!

Торми дернулся, понимая кого это "их" надо "взять", но женщина прижала его к груди с такой силой, что о бегстве можно было только мечтать. Он слышал ее учащенное дыхание, и чувствовал ее руки на спине, держащие его крепко.

Сзади уже слышались первые звуки начинающегося сражения: скрежет извлекаемой из ножен стали, топот сапог, — вероятно, набежало подкрепление, — сдавленный вскрик, — кому-то наподдавали? — злорадный смех, — Тея?!

Тем временем Торми, уткнувшемуся носом в грудь Лидер-босса, становилось трудно дышать, но Руд-Эхмею это, похоже, не волновало.

— Кто ты такая? Что здесь вынюхиваешь? — прошипела она над головой.

"Такая?" — Понятно. Его не узнали. Ну что ж… Он даже не знал хорошо это или плохо. С одной стороны он и не хотел, чтобы его узнавали, а с другой… ведь она Руд! Это неслыханно! Он и предположить такого не мог. Все наперекосяк. Хотя может и нет.

— Отвечай, малявка!

Торми сдавили сильнее, — и кто бы заподозрил в Руд столько силы! Он невнятно промычал, что, мол, дышать тут уже нечем. Его не поняли, но хватку ослабили так, что он сподобился вывернуть голову наружу и вдохнуть желанный воздух.

— Отпусти меня, и я…

— Еще чего! Рассказывай все как есть, это смягчит твое наказание. Кто тебя послал? Ну же!

— Не понукай меня… Руд, — не без мстительного удовольствия произнес ее имя Торми, и почувствовал, как девушка вздрогнула.

В следующий момент, она схватила его за плечи и выставила напротив себя, вонзаясь в его лицо полыхающим взглядом, — мало кому нравится, когда его застают врасплох, а Руд и того меньше.

— Если ты не будешь говорить, я буду тебя пытать, — пообещала она грозно.

— Ножечками? — предположил мальчик. — А где ты их прячешь?

— Что?

— Я тут что-то не понимаю, — сознался Торми. — Где настоящая Эхмея?

Руд одарила его таким странным взглядам, что он немедленно почувствовал себя если не дураком, то на пути к этому славному титулу. Как это понимать?

— Что ты там мелишь себе под нос, говори внятней! — тряхнули Торми за плечи.

Ну что это такое? Что за обращение с ребенком? Неужели ей с детства не вколачивали, что маленьких обижать нельзя (возможны последствия)? И как тут сохранять спокойствие, если за спиной разделывают под орех твоих друзей (или наоборот?), а с тебя нещадно требуют ответы, хотя ты и сам не прочь их получить.

— Минутку! — остановил свое "избиение" Торми (от последний встряски у него клацнули зубы, и снова чуть не досталось языку, и без того пострадавшему накануне, а он еще может очень даже понадобиться). — Одну минутку, дай передохнуть, и можешь меня дальше трясти, пока руки не отпадут или моя голова не отвалится.

— Пощады просишь? — заподозрила слабину Эхмея, с отблеском скрытой радости в глазах.

Ха! Да раз такое дело, Торми был готов терпеть муки еще минут пять, а то и все шесть!

Эхмея присмотрелась к нему повнимательней. То ли чего заподозрила, то ли какой узор попыталась на лице пленника разглядеть, которого там в принципе нет.

— Мне знакома твоя… — недоговорила Эхмея, заставив Торми поразмышлять: "твоя… в смысле физиономия? "лицо" тут вставлять неуместно будет" — Твоя наглая улыбка! — закончила за него молодая женщина, вцепившись в его плечи, как коршун в добычу. А больно, между прочим. — Торми гаденыш!

Кажется, узнали, и, кажется, будут бить.

— Как ты сюда прополз и что за маскарад? Специально следил за мной? И что ты ко мне прицепился? Жить надоело?

— Руд, послушай…

Ой, зря он это имя произнес, и ведь мелькнула задняя мысль, что лучше не стоит, так нет же… Кто же прислушивается к голосу здравого разума?! Торми точно нет.

Внешне ничего не изменилось, — лицо Эхмеи и до этого было… не то чтобы свирепым, а скажем, недоброжелательным, — а вот внутри Торми что-то кольнуло в предчувствии катастрофы. Вязкая почти осязаемая угроза закружилась вокруг него, как в танце.

— Торми… Я убью тебя, Торми, — повседневным, обыденным тоном пообещала Эхмея.

— Это потому что я много знаю? — осведомился он. Если подумать, то когда хотят убить, заранее об этом не информируют.

— И поэтому тоже, — согласилась потенциальная убийца. — Но в основном, потому что ты лезешь куда не просят.

Офигеть! Как сказал бы сенсей. И что теперь делать? Переубедить? Дескать, он не нарочно, так получилось случайно… А это правда! Меньше всего он ожидал увидеть тут Руд, и может быть даже и не узнал бы ее в новом обличие, если бы она в одно прекрасное время не продемонстрировала шелк своих темных настоящих волос. Какой теперь с него, с Торми спрос?

— Сейчас ты скажешь, что это недоразумение, — между тем предположила с холодной яростью Эхмея, — что я все неправильно поняла…

— А надо? — на всякий случай поинтересовался Торми, а вдруг поможет?

— Не выйдет! — резко оборвала женщина. — Сначала я убью тебя, а потом придет очередь твоих друзей!

"…внезапно размечталась Эхмея-Кровавая", — откомментировал Торми, но вслух даже не вздохнул. Оно ему надо?

И вдруг в спину неожиданно хлестнула волна сильного ветра, и мальчик, не устояв на ногах, повалился на Эхмею, и они вместе растянулись на полу перед троном, что выяснилось несколько позднее, когда затих вой ветра, и Торми приоткрыл зажмуренный глаз, пока один. — "Что это такое только что было? Ветер в жилом помещении?! Да еще какой ветер!" — размышлял он, пытаясь собраться с мыслями, и как-то объяснить причину случившегося.

Его взгляд уперся в литую поверхность трона, и он оценил степень удачи. Еще бы чуть-чуть пролететь вперед, и он бы еще не скоро пришел в себя из-за столкновения головы с бронзой.

В первую очередь мальчик проверил наличие парика: тот съехал набекрень, но остался на месте. Поправил.

— Может ты, все-таки сделаешь милость… — пробурчала Эхмея откуда-то снизу.

Торми сначала не понял, но позже… Оказывается он удобно расположился на Лидер-боссе, причем ее голова упиралась ему в грудь. — "Знакомая ситуация", — подумалось ему. И слегка порозовев, он откатился в сторону.

Женщина сразу же села, покряхтывая и разминая шею — ей должно быть досталось больше, она как никак стала смягчающим обстоятельством в приземлении Торми. Должен ли он ее поблагодарить?

Мальчик встал, отряхивая и одергивая задравшееся платье. И почему он оказался в такой ситуации? Вдруг его рука остановилась, едва глаза мимолетно окинули зал аудиенции. Он подумывал, что "шаловливый" ветер буянил по чью-то… чьи-то души, но чтобы так! (На самом деле в тот момент Торми вообще ни о чем не думал, кроме того обстоятельства, что ему до ужаса надоело ходить в женском платье! — "Блин, ну че такое-то?!!!")

Свечи не погасли благодаря стеклянным шарам, внутрь которых они и были помещены, и только поэтому удалось избежать темноты, которая неизменно бы наступила, если бы ветер задул свечи. А картина тем временем открывалась чудесная. Среди мелко нарубленной местной растительности, осколков глиняных горшков и развалившихся кадок, оборванных лохмотьев, бывших некогда шторами, были хаотично разбросаны на полу стражники, и еще какие-то личности, возможно принадлежащие к каким-нибудь бандитским группировкам. Посреди хаоса, не вписываясь в общий антураж, скакала на одной ножке Тея, надумав стоя снять с себя сапожок, с которым были какие-то проблемы, о чем воительница не умолчала, выражаясь на языке самих сапожников. Чуть в стороне от нее опираясь на меч, который деформировался — лезвие удлинилось и стало шире, а эфес толще, — устало оглядывалась Лайнерия. Вокруг нее на белых плитах виднелись черные круги, а кончик меча был обуглен. Торми сопоставил эти два факта, и пришел к выводу, что ветер, разбросавший врагов куда попало, дело рук Лайнерии, использовавшей одну из техник магического меча. Вопрос — почему Тея все еще стоит на ногах?

— Ты долго будешь таращиться на меня? — поинтересовалась та, натягивая сапог обратно, и явно обращаясь к Торми. — Мы отсюда уходим или как? Мне надоело здесь торчать. Вся интересная работа все равно достается Лайнерии. — И последнее обстоятельство ее, похоже, раздражало больше всего.

— У нас около пяти минут, прежде чем они очнуться, — сообщила Лайнерия, и, убирая с лица прядь пепельных волос, сорвала глазную повязку. — Я сниму, она мне мешает.

— Что это такое? — пришла в себя Эхмея, созерцая результаты разрушительной деятельности команды Торми.

— Я убирать не намерена! — сразу же высказалась Тея. — Да я чуть сама не угодила под раздачу! И если бы не оно… — выставила она вперед руку, в которой ничего не было. — То вам бы пришлось тащить меня на себе! Хотя вы бы могли меня и тут кинуть. — И она с таким неодобрением покосилась на Лайнерию, и перевела взгляд на Торми, будто они уже это сделали.

— Оно? — решил уточнить ученик Анемона не ясную деталь, да и отбалтываться, что он никогда бы не бросил Тею, желания не было. Случись что с Теей, нести ее будет действительно некому.

— Оно, — подтвердила сердитая девушка и опять продемонстрировала тыльную сторону ладони.

— Кольцо, — дошло до Торми. Знакомая вещица. — Но вы же говорили, что этот артефакт блокирует только способность обнаруживать человека.

— Похоже, что не только, — неохотно призналась Тея. Почему? Ведь кольцо ее спасло от волны ветра? Или она не хочет признавать, что чего-то не знала о "своем" добре?

"Если кольцо блокирует любую магию, хотя бы со стороны Лайнерии… То нужно его как-нибудь добыть" — рассудил Торми.

— Хватит разглагольствовать о пустяках, — убирая клинки за пояс — кинжалы шоро-шоро у нее никто не отобрал, — заметила Тея. — Уходим отсюда!

— Подождите! — голос Эхмеи разрезал тишину, и Торми вспомнил, что не впервой, в прошлый раз ей так никто и не ответил на поставленный вопрос. — Я бы хотела знать…?

Что именно она хотела знать, так никто и не узнал, — хотя Торми и догадывался, — в дверь влетел стражник, и сразу же остолбенел на пороге. Он растерянно оглядывался, как будто не зная за что схватиться: то ли за оружие, и отомстить налетчикам, то ли за воротники товарищей, и попытаться привести их в чувства, если они не умерли. Он окинул взглядом побоище, задержавшись ненадолго на Лайн и Теи одиноко возвышающихся посреди зала. Глаза его, так или иначе, встретились с требовательным взглядом Эхмеи. Парень убрал с растерянного лица челку, и не отважился обратиться к Лидеру за инструкциями. Вместо этого он откашлялся и заговорил о другом:

— Смею доложить: главный вход в убежище штурмует неизвестная группировка. Тараном пытаются выломать двери, — они пока еще держаться, но я не уверен, что такое положение вещей продлится долго. Капитан Аурелио просит разрешение начать зачистку.

— Твои дружки подоспели?

Тихий голос Эхмеи заставил Торми оглянуться. Его действительно изучали, и, кажется, в чем-то подозревали. С чего бы это?

— Я тут не при чем! — Кто знает с кем у их банды разборки? Он не может знать всего. — Нет у меня никаких дружков! — для пущей убедительности добавил он.

Лицо Эхмеи осталось бесстрастным, и она снова обратилась к своему докладчику.

— Число нападающих?

— Около тридцати, — отчеканил тот.

— Есть какие-нибудь соображения о том, кто это может быть?

— Нет, но у них на левой руке выше локтя повязаны зеленые ленты…

"Ленты?!" — эхом откликнулось в голове Торми недоумение в голосе Эхмеи, и в этот самый момент зал посетил еще один персонаж, о котором мальчик предпочел бы забыть. С того времени, как Торми в последний раз его видел, Шиконе стал растрепанней, но более вменяемым.

— ТОРМИ, ОНА ЗДЕСЬ!! — как обычно завопил он, не обращая внимания на последствия недавней битвы.

Торми скривился. Вот бы кого заткнуть не помешало. Когда он научится держать язык за зубами? Да он бы сейчас их всех раскрыл… если бы, конечно, этого не случилось раньше.

— О чем ты говоришь? — предельно спокойно проговорил мальчик.

— О Хамидореи! — выпалил тот, как из пращи. — Она и ее приспешницы… Они обвязали лица шарфами, а в руках у них курительницы!

— Что за бред! Ты белены объелся? — заподозрил Торми.

— Если мы не поторопимся отсюда убраться, то рискуем надышаться дурманящего дыма! Нужно скорее что-нибудь предпринять, а то поздно будет. Они снесли дверь, и с минуты на минуту окажутся здесь!

"Дурман?!" — отметил Торми. Что-то подобное его ждет впереди…

— Успокойся, — велел он впавшему в панику Шиконе. — Тебе ничего не грозит.

Он лукавил.

Собираясь навестить Эхмею-Кровавую, и понимая сколь рискованным может быть сие мероприятие, Торми решил обезопасить себя (в какой-то степени), и написал Хамидореи коротенькую записку следующего содержания:

"Предполагаю неблаговидные деяния: новый ученик готовит покушение на Анемона. Попытаюсь разузнать детали.

p. s. Возможно придется пожертвовать жизнью"

Над постскриптумом Торми сомневался недолго, тот как никак предавал веса и серьезности его словам, и в глазах Хамидореи благодаря нему, мальчик явно вырастит. (Да и не говорилось там точно — чей жизнью придется пожертвовать).

Торми знал, что ярая поклонница сенсея не пропустит такое угрожающее заявление, и попытается сама во всем разобраться. Он только надеялся, что она не проявит излишней ретивости, и не сорвет весь план со встречей Эхмеи…

Пришлось писать еще одну записку:

"Имеется информация, что в месте Икс состоится встреча, которая должна будет решить дальнейшую судьбу Анемона. Около половины восьмого вечера Нуа (как он сокращенно окрестил Нового Ученика Анемона) направится на встречу, на Темную часть Феланды. Иду вместе с ним. Пришлось пойти на жертвы, так что буду в ином обличие"

Он точно не знал, каким путем поведет их Шиконе, но в любом случае они должны были пересечь площадь Серебряных Пятаков, она являлась последним пунктом, за которым сразу начиналась Темная часть Феланды. Хамидорея тоже это знала, не могла не знать. Увязалась ли Хамидорея за ними на площади или нет, Торми не ведал. В связи с появлением в их компании Теи, он как-то забыл высматривать девицу, всецело поглощенный думами о том, в какую каверзу выльется поход таким составам в логово одного из лидеров преступной элиты. По логике вещей, даже если девушка за ними пошла, то когда Торми со спутниками внезапно скрылся в стене — след потерялся. Каким образом Хамидорея смогла отыскать его снова? Сердце Торми сжалось. Ему стало жаль сенсея: куда бы он ни пошел, где бы ни затерялся — она же всегда его выследит! Естественно Анемон под присмотром Хамидореи мог рассчитывать на безопасность (опять же относительную), но ценою тому была свобода. Кто же по доброй воле согласится ею платить?

Торми глубоко вздохнул, скидывая оцепенение, овладевшее им благодаря размышлениям. Нужно смотреть правде в глаза: Хамидорея вскоре явится сюда вместе со своими приспешницами вооруженными курительницами, а дым из них сделает его, Торми, невменяемым (он уже это проходил и знал на опыте… не на своем, а учителя). Не зря говорят, что деяния хорошие или плохие всегда возвращаются к тем, кто их совершил. Торми это знал, но не думал, что так скоро. Кто оспорит, что у него были веские причины зажечь курительницу с дурманом в доме учителя, чтобы убежать из дома, ведь его все ждали, чтобы отправится к Эхмеи. Он иначе не мог. Может быть теперь его мучила совесть. Может быть, он без содрогания и холода в сердце не мог вспомнить, что ему еще придется возвращаться домой. Нет, он не боялся выволочки от Анемона, — ее скорее всего и не будет, — больше всего его ужасали последствия в виде невменяемого учителя. Это было страшнее, чем если бы его поставили на ночь в угол, чтобы осознание вины явилось быстрее. Но он не предполагал, что курительница будет уготована ему. Он этого не хотел.

— Значит все-таки твоя знакомая, — уточнила Эхмея с неприятной радостью в голосе, будто смертельно уличила его.

— Разница не велика. Я с ней встречаться не хочу, — объяснил Торми.

— Могу ли я посодействовать и лишить тебя такой радости? — насмешливо поинтересовалась женщина, и в ее глазах заискрилось веселье.

И если ее это забавляло, Торми напротив начинало доставать. Он уже давно ничего не ел и нормально не спал. Если Эхмея — это Руд, то спектакль можно считать оконченным и расходиться по домам. Встречи с Хамидореей не планировалась, по крайней мере, исходя из данного положения дел. Это верно, что он сам позвал ее за собой. Это верно, что в случае неблагоприятных для жизни условий она была бы единственной соломинкой, за которую можно было ухватиться. Но у нее были курительницы! Это многое решало.

— Я соглашаюсь на твое предложение, — серьезно заявил он.

Шиконе стоял на месте не шелохнувшись, и смотрел на Эхмею через всю залу испуганно, будто до него совсем недавно дошло в присутствие кого он тут орал. Видимо теперь он посчитал благим делом постоять заткнувшись. Что ж, Торми был совсем не против.

Поверженные в неравной битве, — владение магией не являлась их коньком, — воины начали потихоньку приходить в себя. Зал наполнялся жизнью: со вздохами проверяя целостность голов и других частей тела, стражники (и не только) неуверенно оглядывались по сторонам, пытались понять в каком положении они находятся, и как так вышло. Шиконе, не дожидаясь, когда они хоть что-нибудь осмыслят, ринулся сокращать расстояние между собой и Торми. "Чувствует где безопасней" — констатировал факт мальчик, и вдруг увидел знакомую физиономию, вылезающую из-за уцелевшей в сражении кадки бегонии. Локки потряс головой, фокусирую зрение на действительности, соскреб с лица сползающую глазную повязку неопределенного цвета, о чем-то вспомнил, и опять нырнул за кадку. Вскоре не без его помощи на свету появилась еще одна личность, которую Торми немедленно узнал. Зефирантес выглядел раздосадованным и держался за голову, вероятно волна ветра впечатала его в стенку, и он не хило жахнулся об нее своим мыслительным центром. Пожалеть его Торми не потянуло, а вот поторопить Эхмею…

— Вот ты где, предатель! — взвился злобный голос.

Торми неосознанно отпрянул назад, полагая, что слова имеют прямого адресата в его лице. Оказалось, нет. Шиконе демонстрирую большую впечатлительность и отличный слух, на полпути к трону, вернее к Торми, запнулся за расставленную на дороге чью-то конечность и познакомился с полом самым тесным обозом.

— Ты ответишь, негодяй, за все, что с нами сделал! — вознегодовал обладатель злобного голоса, а это был пришедший в себя Локки. Он вскочил на ноги, пошатнулся от резкости движения, но гнев бушующий в нем, не обращал внимания на такие мелочи и гнал вперед.

В это самое время в дверях показался капитан Аурелио, близкое знакомство с которым Торми пережил в весьма горячей обстановке, и помнил эпизодично. Запыхавшийся мужчина влетел в зал аудиенции с самыми решительными намерениями, судя по сосредоточенному целеустремленному лицу, но резко затормозил, оглядывая сцену побоища, персонажи которой наполовину пришли в себя и один за другим принимали вертикальное положение.

Торми кто-то больно кольнул в бок, и, повернувшись, он увидел Тею, глядящую на него с самым недоброжелательным видом, видом капризного ребенка, который вот-вот закатит истерику, а зная нрав Теи — без жертв не обойдется.

— Пошли домой. Я устала.

Можно подумать, что ее кто-то заставлял сюда тащиться. Торми только открыл рот, чтобы сказать что-нибудь в этом роде, только конечно скорректировать предложение до более безобидного, — как его опередил капитан Аурелио. Он принялся чистить на все лады стражу, этих разгильдяев и тунеядцев, которые решили прилечь отдохнуть в самый ответственный момент, когда стены их крепости штурмуют! Из распахнутых дверей вдруг донесся топот десятков ног. Стражник с падающей на глаза челкой проветрившись до коридора, вернулся и во всеуслышание сообщил, что неприятель прорвался и бежит сюда. Из общей группы очнувшихся отделились двое, и принялись закрывать массивные двери, но почему-то безуспешно.

Торми заволновался, оглянулся на Лайнерию, подкравшуюся неслышно сзади, и стоявшую, как каменное изваяние. Эхмея протянула мальчику руку, и он, подумав, что она хочет рукопожатием заключить перемирие, вложил в ее ладонь свою. Она рванула его за собой. Сильно, с чувством. Торми почудилось, что он остался без руки, но оказалось все не так плохо. Во-первых, ему никто ничего не оторвал, а во-вторых, Эхмея, пощупав стену за троном, открыла тайный проход в прохладу и тьму которого и увлекла Торми.

Лайнерия и Тея последовали за ними.