"Золото Маккенны" - читать интересную книгу автора (Генри Уилл)

Щит Микки Тиббса

Как обычно — бессвязно и запинаясь — Хачита поведал, что произошло. Пелон не ошибся. Гигант не был знаком с женскими уловками. Он вообще не имел понятия, как следует обращаться с женщинами. Он был столь велик и глуп, так робок с женщинами, что они обходили его за версту, а он не мог себя заставить к ним подойти. Салли до этого момента на него и не смотрела. И вот она прибежала в каньон, где Хачита поджидал Микки Тиббса. Появилась, вся залитая солнечным светом, совершенно нагая, двигаясь так, что любой мужчина поневоле стал бы думать о самых низменных вещах.

Но даже тогда Хачита лишь поприветствовал её да посоветовал убраться: ведь он — на страже! Салли только рассмеялась и погладила его, а потом заставила его положить руки ей на грудь и… Ну, вот… Так получилось… В следующую секунду они уже летели в горячий песок и начали кататься, обнимаясь, рыча и подвывая, как два диких зверя, и вдруг… Хачита обнял её за шею… Только обнял и покрепче прижал, но услышал что-то… что-то похожее на «хрусть». Салли осталась лежать… Не мигая, смотрела куда-то вдаль и, одновременно, — словно в себя. В глазах её больше не было жизни: Йосен взял её душу… Пока великан рассказывал, Маккенна опустился на колени перед обмякшим телом Салли. Подняв голову, тут же опустил её. По тому, как она скатилась с его руки — подбородком вверх, под невероятным углом — Маккенна понял: Хачита в неистовстве первого любовного опыта просто-напросто сломал женщине шею. Хачита — как и Пелон, и Маль-И-Пай — со страхом ожидал приговора. Они повернулись к Маккенне, надеясь на чудо, на то, что белому хватит умения оживить это безжизненное тело. Шотландец был поражён, увидев, как огромный апач рыдает, будто ребёнок. Никогда до этого он не видел апача плачущим. Собственно, как и Маль-И-Пай, как и Пелон. Здесь знали, как слезятся глаза от пыли или песка, но чтобы под влиянием чувства?.. Да ещё на людях? Конечно, ни женщину, ни мужчину нельзя было упрекать в том, что в такой момент они поддались настроению и выказали слабость. Но по-настоящему реветь? Лить слёзы ручьём? О таком в стране апачей не слыхивали. Маккенна сообразил, что Пелону и Маль-И-Пай страшно неудобно перед ним за соплеменника, поэтому он отвернулся.

— Друг мой, — сказал он громадному апачу, — нельзя ли нам отойти и поговорить? Можешь высказать мне всё, что у тебя на душе. Или просто помолчать. Посидим, чтобы воспоминание об ужасном происшествии развеялось, как дым. В том, что случилось с этой несчастной, твоей вины нет. Если хочешь, я постараюсь объяснить, почему. Ты ведь знаешь, что твой друг, погибший у Скаллз, доверял мне, Хачита. Знаешь или нет?

Тут он схитрил. Конечно, он не знал, как к нему относится Беш. Но Маккенне казалось, что молодой воин отвечает на его симпатию и расположение. И оказался прав.

— Да, — ответил Хачита, поднимая необъятную голову и растирая рукой слёзы, — это правда. Мой друг, который погиб там, у колодца, говорил мне: если что-либо случится с ним, я могу тебе довериться. Он говорил, ты — хороший белый. Он сказал мне ещё кое-что — не про тебя, но тоже важное. С того самого момента, как он упал, я всё пытался вспомнить. Но ведь ты же знаешь: с моим скудным умом…

— Твой ум не так уж скуден, — ответил Маккенна. — А теперь давай присядем вон там, у тополей, и выпьем кофе.

Хачита покорно кивнул, и они двинулись к деревьям. Но Пелон уже пришёл в себя. Внезапно вынырнув из-за спины Маккенны, он сипло проговорил:

— Минуточку! Не много ли ты тут себе позволяешь? Ты ещё ничего не сказал мне о сестре. Отчего она умерла?

— Шея, — ответил Маккенна. — В припадке страсти Хачита сломал ей шею. Свернул, как цыплёнку. Можешь сам пощупать. Но ведь он не знал, что делает. Тут нет его вины.

— Да знаю я, знаю. Чёрт побери! Ты не должен был мне этого говорить!

— Ба! — вмешалась Маль-И-Пай. — Невиновен! Вы, мужчины, всегда не виноваты. Чёрт побери, а что вы, например, сделаете с жеребцом, который не знает, как покрыть кобылу без того, чтобы не забить её до смерти копытами, и не перегрызть ей зубами шею в любовной игре? Я спрашиваю, что вы сделаете с таким жеребцом? Проклятье! Вы просто убили бы его. Отвели бы куда-нибудь подальше в кусты и пустили бы пулю в его безмозглую голову, вот и всё!

Пелон вовремя прыгнул к ней и успел выхватить из её рук старый винчестер, из которого она готовилась продырявить Хачите голову.

— Будь ты проклята! — крикнул он. — Хочешь стрелять в этом узеньком каньоне, когда мы поджидаем…

Он осёкся.

— Боже мой! — спохватился Пелон. — Мы забыли о Микки!

Он швырнул старухе её ружьё, а сам нагнулся за своим карабином, лежавшим возле костерка. В это время позади раздался насмешливый голос, заставивший всех замереть. Он донёсся с тропы, ведущей на луг. Голос был тонкий, почти девичий, но зловещий, как трещотка гремучей змеи.

— Уж конечно, — сказал невидимка по-испански, — вы забыли о Микки. Зато Микки о вас не забыл.

Пелон Лопес медленно выпрямился, не тронув винчестер. Совсем тихо он приказал Маль-И-Пай положить ружьё. Старая скво повиновалась без единого звука: репутация Микки Тиббса была ей хорошо известна. Маккенна застыл в позе, в которой его застали. Хачита рядом с ним тоже стоял, как изваяние. Ни один из них не обернулся, чтобы посмотреть на нежданного гостя. В подобных обстоятельствах индейцы ни за что не станут выказывать излишнее любопытство. Но Хачита не выпустил винчестер из ладони.

— Эй, ты! — крикнул Микки Тиббс. — Ты, громила! Положи-ка ружьецо и ты!

Хачита не пошевелился. Маккенна понял: апач напряжённо раздумывает. Ему следовало решить, что же делать с ружьём. Похоже, он собирался им воспользоваться, но шотландцу не хотелось, чтобы пришелец за здорово живёшь пристрелил великана.

— Не делай этого, амиго, — сказал белый тихо. — В этом нет надобности.

— Надобность есть. Я виноват. Я искуплю свою вину. Прикончу этого.

— Нет! Стой спокойно и положи ружьё на землю, как он сказал.

— Громила, — сказал Микки своим высоким, резким голоском. — Я всё слышал! Прежде, чем ты попытаешься меня пристрелить, пусть Пелон и Маккенна повернутся и глянут на щит, которым я прикрываюсь. Не думаю, что им захочется увидеть в нём несколько пулевых отверстий.

— Хачита! — крикнул Пелон. — Не двигайся! Тут что-то не так. Пахнет жареным! Ладно, Маккенна, давай повернёмся.

Они повернулись, ожидая увидеть рядом с Микки что угодно — полк кавалерии, или гаубичную батарею, или, по крайней мере, полдюжины апачских разведчиков.

Но они недооценили младшего Микки. «Щитом», которым хвалился разведчик, была Фрэнчи Стэнтон.