"Книга стихов «Орфей»" - читать интересную книгу автора (Бореев Георгий)

Шестой раздел «Вавилон»

* * *

Холодина вроде бы, Вместо правды – шиш. Но зато ведь – Родина, Разве убежишь! Но зато нам куцее Царство правовое Вместо конституции Дарит право воя…

ВАВИЛОН

Туман времен дворцы окутал, Но град сиял среди веков, И золотой слезою купол Свисал с набрякших облаков. Цвели сады Семирамиды, Из тучи капала роса, Где башня в виде пирамиды Рога вонзила в Небеса. Здесь под садами, что на крышах – Шум рынков, храмов, злата звон… Такой родной цветастой книжкой Я и запомнил Вавилон…

ПЕРЕЛЕТНЫЕ ЛЮДИ

Снятся всю ночь перелетные люди — Клином летят в Атлантиду из глуби. Им бы совсем и на свет не рождаться, Или собачкой и кошкой остаться. Нет же — надели из света рубашки, Вставили Третьего глаза стекляшки И полетели в тревожные будни. Из ничего — получаются люди…

* * *

Там в небесах, набитых голубями, Я видел город облачных людей, И девочек с чернильными губами, На взлете превращенных в лебедей… Там ангелы в садах Семирамиды Тремя хорами пели с крыш дворца, Светились золотые пирамиды Меж толп крылатых в городе Отца…

* * *

Здравствуй Солнце с крылами Жар-птицы, Здравствуй Месяц — дракон в облаках! Это я — ваш герой, добрый рыцарь, Весь израненный жизнью пока. Я раскроюсь сейчас, как матрешка, — Начинайте лечебный процесс! — Подлечите меня хоть немножко, Пока я в свое тело не влез…

* * *

Число торчит, как ключ из скважины. И видно тайному числу Как люди все обезображены Неведеньем, и склонны к злу…

* * *

У таксиста нос – в веснушках, У такси – в веснушках нос. Я лечу в такси с подружкой В рощу мартовских берез. Вешним ветром между веток Столько света намело, Света мартовских рассветов – Чистых, звонких, как стекло. И подснежники-цыплята Выпуская желтый пух, Расклевали на полянах Голубую скорлупу. И от света ль, я не знаю, Мое сердце грудь клюет, Как подснежник, пробивая И ломая звонкий лед. Я девичью глажу шею Непослушною рукой, Я шепчу: «Не стань моею – Ты нужна мне вот такой!..» Я шепчу – она смеется, Как смеется – аж до слез! И в окно кометой льется От нее поток волос. И летит такси счастливо, И свистят стволы берез, И взмывают белокрыло Лужицы из-под колес!

* * *

Я видел до рожденья на Земле Какой-то дом, окошко с рамой белой, Красавица сидела в полумгле И сквозь мой дух на звездочку глядела. Светилась благодатью тишина, Я наслаждался смертью и покоем. Но девушка страдала у окна - Я слезы ей утер своей рукою. Перевернулся сразу белый свет - Вдруг я сижу у этого оконца, Гляжу, как занимается рассвет И светится звезда — чужое солнце. И я смеюсь, я стал — совсем другой, Я чувствую, что Дева где-то рядом. И мне от жертвы самой дорогой Досталась расцветающая радость...

ИЗБУШКА

Чья-то избушечка вышла На перепутье дорог. Кутаясь в ветхую крышу, Словно в дырявый платок. Из-под ладони карниза Горестно окна глядят: Видимо, кто-то из близких К ней не вернулся назад… Смотрит изба на недолю И на безлюдье села: Окна ослепли от боли - Будто война здесь прошла…

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

«Будь готов!» и – «Аты-баты», Горн, «Славянка», смех невест… Аты-баты, шли солдаты И прочесывали лес. Виноваты ль «Аты-баты», Что пошли не по дрова? – Через шеи – автоматы, И по локоть – рукава. Замполит, вздохнувши сладко, Дал команду, как артист, Но его – кончались прятки – Запятнал навылет свист. Громыхнула алой краской Тишь ромашковых полян, И защелкали по каскам Пулеметы партизан. Страшно хрипнул «Мама» кто-то, Обнимая куст огня… Пропотели пулеметы, «Аты-баты» хороня…

* * *

Вышел русский из тумана, Вынул «Приму» из кармана…

СОЛДАТ

Закурил солдат, Присел на камушке – Он в село вернулся Из войны. Не зовут ни батюшки, Ни мамушки В дом полузащитника Страны. Дождик льет из детской Лейки росами На село пустое С давних пор: Кто-то съехал на бугор Под соснами, Кто-то в город, Кто-то – «за бугор». Отмахал солдат Войну кавказскую, Заработал длинные Рубли… Что же вы, красавицы, Как в сказке-то, Ивами согнулись До земли?..

* * *

— Сынок, возвращайся! Два года минуло. Закончилась служба. Порадуй отца... — В змеиных объятьях Корней саксаула Напрягся простреленный Череп бойца. — Сынок, возвращайся! У матери очи Исплаканы. Ждем От утра до утра... И вымолвил череп: — Ты брат, а не отче. И вторило эхо: — Не мать, а сестра...

* * *

О Родина — вечных Туманов держава: Поедешь налево — Приедешь направо. О родинка — остров, Где царствует Ева: Поедешь направо — Приедешь налево. Поедешь налево, Направо и прямо — И голову с плеч Потеряешь от срама...

ВОЗВРАЩЕНИЕ

И откуда он взялся, не знаю. Видел я его в чайной не раз. Он туда заходил не за чаем, Заходил в предобеденный час. Пил он, сморщившись, что-то из чашки, Тер заросшую щеку рукой И вставал. И, как тополь, качался На своей уцелевшей одной. Говорят, ночевал он в подвалах, А с утра ковылял в магазин… Только горе недолго плутало По его лабиринту морщин. …Четверть века в наш маленький город Из-за леса зеленой стены Молча смотрят болота, озера, Словно черные очи войны. Пацаны на озера ходили И его там холодным нашли… Он лежал, распластав, словно крылья, Над болотцем свои костыли. А когда бедолагу зарыли, Оказалось, скопил он с войны Кроме двух костылей тупорылых Лишь четыре письма от жены. Лишь четыре всего, но какие! В них светилась такая любовь К молодому солдату России — Позавидовать может любой! Эти строки его обнимали, Целовали и в чем-то клялись, И ночами тревожными ждали, И шептали: «Любимый, вернись!..» Может, где-то в окопе и вскрыл он Эти строки о счастье своем, А земля — на дыбы от разрыва И накрыла полвзвода живьем. Зубы стиснув, от боли синея, Выполз он, первой смерти назло, Из той траурной братской траншеи. Как жестоко ему повезло! Лазареты… санбаты… медчасти… Долгожданный… пугающий тыл… Но с другим загадал он ей счастье, Потому что до боли любил. Потому поселился не рядом — На Урале, подальше от глаз. Только боль, не деленная на две, Оказалась больней в тыщу раз. Четверть века разлука — как мука. Четверть века жену он берег От протезов зловещего стука Для хрустящего скрипа сапог. Только новость черней похоронки Все ж нашла его солнечным днем: Четверть века зияет воронка Там, где раньше стоял его дом… Он вернулся к ней. Старый… К девчонке… Он упал к ней — лицом в водоем, Костылем закрывая воронку, Как гнездо перебитым крылом… Я не грел своим телом траншеи, Я шагаю дорогой иной. Мне б Любовь пронести на обеих, Как свою он пронес на одной…

СПОР

Мы плыли в Братск на пароходике. Давило нас безделья бремя. Машина тикала, как ходики, Винтом отбрасывая время. Ловили седенькие мальчики На спиннинг Ангару за холку. Дразнили солнечные зайчики Залетного морского волка. К нему я приставал с вопросами, Куда, мол, нас несет теченье? Он думал как-то непричесанно О двух уплывших поколеньях, О людях в кожанках и ватниках. Дул в беломорину: «Не важно, Что высидели вас в курятнике, А важно — из яиц лебяжьих!» Мы о врагах народа спорили, О культе спорили часами… Вставало колесо Истории Без смазки кровью и слезами. Не награжден я был терпением Да и мышленьем не наказан: Стихал наш спор, — и поколения Тем колесом сминались сразу… Он был не против революции, Но обнажал сквозные драмы. А у меня познанья куцые — Я шпарил школьную программу… Он не смеялся, слушал пристально, Глядел в меня со страхом, с болью… Наш пароход притерся к пристани. …Его ссадили тут, в Усолье. И увели его служивые, Одетые по форме полной… Баржа прошлепала ленивая, Плевки задергались на волнах. И чайки белыми барашками Взлетели за баржой груженой, И город прыгал вверх тормашками, В реке сибирской отраженный.

СОН

Я увижу умершую мать, Обниму, расплачусь: мол, прости меня!.. За руку возьмет меня опять Мама, молодая и красивая. Поведет по звездной синеве В детский сад, посадит там на лавочку. Буду гладить я по голове Самолеты, лебедей и ласточку. Весь в игрушках, зареву сквозь гром: «Забери меня отсюда, ма-а-амочка!..» И проснусь: стучаться в стену лбом, И шептаться с мамой в черной рамочке...

ПОРА ВСТАВАТЬ

Перечеркнул сатрап поля Могильными крестами, Хрипит и булькает земля - Шевелится местами. То мертвецы наверх ползут И шепчутся с тревогой: «Пора вставать на Страшный Суд – Сдает терпенье Бога!»

БИОГРАФИЯ

Годы – гиды, Годы – глады, Годы – гуды, Годы – гады…

КАК-ТО РАЗ

Как-то раз ко мне зашла Выпускница-цаца: – «Нету в жизни ремесла, Чем бы мне заняться?» Следом парень, как медведь, В дверь вломился с текстом: «Как бы мне разбогатеть, Только, чтоб без секса?» Отвечаю из сеней: «Годы, как на марше, Делают одних – умней, А других – постарше… Надо б всем нам, вашу мать, – Говорю я сирым, – Некрасиво поступать, Чтобы жить красиво…»

* * *

Лечу на подножке трамвая, Забыв про заботы и дом, И улица вслед мне виляет, Как пес, добродушным хвостом. Лечу на подножке ума я (у мая) Туда, где забыв про мороз, Подснежники рты открывают, Увидев коленки берез. Лечу от подножки, а в спину Вонзает весна острие – Стрелой лебединого клина Пронизано сердце мое!..

РАБОЧИЙ

Торговцы цену ломят смело – Плати, рабочий, не злословь: Свои вампиры ближе к телу, Ведь в них твоя клокочет кровь! Отец твой – нищий, сын твой – голый, Ты лишь кулак сжимаешь злой, От молота с серпом тяжелый, Наколотых на нем иглой…

* * *

Холодина вроде бы, Вместо правды – шиш. Но зато ведь – Родина, Разве убежишь! Но зато нам куцее Царство правовое Всем по конституции Дарит право воя…

УРОК ФИЗИКИ

Наташу с Колей На уроке «Физики» В магнитном поле Силы тока сблизили. Потом при свете – Завуч и родители Их лишь на педсовете Размагнитили…

АХ, ЛЕТО

Ах, лето! Это здорово – То носимся, то ляжем На вафельную корочку Поджаренного пляжа. Твое смеется личико, Смеюсь и я – о боже! – Смеется из-под лифчика Кусочек белой кожи. И, плавниками гибкими Сверкая на просторе, Всплывает Солнце рыбкою Навстречу нам из моря. Проси у рыбки золота, Проси любой награды, – Но мы по-царски молоды, Нам ни-че-го не надо!

* * *

Не мирюсь я с рыбьею судьбою, Не клонюсь к безмолвному жилью, И, как окунь с рваною губою, На красивых женщин не клюю. Я молюсь единственной иконе! – И с портрета Девы наяву Ласковые лодочки ладоней По волнам морщин моих плывут. По волнам дорогою нетленной Мы уйдем без страха утонуть: С Девой мне и море – по-колено, Ей со мною – Небеса по грудь!

КИТЫ

Куда исчез могучий кит – Людская Доброта? Как, черт возьми, Земля стоит Без этого кита?! Земля в цветах, слезах, крестах, В росе, в поту, в крови Качается на двух китах – Богатстве и любви. Мы этой истиной простой Убили уйму дней И называем Добротой Одну тоску по ней…

* * *

Анне

 Покуда спускалась ты с Неба, Я снял два разлучных кольца, Я ждал тебя битых три снега! – И пробили полночь сердца… Целую – ты слаще свободы! Сгораю, не веря тебе – Небесная ложечка меда В моей полной дегтя судьбе…

УРОК

Народный, наградной, Объездивший полмира, Учитель нам урок Зачитывал до дыр: «Вороне где-то Бог Послал кусочек сыра…» Но Колька перебил: «А что такое сыр?» «О сыре, может быть, Вам расскажу в десятом. По теме есть вопрос? – Отрезал педагог. – Вороне где-то Бог…» Тут Васька конопатый Не выдержал, вздохнул: «А что такое Бог?» «Не в том урока цель! Учите, охламоны…» Я вызубрил стихи Со всею детворой, Но так и не спросил: «Как мне попасть в Воронеж, В который Бог послал?.. И почему – сырой?» В Воронеж где-то Бог Послал кусочек. Сыро…

КАРТИНКА

Урок учительницы новой Был "Пестик и тычинка" - И срисовал в тетрадку Вова С доски ее картинку. Учительница-практикантка В тетрадку ту взглянула - Упала, выпив валерьянку! - Сломала ножку стула. Вмиг прибежал директор школы: "Я вызван к вам с постели! Володя, мне твои приколы Вот так осточертели! Вместо того, чтобы долдонить Про Бульбу и Тычину, Ты на доске напикассонил Нескромную картину! Какой пример ты подал детям?.. Учителям?.. и прочим?.. Мы разберем на педсовете Тебя и пропесочим!" На педсовете том суровом За не его картинку Разобран завучами Вова На пестик и тычинку...

* * *

Не сажай кривую ветку – Встанет дерево кривое, А мечту посадишь в клетку – Выйдет пламя грозовое. Согнуты в тюремных грядках Теплокровные коллеги. После липовой посадки К воле тянутся побеги…

* * *

Есть на свете право: Без врагов – не жить. Ненависть, как славу, Нужно заслужить! Коль забудет близкий, Для тебя, без слов, Встанет обелиском Ненависть врагов…

* * *

«Р-р-рыба» – воспитатели твердили, «Лы-ыба» – повторяли мы в ответ. Нас три года говорить учили, А молчать учили тридцать лет…

БЕЛЫЙ КЛИЧ

Лебеди поплыли По небу сторонкой. От гребущих крыльев В облаках – воронки. Словно гусь домашний В лебединой стае, Я лечу над пашней, Но не улетаю. И над клином хлебным Белый клич мой тонет В ледовитом небе, В лебедином стоне…

В ЦИРКЕ

С растрепанными патлами — Потеха из потех, — Вбегает клоун, падает, Запнувшийся о смех. Под соло барабанщика Он вскакивает, злой, И слезы — в два фонтанчика, И всем грозит пилой! Гримаса — убедительна, Работает пила: Отчаянного зрителя Он пилит пополам. И брызжет кровь морковная На солнечный песок, И публика прикована К товарищу без ног. Идет игра незримая: Калека — человек… Оп-ля! Две части зрителя Опять срослись навек! Грохочет цирк, качается, Как утренний трамвай. Волшебник улыбается: «Кого еще, давай?!» И смехом цирка залитый, Влетел мальчишка в круг. Трибуны дружно замерли: Какой-то новый трюк? Бежал мальчишка к ящику, И падал, и вставал, В прожекторах горящая Искрилась голова. И крик пилою адовой Артиста по лицу: «Отцу верните, дяденька, Афганскому бойцу, Верните, дядя, дяденька-а, В больнице о-он… без но-ог…» Упал мальчишка маленький, И клоун, тусклый старенький, Сел рядом на песок…

УЧУ УРОКИ

Вдох-выдох — пар клубится паровозный, Окоченели в комнате цветы. Но вымахали за ночь от мороза На стеклах джунгли звездной красоты. Я за столом своим учу уроки, Закутавшись в пальто, гляжу в окно: Там, между стекол, между пальм высоких Бредут все звери, как в немом кино. Бредут плезиозавры и медведи, И племена, и боги в никуда — В стеклянном сне детьми своими бредит Остывшая вселенская вода. Я все срисую, подышав на пальцы, В тетрадку. Там у общего огня Сидят Титан, Атлант, неандертальцы, И ангелы... И смотрят на меня...

КАРТИНА

Написал художник чудо Божьей искрой в темноте: Вышла Дева ниоткуда И осталась на холсте. Проплывает вечность льдиной. Зажигает в людях кровь Недоступная картина – Настоящая любовь. Тянет падших к совершенству, Тянет к Деве чернь и власть: Дети пробуют блаженство Сжечь, купить, убить, украсть. Восстают из праха люди Догрешить и дострадать, А с картины всех их любит Нестареющая Мать...

ЕМЕЛЯ

Не в свою, видать, неделю Дни и ночи напролет Строил мельницу Емеля — Получился вертолет! Аж иконы рты раскрыли, И чесала лоб страна, И попы пупы крестили: — Сгинь, нечистый! Сатана! Чтоб загладить дело это, Стал он строить Божий храм — Церковь завелась ракетой И умчалась к небесам! Поглядели-поглядели Честны люди — что за вздор? — И отправили Емелю Под топор.

МОНОЛОГ АНГЕЛА

Вручил архангел мне тетрадь И ниспослал на Землю с выси, Велел мне лишь добро писать: Дела людей, мечты и мысли. Я проникал из дома в дом, Я слушал жалобы и споры, Но всюду узнавал Содом И насквозь зрел детей Гоморры. Как это небу рассказать? Там приготовлена комета, Чтоб человеков наказать... Но ведь с людьми умрет планета! Хожу по странам, как гроза, Шагами твердь земную рушу, Закрыв ладонями глаза, Заткнув крылами рот и уши…

СКАЗКА О ПАПОНТЕ

Давай с тобою, доча, Над сказкой похохочем: Ты — м… Аленький цветочек, А я — ба-ольшой лопух! Мы посмеемся смело Над тем, что наболело, И тем, что надоело, Поделимся. Но вслух! Жил-был красивый мамонт, Он цирк любил и драмы. И папонт жил упрямый, Глазами глуп и глух. В другой стране — за стенкой, — Ревел слоненок Ленка, Он не хотел есть пенки, И тоже был лопух! Такая заковырка: Пока слоненок швыркал, Уехал мамонт с цирком, Качая головой. А папонт был не гений, И в литобъединеньи Попал в обледененье… Сейчас он — как живой, Стоит в большом музее. Там на него глазеют Туристы, ротозеи Из школы номер пять. Ученые Европы Над ним проводят опыт: Хотят, чтоб он захлопал Ресницами опять! А вечером медсестры Отогревают монстра И мажут все коросты Зеленкой, чтоб ожил, Чтоб застучал зубами, Затопотал ногами И в хобот свой красивый Им сказки затрубил!

* * *

Все жизни, что я прожил на Земле, Мне память воскрешает очень странно: Тела существ, лежащие в золе, Являются ко мне, как из тумана. Я этой длинной очереди рад: Ко мне приходят рыбы, звери, люди И до утра со мною говорят, Про жизнь мою рассказывают, судят. Я вижу драмы, полные огня, Чудовища вдруг замолкают страстно: Им хочется услышать от меня, Что все они страдали не напрасно…

РЫСЬ

Мне пожаловалась рысь: – Лошадь перешла на рысь! От обиды и со зла Я на лошадь перешла!