"Несомненная реальность" - читать интересную книгу автора (Лотош Евгений)

12 августа 1583 г. Подберезово, объект №8

Дача Народного Председателя в окружении березняка купалась в позднем тепле завершающегося лета.

– В общем, хреновы у меня дела, Павел Семенович, – Олег замолчал и принялся изучать лицо собеседника в надежде понять, каков эффект произвело его заявление.

За окном щебетали птички, густо шумела березовая листва. Солнечная искра играла на бутылке столетнего кьянти, просвечивая его рубиновую толщу тонким лучиком. На веранде царил глубокий покой.

Шварцман молча вертел в пальцах хрустальный бокал с вином. За восемь месяцев ссылки он обрюзг и осунулся одновременно. Старый зубр определенно сдавал от безделья. Олегу стало его жалко. Наверное, тяжко это – внезапно оказаться выключенным из игры, в которую играл почти всю сознательную жизнь. Другой бы на его месте наверняка спился. Ну, у старика все еще впереди. Впрочем, какой он старик – всего лет на пятнадцать старше меня. Сколько ему? Пятьдесят три?

Пятьдесят четыре?

– Вам как, описать ситуацию, в которой оказался Народный Председатель Народной Республики Ростания? – Олег почувствовал, как от застарелой ярости перехватывает горло. – Как горячо его поддерживает Народное правительство? Как легко ему управляется?

Шварцман молча посмотрел на него поверх бокала.

– А давай-ка я тебе это объясню, Олег, – медленно произнес он. – Не возражаешь?

Дела у тебя не идут вообще никак. Ты – пустое место, картинка в телевизоре. Твои указы тихо саботируются, причем так, что виноватых не найдешь, либо из-за некомпетентности исполняются не так, как тебе нужно. Информация, которую тебе скармливают комитеты и министерства, не соответствует действительности. Те немногие порядочные, как тебе казалось, люди, выдвинутые на ключевые посты, либо оказались мерзавцами и даже не думают хоть как-то тебя поддерживать, либо бессильны, как и ты. Страна потихоньку умирает, но все, что ты слышишь от окружающих, это "мы делаем все, что можем", "у нас не хватает ресурсов", "у нас не хватает кадров", "мы ничего не можем поделать"… Министры хамят тебе едва ли не в открытую, а ты понимаешь, что не можешь их сместить, потому что взамен будет просто некого поставить. Нет у тебя компетентных людей им на замену, ты ведь фактически пришел с улицы, и все твои товарищи и знакомые годятся как максимум на директора по АХЧ средней руки института. А ставить кого-то из той же шайки – только шило на мыло менять. Так, Олежка?

Народный Председатель в упор смотрел на него.

– Можешь не отвечать, – хмыкнул Шварцман. – Я все это прекрасно знаю. Когда Сашка… Треморов прогрызал зубами дорогу наверх, мы с ним все время в том же положении оказывались. Но Сашка, в отличие от тебя, прекрасно знал, на что он должен пойти ради власти. Тебе же высокую должность поднесли на блюдечке.

Всех-то усилий от тебя потребовалось – один раз сценку разыграть на сборище стариканов, зная, что Хранители тебя поддержат.

Шварцман отхлебнул кьянти.

– Ты, Олег, не обижайся, но ты никакой не Народный Председатель. Ты кукла, которой вертят как хотят. Знаешь, почему я тебя на выборах Нарпреда в массовку засунул? Потому что ты не лидер. По своему профилю ты хороший номер второй.

Прекрасно умеешь решать задачи, поставленные кем-то другим, находишь нестандартные и остроумные решения, не оставляешь пыльных углов… Но сам ты задачи ставить толком не умеешь. Тебе нужен паровоз, который тянул бы тебя вперед. Если бы все прошло так, как я планировал… если бы не эти клятые Хранители!.. ты бы царствовал, а я бы правил. Периодически ты бы бунтовал за кулисами против меня, я бы усмирял бунт, и мы, оба довольные, и далее управляли бы страной в мире и согласии.

– А потом вы решили меня шлепнуть, – усмехнулся Олег. – Думаете, я забыл? С чего бы вдруг вам своими руками разрушать намечающуюся идиллию?

– Обстоятельства диктовали, – Шварцман пожал плечами. – Я же говорю – Хранители.

Я видел, что ты под их контролем и что мне в этом плане уже ничего не светит.

Всего лишь попытка выжать из ситуации хоть что-то. Со временем ты меня поймешь.

Если доживешь, конечно.

Он снова отхлебнул из бокала.

– Вопрос в том, мой мальчик, чего ты хочешь от меня сейчас. Слабо верится, что ты внезапно прислал за мной самолет, только чтобы поплакаться в жилетку. Для этого у тебя мой тезка есть. Я тебе для чего-то нужен. И?..

– Я предлагаю сделку, – Олег дотянулся до своего бокала и тоже отхлебнул из него, не спуская глаз с бывшего начальника канцелярии. – Мне нужна ваша голова.

Моя проблема в том, что я мало что знаю о людях, играющих первую скрипку в закулисных играх. Тут даже досье канцелярии не поможет – не вносят в них такие детали. А вы прекрасно знаете наши джунгли. Вы знаете людей, вы знаете отношения. Вы представляете, на каких струнах надо играть, за какие ниточки тянуть. Я предлагаю вам встать под мою руку. В обмен вы получаете все, что запросите – в разумных пределах, разумеется. И никаких официальных должностей. Я не предлагаю вам власть – скорее, это позиция неофициального консультанта по вопросам придворных интриг. Но вы получите возможность вести собственную игру, не слишком самостоятельную, но игру. Я же знаю, для вас хуже всего – безделье в глуши. Ну и, сверх того, деньги, спецпаек, машина, санатории и так далее, сами придумаете. Что скажете?

– Видишь ли, Олег, – Шварцман вздохнул, – ты прав. Практически во всем прав.

Главная проблема именно в том, что ты для всех чужой. Поднять нового человека со дна на вершины власти так, чтобы его не возненавидели все вокруг – даже при моем активном содействии в былые времена на это ушло бы лет десять. И то врагов бы он себе нажил кучу. Что уж говорить про тебя… Знаешь, я не уверен, что мне хочется играть за заведомых неудачников.

– И вы ничего не можете предложить? – в упор спросил его Народны Председатель. – Совсем ничего? Вы, мастер интриги, переживший всех врагов? Начальник канцелярии в течение двух десятилетий?

– Бывший начальник канцелярии, – со вздохом поправил его тот. – А ныне – пустое место. Твоими стараниями, Олег, если не забыл. Могу, конечно, предложить.

Например, арестовать каждого энного чиновника за саботаж, десяток показательных процессов, половину фигурантов – к стенке, среди них в первую очередь тех, кто слишком большим влиянием обладает. Обязательно вычистить Общественные дела сверху донизу. На промышленных предприятиях ужесточить дисциплинарные меры, за десятиминутное опоздание – срок, увольнения запретить, отпуска отменить. Все в таком духе. В свое время помогло. Но я ведь тебя знаю, ты на такое не пойдешь.

Так ведь?

– Вы совершенно правы, Павел Семенович, – вежливо откликнулся Олег. – Времена не те. Как вы точно заметили – в свое время помогло. Сейчас куда эффективнее роботизированную линию внедрить, чем рабочих от зари до зари заставлять вкалывать. Да и народ не поймет и резко обидится. Тут уже лагеря придется не под десятиминутников расширять, а разворачивать на полную катушку и половину населения туда загнать. А на это уже сахарцы обидятся. Они в ночных кошмарах видят, как мы на эту дорожку снова встаем, про экспорт народный справедливости снова речь заводим… Мы из-за бугра треть продовольствия ввозим, забыли?

Перекроют нам поставки – сразу голод начнется. Нет, нужны другие пути. И быстро.

Иначе наше народное хозяйство в самом ближайшем будущем обрушится нам на голову…

– Ладно, предположим, – Шварцман пожал плечами. – Ну, а сам-то ты что делать предполагаешь? Наверняка что-то в голове держишь?

– Не знаю, Павел Семенович, – Олег отвел взгляд. – Знаю только, что на нашей территории черноземов – половина от мировых. А зерна производим в пять раз меньше Сахары, в которой основные сельскохозяйственные земли – бывшие леса и лесостепи, чуть ли не голый подзол. Можно долго перечислять, почему у нас постоянные неурожаи и потери зерновых, да только по большому счету причина одна – работать никто не хочет. Как заставить? Либо надсмотрщики и лагеря, либо…

– Ну-ну? – подбодрил его Шварцман.

– Либо материальная стимуляция. Чем лучше работаешь, тем больше получаешь.

– И что? – усмехнулся бывший начальник канцелярии. – Ну, получил у тебя пахарь в два раза больше трудодней, а дальше-то? В сельской лавке все равно пусто. Даже если деньгами выдашь, что он с этими бумажками делать станет? В городе магазины тоже не лучше. И потом, ты слово "инфляция" слышал?

– Слышал, – горько усмехнулся Олег. – Я много чего в последнее время слышал.

Значит, остается третий путь. Личная собственность.

Шварцман с интересом посмотрел на него.

– Частников разводить предлагаешь? – осведомился он. – Принципы народной справедливости попирать? Кулаков на шею трудовому народу снова сажать? Плохо кончишь, парень, помяни мое слово.

– Это уже моя проблема, как я кончу, – Народный Председатель жестко прищурился.

– Но мне нужна ваша помощь. В первую очередь – для того, чтобы всю бумажную сволочь к ногтю взять. Дармоедов развелось по ведомствам да учреждениям – спасу нет, и все от нечего делать в игры играют. У меня, вы сами знаете, опыта нет, чтобы с ними справиться, а набираться его времени уже не осталось. Вы же в этом деле ас. Что скажете?

– Что скажу… – Шварцман снова принялся разглядывать бокал. – Видишь ли, Олег, я уже не мальчик…

– Короче, что вы с этого будете иметь, так? – оборвал его Кислицын. – Павел Семенович, я же сказал – называйте свою цену. Я догадываюсь, что она будет велика – я вас выбросил из номенклатуры, из самых верхних ее слоев, когда вы уже почитали, что добились верховной власти. За это вы меня не любите. В то же время в основном здесь вина Хранителей, не моя. Да и меня вы сами нашли и продвигали.

Так что нелюбовь ваша ко мне не слишком личная и не слишком острая. Значит, мы с вами можем снова работать вместе. И, разумеется, вы получите все, что потребуете. Но за это я потребую от вас лояльности, полной и безоговорочной. Не надейтесь, что я забуду вам ту осеннюю пулю – шрам на плече у меня до сих пор к дождю ноет. Вздумаете играть против меня – сотру в порошок, на сей раз окончательно и бесповоротно, – он перевел дух. – В общем, я карты раскрыл. Ваша очередь.

Шварцман с интересом разглядывал его.

– А ты не изменился, – заметил он с иронией. – Как и раньше, весь нараспашку.

Думаешь, прямота лучше окольных дорожек? Ошибаешься, парень, ох, ошибаешься!

Если хочешь на самом деле чего-то добиться, учись дипломатии. Это мой первый совет.

– Первый?

– И, надеюсь, не последний, – усмехнулся бывший начальник канцелярии. – Я тебе помогу. Помнишь, как-то раз я заметил, что ты очень похож на меня в свое время?

Считай, что у меня ностальгия. Да и засиделся я в… в вынужденном отпуске.

Предложение твое я принимаю, тем более что моя приморская дача мне до смерти надоела. Однако пообещай мне кое-что.

– Э-э-э… да?

– В один прекрасный день ты наверняка узнаешь обо мне что-нибудь, за что тебе захочется… хм, стереть меня в порошок, если твоими словами выражаться. Из самых верных и надежных источников узнаешь, таких, что сомнений у тебя не будет.

Обещай, что прежде, чем принять решение, ты меня выслушаешь и поверишь мне, если будет хоть малейшая возможность.

– Не понимаю. Если мне сообщат, что вы в очередной раз подсылаете убийц…

– Ты вызовешь меня и выслушаешь мои объяснения. И поверишь мне, а не надежным источникам.

Олег задумался.

– В этом есть свой резон, – признал он наконец. – Вас наверняка постараются оклеветать. Хорошо. Обещаю, что никогда не буду действовать против вас сгоряча, не взвесив все обстоятельства и не выслушав вас. Этого достаточно?

– Не совсем. Впрочем, это лучше, чем ничего, – Шварцман отхлебнул из своего бокала. – М-м-м… я уже и забыл, каково кьянти на вкус! Ну, а теперь выкладывай, что именно у тебя на уме. Подумаем, можно ли это выполнить, и если можно, то как.

– Ну что же, Павел Семенович, – невесело улыбнулся ему Олег. – Рад, что мы снова работаем вместе. Если я вам скажу, что в первую очередь мы займемся министерством сельскотоварного производства, не испугаетесь? Наш обожаемый Смитсон Иван Васильевич с самых выборов сидит у меня в печенках. Ну что, не боязно?

Бывший начальник канцелярии задумчиво посмотрел на него.

– Ну ты и наглец, Олег мой Захарович, – наконец откликнулся он. – Я бы на твоем месте не рискнул. Уж очень хорошо он сидит, с налету не сковырнешь. Но ты всегда был нахалом, с самого первого дня. За то мне и полюбился. Ну, – он слегка приподнял бокал, – за начало!

– За начало, – эхом откликнулся Олег, пригубливая вино и нажимая кнопку интеркома. – Франц, позови Бирона, пожалуйста. Пусть войдет, – он отпустил кнопку и в упор уставился на бывшего начальника канцелярии. – Ну, а теперь, Павел Семенович, настало время вам услышать слова, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не должны произноситься за пределами моего кабинета. В течение последнего месяца мы с Павлом прорабатываем совершенно секретный план под условным названием "Ночной танцор". И именно здесь нам очень нужна ваша помощь…