"Ложь во спасение" - читать интересную книгу автора (Ховард Линда)Глава 10Они неподвижно лежали, слитые вместе, порывистый ветер трепал их волосы, из звуков слышались лишь шелест деревьев и вздохи. Джей была ошеломлена тем, что произошло: чувства в полном смятении, как будто она только что пережила шторм. Она была не в силах пошевелиться. Потом Стив оперся руками на землю и снял с нее свой вес, обескуражив выражением лица – настолько жестким, что она съежилась, не зная почему. Он выругался низким и скрипучим голосом, когда расцепил их тела, скатился с нее и встал на колени. Неуверенность парализовала ее, пока оцепеневший рассудок пытался найти причину его гнева. Он натянул джинсы, но не побеспокоился застегнуть их, вместо этого обхватил ее руками, отрывая от земли, и поднялся на ноги с гибкой грацией. Взошел по ступенькам и, не говоря ни слова, зашагал в дом, потом отнес ее в ванную. Осторожно поставил на коврик, нагнулся, чтобы включить воду, затем выпрямился и повернулся к ней. Расстегнул платье и мягко стянул его через голову, оставив ее голой и дрожащей от холода и возбуждения. Джей послушно стояла, безвольно опустив руки по бокам, наблюдая за ним с испугом широко открытыми удивленными глазами. Что не так? Стив поспешно разделся, затем перенес ее в душевую кабину, встал рядом и закрыл за собой скользящую дверь. Джей попятилась, немного озадаченная тем, сколько места он занял, и, наблюдая, как слегка подрагивают мышцы на его спине, пока он регулировал воду и включал душ. Теплая вода, вырвавшаяся из лейки душа, тут же заполнила маленькое помещение паром. Стив притянул ее под воду и держал там, даже когда она выдохнула протест, потому что вода жалила холодную кожу. – Нет, ты должна согреться, – грубо сказал он, проводя ладонями вверх и вниз по ее рукам и плечам. – Повернись и позволь мне вымыть тебе волосы. Джей безропотно подчинилась, понимая, что они, должно быть, полностью в грязи. Его руки были нежными, пока он намыливал и ополаскивал ее волосы, а затем мыл все тело. Она начала чувствовать себя очень горячей от сочетания воды и поглаживания мыльных рук, сначала по грудям и животу, потом по ногам и ягодицам, и наконец между ног. Дыхание участилось, жар поднимался изнутри. Его касания замедлились, напряженные лицевые мускулы судорожно подергивались. Она перестала дышать, когда он дразняще исследовал вход в ее тело, просто поглаживая кончиком пальца, затем один палец проник внутрь. Джей ухватилась за его плечи, вцепилась ногтями в гладкую влажную кожу. Груди напряглись и заныли, пока она висела на нем в томительном предвкушении, ожидая этого маленького вторжения, желая гораздо большего. Она почувствовала, как отвердела плоть около ее бедра, дрожь удовольствия сотрясала тело. Он что-то пробормотал, но звук был настолько резким, что она ничего не смогла разобрать; потом оказалась в его руках, рот захватил ее губы. Она уступила его настойчивости и закинула руки ему на шею. Их скользкие от воды тела двигались вместе, волосы на его груди, как наждак, царапали ее соски, твердая плоть продвигалась внутрь. – Да, – всхлипнула она. – Прости, малыш, – произнес он, слова звучали хрипло, неистово и настойчиво. Губы переместились вниз к шее, покусывая чувствительную дугу, облизывая маленькую ямочку у основания, где четко бился пульс. – Я не хотел быть таким грубым. Так вот в чем дело: он сердился не на нее – на себя. Но это недостаточная причина, чтобы помешать взять ее снова. Она чувствовала голод в большом мощном теле, и снова потеря им самоконтроля дико взволновала ее. Она уже была замужем, но Стив всегда держался сдержанно, скрывая от нее часть своей натуры, а ее страстность нуждалась в большем. И теперь мужчина в ее объятьях обезумел от голода, потерял власть над собой от потребности в ней, и его безудержность соответствовала ее собственной неистовой страсти. Всю жизнь она жаждала такого отклика, чтобы уравновесить свой; ничего не получив, замкнулась в раковине жесткого самоконтроля и только сейчас обрела свободу. Джей цеплялась за него, как виноградная лоза, влажное тело льнуло к нему. – Я люблю тебя, – простонала она, потому что это единственное, что она могла сказать: единственная истинная правда в лабиринте лжи и отговорок. Стив оторвался от ее шеи, лицо находилось так близко к ней, что пристальный горящий взгляд был всем, что она могла видеть. – Я причинил тебе боль, – прорычал он. Она не стала отрицать. – Да, – ответила она, прижавшись ртом к его губам, ее язык изящно исследовал его. Его руки настолько сильно сжали ее, что она не могла дышать, но дыхание не имело значения. Его поцелуи имели значение. Ее любовь имела значение. В конце концов, он собрал какие-то остатки самообладания, которых хватило, чтобы выключить воду и вывести ее из душевой кабинки. Она так и не отпустила его шею, когда он поднял ее и понес в свою кровать, с обоих капала вода. Она не заботилась о простынях. Все, о чем она беспокоилась – горячий рот на своих грудях, огрубевшие кончики пальцев на их вершинках, и наконец – мощное вторжение. И снова она вскрикнула от потрясения, инстинктивно пытаясь сомкнуть бедра. Но ноги только сильнее сжали его мускулистые бедра, и движение направило его глубже. Стив стиснул зубы, заставляя себя лежать неподвижно, хотя все инстинкты молили о движении. Потребность в ней была настолько нестерпимой, что заглушила все остальное в мире, кроме женщины в его руках, женщины, чье тонкое тело сжимало его так сильно, подталкивая к краю безумия. Но ради ее удовольствия он все же сумел сдержаться, пока она не приспособилась к нему. Лежа, он оперся на локти, чтобы не раздавить ее своим весом, посмотрел вниз на нее и вздрогнул от удовольствия и возбуждения, наблюдая за ее лицом, когда она осторожно приподняла бедра, чтобы принять его целиком. Глубокий стон вырвался из его груди. Он знал, что был слишком груб и настойчив, не дав ей времени получить наслаждение, но на сей раз она будет с ним. Ее губы слегка раздвинулись в улыбке, настолько женственной, что у него остановилось дыхание, потемневшие синие глаза бросали вызов. Бедра снова приподнялись. – Чего ты ждешь? – выдохнула она. – Тебя, – ответил он и, даже потерявшись в безумном экстазе, понимал, что это правда. Он ждал ее всю жизнь. Стив всегда спал очень чутко и сейчас остро ощущал влажные простыни, которые раздражали отяжелевшее после занятий любовью тело. Джей лежала в его руках, крепко спящая от утомления; он не хотел тревожить ее, но и не хотел, чтобы она замерзла. Он выбрался из кровати и поднял легкое тело, затем отнес ее в другую спальню, устраивая в сухой постели. Джей недовольно заворчала, когда он положил ее, затем снова расслабилась, дыхание стало ровным, после того как он нежно погладил ее спину. Стив присоединился к ней на кровати, она придвинулась ближе, в твердое собственническое объятие. Его чувства к ней были настолько сильны, что причиняли боль. Даже потеряв память, он понимал, что никогда никакая другая женщина не взрывала его самоконтроль, как это сделала она. Он никогда не жаждал другой женщины так сильно, никого не ждал так долго, как ее. Она затмила все другие проблемы. Благодаря ей он не терзался из-за потери памяти, чувствовал только раздражение и любопытство. Прошлая жизнь не имела значения, потому что Джей была здесь, в настоящем. Они связаны такими узами, которые выходят за рамки памяти. Стив нахмурился, уверенно провел рукой по изгибу бедра к теплой упругой груди. Из всего, что он вспомнил, почему не было ни одного воспоминания о Джей? Это те воспоминания, потеря которых возмущала. Он хотел вспомнить каждую минуту, которую провел с ней, хотел вспомнить, почему позволил ей ускользнуть. Хотел вспомнить их свадьбу и как в первый раз занялся с ней любовью; полное отсутствие этих воспоминаний убивало. Она была центром его жизни; почему он не помнит Все было незнакомым, как в первый раз. Джей слегка пошевелилась рядом с ним, он успокаивающе погладил ее рукой, удовлетворенный тем, что просто держит ее. Они поженятся, как только он сможет ее уговорить, и теперь в его распоряжении очень мощное оружие. Сцена взорвалась в сознании. Стив лежал неподвижно, стиснув зубы от усилий не выскочить из кровати. Из какого ада всплыли эти воспоминания? Человек назвал его «сыном», но, возможно, это просто выражение привязанности, а не свидетельство родства. У него нет семьи, так что они, должно быть, были близкими друзьями, но Джей сказала, что он всегда был одиночкой. Кто эти люди? Они волнуются о нем? Джей знает что-нибудь о них? Черт, это что-то, что действительно происходило, или он наблюдал сцену из кино? Кино. Ассоциации вызвали другой ретроспективный кадр, но этот был полон повторяющимися заглавными титрами. Стив уставился в потолок спальни, ощущая, как пот скатывается по ребрам. Еще одно кино? Из всего, что он вспомнил, почему только фильмы? И почему они настолько реалистичные, как будто он принимал в них участие? Надо расспросить доктора, но, по крайней мере, это признак того, что память возвращается, ведь они обещали, что так и будет. В любом случае придется туда съездить, проверить глаза: он ощущал напряжение, когда читал, и оно не уменьшалось. Он определенно нуждается в очках. Очки... Стив подавил проклятье, поскольку сцена исчезла. Странно, почему тот старик назвал его «мистером Стоуном», возможно, он использовал вымышленное имя? Да, это имело смысл, если только это не еще одна сцена из какого-то кино. Может быть, это то, что он видел, а не то, что произошло с ним на самом деле. Джей заерзала в его руках и внезапно проснулась, подняла голову и с тревогой взглянула на него. – Что случилось? Она чувствовала его напряжение, как было с самого начала. Он сумел улыбнуться и коснулся ее щеки тыльной стороной пальцев. – Ничего, – заверил он ее. Она выглядела сонной и чувственной, глаза полуприкрыты тяжелыми веками, сочный рот распух от контакта с его твердыми губами. Она посмотрела вокруг. – Мы в моей комнате, – удивилась она. – М-м-м. Простыни на моей кровати были влажными, так что я принес тебя сюда. Румянец окрасил ее щеки, когда она вспомнила, от чего простыни стали такими влажными, и довольная удовлетворенная улыбка изогнула ее губы. Джей подняла руку и коснулась его лица, легко, как он касался ее; темно-синие глаза медленно блуждали по его чертам с мучительной нежностью, исследуя каждую линию и черточку, питая любовь в сердце. Она не осознавала выражение своего лица, но он-то видел его, и грудь сжало. Стив хотел сказать: «Не люби меня так сильно», – но промолчал, потому что именно это стало для него самым необходимым. Он откашлялся. – У нас есть выбор. – Чем заняться? Конечно, есть. Чем? – Можем встать и съесть обед, который ты приготовила… – Он прервался, чтобы поднять голову и посмотреть на часы, – … три часа назад, или можем попробовать разворотить и эту кровать тоже. Она поразмыслила. – Думаю, мы должны пообедать, иначе у меня просто не хватит сил помочь тебе разворотить эту кровать. – Правильно мыслишь. Он обнимал ее, медля вставать, несмотря на собственный голод, и обнаружил, что поглаживает ее вверх и вниз с чувственным удовольствием. Потом остановился и обхватил рукой ее живот. – Если ты не хочешь выйти за меня замуж в эти выходные, придется что-то предпринять для контроля рождаемости. Джей почувствовала, словно ее сердце резко разбухло и стало таким огромным, что заполнило всю грудь. За эти несколько великолепных часов она забыла, как закружилась и запуталась в извилистом лабиринте обмана. Она ничего не хотела так сильно, как сказать: «Да, давай поженимся», – но не посмела. Только когда он узнает, кем был – а она знала, кем он был, – этот мужчина еще раз должен подтвердить, что хочет жениться на ней. Так что она проигнорировала первую часть его заявления и просто ответила на вторую. – Не придется волноваться о контроле рождаемости. Я принимаю противозачаточные таблетки. Доктор назначил их семь месяцев назад, потому что мой цикл стал очень беспорядочным. Его глаза слегка сузились, рука, лежащая на животе, потяжелела. – Что-то не так? – Да нет. Просто я слишком напряженно работала. Наверное, сейчас я смогу обойтись без них. – Потом улыбнулась и уткнулась лицом ему в плечо. – Хотя, из-за внезапных обстоятельств, вряд ли. Он фыркнул. – Чертовски внезапных. Мне было очень тяжело последние два месяца. И все-таки мы могли бы пожениться в эти выходные. Джей выбралась из жестких объятий и стала одеваться с напряженным лицом. Надела свежее нижнее белье, вытащила свитер из шкафа и натянула его через голову. Стив с кровати наблюдал за ней. И продолжил мягким голосом. – Я хочу услышать ответ. Она откинула спутанные волосы с глаз. – Стив… Она остановилась, почти съеживаясь от необходимости называть его этим именем. Теперь, более чем когда-либо, она хотела, жаждала узнать имя любимого. – Я не могу выйти за тебя замуж, пока не вернется память. Он отбросил простыню в сторону и встал, великолепный в своей наготе. Частота пульса Джей резко возросла, пока она смотрела на него. Все километры, которые он пробежал, дрова, которые нарубил, обвили тело мускулами. Тяжелые ранения не изуродовали его, оставив только шрамы. Сердце билось медленными тяжелыми толчками. Она качала его в колыбели своего тела, принимала резкие толчки, добавляя к его огню собственный жар. Ленивая нега уступала место нарастающему теплу и трепету. – Какое значение имеет моя память? – рявкнул он, и она вскинула пристальный взгляд, понимая, что он в ярости. – Никакая другая женщина не претендует на меня, и ты это знаешь, так что не корми меня снова этим дерьмом. Почему мы должны ждать? – Я хочу, чтобы ты был уверен, – ответила она умиротворяющим тоном. – Черт побери, я уверен! – Как ты можешь быть уверен, если не знаешь, что произошло? Не пожалеешь ли ты о женитьбе, когда все вернется. – Она попыталась улыбнуться. – Мы вместе, и у нас есть время. Пока остановимся на этом. Стив заставил себя довольствоваться сказанным, и во многих отношениях этого было достаточно. Они жили вместе в самом истинном смысле слова, как партнеры, друзья и любовники. До того, как снова выпал снег, они всю неделю исследовали каждый сантиметр их высокогорного луга. Он показал ей датчики лазерных лучей, которые установил поперек тропинок и продемонстрировал, как использовать и радиопередатчик, и компьютер. Стало облегчением, что не надо скрывать от нее, как глубоко он вовлечен в шпионаж, хотя она немного разозлилась на него, потому что все оборудование было спрятано от нее в сарае, и только теперь он удосужился сообщить ей обо всем. Ему нравилось выводить ее из себя. Захватывающее, какое-то первобытное удовольствие – смотреть в эти синие глаза, суженные, как у кошки, – последний признак того, что он спровоцировал ее на нападение. В тот день он подумал, что это незваный гость, отслеживал того по снегу и потом схватил; ее гнев поразил его, вывел из равновесия, но и возбудил. Большинство людей, которые знали Джей, никогда бы не подумали, что она способна на такую ярость или что будет физически бороться с кем-то. Ситуация многое рассказала ему о ней: о страстной, изменчивой стороне ее личности и о том, что требуется, чтобы вызвать такие чувства. Вероятно, очень немногие могли разозлить ее, но он мог, потому что она любила его. И после того, как он заставлял ее возмущаться, ему нравилось бороться с ней и нравилось, что она выходила из себя. Физически она восхищала его. Она была все еще слишком хрупкой, хотя хорошо ела, но он получал удовольствие, наблюдая за аккуратными бедрами и очень даже округлыми ягодицами в обтягивающих джинсах. Шелковистая кожа, высокие полные груди, экзотический рот, полный и легко обижающийся; и не важно, во что она одета, она возбуждала его, потому что он знал, что скрывается под этой одеждой. И еще он знал, что все, что должен сделать, – дотронуться до нее, и она упадет в его руки, горячие и жаждущие. Такая реакция завораживала; в ней было что-то настолько непривычное, как будто он никогда не знал подобного прежде. Как-то утром они встали и обнаружили, что снег снова шел всю ночь, и продолжал сыпать весь день, непрерывная завеса из хлопьев. Не считая походов наружу, чтобы принести побольше дров, Джей и Стив провели день в доме, просматривая старые фильмы. Еще одно преимущество спутниковой антенны: они всегда могли найти что-нибудь интересное по телевизору, если было настроение. Занятие идеально подходило для ленивого времяпрепровождения, когда нет ничего лучше, чем лежать и наблюдать за огромными снежными хлопьями, медленно падающими на землю. Как раз перед наступлением темноты Стив ушел, чтобы, как обычно, проверить окрестности. Пока он там бродил, Джей начала готовить ужин, напевая, как делала всегда, когда была довольна жизнью. Это просто рай. Она знала, что ситуация не продлится долго: когда память вернется, даже если он все еще захочет жениться на ней, их жизни изменятся. Они уедут отсюда, найдут другой дом. Ей придется подыскать другую работу. Настигнут и другие заботы. Это время украдено из реального мира, и она хотела насладиться каждой минутой. Вторглась короткая мрачная мысль: может быть, это все, что она получит. Возможно, так и есть. Если так, эти дни были тем более драгоценны. Стив вошел через черный ход, стряхивая снег с плеч и волос перед тем, как снять толстую куртку. – Только следы кроликов. – Он выглядел задумчивым. – Ты любишь кроликов? Джей обернулась от сыра, который натирала для спагетти. – Если ты застрелишь Пасхального кролика[10]... – начала она угрожающим тоном. – Это просто вопрос, – сказал он, схватил ее для поцелуя, затем потерся холодной огрубевшей от щетины щекой. – Хорошо пахнешь. Как лук, чеснок и томатный соус. На самом деле она пахла сама собой: сладким, теплым, женственным ароматом, который он связывал только с ней и ни с кем еще. Он ткнулся прохладным носом ей в шею и вдохнул ее запах, ощущая знакомое напряжение, растущее в чреслах. – Ты ничего не получишь, если будешь говорить мне, что я пахну, как лук и чеснок, – ответила Джей, возвращаясь к домашним делам, невзирая на то, что он обхватил ее талию. – Даже если я скажу, что меня сводит с ума, что ты пахнешь луком и чесноком? – Ха. Ты похож на всех мужчин. Скажешь все что угодно, когда хочешь есть. Хмыкнув, он освободил ее, накрыл на стол и начал намазывать маслом хлеб. – Куда бы ты хотела поехать? – На Гавайи. – Я больше подумывал насчет Колорадо-Спрингс. Или, возможно Денвера. – Я была в Колорадо-Спрингс, – ответила она, затем с любопытством посмотрела на него через плечо. – А зачем мы поедем в Колорадо-Спрингс? – Предполагаю, Фрэнк не захочет, чтобы мы вернулись в Вашингтон даже ненадолго, так что он привезет доктора, чтобы проверить мои глаза. По логике, это означает или Колорадо-Спрингс, или Денвер, и держу пари на Колорадо-Спрингс. А также держу пари, что он не захочет, чтобы доктор знал местоположение дома, значит, мы поедем к нему. Джей понимала, что Стив снова должен проверить глаза, но разговор об этом вернул ее в реальный мир, ворвался в их личный рай. Наверное, покажется странным просто наблюдать за другими людьми, а не разговаривать с ними. Но чтение утомляло его глаза – она видела это, – и прошло достаточно времени, чтобы понять, что зрение не собирается улучшаться. Она подумала о том, как он будет смотреться в очках, и теплое чувство начало разливаться в животе. Сексуально. Она улыбнулась. – Да, думаю, что хотела бы совершить поездку. Я слишком долго ела собственную стряпню. – После ужина свяжусь с Фрэнком. Возможно, и позвонит, но накормить его куда важнее. Джей приготовила замечательные спагетти, а налаживание связи с Фрэнком может занять много времени. Сначала основное. После того, как тарелки после ужина были вымыты и Стив пошел в сарай связываться с Фрэнком, Джей растянулась на ковре перед камином, впервые вспомнив о небольшой роскошной квартире в Нью-Йорке, которую Фрэнк держал для нее. Та резко контрастировала с незатейливым комфортом коттеджа, но Джей теперь предпочитала этот дом. Ей не хотелось оставлять это место – здесь наверняка очень красиво летом, – но она задавалась вопросом, как долго они еще пробудут здесь. Конечно, к тому времени память вернется к Стиву, и, даже если нет, сколько времени пройдет, прежде чем Фрэнк скажет ему правду? Они не могут позволить ему вечно жить жизнью другого человека. Или могут? Это их план? Они как-то узнали, что он никогда не вернет память? Зеркала продолжали отражать разные ответы, разные аспекты загадки, разные решения. И ничто из этого не было пригодным. – Спишь? – мягко поинтересовался Стив. Джей ахнула и перевернулась, сердце подпрыгнуло. – Не слышала, как ты вошел. Ты не производишь никакого шума. Он всегда двигался тихо, как кот, но она должна была расслышать стук двери черного входа. Она настолько углубилась в размышления, что не замечала звуков. – Чтобы незаметно подкрасться к тебе, дорогая, – прорычал он голосом большого страшного волка. Стив растянулся рядом на ковре, погрузил пальцы в ее волосы, потом повернул к себе ее лицо. Он целовал ее медленно, глубоко, настойчиво, используя язык. Ее дыхание изменилось, глаза стали тяжелыми с поволокой. Желание горячей волной поднималось в ней, медленно расширяясь, пока полностью не заполнило. Они никуда не спешили. Было так хорошо лежать в тепле потрескивающего огня и наслаждаться поцелуями. Но, в конце концов, жара стала невыносимой, и Джей застонала, когда он расстегнул ее фланелевую рубашку и распахнул, чтобы прижать губы к груди. Стив лег на нее, удерживая сильными ногами, хотя она беспокойно вертелась под ним. Она хотела большего. Джей снова застонала резким от возбуждения голосом, потом повернулась и провела соском по его губам. Он лениво облизал его языком, затем сжал губами и сильно втянул в рот, давая ей то, в чем она нуждалась. Свет от камина отражался на ее волосах золотыми огнями, на коже – розовыми бликами, пока он расстегивал и снимал ее джинсы. Ее рот был алым и влажным, поблескивая от его поцелуев. Внезапно он не смог больше ждать и сорвал с себя одежду. Фланелевая рубашка все еще висела на ее плечах. Он стянул ее и встал на колени между ее ногами, накрыл ее бедра своими, потом подался вперед, проникая в нее, соединяя тела так же уверенно, как жизни. Позже они долго лежали вместе, слишком удовлетворенные, чтобы двигаться. Стив подбросил в камин еще одно полено, надел джинсы, затем укутал ее собственной рубашкой, чтобы никакой холод ее не коснулся. Джей сидела в кольце его рук, голова лежала на его плече, и мечтала, чтобы ничего, что когда-нибудь может случиться, не разрушило это счастье. Он смотрел на колеблющийся желтый огонь, потерся шероховатым подбородком о ее волосы. – Ты хочешь детей? – рассеянно спросил он. Вопрос настолько поразил ее, что она оторвала голову от его плеча. – Я... думаю, что да, – ответила она. – На самом деле, я никогда не думала об этом, потому что просто не рассматривала такой вариант, но теперь... Ее голос затих. – Раньше у нас практически не было семьи. И я не хочу, чтобы все повторилось. Я хочу приходить домой каждый вечер и жить нормальной жизнью. – Он обхватил ее руками. – Я хотел бы иметь несколько детей, но это совместное решение. Я не знал, что ты думаешь об этом. – Я люблю детей, – мягко ответила она, но почувствовала себя виноватой. Раньше у них вообще не было семьи! Он ощущал вину за действия совсем другого мужчины. – Да, я тоже их люблю. – Он улыбнулся, все еще глядя на огонь. – Я получал удовольствие от наблюдения за Эми… Джей отдернулась от него, глаза панически распахнулись. – Кто это – Эми? Лицо Стива стало жестким, рот – мрачным. – Не знаю, – пробормотал он. – Я чувствую себя так, будто только что столкнулся с кирпичной стеной. Слова просто вырвались, потом – Джей почувствовала тошноту. Она настолько ошиблась, поверив, что Фрэнк не будет устраивать все это, если Стив женат? Возможно ли, что он чей-то муж, чей-то отец? Стив наблюдал за ней и ощущал, если не содержание, то направление ее мыслей. – Нет, я не женат, и не имею никаких детей, – резко сказал он, прижимая ее к себе. – Вероятно, это просто маленькая дочка друга. Ты знаешь какую-нибудь маленькую девочку по имени Эми? Она покачала головой, не глядя на него. Страх вернулся, она ощущала себя окоченевшей. Память возвращается? Когда это произойдет, он уедет? Рай мог закончиться в любое время. После того, как они устроились на кровати, Стив долго лежал с открытыми глазами. Джей спала в его руках, как было каждую ночь с приходом чинука, волосы струились по его левому плечу, теплое дыхание согревало шею. Обнаженное шелковистое тело прижималось к левому боку, тонкая рука лежала поперек его груди. Она на секунду запаниковала, когда он упомянул имя Эми, кем бы ни была эта Эми. Он прижал Джей поближе, пытаясь стереть эту панику даже из ее снов. Вероятно, что-то случилось, и случайное замечание вызвало вспышку памяти. Он надеялся, что не все воспоминания будут ее так пугать. Джей и правду боится, что он перестанет хотеть ее, когда память вернется? Господи, разве она не чувствует, как сильно он ее любит? Это чувство за рамками памяти, въелось в кости, достигло самых глубин его существа. Эми. Имя вспыхнуло в сознании, как огонь, и внезапно он увидел маленькую девочку с блестящими темными волосами, она хихикала, пытаясь запихнуть в рот пухлый, весь в ямочках кулачок. Сердце тяжело забилось. Память воспроизвела облик вместе с именем. Он не знал, кем она была, но знал ее имя, а теперь и лицо. Мысленная картинка исчезла, но он сосредоточился и обнаружил, что может вспомнить, по-настоящему вспомнить. Как он и сказал Джей, она должна быть дочерью друга, с которым познакомился после развода. Он расслабился, довольный, что память укрепляется. Пресыщенное удовольствием тело ощущалось тяжелым и бескостным, грудь вздымалась и опадала в глубоком ритме сна. Детские голоса звенели в голове, и кадры начали прокручиваться в мыслях. Другая сцена. Вспышка. Вспышка. Вспышка. Вспышка... Вспышка... Вспышка... Вспышка, вспышка, вспышка... Сцены взрывались в голове и на самом деле были только вспышками, возникающими в мозгу, как страницы просматриваемой глазами книги. Стив снова вспотел. Проклятье, эти мгновения из потока сознания были адом. Что они означают? Реальные события? Он был бы счастлив понять, что происходило на самом деле, а что видел по телевизору или в кино, или, возможно, даже вспомнилось что-то из книг. Ладно, кое-что очевидно, как этот Дэн Ретер с титрами, проплывающими поверх лица. Но он много раз смотрел новости по сети, с тех пор как сняли повязки с глаз, так что это могут быть недавние воспоминания. Но... Дядя Люк. Дядя Дэн. Что-то в этих детях и именах казалось очень реальным, так же как и в Эми. Мужчина выбрался из кровати, очень осторожно, чтобы не разбудить Джей, и прошел в гостиную, где долго стоял перед затухающим огнем, глядя на жар тлеющих угольков. Он знал, что возвращение памяти в полном объеме близко. Казалось, что надо только завернуть за угол, и все вспомнится; но выбраться из мысленного тупика не так легко, как думалось. За месяцы, прошедшие после взрыва, он стал другим человеком; теперь он пытался соединить двух разных людей и слить их воедино. Стив рассеянно потер кончики пальцев большим пальцем. Когда заметил, что делает, поднял руку, чтобы рассмотреть ее. Костные мозоли вернулись благодаря раскалыванию поленьев, но кончики пальцев были все еще гладкими. Сколько в нем осталось от себя самого, или его личность стерта так же окончательно, как отпечатки пальцев? Когда смотрит в зеркало, сколько там от Стива Кроссфилда, а сколько от пластической операции? Лицо изменено, голос изменен, отпечатки пальцев стерты. Он новый. Возродился из тьмы, возвращен к жизни голосом Джей, зовущим его к свету. Неважно, что он сделал или не вспомнил, у него есть Джей. Она стала его частью, и никакие операции не могут этого изменить. Комната остывала, потому что погас огонь, и, наконец, Стив почувствовал озноб в голом теле. Вернулся в спальню, скользнул под стеганое одеяло и ощутил, как его окутало тепло Джей. Она что-то пробормотала, придвигаясь поближе к нему, даже во сне ища привычное положение. Желание тут же пронзило его, настолько неотложное, будто он не удовлетворил его часом раньше. – Джей, – прошептал Стив низким мрачным голосом и потащил ее под себя. Она проснулась и потянулась к нему, руки скользнули вокруг его шеи, и в темноте они любили друг друга, пока не осталось места для других воспоминаний, кроме тех, что создали вместе. |
||
|