"Завороженные" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)

Глава 7

— Никогда не смогу тебя отблагодарить. Никогда. — Роуз стояла, глядя в кухонное окно. Во дворе муж с сыном сидели на солнышке, катали яркий оранжевый мячик. — Смотрю на них и…

— Знаю. — Мэл обхватила подругу за плечи. Обе молча смотрели, слушали хохот Дэвида. Роуз крепко стиснула руку Мэл. — Потрясающе смотрятся, правда?

— Идеально. — Роуз промокнула платочком глаза и вздохнула. — Просто идеально. Как я боялась никогда больше его не увидеть…

— Не вспоминай. Он вернулся.

— Благодаря тебе и мистеру Доновану.

Роуз отошла от окна, но постоянно на него посматривала. Интересно, скоро ли перестанет дергаться, на секунду потеряв сына из виду?

— Можешь что-нибудь рассказать мне про тех самых людей? Агенты ФБР были очень добры и сочувствовали, но…

— Держали язык за зубами, — договорила Мэл. — Люди хорошие, Роуз. Хорошие люди, которым необходима семья. Совершили ошибку, доверились негодяям. Но от всей души заботились о Дэвиде.

— Он сильно вырос, ходить пробует. — В голосе слышится горечь матери, пропустившей драгоценные месяцы жизни сына. Но слышится и сочувствие к другой матери, которая в другом городе смотрит на пустую кроватку. — Знаю, они его любили. Знаю, как ей сейчас больно и страшно. Даже хуже, чем мне. Она уже точно его не вернет. — Роуз ударила по столу кулаками. — Кто это с нами сделал?

— Не знаю. Работаю.

— С мистером Донованом? Он проявляет такое внимание…

— Себастьян?

— Мы немножечко поговорили, когда он заезжал.

— Вот как? — Кажется, восклицание действительно прозвучало небрежно. — Заезжал?

Лицо Роуз смягчилось, она стала почти такой, как в безмятежные времена до похищения сына.

— Привез Дэвиду его мишку и чудный голубой парусник.

Парусник. И об этом подумал.

— Очень мило с его стороны.

— Просто, кажется, он все понимает. То, что пережили мы со Стэном, и то, что сейчас переживают те люди в Атланте. По вине того, кто вообще о людях не думает. Ни о детях, ни о матерях, ни о семьях. Хочет только деньги из них выжать. — Губы дрогнули и крепко сжались. — Наверное, поэтому мистер Донован не разрешил нам со Стэном ему заплатить.

— Не взял денег? — Мэл постаралась выдержать бесстрастный тон.

— Ни цента. — Вспомнив о других обязанностях, Роуз заглянула в духовку, где жарилось мясо. — Сказал, чтобы мы лучше послали, что можем, в приют для бездомных.

— Понятно.

— Сказал, хочет продолжить расследование.

— То есть?

— Сказал, нехорошо, что младенцев крадут из колясок, а потом продают, как щенков. Говорит, есть границы, которые переступать нельзя.

— Правильно… Мне надо идти.

Удивленная Роуз захлопнула дверцу духовки.

— Обедать не останешься?

— Правда не могу. — Мэл поколебалась и совершила редкий для себя поступок — чмокнула подругу в щеку. Хорошо бы научиться делать это легко и непринужденно. — Есть кое-какие дела.

По пути в гору машина нырнула в низкое облачко. Раньше надо было это сделать, но они вернулись в Монтерей всего пару дней назад.

Поехал не с ней повидаться, а к Роуз, не потрудившись продвинуться еще на несколько кварталов. Теперь ясно: молол чепуху, издевался. Исключительно для потехи признавался, что хочет ее, считает привлекательной, нес всякий бред насчет глаз, волос, кожи. Если б говорил серьезно, то сделал бы шаг. Лучше бы сделал. Разве можно решить, отфутболить его или нет, если он ничего не делает?

Поэтому надо дернуть волка за хвост в его логове. Выполнить обязательства, высказать заявления, задать вопросы, получить ответы. Она к этому вполне готова.

Мэл свернула на ухабистую подъездную дорожку, на полпути ударила по тормозам — перед машиной пролетел конь с всадником. Черный жеребец и смуглый темноволосый мужчина стремительно проскакали по гравию. При виде холеного коня и седока с золотистой кожей, с черными, разлетающимися на ветру волосами Мэл перенеслась назад на столетия, когда приходилось биться с драконами и магия разливалась в воздухе. Так и сидела с разинутым ртом, пока конь с всадником гарцевал по каменистому склону, окунаясь в туман и выныривая на солнце, великолепней любого кентавра.

Когда утих топот копыт, она поехала дальше, напоминая себе, что находится в реальном мире. Мотор жалобно ревел на спуске, чихал, кашлял, но все-таки услужливо тянул к дому.

Как и ожидалось, Себастьян в загоне чистил Эроса. Сойдя с коня, он не стал менее великолепным, менее загадочным. Источал силу. На лице и в глазах не угасло возбуждение, на спине и плечах волнами перекатывались мышцы. Дотронешься — обожжешься.

— Хороший день для верховой езды.

Себастьян оглянулся с улыбкой:

— Почти каждый годится. Простите, что не подхожу, не могу оставить Эроса в таком состоянии.

— Ничего. — Даже хорошо. — Заехала узнать, не найдется ли у вас минуты. Хотелось бы кое-что прояснить.

— Думаю, для вас найдется. — Он хлопнул коня по боку, поставил его ногу себе на колено и принялся чистить копыто. — Виделись с Роуз?

— Да. Я как раз оттуда. Она рассказала, что вы заезжали. Привезли Дэвиду парусник.

Себастьян мельком взглянул на Мэл и занялся другим копытом.

— По-моему, ему полезно иметь перед глазами что-то знакомое, что он видел в последние месяцы.

— Очень… мило с вашей стороны.

Себастьян выпрямился и перешел к передней ноге.

— Бывают у меня такие порывы.

Почувствовав, что наступил удачный момент, Мэл уткнулась ботинком в нижнюю перекладину забора и сказала:

— По словам Роуз, вы отказались от платы.

— Кажется, я уже говорил, что в деньгах не нуждаюсь.

— Знаю. — Мэл прислонилась к ограде, погладила шею Эроса. Никакой магии. Просто прекрасное животное в расцвете сил. Как и его хозяин. — Я кое-что проверила. У вас немало деловых предприятий.

— И так можно сказать.

— Думаю, заколачивать деньги легче, имея хороший кусок для начала.

Себастьян осмотрел последнее копыто.

— Пожалуй. И тратить их легче при том же условии.

— Тут вы меня поймали. — Он поднялся, она, склонив голову набок, спросила: — Трудно было в Чикаго? — и сразу пожалела о сказанном. Он не успел забыть.

— Да, трудно. Я ошибся.

— Но все-таки добились успеха. Убийцу нашли с вашей помощью, остановили.

— Не считаю пятерых погибших успехом. — Он шлепнул Эроса по спине, отпустил на свободу. — Может быть, в дом зайдем, обождете, пока я в порядок себя приведу?

— Себастьян…

Мэл впервые назвала его по имени, и он так удивился, что замер у ограды.

— Пять человек погибли, — тихо сказала она, все понимая. — А сколько спаслись, знаете?

— Нет. Не знаю. — Он перескочил через ограду, легко приземлившись с ней рядом. — Спасибо, что спросили. — Взял ее за руку, пробежался пальцами от плеча до локтя и запястья. — Пойдемте.

Во дворе лучше, есть простор для маневров. Если маневры понадобятся. Хотя отказ войти в дом показался бы глупой слабостью.

— Хочу кое о чем поговорить.

— Догадываюсь. Обедали?

— Нет.

— Очень хорошо. Поговорим за едой.

Вошли в боковую дверь. Поднялись по пандусу из красного дерева с балюстрадой из бальзамина прямо на кухню за широкой стеклянной дверью. Белизна и ультрамарин, блеск и глянец, как на страницах журнала высокой моды. Себастьян сразу шагнул к холодильнику с прозрачной дверцей, вытащил охлажденную бутылку вина, указал на стул на кафельном рабочем острове:

— Садитесь, — вытащил пробку, налил бокал, поставил перед Мэл. — Будьте как дома. Мне надо почиститься.

В его отсутствие она не стала садиться. Не из бесцеремонности, а из врожденного любопытства. Нет лучшего способа больше узнать о человеке, чем побродить по его жилищу. Отчаянно хочется узнать побольше о Себастьяне Доноване.

На кухне идеальная чистота, нигде ни единого пятнышка, тарелки в застекленных буфетах расставлены по ранжиру. Пахнет не чистящими средствами, не препаратами от насекомых, а свежескошенной травой. Пучки трав висят перед окном над раковиной. Пахнут приятно, загадочно.

В одном выдвинутом наугад ящике формы для выпечки, в другом тоже аккуратно составлена кухонная посуда.

Где хаос и кроющиеся в нем тайны?

Не столько разочарованная, сколько заинтригованная, Мэл села на место, пригубила вина за секунду до его возвращения.

Теперь на нем угольно-черные джинсы, черная рубашка с закатанными до локтей рукавами. Ноги босые. Похож именно на того, кем себя объявляет.

На волшебника.

Себастьян потянулся к бутылке, налил себе вина, с улыбкой чокнулся с Мэл, заглянул в глаза:

— Доверяете мне?

— В каком смысле?

Улыбка стала еще шире.

— В выборе меню.

Мэл заморгала, поспешно поднесла к губам бокал.

— Конечно. Я практически все ем.

Он принялся собирать ингредиенты, кастрюльки, сковородки.

— Готовить будете?

— Буду. А что?

— Думала, есть что-нибудь готовое.

Он плеснул в сковородку растительное масло, она сдвинула брови.

— Хлопот слишком много.

— Люблю готовить. Это успокаивает. — В миску брошены какие-то травы.

Мэл почесала колено, с сомнением глядя на его труды.

— Помочь?

— Вы не умеете.

Она вздернула бровь:

— Откуда знаете?

— Вашу кухню видел. Против чеснока не возражаете?

— Нисколько.

Себастьян раздавил зубок плоской стороной ножа.

— О чем хотите поговорить?

— Есть пара вопросов. — Мэл заерзала на стуле, подперла кулаком подбородок. Даже не догадывалась, как приятно наблюдать за готовкой. — Это касается Роуз, Стэна и Дэвида. Что вы туда сыплете?

— Розмарин.

— Хорошо пахнет. — От него тоже. Сексуальный запах разгоряченного тела после прогулки верхом сменил не менее сексуальный лесной аромат, одновременно мужской и дикий. Она еще выпила, расслабилась настолько, что сбросила ботинки. — Это также касается мистера и миссис Фрост.

Он бросил на сковородку помидор, чеснок, травы.

— Когда один выигрывает, другой, как правило, проигрывает.

— Знаю. Мы сделали то, что должны были сделать. Только до конца не доделали.

Себастьян обвалял в муке куриные грудки и положил в кастрюльку. Хорошо смотреть, как она сидит, лениво болтая ногой, внимательно следя за его действиями.

— Продолжайте.

— Упустили из виду важного участника событий. Того, кто все это устроил. Самое главное — вернули Дэвида родителям, но дело не закончили. Дэвид не единственный украденный ребенок.

— Почему вы так думаете?

— Логическое заключение. Операция продумана, хорошо отработана, значит, случай не единичный.

— Верно. — Он вновь наполнил бокалы, полил вином куриное филе. — Не единичный.

— Вот как я понимаю. — Мэл вскочила, чувствуя себя увереннее на ногах. — Фросты с кем-то вступили в контакт. Теперь они либо выдали его федералам, либо он давным-давно смылся. По-моему, смылся.

— Дальше, — кивнул Себастьян.

— Преступники действуют в общенациональном масштабе. Это целая компания. Юрист для оформления документов, возможно, врач, по крайней мере, человек, имеющий доступ к данным о бесплодии. Я проверила, Фросты сдавали массу анализов, проходили полное обследование.

Себастьян помешивал, принюхивался, присматривался, но внимательно слушал.

— Наверняка ФБР тоже проверило.

— Разумеется. Наш приятель Деверо все знает. Но я предпочитаю доводить начатое до конца. Супружеские пары хотят создать полноценную семью любой ценой, регулируют сексуальную жизнь, садятся на диету, пляшут голыми в полнолуние… И платят. За анализы, за операции, за лекарства. Если ничего не выходит, платят за ребенка.

Мэл подошла, наклонилась к кастрюльке, пробормотала:

— Неплохо… — и продолжала: — Есть честный и законный путь. Респектабельное агентство по усыновлению, авторитетный юрист. В большинстве случаев все довольны. Ребенок попадает в хороший дом, любящие приемные родители радуются чаду, у биологической матери есть другой шанс. Но имеется и мерзкий фактор — подонки, которые никогда не гнушаются зарабатывать деньги на чужой трагедии.

— Поставьте на стол у окна две тарелки. Я внимательно слушаю.

По его указаниям она отыскала фарфоровые тарелки, ножи, вилки, ложки, салфетки и продолжила:

— В данном случае действовал не дешевый слизняк, а какой-то умный, пронырливый гад, создавший организацию, которая крадет ребенка на одном берегу океана, переправляет через всю страну, как футбольный мяч, и забрасывает в симпатичный благополучный дом за тысячи миль.

— Пока не могу возразить.

— Будь я проклята, его надо найти. Паркленд еще не задержан, хотя его возьмут. Он не профи, обыкновенный сукин сын, нашедший легкий способ расплатиться с долгами и сохранить в целости голову. Когда его отыщут, он ничего особенного не расскажет, но какую-то ниточку все-таки даст. Думаю, ФБР его выпотрошит.

— Пока рассуждения безупречны. Возьмите бутылку, садитесь.

Мэл уселась у окна.

— Только вряд ли федералы поделятся информацией с частным сыщиком.

— Верно.

Себастьян выложил на тарелки пасту с травами и помидорами, сбрызнутую вином курицу, толстые ломти хрустящего хлеба.

— А с вами поделятся. Они вам обязаны.

— Может быть.

— Дадут копию показаний Паркленда. Может, даже позволят с ним поговорить. Если намекнете, что по-прежнему интересуетесь делом, сообщат все, что знают.

— Возможно. — Себастьян попробовал грудку, признал великолепной. — А я по-прежнему интересуюсь?

Она перехватила руку, потянувшуюся к другому куску.

— Разве не хотите закончить начатое?

Он так проникновенно заглянул ей в глаза, что пальцы задрожали.

— Хочу.

Мэл смущенно отломила кусочек хлеба.

— И что?..

— Помогу вам. Использую все свои связи.

— Очень признательна. — Хоть она изо всех сил старалась не прикасаться к нему, на губах заиграла улыбка, глаза потеплели. — Правда. Буду по гроб жизни обязана.

— Вряд ли, когда выслушаете условия. Работаем вместе.

Мэл уронила хлеб.

— Слушайте, Донован, спасибо за предложение, только я работаю одна. В любом случае меня смущают ваши методы — видения и прочее.

— Вполне откровенно. А меня смущают ваши пистолеты и прочее. Поэтому пойдем на компромисс. Работаем вместе, закрывая глаза на взаимные… причуды. В конце концов, важно достигнуть цели, не так ли?

Она призадумалась, осторожно промямлила:

— Может, было бы неплохо изобразить супружескую пару… бездетную. Но если пойдем на компромисс в одном этом случае, то установим правила.

— Разумеется.

— Нечего ухмыляться. — Мозги затикали, Мэл принялась за еду. — Вкусно. Очень вкусно. Даже не похоже, что затрачено столько труда.

— Вы мне льстите.

— Нет, я хочу сказать… — Она рассмеялась, пожала плечами, отправила в рот очередной кусок. — Я всегда думала, что для приготовления вкусной еды требуется фантазия. Моя мать часто работала официанткой, приносила еду с кухни, главным образом из закусочных и столовых. С вашей близко не сравнится.

— Она жива-здорова?

— Конечно. На прошлой неделе прислала открытку из Небраски. Постоянно кочует. Ноги чешутся, по ее выражению.

— А ваш отец?

Мэл чуть поколебалась.

— Отца я не помню.

— Как матушка относится к вашей профессии?

— Считает весьма увлекательной, потому что слишком часто смотрит телевизор. А ваша? — Она взмахнула бокалом. — Как ваши родители относятся к тому, что вы волшебник из города Монтерея?

— Я не считаю себя волшебником, — ответил Себастьян после долгой паузы. — Хотя, если подумать, они были бы рады, что я продолжил семейную традицию.

Мэл глотнула вина.

— Вы член какого-то клана?

— Нет. Я член семьи.

— Знаете, я никогда бы не поверила, если б не видела… Только это не означает, что все приняла не раздумывая. — Она внимательно и пытливо заглянула ему в глаза. — Почитала кое-что об исследованиях в этой области. Многие авторитетные ученые верят в экстрасенсорные способности.

— Приятно слышать.

— Не ерничайте. Я хочу сказать, признают, что не вполне понимают человеческую психику. Просматривают энцефалограммы и прочее, изучают людей, которые угадывают закрытую карту, и тому подобное. Но совсем не обязательно верить в колдовство, ясновидение и волшебную пыль.

— Немножко волшебной пыли никому не повредит, — пробормотал Себастьян. — Надо потолковать об этом с Морганой.

— Я серьезно, — возмутилась Мэл.

— Я тоже. — Он взял ее за руку. — Я родился с кровью эльфов. Потомственный чародей, ведущий происхождение от кельтского Финна. Мой дар — ясновидение. Дар не прошеный, а данный. Он не имеет никакого отношения к науке, логике и пляскам под луной в голом виде. Это мое наследие и судьба.

Мэл долго молчала, облизала губы, прокашлялась.

— Хорошо. Кроме того, исследуется телекинез, телепатия…

— Вам нужны доказательства?

— Нет… Да. То есть, если мы будем вместе работать, хотелось бы знать масштабы вашего… дара.

— Понятно. Задумайте цифру от единицы до десяти. Шесть, — сказал Себастьян, прежде чем Мэл успела рот открыть.

— Я не приготовилась.

— Эта цифра первой пришла вам на ум.

Правда, но она тряхнула головой:

— Не приготовилась. Давайте еще раз. — Закрыла глаза.

Отлично, заключил Себастьян. Замечательно. Собрала все силы, заблокировалась. Чтобы отвлечь, он поцеловал ее пальцы.

— Три.

Глаза открылись.

— Хорошо. Как вы это делаете?

— Читаю ваши мысли. Порой слышу слова, порой вижу картины, порой чувствую то, что нельзя описать. В данный момент вы думаете, не слишком ли много выпили, потому что сердце быстро бьется, кожа горит, голова пустая, легкая.

— С головой все в порядке. — Мэл отдернула руку. — Было бы в порядке, если б вы в нее не лезли. Я же чувствую.

— Знаю. — Он удовлетворенно кивнул, поднял бокал. — Люди, не связанные со мной кровными узами, крайне редко чувствуют мое вторжение, тем более столь неглубокое. У вас есть потенциал, Сазерленд. Если пожелаете его использовать, охотно посодействую.

Она не сумела скрыть дрожь.

— Спасибо. Моя голова меня вполне устраивает. — Испытующе ощупала голову, наблюдая за Себастьяном. — Не хочу, чтобы кто-то читал мои мысли. Если мы временно станем партнерами, это первое правило.

— Согласен. Не влезу, пока не попросите. — Он улыбнулся, видя в ее глазах сомнение. — Я никогда не лгу.

— Закон чародеев?

— Если угодно.

Не угодно, но Мэл поверила на слово.

— Дальше — обмениваемся информацией. Ничего не скрываем.

— Абсолютно согласен. Не будем ничего скрывать. — Он улыбнулся чарующей и опасной улыбкой.

— Профессионалы должны вести себя профессионально.

— По мере необходимости. Ужинать вместе профессионально?

— Смешить людей не надо. То есть, если будем разыгрывать пару, которая хочет ребенка, нельзя…

— Размывать границы, — договорил Себастьян. — Понимаю. План разработали?

— Ну, полезно поддерживать связь с ФБР.

— Обеспечу.

Она усмехнулась, на то и надеялась.

— С их помощью составим надежную легенду. Документы, налоговые декларации, сведения о работе. Внимание привлекут состоятельные люди, а чересчур богатые отпугнут. Надо поселиться на новом месте, где нет ни родных, ни знакомых, зарегистрироваться в респектабельных агентствах по усыновлению. Как только ФБР выйдет на Паркленда или еще на кого-то, точно определим где и когда.

— Есть способ попроще.

— Какой?

Себастьян отмахнулся:

— Сам займусь. Иначе уйдет много времени.

— Возможно. Но дело того стоит.

— Предлагаю еще один компромисс. Я решу, где, когда и как начать, а вы займетесь дальнейшей процедурой.

Мэл поколебалась, всегда с трудом соглашаясь на компромиссы:

— Для такого решения необходимы солидные основания. Я должна знать и одобрить.

— Хорошо.

— Договорились. — Вроде все просто. Внутреннее волнение объясняется предвкушением интересного и благодарного дела. — Давайте помогу с посудой.

Она встала и начала собирать тарелки с ловкостью, усвоенной от матери-официантки. Себастьян поймал ее за руку. Волнение снова жарко вспыхнуло.

— Бросьте.

— Вы готовили. — Мэл быстро направилась к раковине. Надо отойти подальше и чем-то заняться, чтобы остаться на плаву. — Судя по всему, вы не из тех, кто оставляет повсюду грязные тарелки.

— Значит, я непредсказуем.

Когда она оглянулась, он стоял позади. Протянув руки, придержал ее за плечи, чтобы не улизнула.

— Может, эльфов нанимаете для уборки, — пробормотала Мэл.

— Я не эксплуатирую эльфов… в Калифорнии. — Себастьян принялся разминать ей плечи. — Рядом со мной сильно напрягаетесь. За едой были спокойны, даже несколько раз улыбнулись. Очень мило.

— Не люблю, когда ко мне прикасаются. — Однако не вырвалась. В конце концов, ничего особенного не происходит.

— Почему? Это способ общения среди многих прочих. Голос, глаза, руки — средства общения.

— Возможно.

Он с улыбкой пробежался пальцами по спине.

— А ведь вы не трусиха. Такая женщина встречает опасность с высоко поднятой головой.

Как и ожидалось, голова сразу вздернулась.

— Я поговорить приехала.

— Мы и говорим. — Он подтянул ее ближе, оставалось лишь наклонить голову, чтобы прижаться губами к маленькой ямочке на крепком подбородке. — Я просто наслаждаюсь беседой.

Ее не соблазнишь. Перед взрослой самостоятельной рассудительной женщиной вопрос о соблазне не стоит. Она приложила ладонь к его груди, не сопротивляясь и не сдаваясь.

— Не хочу играть в игры.

— Очень жалко. — Он вдохнул ее дыхание, склонил голову набок, проехался губами по горлу. — Я люблю играть. Ладно, оставим до следующего раза.

— Слушайте, даже если меня тянет к вам, это не означает… абсолютно ничего.

— Конечно. Какая у вас нежная кожа на горле, Мэри-Эллен. Если кровь будет так сильно пульсировать, того и гляди прорвется.

— Смешно.

Но спина под выдернутой из-под ремня рубашкой оказалась воздушной, как одуванчик. Вздохнув со стоном, она выгнулась в его объятиях.

— Я едва не отчаялся, — прошептал он. — Ждал, когда ты придешь ко мне.

— Не за тем пришла. — А руки уже его обняли, пальцы вцепились в волосы. Разве не знала, не предчувствовала в глубине души? — Надо подумать. Может быть, я совершила ошибку. — Жадные губы уже ответили на поцелуй. — Ненавижу совершать ошибки.

— Ммм… Кто любит? — Он подхватил ее за бедра, ноги послушно обвили его талию. — Это не ошибка.

— Потом будет ясно, — пробормотала Мэл, когда он понес ее с кухни. — Действительно, не хочу осложнять дело. Оно слишком важное. Хочу добиться успеха, прокляну себя, если все испортила только потому…

Сбивчивые слова ритмично, медленно, соблазнительно барабанили у него в ушах. Он одной рукой запрокинул ей голову, впился в губы.

— Одно другому не мешает.

— Может помешать. — Она крепко прижалась к нему на ступеньках лестницы. — Обязательно помешает.

— Ну и пусть. — Он пинком распахнул дверь спальни. — Нарушим кое-какие правила.