Глава 7

"Герцог Миено"

То, что кажется иллюзией - иллюзии и есть,

Один я настоящий.

Миено, один из восьми герцогов, из трактата по философии "Правда жизни".

Дверной колокольчик жалобно звякнул, впуская первого посетителя. Владелец конфетной лавки с интересом оглядел раннюю пташку, залетевшую с утра пораньше, и остался доволен презентабельным видом клиента: слегка надменные манеры выдавали в нем аристократа.

- Леденцов! Самых лучших и побольше. И, да - побыстрее! - поступил заказ.

Пока девочка-помощница доставала резные лари со сластями - разноцветной фруктовой карамелью, подобной россыпи драгоценных сияющих камней - мужчина наблюдал за посетителем, у которого на лице застыла странная отрешенная полуулыбка. На товар, продемонстрированный ему с особой любезностью, он лишь мимолетно взглянул, словно качество не сильно-то его и волновало.

- Это все? - поинтересовался он под конец, когда на отполированном прилавке появились порядка двадцати деревянных лакированных ларчиков, по одиночке легко умещающихся в ладони. - Тогда я возьму вот эти. - Всего три фигурных коробочки перекачивали с прилавка в руки клиента, оставив владельца недоуменно хлопать глазами - он-то надеялся сбыть весь предоставленный товар, а тут…

Мужчина хотел намекнуть, что "побольше" - это никак не три маленьких упаковки, но не успел, застигнутый врасплох внезапной переменой настроения визитера. Решительно подтянув атласные белые перчатки, с таким рвением, будто хотел от души кому-нибудь врезать, тот неожиданно зло выдал:

- Ну, держись, придурок! Я иду. - Язвительный низкий смех, разбиваясь о стены небольшого, но весьма уютного помещения, прокатился волной злорадства. Его обладатель, гордо задрав подбородок, проследовал на выход, звякнув дверным колокольчиком и оставив после себя тонкий едва уловимый аромат гиацинтов.

Торми вздыхал и тоскливо рассматривал пятнистые бока большой щуки заботливо выложенной на искрящееся на солнце ледяное крошево. Рыбина еще находила в себе силы изредка взмахивать хвостом и разевать зубастую пасть, но надежды на спасение уже не было.

Четвертый час… Четвертый час он находится в этом богами проклятом месте, медленно поджариваясь на успевшем подняться солнце, вдыхая умопомрачительный рыбный запах и не забывая таскаться за сенсеем, как приклеенный. Мальчик поудобнее перехватил ручку корзинки, наполненную аккуратно упакованной рыбой, и прислушался к разговору.

- Так вы говорите, сначала надо отварить курицу? - переспрашивал сенсей у дородного мужчины за прилавком, делая при этом пометки в крошечной записной книжке с рецептами рыбных блюд.

Торговец, весь вид которого говорил о достатке и довольстве жизнью, благосклонно кивнул внимательному слушателю.

- Все так, господин Арахуэнте, - мужчина еще раз вдумчиво кивнул. - А вот после этого и добавляем потрошенную рыбную мелочь и хвост с плавниками и головой от судака. Посмотрите, кстати, какой у меня замечательный судачок есть!

На прилавок тотчас же легла рыбная тушка с золоченой спинкой в темных продолговатых пятнышках. Сенсей, согласно кивая, провел пальцем по рыбьему хвосту.

- Торми, положи в корзинку. Мы его возьмем, уважаемый Латирус, - улыбнулся Анемон торговцу, протягивая монеты и вновь доставая книжечку. - Так что там дальше, как отварим?

- Процедить бульон, - с готовностью отозвался хранитель очередного уникального рецепта ухи, ловко заворачивая рыбину в плотную желтоватую бумагу и передавая Торми.

Мальчик посмотрел на сверток как на личного врага. До сегодняшнего утра учитель не проявлял даже намека на столь пламенную любовь к рыбе. Впрочем, утро изначально не предвещало ничего хорошего, поскольку его разбудил бодрый сенсей с заявлением, что солнце давно уже встало, и если кто-то хочет позавтракать, то у этого кого-то есть ровно четверть часа на сие действо. После объявления новостей Анемон жизнерадостно напевая, скрылся за дверью, и обнаружился вновь на кухне в обществе кота и госпожи Мазахаки, еще более мрачной, чем раньше. Оглядывая частично убранный накануне разгром и натягивая поспешно прихваченный белый пиджачок, мальчик наивно надеялся на плотный завтрак. К большому сожалению, на столе присутствовали лишь традиционный "полу-экзотический" чай и остатки вчерашнего печенья, что домработница успела состряпать во время уборки. Но даже этими нехитрыми яствами Торми не дали насладиться в полной мере.

Анемон, попивая чаек, допрашивал свеженанятую прислугу на предмет, чего она способна приготовить из рыбы. Услышав в ответ: "Все что пожелаете! Но за продуктами мне щас идти некогда!", - сенсей еще больше взбодрился и, вытащив ученика из-за стола, крикнул предавать привет Лайн и, захватив в кладовой корзинку, потащился за рыбой. Поспешно дожевывая прихваченное печенье, Торми так и не успел возмутиться, пока не оказался в торговых рядах. Правда, на его бурчание о пользе завтраков не обратили внимания. По прошествии четырех часов внезапная страсть сенсея к обитателям вод превысила все допустимые для разумного человека пределы, а чаяния ребенка поскорее закончить с покупками и все-таки нормально поесть, успели ни только скончаться, но и самозахорониться.

"Наверно, уже семнадцатый рецепт за утро" - обреченно подумал ученик, снова возвращаясь к созерцанию рыбного изобилия на лотках. Влажные бока рыб серебристо поблескивали. Пятнышки и полоски судаков, яркие плавники окуней, золотистая чешуя карасей и карпов, длинные темные тушки налимов, гребешки ершей, благородное розоватое серебро форели - разнообразие приятно радовало глаз, но жестоко ударяло по обонянию характерными ароматами. Торми уже всерьез подумывал, не упасть ли ему в обморок, для профилактики? Но сенсей так красочно описывал ожидаемое к ужину рыбное пиршество, что ребенок неизменно воодушевлялся и, предаваясь грезам о нежной, розово-оранжевой мякоти форели, послушно плелся за учителем до следующей лавки и очередного уникального рецепта.

Наконец, выспросив у уже взмокшего продавца все подробности и секреты приготовления ухи из судака, и приобретя еще один рыбный сверточек, довольный Анемон отлип от прилавка, спрятал книжечку в карман темно-зеленого жилета и жизнерадостно возвестил:

- Купим курочку, и, пожалуй, все.

Торми вытаращил на него глаза. Неужели и с курицей повторится тот же кошмар? Мальчик и без того уже представлял, какие ужасы ему будут сниться в ближайшее время на почве рыбной экскурсии, а если к этому прибавить еще и упитанных дохлых кур…

Скрепя зубами и морально не готовый еще раз десять прошвырнуться по торговой площади в поисках самой сочной курицы, Торми волочился за учителем, занятым розыском кульминационного ингредиента для ухи.

- Ну все, идем домой, - быстро вернувшись от прилавка с развешанными птичьими тушками сообщил Анемон, держа навесу куль, полюбовно перевязанный зеленой лентой (никак продавщица оказалась одной из поклонниц зеленоокого учителя?!)

Домой?! От этой новости, мальчик едва не выронил корзинку, не веря своему счастью, ибо сегодня оно как-то не очень к нему благоволило. Признаться честно, Торми уже перестал мечтать о скором возращении в столь желанный, прохладный и овеянный легендами у местного населения дом сенсея, который он уже считал родным.

Увлекшись заново открывшимися перспективами уютного домашнего времяпрепровождения в обществе милой Лайн, любимого учителя, уважаемого кота и подающей надежды госпожи Мазахаки, Торми не сразу осознал, что в узком переулке, в который они вошли, появилось еще одно действующее лицо. Белокурая девочка лет семи в нежно-голубом платьице щедро украшенном кипельно-белой пеной кружев стремительно неслась им навстречу и, не сбавляя скорости, подпрыгнула и повисла на замершем Анемоне. Торми изумленно присвистнул, удивленный тем фактом, что сенсей умудрился устоять на ногах, а не рухнул живописной яркой кучей посреди вымощенной желтыми кирпичиками мостовой.

Повисшая на его шее нарядно одетая девчонка вопила нечто радостное, пока сенсей выпутывался из вороха пышных юбок и светлых локонов, перехваченных кружевными лентами.

- Да, да, Розмари, я тоже страшно рад тебя видеть, - придушенно пробормотал он, осторожно ставя светловолосую проказницу на землю и опускаясь перед ней на колено.

- Анемон! - Девочка радостно улыбалась и лукаво разглядывала лиловыми глазами Торми и его сенсея. Кокетливо отряхнув юбки, вскинув головку, так что заплясали крошечные жемчужинки в ушах, она громким шепотом поделилась, - Анемон, я специально сбежала, чтобы предупредить тебя. ОН в городе!

Лицо Анемона в этот момент преобразилось, словно бы его застигли за неблаговидным делом, последствия которого аукнутся самым непредвиденным образом.

Торми заинтересованно прищурился, ожидая что же предпримет сенсей по такому случаю.

День только разгорался. В открытое окно с кружевными занавесками, повешенными, дабы хоть как-то украсить и одомашнить кухню, врывался свежий ветер, напитанный влагой и ароматом цветов, приятно бодря и остужая вскипающее раздражение, разрастающееся с каждым мгновением, проведенным в доме, куда Тею занесли злые духи, не иначе.

Проклятый дом Арахуэнте! Припахали ее тут ни слабо, а то ли еще будет. Если и сегодня не удастся начать поиски пресловутой Хризантемы, то существовала большая вероятность, что Тея кого-нибудь придушит или навредит здоровью любым другим не менее неприятным способом.

В отсутствии Анемона, прихватившего с собой не в меру прожорливого ученичка, наступало самое подходящее время прошвырнуться по дому с определенными целями. Тем более что в комнатах по большей части царил такой беспорядок, что никто и не заметит незаконной деятельности, но… Это "Но" было не просто с большой буквы, а еще и родственницей Анемона. И пока Лайнерия - как ее представил хозяин особняка - находилась в доме, о своих собственных делах приходилось забыть, самозабвенно предавшись уборке.

Было уже около полудня, когда прозвеневший дверной колокольчик, оповестил о прибытии посетителя, извлекая Тею из глубин черной меланхолии, застав с метлой в руках, с коей она и проследовала к воротам, закинув предмет хозяйственной необходимости на плечо. В голове всплыло вчерашнее воспоминание о дочке мера мнившей о себе слишком много и посмевшей бросить вызов Тее, и о приятной сердцу моральной расправе над оной особой одним своим образом Мазахаки Бильбергии. Предвкушая такую же легкую победу над вновь явившейся противницей - ибо кто еще мог притащиться? - Тея неспешно отворила хорошо смазанные ворота и, величественно вскинув голову, грозно рыкнула:

- Опять к господину Арахуэнте приперлись?!

Обнаружившийся за дверью изящный юноша недоуменно хлопнул длинными ресницами, подчеркивающими примечательного аметистового цвета глаза, и окатил Тею презрительно-холодным взглядом, словно узрел таракана вдруг пожелавшего завести с ним беседу.

Девушка такого стерпеть не могла. Пусть поначалу она и смутилась, обнаружив за воротами не ожидаемую мэрову дочку, а привлекательного молодого человека, весь облик которого - от совершенного, точеного личика до кончиков блестящих сапог, гордой осанки и элегантных одежд - просто вопиет о принадлежности их обладателя к высшим слоям общества. Это не значит, что Тея будет извиняться и устраивать теплый прием весьма недоброжелательно взирающему на нее гостю.

- Вам кого? - не меняя заданного тона, поинтересовалась она.

Юноша вздернул подбородок и сверкнул глазами, будто его только что смертельно оскорбили.

- С кем имею честь разговаривать? - брезгливо поморщился он, да и "честь" в его произношении была явно сомнительного толка, иначе бы не подчеркивалась с таким небрежением.

Подобное обращение возмутило Тею до глубины души. И если бы не необходимость придерживаться образа Мазахаки, имеющей определенные понятия об этикете и тактичности, не позволяющие опорочить хозяина дома, то юнец бы на своей аристократической шкурке прочувствовал все пикантные нюансы и подробности спец удара метлой вдоль хребта, с применением богатого лексикона домоуправа. Но это все мечты, суровая реальность требовала иного:

- Мазахака Бильбергия, домоуправляющая этого поместья со всеми вытекающими и втекающими последствиями, - коротко кивнула Тея. - А вы кто будите?

Наглый аристократишка пренебрежительно взмахнул рукой в белой перчатке, словно отгонял надоедливую мошку.

- Я всегда знал, что вкус у Анемона паршивый, но не думал, что до такой степени.

Тея скрипнула зубами, размышляя, а почему собственно она тут любезничает с этим типом? Метла в руках, и стоит пустить ее в ход.

Юноша словно уловив ее намеренья поудобней перехватил деревянные шкатулочки, которые держал в руке и величаво представился:

- Лелендон, герцог Миено.

Лелендон… В голове у Теи что-то щелкнуло, и внезапная догадка выбила из девушки всю злость с трудом сдерживаемым весельем. Она стукнула древком метлы о камень дорожки и, ухмыльнувшись, переспросила:

- Лелендон?

- Да. Герцог Миено, - высокомерно подтвердил изящный юноша, недоуменно взирая на столь жутко разулыбавшуюся прислугу Анемона.

- Лелендон? Ха! Тот самый Лелендон… - Тея расхохоталась. - Который герой. Который ко…

- Что? - возмущенно втянул воздух герцог, прерывая веселую эскападу девушки.

- Так вы к господину Арахуэнте пожаловали, значит, - сложив ручки на навершие метлы, подвела итог Тея, оглядывая экстравагантного гостя, его молодое нежное лицо, подпорченное прикосновением излишней гордыни.

- Да, к нему. Вы еще долго намерены держать меня на пороге, госпожа Мазах-как-вас-там?

- Мазахака Бильбергия, господин Лелендон. - коварно улыбнулась Тея. - А по какому вы собственно вопросу… герцог, кажется?

- Вас это ни в коей мере не касается, - холодно отчеканил молодой человек.

- Касается. Должна же я вас должным образом представить.

- По личному вопросу, - аметистовые глаза взирали с раздражением.

- Личному, значит, - девушка вновь водрузила метлу на плечо. - А чем докажите, что вы являетесь тем кем назвались, а не мелким пройдохой и мошенником пробирающимся в чужие дома под чужими личинами с целью личной наживы?

- Вы смеете мне не верить? Полагаете, я опущусь до чего-то подобного?

- Знаете, человек в нужде может пойти на многое, в том числе и на то, чтобы прикинуться высокородной выскочкой, задравшей свой тонкий нос до потолка, и мнящей себя центром мироздания, что выглядит ужасно глупо и нелепо.

- Хм… Я вам кажусь таким? - сощурил он глаза.

- Мне мало что кажется, но кое-что я знаю точно: вы все еще не предоставили мне доказательства, что являетесь тем, кем назвались, а, следовательно, я вправе захлопнуть перед вашей милостью дверь. Что с большим удовольствием и…

- Герцог Миено.

Тея чуть не подпрыгнула на месте, от внезапно раздавшегося голоса.

- Госпожа Арахуэнте, - блеснул взором гость, едва склонив голову в приветствии.

Нарисовавшаяся на обсаженной цветами дорожке Лайн, одетая в белое платье из шелка и нежных кружев, с рассыпавшимися по плечам пепельными волосами и легкой улыбкой на бледном личике, напоминала небесное всепрощающее создание. Меч отсутствовал, а огромные печальные глаза смотрели пристально и будто затягивали в темные глубины. Тея пару раз моргнула, неверяще разглядывая светлое виденье, крутящее в руках голубой цветочек, почти позабыв о нежданном госте на пороге, который, похоже, и вправду был герцогом. И эта милая девочка вчера наводила на нее такой ужас?!

- Лайн! - оживился юноша. - Немедленно объясни этой… хм… госпоже кто я такой и почему ей следует обращаться со мной более почтительно. И вообще, я требую извинений, и немедленно! - Благородное происхождение из юнца так и перло - невозможно удержать.

Тея подумала, что лишних неприятностей ей не надо, но извиняться все же не стала. "Чтоб его карета переехала!"

- Ну, герцог, будьте снисходительны, - девочка тонко улыбнулась, и Тея осознала, что и в сегодняшнем образе воплощенной невинности проступает нечто смертоносно-кровавое. - Наша домоуправляющая только приступила к работе и еще не знакома со всем посещающими нас гостями. Так что ее действия вполне оправданы и уместны в данном случае. Я искренне восхищена вами госпожа Мазахака.

Девчонка склонила головку и нежно улыбнулась Тее. Девушка поежилась под внимательным взглядом, подозревая, что та имеет в виду нечто большее, чем сказала.

Герцог сурово взирал на Лайн, она с какой-то детской непосредственностью ему улыбалась, а Тею пробирали мурашки от их странных взаимоотношений.

- Вы как хотите, а у меня еще работы по горло, так что я вас покину.

Домоуправша двинула в сторону дома, к своему неудовольствию отметив, что Лелендон последовал за ней, причем, что скоро стало ясно - отставать он не намерен. "Чего он хочет?"

Вернувшись на кухню, требующую к себе повышенного внимания, и занявшись хозяйственными делами, Тея искоса поглядывала на герцога, принявшегося рассматривать все особенности местного ландшафта.

- Вы бы шли отсюда по-хорошему, герцог, - Тея свысока взглянула на него с табуретки, небрежно помахивая только что отловленным чайником. - Пока руки-ноги целы. Кухня - это священная зона боевых кулинарных действий.

Лель уставился на живописный узор из столовых приборов в стене и презрительно бросил:

- Я вижу.

Девушка задумчиво проследила за его взглядом - что именно вызвало его презрение? Неспособность содержать помещение в должной чистоте или то, что вилки и ножи недостаточно глубоко вонзились в деревянные панели? Так побывал бы он тут вчера - небось, тоже ручки бы дрожали при метании столовых приборов в летающий чайник! Определенно, герцог нравился Тее все меньше, и она начинала злиться.

Дальше - хуже. Он таскался за ней повсюду, куда бы она ни пошла, и совал свой любопытный нос везде, где не надо, презрительно морщился, дыша через батистовый платочек, отороченный кружевами. Атмосфера сгущалась: Тея была на взводе, чайник навеселе - пыхтя крышкой, чем удостоился от герцога заинтересованного взгляда и хмыка - его явно не смущала летающая и подающая признаки жизни утварь.

- Кстати, милейшая, - прозвучал голос Миено с непонятной претензией, что Тею сразу же насторожило. - А чай для гостей предусмотрен?

Домоуправша выслушала вопрос без намека на раздражительность и злость, и ее губ коснулась легкая, почти невесомая многообещающая улыбочка.

- Конечно, герцог. Конечно… - "Щас ты у меня попляшешь, высокородный аристократишка!"

- Так герцог Миено твой брат? - пытливо вопрошал Торми свою маленькую спутницу.

Девчонка с чувством вгрызлась в карамельку на палочке и, кивнув, промычала нечто утвердительное. На леденец расщедрился Торми. По приказу учителя, который самым наглым образом велел ему немедля пойти и купить карамели для прекрасной барышни, как только узнал, что ее брат тоже в Феланде. Торми же, смекнув, что этой карамели и ему перепадет, не задумываясь, побежал в кондитерскую лавку. Взгляд его сразу же приковала к себе большая стеклянная банка, наполненная разноцветными леденцами на палочке - и он приобрел ее всю целиком. По возращении он обнаружил, что компанию корзинке с рыбой составляет лишь Розмари с любопытством рассматривающая зеленую ленточку на курице. На вопрос, куда подевался Анемон, девочка ответила, что у него возникли какие-то срочные дела и теперь Торми должен "сопроводить барышню Миено до дома Арахуэнте". Пораженный вероломным бегством сенсея, мальчик безропотно отдал нежно лелеемую банку Розмари.

И вот два очаровательных ребенка направили свои стопы к дому.

Приезд Лелендона всегда был сродни маленькой катастрофе в масштабах отдельно взятого помещения, а иногда и помещений. В период пребывания герцога в особняке Арахуэнте, сенсей всегда погружался в состояние крайней прострации, и порой вытворял такие вещи, о которых потом жалел. Как, например, случай с веером из тончайшего шелка с вышитыми золотыми цветами - предметом изумительной работы, - который был нещадно измочален во время жизненно-познавательной беседы с высоким гостем, и предан забвению в одном из каминов.

Торми вздохнул, подозревая в приезде герцога Миено много плачевных перспектив, одной из которых может стать их новая домоуправляющая. Мальчик ускорил шаг, а потом помедлил - стоит ли стремиться с таким усердием на помощь госпоже Мазахаке, если еще неизвестно кого из них придется спасать. Вчерашние события показали, что сея особа не относится к числу излишне чувствительных, и более чем способна за себя постоять.

Погруженный в подобные размышления Торми и не заметил, как они подошли к воротам сенсеевского дома. Розмари молчала, недоверчиво разглядывая очередную сладкую конфету, отлитую в виде бледно-зеленого лягушонка. Все-таки решилась и неуверенно ее лизнула. Мальчик в замешательстве уставился на замочную скважину в обрамлении изящной вязи из листьев и цветов - ключ "ушел" вместе с Анемоном. Лезть через забор в два человеческих роста не особенно хотелось. Наконец, Торми подергал за дверной колокольчик и приготовился к длительному ожиданию - двери этого дома никогда и никто не торопился распахнуть перед желающими войти. Даже если эти "желающие" в нем и проживали. К его безмерному удивлению ворота моментально распахнулись. В проеме стояла Лайнерия слегка взволнованная и обрадованная их приходу. Значит, гость уже в доме, и Торми был не уверен, что хочет туда попасть.

- Здравствуй, Розмари!

Девчушка что-то промычала в ответ, продолжая грызть конфетину, и протянула Лайнерии открытую банку, предлагая угоститься.

- Нет, спасибо. От карамели могут зубы слипнуться. А где Анемон? - обратилась она к Торми.

- Смылся. Где Лель? - в свою очередь поинтересовался мальчик.

- Госпожа Мазахака взяла на себя труд привечать герцога Миено, оказывая ему всяческие почести, - прозвучал ответ с явно скрытым подтекстом.

Торми кивнул. Пожалуй, если госпожа Мазахака проявит тактичность, то все может и обойтись, если герцог приехал только чайку попить; трудности начнутся, окажись его визит затяжным.

- Розмари, а ты не знаешь, зачем Лелендон приехал к Анемону?

Девочка пожала плечами.

- Ладно, идем в дом. Мне же велено позаботиться о тебе и о… - он вздохнул, - рыбе.

Первое впечатление, которое произвело на Торми увиденное на кухне, приятно удивило. Герцог Миено сидел за столом, закинув ногу на ногу, и попивал чай, в то время как Мазахака выполняла свои прямые обязанности, а именно стояла рядом, держа небольшой фарфоровый чайничек на тот случай, если гостю понадобится добавки. Торми отметил на столе наличие не менее пяти розеток с вареньем и скудные остатки печенья, при виде которых вспомнил, что сегодня ни разу нормально ни ел.

Целое мгновение длилась идиллия - хоть картину пиши - герои застыли в позах, свойственных их образам, передавая атмосферу истинного гостеприимства и дружелюбия. Миг спустя Мазахака ожила, разрушая чары застывшего времени, и Торми моргнул, сбрасывая невидимую вуаль наваждения.

Строгая дама, удерживая полотенцем горячий чайник, попыталась налить гостю новую порцию чая. Дальнейшая реплика, произнесенная герцогом, окончательно и бесповоротно развеяла сладостное заблуждение, в котором пребывал Торми:

- Если вы еще раз нальете мне эту гадость, то я лично попрошу Анемона выставить вас на улицу.

- Простите, должно быть, я случайно положила туда крысиный яд, - не осталась в долгу домоуправляющая, приподнимая уголки губ в подобие извиняющейся улыбки. - Вместо сахара. У нас тут, в последнее время, всякие нежелательные нахлебники развелись. - Лель со стуком поставил чашку с блюдцем на стол. - Крысы. Такие надоедливые животные, вечно ошиваются где ни попадя. Так бы и передавила всех собственноручно.

Торми качнул головой. Какие крысы, когда в доме проживает такой кот как Хамелеон?

Герцог взял со стола аккуратно сложенную тонкую льняную салфетку и изящно промокнул губы.

- Это не повод угощать меня отвратительным чаем. Кто вас вообще допустил до столь тонкого искусства как заварка чая, я спрашиваю? Вы абсолютно некомпетентны, - надменно припечатал Миено, отбросив скомканную салфетку.

В глазах за стеклами узких очечек Мазахаки вспыхнуло всеуничтожающее пламя, а лицо перекосила такая зверская улыбка, что Торми от неожиданности выронил корзину с покупками, чем невольно привлек внимание к своей персоне.

- Доброго дня! - пробормотал он, стараясь выглядеть беззаботно. - А я вам рыбки тут принес, - пододвинул он ногой злосчастную корзинку. - Госпожа Мазахака, приготовьте из нее что-нибудь вкусненькое, я жутко голодный.

- Ну, разумеется.

Лелендон встал из-за стола.

- А что Анемон? Где он?

- Боюсь, до самого вечера учителя не будет.

- Ничего. Я подожду.

Этого- то Торми и опасался. Нрав герцога был таковым, что пребывание его в доме никогда добром не кончалось. Он порой был сварлив, как старикашка, и мог брюзжать часами. Ученик понимал причину бегства учителя, и даже считал ее достойной, но не мог простить. Вот если бы сенсей взял его с собой… А так Анемон бросил домочадцев на произвол судьбы, отдавая в руки своенравному гостю, а потому мог рассчитывать только на жестокую месть по возвращении.

Мальчик тоскливо вздохнул и поплелся вслед за герцогом, решившим все же покинуть общество неадекватно улыбающейся домоправительницы.

- Торми, зачем вы наняли настолько непочтительную прислугу? Она же невыносима!

- Не знаю. Это вам учителя надо спрашивать. Хотя готовит она вкусно, - мечтательно ответил мальчик, с надеждой кидая последний взгляд на рыбу оставшуюся во владении Мазахаки.

- Хм… - герцог неопределенно пожал плечами, то ли согласился с доводом, то ли засомневался.

В холле, все еще не отличающемся порядком, в кучке разноцветных черепков и стекляшек копалась Розмари, выискивая наиболее привлекательные кусочки, и складывая их в небольшой осколок вазы. Среди "руин" бродила Лайнерия, то и дела поднимая с пола какую-нибудь стекляшку побитого антиквариата.

Появление герцога в холле не нарушило спокойного хода вещей, его не удостоила вниманием ни одна из собирательниц.

- Розмари?!

Девочка развернулась на оклик и уставилась на брата спокойным взором лиловых глаз. Герцог пересек расстояние, отделяющее его от Розмари, и опустился перед ней на колено, игнорируя отнюдь не чистый пол.

- Где ты была? Я четыре часа бегал по городу в поисках. Почему не дождалась меня из конфетной лавки? Сердце чуть не разорвалось от беспокойства, - разлился страданием Лель, пребывая на грани истерики.

Маленькая фея молчала, плотно стиснув зубы, держа осколок вазы, похожий на колыбель полную самоцветов. Герцог, едва не плача, всматривался в глаза младшей сестры, надеясь хоть там прочесть ответ. Розмари застенчиво опустила пушистые ресницы и, чуть улыбнувшись, протянула осколок вазы брату. Лель, как и Торми, с недоумением посмотрел на собранные черепки.

- Ты хочешь отдать их мне?

Удивление герцога было искренним и непонимающим. Розмари, однако, отрицательно помотала головой.

- Торми?

Девочка раздражено тряхнула локонами и скосила глаза на устилавшие пол "богатства". Подошедшая Лайнерия уронила симпатичный осколочек в останки вазы, к другим сокровищам, и перевела суть манипуляций девочки:

- Герцог, вам оказывают честь и предлагают присоединиться.

Розмари радостно закивала, и Лель растерянно распахнул глаза. Торми его даже понимал: герцог, ползающий в пыли и разгроме сенсеевского дома и собирающий красивые черепки - событие в высшей степени примечательное. А уж если Анемон об этом узнает, то будет припоминать при каждом - удобном и нет - случае. Розмари просяще взирала на брата, а Лайн спокойно ожидала, чем закончится борьба между любовью к сестре и здравым смыслом. По мнению Торми "победитель" был очевиден - Лелендон как-то не особо жаловал второго оппонента. С тяжким вздохом он потянулся к ближайшему черепку, послав слабую улыбку сестрице. Лайнерия довольно хмыкнула и подмигнула Торми, с интересом поглядывающего на копошащегося в пыли Миено.

Тут мальчик вспомнил, что где-то должны еще быть леденцы - Розмари не могла успеть их съесть. Банка нашлась почти сразу, и Торми, усевшись на ступеньках лестницы для лучшего обзора, достал розовую ящерицу, подумывая, что все не так уж и плохо. Компания из собирателей мусора вела себя мирно, и мальчик, с трудом разлепляя зубы от приторно-сладкой карамели, начинал скучать.

Неожиданно Розмари уронила только что подобранный черепок, с тревогой посмотрев на брата. Лель моментально кинулся к ней, с беспокойством в голосе спрашивая:

- Что случилось?

Длинные реснички дрогнули, широко распахивая темно-аметистовую бездну, розовые губы растянулись в довольной улыбке, и Розмари ответила:

- Пасть еле разлепила. Что за леденец мне попался?

Лель смущенно покраснел, а Торми едва не подавился, сраженный, как репликой благовоспитанной представительницы аристократии, так и информацией о клейких леденцах, которые он в данный момент пытался разгрызть. Розмари, как ни в чем, ни бывало, продолжила ворошить осколки разбитых вдребезги предметов старины и более поздних изделий современных мастеров, вызывая в Торми вялое любопытство. Для чего ей подбирать этот хлам? Вряд ли девочку посетил приступ болезненной потребности чистоты и порядка. Впрочем, удовлетворить любопытство мальчик не спешил, наслаждаясь видом Леля, вновь взявшегося за сомнительную деятельность. Торми принялся сочинять речь, в которой поведает об инциденте Анемону.

Мирное времяпрепровождение прервала своим появлением домоуправша, неслышно возникшая в холле. Она поправила на носу очки, будто они могли искажать истину, и уставилась на гостя, возившегося в кучке запыленных черепков. Губы дамы поспешно сложились в язвительную ухмылку.

- Герцог Миено! - Лелендон подскочил как ужаленный, напуганный громогласным окликом, и, растерянный и смущенный, воззрился на Мазахаку. - Вижу, вы нашли себе дело по душе. Продолжайте-продолжайте, вы очень гармонично смотритесь на фоне порушенной древности.

- Да как вы смеете со мной так разговаривать! - раскраснелся Лель, выпуская из рук битые осколки, посыпавшиеся под ноги разноцветным дождем. - Я помогал Розмари с поиском деталей для мозаики. А вы… Вам не мешало бы заняться прямыми обязанностями. Это в вашей компетенции держать дом в надлежащей чистоте и порядке! Холл похож на свалку, здесь хуже, чем в свинарнике! Как вам не стыдно допускать подобное манкирование!

- Приношу свои извинения, но я служу в этом доме без году неделя, и еще не успела убрать весь мусор, а его все больше и больше, разрастается, как тесто на дрожжах. Спасенья нет.

- Что вы себе позволяете? Если вы продолжите разговаривать со мной в таком тоне, уж поверьте, я позабочусь, чтобы вас выставили отсюда без рекомендации.

- Охотно верю.

Миено отвернулся, достал из рукава платок и брезгливо вытер руки.

- Не правду говорят, что новая метла чисто метет, - пробурчал он тихо, но женщина, обладающая поистине страшной красотой и крутым нравом, его услышала, судя по тому, как загорелись ее глаза.

Торми понял, что скандал грянет нешуточный, и потихоньку стал продвигаться на выход, столкнувшись там с Розмари и Лайнерией. Троица заговорщицки переглянулась и выпорхнула из дома, оставляя позади распалившегося герцога и взбаламученную домоуправшу. Мальчик надеялся, что к приходу сенсея дом все-таки устоит.

Нежно- розовые, с золотой каймой, облака неспешно скользили по лилово-голубому небу. Легкий прохладный ветерок приятно освежал после дневной жары и трепал непослушные рыжие пряди мальчишки расслабленно разлегшегося на клеверной полянке возле пруда. Мерный шелест листьев и мелодичный звон ветряного колокольчика периодически разбавлялись вскриками, гневными речами и звоном разбившейся посуды доносившимися из открытых окон дома. Торми задумчиво жевал травинку и лениво приглядывал за облаками в попытке окончательно не соскользнуть в сладкую вечернюю дрему. В голове кружились невеселые мысли, затрагивающие причины его проживания в таком неблагоприятном месте обитания как дом Арахуэнте. Особо задумываться было ленно, но последние события не располагали к умиротворенному свершению жизни наполненной философскими рассуждениями на тему чем бы повкуснее набить живот и где уютней подремать после обеда… Впрочем, Анемон никогда не давал расслабляться толком, но был способен пригасить гуляющий сейчас по дому тайфуно-скандал, который набирал обороты. Таинственное, коварное и в высшей степени безответственное исчезновение сенсея вчера днем выявило ряд пренеприятнейших факторов. А именно: если по отдельности герцог Миено и новая домоправительница были относительно терпимы, то вместе они по степени разрушения превосходили все мыслимые пределы.

Помимо прочего к шумной парочке присоединились еще три сомнительные личности - ни то воспитатели, ни то слуги Розмари. Торми так и не разобрался кем являются весьма эффектные беловолосые и голубоглазые тройняшки, заявившиеся к дверям вчера вечером. Троица утверждала, что весь день по приказу герцога искала потерявшуюся еще утром Розмари. Но почему они заняли чайную комнату, устроив распитие подозрительных напитков и горланя непристойные песни - Торми так и не уразумел, зато наслушался…

После обеда веселая компания угомонилась и тенью следовала за своей подопечной, чем Розмари и пользовалась, отдавая восхитительно несуразные приказания. Лайнерия целый день провела с мелкой девчонкой, собирая по всему дому черепки и осколки. А Мазахака поутру откровенно напугала: когда Торми заглянул на кухню, поинтересоваться на счет завтрака, зрелище представшее глазам напрочь лишило его аппетита - женщина с таким ужасающим видом потрошила рыбу, будто представляла на ее месте что-то совершенно иное. Вернее кого-то.

Впечатлившись, Торми в некой прострации сунулся было в чайную комнату, но там еще заседали воспитатели Розмари - люди с настолько труднопроизносимыми именами, что их сократили просто до Лили, Лоло и Лулу - и мальчик потерянно побрел на огород, самое тихое место на территории особняка, и обреченно прополол всю морковную грядку. После чего хотел было выйти прогуляться в город, но приметил за забором несущую вахту Хамидорею - к допросу с пристрастием он был сейчас не готов. А потому нашел укромный уголок на лужайке у пруда и со вкусом расположился на нем в попытке успокоить расшалившиеся нервы.

Без учителя все пошло наперекосяк.

Следующие события заставили мальчика притаиться среди цветов, в надежде, что поглощенная друг другом парочка, показавшаяся в отдалении на дорожке, его не заметит.

- Это, по-вашему, чай? - вопил герцог, нагоняя, целеустремленно шагающую Мазахаку, явно не желающую ознакомиться с содержимым позолоченной чайной чашки в руках преследователя.

За ними привязались тройняшки, видимо, поглядеть - чем в этот раз закончится очередное столкновение интересов. Их, вероятнее всего, натравила Розмари.

Мазахака резко остановилась и развернулась лицом к Лелю, тоже вынужденного притормозить.

- А, по-вашему, это что?

- Боюсь, я не смогу подобрать подходящие слова, чтобы передать всю отвратительную гамму оттенков вкуса этого поила! И когда же вернется Анемон? Не понимаю, почему он вас не известил о моем приезде, чтобы вы заранее, как следует подготовились. Вы АБСОЛЮТНО НЕКОМПЕТЕНТНЫ, - в очередной раз с видимым удовольствием повторил Лель.

Она принялась закатывать рукава, похоже, собираясь поставить примечательный фингал на физиономии надоедливого герцога, но одумалась, решив ограничиться словами:

- Я не намерена…

- А она права, - перебил ее один из наблюдателей с блондинистой шевелюрой, шагнув ближе. - По законодательству домоуправляющая обязана слушаться только нанявшего ее хозяина дома. Все остальные не могут рассчитывать на ее беспрекословное подчинение.

- В обязанности домоуправа входит так же принимать гостей со всем радушием! Этот пункт особенно значим и непреложен, - язвительно заметил Миено.

- Конечно-конечно, но… - юноша воздел палец вверх, - только в том случае, если был дан прямой приказ хозяина, иначе она вправе выдворить гостя, будь то хоть сам император со свитой.

- Что за дерзость?! Пошли вон! - распорядился дворянин, махнув посторонним убираться.

- Мое почтение, герцог, но нам может приказывать только госпожа Розмари. - Легкий поклон, больше похожий на издевательство. - И вы это прекрасно знаете.

То, что Лель был в курсе такого положение дел, и его это жутко раздражало, стало ясно позже, когда он гордо задрав нос, отбросил в сторону чашку, жалобно зазвеневшую на камнях дорожки, рассыпаясь осколками.

- Смею заметить, - немедленно заговорил светловолосый паренек, - что во время отсутствия хозяина дома, за все имущество: картины, мебель, а также утварь, включающую дорогие сервизы - несет ответственность домоуправляющая, которая самочинно впустила непрошенных гостей на порог. Взыскание заключает в себе не только возмещение материального ущерба, но и гарантирует физическое наказание, вплоть до прилюдной порки на заднем дворе.

На такое заявление Мазахака промолчала, похоже, у этой дамы слова были не в части; она отдавала предпочтения иному.

Выдрав из земли, оставленную за кустом с незапамятных времен, лопату, она снова начала закатывать рукава, насвистывая незамысловатую песенку. Пугая Торми намерениями: труп хладнокровно убиенного герцога не вписывался в общую картину мировоззрения ученика Анемона. Нужно было срочно действовать!