"Повелитель Долины" - читать интересную книгу автора (Уэй Маргарет)

Глава третья

«Шиповная гряда» переживала окончание первой недели стрижки овечьего поголовья. Работы было невпроворот, а рабочих рук не хватало, однако Киран, Алана и Бадди не унывали, все надежды возлагая на результат. Ведь если им удастся собрать и продать достаточно шерсти, если ее высоко оценят, то, быть может, наконец черная полоса в жизни усадьбы закончится и начнется полоса светлая. Этой надеждой они жили уже несколько лет и не видели для себя иного исхода, кроме как заслуженного успеха.

Особняком от всех держался Алан Кэллахан. Он, похоже, был совершенно безразличен. Отец уже давно для себя решил, что обречен, а вместе с ним и «Шиповная гряда». Алана устала заражать отца своим оптимистическим видением их общего будущего. Да и времени не было для разглагольствований. Девушка работала с утра до ночи наравне с мужчинами. Она не могла нарадоваться на то, что отец забыл на время про свою хандру и погрузился в работу. Хоть и делал он это скорее механически, но не пил, и это было главное.

К концу первой недели Алана с ног валилась от усталости. Чуть свет она облачалась в джинсы и выцветшую рубаху, закатывала рукава и отправлялась работать. Девушка вряд ли могла припомнить момент, когда в последний раз смотрела на себя в зеркало, да и не задавалась такой целью вовсе. Тем более, что ее и прежде не волновала проблема внешнего вида. В изолированных условиях фермы это был не самый актуальный вопрос. Хотя маму свою она помнила всегда ухоженной и элегантно одетой. Но маме ее и не приходилось дневать и ночевать в овчарне. Казалось, с мамой ушло и процветание всей семьи. Но Алана отказывалась верить, что безвозвратно.

Гай Радклифф отнюдь не сразу узнал ее. Да это и было весьма сложно. В существе напротив не было ничего от той Аланы Кэллахан, которую он видел на ужине несколько недель назад. Скорее, веснушчатый подросток неопределенного пола, при этом заразительно светящийся от счастья. Он невольно улыбнулся ей в ответ, мысленно ища объяснение подобным эмоциям.

Не просто было понять обласканному Фортуной молодому, но весьма преуспевшему человеку, чему может радоваться юное создание, вынужденное проживать лучшие свои годы среди овец, лошадей и собак. Гая и Алекс растили по-царски. В особенности Алекс, которая с рождения была всеми любима и балуема и никогда в своей жизни не делала ничего, чего бы не стала делать принцесса. И в университете она училась на факультете изобразительных искусств, а теперь ее работы были представлены в лучших галереях в самых крупных городах Австралии.

Алана тоже готовилась к поступлению в университет. Но не стало матери, а отец сдал. И девушка приняла решение остаться на ферме.

– Эй, Лана, – небрежно окликнул ее Киран, – организуй что-нибудь к чаю по-быстрому! Мне нужно парой слов переброситься с Томмо. А ты пока составь компанию Радклиффу в доме. Я скоро вернусь… За отца можешь не тревожиться, с ним сейчас Бадди.

– Хорошо! – крикнула Алана брату в ответ. – Будь спокоен… Привет, Гай. Проходите в гостиную, – позвала она гостя в дом. – Я пока займусь чаем… Откровенно признаться, мы никого не ждали. Горячие деньки, – проговорила девушка, в подтверждение чего провела ладонью по блестящему от пота золотистому лбу, сняв бейсболку, благодаря чему пшеничные пряди рассыпались по плечам.

– Вообще-то я хотел переговорить с твоим отцом, – сообщил Гай Радклифф.

– Вот как? – настороженно произнесла девушка. – А о чем, если не секрет? – не преминула полюбопытствовать она.

– Прошу меня простить, Лана, но это предполагалось как приватный разговор, – строго проговорил мужчина.

– Если вы хотели заинтриговать меня, то вам это удалось! – насмешливо бросила она.

– Ничего таинственного, просто мужские дела, – заверил он девушку, проследовав за ней на кухню. – Не обижайся.

– И не собиралась, – с вызовом ответила она, вымыв загорелые руки и тщательно умывшись ледяной водой. – Я просто беспокоюсь за душевное равновесие папы, – объяснила она свой интерес.

– Обещаю ничем ему не навредить, – проговорил Гай, усаживаясь за стол.

Алана поставила на плиту чайник.

– Стрижка овец – работа изнуряющая, – заметил гость.

– Да. Но именно благодаря ей мы все еще держимся на плаву, – отозвалась девушка.

– А кто такой этот Томмо?

– Пришлось нанять одного стригаля. Своими силами слишком сложно, – посетовала Алана. – Томмо из Новой Зеландии. Хороший работник, очень организованный.

– Что вам о нем известно? – настороженно спросил Радклифф.

– Гай, нельзя быть таким подозрительным!

– Но следует все же проявлять бдительность. Я знаю, о чем говорю, Лана. Будь поосторожнее с ним.

– Мне быть поосторожнее только с ним или с вами тоже? – дерзко спросила она, удивляясь собственному нахальству.

– Вот как ты реагируешь на дружеские советы? – укорил ее мужчина. – Твоему отцу и Кирану следовало бы быть более осмотрительными, а не привечать… чужаков.

– Гай, когда вы поучаете меня, я это могу стерпеть. Но не слишком ли самонадеянно с вашей стороны выискивать просчеты в поступках моего отца и старшего брата? – спросила она.

– Ты права, Лана. Извини. Просто вы живете здесь на краю долины, по сути на отшибе. Я тревожусь за вас.

– Не тревожьтесь, Гай. Мы все взрослые люди и способны постоять за себя… И умоляю вас, хоть в нашем доме не ведите себя как Повелитель Долины! – шутливо попросила она.

– Это так заметно? – рассмеялся он.

– И еще как, – кивнула девушка.

– Больше не буду, – пообещал Гай Рад-клифф. – И кто же меня так зовет – Повелитель Долины? – поинтересовался он.

– Я, например, – дерзко заявила Алана.

– Но на самом деле ты так не считаешь?

– Более того, во мне это вызывает протест, как и все ваши попытки назидания. В моейжизни есть только трое мужчин: папочка, Киран и Саймон. Вот в этом самом порядке.

– И ни одной вакансии? – осведомился Гай.

– Ни одной! – отрезала она. – А теперь не могли бы вы пройти в гостиную и позволить мне сосредоточиться на готовке? В противном случае за болтовней я только время потеряю, – деловито произнесла она и добавила: – Чувствуйте себя как дома, Повелитель Долины!

Алана поставила поднос на столик и приметила заинтересованный взгляд Гая.

– Чье это? – спросил гость, указав на натянутый на раму холст с пейзажем, что стоял прислоненным к стене.

– Киран увлекается, – ответила девушка.

Гай взял в руки картину, внимательно вгляделся и лишь затем заметил перемены в хозяйке дома, которая освежилась и переоделась.

– Быстро ты, – отметил он.

– Вы спрашивали про картину… Как вам она?

– С таким талантом преступно зарывать себя в такой глуши! – резко бросил он. – Он мог бы сделать успешную карьеру живописца.

– Все бы мы могли быть кем-то помимо того, кем уже являемся. Но это, как правило, вопрос выбора. А Кэллаханы всегда выбирают лишь то, к чему лежит их хердце! – гордо произнесла девушка. – Практические мотивы нас мало волнуют… Я. горжусь своим братом внезависимости от того, успешный ли он художник или же безвестный овцевод.

– Безусловно, это похвальная позиция, Лана, – оценил Гай Радклифф. – Но будет обидно, если такой талант окажется неоцененным. Что, если показать работы Кирана Алекс? – предложил он.

– Киран мог бы сделать это и сам, если бы захотел, без нашего с вами вмешательства, – сухо проговорила молодая хозяйка дома.

– Ну как знаете, – разочарованно отозвался гость и поставил пейзаж на место.

– Не стоит вмешиваться уже по той причине, что, как мне кажется, Киран неравнодушен к вашей сестре, – произнесла Алана, смягчившись. – Его не так просто вызвать на откровенность, но из всего, что я когда-либо слышала от него об Александре, могу сделать вывод, что он очень высоко ее ценит.

– Вот как?.. – заинтересованно отозвался Гай. – Я прежде как-то не придавал этому значения.

– Киран даже ездил однажды в Сидней, когда открывалась одна из персональных выставок Алекс. Вернулся весьма воодушевленный, вновь взялся за кисти… А потом сник. Мне тогда стало известно, что у Алекс появился этот Роджер Весткотт.

– Да, бедняга Весткотт… Не думаю, что он более удачлив в борьбе за сердце моей сестры, – иронически заметил Гай. – Со своими поклонниками Александра не только не сближается, но, похоже, методично возводит непроницаемую стену между ними и собой.

Алана рассмеялась на это замечание.

– Что же вы не садитесь? И пейте ваш чай, не то остынет. Возможно, Киран уже забыл, что обещал прийти. Если хотите, я сбегаю за ним, – предложила Алана, подвигая к гостю поднос с чаем и печеньем.

– Киран многим обязан своему отцу, – серьезно произнес Гай. – Твой отец, Лана, большой человек. Если бы не трагедия…

– Я согласна. Но есть масса обстоятельств, о которых не следует забывать. То, например, что Киран начал рисовать после гибели мамы. Прежде он не испытывал такой тяги, хотя склонность имел всегда. Он стал делать это именно в память о маме, поскольку именно она подвигала его к тому, чтобы он всерьез занялся живописью… Она сама, как вы ранее заметили, была многосторонне одарена. И нас воспитывала, приобщая к тому, что сама умела и ценила. Но все это было на детском уровне. А когда мамы не стало, Киран стал одержим живописью.

– Искал в ней утешения, – резюмировал Гай. – А что же ты?

– Я делаю все, чтобы сохранить этот дом таким, какой он был при маме, – сообщила Алана.

– И тебе это отлично удается, – похвалил Гай.

– Нет, – покачала она головой. – Я бы так не сказала. Стены прежние, а атмосфера в домене та. Понимания больше нет. Например, папа не понимает того, что делает Киран. Он от всего этого далек. Если бы то же самое сделала мама, он бы восхитился только потому, что это ее рук дело. Кирана он, конечно, не критикует, тем более не препятствует. Но и контакт у них уже не тот. Они достигают понимания, только когда ведут разговор об овцах. Отдалились… Только, заклинаю вас, не нужно устраивать дела Кирана. Он этого не любит, – строго-настрого предупредила Гая девушка.

Гай кивнул в знак понимания. Тогда Алана рискнула сказать следующее:

– Папа не займет у вас денег. Ему совершенно не нравится эта идея, но он боится обидеть вас категорическим отказом. Он ведь до сих пор нисколько не одолжил у вас? Или одолжил? – опасливо спросила девушка.

– В любом случае я не собираюсь обсуждать это ни с кем, кроме как с самим Аланом Кэллаханом, – отрезал Гай с добродушной улыбкой.

Алана раздраженно хмыкнула в ответ на это предупреждение.

– Вам известно, что у нас помимо кредитов хватает неприятностей.

– Если твоему отцу требуется конкретная помощь, то я предоставлю ему ее вне зависимости от того, что обо всем этом думает мисс Кэллахан, – осадил он девушку. – Сделала бы ты лучше мне крепкий кофе, поскольку я намерен дождаться возвращения твоего отца из овчарни.

– С каких это пор мистер Радклифф отдает в нашем доме распоряжения?! – слегка обиделась девушка.

– Прости, неудачно выразился. Я лишь надеюсь, что ты угостишь меня кофе, девочка.

– Знаете что, мистер Повелитель Долины, мой отец всю свою жизнь положил на процветание «Шиповной гряды». Да, он немного сдал с тех пор, как не стало мамы, сделал несколько серьезных ошибок в управлении фермой. Но и природные условия последних лет не в малой степени повредили нашему благосостоянию. Однако это вовсе не означает, что мы не в состоянии выкарабкаться собственными силами, и уж тем более ни с кем не намерены делить успех, в котором я совершенно не сомневаюсь, – пылко произнесла девушка.

– Я не претендую ни на лавры, ни на благодарность. Я просто намерен сделать то, что должен сделать как сосед, друг и неравнодушный человек. Я отлично понимаю состояние твоего отца, как и причины упадка фермы. И именно поэтому стремлюсь облегчить вашу участь в меру своих возможностей, – бесстрастно отчеканил Гай.

– Я обожаю своего папу. Но нам с Кираном также известно, что он не вполне отслеживает ситуацию, в которой мы находимся, и вряд ли компетентен принимать решения о займах. От наших с братом мер сейчас зависит, много больше, чем от суждений отца. Тем более, что мы обдумываем одно предприятие, которое моглобы стать неплохим подспорьем в наступающем сезоне. Мы разрабатываем проект экскурсионной программы по типичному овцеводческому хозяйству Нового Южного Уэльса с демонстрацией основных хозяйственных манипуляций. Это может быть интересно как экскурсантам-горожанам, так и туристам из других частей света. Нам уже обо многом удалось договориться с туристическими фирмами, готовыми включить в список мероприятий посещение «Шиповной гряды». Я готова лично взяться за это, чтобы не отвлекать Кирана и отца от основных работ на ферме.

– Ты, я смотрю, готова взяться за все, что угодно, – насмешливо заметил Гай Радклифф. – План не лишен оригинальности, но, боюсь, в случае успеха у тебя только прибавится работы.

– Меня это не пугает, – самонадеянно произнесла девушка.

– У меня же к вам простое и вместе с тем действенное предложение, уже готовый проект, который вам нужно будет лишь рассмотреть, принять и реализовать. И тогда вашу черную полосу можно будет счесть закончившейся, – спокойно проговорил мужчина.

– На словах оно всегда просто, – скептически отозвалась Алана. – Но если папа и мог опустить руки, то мы с Кираном свое не отдадим, – непримиримо предупредила она. – Здесь наша жизнь от рождения. «Шиповная гряда» останется нашей. И она еще узнает лучшие времена.

– Рад это слышать, Лана. Но ты упускаешь из внимания одно обстоятельство. Однажды ты выйдешь замуж и покинешь «Шиповную гряду». Я очень удивлюсь, если в это самое время в следующем году ты еще не будешь миссис.

– Вы с ума сошли?! – гневно воскликнула Алана.

– Нет, дорогая. Я не сошел с ума. Ты непременно выйдешь замуж, иначе и быть не может.

– Если подразумеваете Саймона, то ступаете по очень тонкому льду. Поостерегитесь, мистер Радклифф. Если вы станете навязывать окружающим свои представления в отношении нашего с ним будущего, ни к чему хорошему это не приведет! – сурово предупредила его девушка.

– Хорошо, Лана, я не имею в виду своего кузена, хотя, признаться, мне очень обидно слышать от тебя столь непримиримые суждения на этот счет. У меня действительно были надежды. Но нет так нет. Неволить никто не станет. Однако это твое заявление лишний раз подтверждает, что своим супругом ты видишь кого-то, о ком мы пока не знаем. Рано или поздно ты станешь женой какого-нибудь счастливчика и покинешь родительский дом.

– Вы строите нелепые догадки, мистер Радклифф, и чудовищно ошибаетесь в каждом своим умозаключении. Так что я даже обсуждать этого не желаю… Прошу вас понять, что я четко сознаю свои обязательства перед семьейи этим домом и никогда не пренебрегу ими, как бы ни сложилась моя судьба в дальнейшем.

– Похвально, – отозвался Гай.

– Оставьте свои оценки при себе, мистер Радклифф, мы в них не нуждаемся! – в очередной раз вознегодовала Алана.

– Тебя стало так легко рассердить, Лана. Это признак усталости. Непосильный труд портит характер, – холодно констатировал Гай. – Но коли уж речь зашла о Саймоне, хочу сказать тебе, как его лучшему другу: я намерен постепенно отдалить его от Ребекки, вывести из-под ее влияния. С годами она становится все более неуправляемой и склочной. Я понимаю, что причиной этому нелегкая судьба, но мой кузен настолько мирный и бесконфликтный по натуре человек, что он никогда не отстоит себя, как бы она его ни тиранила своей гипертрофированной любовью. Я искренне надеялся, что вы поженитесь, а поскольку твой характер позволит дать Ребекке ощутимый отпор, то и проблему можно будет считать решенной. Но поскольку ты не намерена пересматривать свои с Саймоном отношения, мне, как его старшему родственнику, чувствующему свою ответственность, придется изыскивать иные способы для нейтрализации Ребекки и ее пагубного влияния.

– Для чего вы мне все это говорите? – настороженно спросила Алана.

– Потому что ты считаешься самым близким другом Саймона. Ты, я уверен, не меньше меня заинтересована в его счастье и благополучии…

И если между тобой и им стоит лишь юношеский максимализм, то я прошу тебя серьезно осмыслить возможность этого замужества. Тогда тебе бы не пришлось покидать родительский дом… Саймон мог бы обосноваться в «Шиповной гряде». Он бы привнес в развитие хозяйства свой немалый капитал. Саймон отменный управленец и быстро сумел бы все поставить на широкую ногу. Тем более ни у Кирана, ни у отца мой кузен подозрения не вызовет, поскольку с детства считается в этом доме своим…

– Ребекка все равно не благословит этот брак.

– Пусть тебя это не беспокоит, – уверенно проговорил Гай.

– Мой отец его тоже не одобрит. Он уже недвусмысленно высказался на сей счет, заявив, что Саймон слишком… нежен для такой доли, – деликатно пересказала отцовскую мысль девушка.

– Это тоже не проблема. Люди постоянно меняют свои мнения. Тем более, что Саймон уже многого достиг, ему есть что предъявить будущему тестю. Кроме того, он стремительно развивается. Если ему предоставить благоприятствующие условия, то он и характер сможет закалить. Саймон обожает тебя. И будет во всем на тебя равняться.

– Вас он тоже обожает. И, полагаю, не перестанет делать этого и после свадьбы, всячески надеясь угодить… Нет, Гай. Мы с Саймоном старинные друзья, но в супруги друг другу не годимся. В этом качестве вам стоит рассматривать Роуз Денби. По темпераменту и происхождению они больше подходят один другому… К тому же у меня давно уже есть подозрение, что малышка Роуз грезит Саймоном.

– О, выходит в твоей золотой головке и сугубо практические мысли имеются, не только безумные в своей фантастичности идеи. Рад это слышать.

– Я пытаюсь говорить с вами на понятном вам языке, – раздраженно парировала Алана.

– Вижу, ты уже успела основательно поразмыслить над будущей судьбой Саймона. Откуда такая озабоченность? – осведомился Гай.

– Меня несколько смущает его обострившийся интерес к моей персоне. Я все что угодно готова сделать ради счастья своего друга, но стать его женой было бы нечестно, в первую очередь по отношению к нему. Я убеждена, что Саймон заслуживает взаимности.

– Очень здраво, мисс Кэллахан. Очень здраво…

Киран вспомнил наконец об ожидавшем его госте и поспешил домой на запах кофе.

– Как хорошо, что ты к нам заглянул, Гай! – воскликнул он, вымыв руки. – В последнее время ты не часто у нас бываешь. Оно и понятно. Горячая стоит пора.

– Киран, скажу прямо. Меня впечатлил твой пейзаж.

– Забирай, он твой, – щедро распорядился Киран.

– Нет, друг, так не пойдет. Я намерен его купить, – строго возразил Гай Радклифф.

– Это что-то новенькое, признаться!

– Киран, Гай прав. Живопись – это серьезный труд. А за плоды труда полагается выкладывать денежки, – вмешалась Алана.

– Но для меня это увлечение… Так, баловство… Время препровождение для души, – смущенно проговорил старший брат.

– Не имеет значения. Ты написал отличную картину, за которую, если выставить ее в галерее, можно получить немалые деньги. Будет несправедливо, если их получит кто-то посторонний, а не автор холста.

– Но мы говорим не о ком-то постороннем, а о тебе, Гай, Ты много раз одалживал нам оборудование. От тебя доставляют оливковое масло по смешным ценам. У нас на столе виноград из твоих виноградников. Ты даешь нам толковые советы по управлению… Было бы нелепо торговаться с тобой из-за какой-то мазни. Если тебе нравится эта картина, то и бери ее даром. Если же ты надеешься ее покупкой завуалировать очередные пожертвования в нашу пользу, то даже не думай об этом. Не обижай нас, превращая дружескую поддержку в щедрые подачки.

– Как ты мог такое подумать, Киран?!

– Я не думаю, я просто прошу этого не делать… Мой зуд рисовальщика вряд ли способен спасти «Шиповную гряду» от разорения. Нужно много трудиться, чтобы этого избежать.

– Киран, твой талант рисовальщика может дать тебе много больше, чем процветание «Шиповной гряды», – убежденно возразил Гай Радклифф.

– Ну это еще бабушка надвое сказала, – отшутился Киран, смущенный такой оценкой.

– У Алекс есть связи в художественном кругу!

– Это мы уже проходили, – махнул рукой Киран Кэллахан.

– Теперь иное дело, – заверил его Гай.

– Так, постойте! О чем вы сейчас говорите? Я чего-то не знаю? – обеспокоенно спросила девушка.

– Полагаю, очень многих вещей, – раздраженно объявил гость.

– Что все это значит? – возмутилась она.

– Ничего, Лана, – бросил Киран.

– Вы с Алекс уже обсуждали возможность экспонирования твоих работ? – предположила Алана.

– Мы обсудили с ней кое-что совершенно иное! – свирепея на глазах, объявил Киран.

– Я и предположить не могла, что между вами все было настолько серьезно, – растерянно пробормотала девушка.

– Давайте сменим тему, – с трудом взяв себя в руки, предложил Киран, усаживаясь за обеденный стол.

– Я рассказала Гаю о нашем намерении сделать из «Шиповной гряды» туристическую достопримечательность.

– Лана, сестренка, ты все еще не отказалась от этой бредовой идеи после того, как мы подсчитали, сколько придется вложить в этот проект прежде, чем он начнет приносить прибыль?! – стараясь быть крайне терпеливым, процедил старший брат. – А потом, не стоило бы забывать об отцовских склонностях. Или, может быть, ты считаешь, что пьяный разорившийся фермер – тоже часть экспозиции?

– Не смей так говорить о нашем отце! – вспыхнула девушка. – Я уверена, он сумеет взять себя в руки. И это могло бы быть полезно для него. Папа почти не видит новых лиц. А общение может сыграть целительную роль.

– Да он возненавидит все это. Его же ежесекундно будет коробить, если праздные чужаки будут слоняться по его земле и совать повсюду свои досужие носы. Попомни мое слово, Лана, ты напросишься на крупные неприятности, если не оставишь эту затею! – предостерег ее старший брат.

– Так что, опять тупик? – растерянно спросила она.

– Пора бы к этому привыкнуть, – злорадно проговорил Киран.

– Да никакого тупика нет и в помине. Прекрати стращать сестру, – вмешался Гай Радклифф. – Я приехал для того, чтобы пригласить вас всех троих к себе на ланч. Жду вас завтра.

Нам нужно многое обсудить. Обязательно привозите отца.

– Мы постараемся его уговорить, но обещать ничего не будем… Да, Гай, насчет картины. Никаких денег. Забирай, если нравится. Она твоя.

– Уж будь уверен, я найду способ отплатить тебе, братишка, – шутливо пригрозил Гай Радклифф. – Я обрамлю ее.

– Как хочешь. Никогда не обрамляю своих работ. Овчинка не стоит выделки, – самокритично заметил Киран.

– Да-да! Как еще мог отреагировать скромник Кэллахан, – съязвил Гай. – Но я тебе скажу, что в моем доме она займет достойное место… А через годы я с гордостью скажу: «Да, это Кэллахан. Он сам подарил мне эту картину, поскольку он мне друг, и я счастливчик, что близко знаком с ним».

– Мечтать не вредно, – рассмеялся Киран Кэллахан.