"In сайт / Out сайт, или Любовь из интернета" - читать интересную книгу автора (Прокудин Борис)

Глава 6

Но где же Юра, что он поделывает посреди этого звонкого лета, которое плавится, как часы Сальвадора Дали? Где этот искатель женской ласки, этот свежевыбритый всезнайка-обольститель? Может быть, он занят написанием диссертации и бдит в Ленинской библиотеке или отправился на дачу помогать бабушке, ветерану войн и революций, взращивать огородные культуры? Да нет же, нет!

На следующий день после встречи в «Гоголе», примерно в час пополудни, Юра, разморенный и ленивый, лежал в кровати, свесив на ковер правую ногу За окном разгорался день, чирикали воробьи, с улицы несло асфальтом и свешескошенной травой. Юра крутил в руке сотовый телефон.

— Юрчик, иди завтракать, — раздавался голос из глубины квартиры. — Уже обед, а ты еще не вставал!

— Иду-у-у, — промычал Юрчик и свесил на пол вторую ногу.

— Нет, надо срочно написать эсэмэску, — сказал он, словно размышляя. — Срочно! — И перевернулся на живот. — Эсэмэска — это жанр любви!

«Но что написать? Писать надо конкретно и ласково, мои слова должны свидетельствовать о том, что я конкретный и ласковый мужчина, — терзался он. — Например: «Какое чудное утро, пригласи меня к себе домой» или «Я так хочу тебя, я иду к тебе». Нет, слишком откровенно. Но с другой стороны, женщины однозначно любят подонков».

— Юрчик, — опять раздался голос из кухни, — вставай, хватит лежать как корова.

— Встаю-ю-ю-ю, — сладким голосом пропел он опять и вернулся к мыслям о Диве. Он был ужасно рад всей этой катавасии с женихом, ведь именно благодаря неведомому ирландскому парню он познакомился наконец с девушкой, о которой можно только мечтать. И его ничуть не огорчило, что переписывался он вначале вовсе не с ней, а с ее подругой.

«Да, женщины любят подонков, — повторил он в сердце своем, — а я и есть крутой подонок!» — Он расправил плечи, поиграл мышцами на толстеньких руках и плюнул в открытое окно.

В последнее время Юра особенно страдал оттого, что не умел вести себя с девушками. Каждое утро, брея щеки, он сурово сводил брови и говорил своему отражению: «С этим надо бороться!» Ибо каждая девушка, с которой он знакомился, думала… В общем, он плохо понимал, что она про него думала, но явно было заметно, что девушки воспринимали его слишком серьезно. А это не соответствовало его романтическим представлениям о свободной любви.

Юра решил с этим бороться здесь и сейчас. Он еще восемь раз повернулся с живота на спину и обратно и написал:

Расчет нашего обольстителя был следующим, если она говорит «да», он празднует победу своего нового «я», моется, кладет в карман презервативы, покупает бутылку вина и едет к ней сладко трахаться под стрекот вентилятора.

Отправив эсэмэску, он вытянулся на кровати и стал ждать ответа, рисуя в голове самые волнующие подробности предстоящей встречи: «Я зайду, а она будет вся такая красивая, я прямо с порога начну ее страстно целовать, она будет протестовать, но я буду ласков и настойчив, и она сдастся в моих сильных и нежных руках, и мы прямо в прихожей, на куртках с поваленной вешалки…» Его грезы перебил голос из коридора:

— Юрчик, Жулик сейчас описается!

— Сейча-а-а-с, — простонал он и с кислой физиономией встал с постели.

Как назло, эсэмэска шла два часа. Юра слонялся по квартире, ругал радиоактивный фон над Москвой, жару, а операторов сотовой связи вообще костерил на чем свет стоит. Ответ он получил в три.

Юра аж подпрыгнул.

— И все?! — закричал он. — Это все?! Боже мой! Надо что-то делать!

Юра обхватил голову руками и написал длинную, запутанную эсэмэску, полную напускного недоумения: мол, он не понимает, к чему это странное слово «размечтался». А в конце выразил надежду, что сможет ее вытащить завтра в театр. После этого Юра совсем раскис и позвонил своему старому другу Митьке, мудрому библиотекарю.

— Объясни, почему меня опять послали?! — жалостно спросил он и рассказал историю с пацанской эсэмэской.

Друг долго смеялся, а потом сказал:

— Юрец, дорогой, запомни раз и навсегда, а лучше запиши: жизнь — это не порнофильм!

— Но почему?

— Сложно сказать, — ответил Митька, — сам страдаю!

Юра положил трубку. Надежды на то, что Дива снова ответит, практически не было. Вдруг телефон вздрогнул.

Изможденный Юра, прочитав сообщение, устало повалился на кровать. Он обливался потом. Кое-что, это уже кое-что.

— Все-таки ты молодец, Юрий Николаевич, — сказал он. — Я тобой горжусь!

Назначенный Дивой день Юра провел в приятных хлопотах. Все утро он неистово мылся.

— Что это наш Юра моется? — недоумевал отец из-за двери ванной. — Никак на свидание собрался.

Потом Юра неумело утюжил джинсы и рубашку, долго выбирал между черными и белыми носками, отпарил ногти в соленой воде, надушился, но, сразу решив, что надушился слишком сильно, забегал кругами по квартире, выветривая запах. И наконец стал выбирать себе галстук.

У Юры был небольшой задвиг насчет московской романтики шестидесятых годов, когда столица была пустынна и молода, а по улицам разгуливали стиляги и целовали девушек, которые еще не знали, что нужно любить богатых. Поэтому он носил жирные галстуки и слушал группу «Браво».

Когда он уже поднес к губам рюмку коньяка, которую обычно для храбрости опрокидывал перед романтической встречей, зазвонил телефон.

Это была Дива. Без лишних экивоков она заявила, что прийти не сможет. Хотя и очень сожалеет. Что ее подруга Саша, с которой Юра переписывался и даже имел счастье однажды видеться, срочно уезжает в Коктебель выручать своего жениха, а Дива помогает ей собираться.

— Я тут покупаю для нее спальник и туристический коврик. Саш, так эта штука называется? Представляешь, она едет с этим Никитой, помнишь… Говорит, он — ее спаситель. Бедняжка тронулась умом! Так, а что еще надо туристу, кроме коврика? Миска, наверное?

— Лыжи с печкой и… «щемящее чувство дороги»! — выпалил Юра.

— Лыжи с печкой?!

— Печка с лыжами, — запнулся он и неожиданно для себя спросил: — А ты с ней едешь?

— Вообще-то не собиралась.

— По-моему, это суперская идея: поехать в Коктебель на несколько дней. Ты не находишь?

— Прикольно! — сказала Дива. — А не зря тебя Саша умненьким называет. Действительно, почему бы и нет? В Москве душно и скучно…

— А там море.

— Я знаю, что там море. Надо только купальник новый купить, — сказала она задумчивым голосом, — и шлепанцы.

— Так значит, едем?

Дива на несколько секунд замолчала, нахмурилась, но тут же развеселилась.

— А ты будешь себя хорошо вести?

— У меня есть медаль «За примерное поведение», — нашелся Юра.

— Смотри, проверю, — сказала Дива. — Вот Сашка будет в шоке…

Юра бросил телефон через всю комнату на кровать и высунулся в окно. Под ним, как дурачки, бессмысленно кивали головами каштаны, хлебали вечернее солнце ненасытные ромашки, а над домами катились флегматичные облака. Он засунул в рот соленый мизинец и задумался: «Надо назначать встречу с девчонками на пляже, — решил он. — Еду в Коктебель! Дива Дивой, а девчонок много не бывает». Он сел за компьютер, закинул за спину галстук и вошел на сайт знакомств. Нажал «Назначить новую встречу» и ввел описание: «Строить замки из песка с продолжением». «Неплохо, — подумал он. — Загадочно». Приглашаются все девушки Коктебеля. Их в ресурсе оказалось не так уж и мало.

— Загорелые, — сказал вслух Юра, пощелкав языком по нёбу, блаженно улыбаясь, — и, скорее всего, ненасытные. Как их можно осуждать? Южная кровь!

Проблемой было только определение места встречи. «Украина, Крымская область, город Коктебель» он ввел, но где там? В Интернете он прочел, что на коктебельском пляже, под горой Юнга, ежегодно устраивается клевый нудистский «День Нептуна». «Вот у Юнги и встретимся». Адата — через три дня. «Осталось только купить билет на поезд, — довольный собой, решил Юра, — похудеть и сделать интимную стрижечку».

…Жаль, что наша книга без картинок. Ибо на лицо Никиты, когда на Курский вокзал кроме Саши прибежали еще Дива с Юрой, стоило бы посмотреть.

— Надеюсь, мы не опоздали! — сказала запыхавшаяся Дива. — Мы решили составить вам компанию. Вы ничего не имеете против?… Сколько звезд? Мне это важно знать. Я немножко наспех собиралась…

— Что сколько звезд?

— Ну, гостиница, отель, где мы будем отдыхать!

— Миллиард тебя устроит — над головой? — буркнул Никита.

Дива засмеялась и потрепала его по голове:

— Эй, веселей! Я в курсе, что мы типа дикари. «Возьмите нас с собой, туристы». Это же классно! Экзотика. Мне Санька сказала. Я вообще ничего лишнего не взяла, только ложку да плошку. — У Дивы действительно был маленький тряпичный рюкзачок, выданный ей Сашей. — Зато у Юрия есть палаточка.

— Палаточка есть, каркасно-дуговая с тамбуром, — закивал Юрий.

— Веди нас, Сусанин-герой! — сказала опять Дива Никите. — Прочь из Москвы, к чертовой бабушке!!!

И процессия двинулась к поезду.

Первое, что они увидели в Феодосии, были трепетные огоньки города, отраженные в море.

— Купаться! — закричала Дива. — Надо быстро смыть с себя весь этот ужасный поезд! Туда, где вода!

На вокзале они купили винограда, потом кратчайшим путем спустились к морю. Последние метры они бежали, вопя и сбрасывая на ходу рюкзаки и одежду. Вода была прохладной. Сперва все четверо брызгались и орали как сумасшедшие, потом Юра с Никитой принялись плавать, а Дива и Саша, побултыхавшись, блаженно распластались на неустойчивой лежанке волн.

По небу беззаботно плавали звезды и искусственные спутники, было темно и пряно. Только выходившая временами из-за туч яркая луна позволяла разглядеть линию пляжа, белые пятна шезлонгов, пансионатские строения. С другой стороны бисером вспыхивала бесконечно длинная, как предстоящая жизнь, лунная дорожка.

Когда ребята выбрались из воды, они обнаружили, что рюкзака Никиты и след простыл. Сашин валялся на дороге, брошенный, очевидно, из-за своей тяжести. Все ахнули, Дива завизжала. Юра зачем-то побежал направо, Никита — налево, но не то что поймать — заметить никаких подозрительных личностей не удалось.

Вернувшись, они заново проверили свои вещи. Недоставало только Никитиного рюкзака. А пока они размышляли, как теперь быть, под пьяные крики веселящейся неподалеку молодежи и всхлипывание воды ловкие грабители подползли с другой стороны и втихую увели еще и оставшийся на время без присмотра пакет с виноградом.

— Ну и народ! — сказал Никита, заметив пропажу винограда, и сухо рассмеялся: — Таких отмороженных я еще не встречал!

Кто знает, может, это были проделки того самого бомжа, который пару дней назад направил интернациональный квартет музыкантов по неверному пути. Или дело рук мальчишек, тягающих вещи у лопо-ухих отдыхающих. Да и где, собственно, нет гопоты? Только в раю, наверное. Ну может, еще в Германии.

— Много там ценного-то? — спросила Саша.

— Да нет, самая малость, деньги, одежда, спальник и палатка, которых особенно жаль. А одежда… Даже не знаю…

Все сидели на песке подавленные и молчаливые в южной ночи, напоенной сочувствием и умиротворяющими запахами моря.

Никита встал, нагнулся и поднял штаны — единственное, что у него осталось, — стряхнул с них песок и сказал:

— Выше нос, ребята! Феодосия нам не улыбается. А мы рванем сразу в Коктебель. Там-то другое дело! Там наши!

Они вышли на дорогу и увидели нелепо раскрашенную «девятку» с колесами от «Нивы».

— До Коктебеля подбросите? — спросил Никита. Коротко стриженный частник в сетчатой майке, под которой топорщился крест на золотой цепочке, полулежа слушал радио «Шансон».

— Сто гривен, — процедил он сквозь сигарету.

— А не слишком?

— Восемьдесят — и поцелуй милых дам!

— Целуйся с «Запорожцем», обнимайся с унитазом! — выпалила Дива.

Все перевели на нее взгляды. У частника вывалилась изо рта сигарета.

— А что я такого сказала?

Сторговались на семьдесят, хотя водила всю дорогу ныл, что бензин ему обойдется дороже и что у него жена — дура. Так, под его нытье, они докатили до Коктебеля.

Коктебель дышал праздником. Главная улица этого маленького города, променад, по которой они шли, веселилась в карнавале курортной ночи. Никита с жадностью смотрел по сторонам: чайханы, маленькие закусочные, чаны с пловом, ряды благоуханных шампуров в мангалах, выставленных прямо на улице, россыпь лавчонок, торгующих вырезанными из можжевельника фигурками и расческами, — весь этот искрящийся набор причудливого крымского рая разом обрушился на него, на время лишил способности соображать.

Даже ночью чуть не на каждом углу хорошенькие девушки заплетали косички детям и взрослым, рисовали шаржи и портреты скучающих туристов с обгоревшими носами. На площади у дома Волошина играли музыканты, а вокруг толпились старые и молодые неформалы, пришедшие из своих палаток насладиться ночным весельем. Они приплясывали и потягивали домашнее вино из пластиковых бутылок. Рядом с ними в коктебельском водовороте крутились и прилично одетые люди из пансионатов и так называемого частного сектора: хорошо пахнущие высокомерные мужчины с украшениями, девушки с загорелой кожей и ярким макияжем, молодящиеся дамы с тщательно уложенными прическами.

Никиту отпустило. Он забыл про украденный рюкзак. Теперь ему, неимущему и свободному, хотелось оказаться своим в этом круговороте, с каждым поболтать, разделить всеобщий праздник и безделье.

Из всех забегаловок неслась разномастная музыка, сливавшаяся в сознании в единый гул, пахло мясом и пивом.

— Кушать, а потом думать! — решительно сказала Дива, и они ворвались в первую попавшуюся кафешку. Ели с жадностью, алчно хватались за кружки с пивом, делая огромные глотки. И конечно, сразу потяжелели и разомлели. Только Юра все не мог расслабиться и продолжал искоса присматривать за вещами, которые им разрешили сложить за барной стойкой.

После еды, уже нехотя, они пошли искать место для жизни.

— Это где-то в конце цивилизации, стопудово, — говорил Никита. — Скоро придем.

Он был в Коктебеле много лет назад, с родителями, отдыхал в писательском санатории, но, как ни странно, кое-что запомнил.

Неистовый праздник жизни все не утихал. Со всех сторон сыпались голоса зазывал: «Татуировки, боди-арт, пирсинг, гадаю… Татуировки, боди-арт, пирсинг, гадаю!» Они шли мимо, чувствуя себя чужаками, не зная, куда приткнуться и что их ждет впереди.

Когда прошли весь Коктебель и вышли на пляж, перед ними раскинулся целый палаточный город.

А за ним — еще один. Дальше, за выползшей к морю скалой, палатки начали понемногу редеть, стояли уже по одной в шеренге.

Здесь, на последнем отрезке пляжа, после бетонки, людей было совсем мало. Всего несколько человек. В двух местах горели костры, но разглядеть в южной черноте ночи ничего не удалось. По дороге им попался высокий длинноволосый парень. Шумно шурша галькой, он широким шагом шел навстречу. Увидев рюкзаки и сумки, парень обрадовался, показал им свободное место в самом конце пляжа, перед «грязями», предложил свою помощь в установке палатки и пригласил на портвейн. Он указал пальцем в сторону одного из костров и не двинулся с места, пока Саша твердо не пообещала ему, что они обязательно придут.

— Я же говорил, тут наши! — сказал Никита. — Палатку поставим — и к ним.

Поставить палатку оказалось не так-то просто. В кромешной тьме они стали ощупывать местность в поисках камней. Камни были слишком маленькие или крошились в руках. Пока остальные копошились с палаткой, Дива лежала плашмя на Сашином рюкзаке и обнимала его руками.

Наконец палатка была поставлена. Никита предложил идти к костру знакомиться, тем более что их так звали.

— Ну что, пошли, конечно, — сказала Саша. — Может, они что-нибудь слышали о Поле.

У костра, кроме радушного парня, оказалась еще и девушка.

— Вы откуда?

— Из Москвы.

— А мы из Перми, — сказал парень. У него были длинные курчавые светлые волосы и совсем мальчишеское лицо. — Мы молодожены.

Молодожены состояли в браке уже десять дней и рассчитывали провести весь медовый месяц в палатке. Их звали Ден и Танечка, и было им обоим по девятнадцать лет.

— Ден зарабатывает тем, что играет на гитаре в трамваях, — сказала Танечка. — Это весь наш семейный бюджет.

— А Танечка у нас будущий биолог, — сказал Ден. — Учится.

И они принялись обниматься, как два павиана.

Студенты не знали человека по имени Пол и никогда о нем не слышали. Они напоили новичков портвейном и угостили арбузом. Ден немного побренчал на гитаре, а потом все пошли купаться.

Забравшись в море, все поплыли, задыхаясь от улыбок.

— Нам надо выработать какой-то план, — сказала Саша Никите, лязгая зубами.

— Давай найдем завтра интернет-кафе, откуда он тебе письмо прислал, и там что-нибудь разузнаем.

— Отличная идея! Мы с тобой прямо как Холмс с Ватсоном. Там, должно быть, осталась масса улик: отпечатки пальцев и ступней, волосы, личные вещи…

— Главное, чтобы не было обведенных мелом силуэтов, дорогой Ватсон.

— Очень смешно! — возмутилась Саша.

Спать Саша с Дивой улеглись в палатке, а Никите с Юрой досталась каменистая перина пляжа.