"Магуари" - читать интересную книгу автора (Калашников Сергей Александрович)

Глава 20

За время визита графа в далёкое северное королевство ничего сногсшибательного в его графстве не произошло. Только в оружейном деле произошёл забавный сдвиг. Бактерии, превращающие пирит в медный купорос наделали этого самого купороса столько, что микроорганизмы, извлекающие из раствора металлическую медь этой самой меди наизвлекали много. Почти десяток килограммов каждый день получали, причём не в виде пластин или слитков, а сразу в форме бронзовых револьверных барабанов. Олова тут всегда было в достатке, и добавлять в раствор его соль умели в нужной пропорции. Собственно, финальный этап представлял собой электролиз под действием биоэлектричества. Процесс фантастически медленный, да ещё и в хитрой восковой форме, занимал около двух недель.

Так что стеллажи производственного помещения были уставлены плотными рядами сосудов, между которыми десятки людей сновали с ложечками и леечками, подливая свеженького и отчерпывая отработанное. Ровная температура, вентиляция — в подвале старого замка поработал искусный технолог. Вернее, двое. Дик с этими мужиками растил сорокамиллиметровую трубу, да и раньше они вместе химичили немало. Набрались люди опыта.

Отверстия в этих барабанах не сквозные. Это — дульнозарядные стволы с отверстием в донце и гнёздышком под капсюлем-воспламенителем. Шесть штук в одном теле. Барабан вращается в держателе и, оттянув курок и отпустив его, можно выстрелить. А потом — провернуть рукой на шестую часть оборота и снова выстрелить. Полный аналог их тростниковых револьверов, но перезаряжаемый. Опять же сами барабаны легко сменяются в держателе. И пуля теперь летит шибче, потому что в прочную металлическую конструкцию заметно добавили пороху против их тростниково-клеевых прототипов. Недостатков у этого устройства много. Сами "обоймы" тяжеловаты, и их снаряжение — дело неспешное. Много мелкой возни с установкой нового капсюля и извлечением остатков старого.

Сбруя для ношения этого стрелялища с ним самим и четырьмя снаряженными барабанами прилично весит, зато — тридцать выстрелов. Если применять в обороне из-за укрытия, или, хоть бы и из-за щита в поле, можно сильно проредить строй нападающих. Главное — не забыть на левую руку рукавичку надеть, чтобы не обжечься. Тепло, выделившееся при выстреле, ощутимо нагревает металл.

И теперь по несколько штук таких толи револьверов, толи шестиствольных пистолетов каждый день отправляются в Сирпент. Порох там делают, пули льют, кстати, свинцовые. Только капсюли подвози.

В новом дворце, где останавливались, чтобы поговорить с Уланкой о делах хозяйственных, Дик обнаружил ещё одного геккона. Он обитал в пространстве между кухней и кладовыми и, в отличие от Гека, живущего в старом замке, старался не попадаться людям на глаза. Кухарки малыша подкармливали и не позволяли никому его обидеть. Мыши, от которых раньше страдали съестные припасы, присмирели. Сам же доблестный уничтожитель домашних грызунов общался только с одной из посудомоек, от остальных прятался. Дик его, разумеется, и не приметил. Если бы не рукавичка на печке и не блюдечко с угощением, даже расспрашивать бы не стал.

Оказалось, животное поселилось здесь, когда стало прохладно, а откуда пришло — никто не заметил. И было оно очень маленьким. Когда заботящаяся о нём работница кухни развела руками, показывая длину этого создания, получилось с котёнка. Примерно, как Гек год тому назад.

Снег уже выпал. Вот-вот должны замёрзнуть реки. Тогда к Шарнае уйдут рыболовецкие артели опускать в проруби сети. Без рыбного приварка в Гонбаре будет голодно этой зимой — населения заметно прибыло. Во всех покинутых домах графства стало тесно. Особенно много детворы, что приехала из Сирпента. Уланка крутится как белка в колесе: размещает, обеспечивает пропитанием, топливом. Одежду подбирают, или ткани — всё не в изобилии. С преподавателями в школах беда. Классы переполнены, аудиторий не хватает — сплошной клубок проблем.

Никто не удивился, когда Дик с Клёпой собрались, и отправились на юг. В прошлую зиму также было. На этот раз нарочно отклонились к западу, чтобы посмотреть на место, куда уже около трёх лет тому назад плюхнулся космический корабль. Мысль была — пересечь болота и продвигаться в сторону тёплых краёв до тех пор, пока не удастся нагнать откочевавших соседей. Очень хотелось понаблюдать за их житьём-бытьём в естественных условиях. Путь неблизкий, около четырёх тысяч километров в одну сторону. И спешить нужно, и не торопиться, чтобы не влететь с разгону в какую-нибудь неприятность.

До болот докатили на саночках, как и в прошлом году. Лёдяной покров ещё не установился. Настоящих морозов не было, земля и вода остыть не успели. Космический корабль отыскали без труда. Он стоял, погрузившись хвостовой частью в топкий грунт так, что входной люк оказался наполовину покрыт вязкой жижей. Хотя нет. Не жижей, потому что она не чавкала, а просто немного проминалось под ногами. Короче, не грунт, а одно сплошное недоразумение.

Входной проём закрыт герметичной крышкой, так что внутри, скорее всего, осталось сухо. Признаков жизни здесь не наблюдалось. Растительность успела слегка затянуть этот чужеродный предмет, оплести его побегами вьющихся растений. Судя по всему, никто здесь не топтался, по крайней мере, несколько месяцев — стебельки жухлых трав торчат из нетронутого снегового слоя непотревоженной щёточкой. Возможно, какие-то устройства внутри живы, но снаружи это никак не проявляется.

Корабельный инф откликается уверенно, но оценить силу радиосигнала нечем. Словно спохватившись на счёт собственной лопоухости, Дик со своего терминала запросил отчёт о доставке посланного им сообщения о пиратском нападении, направленного в штаб патрульной службы. Оказывается, с момента посадки в зоне связи не появлялось ни одного почтового сервера. Наверное, из-за повреждённых антенн радиус досягаемости сигнала оказался мал, не достаёт до мест, где возможно появление транзитных космических кораблей.

На всякий случай поинтересовался другими клиентами данного устройства. Но по этому поводу получил ответ, что данная информация является конфиденциальной. В общем, про инф он догадался правильно. Есть у него хороший справочник, который будет доступен, пока корпус корабля не уйдёт полностью под поверхность. А вот перспектива установить связь с внешним миром призрачна.

Вместе с возницами спустили на воду заиленной широченной реки, именуемой Болотами, лёгкую плоскодонку, что привезли с собой. С одной стороны переправиться на ней через это препятствие можно не дожидаясь замерзания воды и грязи, что экономит время. С другой стороны, нельзя захватить с собой в дорогу вьючных и верховых животных, что ценность этой экономии снижает. Однако, учитывая, что очень хочется сохранить скрытность, лучше всё-таки передвигаться пешком, как-никак, поход им предстоит по территории, населённой враждебными существами.

Отчалили, преодолев топкий берег озерца, оказавшегося затоном, и, то подгребая вёслами, то проталкивая судёнышко шестами, двинулись. Довольно уверенно, выбирая кажущиеся наиболее широкими протоки, плыли трое суток, петляя между низкими, поросшими увядающей травой островами необъятной поймы. Питались всухомятку, спали прямо в лодке, забравшись в старый добрый спальник. Было тесно вдвоём, но не мёрзли. По-сравнению с прошлым годом парень заметно подрос, а девушка стала круглее. Однако втиснулись.

Южного берега болот достигли в месте, где в них впадала речушка. Узкая, мелкая, но для их лодочки проходимая. Она завела их довольно далеко вглубь суши, последовательно обогнув три невысоких приземистых горушки, со склонов которых, похоже, и собиралась. Потому что сразу после этого разделилась на ручейки. Приплыли.

Лодку вытащили на берег и хорошенько укрыли, перевернув кверху дном. Она им на обратном пути понадобится. А потом развели костёр, и Клёпа принялась за стряпню. Вообще-то, готовила она неважно, охотно уступая это занятие спутнику. Но тут с чего-то решила покуховарить. После сухомятки, наверное. А Дик стал внимательно рассматривать здешний лес. Прозрачный после листопада, он представлял собой весьма познавательное зрелище.

Плотные заросли хвойников явственно шли стенами, или полосами, отделяя друг от друга участки, поросшие деревьями лиственных пород. Именно тут и произрастали те самые хлебные орехи — деревья крупные, высокие и раскидистые. Более всего они ассоциировались с вековыми дубами, хотя, несомненно, были моложе. Растут быстрее, и древесина у них значительно мягче.

Ха! Вот и первая догадка. Крупные деревья с не слишком прочной древесиной защищены от ветровых нагрузок полосами хвойных деревьев. Замечательно. Теперь рассмотрим ближнее окружение.

Переходя от одного ореха к другому, отметил, что набор пород деревьев и кустов вокруг каждого такого исполина, хотя и весьма разнообразен, но включает в себя вполне определённый комплекс видов. Причём, чётко прослеживается возрастная градация, намекающая на то, что высадка основного плодоноса и его спутников проводились в определённой последовательности. Кое-что очевидно, а некоторые моменты ему прояснить не удастся. Ни самих этих растений, но темпов их роста он не знает. Подметил кое-что, но далеко не всех представителей местной флоры он себе представляет.

К тому же, наверняка, и траву в этих местах высевают определённых видов. А, может быть, и грибы подселяют, перенося сюда мицелий. Выходит, орехам создают целый мир, возможно, копируя условия их произрастания в тех местах, где они благоденствуют. Или за многие сотни лет путём многочисленных экспериментов выяснили, как добиваться устойчивых урожаев от этой, такой непростой культуры. Скорее всего, оба приёма были использованы. К тому же ящеры понимают в химии, так что могли и над составом почв поколдовать. Что он вообще о них знает? Что живут за болотами и рычат? Стоп. Это раздражение от голода, усугублённое явственным "ароматом" подгоревшего гороха, что варит на костре эта недотёпа. Надо срочно вмешиваться в процесс и спасать то, что ещё возможно не успело обуглиться в котелке под присмотром прекрасной и талантливой принцессы.

Углубившись в Заболотные Холмы совсем немного, как и в прошлом году, снова почуяли запах дыма. Среди деревьев, покрытых свежим, недавно выпавшим снегом, он был чётко различим.

Это походило на нечто противоестественное. Или рептилии в этих местах уже выстроили сплошную цепь зимовий? Ребята удвоили осторожность, хотя и раньше пробирались аккуратно.

Это оказался целый посёлок. Небольшие домики, каждый ввозведённый на свой манер, выглядели так, как будто здесь проводились сравнительные испытания разных типов построек. Каменный домик, глинобитный, бревенчатых несколько типов. Некоторые имели наружные стены, обшитые досками, другие были оштукатурены, и определить материал, из которого они сделаны, не представлялось возможным. Ничего общего с внешним видом остальных жилищ, встречавшихся Дику на этой планете, они не имели. Зато рука выходца из большого мира в облике построек угадывалась. Как привет из дома.

Разведчики не спешили представляться по поводу собственного прибытия. Между домами ходили люди, одетые отнюдь не по местной моде. Это, несомненно, пришельцы из внешнего мира, такие же, как Дик. Возможно — экипаж и пассажиры того самого корабля, что увяз на противоположной стороне болот. Характер проток, которые привёли сюда ребят, наводит на мысль о том, что люди добрались до этих мест по воде, вероятно на чём-то надувном из обширного корабельного хозяйства. И привезли припасы, инструменты, возможно, вещи или материалы, и устроились, как ни в чём не бывало, даже не подозревая о том, что вскоре в эти места пожалуют их настоящие хозяева.

И, несомненно, пожаловали. Не менее трёх раз. А люди — вон они, с виду абсолютно живые, дровишки пилят, хворост секут, воду носят. Обычные дела зимующего поселения, когда завершены работы, созданы запасы и осталось просто дождаться прихода тепла. Мирные дымки поднимаются из печных труб. И не похоже, что здесь проходили сражения, что отбивались атаки зеленокожих. Никаких признаков укреплений. Ни сторожевых вышек, ни даже хилого плетня. Заходи, кто хочешь… или уходи. Чувствуют местные жители себя очень даже не в опасности. Ни караульных, ни наблюдателей не видно, да и никакого оружия приметить не удаётся.

Дик недолго размышлял над этими загадками. Велел спутнице посидеть в лесу, а сам отправился налаживать контакт. Когда он показался на виду, его даже не сразу приметили. Беспечно тут живут. Однако, когда со снежной целины ступил на утоптанную поверхность дорожки, ведущей от одного домика к другому, перед ним оказался Даймонд Глюк — капитан их несчастного корабля.

— Родион Жёлтый? Наконец-то нагулялся, бродяга. С прибытием, — выражение лица мужчины обычное, можно сказать приветливое. Ни радости, ни ехидства.

— Здравствуйте, капитан, — Дик помнит в лицо немногих из числа членов экипажа и пассажиров, но тут узнал. — А что пираты? Они Вас так и не…

Вспомнил, что считал капитана членом бандитской шайки, смутился.

— Пойдём в тепло, покормим тебя, да и поговорим спокойно, — мужчина явно не торопится давать разъяснения. — Ты ведь никуда не спешишь?

— Не спешу, — юноша делает подруге подзывающий жест. Не чует он здесь опасности, а горячая пища и ночлег в тепле им не помешают.

Выслушав рассказ о происшествии с кораблём, перескочившим совершенно не туда, куда целили, и о невозможности восстановить ориентацию, а следовательно, вернуться в лоно своей цивилизации, юноша не испытал никаких эмоций. Как-то он здесь уже прижился. Да и собственные переживания, что испытал в тот период, заметно побледнели в памяти, вытесненные новыми впечатлениями. Значительно интересней для него был рассказ о приключениях людей, оказавшихся, как и он в этом мире.

Они, как выяснилось, прежде чем действовать, хорошенько всё разведали. Понаблюдали, не показываясь никому на глаза, за жизнью на хуторах приграничной полосы, и решили, что вливаться в здешнее общество для них бессмысленно. А вот за болотами, которые пересекли на надувной лодке из аварийного комплекта, людей не обнаружили. Туда и перебрались, возя припасы, инструменты и материалы до тех пор, пока корабельный люк оставался над поверхностью трясины.

Рыбку ловили, семенами, что нашлись в корабле, сажали овощи, били птицу, которой в местных дебрях водилось немало. Строились помаленьку. Потом пришли рептилии. Они тут от середины и до конца лета собирают орехи. Люди тоже стали использовать их в пищу, тут этого добра много. Кое-какие другие съедобные растения отыскались, когда присмотрелись к тому, что едят эти твари.

Вот в этом месте Дик насторожился. В рассказе отсутствовало упоминание конфликта с зеленокожими.

— А что, с этими ящерами ни разу не поссорились? — спросил он, стараясь, чтобы звучало это как бы между делом.

— Бывало. Мы орём, они рычат, каждый корзину к себе тянет. Гансик даже подрался с одним, который рыбу распугивал в месте, где он рыбачил. А в это время другой в сети запутался, так они его вытаскивали и распутывали уже вдвоём, — судя по тону Даймонда эти происшествия судьбоносными он не считал.

— А корзину, эту, кто в неё орехи складывал? — он, конечно, предположил, что ругались отнюдь не из-за пустой тары. Не ошибся.

— Так вместе и собирали. Рептилии по деревьям лазят неохотно, потому, что перепонки боятся повредить на ногах, так что с верхних веток обычно мы трусим, а они уже подбирают. Только считать не умеют, если прямо у них на глазах делишь поштучно: мне — тебе, мне — тебе, тогда никаких проблем. А если пересчитаешь и начнёшь свою долю забирать, то упираются и по-детски жадничать. Они вообще туповаты — всё у них только пополам, ну, или поровну, а других действий не знают.

— А есть такие, кто командует, — Дику важно хоть что-то узнать о противнике.

— Вроде, как есть. Не раз замечали, что один рычит, а другие после этого что-то делают. Мы ведь их речи не понимаем, а они нашей. Жестами или пантомимой объясняемся. Руками показываем — вот и всё общение. Очень они любят, когда мы для их посадок копаем ямки. У самих-то лопатки маленькие, чтобы рукой можно было в землю засадить. Похожи на копья. А наши, как копнут, так копнут. Ну, понятно, всё из-за перепонки на ноге, берегут они её. И ещё они этими лопатами от птеродактилей отмахиваются, вот это действительно злобные твари, чуть зазеваешься, сразу в загривок метят.

— И что? Вы вместе с этими зеленокожими орехи сажаете, и другие растения вокруг?

— Конечно, кушать-то всем хочется. А в части того, как эти деревца сажать, как готовить место, чем корешки укрепить, опять же окружение для них требуется соответствующее, так это постигаем по шагам. Они показывают, а мы запоминаем.

Передохнули в тепле и сытости, и отправились на юг. На лыжах, чтобы за один день отмахать полсотни километров таща за собой саночки, потрудиться нужно немало. Не всякий день получалось. В начале пути, пока не накопилась усталость, всё шло неплохо. А вот через неделю оба путника чувствовали себя, как будто их набили ватой. Однако всё плохое когда-то кончается. На берегу речки под крытым камышом навесом их дожидался челнок из древесной коры. Вернее, несколько челноков, целый склад. Тут вообще несколько строений составляли небольшой городок, брошенный хозяевами, откочевавшими в тёплые края в связи с наступлением зимы.

Снежок тут выглядел неубедительно, чувствовалось, что выпадает и подтаивает. Морозец тоже ощущался слабо — влажный холодный ветер не по-детски студил лица, но температура воздуха было недалека от нулевой отметки по термометру имени Цельсия.

Поскольку, судя по карте, река вела туда, куда стремились путешественники, выбрали себе лодочку, сели и поехали. Чтобы не мёрзнуть, гребли, помогая течению увлекать их судёнышко на юг. Изредка растягивали на паре палок кусок ткани, из которого сооружали себе навес на стоянках. Это уже когда ветер и направление движения совпадали идеально.

Дик ломал себе голову, пытаясь сообразить, зачем ящерам лодки, если они в воде чувствуют себя как рыбы. Однако ничего определённого не надумал. Клёпа, отдохнув, стала общительной, и много рассказывала историй из своего детства. Она — сестра двух старших братьев — нередко участвовала в их играх, или присутствовала на уроках, что проводили с ними придворные учителя. Нахваталась всяких познаний и прошла суровую школу жёстковатых мальчишеских забав. А потом — рукоделие и домоводство, моды, причёски и серьёзные разговоры с батюшкой, который баловал свою любимицу, позволяя той присутствовать на советах с вельможами. И даже высказываться, что вызывало улыбки присутствующих до тех пор, пока однажды не оказалось, что её не принятое всерьез мнение оказалось верным. А ведь ей тогда не было и десяти лет.

После этого отец не пренебрегал её советами, знакомил с документами, которые показывал далеко не всем, хотя до систематической деятельности на поприще государственного управления не допускал.

Так и бежали день за днём, отмечая, что в полном соответствии с представлениями о географической широте, становится не то, чтобы теплее, а, скорее, менее холодно. Наконец на чистом ящеровом языке их окликнули с берега не для того, чтобы задать вопрос о том, куда и зачем они направляются, а чтобы сообщить о наличии провианта в виде, готовом для немедленного употребления. Так уж построена эта речь, что перевод её выглядит, как строка научного отчёта.

Рептилий на берегу одет в тёплый комбинезон с карманом для хвоста, как-никак, четверть поверхности тела, радиатор — будь здоров. Причалили и проследовали в похожее на термитник строение, где функции крыши и стен выполняла одна и та же поверхность. Вход прикрыт меховой полостью, освещение внутри скудное — оконные проёмы в стене затянуты плёнкой, пропускающей свет довольно неохотно. Зато само сооружение включает в себя много просторных помещений. И запах. Наваристый запах хлева.

На первом этаже содержится множество жвачных. Не ланты, не коровы, а, в основном, косули, занятые непрерывным поеданием сена, которое им доставляет пара ящеров. На втором этаже заметно светлее, и здесь живут разумные существа. Множество растений в застеленных изнутри всё той же плёнкой и заполненных землёй корзинах. Путников накормили приготовленной без огня рыбой и плодами, богатыми растительным жиром, довольно пресными на вкус. Ребята пробовали всё это прошлой зимой, когда гостили у Хрыгов.

— Почему разумные остались в месте, где холодно, — это Дик сформулировал-таки чёткий вопрос. Непросто это ему даётся.

— Хлебные орехи растут северней. Стараемся, чтобы росли здесь. — Понятно. Опытная станция зеленокожих растениеводов выполняет работы по районированию важной продовольственной культуры.

Пробиваясь через формализованную и бесцветную речь хозяев, выяснили, что всех здесь зовут Срог, где индивидуальные признаки носителя имени, заключены в произношении последнего звука. Что Хрыги кочуют по-соседству, сразу за Трагами, и с тем самым Хрыгом этот самый Срог не раз встречался. Так что общий знакомый нашелся. Потом речь зашла о том, что севернее болот хлебные орехи плодоносят неустойчиво, после чего разговор пошел об их агротехнике. Клёпа заснула на слове "биоценоз".

Продолжать путь на юг не стали. Шестеро самцов, две самочки и около десятка Срогов, в последней букве имени которых не содержалось индивидуальных признаков, и которые были здесь на положении слуг или работников, представляли собой уже некий более-менее представительный фрагмент здешнего общества. Решили, что освоиться в этой среде будет полезно, прежде чем встречаться с существенным количеством этих созданий.

Дик по уши увяз в биологии. Оказалось, что для успешного культивирования плодовых деревьев необходимы не только определённые растения-соседи. Требуется и набор насекомых, и даже микроорганизмов. Что всё это необходимо органично скомбинировать и устроить так, чтобы маленький мирок вокруг каждого плодового дерева функционировал слаженно, когда одни поедают других, а их экскременты уничтожают третьих или подкармливают четвертых. Вот тут и разверзлась перед юношей вся пропасть его невежества, пробелы в познаниях зияли ужасающими прорехами.

Он с головой погрузился в работы хозяев, действуя под их руководством и впитывая, впитывая, впитывая…

Клёпа тоже немало общалась с холоднокровными. Её способность оставаться вне обогреваемого многочисленными копытными утеплённого помещения, в течение многих часов, беспардонно эксплуатировалась хозяевами без малейшего протеста с её стороны. Так что она подрезала деревья, высаживала ростки прямо в холодную, но не мёрзлую землю, и проделывала многое другое, на что рептилии потратили бы многие часы, поскольку им приходилось часто возвращаться в помещение и восстанавливать теплопотерю. А ночами, лёжа в обнимочку и укрывшись одним спальником, они много разговаривали, делясь наблюдениями. И никаких глупостей.