"Макет мироздания" - читать интересную книгу автора (Ефимов Алексей Иванович)

Глава 5. Звезда Айэта

Айэт с тоской посмотрел на небо. Последние месяцы в деревне были невыносимыми. Бесконечная тяжелая работа и грубость надсмотрщиков довели его почти до животного отупения. Поэтому, едва у него выдалось свободное время, он улизнул из дома и взобрался сюда — на развалины жилой башни, уже неведомо сколько веков стоящей на окраине селения. От нее давно остался лишь остов с зияющими дырами окон и провалившимися лестницами, но, проявив известную ловкость, все же можно было подняться наверх. Айэт понимал, что рискует жизнью, карабкаясь по выступам крошащейся кладки, но желание осмотреться с единственного на всю округу высокого места оказалось сильнее страха. К тому же это была единственная возможность хоть как-то отвлечься от монотонных, давящих будней. Поэтому сейчас он, с ободранными и грязными руками и ногами, но очень довольный собой, устроился на каменной глыбе внутри того, что когда-то было комнатой, на самом верхнем этаже башни. Отсюда открывался чудесный вид. Вдобавок, его никто не мог отыскать здесь, хотя сам он, привстав, мог видеть маленькие темные домики Тары, расплывавшиеся в утреннем тумане — всего несколько окон светилось.

Рассвет был уже близко — небо на западе начало синеть. Всего через час Белое Солнце покажется из-за Вечной Стены, заливая все вокруг своим ярким, восхитительно теплым светом. Сейчас Айэт, на котором были только два куска ткани — на плечах и на бедрах — дрожал от холода.

Небо едва побледнело, но звезды уже почти не были видны. Его всегда интересовало, почему они вечно неподвижны, а солнца и луны неизменно плывут ровной чередой. Сейчас были видны две луны — Накста и Актея. Их голубоватые диски, маленькие и бледные, уже вплотную приблизились к западной Вечной Стене. Падавшие от них призрачные тени растаяли в первых отблесках рассвета.

Айэт привстал и осмотрелся. По лежавшим внизу темным, безмолвным полям полз бледный, клочковатый туман, поднимавшийся от реки. За ней и за полями повсюду стеной темнел лес. Ничего больше на земле видно не было, даже южных гор, у подножия которых стоял Асус — его родной город.

Юноша вновь посмотрел вверх. Определить, где Вечные Стены переходят в небо, было нетрудно — его покрывали россыпи звезд, глаз Бога, которыми он следит за землей. А безмерно далеко к северу небо спускается к земле и его даже можно потрогать. Айэт не верил этому — он знал, что и небо, и Стены невообразимо далеки и недоступны для смертного. Всей его жизни не хватит, чтобы одолеть этот путь. Впрочем, на севере, так же, как на западе и на востоке, не было ничего, кроме темноты и звезд. Его взгляд устремился на юг — это зрелище неизменно заставляло сжиматься его юное сердце.

Оттуда приходил свет всех Семи Солнц, там таинственными призраками проплывали Луны — их было вдвое больше. Но самое главное — там, за ними, высилась Засолнечная Стена. Сейчас ее колоссальные трубообразные изгибы были отлично видны, хотя туманный воздух смазывал их величественные очертания. Никто не приближался к ней, никто не знал, что лежит за ней, но все же, при каждом взгляде на нее душа Айэта наполнялась неясной тоской.

Ему исполнилось уже семнадцать лет. Время здесь отсчитывалось по семидневному чередованию восходов Солнц, но счет по годам был более древним. Совсем недавно Айэт с грустью обнаружил, что перестал прибавлять в росте. Правда, он не мог жаловаться на этот счет — хотя он был и не самым высоким среди привезенных сюда из Асуса юношей, но все же, достаточно сильным, и любителям поживиться за чужой счет приходилось держаться от него подальше.

Как ни тяжелы были эти полгода, проведенные на принудительных сельхозработах в Таре, они пошли ему на пользу — он окреп и привык к самостоятельной жизни, настолько привык, что уже не хотел возвращаться домой. Теперь он понял, что жизнь в Асусе была ничуть не лучше, чем здесь — разве что чуть разнообразнее. А ведь вокруг лежал такой таинственный и многообразный мир!

В его голове закружились все легенды и истории, которые ему довелось услышать за свою короткую жизнь. Больше всего на свете ему хотелось путешествовать, познавать мир — а вместо этого он должен работать дни напролет, чтобы прокормить орды ару — этих бесполезных паразитов!

Айэт с тоской посмотрел вверх, отыскав созвездие, имя которого он носил. Если бы он мог стать птицей и улететь прочь отсюда! Но в небе не было никаких птиц — только угасающие звезды…

Вдруг одна из них вспыхнула ярче всех остальных, ярче Солнц, заливая все вокруг ослепительным светом, падавшим под совершенно неестественным углом. Через миг все небо взорвалось яростными сполохами пламени. Айэта обдало жаром, башня под ним содрогнулась и снизу донесся тяжелый, необычайной силы гул. Такого еще не происходило на его памяти, такого не происходило никогда. У юноши сжало сердце — от восторга, не от страха. Он не боялся, хотя небо рвалось и рушилось гранями радужного пламени, башня колебалась, словно сделанная из воды, и большой кусок стены, беззвучно отделившись от основания, упал вниз. Оттуда донесся неожиданно громкий треск и лишь тогда Айэт понял, что все столь же неожиданно прекратилось.

Но, едва он перевел дыхание, его сердце сжалось снова — на небе сияла новая звезда! Она была белая — удивительно чистого оттенка — и ярче всех остальных. Такого прекрасного зрелища Тайану еще не доводилось видеть. И она двигалась! Медленно, почти незаметно она плыла на юг — туда, где медленно гасли Луны.

Айэт вскочил. В миг, когда рушилось небо, ему вдруг показалось, что все вокруг исчезло и он парит в пустоте, где не было стен, а были лишь звезды — удивительно яркие и так много, что он даже боялся представить. Все это ошеломило его. Он сделал несколько шагов, бездумно следуя за звездой, и чуть не свалился вниз.

Его взгляд невольно опустился на Тару. Она не слишком пострадала — лишь свет погас и несколько крыш перекосились. Да еще старый хлев, который ему пришлось столько чинить, окончательно рухнул. Оттуда доносился истошный визг придавленных уакки. Из всех домов выбегали испуганные люди и застывали, увидев звезду. Все — и селяне, и его товарищи, и надсмотрщики, и даже надменный староста — смотрели в небеса со страхом. Только Айэт смотрел на них с высоты, с такой гордостью, словно зажег звезду своими руками.

Мысль о том, что он должен спуститься вниз, а затем провести весь день, занимаясь ремонтом покосившихся развалин, наполнила его тоской и гневом — ему не хотелось возвращаться к этим людям, живущим лишь насущными делами, но выбора у него не было. Тем не менее, юноша стоял, рискуя, что его увидят снизу, и смотрел на звезду — она двигалась медленно, и было понятно, что пройдут часы прежде, чем она скроется.

Айэт подумал о том, куда она направляется. Наверно, присоединится к Солнцам и Лунам и он сможет видеть ее каждые семь дней. А если нет? Если она зайдет за Вечную Стену, исчезнет, и он никогда больше ее не увидит?

Ему нестерпимо захотелось последовать за ней, сбежать отсюда на юг, полный тайн. Он стоял выпрямившись, его глаза блестели.

Внезапно налетевший сильный ветер растрепал его волосы, захлопал накидкой. Внизу тучами заклубилась пыль, затем все скрыл поднявшийся из низины туман. Башня осталась единственным островом в белом море. Кроме далеких лесов внизу ничего видно не было. И его тоже никто не мог видеть! Айэт не знал, сколько продержится туман, но попробовать стоило. Ему вдруг показалось, что эта звезда, вспыхнувшая в его созвездии, и ветер посланы для него и от того, решится ли он, зависит его судьба.

Юноша бросился к лестничной шахте и стал с поразительной ловкостью спускаться вниз, цепляясь за выбоины в стенах и обломки крепления лестниц. Он очень торопился, боясь, что туман рассеется, и просто забыл, что под ним зияет тридцатиметровая пропасть, на дне которой громоздятся остроугольные глыбы камня. Спуск занял не больше минуты. Айэт не стал тратить время, выбираясь в полузаваленные двери, а проскользнул внутрь пустой комнаты и выскочил в окно. Здесь туман был столь густым, что уже за десяток шагов скрывал землю. На мгновение юноша растерялся, потом вспомнил, что возле башни идет дорога, ведущая в Асус и дальше на юг. Добравшись до нее, он побежал, легко и бесшумно.

Айэт с запозданием вспомнил, что не взял с собой ничего, даже еды, но это лишь придало ему бодрости — бежать налегке было куда легче, а он привык, наевшись утром, работать потом весь день. Значит, до вечера он не будет испытывать голода, а потом… но он знал, как добыть пищу. Хотя звезды не было видно, он по-прежнему испытывал удивительное чувство освобождения, наслаждаясь быстрым бегом.

Он не думал о том, что ожидает его в случае поимки и замедлил бег лишь когда вокруг потемнело, а туман стал таять клочьями — он был в лесу. Он пробежал уже больше мили — а туман еще скрывал небо, светясь серебром. Скоро должно было взойти Белое Солнце. Видимость здесь была лучше и юноша вновь ускорил бег. Остановившись лишь у бревенчатого мостика через ручей, он спустился к нему, чтобы напиться. После быстрого бега Айэт не устал, лишь немного запыхался. Утолив жажду, он взглянул на свое дрожащее отражение.

Юноша подумал, что для беглого батрака он выглядит совсем неплохо. Буро-зеленая накидка, пусть и выгоревшая на плечах, была едва различима в лесном сумраке. Правда, собственное лицо с высокими скулами и длинными глазами не слишком нравилось Айэту — оно казалось слишком красивым, причем, не только ему и из-за этого у него были неприятности. Черные, как ночь, давно не стриженные волосы, густые и спутанные, падали на спину. Обнаженные руки в разрезах накидки были достаточно мускулистыми, и только грязные босые ноги портили впечатление.

Теперь Айэт шел своим обычным быстрым шагом — стоило поберечь силы, хотя его уже должны были хватиться. Свет становился все ярче, птицы приветствовали его хором упоительных голосов, перелетая с ветки на ветку, утренний аромат леса заставил юношу невольно ускорить шаг. Он шагал легко, представляя, что его просто отпустили, и он волен идти, куда хочет.

Впрочем, фантазии не помешали ему вовремя услышать за спиной шум мотора. Айэт тут же метнулся в заросли и замер под ветками, плотно прижавшись к земле. Минутой позже по дороге промчался разболтанный грузовик — юноша узнал среди селян надсмотрщика своей группы. Они не могли заметить его, но все же он испугался — от собак не спрячешься, и, если их пустят по его следу… нет, уже должны были пустить! Вдруг он усмехнулся, вспомнив испуганный лай при появлении Звезды — наверняка, все собаки в Таре сидят по своим будкам, поджав хвосты. И пройдет не меньше недели прежде, чем они опомнятся. Значит, и от самой главной опасности его спасла Звезда!

Айэт успокоился, но прежнее радужное настроение уже не вернулось к нему. Он вспомнил о своей первой, неудачной попытке побега — почти полгода назад. Тогда рубцы от кнута не скоро сошли с его спины, зада и бедер, и он навсегда усвоил, что судьба беглеца зависит от его осторожности.

Он лежал тихо, почти полчаса, пока машина не вернулась. Лишь убедившись, что все охотники сидят в ней, он осмелился двинуться дальше, вслушиваясь в каждый звук. Айэт нахмурился, догадавшись, что не поймав беглеца, надсмотрщики сорвут злость на его друзьях. Близких друзей в Таре у него, правда, не было, но было несколько приятелей, достойных последовать за ним. А сейчас они наверняка воют под кнутом, проклиная его. И, если его поймают, — они превратятся в его злейших врагов, да и остальные…

Айэт вздохнул — он знал, что поступил необдуманно, но не возвращаться же ему! Оставалось только не попасться и идти… куда? В Асусе ему могли помочь несколько друзей, но вот их родители — и его собственные — донесут на него в полицию, едва увидят. Он не сможет там оставаться. К тому же, до Асуса неделя пути — и все это время ему придется пробираться окольными тропами, ночуя на земле, кормясь воровством и притом с немалым риском — селяне всюду ревниво оберегали плоды своего труда. А куда ему отправиться потом?

Айэт вспомнил карту Акталы — он видел ее в школе, каждый день нудных занятий, и отлично все запомнил. За Асусом — невысокий и лесистый хребет Аса, за ним — обширная и малозаселенная долина Рутсы, за ней — море Птиц, а дальше, на Великих Равнинах, стоит Тар-Актала, великий город, столица всего мира, который знал Айэт. Он также знал, что жизнь и порядки в ней были совсем иными, чем здесь. Недаром ее называли рассадником вольнодумства. Столичная молодежь держалась сплоченно, и там никого не посылали на принудительные работы. Там же был узел транспортных путей, ведущих в любую часть известного мира. И, самое главное — там не жили ненавистные ару. До нее было всего полторы тысячи миль — но как пройти их одинокому босому беглецу, у которого нет ни документов, ни денег? Айэт усмехнулся — кроме двух кусков ткани у него вообще ничего не было. Тем не менее, он посмотрел туда, где скрылась Звезда и ускорил свои, и без того быстрые шаги.

Неделю спустя, когда юноша с опаской пробирался по темным улицам своего родного города, он уже не был столь самоуверен. Хотя ему пришлось преодолеть всего сотню миль, путь оказался очень трудным. Айэт с тоской вспоминал Тару, где у него, по крайней мере, была своя постель и сытная еда. Теперь же каждая вылазка за пищей превращалась в опасную охоту. Еду ему приходилось воровать. Сие малопочтенное занятие недаром считалось опасным: не раз юноше приходилось уносить ноги, а порой на него и спускали собак.

Мальчиком он чуть было не утонул, упав с моста в реку. В Таре его едва не затоптала обезумевшая во время пожара скотина, бросаясь из стороны в сторону. Но все опасности стихий оказались ничтожны перед опасностями огромного мира людей. На третий день его все же схватили крестьяне и, иссеченного в кровь, повесили за руки на деревенской площади. Весь день Айэт терпел насмешки гогочущих крестьян, мучаясь от боли в растянутых запястьях, палящего солнца, воспалившихся рубцов и жажды. Потом, ночью, все же смог подтянуться, распутать зубами узел и удрать. Ему не раз приходилось отбиваться от наглых бродяг, покушавшихся на крохи добытой им еды и даже на его невинность. Один богатый землевладелец устроил на него правильную охоту и Айэт чудом избежал ружейных пуль.

Ему пришлось пробираться домой ночами. Идти в прохладной тьме оказалось легко, его босые ноги сами знали, куда ступать. Впереди, указывая ему путь, сияли две крошечные, но яркие голубые луны. Фоном им служили бледные, неправдоподобно высокие выступы Засолнечной Стены. В синевато-черных небесах роились бесчисленные неяркие звезды, — они казались тусклой пылью, тающей в голубоватой бесконечности. Айэт шел по полям, обходя дороги, селения и любые признаки людей. Внимательные глаза и чуткие уши позволяли ему легко избегать опасностей. За ночь он проходил, наверно, миль двадцать или тридцать. Когда начинал брезжить рассвет, он засыпал, устроив гнездо из веток и травы в кроне какого-нибудь дерева. Спать в них было очень неудобно, — и, вдобавок, однажды на рассвете кто-то попытался забраться к нему. Недолго думая, он ударил нахала пяткой в морду, — а утром обнаружил на коре такие отметины от когтей, что его бросило в дрожь. Айэт страдал от голода, а по ночам отчаянно мерз, но все же каждую ночь осматривал небо, надеясь увидеть Звезду. Ее не было. И только сегодня, с верхушки дерева, откуда уже были видны тускло освещенные окраины Асуса, он заметил ее рядом с диском Наксты — она стала маленькой и слабой, но это, несомненно, была его звезда. Сейчас она подходила к луне все ближе. Когда они должны были столкнуться, звезда вдруг засияла ослепительным светом — так, что даже небо посерело, а от домов протянулись пугающе четкие тени. Даже на колоссальных выступах Засолнечной Стены дрожал ее небывало яркий отблеск.

Айэта удивило, что отблески на Стене вспыхивали на несколько секунд позже, чем сама Звезда, но тут же он опомнился. Ее свет делал его слишком хорошо заметным, и, вдобавок, перебудил всех жителей. Он торопливо взобрался на плоскую крышу невысокого дома, надеясь, что никто из любителей небесных зрелищ не последует за ним, сжавшись, сел на плитах, давно утративших тепло дня, и задумался.

Его испугало странное поведение звезды. Он не мог представить ее сущности, но она вела себя не так, как обычные небесные тела, пассивно плывущие по своим неизменным орбитам. Но именно оттого его еще сильней тянуло к ней. Айэт знал, что его судьба связана с ней, пусть только и по его воле. Впрочем, Звезда ничем не могла ему помочь. Юноша на своей шкуре убедился, что в одиночку он никогда не доберется до столицы. Ему как воздух нужна была помощь друзей. Но к кому ему обратиться? Кого еще отправили на поля? Сколько из оставшихся предпочтут избежать этого, выдав беглеца? Раньше он не думал о таких вещах. Перебрав всех, Айэт решил, что может довериться только Инсу Кари.

Инсу не относился к его самым близким друзьям, но наверняка был здесь — его отец был директором государственной электростанции Асуса. И он был единственным, кому Айэт действительно мог доверять — Инсу был с ним одной крови. Он был старше его и уже жил один, так что бояться лишних встреч не стоило. Но он жил возле электростанции, в привелегированном квартале, куда одинокому беглецу совсем нелегко попасть. Впрочем, ничего лучшего Айэту просто не приходило в голову.

Внимание юноши привлекли быстрые вспышки, не похожие на мягкий блеск Звезды. Обернувшись, он увидел громоздящиеся над крышами пепельно-серебристые тучи — приближалась гроза. Айэт не боялся непогоды. Гроза, туман, ночь были лучшими дузьями беглеца, не раз спасавшими ему жизнь. Когда по крыше застучал ливень, юноша улыбнулся и спустился вниз.

Инсу Кари разбудил стук в окно — это показалось ему довольно странным, так как его квартира находилась на шестом, последнем этаже большого дома. Он открыл глаза. Уже светало, но маленькая низкая комната с тяжелой мебелью была полна сумрака. Ее стены и потолок были обшиты темными панелями из дерева. За широким окном, над железными крышами, сквозь нависшие тучи пробивалось алое пламя рассвета. Ничего больше там не было. Но тут сверху, из-за карниза показалась рука и вновь осторожно постучала в окно. Инсу подбежал к нему.

Вдоль парапета плоской крыши шел гигантский плакат из раскрашенной стали. Он начинался чуть выше окон и отстоял от стены на полметра, крепясь к ней трубчатыми фермами. Именно из этой щели на него смотрел оборванный и похудевший, но веселый Айэт Тайан. Инсу открыл окно и Айэт, покачавшись на руках, спрыгнул вниз.

Несколько секунд они удивленно смотрели друг на друга — полусонный Инсу, завернувшийся в одеяло, и беглец. Айэт выглядел весьма колоритно — обнаженный (всю одежду с него сорвали при поимке, и он не смог добыть новой), невероятно растрепанный и грязный. Его гибкое, поджарое тело живописно покрывали едва поджившие рубцы, в падавшую на плечи густую лохматую гриву набился лесной мусор — но тем не менее, у него был удивительно естественный, дикий и независимый вид. По нему Инсу догадался обо всем.

— Ты сбежал с принудиловки? — спросил он, закрывая окно.

— Да, — Айэт легко спрыгнул на пол. — Я увидел Звезду и больше не смог там оставаться.

— Но как ты сюда попал?

Айэт покосился на диван и тут же растянулся на нем во весь рост.

— Пробирался неделю по лесам. А сюда попал просто — по пожарной лестнице на крышу, а потом…

— А как ты перелез через забор? Там же наверху — колючая проволока! Само собой, под током.

— Зато сетку внизу можно отодрать, — Айэт с гордостью показал израненные проволокой пальцы.

— И что ты хочешь делать дальше?

— Попасть в Тар-Акталу. Говорят, там наши храбрее, и вообще больше возможностей.

Инсу присвистнул.

— Однако! Но Звезда все перевернула. Все только и говорят о ней!

— Ты знаешь, что она у Наксты, столкнулась с луной, но не погасла? Я видел, как она появилась! Все небо было в огне, земля дрожала!

— Да? А я спал так крепко, что меня даже это не разбудило! Ты знаешь, в каком созвездии она появилась?

— В созвездии Айэта! «Айэт» — значит по-старинному «Освобождение». И я решил…

— Сбежать? Из-за звезды? Но ее так и назвали — Звездой Айэта!

— Ну да? — Айэт вскочил. — А что еще они узнали?

— Не очень много. Ее размер — всего миль двадцать, не больше. Спектрометр показал, что ее температура — десять тысяч градусов, но никаких спектральных линий нет! Наши ученые просто спятили, представляешь?

— Как это?

— Нет, и все! Вот уж действительно — звезда Айэта!

Инсу усмехнулся.

— Я сам смотрел в телескоп — сияет ярче Солнц!

— А остальное? Откуда она взялась?

Инсу рассмеялся.

— Ниоткуда! Просто вспыхнула — и все! Вышла на орбиту лун, точнее луны — Наксты. И знаешь — она дает радио!

— Сигналы?

— Нет. Просто пищит. Как радар.

Айэт удивленно приоткрыл рот.

— Ну, я вижу, ты готов. Что ты собираешься делать дальше?

— Я же сказал — пойду в Тар-Акталу, если ты дашь мне одежду и немного денег. Деньги я верну. Как смогу.

— О, конечно. Но почему ты такой ободранный?

Айэт рассказал — о том, как его травили собаками, как в него стреляли из винтовок, пытались загнать, словно зверя — без малейшего надрыва, без истерики, спокойно и даже с гордостью, для которой, надо сказать, у него были все основания. Юноша словно светился в полумраке комнаты — энергия и ощущение свободы исходили от него волнами и Инсу оказался просто не в состоянии противостоять этому увлекающему потоку. Если какой-то мальчишка смог так резко изменить свою судьбу, то почему не может он? В самом деле?..

— Пожалуй, я пойду с тобой, — сказал он. — Один ты вряд ли туда доберешься…

— Но твои предки с ума сойдут!

— Вряд ли. Как раз они-то меня поймут. Мне сообщили, что… в общем, грядут великие дела. А в такое время лучше быть возле центра событий — глядишь, и нам что-нибудь достанется. Да и мне тут оставаться небезопасно. Полиция пронюхала… в общем, тамошние власти с нашими не очень дружат, а молодежи в Асусе почти не осталось. Ну, ты пока отмывайся, ешь, а я пойду соберу вещи.

Когда они осторожно пролезли в узкую дыру в ограждении, Айэт, уже чистый, причесанный и одетый в рабочие штаны, безрукавку и сандалии на босу ногу, слизал кровь из вновь пораненной руки и осмотрелся. Его мечтательный взгляд был устремлен вдаль, на необозримый облачный хаос рассвета. Гроза уже прошла, но тучи еще громоздились в небе, отсвечивая и просвечивая множеством оттенков — от огненно-алого до мутно-сизого. Зеленовато-синее небо между ними казалось островками недоступной, светящейся чистоты. Юноша с удовольствием вдохнул холодный влажный воздух и спросил:

— Мы и дальше пойдем пешком?

Инсу презрительно фыркнул.

— Вон там, возле стройки, стоит грузовик. Замки в кабине открываются куском проволоки за минуту. Если будем держаться проселков — есть шанс уже к вечеру добраться до Лаккты. Если мы сумеем сразу попасть на корабль и переберемся через море — нам уже не придется скрываться и через два дня мы будем в Тар-Актале. А в столице — я был в ней — есть надежные ребята. Они нам помогут и найдут дело.

Инсу не соврал. Действительно, замок в кабине грузовика ему удалось открыть за минуту. Тяжелая трехосная машина мягко тронулась с места. Инсу управлял ей не очень уверенно, однако сумел через десять минут выбраться за город, не привлекая ничьего внимания.

Когда они уже стремительно мчались по узкой лесной дороге в свете наступающего дня, Айэт покосился на друга. Тот вел тяжелую машину уже весьма уверенно. Инсу был серьезнее и старше, хотя и не таким высоким, сильным и гибким, как Айэт. Его лицо было более худым и твердым, чем лицо Айэта, но большие глаза, светившиеся живым умом, не делали его более красивым. Может, была виновата скрытая в них жестокость?..

Скоро они выехали на шоссе, взбиравшееся на склоны Асы — в Лаккту вела единственная дорога. Навстречу им то и дело попадались другие машины, но никто не обращал на них внимания. День Белого Солнца нравился Айэту больше других — небо сияло удивительной, бездонной голубизной и все казалось особенно свежим. Справа тянулся невысокий пологий склон, изрезанный распадками, в них стояли низкие трехэтажные дома. Когда Айэт смотрел на них, его сердце замирало — до плантаций он жил в почти таком же месте, очень уютном. Но, хотя они мчались к Лаккте, к Тар-Актале, к свободе со скоростью сорока миль в час, ему было все же неспокойно. Появление Звезды сделало мир непрочным, оно доказало, что в нем есть вещи, недоступные для понимания. Айэт думал, что если может быть такое — значит, возможно все. Но и без Звезды мир менялся — увы, не в лучшую сторону.

Всевозрастающие орды ару, которые не желали работать, а только требовали от своих старших братьев-людей пищи и крова, буквально разоряли страну. Еды стало не хватать — и по трудовой повинности вся молодежь должна была работать на полях, чтобы прокормить их. Пусть люди голодают — но ару должны быть накормлены. Таковы были условия Сделки. Да и без них хватало неприятностей. Смутные и непонятные слухи о крупных переменах в полумифических соседних государствах, о войнах, о нашествиях беженцев из тех участков Плоскости, на которых люди уже не могли жить, тревожили всех. Потому, что были еще слухи и легенды о движении Опустошителей — непобедимых и бессчетных нелюдей, подобно потоку лавы медленно заливавшем всю Плоскость. Но она была столь огромна, что даже проверить их было невозможно. Да и что мог знать об этом обычный мальчишка, еще не достигший совершеннолетия? У него не было почти никаких фактов — только непонятно откуда взявшаяся уверенность в том, что их мир разрушается и если что-то не изменить — но вот что? — все они рухнут в бездну. Айэт сам не знал, почему его мысли столь мрачны.

Все шло как нельзя лучше. Они перевалили Асу и теперь мчались вниз по шоссе, идущему вдоль высокого берега бурной Рутсы. Вокруг по-прежнему были леса и лишь изредка попадались небольшие поселки, застроенные четырехэтажными кубическими домами, выкрашенными в синий цвет. Несколько раз они пересекали высокие бетонные мосты через притоки Рутсы, она становилась все шире, ее холмистые берега понижались. Все чаще попадались селения, городки, вокруг дымили трубы, блестели стеклами фабричные корпуса. Людей и машин здесь было много больше и Инсу пришлось вести грузовик с большой осторожностью.

Но, как он ни старался, его неумелая езда все же привлекла внимание стоящего на обочине полицейского — он взмахнул своим красным жезлом, требуя остановиться. Инсу и не подумал этого делать. Полицейский вскочил на мотоцикл и помчался за ними. Айэт сжался — все шло так хорошо, они ехали почти без остановок с шести утра. Сейчас был седьмой час пополудни. Солнце зашло, но они преодолели уже триста миль, причем самых трудных, отделявших их от Тар-Акталы. Теперь же все кончено — они попались.

Полицейский уже поравнялся с машиной и вновь требовал остановиться. За его спиной Айэт заметил короткий автомат. Это напугало его — раньше полицейские никогда не носили такого оружия.

Вдруг Инсу круто повернул грузовик. Спасаясь от нависающего борта полицейский тоже резко свернул — и полетел в кювет, кувыркаясь вместе с мотоциклом. Инсу невозмутимо вывел машину на середину дороги.

— Ты мог убить его! — возмущенно воскликнул Айэт.

— Но не убил. Пока он доберется до телефона, пока всполошатся — мы уже будем в Лаккте! Смотри! Вот указатель — до нее всего пятнадцать миль! Там мы бросим машину и они нас не найдут — они ведь не знают, как мы выглядим! Мы сразу пойдем в порт — и еще до рассвета будем плыть к Суре. У меня хватит денег, чтобы заплатить капитану какого-нибудь сухогруза. А на том берегу будет уже проще.

Айэту хотелось в это верить, но в следующие двадцать минут его все сильнее терзало чувство, что Инсу ошибся. Надо было бросить грузовик сейчас и пробираться в Лаккту пешком. Но Инсу не желал его слушать. Он вырос в городе и не любил ходить. И забыл, что был в Лаккте два года назад, — а, будучи в некотором роде пограничным, город мог за это смутное время сильно измениться. Они заметили это слишком поздно.

Когда им оставалось проехать всего милю или две, за поворотом дороги показалась тесная масса угрюмых многоэтажных домов из красного кирпича. Город окружала древняя не стена даже, а скорее ограда из того же кирпича — высотой метра в четыре, обкрошившаяся и местами треснувшая. За ней виднелись ржавые железные крыши пакгаузов и складов.

По обе стороны распахнутых железных ворот стояли невысокие кирпичные башни. Дальше в стене изредка виднелись такие же круглые башни, заброшенные на вид. На крышах некоторых росли кусты. Ворота охранялись, но на поток вливавшихся в них машин стражи не обращали никакого внимания. Там было несколько полицейских Акталы в своей неизменной страшноватой форме: кованые сталью башмаки, черные кожаные штаны с нагрудником и грубая белая рубаха. Широкополые черные шляпы с золотыми значками затеняли их лица. Черные кожаные перчатки скрывали кисти рук. На боку у каждого висела тяжелая дубинка из темного дерева, а из кожаной кобуры, пристегнутой почти под сердцем, торчала рукоять револьвера. Айэт по опыту знал, что их лучше не злить.

Заметив их, полицейские перегородили въезд в город рогатиной из дерева и колючей проволоки. Айэт понял, что дурные новости все же обогнали их.

— Инсу, назад! Нам не пройти!

— Нет! Рогатина деревянная, хлам, и не будут же они в нас стрелять!

Полицейские действительно не стали стрелять и рогатина разлетелась вдребезги, — но нитка обтягивающей ее колючей проволоки попала под колеса. Две покрышки тут же лопнули, машину повело вбок. Любой опытный водитель выровнял бы ее, но Инсу к ним не принадлежал. Грузовик пошел юзом и со скрежетом свалился набок.

Когда они выбрались из разбитой кабины, на них тут же надели наручники.

В участок их вели по лабиринту кварталов, тоже огороженных монументальными и очень высокими — до окон вторых этажей — стенами из кирпича, побеленного здесь в рыжевато-желтый цвет. Кое-где попадались наглухо закрытые ворота из черного железа и узкие, врезанные в стены особняки, похожие на конторы. Здесь размещались издавна купеческие склады. Все было, вроде бы, вполне ухоженным, но Айэту это место казалось заброшенным, наверное потому, что оно не освещалось. Здесь были высокие уличные фонари и они даже горели — но с плоских каплевидных корпусов ламп свисали, почти полностью скрывая их, темные губки светоеда, лениво колыхая длинными бахромчатыми шлейфами белесых пылеловных нитей. Трудно было поверить, что из пыли и воздуха могли вырасти эти внушительные бархатистые желваки. Впрочем, они не гнушались и привлеченной светом мошкарой. Вокруг них порхали жутковатые черные бабочки, похожие на траурниц — именно они разносили споры этого удивительного гриба, живущего за счет сильных и постоянных источников света. Айэт постарался прикинуть, сколько лет в мире существуют фонари, чтобы к ним успели так вот приспособиться, но не смог. Когда их завели в участок, он понял, что ночь будет долгой.

Айэт устало уселся на землю. Он не спал уже двое суток, — с того момента, как отправился в путь позапрошлым вечером. Процедура допроса тоже не доставила ему удовольствия — особенно, оплеухи и удары в поддых. К счастью, ими не стали заниматься всерьез — просто отправили сюда, в бывший рабочий лагерь, теперь ставший концентрационным. Добротные одноэтажные казармы с большими окнами выглядели нелепо в двойном ограждении из дерева и колючей проволоки, возведенном явно на скорую руку.

Айэт заметил, что под проволокой легко можно пролезть. Свобода была рядом — всего в нескольких метрах, но на вышках между заграждениями стояли вооруженные винтовками часовые, а на столбах внутренней ограды висели большие плакаты: «Стой! При попытке побега охрана стреляет без предупреждения!» Вне всяких сомнений, так они и поступили бы.

Словно в издевку, лагерь стоял на высоком берегу моря Птиц. Обходя его, они неожиданно вышли на смотровую площадку, уцелевшую от лучших времен. Кроме перил она была, правда, теперь огорожена высоченной — раза в два выше Айэта — стальной сеткой, но даже подойдя вплотную к ней, он едва ее замечал.

Перед ним раскинулся необозримый сумрачный простор. Парящие высоко в небе тонкие облака закатывались за бесконечно далекий горизонт. Оттуда тек очень ровный, монолитный поток прохладного, пахнущего йодистой солью воздуха, ощутимо давя на лицо и нагую грудь Айэта. Прямо на него надвигались громадные валы мертвой зыби, разбиваясь под ногами с угрожающим грохотом.

Берег здесь обрывался крутой, местами почти отвесной стеной высотой в сто или в сто пятьдесят метров. Справа он выдавался в море чудовищным, увенчанным неправдоподобно маленькими строениями изгибом. Склон был так крут, что Айэт не видел земли за обрывистой кромкой — только величественно наступающие валы и ему казалось — он чувствовал — что берег вот-вот рухнет. Он невольно вцепился пальцами в сетку. Лишь прижавшись к ней лицом, Айэт смог разглядеть внизу его морщинистые выступы. Вода у их подножия была желтовато-коричневой — грунт ощутимо уступал зыби.

Юноше казалось, что он летит, падает в наступающие волны, что в них должен кануть весь мир. Он словно стоял на краю бездны в которой не было ничего, кроме уходящей в бесконечную глубь воды. Впрочем, несколько островов, возвышавшихся над волнами, — их поверхность была на одном уровне с берегом — разрушали это впечатление. Иные из них отстояли от земли всего на милю или на две. Айэту очень хотелось бы побывать там, но единственной его реальностью был забор, стражники и несколько десятков метров истоптанной грязной земли.

Инсу покосился на друга. Айэт замер, словно изваянный из камня, глубоко дыша. Его белые зубы блестели в недоброй усмешке, глаза были неподвижны. Ему нечасто приходилось видеть юношу таким взволнованным. Он коснулся его плеча. Айэт вздрогнул, словно очнувшись, встряхнул волосами, привычно опустив ресницы — тяжелые пряди хлестнули его по глазам — и повернулся к нему с немного растерянным видом — казалось, он спал наяву.

— Что с тобой? — спросил Инсу.

Лицо Айэта приняло хмурое, непроницаемое выражение.

— Знаешь, я вдруг подумал… когда-нибудь не останется земли… весь знакомый нам мир исчезнет и будущее окажется незнакомым и чужим нам… хотя мы, конечно, не доживем до этого, — он вновь встряхнул волосами. На его губах появилась слабая усмешка. — Никак не могу избавиться от этих мыслей. Хочется чего-то необычного…

Айэт печально вздохнул. Мир здесь был прекрасен. Вокруг лагеря темнел высокий, пышный лес. Над тонким слоем коричневато-жемчужных туч, в бездонной синеве неба, сияли серебром перистые облака. Юноша никогда не видел такой красоты. Но она еще больней ранила его и его настроение окончательно испортилось, когда он увидел нескольких ару, — они пришли из своей колонии, чтобы посмотреть на пленников. Айэт с ненавистью разглядывал мерзких тварей, лишивших его всего, что он имел. Впрочем, ару почти ничем не отличались от людей. Только они были заметно ниже, а их головы — совсем человеческие — полностью, кроме глаз и рта, покрывала короткая коричневая шерсть. Айэт отвернулся к сидевшему рядом с ним Инсу. Тот был на грани истерики, но юноша мог его понять — Инсу первый раз в жизни лишился свободы. Вдобавок, их раздели — во избежание побега — оставив лишь рабочие штаны. Айэта эта предосторожность рассмешила, но Инсу был вне себя от ярости и унижения.

— Я не могу есть это вонючее пойло, которое нам дают! — возмутился он.

— Если ты не будешь есть — сдохнешь от голода и они только обрадуются. Наши жизни теперь ничего не стоят. Понятно?

— Да я и дня тут не выдержу! Нам нужно бежать! Сейчас, немедленно, пока нас не увезли от моря!

— Если ты полезешь на забор — тебя пристрелят, — Айэт был невозмутим.

— Мы дождемся ночи!

— Ночью — видишь лампы? — здесь все освещается. Оставь эту затею, если не хочешь, чтобы тебя зарыли в яме! Сначала осмотрись и подумай. Как я.

Инсу закусил губу и задумался. Он с неудовольствием смотрел, как к ним приближается один из заключенных — здоровенный мрачный парень.

— Вы, новички, — сказал он, — готовите побег?

Инсу охотно кивнул.

— Бросьте это, ясно? Если попробуйте — я вас своими руками придушу.

— А тебе что? — вскинулся Инсу.

— Я из самоохраны. Если тут кто-нибудь сбежит — десяток его соседей изобьют до полусмерти. Ясно? У меня уже двух приятелей так отделали. А если вы еще хоть слово скажете об побеге — я вас обоих выдам. Нас тут много. Усвоили?

Айэт кивнул. Инсу рванулся, но юноша схватил его за руку.

— Спасибо за предупреждение, — сказал он. Инсу зло фыркнул. — Может, ты знаешь, что с нами будет?

— Будем сидеть здесь, пока не подготовят новые плантации за Асу. Это месяца через два.

— А кто тут сидит?

Парень усмехнулся.

— Мы. Бунтовщики, беглецы, те, кому не нравится работать. Но такие, как вы, тут не приживаются — мрут…

Он повернулся и ушел. Они долго молчали. Теперь путь к свободе преграждала не только охрана, но и все заключенные, которые надеялись сохранить свои шкуры. Айэт видел, что Тара по сравнению с этим лагерем была просто раем.

Пока он сидел в мрачных раздумьях, небо потемнело, лишь на востоке светилась отступавшая и гаснущая заря. На ее фоне показалась очередная пара лун. Он тронул плечо задумавшегося Инсу.

— Пойдем спать.

— Вместе с этими?

— Ну не на земле же!

Глядя на напряженное лицо идущего сбоку друга, Айэт нахмурился. Он знал, что нетерпеливый Инсу не выдержит и нескольких дней здесь.

На следующий день его опасения подтвердились — сразу после завтрака Инсу исчез. Айэт напряженно ждал стрельбы, шума, но все было тихо. В красноватом мареве Желтого Солнца прошел бесконечный час. Инсу вернулся столь же внезапно, как и исчез. Он был совершенно спокоен, его глаза живо блестели — десять часов беспробудного сна явно пошли ему на пользу.

Он отвел Айэта в сторону.

— Здесь есть группы заключенных, которых выводят на работы, — сказал он. — Я устроился в одну, вместе с тобой.

— Но зачем?

— Она каждый день отправляется на катере на один из островов — строить взлетную площадку. Если мы захватим катер, то сможем плыть прямо на тот берег моря. Катер достаточно большой и горючего ему хватает на неделю. А его только этим утром заправили!

— Остальные скрутят нас, едва мы попробуем!

Инсу улыбнулся.

— Вовсе нет. Я нашел тут наших… э-э-э… нескольких ребят, которые пойдут с нами.

— Ты с ума сошел! Они же могли тебя выдать!

— Но не выдали же! В группе будет всего десять рабочих и один часовой. На острове мы свяжем его, возьмем оружие. А с ним захватить катер будет легче.

— Но там же наверняка есть охрана!

— Трое. Два солдата и сержант. Но мы заманим их на остров — пока они будут развязывать часового, мы уплывем.

— А экипаж?

— Моторист и рулевой. У них нет оружия. Айэт, это наш единственный шанс! Звезда Айэта дала его нам!

— Ну хорошо, мы захватим катер, поплывем — поднимется тревога и нас догонят!

— Нет. До того острова катер идет час. Он приходит туда в пять часов вечера, за час до заката. Радио на нем нет. Если он не вернется, другой катер пошлют только утром. У нас будет целая ночь форы!

— А патрульные катера?

— Ну, тогда мы не тронемся, пока не стемнеет. Ночью, если мы погасим огни, нас никто не найдет.

— Зато утром они вызовут вертолеты. А если нам не хватит горючего? До того берега двести миль! А если начнется шторм? Что тогда?

Инсу взглянул на чистое небо.

— Шторма не будет. А вертолеты… что ж, придется рискнуть. Ну, Айэт?

Юноша усмехнулся.

— Это должна была быть моя идея!

Пока они спускались к пристани, Айэт рассматривал ожидавший их катер. Он был довольно большим, с высоким массивным стальным корпусом, окрашенным в серый цвет. Над ним возвышалась лишь застекленная рубка. Айэт никогда не плавал по морю и потому не мог сказать — может его пересечь этот катер, или нет. Он решил положиться на удачу, а пока разглядывал часового, который отправлялся с ними на остров. Это был высокий, здоровенный парень с широким добродушным лицом. Винтовка у него была без штыка и довольно старая. Айэт подумал, что справиться с таким увальнем будет просто.

Первое в жизни юноши морское путешествие не оставило в его памяти никаких приятных воспоминаний и он понял, почему на эту работу находится так мало желающих. Их заперли в кормовой трюм катера — темную железную коробку, в которой было адски душно и жарко. Катер дико качало, а за стенкой одуряюще гудел дизель — час путешествия показался Айэту вечностью, и после него он едва мог передвигать ноги. Остров понравился ему больше — высокий, поросший пышными деревьями. Но им тут же пришлось разобрать инструмент и заняться работой — она была едва начата. Копая каменистую землю и таская тяжеленные валуны Айэт начал понимать, что план Инсу провалился. Окрики часового не давали им бездельничать и минуты. Сам он стоял в отдалении, держа винтовку в руках — о нападении нечего было и думать.

— Ты дурак, Инсу, — зло сказал Айэт, — он не так глуп, как кажется. Нам придется искать другую возможность.

— Нет. Видишь тот бак с супом? В полдень обед, и он будет смотреть в основном в тарелку. Тогда мы его и скрутим. Пойми, Айэт, охранник — все, что стоит между нами и свободой!

Юноше оставалось лишь согласно кивнуть.

Во время обеда он исподлобья наблюдал за часовым. Все заключенные сидели по одну сторону костра, он — по другую. Но его винтовка лежала на траве и он действительно больше смотрел в стоявшую на коленях миску.

— Ну, давай, — подтолкнул его Инсу, — сейчас или никогда! Второй раз обстоятельства не сложатся так удачно!

Айэт оглянулся — все молча следили за их разговором. Глаза слушателей блестели. Поняв, что кто-то из них сейчас не выдержит и выдаст их, Айэт встал. Когда он пошел к часовому, всего двое парней последовали за ним. Юноше казалось, что все происходит в каком-то бредовом, диком сне. Когда до охранника осталось шагов шесть, тот поднял голову и удивленно взглянул на них. Они молча кинулись вперед. Охранник бросил миску, схватившись за винтовку, — но, пока он возился с затвором, они налетели на него, опрокинули и прижали к земле. Ожесточенно вырывая оружие Айэт подумал, что главное сделано — осталось связать поверженного, а там…

В это мгновение охранник ударил его прикладом в бок так, что юноша опрокинулся на спину. Двое других нападавших растерялись, меткими ударами в пах страж сбил их с ног, вскочил и вскинул винтовку.

— Всем стоять! А вы трое на землю! Ну! Несите веревку, живо!

Айэт застыл — все было кончено. Их свяжут и с позором вернут в лагерь. Там их посадят в карцер. От штрафного пайка и побоев они так ослабеют, что нечего будет и думать о побеге. И это только начало. Потом ими займутся самоохранники, которые… Айэт пошел вперед. Лучше умереть, чем подвергнуться такой участи.

— Стой! — Окрик охранника и дернувшееся дуло винтовки остановили его всего через пару шагов. Страх все же оказался сильнее.

Охранник злобно глядел на него, но Инсу Кари он не видел. Тот бесшумно зашел за его спину, легко, как деревяшку, поднял большой камень и, занеся его над головой, двинулся вперед. Его глаза блестели, словно у безумца. Все остальные заключенные застыли, не издавая ни звука. Они понимали, что, заметив Инсу, охранник убьет его. А если они промолчат — Инсу убьет охранника. Эти несколько секунд показались Айэту бесконечно долгими.

Инсу остановился за спиной охранника и с омерзительным хрустом обрушил камень на его голову. Глаза стража закатились, из носа ручьем хлынула кровь. Затем он мягко, словно мешок тряпок, упал. В то же мгновение раздался истошный крик. Оцепенение прошло, все кинулись к Инсу, гневно сжимая кулаки и занося лопаты. Убийство охранника — смерть всем. Инсу вырвал из рук мертвеца оружие и направил его на остальных. Все вновь застыли.

— Мы должны захватить катер. Отступать нам некуда, — тихо сказал он.

Несколькими минутами позже Айэт стоял на высоком берегу моря. Тяжелая винтовка приятно оттягивала руки довольного Инсу, но Айэт не ощущал никакой радости — перед ним стояло мертвое лицо с белыми глазами и текущим из носа мозгом. Его била дрожь — еще никогда он не видел смерти, убийства, к тому же, совершенного его другом. Он покосился на Инсу.

— Прости, — сухо сказал тот, — я уже ничего не соображал. Я так испугался, что… но мы все же свободны.

Айэт не ответил. Удалась лишь первая часть плана, причем, самая легкая. Он сомневался, что старой винтовки с десятком патронов будет достаточно, чтобы захватить катер. К тому же, его мучила совесть — не очень приятно думать, что из-за тебя десятерых парней будут сечь, пока их кровь не потечет на землю. Айэт знал, что это не особенно страшно — он мог вырываться и возмущенно орать — но принимать удары голым, привязанным, на глазах у всех, было так унизительно, что ему хотелось умереть от стыда. Если твоя свобода оплачена муками десятка людей — зачем она? Но жить тоже очень хочется, особенно в семнадцать лет. Попробуй тут, выбери…

Часы тянулись мучительно долго. Желтое Солнце медленно ползло по небу. Чтобы хоть как-то отвлечься, он принялся бродить по острову, но красота природы проходила мимо его глаз. И он далеко обходил ту поляну в лесу, на которой лежал окровавленный труп рядом с ужасным камнем. Юноша долго стоял на утесе, рассматривая скалы соседнего острова, находящегося всего в миле. Солнце медленно приближалось к невидимой грани Вечной Стены, горизонт таял в призрачной дымке. И вот из нее показалась маленькая темная точка катера.

Они бегом спустились к пристани и залегли возле нее, спрятавшись в кустах. В засаде их было всего трое. Остальные должны были заняться солдатами с катера. Инсу нервничал — если они предупредят катер, подадут какой-нибудь сигнал, то план рухнет. Но все прошло как нельзя лучше. Едва катер причалил, из зарослей выбежал один из их товарищей с криком:

— Помогите! Там часового убили!

Охранники без раздумий выпрыгнули на бревна пристани и тут же исчезли в зарослях. Выждав минуту, беглецы бросились вперед. Их тут же заметили. Рулевой — пожилой, крепкий мужчина в капитанской фуражке — выскочил из рубки. В руках у него была ракетница. Инсу упал на колени и прицелился — ракета наверняка была сигналом для убежавших солдат.

Заметив оружие в руках Инсу, рулевой выстрелил прямо в него. Ракета огненным шаром пронеслась над головой Кари. Она попала в живот бежавшему за ним парню, пробила мышцы и застряла во внутренностях. Тот со страшным криком покатился по земле. Инсу взвизгнул, как девушка, бросил оружие и побежал. Рулевой скрылся в рубке, перезаряжая ракетницу.

Без дальнейших размышлений Айэт бросился вперед, не думая про брошенную винтовку, даже не зная, последовал ли за ним хоть кто-то. Когда он вскочил на борт, рулевой был всего в нескольких шагах. Пару секунд они ошалело смотрели друг на друга. Рулевой опомнился первым. Он вскинул ракетницу. Айэт замер. Он не видел ничего, кроме направленного ему прямо в глаза дула. Какое-то черное, бесконечное мгновение он был уже мертв… а потом его словно что-то толкнуло в спину. Он бросился… ракета с шипением пронзила воздух там, где миг назад был его глаз… потом Айэт ударил рулевого в лицо — раньше, чем тот успел отразить нападение. Удар был сильным и яростным. Мужчину отбросило назад и он упал навзничь, оглушенный. Айэт замер, внимательно глядя на противника, но тот не двигался…

Люк за рубкой с лязгом откинулся, из него выбрался моторист — молодой, крепкий парень. Заметив беглеца, он немедленно взял наизготовку длинный кусок трубы, как копье. Айэт бросился на него, стараясь нырнуть под удар.

Острый край трубы чиркнул его по ребрам, сбил с ног. Дикая белая боль пронзила тело… и прежний, мечтательный, сдержанный юноша вдруг куда-то исчез. Остался только молодой потомок хищников, привыкших на любой удар отвечать ударом.

Айэт перекатился на спину и поднялся быстрее, чем это можно было заметить. Мягко, бесшумно ступая он пошел вперед. Ему было легко и жарко. Боли он не чувствовал. Моторист ударил еще раз… но труба, которая должна была проломить юноше голову, вдруг оказалась сжата в крепких ладонях Айэта. Еще одно бездумное, плавное, как в танце движение — и оружие переменило владельца.

Айэт ударил наотмашь и беспощадно. И очень быстро — моторист даже не успел вскинуть рук. Тайан не хотел его убивать и труба обрушилась на плечо парня. Тот отшатнулся, нелепо стараясь прикрыть рану рукой, потом вдруг издал какой-то жуткий скулящий звук и опрокинулся навзничь.

От Айэта осталась только пара испуганных глаз. Он замер, опустив оружие. До него постепенно начало доходить, что он захватил катер. Вновь подняв трубу, он пошел вперед, остановился над распростертым телом. В ушах у него звенело.

Куртка моториста оказалась разорвана, на ключице темнела страшная вмятина. Айэт отвернулся. Как он мог сотворить такое? При этой мысли он вновь испугался. Что это с ним, как он мог ударить так живого, безоружного человека?

Сзади оглушительно треснул выстрел. Айэт подскочил, уже чувствуя, как пуля раздирает его сердце на куски. Обернувшись, он увидел Инсу Кари — тот стоял на палубе, направив винтовку на рулевого. Половина головы моряка уже превратилась в кровавое месиво, но Инсу выстрелил в нее еще раз, потом нагнулся и стал шарить в карманах мертвеца. Айэт вздрогнул, словно стреляли в него, но рассуждать о морали ему было некогда. Беглецы — их сразу стало пять — рассыпались по катеру. Инсу вырвал у него бесполезную трубу, сунул в руки винтовку и бросился в рубку. Дизель работал и ему оставалось лишь дать задний ход.

Вода за кормой закипела, катер пополз назад, но тут же остановился, натянув швартовый трос. Из леса выскочил сержант и охранники. Они вмиг вскинули ружья, от их выстрелов в рубке посыпались стекла. В диком азарте Айэт тоже вскинул оружие, прицелился и выстрелил, неумело передернул затвор, выстрелил еще раз… и еще… потом патроны в обойме кончились. Отдача оказалась неожиданно сильной, он все три раза не попал, но стражники залегли, укрываясь от пуль. Пока Инсу вытаскивал из-за пояса последнюю обойму, а ловко поймавший ее Айэт пытался загнать ее в затвор, солдаты успели заползти за камни. Их пули защелкали по стали корпуса катера и засвистели прямо над головой юноши. Айэт бросился на палубу, все же перезарядил винтовку, прицелился и выстрелил еще два раза, но так ни в кого и не попал.

Едва солдаты перестали стрелять, также перезаряжая оружие, на них набросились сзади оставшиеся заключенные и они упали под ударами ломов. Инсу привстал в рубке и потянул рычаг газа. Дизель взревел на предельных оборотах. Трос зазвенел, но не порвался, зато бревно, к которому он крепился, с треском оторвалось от причала. Катер пополз назад. Когда оставшиеся выбрались на причал, он отошел уже метров на десять. Они кричали, требуя вернуться, но Инсу словно не слышал их. Айэт видел, как на берегу корчится их третий спутник — он прижимал руки к животу, между ними шел дым.

— Ты что? — крикнул он. — С ума сошел?

— Кто-то должен заняться тем катером, что пошлют сюда на разведку, а? — Инсу налег на штурвал. — Может, они тоже смогут его захватить!

— И вся орава погонится за ним, а не за нами? Ну и гад же ты! — Айэт вскинул винтовку. — Поворачивай назад!

Против ожидания, Инсу ничуть не испугался.

— После рассвета нам придется плыть еще несколько часов, — словно не замечая наведенного на него ствола сказал он. — Пропажа второго катера задержит погоню часа на два-три. Вертолеты от Лаккты до Суры будут лететь еще почти час. Так далеко от баз у них будет мало времени на поиски. Ты что, недоволен, что я выбрал тебя в число тех, кто должен был уплыть? Хочешь, чтобы нас всех повесили? Без этого у нас не будет ни единого шанса.

Его рассуждения были безупречно логичными и Айэт понимал, что он прав. К тому же, он краем глаза заметил за спиной трех парней. Не было сомнений, что по единому жесту Инсу они нападут на него. И убьют. Или выбросят за борт, что было еще хуже. А умирать Айэту все же совершенно не хотелось. Он просто молча отметил про себя, что его друг — негодяй и решил расстаться с ним при первом же удобном случае.

Поняв, что бунт подавлен, Инсу вернулся в рубку и катер стал разворачиваться. Заметив это, оставшиеся на берегу заключенные кинулись к убитым солдатам. Вновь затрещали выстрелы, корпус зазвенел под ударами пуль. Айэт сидел на палубе — ему было уже все равно. Пусть убивают… Но дизель продолжал работать на полных оборотах и берег быстро отходил назад — сто, двести, триста метров. Когда они оказались вне зоны огня, Инсу повернул на запад — к соседнему острову.

— Выбросьте их за борт, — он показал на бывшую команду катера.

— Но он ведь еще жив, — возразил растерянный Айэт, показывая на моториста. Тот очнулся и слабо стонал, прося пить.

— Я сказал, за борт!

Бок Айэта вздулся и почернел, рассеченный едва ли не до ребер, и зверская боль в нем оставляла мало места для любви к нанесшему эту рану. Их попутчики нехотя, но с видимым облегчением выполнили приказ. Теперь лишь кровь на палубе напоминала о происшедшем.

Через десять минут Инсу остановил катер в укрытой с трех сторон скалами маленькой бухте и заглушил двигатель. Ожидая темноты, беглецы тщательно осмотрели добычу. Они нашли дюжину патронов к ракетнице, бак с водой и немного продуктов. Зато горючего была почти полная цистерна.

— А если этого не хватит? — спросил Айэт. — Катер выдает десять узлов в час. За неделю он плавает часов пятнадцать. А до того берега двадцать часов ходу!

— Будем надеяться, друг мой.

Больше они об этом не говорили. Айэта мучила мысль о том, что еще не поздно вернуться за остальными. Но их шансы и так были невелики. Стоило ли еще уменьшать их? Ведь иначе он не сможет как-то искупить свою вину… Да и что он мог сейчас сделать?

Юноша молча смотрел на закат Солнца — он тысячи раз видел его, но этот мог стать последним. Как обычно, диск Солнца, висевший высоко в небе, стал исчезать, скрываясь за невидимой гранью, небо потемнело, зажглась заря. Когда она достаточно потускнела, Инсу запустил двигатель. Они вышли в море. Ориентироваться было несложно — на юге едва заметно сияли выступы Засолнечной Стены. К тому же, на катере был компас.

Под мерный стук дизеля Айэт засыпал, просыпался, вновь засыпал. Каждый раз он видел звезды, едва тлеющие во тьме и силуэт Инсу, стоявшего за штурвалом. Когда он проснулся окончательно, справа надвигалась бледная стена рассвета.

— Осталась почти половина горючего, а нам идти всего восемь часов! — крикнул ему Инсу и Айэт подумал, что он, возможно, будет жить.

Среди бесконечной водной пустыни Айэт чувствовал себя неуверенно, но в то же время удивительно спокойно. Что бы не ждало его в будущем — он все же увидел море. Об оставшихся он не думал. Они никого не встретили — ни днем, ни ночью, и он не знал, какая судьба их постигла. Просто в его душе было совершенно пусто.

После полудня на юге показались голубые призрачные вершины гор, ограждавших Великие Равнины. Еще через два часа они подошли к побережью. Погрузив вещи на спасательный плот, они прыгнули за борт. Инсу закрепил руль, и катер с работающим двигателем повернул обратно. Что с ним стало — они тоже никогда не узнали.

Увязая в грязи, путаясь в водорослях, маленький отряд выбрался на песчаный берег. Здесь илистая хлябь литорали переходила в бесконечную неровную полосу невысоких дюн. Айэт через пару минут поднялся на гребень ближайшей и осмотрелся. За дюнами зеленели низкие пологие холмы, поросшие травой и изредка кустарником. У их подножий тянулась грунтовая дорога и по ней неровной колонной шли люди. Расстояние было слишком большим, чтобы их можно было толком разглядеть. Просто крохотные темные фигурки, об которых можно было думать, что угодно. Им пришлось полчаса дожидаться, когда дорога будет в обе стороны пуста, насколько хватал глаз.

За холмами простерлась равнина. Она плавно поднималась к горам, изгибаясь мягкими складками. Сами горы зеленоватыми силуэтами высились впереди. Их голые каменистые склоны таяли в жарком мареве Зеленого Солнца. Равнина оказалась на удивление пустынной — лишь далеко на западе, как призраки, виднелись высокие белые здания большого города.

— Это Сура, — сказал Инсу. — К ней от Тар-Акталы ведет железная дорога. Но нам лучше не показываться в населенных местах. У подножия гор идет шоссе, вдоль него стоят небольшие селения. В них есть телефоны-автоматы. Если я смогу дозвониться до одного из моих друзей — нам помогут. Но до шоссе отсюда — миль двадцать! Если повезет — это будет наш последний бросок.

Идти по твердой земле после почти суток, проведенных на зыбкой палубе катера, Айэту было очень приятно даже босиком. Ее покрывала густая трава, достающая ему до пояса. Они шли почти без остановок, скрываясь в складках местности — несколько раз им все же попадались люди, но их никто не замечал.

Уже перед закатом они пересекли двухпутную железную дорогу. Под проводами, натянутыми высоко над землей на граненых бетонных столбах, то и дело проносились электропоезда.

Все устали, многие в кровь сбили босые ноги и с наступлением темноты им пришлось остановиться, хотя шоссе было уже видно — точнее, видна цепочка его огней. Они провели эту ночь в сырой ложбине, прижавшись друг к другу и дрожа от холода. На рассвете они двинулись вновь и вскоре достигли широкой бетонной ленты. Вступив в неяркий синий свет освещавших ее фонарей Айэт вслух удивился такой трате энергии.

— Ничего особенного, — сказал Инсу. — Здесь же Великие Равнины, их питает вечная энергостанция Тар-Акталы. Энергия даровая — отчего ее не тратить?

Направившись к смутно белеющим поблизости домам селения, они вскоре нашли телефон. Прихватив несколько монет, найденных в карманах убитого им рулевого, Инсу исчез в кабине. Через минуту он вернулся, широко улыбаясь.

— Все даже лучше, чем я ожидал. Сейчас из Суры придет автобус — мы сядем в него и уже к вечеру будем в Тар-Актале. Тут есть целая организация, — небрежно пояснил он, — они уже знают о нашем побеге и помогут нам.

Айэту казалось, что минуты ожидания текут необычайно медленно. В бледном сиянии рассвета равнина была удивительно красива. Тихо шелестела трава, вдали синело море, горы казались темными силуэтами. Было очень тихо, воздух был чист и свеж. Наконец, у обочины бесшумно затормозил громадный автобус на трех осях с темной блестящей обшивкой и большими затемненными стеклами. Он смахивал на подвижный дом — внутри него было несколько помещений, отделанных богато, но уютно. Айэт понятия не имел, сколько внутри людей. Он заметил лишь двух сонных парней. Не обращая на них внимания, они увели Инсу в одну из кают. У одного из них из-под рубахи торчала рукоять револьвера. Прежде, чем захлопнулась дверь, донесся шепот. Айэт нахмурился.

Он, разумеется, знал, что существует мощное и организованное движение сопротивления, но вот что его друг принадлежит к нему, причем, далеко не в рядовых чинах… Юноша понял, что без его помощи никогда не сбежал бы из лагеря, а если бы и сбежал — Организация и не подумала бы ему помогать. Все это сделал Инсу. Недоверие друга, а главное — то, что он относился к нему, как к орудию, настолько его разозлило, что за все время пути он даже не взглянул на него.

Мощная машина двигалась мягко, но поразительно быстро, делая не менее сотни миль в час. Айэт тупо смотрел в окно, за которым сплошь мелькали дома, поля, машины, города, и, наконец, заснул.

Они добрались до столицы без происшествий — их всех сразу переодели в новую одежду, а полицейские остановили их всего раз, и только для того, чтобы водитель вручил офицеру в расшитой куртке радужную бумажку.

Голубое Солнце уже приближалось к Вечной Стене, когда небо впереди заслонили ослепительно-белые прямоугольники и кубы гигантских зданий Тар-Акталы. За ними вздымались башни в виде многоугольных призм — они блестели черным стеклом и были самыми большими, казалось, доставая до небес. Двенадцатимиллионный город был огромен — Айэт убедился в этом, когда им больше часа пришлось добираться до места, где их ожидали. Автобус петлял по высоким трехярусным развязкам, медленно полз по широким улицам, где тротуары шли в несколько этажей вдоль стен громадных зданий. Иногда они ныряли в длинные, ярко освещенные туннели. Над их головами сплеталась сеть эстакад монорельсовых путей, на крыши садилось и поднималось множество пёстро окрашенных вертолетов — их гул часто заглушал шум уличного движения. Юноша буквально прилип к стеклу, разинув рот — он мечтал, но не надеялся все это увидеть.

Наконец они выбрались на окраину, где белые массивы зданий утопали в зелени и было гораздо тише. Айэту бросилась в глаза одна странность — хотя здесь, в отличии от Лаккты и Асуса, было много молодежи и детей, нигде, даже в центре столицы, не было видно новых зданий, напротив, все они казались… старыми. Прежде, чем он успел над этим задуматься, автобус остановился возле шестнадцатиэтажной жилой башни, похожей на дворец. Ее гладкие белые стены, рассеченные пилонами, венчал сплошной, вдвое выше Айэта, фриз, выложенный стеклянными призмами — они дробили свет Солнца миллионами радужных брызг. Юноша невольно прикрыл рукой глаза, глядя на это невероятное зрелище.

Беглецов провели в просторный, ярко освещенный вестибюль. Там праздно подпирали стены несколько крепких парней в синих куртках. Внимательно оглядев, они молча пропустили их в один из лифтов. К удивлению Айэта, тот пошел вниз. Через минуту они вышли в светлую, низкую комнату с множеством проходов, перекрытых белыми, блестящими панелями. Они казались мягкими, хотя Айэт видел, что они из литой стали. Стены здесь покрывал гладкий мрамор. Свет был голубовато-холодным, а лампы скрыты так искусно, что он так и не смог разглядеть их.

Панели напротив лифта раздвинулись с негромким, мягким звуком. За ними, в просторном, прохладном коридоре, никого не было. Здесь оказалось очень тихо. Длинные матово-белые лампы на краях потолка казались двумя сплошными линиями света. В блестящие, искристые, словно покрытые инеем стены углублялись гладкие белые двери. Лишь когда закрылся наружный проем, одна из них распахнулась. Они вошли в ярко освещенное, просторное помещение. В нем стояла какая-то аппаратура, за ней сидели серьезного вида люди, тихо переговариваясь. Тяжелый занавес скрывал внутренний проем. Он тут же сдвинулся и вошел еще один парень.

Сначала Айэт взглянул на его одежду — радужную, ослепительно яркую куртку. Плечи и открытый воротник были огненно-алыми, полы бездонно-фиолетовыми и все цвета радуги между ними переходили друг в друга тысячами оттенков поразительной чистоты. Только потом он взглянул на него самого.

Перед ним был рослый, отлично сложенный молодой файа, его соплеменник, с решительным смуглым лицом и большими серыми глазами. В густой гриве черных волос блестели две тяжелых золотых цепочки. На лбу их соединял золотой многогранник. На нем, словно глаз, ослепительно горел крупный бриллиант. Под взглядом этого файа Айэт невольно отступил. Он растерялся.

— Не бойся, — парень улыбнулся. — Я Нэйс Анкус, руководитель Организации.