"Магазин на диване" - читать интересную книгу автора (Барроуз Огюстен)11Макс поднялся на лифте на семнадцатый этаж, где находилась приемная рекламной компании «Гудби Берлин Сиверштейн Грей». Макс сообщил секретарше, что его ожидают на пробы. – Кто именно? – вежливо спросила девушка. – Базз Дэвидсон. – Разумеется. Присаживайтесь, а я скажу мистеру Дэвидсону, что вы пришли. Макс подошел к одному из множества черных кожаных кресел и присел. Слева от него было окно во всю стену, из которого открывался ошеломляющий вид на реку Гудзон и центр города. Открытый неотремонтированный потолок с голыми трубами и электропроводами представлял яркий контраст сверкающим паркетным полам. В этом месте пахло деньгами. У Макса появилась надежда. На большом экране прямо напротив крутили телерекламу. Уставившись в телевизор, Макс вспомнил свой последний разговор с Лори. – Ну, режиссер сказал, что ты ничего не понимаешь в современных новостях и не умеешь их подать. – Обалдеть. Я не умею подавать новости. И какие у меня варианты? Ты дозвонилась до «КРОН» в Сан-Франциско? – Да, но их интересуют только серьезные журналисты. Это все из-за CNN и MSNBC. Все местные станции, глядя на них, запаниковали. И теперь всем нужны журналисты. Это ужасно, потому что многие красивые харизматичные люди остаются вне игры. – Как несправедливо, – согласился Макс. – А что там с QVC? Ты им звонила? – Все еще помнят об истории с пенисом. Попросили перезвонить через год. – «Домашний шопинг»? – Та же история, – вздохнула Лори. – Это просто кошмар, Лори. У меня начинается депрессия. – Послушай, Макс. Озвучивание рекламных роликов приносит хорошие деньги. Мы найдем тебе работу, деньги потекут, и ты скоро забудешь, что когда-то работал в «Магазине на диване». – Думаешь? – спросил Макс. Ему хотелось ей верить. – Конечно. У рекламных агентств денег до безобразия. И им наплевать на твою сомнительную репутацию – она им даже нравится. Все рекламщики – моральные извращенцы. Вот увидишь. – Да, но… – Дорогой, мне надо бежать, у меня миллиард сообщений, и на все надо ответить. Послушай внимательно: пока у тебя было всего два собеседования. В Нью-Йорке куча рекламных агентств, и в запасе еще остается множество программ на кабельном телевидении, так что не унывай. Поговорим позже. Этот разговор поднял ему настроение. Лори была права: он был всего на двух собеседованиях! Почему бы не заняться рекламой, пока он не вернулся на телевидение? Высокий красивый мужчина, которому, как прикинул Макс, было лет сорок пять, шел к нему навстречу по просторному холлу и улыбался на ходу. Потом Макс заметил, как он сунул руку в штаны, заправил рубашку и что-то там поправил. Ту же руку, которая только что побывала в штанах, он протянул Максу для рукопожатия. – Макс Эндрюс? Базз Дэвидсон, рад встрече. – Я тоже рад. – Для мужчины в возрасте Базз Дэвидсон показался Максу привлекательным. Густая шевелюра, и фигура хорошая для его лет. На нем были бежевые брюки и рубашка в розово-белую полоску. Он напоминал человека, который вырос на яхте и ходил в школу со старшими братьями Кеннеди. Базз провел Макса обратно к лифту. – Лори, мой агент, сказала, что прослушивание проходит для художественной галереи или что-то вроде того? – спросил Макс. Лифт остановился с приятным гудком, и они шагнули в кабину. Базз нажал кнопку пятнадцатого этажа. – Именно так, мы только что заполучили нового клиента. Маленькая галерея, но у нее есть потенциал. Возможно, нам даже удастся выиграть конкурс. – Великолепно, это просто здорово. Мои поздравления. Следуя за Баззом по лабиринту коридоров, Макс разглядывал рекламные постеры в рамочках на стенах. Многие из них были ему знакомы. Здорово, наверное, заниматься рекламой, подумал он: сиди себе весь день и выдумывай забавные вещи. – О, неужели это ваша работа? – спросил Макс, показывая на один из постеров. На фотографии было изображено деревце с растаявшими кусочками масла вместо листьев. Базз остановился. – Разумеется. «Масляное дерево» – замечательная штука. Пробовали? Макс кивнул. – О да, лучше не бывает. – Он наклонился и прочитал текст под фотографией масляного дерева: «Только „Масляное дерево" изготовлено из натуральных растительных экстрактов. Не содержит холестерина, имеет чудесный вкус вашего любимого маргарина, но без привкуса вины за лишние калории. Предотвращает простуду на губах. „Масляное дерево" – еще один революционный продукт от вашего любимого американского производителя лекарственных средств». – Клиенты сейчас любят пробовать себя в разных областях, – заметил Базз, и они двинулись дальше по коридору. Макс решил, что в этом и есть суть озвучивания рекламы. Умение работать в разных областях. Он улыбнулся, радуясь, что развивается как профессионал. И тут Базз посмотрел на Макса. Посмотрел как-то особенно. И Макс улыбнулся, тоже многозначительно взглянув на него. Вот так, теперь он работает в рекламе, бизнес есть бизнес. Базз провел Макса в профессиональную студию звукозаписи. В главном помещении с мягкими стенами находилось разнообразное техническое оборудование и огромные колонки. Комнату разделял на две части длинный стол. По одну сторону располагалось все звукозаписывающее оборудование и место для звукорежиссера, а по другую был ряд стульев эргономичного дизайна для представителей рекламного агентства. Рядом с каждым стулом на столе лежал телефон, бумага и ручка. В дальней стене было окно, и за ним – еще одна комната, тоже с мягкими стенами, но в ней был только микрофон и подставка для нот. Базз протянул Максу текст и жестом приказал ему пройти через двойные двери в звуконепроницаемую будку для записи. Макс шагнул в будку, подошел к микрофону и взял наушники, висевшие на подставке. Через окно он посмотрел на Базза. Базз кивнул, и Макс надел наушники. Поставил текст на подставку. Тут в главное помещение вошел инженер, сел на свое место и нажал кнопку. Макс услышал его голос в наушниках. «Все в точности как при наложении звука в „Магазине на диване"», – подумал Макс. – Привет, Макс, меня зовут Донни. Мне сейчас надо будет настроить уровни звука, так что просто говори в микрофон. – Что мне говорить? – Не важно, что-нибудь. Расскажи о своем последнем сексуальном опыте, – рассмеялся Донни. – О'кей. Тест… раз, два, три… тест, раз, два, три… – Хорошо, – одобрил инженер. – Все готово, настройка завершена. Тут Макс услышал в наушниках голос Базза: – Отлично, Макс. Привет, это я. Теперь просто прочитай текст, естественным голосом, не дикторским. Говори так, будто беседуешь с кем-то, но при этом подчеркни, что ты рассказываешь действительно об очень важных вещах, покажи, что это высокий класс. Но без высокомерия. Речь идет об очень образованных людях с деньгами, поэтому слишком важничать тоже не стоит. Макс кивнул и сделал вид, будто все понял. Инженер произнес: – Дубль один. Макс откашлялся и был поражен, насколько громко и отчетливо прозвучал его кашель в наушниках. Он сделал глубокий вдох, выдох и начал читать. – Его звали Пого. И он был клоуном-убийцей. Джон Уэйн Гейси, казненный за мерзкие сексуальные преступления и пытки, и сам при жизни испытывал терзания – терзания творческие. И вот впервые галерея «Вайденбахер» с гордостью представляет эксклюзивную мировую премьеру его работ: «Гейси: ретроспектива смертника». Открытие и фуршет с шампанским состоится в следующую пятницу в галерее «Вайденбахер». Печально известные работы художника представлены по цене от десяти тысяч долларов. «Гейси: ретроспектива смертника» – эксклюзивно в галерее «Вайденбахер». Там, где искусство становится жизнью. Макс посмотрел в окошко: Базз разговаривал по телефону. Он подождал. В наушниках раздался голос инженера: – Неплохо, Макс. Хорошо. Подожди минутку, я позову Базза. – Он повернулся, что-то сказал, и Базз оторвался от телефона. Инженер обратился к Максу: – Отлично, все здорово, можешь выходить. «И это все?» – удивился Макс. Когда он вошел в главную комнату, Базз повесил трубку. – Спасибо, что заглянул, Макс, все прошло отлично. – Базз встал. – Давай я провожу тебя до лифта. Они пошли обратно по хитросплетениям коридоров, и Макс спросил: – Так, значит, все в порядке? Все решено? – О да, ты прекрасно выступил. Нам сегодня надо столько народу прослушать, сумасшедший день. Макс остановился. – Нет, я серьезно. Вы берете меня на работу или нет? Базз замер и посмотрел на Макса. – Дело в том, что твой голос несколько… как бы сказать… мягковат именно для этой работы. Кому-нибудь еще, я уверен, ты подошел бы идеально. Но это не то, что нам нужно. Извини, но это так. Они дошли до лифта, и Базз нажал кнопку «вниз». Потом взглянул на Макса. – Мне лично нравится твой голос. Очень. Просто… ну ты сам понимаешь, клиенты есть клиенты. Скрывая разочарование, Макс улыбнулся. – Конечно, никаких проблем, – ответил он. А про себя подумал: «Что значит „мягковат"?» – Но я бы с удовольствием встретился с тобой еще раз. Можем обсудить другие проекты, понимаешь, о чем я? Ты любишь суши? – спросил он и приподнял бровь. – Или, может, предпочитаешь хороший стейк? – Базз похотливо улыбнулся. Подъехал лифт. Макс шагнул в кабину и нажал кнопку. – Вообще-то, я вегетарианец. Он еще не настолько отчаялся, чтобы спать с кем-то ради устройства на работу. Когда семейство Смайтов вернулось из церкви, муж Пегги Джин сразу пошел в кабинет работать. Мальчики побежали наверх, в свои комнаты, а Пегги Джин приняла две таблетки валиума. В последнее время, похоже, эффективна была лишь двойная доза. Сегодняшняя служба была особенно важна для нее, и она думала о словах отца Куигли, разгружая посудомоечную машину. «Семья – вот что придает нам силы. Иногда нам кажется, что весь мир обернулся против нас. Возможно, здоровье нас подводит. Или у нас финансовые трудности. Но в семье мы находим утешение и силы». «Он абсолютно прав», – подумала Пегги Джин, положив в ящик лопаточку. Если бы не семья, разве она справилась бы со стрессами на работе? Она даже не могла представить, как бы в одиночку пережила выходки ненормальной Зоуи, гормональные проблемы и вид этой ужасной крысы. Слава богу, что рядом с ней есть любящие сыновья и муж. И слава богу, что у нее есть вера. Она положила поддон для серебра в ящичек и стала раскладывать вилки, ножи и ложки по местам, любуясь их безупречной чистотой. – И все же, несмотря на все трудности – семья, напряженная карьера и маньяк-преследователь, – я все еще остаюсь идеальной хозяйкой. – Она произнесла эти слова вслух, потому что ей было очень приятно их слышать. И тут на самом дне поддона для серебра она увидела нечто странное и внушающее тревогу: открытый карманный нож. Это был перочинный ножик ее старшего сына. Пегги осторожно вынула нож из ящичка и сложила его. Ох уж эти дети. – Милый, – позвала она, заглянув в дверь комнаты Рики. – Что? – выпалил он, не отрываясь от компьютера. Она подошла к его столу и положила нож рядом с клавиатурой компьютера. – Нашла в посудомоечной машине. Он покосился на нож и опять уставился в монитор. – Это я его туда положил. Испачкался. – Испачкался? – переспросила она. Он поднял глаза. – Да, помнишь, для воскресной школы надо было вырезать фигурку Девы Марии? Ножик был в сосновой смоле. Пегги Джин была растрогана одной только мыслью о том, что ее дети вырезают фигурки Девы Марии. – Хотелось бы мне увидеть твою работу. – Она еще не готова. Пегги Джин взяла со стола кусочек пластилина. – Знаешь, я в детстве тоже любила лепить из пластилина. Некоторые вещи не меняются. Хотя у меня был красивый, розовый, а не серый. – Это не пластилин, а пластиковая взрывчатка, – ответил Рики, стуча по клавиатуре. – Не смей так шутить, – сказала она, положив пластилин на место. – Тебе понравилась сегодняшняя проповедь? – Очень. – И вне. Рики непонимающе посмотрел на нее. – И мне, я хотела сказать, и мне. Господи, иногда от этих таблеток, которые мне доктор прописал, язык заплутается, то есть заплетается. Рики по-прежнему таращился на мать. Она хотела наклониться и чмокнуть его в макушку, но сдержалась. Она и так слишком с ним сюсюкала, а он ведь делает домашнюю работу. Спускаясь вниз по лестнице, она чуть не упала. И подумала, не выпить ли ей чего-нибудь, чтобы сбалансировать действие валиума, как-то уменьшить его эффект. Может, маленький стаканчик винца? А то еще во время вечернего эфира язык начнет заплетаться. – Говард, у тебя есть минутка? – Конечно, Триш. Прошу, заходи, располагайся. Триш присела на диван, и Говард вышел из-за стола, сел на стул прямо напротив нее, положил ногу на ногу и улыбнулся. – В чем дело? Триш сложила руки и опустила их на колени. – Мне очень неловко. Я понимаю, что это не мое дело, но я немного обеспокоена. – Чем, Триш? Пожалуйста, не стесняйся. Обещаю, твои слова не выйдут за пределы этой комнаты. – Спасибо, Говард, я очень тебе благодарна. Как я и сказала, мне несколько неловко говорить об этом, но речь идет о моей подруге и коллеге… поэтому я считаю своим долгом высказаться. Говард выпрямил ноги и слегка наклонился вперед. – Дело касается Пегги Джин. Я немного за нее тревожусь. На лице Говарда промелькнуло удивление. – За Пегги Джин? Но почему? – Понимаешь, я… точно не могу объяснить. Но с ней что-то не так, кажется, она немного не в себе, не замечал? Может, мне кажется, может, это потому, что мы слишком близко общаемся, но я заметила, что она стала сильно нервничать во время эфира, дергаться, что ли. Пегги Джин – и нервная? Дерганая? Это казалось невозможным. Пегги Джин работала в «Магазине на диване» уже десять лет. Она было старше всех ведущих, не считая Бебе. Если у Говарда и были к ней какие-то замечания, так лишь из-за ее излишней чопорности. Но надо признать, они не были близкими и сердечными друзьями. И в последнее время он не видел ее передач. – Вчера вечером в эфире у нее заплетался язык. – Заплетался язык? – Говард понизил голос. – Она запуталась с линейкой, никак не могла найти нужный конец, чтобы измерить ожерелье. – Продолжай. – Ну и еще я заметила, что она принимает много таблеток. Говорит, что это витамины, но я не уверена. У Говарда задергался глаз. – Может, все из-за той крысы? Или у нее что-то не ладится в личной жизни? С мужем все в порядке? С детьми? – Насколько мне известно, в личной жизни у нее все прекрасно. Но эта крыса стала последней каплей. Она уже давно получает жуткие письма. Ей кажется, что ее преследует какая-то ненормальная. В этом не было ничего хорошего. Не хватало им потерять еще одного ведущего. – Есть еще одна странность, Говард, – Триш наклонилась вперед. – В последнее время она ест очень много драже «Тик-так», но от нее все равно пахнет спиртным. Даже по утрам. – О боже. – Говард вытер лоб рукой. – Думаешь, мне стоит с ней поговорить? Триш категорично замахала руками. – О нет, конечно, что ты. Умоляю. Давай просто понаблюдаем, что будет дальше. Может, сократить ее часы в эфире, хотя бы чуточку. Пусть у нее появится свободное время. Я могла бы занять ее место. В тот день, когда ей прислали крысу, я ее замещала. Говард улыбнулся: – Кстати, спасибо, что согласилась поработать без предупреждения, очень мило с твоей стороны. Думаю, ты права, я так и сделаю. Урежу часы, но чуть-чуть, чтобы она не забеспокоилась. Тогда у нее появится возможность проводить больше времени с семьей. Триш встала и приготовилась уйти, но тут Говард добавил: – Пожалуйста, понаблюдай за ней и сообщи мне, как идут дела. Надеюсь, все наладится. Триш нарочно коснулась руки Говарда, чтобы поблагодарить его за понимание. И при этом нарочно придвинулась поближе к нему. |
||
|