"Ученица волшебника" - читать интересную книгу автора (Бабкин Ярослав Анатольевич)Глава 7Герцог Орсино спускался по лестнице под руку с Виолеттой. — "Осень начинается", — размышлял он, — "пора выбираться из города". И он был прав. Еще немного и Кедог наполнят толпы крестьян продающих свой товар, немощеные улицы нижнего города раскиснут от холодных дождей и город начнет понемногу тонуть в липкой и жирной дорожной грязи. В общем, зима и осень не лучшее время в городских стенах. А на Лебяжьем Утесе осенью, когда окружавшие его леса расцвечивались алыми и золотыми красками, бывало очень красиво… Герцог Орсино был большим ценителем красоты. От размышлений о красотах осенних лесов его оторвал голос стражника, что-то растолковывавшего высокой молодой девушке, судя по одежде местной крестьянке. — Послушай, — басил в седые усы солдат, — я добрый человек, но мое терпение тоже может кончиться. Человеческим языком говорю — сестру ордена убили разбойники еще месяц назад. Так что иди своей дорогой и никому больше этих глупостей не рассказывай… — Но меня не убили! Я и есть сестра Бетиция! Почему вы мне не верите? Герцог остановился. — "Бетиция…Бетиция… Как же помню!" Он свернул в сторону девушки. Увидев герцога, солдат вытянулся и пристукнул древком алебарды по мостовой. — Что случилось? — Эта чахоточная вздумала утверждать, что она и есть погибшая сестра ордена, — отбарабанил стражник. — Я не погибшая, и не чахоточная, — обиделась девушка, — меня просто ранили, а потом… Ваше высочество. Я должна с вами поговорить! — Я спешу, — герцог задумчиво рассматривал бледное лицо собеседницы. Девушка хотела еще что-то сказать, но закашлялась и была вынуждена протереть губы платком. На льняном полотне остались следы крови. Герцог чуть попятился. — Да, да. Я крайне спешу. — Вот и я ей сразу сказал, шла бы она подобру-поздорову. Прикажете выгнать? — Нет, погоди, — герцог близоруко сощурился, — есть в ней что-то необычное, не крестьянское… К сожалению, Феликс, единственный знавший покойную в лицо, два дня как отправился сопровождать тело в замок Вендран… — Какое тело? — удивилась девушка. — Знамо какое, — буркнул солдат, — той самой орденской сестры, которую разбойники убили… — Но это невозможно! Я жива!! На лице солдата отразилась задумчивость. Выгнать нахальную девчонку, или пусть герцог сам решает. Солдат был немолод и опытен, и оттого предпочел второе. — Тиль! — возмущенно произнесла стоявшая в сторонке Виолетта, — ты не забыл, что мы шли по делу? Или ты считаешь себя репейником, готовым цепляться к любой встречной юбке? — Конечно, дорогая, одну минуту, я уже иду… — встрепенулся герцог, потом обернувшись к стражнику добавил, — найди капитана Торма, он должен помнить девочку в лицо. Пусть поговорит с ней. — Тут жначит… — Тоутон оглядел дорогу, кусты и еще не расправившуюся траву, — хорошее место для зашады. Я бы тоже его выбрал. А уж ешли утречком по туману… Грен согласно кивнул. Ялмар поднял глаза на видневшиеся из-за кустов и холма лопасти ветряка. — Надо бы вон на ту мельницу зайти, — задумчиво произнес капеллан, — думаю, мы узнаем там кое-что интересное… Мельник снова ковырялся в огороде. Но человека с ножом на ступеньках уже не было. — Удача в помощь, — поприветствовал хозяина Ялмар. Мельник опустил мотыгу, стер с лица пот и внимательно посмотрел на гостей. — Опять? — хмуро пробурчал он, — сказали же, что уйдете. Забыли чего? Тоутон обошел Ялмара и подошел ближе. Мельник разогнулся и вызывающе поглядел на лучника. — Жабыли, точно, — кивнул Тоутон — штрелы вот такие. Он вынул из котомки обломок древка с оперением. — Не видал чашом? — Часом не видал, — фыркнул мельник, — такие только у вашего главного были. Он их с собой унес. В другом месте ищите. — Дорогие штрелы, — задумчиво добавил лучник, поглаживая пальцем гладкое узловатое древко, — наштоящий бамбук, яштребиные перья, три жолотых за штуку… Точно, говоришь, он их ш шобой унеш? — Точно, — нахмурился мельник, — не думаешь же ты, что я… Тоутон оторвал взгляд от стрелы и посмотрел в глаза мельнику. Тот немного попятился, споткнулся об тыкву и чуть не упал. — Ты это… на меня так не смотри, не брал я ничего из вашего, мне еще жить не надоело. Тоутон оттянул воротник и неспеша почесал шею. Мельник нервно облизнулся и снова отер пот со лба. — Рашшкажи когда и куда он их унеш, — приказал лучник, закончив чесаться. — Да вы что, в самом деле, — возмутился мельник, — я лейтенанту пожалуюсь. Самому Лабсу! Мало того, что я его головорезов должен столовать, так они еще и ходят тут, людей пугают! Мне за это не платили! — А ты не воруй, — поучительно заметил лучник. — Да не брал я их! — выкрикнул мельник, — даже пальцем не трогал. Я ж себе не враг! Правду говорю! — Плохо говоришь, — покачал головой Тоутон, — надо говорить так, чтобы мы тебе поверили. А я не верю… — Ну как вам еще сказать, — вздохнул мельник, — этот ваш главный, Ангисом звать, стрелы эти с собой принес. Я еще сразу их приметил, никогда таких не видал. Но как рыцарей то побили, он сразу и ушел, и больше я его не видел. А когда труп девки нашли, так и остальные ушли… Может из них кто? — Какой труп? — переспорил Ялмар, — какой еще девки? Мельник подозрительно глянул на капеллана. В его лицо появилась нехорошая задумчивость, и он начал переводить взгляд с одного из незваных гостей на другого. Тоутон осуждающе вздохнул. — Грен, ражведи-ка коштер, но шперва жайди на мельницу найди там вожжи покрепче… да, еще пару колышков надо будет очинить. Краска медленно сошла с лица мельника вместе с задумчивостью. — Не виноватый я, — он повалился на колени, — не брал, чем хотите клянусь. Ангис страшный человек, я к нему подойти боялся, не то, что вещи его тронуть! Пощадите! Не брал я ничего… На морщинистых щеках мельника заблестели слезы. — Ну вот, можешь же, — поучительно сказал Тоутон, — теперь верю. Когда трое незваных гостей скрылись за поворотом дороги из здания выбежала женщина и подбежала ко все еще стоящему на коленях мельнику. — Что они с тобой сделали? — Ничего! — злобно огрызнулся тот, тяжело вставая на ноги и держась за сердце, — но чтоб я еще раз когда-нибудь, за какие угодно деньги с такими людьми связался… — Злой ты человек, Тоутон, — произнес Ялмар, шагая по дороге, — до слез человека довел… — Да я ж его и пальцем не тронул, — невинно усмехнулся лучник, — ты лучше шкажи, что дальше делать будем? — Надо зайти в город, выяснить, что за труп они в реке выловили… — До шнега точно до гор не дойдем, — буркнул Тоутон. — Поживем, увидим… — вздохнул капеллан, — нехорошие дела тут творятся. Бетиция с задумчивостью рассматривала кучу прелой соломы. Орден не поощрял роскошь среди братии, но там, по крайней мере, не было клопов. Однако деваться было некуда. Девушка опустилась на солому и посмотрела в окошко. Толстые стальные прутья расчерчивали серое осеннее небо редкой клеткой. Когда Тоутон, никому ничего не сказав, продал ее старую одежду какому-то старьевщику, она подумала, что могут быть сложности. Но что все обернется настолько плохо, ей даже в голову придти не могло. Она вспомнила ухмылку капитана Торма, с которой тот без лишних разговоров отправил ее под арест и поежилась. Старый вояка был самолюбив и злопамятен. И сколько ей теперь придется здесь сидеть, пока они найдут того кто смог бы ее опознать, она даже примерно не могла предположить. Хорошо бы Феликс быстро вернулся. Фрикса поставила деревянную статуэтку на полку. Фигурка обладала явным сходством со своей обладательницей и, вне всякого сомнения, была изготовлена с большим мастерством. — Гарвен подарил, — сказала она. — На тебя похожа, — заметила Мольфи, — здорово у него получается. Из Гарвена выйдет хороший резчик. Уверена, отец охотно бы его учеником взял… Фрикса оценивающе посмотрела на фигурку. — Может и не только резчик… Но одно у солдат плохо. Либо уйдет невесть куда, либо вовсе убьют, и сиди вдовой. А ты, Мольфи, ешь, а то исхудала совсем. Румпль вас с графиней напрочь загонял. Виданное ли дело целыми днями молодых барышень заставлять книги читать? — И ничего я не исхудала, — обиделась Мольфи, — даже наоборот, платье в боках расставлять пришлось. — Это не потому, — улыбнулась Фрикса. — А читать очень интересно, — добавила Мольфи, — я и тебе могу книги приносить. Фрикса отрицательно замотала головой. — Ну уж нет, чего я в них забыла. И вообще этот ваш Румпль заставил весь замок под свою дудку плясать. Кузнецы вон стонут, уже неделю какие-то зубила делают, все ему не нравится… Ну вот скажи, зачем учителю зубила? — Он пригласил каменотеса вырезать памятник графу. — Ага. Всю жизнь их из города звали, и они прекрасно своим инструментом обходились. А этому какие-то особенные подавай. Что у нас дома каменотесов не хватает, чтобы мастера где-то за горами выписывать? — А отчего ты решила, что за горами выписал? Мало ли что люди говорят. Может он из Кедога? Фрикса возмущенно фыркнула. — Я кого попало не слушаю. Лампрехт мне по секрету сказал, что возил письмо на восток к перевалам. Мастера ваш Румпель из самых дальних земель выписал. Брезгует нашими, видать. А еще скажу, денежки то не его, а графские. Она возмущенно вздернула голову. Мольфи не была полностью согласна, но и возражать не стала, а только опустила деревянную ложку в тарелку. — Хороший у тебя суп, Фрикса. Дверь заскрипела, и на кухню вошел Гарвен с неизменным длинным ножом, и один из солдат, кряжистый рыжий горец. — Приятного аппетита, — улыбнулся Гарвен. — Спасибо, — вежливо ответила Мольфи. Гарвен был тихим и обходительным человеком, но казался Мольфи каким-то скользким, что ли. Гость подмигнул Фриксе. — Угостишь нас чем-нибудь, а хозяйка? — Развелось вас, оглоедов… Но в глазах Фриксы мелькнули довольные огоньки. Именование хозяйкой на графской кухне ей польстило. Она налила две тарелки супа. — Растолстею я тут, — заметил Гарвен, отрезая своим ножом от каравая тонкий пласт, — вкусно кормишь… — Угу, — добавил конопатый горец, вынимая из-за голенища ложку. — Добавки не дождешься, — сказала Фрикса, поставив тарелки, — вы, горцы, уж очень сильны покушать… — У нас много работы, — примирительно сказал Гарвен, — волки, бандиты… — Что есть, то есть, в округе стало поспокойнее, — кивнула Фрикса, — но добавки все равно не дам, он и так за троих уплетает. Видать оголодал в своей глуши, до сих пор не отъестся. Горец возмущенно фыркнул. — И нечего тут фыркать, — строго посмотрела на него Фрикса, — мой отец бывал у вас в Седых горах, я знаю, о чем говорю. Сплошная овсянка с сыром… Разве ж это еда? У нас нищие и то хлеб едят. — Чего ты знаешь, женщина? — солдат облизнул ложку, — настоящее богатство не в золоте и еде, а в железе, которым их всегда можно добыть! — Ну да, — кивнула Фрикса, — железа у вас много, а вот штанов на всех не хватает… — А зачем настоящему мужчине штаны? — загоготал горец. — Замолчи, охальник, видишь, барышня засмущалась! — И ничего я не засмущалась… — пробормотала Мольфи. Горец внимательно посмотрел на нее. — Наши люди из железа и камня, — сказал он, — нам не страшен холод. — Как это из железа и камня? — удивилась девушка. — А ты не знаешь? — солдат отодвинул тарелку и убрал ложку обратно за голенище, — тогда слушай. — Зря ты это спросила, — хмыкнул Гарвен, — теперь надолго… — Помолчи, — отмахнулся горец, — давным-давно боги решили создать людей, и поспорили, у кого лучше выйдет. Хозяин Гор вытесал их из камней, и скрепил железом. А Хозяин Равнин связал из тростника и облепил глиной. И стали они спорить, чьи люди лучше и которых надо оживить. И спорили до самого вечера, пока не устали, и решили подождать утра. А на ночь оставили людей перед домом. И ночью пошел дождь, и когда утром Хозяин Равнин вышел во двор, то увидел, что глина размокла, и люди его развалились. Зависть охватила его, и он притащил во двор много хвороста и поджег. Железо размякло, заклепки выпали, и люди Хозяина Гор тоже развалились. — Твои люди не лучше моих, — сказал он тогда Хозяину Гор, когда тот проснулся, — не достояли они до утра. — Тогда сделаем и тех и других, — сказал Хозяин Гор и пусть мои живут на моей земле, а твои на твоей. Вот поэтому люди гор и люди равнин не похожи друг на друга. — Но люди же состоят совсем не из камня и глины? — возмутилась Мольфи, — это все сказки. — Как знать, — философски заметил солдат, снова доставая ложку и возвращаясь к супу. — А из чего тогда кочевники? — ехидно спросил Гарвен, — их существование решительно портит твою версию. — Это да, — задумался горец, — значит, был еще один участник спора, но легенды о нем не говорят… — Это сказки, — упорно возразила Мольфи, — люди состоят из плоти и крови, а не из железа или глины. — Думай как хочешь, — пожал плечами солдат, — но люди гор и люди равнины они разные. Он снова внимательно посмотрел на Мольфи. — И в тебе тоже кровь железа и камня. Наша кровь. — Ну, хватит, — вмешалась Фрикса, — может она и рыженькая… чуть-чуть… но вполне себе хорошенькая девушка, не то, что ваши дикарки с раскрашенными физиономиями. — Рисунок будет ей к лицу, — совершенно серьезно заявил горец, — если захочет, могу сделать… — Кыш! — замахнулась Фрикса поварешкой, — тоже мне удумал, приличной девушке лицо краской мазать! Чтобы я такого даже не слышала. В бывшем кабинете графа Мольфи застала Родгара, погруженного в какие-то бумаги. Перед ним стоял Лотакинт пунцовый и всклокоченный сильнее обычного. — Я требую, чтобы ее сиятельство лично подписала все долговые расписки! — бурчал дворецкий. — Ты же знаешь, Лато, — увещевательным тоном отвечал Родгар, не отрывая взгляда от бумаг, — графиня возложила на меня все финансовые дела. Не будем тревожить ее ради таких мелочей. — Это не мелочи, — упорствовал дворецкий, — вы заказали камня столько, что хватит на пять целых саркофагов, а не только на две крышки! И не просто камня, а редкого черного доломита… Я уважаю ваше почтение к покойным, но зачем покупать столько лишнего и дорогого материала? — Мы должны быть уверены, что в случае необходимости сможем переделать саркофаг. — Так найдите резчика, который не испортит работы! — Мы нашли лучшего, но вдруг графине не понравится? — Он может сделать эскиз? Вырезать образец на дереве, в конце концов! — Почтенный Лотакинт, — Родгар отложил перо в сторону и пристально уставился на дворецкого, — ответственность за траты лежит на мне, и я буду отвечать за них только перед ее сиятельством. Понятно? Лато побагровел, засопел, повернулся и, ничего больше не сказав, вышел. Родгар вздохнул и покачал головой, глядя ему вслед. Потом заметил Мольфи. — Что тебе, Малфрида? — Я искала учителя Румпля. — Он наверху, в библиотеке… — Спасибо, кавалер Родгар Тот кивнул и снова погрузился в изучение документов. Мольфи поднялась наверх. Учителя в библиотеке не оказалось. Видимо куда-то вышел и сейчас вернется. В ожидании, девушка принялась бесцельно бродить по комнате и подошла к столу в центре. Там были разложены какие-то бумаги, рядом стояла чернильница с пером, и лежали счеты. Ее внимание привлек большой лист с необычной схемой. Одиннадцать многоугольников образовывали нечто, отдаленно напоминавшее человеческую фигуру. Три в центре формировали подобие туловища, а четыре по краю — грубые модели рук и ног, состоявшие каждая из двух фрагментов. Многоугольники соединялись запутанными линиями, сплетавшимися в описанный вокруг фигуры круг. Поля листа были испещрены неизвестными Мольфи буквами и причудливыми символами. — Что ты здесь делаешь?! — прогремело за спиной. Девушка вздрогнула и испуганно обернулась. Румпль стоял на входе. Его обычно безмятежное лицо потемнело от гнева. — Я… я… — Мольфи немного попятилась, — я пришла, чтобы спросить о сегодняшних занятиях, а вас не было… я хотела подождать… Лицо учителя приобрело обычное добродушное выражение. — Конечно же. Извини, я напугал тебя. Он быстро подошел к столу, свернул лист со схемой и поспешно убрал его в кожаный футляр. — Ты хотела спросить о занятиях? Сегодня мы немного задержимся, — его голос был уже спокойным, — приехал каменотес. Я хотел с ним поговорить. Можешь спуститься с нами. Только тут Мольфи заметила, что Румпль вошел не один. У входа стоял одетый в неброский костюм горожанина человек с багровым шрамом на щеке. — Это Ангис, мой помощник, — представил его Румпль, — а это Малфрида, моя ученица. — Очень приятно, — негромким шелестящим голосом произнес человек. У Мольфи по спине прошел холодок. Этот голос она уже определенно когда-то слышала, но вот лицо человека было ей незнакомо. А еще ей не понравились его глаза. Немигающие и бесстрастные, как у змеи. Они спустились в центральный зал. Графское кресло пустовало. Уртиция изучала какие-то манускрипты у себя наверху и требовала, чтобы ее лишний раз не беспокоили. Каменотес уже дожидался их на скамеечке у входа. Посмотрев на него, Мольфи поняла, что Фрикса не ошиблась. Мастер прибыл не из Кедога, а откуда-то из совсем других мест. У него было смуглая, почти коричневая, кожа, узкое лицо с большим ястребиным носом и глаза полные какой-то вселенской грусти. С самого конца подбородка свисал заплетенный в косичку клок волос. Кроме него и бровей другой растительности на лице каменотеса не было. Одежду он носил обычную, но сидела она на нем плохо, словно с чужого плеча. — Каменотес, называющий себя Уккамом, — хмуро доложил Лотакинт, осуждающе глядя на пустующее кресло. Гость семенящими шагами подошел к Румплю, опустился на колени и поцеловал край его мантии. — Можешь говорить, — произнес учитель, отнесшийся к необычному поступку каменотеса как к чему-то само собой разумеющемуся. — Приветствую тебя, о великий, из великих, — заговорил мастер негромко и с сильным акцентом. — Можешь называть меня просто маэстро Румпль. — Слушаю и повинуюсь. — Поднимись. Мастер, не вставая с колен, отполз на пару шагов и только затем встал с пола и застыл, немного ссутулившись и сложив руки на груди. — Ты должен будешь слушаться графини. Она моя ученица… начинающая, — добавил Румпль. Мастер вопросительно посмотрел на Мольфи. — Нет, это ее служанка и тоже моя ученица… и тоже начинающая. Графиня пока занята. — Слушаюсь, господин, — мастер сделал движение, которое было слишком глубоким для кивка и недостаточно — для поклона. — Все вопросы будешь решать через Ангиса, а если понадобятся материалы или помощь, обратишься прямо к Лотакинту или Ларсу, — добавил учитель. Лотакинт бросил на Румпля испепеляющий взгляд. — Ангис проводит тебя в подвал, ознакомишься с предстоящей работой, — проигнорировав взгляд дворецкого, закончил тот. Каменотес отвесил еще один полукивок-полупоклон и, пятясь, вышел из комнаты, сопровождаемый тихим человеком со шрамом на щеке. — Какой странный каменотес, — пробормотала Мольфи, глядя ему вслед, — почему он все время кланяется? — У них на востоке такой обычай, — рассеянно ответил Румпль, думая о чем-то своём. — Они что все постоянно кланяются? — удивилась девушка. — Что? А, да. Все до одного. Даже цари… — Цари? Кому могут кланяться цари?! — Магам, жрецам, богам… Всегда найдется кому поклониться. Румпль загадочно улыбнулся. Откуда-то издалека донесся заунывный вой. Уже третий раз за полдня. Себастин покрепче сжал в руке подобранный по дороге сук. Он недолюбливал волков. Они напоминали ему неприятный случай времен юности. Еще до того, как он стал ординатором, а был простым солдатом. Раненый в ногу он тогда почти сутки выбирался к своим, на четвереньках ковыляя среди трупов и умирающих. А еще там были волки и вороньё. И они пировали… От тех воспоминаний его мутило до сих пор. Он поежился и ускорил шаг. Как назло землю словно взрыхлила гигантская борона, холмы и лощины следовали друг за другом. И все это заросло лесом. Под ботфортами похрустывали гнилые сучья, а в лицо хлестали мокрые ветки. Где-то впереди была дорога. Если он, конечно, не сбился с пути… Солдатский опыт и профессиональные навыки ординатора обычно позволяли ему не терять направление. Но в этих бесконечных дебрях заблудиться было уж слишком легко. Перед ним открылась небольшая продолговатая лощина. Увы, это был лишь крошечный ручей с топкими берегами. Он вполголоса пробормотал несколько ругательств, и попробовал выбрать место помельче. Выбор оказался неудачным. Выливая из ботфортов воду, он еще раз недобрым словом помянул тот день, когда решил заняться этим ерундовым, как ему показалось, делом. Снова завыл волк. На этот раз куда ближе, чем в прошлый раз. Почти сразу отозвался другой. — Что-то близко они подобрались, — проворчал ординатор, спешно натянул промокший сапог и опять зашагал на юг. Вопрос "что именно предпринять" по-прежнему не давал ему покоя. В городе его повесят без лишних разговоров. Деревень в этих лесах нет. Лишь редко разбросанные хутора, да заимки. Нужно выбираться на большую дорогу, и по ней дальше на запад, в населенные места. А вот уж там… Впрочем, что будет "там" он пока не слишком себе представлял. Без бумаг, оружия и денег он был в глазах местных жителей крайне подозрительным типом, церемониться с которым никто не будет. Тут впору думать, как выкручиваться, а не как следствие продолжать… Вой прозвучал совсем рядом. Себастин перестал шагать и огляделся. Проклятые кусты. Подлесок закрывал обзор, не давая рассмотреть ничего дальше десяти — двадцати шагов. Ординатор взвесил в руке сук. Лучше чем ничего, но он бы предпочел встречаться с волками, имея что-то более надежное. И лучше железное… Себастин вспомнил об оставшейся в руках горожан шпаге. Клинок служил ему долго и верно, и его было искренне жаль. Так ничего и не разглядев, он зашагал дальше. Перевалил через гребень очередного холма. Кажется впереди, в долине, какая-то прогалина. Вдруг это дорога? Он зашагал быстрее. Боковым зрением ординатор заметил мелькнувшую в зарослях серую тень. Быстро обернулся, но тень уже скрылась в переплетении ветвей и листьев. — "Вам что, дичи в лесу мало?" — раздраженно подумал он, медленно поворачиваясь и внимательно разглядывая окружавший его лес. Волки появились внезапно. Они вышли из подлеска одновременно с разных сторон и медленно стали окружать Себастина. Звери двигались методично и целеустремленно, словно направляемые чьей-то осмысленной волей. Ординатор прислонился к старому дубу и взял сук наперевес. — "Надо было на дерево залезть" — тоскливо подумал он, — "но сейчас уже поздно, не успею". Звери неторопливо сжимали круг, не пытаясь атаковать поодиночке. Себастин несколько раз взмахнул своим импровизированным оружием. Волки лишь ненадолго остановились, но затем снова продолжили свое жуткое молчаливое наступление. Их глаза остекленело смотрели на прижавшегося к вековому стволу человека. Первым бросился старый волк подходивший справа. Он выбрал момент, когда Себастин перевел взгляд в другую сторону, но ординатор успел заметить движение, и среагировать. Клыки ударили в подставленный в последний момент сук, человек едва устоял под ударом, но удержался на ногах и смог отбросить волка раньше, чем его атаковали остальные. Это позволило ему пережить их первый натиск. Бешено размахивая дубиной, он каким-то чудом смог отогнать бросившихся на него зверей, отделавшись лишь разодранным кожаным жилетом и несколькими обширными, но неглубокими ранами. Звери ненадолго отступили, злобно и молча скалясь. И от этого их молчания становился жутко. — Чтобы вы мной подавились, твари! — прорычал Себастин, и, не дожидаясь развязки, сам бросился в нападение. Волки явно не ожидали подобного оборота. По-кошачьи шипя, ординатор ворвался в их ряды и сильными ударами сбил с ног двух зверей, прежде, чем остальные пришли тем на помощь. В глазах Себастина потянулась красноватая пелена, а время словно бы немного замедлило свой неостановимый бег. Он ощущал рвущие его тело клыки, но не чувствовал боли. Сук летал в его руке, обрушиваясь на плясавшие вокруг оскаленные пасти… И вдруг все кончилось. Волки попятились, прервали свое жуткое молчание рычанием и взвизгиванием, и рассыпались по кустам. Какие-то люди суетились вокруг, а стройная фигура в красном и белом с изображением восходящего солнца на груди шла к нему по траве. Ординатору показалось, что силы вышли из него как воздух из кузнечных мехов, ноги подогнулись, и он повалился на колени, опершись на руки, чтобы не упасть ничком. Кто-то подхватил его и потащил куда-то. Окружающее слилось в непонятный калейдоскоп черно-зеленых пятен. Он почувствовал, как его приваливают спиной к чему-то жесткому и неровному, вытирают платком выступившую на губах пену и вливают сквозь зубы прохладную свежую воду. Несколько больших глотков вывели его из состояния оглушения, хотя сил не прибавилось. Себастин ощущал себя выжатым до последней капли. И сразу заболели раны. — Вы меня слышите, — словно через вату пробился голос, — меня зовут Феликс… — Да… слышу, — прошептал ординатор. — Вы целы? — Не знаю… не уверен… Себастин осмотрел руки и ноги. Вроде все было на месте, даже пальцы целы. Одежда разорвана и в крови, но плотные кожаные жилет и бриджи в какой-то мере защитили его от волчьих клыков. Оглядевшись, он понял, что сидит на дороге, привалившись спиной к колесу телеги. Вокруг него стояли крепкие люди в одежде простых селян, но вооруженные грубыми копьями и топорами. Лишь обращавшийся к нему молодой человек был в одеянии ордена Восходящего Солнца и вооружен мечом. Его лицо показалось Себастину знакомым и связанным с чем-то важным, но он не мог вспомнить, с чем именно. — Что случилось? — Я шел… через лес… — пробормотал ординатор, — волки… я отбивался… вы пришли вовремя. Он протянул руку к фляжке, которую держал один из селян, и, получив ее, сделал еще несколько глотков. — Да про этих зверей давно уже говорят, — кивнул Феликс, — мы услышали шум и поспешили на помощь. Мы едем в замок Вендран. Уверен, там вам окажут помощь. Себастин с трудом поднялся на ноги, и посмотрел на телегу. Внутри лежал длинный деревянный ящик, кое-как прикрытый суконным полотнищем. — Мы везем тело покойной Бетиции Вендран, — со вздохом произнес Феликс, — она была сестрой нашего ордена и погибла от рук бандитов. Мой последний долг перед ней — похоронить в стенах родного замка. Себастин некоторое время пытался осмыслить эту новость. — Разбойники убили сестру ордена? — Увы, — Феликс уронил голову на грудь, — я должен был сражаться там, вместе с ними, спасти ее. Но не смог… — Бандиты убили нескольких сестер ордена? — тупо спросил ординатор. — Да. Наши братья сражались до последнего… Нет. В смысле сестра Бетиция была одна, кроме нее погибли двое наших братьев и кнехты. Но сейчас надо перевязать ваши раны и отвести вас в замок. — В замок… — эхом повторил Себастин, мысли ползли в его голове медленно и неуклюже. Он поднял голову и внимательно посмотрел на грустного юношу. Он начинал соображать, почему тот показался ему знакомым. — Вы сказали, вас зовут Феликс? — спросил ординатор. — Да. Вам надо отдохнуть. Попробуем разместить вас на телеге… — Вы едете в замок Вендран? Грусть на лице Феликса сменилась удивлением. — Я же сказал… А вы, похоже, ранены сильнее, чем кажется. — То есть вы едете к графу Орфину? Феликс покачал головой. — Бедный граф не пережил гибели дочери и выбросился из окна замковой башни. — Вот как? — Да. Теперь замком управляет его наследница, Уртиция. — Уртиция? Я где-то слышал это имя… Совсем недав… Вспомнив, Себастин побледнел и ухватился за край телеги. — Вам необходима срочная перевязка, — всполошился Феликс. Он обернулся, чтобы дать какие-то распоряжения. Но Себастин его опередил. — Вы едете прямо в замок, или по пути есть какое-нибудь жилье? — По пути будет мельница на переправе, — вмешался один из селян, — там вроде еще старая Криппа живет. Ей давно говорили перебраться в город, но она не хочет. Говорит, волков и разбойников не боится, а я думаю, так просто из ума выжила… Себастин облизнул пересохшие губы. — Я действительно что-то ослабел. Не думаю, что перенесу дорогу в замок. Буду очень признателен, если вы оставите меня на мельнице… — Вы уверены? — удивился Феликс, — в замке вашим ранам будет обеспечен куда лучший уход. — Я уверен, абсолютно, мельница вполне устроит мои раны. Феликс не без сожаления оставил странного незнакомца на попечении вздорной мельничихи. Однако бедняга действительно был плох и решительно не хотел ехать в замок. — Ну что ж. Я сделал все, что мог, — вздохнул на прощание юноша, — надеюсь, судьба будет милостива к вашим ранам. — Я в этом не сомневаюсь, главное дать им покой, — заверил его раненый, — и будьте осторожны, мой друг. Я теперь ваш должник, а отдавать долги мертвым весьма сложно. — Не переживайте, — грустно улыбнулся Феликс, — здесь достаточно безопасно. Про нападения разбойников никто не слышал уже пару недель. Да и волки по слухам вели себя смирно, пока вы им не подвернулись. — Чем-то я их смутил, — улыбнулся тот, — может они просто не любят южан. Возница легонько хлопнул мерина ладонью по крупу, и телега медленно покатилась к замку. Феликс брел рядом. Ехать в одной телеге с телом Бетиции он заставить себя не мог, и весь путь совершил пешком. Если бы не та позорная драка на рынке… Бетиция все равно могла погибнуть, но он хотя бы выполнил свой долг, защищая ее до конца. Замок казался мрачной каменной короной, водруженной на зеленое темя холма. Телега долго ползла вдоль его стен, прежде чем добралась до открытых ворот. Там их уже ждали. Похожий на филина человек взял лошадь под уздцы. — Я лично провезу тело госпожи Бетиции по замку, — негромко, но решительно сказал он. Феликс не стал возражать и пошел рядом. Телега ползла по замковому двору сопровождаемая лишь громким скрипом немазаных колес. Собравшаяся вокруг челядь в полном молчании провожала скорбную повозку взглядами. Копыта мерина застучали по камням внутреннего двора. На невысоком крыльце процессию уже встречало несколько человек. Феликс увидел среди них двух молодых девушек, средних лет благообразного мужчину в длинных одеждах ученого, молодого аристократа в траурно-черном колете с высоким воротником и невыразительного человека в простой одежде и со шрамом на щеке. Он внимательно посмотрел на девушек. Одна из них была графиней Уртицией, и Феликс пытался угадать которая. Одетая попроще, рыжая, курносая и конопатая, скорее всего ею быть не могла. Но и вторая была совсем не похожа на высокую, стройную и светловолосую Бетицию. Стоявшая на гранитных ступенях девушка была не очень высокого роста, довольно пышной и темноволосой. Лишь ее серые глаза были почти такими же, как у сестры. Только выражение этих глаз было холодным и жестким, совсем иным, чем у Бетиции. Похожий на филина человек отпустил поводья, подошел к темноволосой девушке и низко поклонился. — Ваша сестра вернулась домой, ваше сиятельство, — тихо произнес он. — Спасибо, Лотакинт. Она спустилась по ступеням и подошла к телеге. Немного постояла, глядя на лежавший там ящик, затем обернулась к Феликсу. — Вы тот самый юный рыцарь? Феликс, кажется? Феликс опустился на колено. — Да. Но не рыцарь, а всего лишь полубрат, мое посвящение еще не состоялось. — Надеюсь, оно не задержится. Вы доказали, что достойны этого звания. — Это был мой долг, сударыня. — Встаньте. Он поднялся. — Я вам очень благодарна, и если смогу хоть что-то для вас сделать. Феликс поднял глаза на бледное лицо графини. — "Она должна быть очень красива, когда улыбается", — отчего-то подумал он, и почувствовал, что заливается краской от смущения за совершенно неуместную в этих обстоятельствах мысль. — Я лишь хотел бы присутствовать на церемонии… — поспешно выпалил молодой человек. — Вы сможете оставаться здесь, сколько сочтете нужным, — кивнула графиня. На лице благообразного ученого, стоявшего на ступенях, промелькнула едва заметная гримаса раздражения. — Лотакинт проводит вас в комнату для гостей, — добавила Уртиция, — вам стоит отдохнуть с дороги. |
|
|