"Ученица волшебника" - читать интересную книгу автора (Бабкин Ярослав Анатольевич)

Глава 4

Мольфи перевернула лист. За прошедшие полтора месяца она прочитала больше книг, чем ей вообще довелось встретить за всю предыдущую жизнь. И если раньше чтение казалось ей чем-то скучным, то теперь она решительно изменила это мнение, и при любой возможности стремилась в библиотеку, где ей свободно разрешали читать любые книги.

— Похвально.

Она подскочила и обернулась. Увлекшись, она и не заметила, как вошел Румпль.

— Доброе утро, господин учитель…

— Сиди, сиди. Редко в наше время можно увидеть юную девушку, так интересующуюся чтением.

Мольфи потупила глаза и опустилась на стул. Потом набралась храбрости и сказала:

— Я хотела спросить…

— Спрашивай.

— Вы говорили о трех разрешенных и трех запрещенных школах магии. Три и три это будет шесть, правда? А вот в этой книге говориться о семи путях волшебства…

Румпль задумался.

— Да, есть и седьмая школа. Но ее совсем не любят упоминать…

— Почему?

— Ты действительно хочешь это знать, дитя мое?

Она кивнула.

Учитель сел в кресло и внимательно посмотрел на нее своими светло-серыми глазами из-под кустистых бровей.

— Ну тогда слушай. Очень давно, когда Великие Льды лежали там, где сейчас находится столица Империи, на юге существовало великое царство. Им правили могущественные волшебники, познавшие самое сердце магии и обладавшие великой силой. Они были одновременно и жрецами древних, ныне запретных, культов, и это делало их силы неисчислимыми. А потом Великие Льды растаяли как снег под весенним солнцем, и тучные пашни древнего царства стали пустынями, лесами и морским дном. И знание волшебства рассеялось среди диких варваров.

Он сделал паузу и прищурился. Мольфи не дыша глядела ему в рот.

— Но нашлись люди, решившие сохранить и приумножить древние знания. Величайшим из них был философ Аркагур. Он упорядочил все, что смог узнать и разделил волшебство на семь путей, каждому из которых посвятил по отдельному манускрипту, где собрал все соответствующие тому знания. Это были манускрипты огня, земли, ветра, жизни, иллюзии, отчуждения и манипуляции. А потом, много лет спустя, возникла наша Империя. И три первых пути легли в основу традиции магических конгрегаций, четвертый практикуют волхвы, хотя официально зеленый манускрипт запретен, пятый — ординаторы, а шестой и седьмой подлежат искоренению везде на территории Империи…

Дверь открылась, и на пороге показалось лицо Уртиции.

— Мольфи, меня срочно вызывает отец, ты тоже должна там быть…

— Но…

— Ничего, я как-нибудь потом дорасскажу, — улыбнулся Румпль, — негоже заставлять графа ждать.

Девушка расстроенно вздохнула и зашагала прочь из библиотеки.

Граф был еще бледнее, чем обычно. Он тихо сидел в кресле и смотрел на какие-то странные предметы, лежавшие перед ним на столе. Тут же стояли Лотакинт, Ларс, Иган и еще несколько человек. Выражение их лиц Мольфи сразу не понравилось. Что-то случилось…

— Подойди сюда, дочь моя, — прервал граф общее молчание, когда Уртиция вошла в кабинет.

Девушка удивленно моргнула, ее не часто подзывали настолько официальным образом.

— Да, отец, что такое?

— Мне нужно сказать тебе две вещи. Первое — твоя сестра Бетиция погибла…

— Что? Бети! Как? Этого не может быть!

— Она и ее спутники подверглись нападению разбойников. она пыталась спастись в реке, но… — он сглотнул вставший в горле комок, — утонула…

В задних рядах кто-то из женщин тихо всхлипнул.

— Вот все, что удалось найти — граф едва заметно кивнул в направлении стола.

Мольфи перевела взгляд на разложенные там предметы. Побуревшие, скомканные замшевые перчатки, узкий походный сапожок, платок, поясной кошелек с теми же бурыми пятнами…

— Но вдруг она… — едва слышно прошептала Уртиция.

— Стража обыскала все окрестности. К сожалению, надежды больше нет…

Граф на мгновение опустил голову, потом снова поднял взгляд на дочь.

— И второе. Ты обручена.

— Не верю, что Бети могла так просто… Что? Как? То есть, как это обручена?!

— Ты официальная и теперь единственная наследница. И я хочу, чтобы ты вышла замуж пока я еще жив, а не превратилась в добычу какого-нибудь пронырливого охотника за приданым.

— Но, отец!

— Жених прибудет на днях. Я все сказал. Ты можешь идти… Мне надо обсудить ряд вопросов о подготовке замка к встрече гостей.

Она немного постояла, развернулась, и медленно зашагал из отцовского кабинета. Мольфи попыталась сказать что-нибудь ободряющее, но Уртиция резко оборвала ее.

— Оставь меня. Уйди…

Мольфи растерянно осталась стоять на лестнице. Кто-то взял ее за плечо. Она обернулась. Это была Фрикса.

— Ей нужно побыть одной. Они были очень дружны с сестрой.

Следующие несколько дней Мольфи провела, в основном бегая по замку с различными поручениями. Уртиция почти не показывалась из своей комнаты, в то время как все остальные были заняты подготовкой к внезапному обручению наследницы замка. В итоге оставшуюся без дела горничную привлекли к подготовке торжественного стола, пошиву обручального платья и прочим хлопотам. В ее сознании эти дни превратились в хаос, состоявший из кастрюль, ниток, рецептов и выкроек.

Вечером третьего дня, вконец умотавшись, она сидела на кухне, уронив голову на грудь, и вполуха слушала болтовню столь же усталой, но не утратившей обычной разговорчивости Фриксы.

— Как же дочку графскую жалко… Он хоть ее своей и не считал, но она-то как раз в него пошла и лицом и нравом, а младшая, та больше в мать. Ты спишь, что ли?

— А! Кто я? Да, нет… — Мольфи заморгала слипающимися глазами.

— Так вот все же старшую наследницей считали. Она строгая, но добрая… была.

Фрикса шмыгнула носом, и продолжала.

— Но теперь вот младшей графиней быть. Про жениха то ее люди давно шептались. Говорят, он земляк учителя вашего, этого, как его Румпеля. Красивый говорят, и еще…

Голова Мольфи окончательно упала на грудь, и бормотание Фриксы слилось в ее ушах в неясный монотонный шум.

— "Надо еще завтра будет цветов набрать", — подумала она, засыпая, — "интересно растут ли полевые цветы рядом с замком? В лесу же волки… Хотя их воя что-то давно не слышно было. Но все равно, лучше бы цветы росли у замка".

Фрикса же тем временем все еще продолжала свой монолог под аккомпанемент негромкого посапывания собеседницы.

Торжественный въезд будущего графа Вендран в замок ей посмотреть не удалось. Как горничная Уртиции, Мольфи провела утро за приведением покрасневшего и заплаканного лица наследницы замка в благопристойный вид, а затем чинно стояла за креслом, в ожидании, пока гости будут встречены и препровождены в горницу.

— Его светлость, благородный господин Родгар Рейс, — доложил Лотакинт.

Судя по всему обилием титулов будущий жених похвастаться не мог. Мольфи слегка нервничала. Хотя обручение предстояло и не ей.

Благородный господин Родгар оказался приятным молодым человеком среднего роста с темными волосами и щегольски подстриженной бородкой.

— Увы, мне довелось посетить вас в столь скорбный момент, — он низко поклонился.

Уртиция немного склонила голову в ответ, но лицо ее по-прежнему оставалось непроницаемой холодной маской.

— Мои глубочайшие соболезнования, — продолжил гость, разогнувшись, — я приехал в Кедог как раз в день, когда все случилось…

— Родгар лично участвовал в погоне и розысках убийц, — добавил вошедший с ним граф.

— Я благодарна вам за проявленное участие, — Уртиция все-таки разлепила губы для холодно прозвучавшего ответа.

— Это был мой долг. К тому же мой опыт как бывшего имперского наместника мог пригодиться.

— "Значит этот жених не так прост, как сначала показалось", — подумала Мольфи, — "имперский наместник — большой человек, кого попало им не сделают".

— Вы довольно молоды для такой должности, — прохладно заметила Уртиция.

— Родгар три года был имперским наместником в Снотицах, — вмешался граф.

— Это на севере, у самого Чернолесья, — уточнил молодой человек, — увы, происки завистников… Но не думаю, что стоит вас сейчас утомлять всеми этими историями.

— Расскажите мне о нападении на мою сестру, — неожиданно попросила Уртиция.

Граф нахмурился.

— Не стоит говорить об этом сейчас…

— Я настаиваю, отец.

— Я вас понимаю, это может быть тяжело, но необходимо, — Родгар поправил узкий стоячий воротничок колета, — к сожалению, нам мало что удалось узнать. Она со спутниками попала в засаду в долине реки. Все погибли. Не удалось найти лишь тело вашей сестры. Только ее вещи, брошенные на берегу, и следы крови.

От природы бледное лицо Уртиции стало окончательно похоже на белый мрамор. Тем не менее, она негромко произнесла.

— Прошу вас, продолжайте, Родгар.

— Вы уверены, что готовы это слушать? — неожиданно мягко спросил он.

Девушка молча кивнула.

— Мы полагаем она была ранена и, спасаясь, бросилась в реку. Увы, ее сил не хватило… Мы детально обыскали оба берега ниже по течению, но тщетно.

— Она не умела плавать… — тихо произнесла Уртиция.

Родгар вздохнул.

— По крайней мере, она не попала в руки бандитов.

— Я уверен, что власти примут все необходимые меры по розыску и наказанию виновных, — вмешался граф, — я уже написал герцогу Орсино.

На его бледном лице выступил лихорадочный румянец, а в обычно пустых глазах проступала ярость. Мольфи подумала, что еще ни разу не видела графа в таком возбуждении. Он даже выглядел здоровее, чем всегда.

— Обещаю, я этого так не оставлю… В ближайшее время я напишу в приорию Ордена и попрошу, чтобы они тоже приняли участие в расследовании.

На лице Родгара промелькнула растерянность.

— Ваша сиятельство, я скорблю вместе с вами, но более чем уверен, что и возможностей герцога Орсино вполне хватит…

— Не сомневаюсь, но я должен быть уверен, что убийцы моей девочки попадут в руки палачей… И я… Я должен это увидеть своими глазами.

Граф выпрямился и набрал воздуха. Мольфи удивленно отметила, что тот почти на голову выше жениха и заметно шире в плечах. Это ее поразило, обычно граф ходил ссутулившись, завернувшись в меховой плащ и опираясь на трость. Отчего девушка считала его дряхлым высохшим стариком. Теперь же она видела пожилого, но еще полного сил человека.

— Успокойся, отец, — взволнованно перебила его Уртиция, — тебе нельзя волноваться!

— Ну уж нет, эта болезнь высосала из меня все соки, но ей придется обождать, пока я не увижу как умирают эти негодяи!

Уртиция нахмурилась. Мертвенная бледность сошла с ее лица и оно приобрело обычный оттенок.

— Большое вам спасибо, кавалер Родгар, что вы приняли столь горячее участие в судьбе моей несчастной сестры. Но вы, наверное, устали с дороги, да и мой отец не очень хорошо себя чувствует. Я уверена, вас разместят наилучшим образом, а завтра мы сможем продолжить нашу беседу.

Она встала с кресла и протянула гостю узкую ладонь. Тот опустился на одно колено и поцеловал ее пальцы.

Граф что-то проворчал, но перебивать дочь не стал.

За окнами стемнело.

— Прикрой ставни, — Уртиция сняла надетую по случаю приема диадему и задумчиво оглядела серебряное украшение с темно зелеными прозрачными камнями.

— Ее носила еще моя мать… И она должна была достаться старшей в роду.

Девушка тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли.

— Мой отец еще не спускался?

— Нет, — ответила Мольфи, — он в кабинете.

— Он упрям. Пока не напишет обещанное письмо в Орден, не успокоится. Сходи, передай ему, что я прошу его отложить это на завтра. Уже слишком темно, чтобы писать.

Мольфи кивнула, вышла из спальни Уртиции, и зашагала сначала вниз в общий зал, а потом вверх, в соседнюю башню.

Пока девушка добралась до двери личных покоев графа, она уже заметно запыхалась. Башни замка были очень высокими.

Она взялась за дверное кольцо. В тени позади что-то едва слышно зашуршало.

— Кто здесь?

Она напрягла зрение, но темнота на уходившей на чердак лестнице была непроницаемой.

— Опять крысы…

Она постучала.

— Входи… — донесся голос с той стороны двери.

Немного робея, она зашла.

Граф скрипел пером за столом у открытого окна. Распахнутая дверь подняла сквозняк, и в лицо Мольфи ударил пахнувший листвой влажный ночной воздух. Огоньки свечей задрожали, придавленная для веса кинжалом бумага на столе слегка зашевелилась.

— Осторожнее, погасишь! — сурово произнес граф, — чего тебе?

Девушка прикрыла за собой тяжелую ясеневую дверь.

— Ваша дочь просит вас спуститься и завершить письмо завтра…

Граф фыркнул.

— Она молода, неопытна и не знает жизни. Я любил свою старшую дочь. Да, я знаю, что ходят слухи о ее незаконном происхождении… Однако она моя дочь.

Он слегка ударил кулаком по столу. Мольфи попятилась и уперлась затылком в дверь.

— И ее гибель не случайна. Я слишком долго был слеп, но сейчас это зашло слишком далеко. Я выведу их на чистую воду, кем бы они ни были. И для этого я обязан действовать быстро.

В памяти Мольфи всплыло тщательно загоняемое глубоко в подсознание воспоминание об услышанном тогда, в библиотеке, куда по ошибке забрела, возвращаясь из потайного хода. Может рассказать об этом графу? Нет. Он спросит, как она туда попала и вообще…

— Передай Уртиции, что я только допишу письмо и сразу же спущусь. Я должен отправить его завтра на рассвете.

Мольфи сглотнула, и так и не решившись ничего рассказать, ответила лишь:

— Да, ваше сиятельство.

— И аккуратнее с дверью.

Она поклонилась и выскользнула в коридор, стараясь не держать дверь открытой долго. Плотно затворив тяжелую створку, она быстро зашагала вниз по каменным ступенькам. Позади опять что-то зашуршало.

— "Совсем замковые коты заелись, надо бы из города голодных привезти".

Мольфи передернула плечами. Она не любила и побаивалась крыс.

Спустившись еще на два пролета, она услышала, как хлопнула наверху дверь. Неужели она ее плохо закрыла! Ей представились гаснущие от сквозняка свечи, залитое чернилами письмо и разъяренное лицо графа…

Она развернулась и побежала наверх. Дверь была плотно закрыта. Послышалось? Она немного постояла. Через толстые доски донесся какой-то шум. Слышно было плохо, но ей послышался звук падения, тихий звон, сдавленные ругательства, а потом громкий и резко стихший крик…

Неужели граф таки испортил письмо из-за сквозняка? Бежать? Нет, она должна… Мольфи задрожала и толкнула дверь.

Комната была пуста. Ночной ветер бил ей в лицо, врываясь сквозь черный проем. Стул был опрокинут на бок, рядом на ковре валялся кинжал, раньше прижимавший бумаги. Не чувствуя под собой ног она подошла к столу. Лежавшие на нем листы были девственно чистыми. Даже без клякс. Но она ясно видела, как граф что-то писал. Заглянула под стол, словно надеясь увидеть разгадку там. На глаза ей попался кинжал, на его лезвии виднелось что-то напоминавшее ягоды брусники. Она подняла взгляд к аспидной черноте окна, и ей внезапно стало очень страшно.

C веток еще капала оставшаяся после ночного дождя влага. Этот звук наполнял лес, сливаясь с легким шуршанием ветра в кронах деревьев. Скрип немазаных колес врывался сюда явным диссонансом.

Груженая мешками с зерном телега выезжала из-за поворота. Сонный возница широко зевал, почесывая укрытый грубой войлочной шляпой затылок. Мельница была совсем рядом. Он уже начинал различать шум воды на колесе.

В сыром утреннем воздухе отчего-то пахло гарью. И еще чем-то знакомым и неприятным.

Возница поправил шляпу и поглядел на мельницу. Потом выпрямился, открыл рот и снова закрыл его. Мельницы не было. Вместо знакомых бревенчатых зданий на берегу громоздились бесформенные черные груды.

Человек протер глаза и привстал на телеге, потом сел и, подхлестнув лошадей, подъехал ближе. Запах гари усилился. Лошадь принюхалась и явно занервничала.

Из-за развалин показалась неопрятная куча, из которой торчали черно-белые коровьи ноги. Рядом с кучей стоял большой упитанный волк. Он оторвался от туши, посмотрел на ошарашенного крестьянина, сыто облизнулся, и не спеша потрусил в лес.

Недовольно закаркало потревоженное воронье. Возница перевел взгляд дальше. Сначала ему показалось, что на опушке, опустив головы, стоят человеческие фигуры, на одной из которых он различил фартук мельника. Потом он увидел, что их ноги не достают до земли, и понял, что они не стоят…

Больше он ничего не разглядывал. Бросившись к лошади, он обрезал упряжь, вскочил верхом и поскакал прочь, бросив зерно и телегу.

Мольфи стояла позади Уртиции и смотрела на завернутый в мешковину продолговатый тюк, лежавший на камнях мощеного двора.

— Покажите, — распорядилась Уртиция, подходя ближе.

— Не надо, — тихо сказал Лотакинт, — башня очень высокая…

— И двор каменный, — глухо добавил Ларс, — мы смогли узнать его только по одежде…

— Покажите…

Ларс вздохнул и отогнул край мешковины. Мольфи стояла достаточно далеко и не смогла ничего разглядеть. Уртиция смогла. Она побледнела и сделала неопределенный жест рукой. Ларс вернул мешковину обратно.

Уртиция развернулась, сделала два шага и беззвучно повалилась на камни.

Румпль держал безжизненное запястье девушки и что-то про себя считал. Потом положил руку на одеяло, приподнял веко и посмотрел в открывшийся глаз. Мольфи поежилась.

Оставив девушку в покое, учитель обернулся к горничной.

— Она жива, но придет в себя не скоро. Пойдем вниз, надо сообщить об этом управляющим.

В замковом холле собрались Лотакинт, Иган и Ларс. В уголке тихо сидел растерянный Родгар. Войдя, Румпль низко поклонился. Мольфи беззвучно остановилась у стены, ожидая поручений.

Учитель прошел через зал и остановился перед сидевшими за столом управляющими замком.

— Ее сиятельство пока в обмороке. Не думаю, что в ближайшее время она будет в состоянии принимать какие-то решения.

Стало тихо. Лотакинт неморгающим взглядом смотрел в стену, Ларс морщил лоб, словно о чем-то напряженно думая, Иган нервно жевал соломинку, гоняя ее из одного угла рта в другой.

— Кто-то должен взять на себя руководство, — негромко произнес из своего угла Родгар.

— Дык ясно, — развел руками Ларс, — но кто?

Иган вынул соломинку изо рта.

— Мы можем бросить жребий…

— Это не выход, — покачал головой Лотакинт, — никто из нас не обладает ни правом, ни умением заменить графа даже на время… Если бы обручение состоялось, то кавалер Родгар мог бы официально…

Молодой человек отрицательно замотал головой.

— Я меньше суток в замке, при всем моем уважении к покойному графу Орфину…

— Повелительницей имения стала госпожа графиня Уртиция, — продолжил Лотакинт, — но поскольку она пока неспособна что-то делать, а никто из нас не может выступать в качестве опекуна, то предлагаю действовать сообща и принимать все решения совместно.

— Это хорошо, — согласился Ларс.

Иган едва заметно скривился, но кивнул.

— Не возражаю…

— Также надеюсь, что уважаемый маэстро Румпль и благородный кавалер Родгар по мере сил и возможностей будут оказывать нам помощь, — Лотакинт последовательно поклонился обоим.

— Почту за честь, — поклонился в ответ учитель.

Родгар смущенно улыбнулся и добавил.

— Если я смогу что-то сделать, я буду рад оказать помощь…

Графиня пришла в себя к вечеру, но Мольфи это не радовало. Уртиция хоть и была в сознании, но больше не вставала с кровати, не ела и не пила, только безмолвно лежала глядя в пустоту.

— Попейте молока, ваше сиятельство.

Та лишь едва заметно покачала головой, не отрывая ее от подушки.

Мольфи сокрушенно покачала головой, рассматривая осунувшееся лицо своей хозяйки. Потом достала переданную ей Фриксой записку из дома и стала читать.

Дорогая доченька, у нас все хорошо. Передай низкий поклон Фриксе от матери и сестры. Древесина крепко вздорожала, но у Торбена есть добрый запас, надеемся до зимы хватит. И не выходи из замка, если можешь. В городе только и разговоров про разбойников и волков. Больше дюжины человек уже похоронили, даже старожилы такой напасти не припомнят. Мы сами за стены больше не ходим. На днях ограбили и перебили торговцев у нижней переправы, а это совсем рядом.

Надеемся, к зиме ты сможешь нас навестить.

Снаружи донесся заунывный волчий вой. Мольфи отложила листок и посмотрела в окно. Волков не было слышно с того самого дня как они ворвались в замок и покусали Лампрехта и до тех пор пока не погиб граф. Теперь же они снова появились и даже в большем числе.

Мольфи перевела взгляд на Уртицию

— Ваше сиятельство, окно не закрыть? Холодает уже.

Та не ответила. Мольфи накинула шаль и подошла к проему. Лето заканчивалось, небо налилось свинцом и по нему тянулись серые тяжелые облака, время от времени сыпавшиеся нудным затяжным дождем.

Она все же прикрыла внутренние решетчатые ставни. Они пропускали немного света, но были способны удержать в комнате хоть какое-то тепло.

— Я спущусь на кухню. Обед уже должно быть готов, — сообщила Мольфи.

Ответа не последовала, но она его и не ожидала.

Выйдя в коридор, девушка побежала по лестнице вниз.

— Как ее сиятельство себя чувствует?

Это был поднимавшийся навстречу Родгар.

— Все так же, ваша светлость, — Мольфи потупила взгляд и остановилась.

Тот вздохнул.

— Какая жалость. Не так я представлял себе этот визит…

Девушка тоже вздохнула в знак согласия.

— Уверен, ей станет лучше… — продолжил Родгар.

Она снова кивнула.

Молодой человек пристально посмотрел на девушку. Она стояла на свету, падавшем из проема, а он в тени чуть ниже по лестнице.

— Вам никто не говорил, что вы довольно таки привлекательны?

Мольфи ощутила, как ее лицо начинает гореть.

— Что вы такое говорите, ваша светлость.

Тот немного улыбнулся.

— Говорю вам комплимент. Причем совершенно правдивый.

Она смутилась окончательно и, пробормотав что-то невнятное, побежала вниз по лестнице.

Хотя среди слуг в замке только о нем и говорили, но она так и не смогла пока решить, что за человеком был жених Уртиции и возможно новый граф. В общении он казался приятным, скромным молодым мужчиной, одевавшимся неброско и по случаю произошедшего в основном в траурно-черное. Говорили, что он младший отпрыск какого-то древнего северного рода, благодаря чему получил место имперского наместника. Но когда в тех краях началась борьба за великокняжеский престол, встал не на ту сторону и всего лишился. Подробностей этих событий Мольфи не знала, да и никто их в замке не знал. Север Империи представлялся ей чем-то туманным, холодным, постоянно разграбляемым дикарями и кишевшим дикими зверями, бродившими по улицам среди бела дня.

На кухне Мольфи наткнулась на пару незнакомых парней увлеченно поглощавших тушеную капусту с салом.

— А вот и ты, — заметила ее Фрикса, — как госпожа Уртиция?

Мольфи горестно покачала головой.

— Какая жалость, — всплеснула руками ее собеседница, и принялась собирать поднос с обедом, — ну может хоть сегодня она поест. Видишь, жрец уже приехал.

Она кивнула в сторону голодных парней.

— Совсем на дорогах неспокойно, даже святому человеку приходится с охраной ездить…

Мольфи еще раз посмотрела на молодых людей и, взяв поднос, двинулась в обратный путь.

Родгар вошел в холл с небольшим опозданием и тихо пристроился в углу. Из уже сложившегося опекунского совета не было только учителя Румпля.

— Мы полагаем, что тело графа должно быть захоронено в фамильном склепе, — разъяснил Лотакинт.

— Насколько я понимаю, его сиятельство покончил с собой? — уточнил долговязый жрец в синей хламиде.

— М-м-м… формально да, но мы считаем, что он был… э-э-э… не в себе. Вы могли бы пойти нам в этом навстречу?

Жрец задумался.

— И еще эта история с кинжалом, — пробормотал Ларс.

— Какая история? — спросил жрец.

— Девочка что-то плела, будто видела в кабинете окровавленный кинжал, но мы ничего не нашли, — добавил кастелян, — граф может и был не в себе, но не настолько чтобы пытаться сначала зарезаться, а потом выброситься из окна. Да и насколько я смог разглядеть, ножевых ран на теле не было. Хотя при том, в каком состоянии было тело…

Иган возмущенно фыркнул.

— Ты же не будешь утверждать, что по нашему замку рыщет невидимый убийца?

— Нет, конечно, — смутился Ларс, — я просто напомнил…

— Формально в случае невыясненных обстоятельств, решение принимается в пользу погибшего — вмешался Родгар, — насколько я помню.

— Да, вы совершенно правы, — кивнул жрец, — тогда будем считать это несчастным случаем, произошедшим при невыясненных обстоятельствах. У нас есть для этого все формальные основания.

— Ну вот и хорошо…

— Кстати, а почему замковая капелла пустует? — добавил жрец, — я полагал у вас есть собственный служитель культа.

В воздухе повисло неловкое молчание.

— Старый капеллан умер от лихорадки, — наконец произнес Лотакинт, — а нового граф никак не собрался найти.

— Ну что ж, думаю, наследница этим озаботится, — жрец встал, — полагаю нам пора начинать готовиться к обряду.

Уртиция бессмысленно поглядела на поднос с обедом.

— Вам нужно поесть, госпожа, — заверила ее Мольфи, — вам необходимы силы, чтобы присутствовать на погребении.

— Да, — негромко произнесла та, — мне надо быть сильной, вот и Румпль то же самое мне говорил… Но я слабая. И осталась совсем одна.

— Не говорите так, госпожа, мы все с вами.

— Да, конечно, я понимаю… Оставь меня, я должна подумать.

— Я не могу, — Мольфи бросила испуганный взгляд на прикрытое внутренними ставнями окно, — это невозможно.

— Я приказываю, — в голосе Уртиции послышалась непривычная решительность.

Мольфи вышла, закрыла дверь и приникла к ней ухом. С той стороны было тихо.

— "Если она вздумает распахнуть ставни, я это услышу" — подумала девушка.

Замковый склеп располагался глубоко под мощеным внутренним двором. Там было темно, пыльно и душно. Свисавшая со стен паутина налипала на лица вошедших, заставляя их все время ее стирать.

— Графиня будет присутствовать? — поинтересовался жрец.

— Она плохо себя чувствует, — разъяснил Лотакинт.

— Хорошо, будем начинать без нее.

Слуги внесли завернутое в саван тело и уложили рядом с подготовленным саркофагом. Вырезать каменный барельеф на крышке так быстро было невозможно, и временно там разместили грубо сделанную деревянную скульптуру. Позже ее планировали заменить настоящей.

После всех необходимых действий тело, не разворачивая савана, положили в саркофаг. Жрец кивнул слугам, те взялись за крышку. Позади хлопнула дверь, по склепу пронесся легкий сквозняк. Все обернулись.

— Ваше сиятельство, — удивленно пробормотал кто-то…

Уртиция, поддерживаемая под руку горничной, твердым шагом прошла через склеп и остановилась перед жрецом.

— Прошу извинить мое опоздание, мне стоило большого труда спуститься…

— Может вам стоит присесть? — дворецкий растерянно закрутил филиньей головой в поисках чего-либо, на что можно было бы сесть.

— Большое спасибо, Лотакинт, я в силах постоять.

Графиня нашла взглядом стоявшего поодаль Родгара Рейса.

— Надеюсь, благородный кавалер Родгар, сможет поддержать меня в случае необходимости.

Молодой человек растерянно моргнул и лишь затем поспешно ответил.

— Конечно, ваше сиятельство.

Потом быстрым шагом подошел к девушке. Мольфи отшагнула назад, уступая ему свое место у руки Уртиции.

— Прошу вас, продолжайте, — произнесла та.

Вечером все собрались в главном зале. Впервые после смерти графа трон у дальней стены был занят. Уртиция сидела, выпрямившись, плотно сжав губы, все еще бледная, в черном бархатном платье и фамильной серебряной диадеме с изумрудами. За ее спиной спадал от потолка штандарт графов Вендран — зеленое полотнище с белым филином. Резные изображения этих же птиц украшали массивное тронное кресло.

Мольфи стояла на небольшой ступеньке позади этого кресла. В принципе ступенька предназначалась для оруженосца, но у юной графини эту роль выполняла горничная.

Дворецкий, кастелян, капитан стражи, учитель Румпль и Родгар Рейс, находившийся пока в неясном статусе, заняли кресла по сторонам зала.

— Господа. Являясь законной наследницей замка и графства Вендран, я с сегодняшнего дня вступаю в управление этими владениями.

Графиня оглядела сидевших. Все были серьезны и согласно кивали.

— Лотакинт я попрошу вас подготовить письма соответствующего содержания герцогу Орсино, а также великому князю Удольскому и в имперскую канцелярию оповещающие их об этом событии.

Дворецкий привстал и молча поклонился в знак согласия.

Мольфи заметила, как тонкие пальцы графини с усилием стискивали палисандровый резной подлокотник. Ей не хотелось сейчас оказаться на месте Уртиции.

— Кроме того я считаю необходимым обсудить два вопроса первостепенной важности. Первый — волки и разбойники.

Уртиция внимательно посмотрела на Игана. Капитан стражи и главный ловчий поднялся с места и прокашлялся.

— Ваше сиятельство. С приближением осени ваши владения оказались весьма небезопасны. Волки поразительно обнаглели и врываются в деревни, нападая на собак и скот. Из-за грабителей основные дороги стали непроезжими. Разбойники сожгли и разорили дальние мельницы, заимку лесорубов и два хутора…

— Мы даже не можем пригласить из города камнерезов для вытесывания барельефа покойного графа, — возмущенно добавил Лотакинт, — они требуют, чтобы мы предоставили им надежную охрану!

— Что вы предлагаете? — сухо поинтересовалась Уртиция.

Иган замялся.

— Граф, мир его праху, настоял, чтобы мы привели в порядок замковый арсенал, — пробасил Ларс, — у нас достаточно хорошего оружия и доспехов.

— Но у нас некого ими вооружать, — перебил его Иган, — в замке почти нет людей, умеющих с этим оружием обращаться. Раздавать его слугам и крестьянам бесполезно. Они ничего не добьются. Нам нужны солдаты.

— Вы могли бы привлечь наемников, — негромко предложил Родгар.

— Что вы имеете в виду? — обернулась к нему Уртиция.

— Можно нанять профессиональных солдат для защиты ваших владений от разбойников и хищников. Это весьма недешево, но думаю, что потери от грабежей и волчьих набегов будут еще большими.

Лотакинт кивнул.

— Старосты нижних селений уже попросили снизить ежегодный оброк, ссылаясь на разорение мельницы и потерю скота.

— Сколько времени уйдет на вербовку солдат? — деловито спросила графиня.

— Будуче в Кедоге я заметил там много людей подобного рода, — ответил Родгар, — думаю, что при наличии золота мы сможем набрать их очень быстро. Тем более, как я понял, оружие у вас уже готово…

— У нас нет достаточного количества золота прямо сейчас, — возразил Лотакинт, — оброки не выплачены, товары не проданы, нам придется брать в долг у Кедожских ростовщиков.

— Я готов ссудить эти деньги, — поклонился Родгар, — это самое малое, что я могу сделать в знак моей благодарности покойному графу.

— Большое спасибо, кавалер Родгар, — Уртиция тоже немного склонила голову, — мы готовы принять вашу помощь.

На лице Лотакинта отразилось недовольство.

— Если вы позволите, — добавил Родгар, — я могу заняться этим лично и практически сразу же, через моих слуг в Кедоге.

— Я буду рада вашей помощи.

— Кто примет командование над этими людьми? — поинтересовался Иган, старательно делая вид, что этот вопрос его не очень волнует.

— Не думаю, что мы найдем лучшую кандидатуру, нежели ваш капитан замковой стражи, — вежливо заметил Родгар.

Уртиция кивнула.

Капитан Иган довольно улыбнулся.

Графиня снова оглядела присутствующих.

— Теперь второй вопрос. Мой отец настаивал на моем обручении с благородным Родгаром Рейсом. К сожалению, он не успел этого сделать сам, но я вполне доверяю его выбору.

Родгар немного склонил голову пытаясь спрятать улыбку. Румпль довольно кивал головой, Лотакинт насупился и стал похож уже не на филина, а на сыча. Иган остался бесстрастным, а Ларс удивленно раскрыл глаза.

— Я полагаю, что церемония состоится этой зимой, но не раньше, чем мы решим вопрос с разбойниками, и не пройдет траур по моей сестре и отцу.

— Может не стоит слишком уж тянуть? — негромко заметил Румпль, — к зиме сюда начнут собираться охотники за вашим приданым.

— Я подумаю над этим. Но траур не будет нарушен ни в коем случае.

— Конечно, госпожа графиня, речь всего лишь о переносе церемонии на осень.

— Кто-нибудь хочет что-то добавить? — она обвела сидевших перед ней напряженным взглядом.

Все молчали.

Графиня встала и ровным шагом, по прежнему неестественно выпрямившись и плотно сжав губы, направилась к выходу, Мольфи держалась за ней. Выйдя из зала, Уртиция выдохнула, покачнулась и ухватилась за стену.

— С вами все в порядке?

— Да, спасибо, Мольфи, я просто устала. Помоги мне подняться в комнату и принеси воды.

Следующее утро довольно неожиданно выдалось солнечным. Хотя тучи и набегали, но таких обложных свинцовых облаков, как в предыдущие дни не было.

— Госпожа, а вы любите его? — не смогла удержаться Мольфи, — Родгара?

— Нет… Наверное… Пока… Понимаешь, дело не в этом.

— А в чем?

— Мне надо на кого-то опереться. Я слаба, очень слаба. Когда-нибудь я стану сильной, но мне нужна эта сила прямо сейчас. А кроме него, тебя и старины Румпля у меня никого нет…

— Но Ларс, Иган, Лато, наконец!

Уртиция задумчиво вертела в руках ложечку. Проникавшие сквозь окно солнечные лучи отбрасывали яркие зайчики на каменные стены.

— Лато слишком хитроумен. Он будет долго строить планы, и просчитывать варианты пока сам в них не запутается. Ларс наоборот прост и предан как хороший пес. Он выполнит любое поручение, но придумать что-то сам не осилит. А Иган. Он тщеславен и везде будет искать выгоды для себя. Нет. Они хороши на своих местах, но опорой мне стать не могут… Остается Родгар.

— Но вы же совсем его не знаете!

— Не знаю. Но отец отчего-то его для меня выбрал. Румпль тоже говорил, что слышал о Родгаре еще на севере. По его словам кавалер Рейс вполне порядочный, умный и благородный человек. Кроме того у него есть влиятельные родственники в столице. По крайней мере отец так говорил… И самое главное. В нем я хоть как-то уверена, а что за люди сбегутся просить моей руки и моего графства узнав о смерти отца, я даже понятия не имею.

Она бросила ложечку в кубок. Серебро тонко зазвенело.

— Не знаю, — повторила она задумчиво, — я не знаю, как мне поступить. Но это решение мне кажется правильным…

— Доверьтесь вашим чувствам, — сказала Мольфи, — и все должно пойти лучшим образом. Мне, по крайней мере, это всегда помогало.

— Чувствам… — голос Уртиции неожиданно стал сухим и отрывистым, — может быть. Принеси мне книгу. Вон на столике.

Мольфи подошла к столику. Книга была старой, в потертом кожаном переплете с бронзовыми уголками и застежками. Она никогда раньше не видела этой книги, хотя девушке казалось, что она облазила уже все полки замковой библиотеки. Прочитала она, конечно же, далеко не все, но уж в руках держала наверное каждую.

— Это новая? Я раньше никогда ее не встречала.

Мольфи положила том на кружевную скатерть, отставив в сторону кубок с ложечкой.

— Ты и не могла ее видеть. Там закладка. Открой и читай мне вслух.

Девушка послушно распахнула книгу и начала читать.

Знание путей магии жизни невозможно без тщательного познания живого организма. Как известно, организм состоит из жидкостей и субстанций, объединенных костями и кожей, и детальное изучение плана его строения является необходимым условием постижения магических путей как жизни и смерти этого организма, так и возможностей манипуляции этим организмом и при жизни и после смерти оного…

Мольфи удивленно оторвала взгляд от пожелтевшей страницы со старомодными буквами.

— Госпожа, откуда у вас эта книга?! Учитель говорил, что подобные вещи запретны!

Уртиция пристально поглядела ей в глаза.

— Я сама решу, что запретно для меня, а что нет.

— Но это невозможно! Имперская Ординатура…

— А где была Ординатура, когда эти бандиты убивали мою сестру?!

Мольфи посмотрела в ледяные глаза Уртиции и испугалась.

— Убив Бетицию, они убили и моего отца, который не смог этого перенести!

Уртиция быстро прошла по комнате от стены к стене.

— И когда-нибудь я до них доберусь… — она снова опустилась за стол, — и тогда они очень, очень пожалеют о том, что сделали… Читай дальше, Мольфи.

Девушка дрожащей рукой перелистнула страницу, и выронила книгу из рук.

— Какая гадость!!!

— Что там?

— Крыса… Нарисована… Разрезанная. Как овца на бойне…

Мольфи немного попятилась, словно боясь, что рисунок в книге оживет.

Уртиция спокойно развернула книгу к себе и посмотрела.

— Да, это план строения организма крысы.

— Давайте что-нибудь другое почитаем?

— Мольфи, я должна, я обязана это сделать. Я не могу носить оружие, но кроме меня в нашем роду больше не осталось никого, кто мог бы отомстить за моих родных… И я это сделаю. Даже если потом мне придется встретиться с имперским трибуналом!

— Что вы такое говорите, госпожа…

— Ладно. Успокойся. Я сама дочитаю. Только скажи кухаркам, чтобы они поймали мне крысу в погребе, и принесли сюда.

— Живую?!!

Уртиция вздрогнула и побледнела.

— Н-нет. Мертвую. И еще противень и острый нож…

— Не делайте этого, госпожа, прошу вас! Не надо! Пожалуйста.

— Не тебе решать, что мне делать! И не тебе меня судить. Иди и сделай, что я приказываю…

Потрясенная Мольфи вышла на лестницу. В ее голове окончательно все смешалось. Она уже несколько раз думала рассказать Уртиции о последних словах ее отца и о том, что узнала, блуждая подземными ходами. Но каждый раз не решалась. Слова графа могли быть вызваны помрачением рассудка, а ее плутания в потайных уголках замка уже ей самой начинали казаться сном. И кроме того юная графиня стала ее пугать. Она изменилась. Уртиция словно замерзла. И хотя где-то внутри у нее оставалась веселая и непосредственная девчушка, впервые увиденная Мольфи пару месяцев назад, но с каждым днем этой девчушки оставалось все меньше, а холодного и злого льда все больше. И что будет, когда кроме льда в ней ничего не останется?

Наемники добрались в замок уже через неделю. Мольфи и Фрикса с опаской глядели как пестрая, обвешанная оружием толпа входит в замок. Их было довольно много. Мольфи быстро сбилась со счету. Правда в основном потому, что пораженная никогда не виденным зрелищем, постоянно отвлекалась. Ей еще не доводилось видеть таких костюмов, такого множества оружия, столь холодных и пугающих взглядов.

— Не к добру это, — пробормотала Фрикса, — помяни мое слово, не к добру. Сами волками смотрят. Боюсь я их, Мольфи, очень боюсь…

Наемники сгрудились в центре двора, бросая хищные взгляды вокруг.

— Пойдем отсюда, Мольфи, — добавила Фрикса, — уж очень нехорошо они на нас глядят.

Она взяла девушку за руку, и они скрылись в боковой двери.

Графиню Мольфи нашла в главном зале.

— Ты задерживаешься! — недовольно сверкнула глазами Уртиция, — встань у кресла.

Девушка заняла ступеньку оруженосца. В зал вошли Родгар, Иган и незнакомый ей человек в кожаной куртке и огромном угловатом берете с пучком алых перьев.

— Лейтенант Лабс, — представил его Иган, — он будет моим заместителем в новой замковой роте.

— Очень хорошо, — сухо кивнула Уртиция.

Лейтенант поклонился, широко взмахнув беретом.

— Надеюсь, ваши люди помогут нам справиться с разбойниками и хищниками, — заметила Уртиция.

— Можете не сомневаться, ваше сиятельство.

— Также я надеюсь, что они проявят достаточное уважение к моему имуществу и моим слугам и, особенно, служанкам.

Лейтенант хитро улыбнулся.

— Я тоже надеюсь…

— В противном случае я буду вынуждена принять меры.

— Позвольте вас спросить, госпожа графиня, как именно вы собираетесь внушать уважением моим людям.

Уртиция направила указательный палец на стоявший на столике внизу горшочек.

— Вы знаете, что это такое, лейтенант?

Тот принюхался.

— Кажется, мыло, ваше сиятельство.

— Именно.

— Вы считаете, что вымытые солдаты уважительнее относятся к женщинам?

— Нет, я полагаю, что намыленная веревка туже затягивается…

— Госпожа графиня имеет в виду, что надеется на поддержание вашими людьми оговоренной в контракте дисциплины, — быстро нарушил повисшую было паузу Родгар, — и что ее юность не должна вводить вас в заблуждение насчет ее решительности.

Лейтенант снова поклонился.

— Я приложу все усилия, чтобы наш контракт был выполнен в точности.