"Мальчик А" - читать интересную книгу автора (Тригелл Джонатан)

R как в Rocket Вознаграждение и принятое решение

Раскрыли заговор пороховой, и Фокс поплатился за то головой.

Сегодня мы всячески это справляем, фейерверки пускаем, огни зажигаем.

Четвертого ноября, во вторник, Терри заезжает за Джеком. Попытки просмотра ретроспективной киноклассики как-то сами собой увяли, так что Терри и Джек снова стали встречаться по вторникам, как и прежде. Терри очень серьезен. Он даже не улыбнулся, увидев Джека. Его явно что-то гнетет. Когда выясняется, что Келли нет дома, он предлагает Джеку присесть на диван в гостиной.

— Джек, — говорит он, — я сегодня узнал одну вещь. Я долго думал: говорить тебе, не говорить. А потом все же решил, что ты должен знать.

— Что случилось?

— Кто-то выложил в Интернет предложение о вознаграждении за информацию. — Он умолкает на пару секунд и продолжает: — Тому, кто знает, где тебя можно найти. Полиция проводит расследование, но, похоже, что пост был из Штатов. В этом случае, сам понимаешь, мы ничего сделать не можем.

Джек всегда знал, что что-то подобное может случиться, но это как-то не смягчило удар.

— Не все так страшно. Там нет никакой информации о твоем вероятном местопребывании, никаких фотографий. Это лишь подтверждает то, что мы знали и так: что есть люди, которые не успокоятся просто так. Но они ничего не знают. На самом деле это доказывает, что мы хорошо поработали и что у нас все получилось. Они бы не стали этого делать — ну, предлагать вознаграждение, — если бы у них были хотя бы какие-то зацепки.

— О вознаграждении, — тупо повторяет Джек. — Только за информацию, где меня искать?

— Только за информацию. Никаких явных угроз там нет.

— И сколько я стою?

— Тридцать тысяч долларов, около двадцати тысяч фунтов, — говорит Терри.

— Неплохо так. Может, мне самому о себе сообщить? — Джек смеется, но это невеселый смех.

Терри приобнимает его за плечи. Джек чувствует запах лосьона после бритья и характерный запах кожи Терри, который всегда ассоциировался у него с ощущением безопасности.

— Никто не знает, где ты, Джек — только я и ребята из отдела защиты. Тебя не найдут, обещаю. Тебя никто не найдет.

Джек пытается сообразить, надо ли рассказывать Терри про того парня, который, как ему показалось, следил за ним на прошлой неделе. Но ведь Ракушка сказала, что это был ее бывший бойфренд. Парень просто ушел, и все на этом закончилось. Может быть, это действительно паранойя. Если Терри об этом узнает и воспримет это серьезно, его могут перевезти в другой город. И тогда он потеряет все: Ракушку, Криса, Стива-механика, работу, комнату — целый мир. Нет, лучше не рисковать. Джек не уверен, что сможет начать все сначала, даже если там будет другая Мишель — в том, другом городе.

После этого разговора им как-то не хочется идти в паб, так что они заказывают на дом пиццу. Пиццу привозит подросток на мопеде, и к ней еще полагается бесплатная бутылка кока-колы.

Они с Крисом поспорили, когда они сегодня вернутся на базу после последнего выезда. Догадка Джека была ближе к истине, так что Крис теперь должен ему пинту пива. Маленькая победа, маленькая радость в серый унылый день. Кто-то вывел на заляпанном грязью боку их микроавтобуса: http://www.vymoimenja.com. Крис считает, что это прикольно. А у Джека опять обострился психоз на Интернет.

— Пойдешь сегодня на фейерверк? — спрашивает Крис. — Я тебе проиграл пиво, там как раз и угощу.

— Я сегодня встречаюсь с Ракушкой.

— Так приводи се тоже. Мы со Стивом и Джедом, его приятелем, встречаемся в восемь в «Вороном», а оттуда все вместе — в парк.

Фейерверк — это звучит заманчиво. И компания — тоже. Сейчас он не в том настроении, чтобы оставаться с Ракушкой наедине: он слишком встревожен, его донимают всякие мысли. Она сразу почувствует, что с ним что-то не так.

— Ага. Пойдем тогда сразу и спросим.

Ракушка согласна, но Дейв тут же выпихивает их из офиса. Он весь красный от ярости, только что дым не идет из ушей. Похоже, сейчас взорвется. И таки взрывается — разражается гневной тирадой насчет какого-то пропавшего груза.

— Неблагодарный урод, — говорит Крис, когда они с Джеком выходят во двор. — Еще пару недель назад мы с тобой были героями. Как-то он быстро об этом забыл.

Как всегда, Крис подвозит Джека до перекрестка. Как только Джек сворачивает за угол, ему преграждают дорогу трое мелких детишек с лицами киношных сироток и детской коляской, в которой сидит плюшевый медвежонок.

— Дяденька, дайте пенни. Для хорошего парня Гая Фокса, — говорит тот, который постарше. Видимо, он у них главный. Его жалобный голосок наводит на мысли о неизлечимой болезни, грозящей в любую минуту разрешиться смертельным исходом.

Потешный Гай Фокс как-то совсем не похож на своего исторического прототипа, если, конечно, тот не был плюшевым медведем в детских ползунках, хотя детишки честно пытались изобразить. на его потрепанной бежевой морде чернильную бороду. Не глядя, Джек отдает мальчику фунт. Получив деньги, детишки тут же уносятся прочь, словно боясь, что дяденька передумает. Коляска гремит по асфальту. Гай Фокс точно бы вывалился из нее, если бы его не примотали скотчем к спинке сиденья.

В «Вороном» полно народу. Впрочем, это неудивительно, ведь напротив — вход в парк. Две последние буквы на вывеске не горят, и получается «Ворон». Нехороший знак, да. Но Стив-механик и Джед сумели занять столик. Джед — крепкий парень, смуглый, бритый налысо. При такой угрожающей внешности он мог бы выглядеть злобным и даже опасным. Но выглядит с точностью до наоборот: приветливым и дружелюбным. Как близкий друг. Он встает, уступая Ракушке свой стул, и идет искать для себя другой.

Крис появляется самым последним, с целым мешком петард и баночного пива. Улыбается, как Скуби-Ду. Жмет руку Джеду, с которым явно видится в первый раз, и целует Ракушку в щечку. В течение следующей пинты они говорят о работе, объясняют подробно, что там происходит и какие там люди — чтобы Джед не чувствовал себя не при деле. Его, впрочем, это нисколечко не смущает. Он старательно изображает вежливый интерес.

Ракушка говорит, что Дейв бесился весь день. Пропавший груз стоит немалых денег. Если он не найдется, «Поставкам ДВ» придется выплачивать его полную стоимость, плюс к тому партнерская компания может разорвать контракт. Сообщение действует отрезвляюще, но лишь на пару секунд. Крис со Стивом-механиком ржут, как кони, когда Ракушка говорит, что Дейв с его лысенькой черепушкой, покрасневшей от ярости, был похож на бесноватую свеклу на ножках.

Когда они выходят из бара и направляются ко входу в парк, начинается мелкий дождик. Как раз перед самым началом фейерверка. Какие-то предприимчивые ребята продают целлофановые дождевики по два фунта за штуку. Крис раздает всем по банке пива и по бенгальскому огню. Они ищут место, где толпа не такая плотная, и идут туда. Земля под ногами уже размокла; Джек тихо радуется про себя, что он в рабочих ботинках, а не в кроссовках, но потом понимает, что ему еще предстоит их чистить, чтобы завтра прийти на работу в приличном виде.

В центре поляны пылает огромный костер, но веревочные ограждения не дают подойти к огню достаточно близко, чтобы можно было погреться. Две симпатичные девочки в стильных кожаных куртках сидят в надувных креслах и сосредоточенно курят косяк. Крис то и дело поглядывает в их сторону, явно разрываясь между компанией друзей и потенциальным приятным знакомством на фоне халяв-ной травы. Джед со Стивом-механиком зажигают свои бенгальские огни, и Крис склоняется к тому, чтобы остаться в своей компании. По крайней мере, на время.

Джек тоже зажигает бенгальский огонь и пытается написать в воздухе свое имя. Горящие буквы оставляют мимолетный сверкающий след, но сразу тускнеют и пропадают. Хотя один раз у него получается, и на долю секунды среди капель дождя зависает все имя полностью. Джед чертит в воздухе сияющие зигзаги — Z, наподобие знака Зорро.

Фейерверк начинается с обязательного предупреждения о необходимости соблюдать меры безопасности, которое передается через громкоговорители. Данные меры перечисляются очень подробно. Тут все понятно: руководству парка не хочется выступать ответчиком на суде, если кто-то из посетителей пострадает. Последняя инструкция: ни в коем случае не запускать свои собственные фейерверки. Крис умудряется запустить петарду буквально через секунду после этого предупреждения, и в толпе раздается приглушенный смех.

И вот — первый залп. Небо над парком расцветает огнями самых разных цветов. Они трещат, как хрустящий рис, только сделанный из огня, а потом медленно опадают и гаснут, словно разрушенные миры. Джек держит Ракушку за руку, но не произносит ни слова: смотрит, как завороженный, на искрящиеся огни. Когда все кончается, наступившая темнота кажется еще более темной — из-за того, что теперь он узнал, каким бывает ночное небо в переливах трескучих искр.

— Тебе какой больше понравился? — спрашивает Ракушка, когда они направляются к выходу. Они еще не решили: то ли вернуться в бар, то ли сразу ехать домой.

Джек говорит, что ему очень понравились длинные белые вспышки-прожилки, которые струились по небу наподобие волос Тины Тернер. Ракушка смеется и сжимает его руку.

— Лучшие ножки в мировом шоу-бизнесе, у блистательной Тины Тернер, — добавляет Стив-механик, изображая неподдельное восхищение.

— А каком шоу-бизнесе?! Скорее, в судостроении, — говорит Крис. — Могучая тетя. По стальному брусу под мышки, и вперед — на верфи.

Джек смеется сначала вслух, а потом — про себя, случайно подслушав, как Крис отвечает обкуренной девочке в кожаной куртке, которую обнимает за талию, что он занимается «материально-техническим обеспечением».

Только, если по правде, в этом нет ничего смешного. И у Джека нет права смеяться над Крисом за то, что тот врет понравившейся девчонке, стараясь ее обаять. И даже не то чтобы врет, а лишь слегка искажает правду. А что же сам Джек? Даже Ракушка, его любимая женщина, не знает о нем ничего. То есть вообще ничего. Даже его настоящего имени. Все их отношения построены на обмане. Только на обмане, и ни на чем, кроме обмана.

Настроение портится вмиг. Джек говорит Ракушке: поехали домой.

— Ладно, Мужик, до завтра, — Крис подмигивает Джеку.

— Ага, — говорит Джек и машет рукой Стиву-механику, Джеду, двум девицам в кожаных куртках и их надувным креслам, которые тащат Стив с Джедом. Крис, как обычно, устроился лучше всех.

Они едут к Ракушке, но Джек говорит, что он что-то устал и у него просто нет сил заниматься любовью. Такое случилось впервые: чтобы они не занялись сексом, когда он приходит к Ракушке. Ну, не считая того самого первого раза. Ракушка ничего ему не говорит, но она явно обиделась. Это видно по глазам. Джек обнимает ее и говорит, что любит. Раньше он этого не говорил, не считая, опять же, того самого первого раза, когда он был под экстази. Но это было давно и неправда. А сейчас — правда. Самая что ни на есть настоящая правда, исполненная такой пронзительной грусти, что она захватила бы Джека всерьез и надолго, если бы он ей позволил.

Джек весь на взводе, и его возбужденное состояние явно не согласуется с заявлениями об усталости и желании спать, впрочем, эта маленькая бытовая ложь беспокоит его меньше всего. Он никак не может улечься нормально, так чтобы было удобно. Его не покидает неприятное ощущение, как будто он лежит на камнях. На камнях собственной лжи. Каждый обман — это маленькое насекомое наподобие блохи, которое кусает его, проникает под кожу, вгрызается в нервы, подбирается к мозгам, которые и так кишат всякими мыслями. Наконец Джек засыпает. Но и во сне его не оставляет тревога. Ему что-то снится, но это скорее не сны, а те же горькие мысли — четкие, ясные и беспощадные. Мысли о ней. Об Анджеле Мильтон. Утром он просыпается совсем разбитым.

Они опаздывают на работу. Ракушка, похоже, злится. Джек так и не понял, из-за чего: то ли из-за того, что они угодили в пробку, то ли из-за того, что он не успел почистить ботинки, и теперь грязь, налипшая со вчера, отваливается сухими комьями и пачкает коврик под сиденьем. Он пытается не двигать ногами, но Ракушка сама бросает машину то туда, то сюда в надежде прорваться сквозь плотный поток автотранспорта. Всю дорогу они молчат. Ракушка высаживает Джека у гаража, целует его на прощание — достаточно холодно, в щеку, — и мчится в офис. Джек идет на складской двор, оставляя за собой след из засохшей грязи со вчерашней лужайки в парке.

Еще один серый и скучный рабочий день. Они проезжают мимо картонных табличек, прикрепленных к деревьям и фонарным столбам, на которых написано, что какому-то там Саймону исполнилось двадцать один. Значимое событие, о котором, конечно же, надо поведать миру. Крис спрашивает у Джека, как он справлял свой ДР, когда ему стукнуло двадцать один, и Джек сочиняет в ответ что-то веселое и жизнерадостное, от чего у него остается оскомина на весь остаток пути.

По дороге обратно на базу Джека не покидает странное ощущение, что его выдумки пачкают ветровое стекло, как плотная пыль или пятна от разбившихся насекомых. Куда бы он ни посмотрел, ему кажется, что он видит все через заляпанный грязью мутный экран: и дорогу, и синие дорожные указатели, на которых написано «СЕВЕР» — как будто это само по себе пункт назначения, как будто это что-то достижимое. А потом, как-то вдруг, он понимает, что дальше так продолжаться не может. С Крисом, может быть — да. По крайней мере, пока что. Но не с Ракушкой. Если он ее любит, он должен сказать ей правду. Что такое любовь, как не полное доверие к человеку? И хотя ему страшно и муторно при одной только мысли о том, что ему предстоит сделать, может быть, в первый раз в жизни он чувствует, что его будущее действительно у него в руках.

Он заходит в контору, не обращая внимания на презрительную гримасу Дейва, который сухо интересуется, что ему надо. Собственно, ничего. Просто увидеть ее. Конечно, он ей не скажет прямо сейчас, но она сразу поймет, что что-то в нем изменилось. Она увидит его лицо и поймет. Он спросит, можно ли будет прийти к ней сегодня вечером. Он купит вина. Нет, не надо вина. Она должна видеть, что он рассказывает ей всю правду лишь потому, что он ее любит и полностью ей доверяет. А потом они будут говорить всю ночь до утра — так, как он в жизни ни с кем еще не говорил. Он будет предельно с ней откровенен, он раскроется полностью, как никогда и ни с кем, и она все поймет, потому что так и должно быть. Может быть, этот ночной разговор станет вершиной их отношений. Терри любил повторять, что ничто не делается просто так. Всему есть свои причины.

Дейв говорит:

— Она, кажется, заболела. Плохо себя чувствует. Отпросилась домой. — Дейв кривится и трогает пластырь на шее. Должно быть, порезался, когда брился. — И вообще, у меня тут не агентство эскорт-услуг. Так что топай работать и никогда больше не заходи в офис в грязных ботинках.

Узнав, что Ракушка заболела, Джек испытывает странное облегчение. Он все ей расскажет, но только, когда она выздоровеет. Так что у него есть два-три дня, чтобы подумать и подобрать правильные слова. Как рассказать человеку, близкому человеку, о подобных вещах? Джек не знает. Наверное, вообще никак. Но рассказать надо. И если Ракушка действительно заболела, этим, наверное, и объясняется, что утром она была не в настроении. А то Джек уже испугался, что она злится на него. Вернувшись к микроавтобусу, он просит Криса подвезти его после работы к ней.

Уже потом, когда Крис уже отъезжает, до Джека доходит, что надо было купить ей цветов или чего-нибудь вкусного. Ну, чтобы порадовать. Впрочем, думать надо было раньше.

Он звонит в дверь, но Ракушка не отвечает. Он звонит снова. Слышит звенящее эхо звонка — там, внутри, где все тихо. Никакого движения за занавесками. Занавески слегка раздвинуты, и Джеку видно, что столик в прихожей, куда Ракушка обычно кладет свою сумку, и крючок на стене, куда она вешает ключ, пусты. Она, наверное, поехала к маме или, может, к подруге. А это значит, что Джеку придется идти домой. Пешком. И достаточно долго. Хотя, с другой стороны, ему есть, о чем подумать. Он смотрит на небо. Похоже, что будет дождь. Но не прямо сейчас. И, может, за время прогулки с ботинок собьются остатки вчерашней грязи.