"The Gathering Storm" - читать интересную книгу автора (Джордан Роберт)

Глава 29

«Морейн Дамодред, погибшая из-за моей слабости».

Проезжая через массивные городские ворота Бандар Эбана, Ранд замедлил шаг Тай’дайшара. Его свита следовала позади, а Айил рядами шли впереди. Согласно рассказам, на воротах была выгравирована городская печать, но распахнутые створки не позволили Ранду ее рассмотреть.

«Безымянная Приспешница Темного, обезглавленная мной в мурандийских холмах. Я не помню лиц ее спутников, но мне не забыть ее лица».

Список прокручивался в его голове. Едва ли не ежедневный ритуал – имя каждой женщины, погибшей от его рук или по его вине. Земляные улицы города были исчерчены колеями от колес, которые скрещивались на перекрестках. Местная почва была светлее любой, виденной им ранее.

«Колавир Сайган, умершая, потому что я обрек ее на нищету».

Он проезжал мимо рядов доманийцев – женщин в полупрозрачных платьях и мужчин с тонкими усами, одетых в яркие кафтаны. Дощатые тротуары по бокам дорог были заполнены зеваками. Ранд слышал, как хлопают на ветру знамена и флаги. Казалось, они заполонили весь город.

Список всегда начинался с Морейн. Это имя больше всех причиняло боль – ведь он мог бы ее спасти. Должен был. Он ненавидел себя за то, что позволил ей принести себя в жертву ради него.

Какой-то ребенок спустился с тротуара, намереваясь выбежать на дорогу, но отец ухватил его за руку и утащил вглубь толпы. Кто-то тихонько покашливал, кто-то вполголоса переговаривался, но большинство хранило молчание. В сравнении с этим звуки шагающего по утоптанной земле отряда Ранда казались громом.

Ожила ли Ланфир? Если Ишамаэлю удалось вернуться, то почему бы не суметь и ей? Если так, то смерть Морейн была напрасной, а его собственное малодушие еще более удручающим. Это не должно повториться. Список имен останется, но его слабость никогда больше не помешает сделать то, что должно быть сделано.

Собравшиеся на тротуарах люди никак его не приветствовали. Что ж, он пришел сюда не освобождать. Он пришел исполнить то, что должно было быть исполнено. Может быть, он отыщет здесь Грендаль. Асмодиан говорил, что она где-то в этих местах, но это было давным-давно. Если удастся ее отыскать, то, возможно, это уменьшит муки его совести из-за этого вторжения.

Испытывал ли он их теперь вообще? Он не мог решить.

«Лиа из Косайда Чарин, которую я убил, сказав себе, что так будет лучше для нее», – к его удивлению, Льюс Тэрин, словно странное эхо, звучащее речитативом внутри головы, начал вслед за ним монотонно повторять имена.

Впереди его поджидала большая группа Айил, расположившаяся на городской площади, украшенной по углам медными фонтанами, изображающими лошадей, вырывающихся из пенистых волн. Перед фонтаном его ждал мужчина верхом на лошади, в окружении почетного караула. Плотного сложения, с квадратной челюстью, морщинистый и седой. Его лоб был выбрит и напудрен по моде Кайриэнских военных. Добрэйн заслуживал доверия, насколько вообще может этого заслуживать кайриэнец.

«Сендара из Железной Горы клана Таардад. Ламелле из Дымного Ручья клана Миагома. Андилин из Красной Соли клана Гошиен».

«Илиена Тэрин Моерелле», – добавил Льюс Тэрин, вставив имя между двух других. Ранд позволил. По крайней мере, безумец не стал снова кричать.

– Лорд Дракон, – учтиво обратился Добрэйн, кланяясь подъехавшему Ранду. – Я вверяю Вам город Бандар Эбан. По Вашему приказу порядок был восстановлен.

– Я просил тебя, Добрэйн, восстановить порядок по всей стране, – тихо сказал Ранд, – а не только в городе.

Дворянин слегка сник.

– Нашел мне кого-нибудь из Совета Торговцев? – спросил Ранд.

– Да, – ответил Добрэйн. – Милисайр Чадмар удалось спастись в этом хаосе. – Его глаза горели энтузиазмом. Он всегда был стойким приверженцем Ранда, но не было ли это уловкой?

Последнее время у Ранда были проблемы с доверием. Те, кто казался наиболее надежными, нуждались в наибольшем присмотре. А Добрэйн был родом из Кайриэна. Отважился бы Ранд доверять кайриэнцам с их играми?

«Морейн была кайриэнкой. Я доверял ей. В основном».

Возможно, Добрэйн надеялся, что Ранд изберет его королем Арад Домана. Он был Наместником в Кайриэне, но, как и остальные, знал, что Ранд прочит Илэйн на Солнечный Трон.

Итак, Ранд мог бы отдать это королевство Добрэйну. Он был лучше других. Ранд кивком предложил ему возглавить шествие, что тот и сделал, свернув в широкий переулок в сопровождении айильцев. Ранд последовал за ними, продолжая мысленно прокручивать список.

Здешние здания были высокими и прямоугольными, напоминая поставленные друг на друга коробки. Многие строения имели балконы, которые, как и тротуары под ними, были заполнены людьми.

Каждое имя из списка Ранда причиняло ему боль, но теперь эта боль казалась странной и далекой. Со дня убийства Семираг его чувства стали… иными. Она преподала ему урок, как похоронить вину и боль. Ей хотелось захватить его в плен, а вместо этого она дала ему силу.

Он добавил в список имена ее и Элзы. У них не было права там находиться. Семираг была скорее чудовищем, а не женщиной. Элза предала его, служа все это время Тени. Но он добавил их имена. Они взывали к нему, как к своему убийце, наравне со всеми. И даже более. Он не пожелал убивать Ланфир ради спасения Морейн, зато использовал погибельный огонь, чтобы выжечь из узора Семираг, лишь бы не быть плененным вновь.

Он дотронулся до предмета, хранящегося в седельной сумке. Это была гладкая статуэтка. Он не сказал Кадсуане, что его слуги забрали статуэтку из ее комнаты. Теперь, когда Кадсуане изгнана, он и не скажет. Ему было известно, что она следовала за ним по пятам, оставаясь вместе с его свитой, испытывая границы своих возможностей после запрета показывать ему свое лицо. Впрочем, приказ она исполнила, так что он оставил все как есть. Он не собирался разговаривать с ней, а она с ним.

Кадсуане была всего лишь инструментом, причем доказавшим свою негодность. Он отбросил его в сторону без сожалений.

«Джендилин, Дева из Холодного Пика клана Миагома», – подумал он. Льюс Тэрин пробормотал вслед за ним. Список был длинным. И он будет расти до самой смерти Ранда.

Смерть более не страшила его. Наконец-то он понял стенания Льюса Тэрина о том, чтобы положить конец всему. Ранд заслуживал смерти. Была ли на свете такая смерть, чтоб человек никогда не смог возродиться заново? Он наконец-то добрался до конца списка. Раньше он повторял его, чтобы не дать себе забыть эти имена. Теперь это было невозможно. Он просто не смог бы их забыть, даже если бы захотел. Он повторял их в память о том, кем он был.

Но у Льюса Тэрина нашлось еще одно имя для внесения в список: «Элминдреда Фаршав», – прошептал он.

Ранд натянул поводья Тай’дайшара, остановив посреди улицы коня, колонну айильцев, салдэйскую конницу и идущий следом обоз. Добрэйн вопросительно повернулся на своем белом жеребце.

«Я не убивал ее! – подумал Ранд. – Льюс Тэрин, она жива. Мы не убивали ее! И в любом случае, это вина Семираг».

В ответ тишина. Он продолжал ощущать под своими пальцами ее плоть, сжимая ее все сильнее и сильнее, не в силах этому противостоять. Даже если за всем этим стояла Семираг, то Ранд был повинен в том, что не прогнал Мин от себя ради ее же безопасности.

Он и теперь не прогнал ее. Не потому, что он был слишком слаб, а потому, что в нем умерло беспокойство. Не о ней – он беззаветно любил ее, и всегда будет любить. Но он знал, что с его возрождением пришли смерть, боль и разрушение, и он тянет их за собой, словно плащ. Мин могла умереть здесь, но если бы он прогнал ее, то опасность не уменьшилась бы. Вероятно, его враги подозревают, что он ее любит.

Безопасности нет. Если бы она погибла, он добавил бы ее имя в список и страдал от этого.

Он продолжил движение прежде, чем его поступок вызвал вопросы. Копыта Тай'дайшара глухо стучали по глине улиц, размякшей от влаги. Дожди здесь шли часто. Бандар Эбан был основным портом на северо-западе. Уступая по размеру южным портовым городам, он все же производил впечатление. Ряды деревянных прямоугольных домов в два-три этажа с остроконечными крышами с мансардами на втором и третьем этажах. Они были похожи на детские кубики, поставленные друг на друга, безупречно квадратные и разделенные на этажи. Они заполнили город, плавно спускаясь к большому порту.

Шире всего город был в районе порта, напоминая очертаниями голову человека, открывшего широкий рот в стремлении выпить океан. Доки были почти пусты: лишь группа трехмачтовых гонщиков Морского Народа, да несколько рыболовных судов стояли у причалов. Огромные размеры порта лишь подчеркивали отсутствие других кораблей.

Это было первым признаком того, что в Бандар Эбане не все в порядке.

Помимо практически пустой гавани, самым впечатляющим зрелищем в городе были флаги. Они реяли или свисали с каждого здания, даже с самой ветхой лачуги. Большинство из них объявляли, какой товар продается в данном здании. В Кэймлине тем же целям служила скромная деревянная вывеска. Еще более вычурные и яркие трепетали на ветру над зданиями. Сходные с ними напоминающие гобелены полотнища были развешаны по сторонам большинства зданий, пестрыми надписями рассказывая о владельце, мастере и торговце каждой лавки. Даже на частных домах висели флаги с именами проживающих в них семейств.

Меднокожие и темноволосые доманийцы предпочитали одежду ярких расцветок. О доманийках ходила скандальная слава из-за их столь прозрачных платьев. Поговаривали, что доманийские девочки с юных лет практикуются в искусстве манипулирования мужчинами, готовясь к взрослой жизни.

Стоящие вдоль дороги, они представляли собой зрелище, способное отвлечь даже Ранда от его раздумий. Может, год назад он таращил бы глаза, но сейчас он едва удостоил их взглядом. В сущности, до него дошло, что, собравшись вместе, доманийцы стали менее экстравагантными. Одинокий цветок всегда заметишь среди бурьяна, но если каждый день ходишь через цветник, ни один не привлечет особого внимания.

Но, даже отвлекшись, он увидел признаки голода. Ни с чем невозможно было спутать эти испуганные глаза детей, эти осунувшиеся лица взрослых. Всего несколько недель назад в этом городе царил хаос, хотя Добрэйн с помощью Айил восстановил власть закона. Окна в нескольких зданиях носили следы спешной починки, кое-какие доски были сломаны, а некоторые флаги, очевидно, недавно были разорваны и потом кое-как залатаны. Порядок был восстановлен, но память о беспорядках еще свежа.

Процессия достигла центрального перекрестка, который, судя по надписям на больших развевающихся знаменах, являлся Площадью Аранди. Добрэйн повернул процессию на восток. Многие из прибывших с кайриэнцами айильцев носили красную повязку на голове, указывающую на их принадлежность к сисвай'аман – Копьям Дракона. Примерно двадцать тысяч Айил Руарка стояли лагерем вокруг города и в соседних городках. К настоящему моменту большинство доманийцев знали, что эти Айил следуют за Возрожденным Драконом.

Ранд был рад обнаружить наконец-то прибывшие с юга с зерном гонщики Морского Народа. Надо надеяться, что этого, вкупе с усилиями Добрэйна и Айил, хватит для восстановления порядка.

Процессия вошла в зажиточную часть города. Он знал, где она будет, еще до того, как дома стали роскошными: подальше от доков, но, в то же время, оставаясь на удобном расстоянии от городских стен. Ранд мог бы отыскать дома состоятельных горожан даже без карты. Городской ландшафт четко предопределял их расположение.

Рядом раздалось цоканье копыт. Он было решил, что это Мин, но та ехала позади – рядом с Хранительницами Мудрости. Теперь она смотрит на него иначе, или это ему просто кажется? Вспоминает ли она всякий раз, глядя на него, пальцы, сомкнувшиеся на ее горле?

Это оказалась Мериса, подъехавшая к нему на спокойной мышастой кобыле. Айз Седай разъярило изгнание Кадсуане. Неудивительно. Пусть Айз Седай и любят внешне сохранять невозмутимость и контроль, но Мериса и прочие старались угодить Кадсуане, напоминая хозяина гостиницы, глупо улыбающегося посетившему его королю.

Cегодня тарабонка надела свою шаль, подчеркивая свою принадлежность к Зеленой Айя. А возможно, она ее надела в попытке утвердить свое влияние. Ранд мысленно вздохнул. Он ожидал трений, но надеялся, что хлопоты на марше позволят потянуть время до исчезновения напряженности. В какой-то мере он уважал Кадсуане, но никогда ей не доверял. У проступков должны быть последствия, и он ощутил огромное облегчение, избавившись от нее. Больше не будет идущих к ней опутывающих его ниточек.

Или их, хотя бы, станет меньше.

– Это изгнание – глупость, Ранд ал'Тор, – сказала Мериса пренебрежительно. Может, она специально пыталась рассердить его, полагая, что так им проще будет управлять? Пообщавшись столько месяцев с Кадсуане, смешно видеть слабые потуги ей подражать.

– Ты должен молить ее о прощении, – продолжила Мериса. – Она соизволила продолжить путь вместе с нами, хотя твое дурацкое ограничение вынуждает ее носить плащ с капюшоном даже в такой теплый день. Тебе должно быть стыдно.

Вновь Кадсуане. Ему не нужно было оставлять ей свободы маневра искажать его приказы.

– Итак? – осведомилась Мериса.

Ранд повернул голову и посмотрел Мерисе в глаза. За последние несколько часов он обнаружил нечто поразительное. Став квендийяром, сдерживая в себе кипящую ярость, он обрел знание, столь долго от него ускользавшее.

Люди не реагируют на гнев. Не реагируют они и на требования. Молчание и вопросы действуют лучше. И вот даже Мериса – обученная Айз Седай – сникла под его взглядом.

Он не вкладывал в этот взгляд эмоции. Его ярость, его гнев, его страсть, никуда не девшись, были сокрыты глубоко внутри. Но он сковал их, обездвижив, льдом. Это был лед того места, путь к которому указала ему Семираг. Места, подобного пустоте, но куда более опасного.

Возможно, Мериса ощутила таящуюся в нем ледяную ярость или почувствовала нечто другое. То, что он тогда воспользовался той… силой. В отдалении начал рыдать Льюс Тэрин. Безумец делал это всякий раз, когда Ранд задумывался о том, что он сделал, чтобы избавиться от ошейника Семираг.

– То, что ты сделал, было глупо, – продолжила Мериса. – Ты должен…

– Значит, ты считаешь меня глупцом? – тихо осведомился Ранд.

Отвечай на требования молчанием, отвечай на вызов вопросом. Поразительный результат. Мериса осеклась, потом явственно вздрогнула. Она бросила быстрый взгляд на его седельную сумку, в которой хранилась статуэтка, изображавшая воздевшего над собой сферу мужчину. Ранд дотронулся до нее, слегка ослабив поводья.

Он не выставлял напоказ статуэтку. Он просто держал её под рукой, но Мериса и большинство других знали, какой практически неограниченной силой он при желании мог бы воспользоваться. Это было сильнейшее из известных оружий. С его помощью ему было по силам уничтожить весь мир. А оно преспокойно лежало у его седла. Это производило должное впечатление.

– Я… Нет, я не считаю, – призналась она. – Не всегда.

– Ты полагаешь, что проступки должны оставаться безнаказанными? – вопрошающий голос Ранда по-прежнему оставался тихим. Почему он раньше так легко выходил из себя? Небольшие неудобства не стоили ни его гнева, ни ярости. Если же кто-то причинял ему слишком много беспокойства, то все что было нужно – это задуть его, как свечу.

Опасная мысль. Была ли она его собственной? Была ли она Льюса Тэрина? Или… может быть, она пришла… откуда-нибудь еще?

– Без сомнений, ты поступил слишком жестоко, – возразила Мериса

– Слишком? – спросил он. – Ты осознаешь ее ошибку, Мериса? Ты осознаешь, что могло случиться? Что должно было случиться?

– Конец всему, Мериса, – прошептал он. – Темный, управляющий Драконом Возрожденным. Мы с ним сражались бы на одной стороне.

Она погрузилась в молчание, затем промолвила:

– Да, но ты и сам совершал ошибки. Они могли закончиться подобной трагедией.

– Я сам расплачиваюсь за свои ошибки, – ответил он, отвернувшись. – Я расплачиваюсь за них каждый день. Каждый час. Каждый вздох.

– Хватит, – Он не выкрикнул это слово. Он произнес его твердо, но тихо. Мериса ощутила на себе всю силу его недовольства, его взгляд скрестился с ее собственным. Внезапно она сникла в седле, взирая на него широко распахнутыми глазами.

В стороне раздался громкий треск, с последовавшим за ним внезапным грохотом. Воздух наполнили крики. Ранд с тревогой обернулся. Балкон, заполненный зрителями, сломав подпорки, рухнул на мостовую. От сильного удара он раскололся, словно бочонок о камни. Люди громко стонали от боли, другие взывали о помощи. Но звуки доносились с обеих сторон улицы. Ранд нахмурился и обернулся. Второй балкон, расположенный точно напротив первого, тоже рухнул на землю.

Мериса побледнела, затем быстро развернула лошадь, направившись к раненым. Прочие Айз Седай уже спешили Исцелять пострадавших.

Ранд пустил Тай'дайшара вперед. Произошедшее было вызвано не Силой, а природой та’верена, изменявшей вероятность событий. Где бы он ни появлялся, происходили поразительные и уникальные случаи. Множество рождений и смертей, свадеб и происшествий. Он научился не обращать на них внимания.

Однако до этого редко встречались происшествия настолько… жуткие. Не было ли причиной несчастья некое взаимодействие с новой силой? Тот невидимый, но заманчивый источник силы, который нашел Ранд, которым воспользовался и насладился? Льюс Тэрин считал, что подобное было невозможно.

Истинной причиной, по которой человечество пробило отверстие в узилище Темного, была сила. Новый источник энергии для направляющих, подобный Единой Силе, но отличный от нее. Неизвестный и странный, но с бесконечным потенциалом. Этот источник силы оказался самим Темным.

Льюс Тэрин завыл.

Была причина, по которой Ранд держал ключ доступа при себе. Ключ, связывавший его с одним из величайших са'ангриалов когда-либо созданных в мире. С этой силой при помощи Найнив Ранд очистил саидин. Ключ давал возможность прикоснуться к невообразимой реке, бурной и бескрайней, словно океан. Это была величайшая вещь, познанная им в жизни.

До того момента, пока он не использовал безымянную силу.

Та другая сила звала, манила его. Так много силы, так много неземного чуда. Но это-то и пугало. Он не рискнул бы коснуться ее вновь.

И поэтому с ним был ключ. У него не было уверенности в том, какой из двух источников энергии опаснее, но пока они оба взывали к нему, он мог сопротивляться обоим. Словно два человека, криками привлекающие его внимание, они заглушали друг друга. До поры до времени.

Вдобавок на него не смогут снова надеть ошейник. Ключ доступа был бы не в состоянии помочь ему против Семираг – никакая мощь Единой Силы не в состоянии помочь, когда застают врасплох – но может помочь в будущем. Раньше он не осмеливался носить его при себе, боясь того, что он сулил. Он больше не мог позволить себе подобную слабость.

Конечную точку пути было легко определить по примерно полусотне кайриэнских солдат, расположившихся лагерем на лужайках громадного, величественного особняка. Айильцы тоже поставили здесь свои палатки, а, кроме того, заняли близлежащие здания и даже несколько ближайших крыш. Если айильцы располагаются лагерем в каком-либо месте, по существу это равносильно его охране. Даже отдыхающий айилец вдвое внимательнее находящегося в патруле обычного солдата. Ранд оставил большую часть армии за пределами города, предоставив Добрэйну и его управляющим беспокоиться о размещении остальных людей внутри городских стен.

Ранд остановил Тай'дайшара, затем осмотрел свой новый дом.

«У нас нет дома, – раздался шепот Льюса Тэрина. – Мы его разрушили. Выжгли, расплавили в шлак, как песок в горниле».

Огромный особняк, безусловно, был скачком вверх по сравнению с деревянным домом. Большой парк вокруг него был огражден железной решеткой с воротами. Цветники были пусты – этой весной цветы отказывались распускаться – но лужайки были зеленее всех им виденных. О, они, разумеется, в основном были желтыми и бурыми, но на них были и пятна зелени. Садовники приложили все свое старание, о чем так же говорили расположившиеся по бокам от газонов ряды аритских тисов, подстриженных в виде причудливых животных.

Сам по себе особняк практически являлся дворцом. Разумеется, в городе был дворец, принадлежащий королю. Но, по слухам, он в подметки не годился этому, служившему пристанищем Совету Торговцев. Развевающееся в вышине яркое черно-золотое знамя возвещало о том, что здание является резиденцией Дома Чадмар. Возможно, Милисайр увидела в бегстве других благоприятную возможность. Если так, то единственной реальной возможностью, что она получила, стала возможность попасть в плен к Ранду.

Ворота в парк особняка были распахнуты. Айильцы из свиты Ранда уже входили в них, присоединяясь к своим сообществам или кланам. Раздражало, что они редко ждали от Ранда команды или приказа, но айильцы есть айильцы. Любое предложение подождать было бы встречено смехом – словно удачная шутка. Было легче приручить ветер, чем ждать от айильцев, что они станут вести себя как мокроземцы.

Это навело его на мысли об Авиенде. Куда она пропала так внезапно? Он мог ощущать ее через узы, но слабо – она была очень далеко. На востоке. Что она делает в Пустыне?

Он покачал головой. Женщин трудно понять, но айильские женщины были непостижимее в десятки раз. Он надеялся провести с ней немного времени, но она откровенно его избегала. Ладно, возможно ее удерживало на расстоянии присутствие Мин. Может быть, ему удастся не причинить ей боль, пока его не заберет смерть. Хорошо, что Авиенда ушла. Его враги еще о ней не знают.

Он направил Тай'дайшара в ворота и поскакал по подъездной аллее к особняку. Спешившись, он вынул статуэтку и переложил ее в увеличенный карман своего кафтана, спешно пришитый специально для нее. У Ранда принял поводья конюх – один из слуг поместья, одетый в зеленую куртку и ослепительно белую рубашку с гофрированным воротником и манжетами. Слуги поместья уже знали о том, что Ранд будет использовать его как собственную резиденцию, а его прежним постояльцам будет… дарована его защита.

Добрэйн присоединился к нему, когда он широким шагом направлялся к зданию – тщательно побеленному, с рядом деревянных колонн перед фасадом. Ранд вошел в парадную дверь. Даже пожив в нескольких дворцах, он все еще находился под впечатлением. И испытывал отвращение. Судя по роскоши, обнаруженной им за парадными дверями, никогда не подумаешь, что в городе голод. В передней оказалась шеренга взбудораженных слуг. Он ощущал их страх. Не каждый день их дом присваивал Возрожденный Дракон.

Ранд стянул перчатку, прижав кисть локтем к телу, затем заткнул перчатку за пояс.

– Где она? – спросил он, повернувшись к паре Дев. Берална и Риаллин наблюдали за слугами.

– На втором этаже, – ответила одна из Дев. – Пьет чай трясущимися руками, аж фарфор чуть не трескается.

– Мы продолжаем уверять ее, что она не пленница, – добавила другая Дева. – Просто ей нельзя уйти.

Обе они находили положение забавным. Ранд посмотрел в сторону – к ним в передней присоединился Руарк. Высокий рыжеволосый вождь клана оглядел помещение с блестящей люстрой и узорчатыми вазами. Ранд знал, о чем тот думает.

– Ты можешь забрать пятую часть, – сказал он. – Но только у богатых, живущих в этом районе.

Это было не по правилам – айильцы забирали пятую часть у всех. Но Руарк не стал спорить. Действия айильцев при взятии Бандар Эбана вряд ли походили на настоящее завоевание, хотя они сражались с разбойниками и ворами. Может быть, вовсе не стоило им ничего давать. Но, увидев подобные особняки, было правильным поделиться добычей с айильцами, по крайней мере, за счет богачей.

Девы кивнули, словно только этого и дожидались, а затем отправились прочь, вероятно, выбирая себе добычу. Добрэйн наблюдал за ними с испугом. С Кайриэна айильцы брали пятую часть несколько раз.

– Никогда не понимала, почему ты позволяешь им грабить словно разбойникам, напавшим на караван со спящей охраной, – заявила Кореле, с улыбкой влетев в комнату. Она вскинула бровь, впечатленная обстановкой. – Особенно столь милое место, как это. Все равно, что приказать солдатам топтать весенние цветы, не правда ли?

Подослали ли ее к нему вместо выведенной из равновесия Мерисы? Она в своей приятной манере встретила пристальный взгляд Ранда, но он не отводил его, пока она не поддалась и не отвернулась. Он мог припомнить время, когда с Айз Седай подобный трюк не прошел бы. Он повернулся к Добрэйну.

– Ты хорошо потрудился, – сказал он лорду. – Пусть тебе и не удалось, как мне хотелось, восстановить порядок повсеместно. Собери своих воинов. Наришме велено открыть для вас врата в Тир.

– В Тир, милорд? – удивленно переспросил Добрэйн.

– Да, – ответил Ранд. – Передай Дарлину, чтобы он прекратил донимать меня посыльными. Он должен продолжать копить силы. Я заберу его в Арад Доман, как только решу, что пришло время.

Это должно было произойти после встречи с Дочерью Девяти Лун, которая должна многое расставить по своим местам.

Добрэйн казался слегка удрученным. Или это всего лишь игра воображения Ранда? Выражение лица Добрэйна редко менялось. Может, он решил, что его надежды на трон этого королевства обратились в дым? Может, он замышлял заговор против Ранда?

– Да, милорд. Полагаю, я должен отправиться немедленно?

Добрэйн никогда не давал повода в себе усомниться. Он даже собирал сторонников в поддержку претензий Илэйн на Солнечный Трон.

Ранд слишком долго был от него вдали. Слишком долго, чтобы ему доверять. Лучше всего отправить его сейчас, пока он не обрел поддержку здесь. Ранд не доверял никому из жителей Кайриэна, чтобы избежать игр в политику.

– Да, ты отправишься в течение часа, – ответил Ранд, повернувшись, чтобы подняться по изящной белой лестнице.

Оставшись бесстрастным, как обычно, Добрэйн отдал честь и вышел через парадные двери. Он подчинился незамедлительно. Без возражений. Он был хорошим человеком. Ранд знал, что это так.

«Свет, что со мной происходит? – подумал Ранд. – Я должен кому-то доверять. Разве не так?»

«Доверять? – прошептал Льюс Тэрин. – Да, возможно, мы можем ему доверять. Он не способен направлять Силу. Свет! Единственные, кому нельзя доверять – это мы сами…»

Ранд сжал зубы. Он коронует Добрэйна, если Алсалам не найдется. Итуралде этого не захотел.

Широкая и прямая лестница вела к площадке, там разделялась и поднималась на второй этаж по спирали, заканчиваясь площадками с обеих сторон.

– Мне нужен зал для аудиенций, – объявил Ранд слугам внизу, – и трон. Быстро.

Меньше, чем через десять минут, Ранд сидел в роскошно украшенной гостиной на втором этаже, ожидая, пока к нему приведут купчиху Милисайр Чадмар. Его богато изукрашенное резьбой кресло из белого дерева не было настоящим троном, но сойдет и оно. Возможно, сама же Милисайр использовала его для аудиенций. Из-за небольшого помоста комната действительно походила на тронный зал. И помост, и пол комнаты были устланы ткаными коврами зеленого и красного цвета с причудливым рисунком, который сочетался с фарфоровыми вазами Морского Народа, стоявшими на подставках по углам. Четыре широких окна прямо у него за спиной – каждое достаточно большое, чтобы через него мог пройти человек – пропускали в комнату приглушенный свет. Он сидел в кресле, наклонившись вперед, положив единственную руку на колено. Фигурка стояла на полу прямо перед ним.

Вскоре сквозь дверной проем мимо айильских часовых прошла Милисайр Чадмар. На ней было одно из знаменитых доманийских платьев. Оно закрывало ее тело от шеи до пальцев ног, но было полупрозрачным, подчеркивая каждый изгиб ее тела, которых было более чем достаточно. Платье было темно-зеленым, шею женщины украшал жемчуг. А ее темные волосы тугими кудрями ниспадали на плечи, несколько локонов обрамляли лицо. Он не думал, что она окажется такой молодой, едва отметившей свой тридцатый день рождения.

Было бы стыдно казнить такую женщину.

«Прошел всего день, – подумал он, – а я уже думаю о казни женщины, которая не согласилась принять мою сторону. А ведь было время, когда я не мог решиться на казнь отпетых преступников». – Но он должен будет исполнить то, что должно исполнить.

Глубокий реверанс Милисайр, казалось, подразумевал, что она принимает его волю. Или был просто способом лишний раз продемонстрировать подчеркиваемые платьем прелести. Уловка в духе доманиек. К несчастью для нее, он был по горло сыт женскими уловками, так что ему было известно, как с этим справится.

– Милорд Дракон, – произнесла Милисайр, завершив реверанс. – Чем могу служить?

– Когда в последний раз ты получала известия от короля Алсалама? – задал вопрос Ранд. Он подчеркнуто не предложил ей присесть в одно из кресел.

– От короля? – удивленно переспросила она. – Прошло уже несколько недель.

– Мне необходимо поговорить с гонцом, доставившим последнее послание, – сказал Ранд.

– Не уверена, что его можно найти, – в голосе женщины прозвучало беспокойство. – Я не слежу, милорд, за каждым прибывающим и убывающим из города гонцом.

Ранд подался вперед.

– Ты мне лжешь? – тихо спросил он.

Она открыла рот, возможно шокированная его грубостью. Доманийцы не чета кайриэнцам – у тех политическое лукавство, казалось, было в крови – но и они были тонкими политиками. Особенно женщины.

Ранд не был ни тонким, ни искусным. Он всего лишь пастух, ставший завоевателем, а в сердце он простой двуреченец, даже если в его жилах течет айильская кровь. Какие бы политиканские увертки она не использовала, на нем они бы не сработали. У него не было терпения играть в игры.

– Я… – вымолвила Милисайр, уставившись на него. – Милорд Дракон…

Что она скрывает?

– Что вы с ним сделали? – спросил Ранд наугад. – С гонцом?

– Он ничего не знал о местонахождении короля, – быстро ответила Милисайр. Слова хлынули из нее потоком. – Мои дознаватели были очень старательны.

– Он мертв?

– Я… Нет, милорд Дракон.

– Тогда приведите его ко мне.

Она побледнела и скосила глаза в сторону, возможно бессознательно разыскивая путь к бегству.

– Милорд Дракон, – нерешительно вымолвила она, подняв на него взгляд. – Сейчас, когда вы здесь, может быть королю стоит остаться… ненайденным? Может, в дальнейших поисках нет нужды?

«Она тоже считает его мертвым, – подумал Ранд. – Поэтому рискует».

– Необходимо найти Алсалама, – ответил Ранд, – или, по крайней мере, узнать, что с ним случилось. Необходимо выяснить его судьбу, чтобы избрать нового короля. Это ведь происходит так, верно?

– Уверена, вас быстро коронуют, милорд Дракон, – вкрадчиво произнесла она.

– Я не стану здешним королем, – ответил Ранд. – Доставь мне гонца, Милисайр, и, возможно, ты доживешь до коронации нового короля. Ступай.

Она помедлила, вновь сделала реверанс и ушла. Ранд мельком заметил Мин, стоявшую снаружи вместе с Айил и наблюдавшую за уходом купчихи. Он поймал ее взгляд, она выглядела обеспокоенной. Может, у нее было видение, связанное с Милисайр? Он едва не окликнул ее, но она исчезла, ушла быстрым шагом. В стороне за ними с любопытством наблюдала Аливия. Бывшая дамани держалась неподалеку, словно ожидая исполнения своего предназначения – помочь Ранду умереть.

Он обнаружил, что встал. Этот взгляд в глазах Мин… Она рассердилась на него? Вспомнила его пальцы на своей шее? Его колено, прижимающее ее к полу?

Он вновь сел. Мин могла подождать.

– Хорошо, – сказал он, обратившись к айильцам. – Приведите сюда моих писцов и управляющих, а также Руарка, Бэила и всех городских старейшин, не сбежавших из города и не погибших во время беспорядков. Нам нужно пройтись по планам раздачи зерна.

Айил отправили посыльных, и Ранд откинулся в кресле. Он присмотрит, чтобы накормили людей, восстановили порядок и избрали новый Совет Торговцев. И еще он присмотрит, чтобы был избран новый король.

Но, кроме этого, ему хотелось узнать, куда подевался Алсалам. А там, как подсказывал ему его инстинкт, лучше всего было поискать и Грендаль. Это было лучшей подсказкой.

Если он ее найдет, то убедится, что она, как и Семираг, умрет от погибельного огня. Он должен исполнить то, что должно быть исполнено.