"Виртуальное правительство (Virtual Government)" - читать интересную книгу автора (Константайн Алекс)

Глава 5

ЕЩЕ ОДИН ВИЗИТ В ДЕТСКИЙ САД “МАКМАРТИН”

Часть 1

Добро пожаловать на Манхэтген-Бич*

* В 1983 году мать ребенка, который ходил в детский сад, принадлежавший семье Макмартин, заявила, что один из воспитателей вместе с ее бывшим мужем занимаются растлением сына. Воспитатель был арестован, но отпущен из-за отсутствия улик. Тем не менее, полиция разослала родителям письма, в которых предупредила, что их дети могли подвергнуться сексуальному насилию в саду, и предложила расспросить детей. Были опрошены сотни детей, 360 из них заявили о попытках растления в саду. Расследование и судебные слушания продолжались шесть лет. Обвинения были выдвинуты против семи владельцев и воспитателей детского сада. В конце концов, все они были оправданы судом.

Пол Байнам закончил колледж в 1972 году, а еще через год поступил на работу в полицейское отделение Хермоза-Бич. В 31 год получил звание главного детектива. Байнам не был типичным сыщиком – коллеги отмечали, что он “слишком чист для работы копа”. Сменившись, он снимал кобуру с пистолетом и шел в кафе “Святая вода” ошиваться среди тех, кто еще помнил 60-е. В 1976 Байнаму поручили расследование убийства Карен Клаас, бывшей жены Билла Медли, вокалиста “Райтеос бразерс”. Карен была изнасилована и убита через час после того, как утром отвела сына в детский сад “Макмартин” на Манхэттен-Бич,

Соседи сообщили полиции, что видели, как незадолго до убийства в их районе бродил какой-то не внушающий доверия незнакомец. Впоследствии полиция рассматривала версию, что убийца следил за Клаас. За неделю до того, как было обнаружено тело, незнакомец несколько раз появлялся у ее дома. Сосед позвонил Карен, чтобы предостеречь. Но та не подошла к телефону. Проникнув в дом через заднюю дверь, обеспокоенные друзья заметили, как через главный вход выскользнул белый мужчина с бородой, ростом около 1м 75см, приблизительно 28-ми лет, в длинном пальто оливкового цвета с поднятым воротником и в высоких ботинках. Клаас нашли обнаженной и без сознания. Через пять дней она умерла.

Ничего украдено не было. Но полиция не обнаружила признаков того, что Карин Клаас была знакома с убийцей.

В 1984 году подозреваемым в растлении детей, посещавших дошкольное учреждение “Макмартин”, было предъявлено официальное обвинение. Вскоре погиб Джеральд Клаас, муж Карен; машина, которую он вел, упала с обрыва в Орегоне. На судебных слушаниях дети утверждали, что воспитатели детского сада грозили убить их родственников, если они расскажут, что с ними делали. Таким образом, смерть супругов Клаас и дело “Макмартин” могут быть связаны между собой.

Но полиция утверждала, что никакой связи нет. “У нас нет улик, нет подозреваемых, и мы не ведем совместного расследования с отделением Манхэттен-Бич”, – заявил репортерам Майк Левин, лейтенант полиции Хермоза-Бич.[1]

В 1979 Пола Байнама заставили уйти из полиции – без объяснения причин, несмотря на безукоризненный послужной список. После того, как детектив закончил расследование убийств девочек-подростков в окрестностях Редондо-Бич – итогом стал арест и осуждение серийных убийц Роя Норриса и Лоуренса Биттакера – начальник полиции Фрэнк Бисон настойчиво советовал ему взять отпуск для восстановления сил. Расследование серийных убийств и правда порядком измотало Байнама, но он считал, что его душевное равновесие не пострадало, и отказался. Начальник же, заручившись поддержкой городской администрации, уволил Байнама, сославшись на его профнепригодность, характер которой в приказе даже не был обозначен.

Байнам объяснял это внутренней политикой, “паранойей”, стремлением очистить ряды от тех, кто гипотетически может напасти вред чести мундира.

Местному репортеру Кевину Коуди он сказал: “Когда в газетах сообщили, что на первое в своей карьере заседание городского совета Хермозы Бисон пришел пьяным и уронил па пол револьвер, он решил, что это мы выдали его репортерам”. Бисон, вероятно, был не в курсе, что репортеры всегда присутствуют на заседаниях городского совета.[2]

Байнам нашел новую работу – частного детектива. В марте 1984 его нанял адвокат Баки, Дэнни Дэвис. В ходе расследования Байнам пришел к заключению, что в детском саду насилие над детьми и их растление действительно имели место. Байнам считал, что записанные на видеопленку беседы психотерапевтов с детьми “заслуживают доверия”. Однажды в разговоре с Байнамом Коуди упомянул, что сотни детей из детского сада “Макмартин” утверждают, что с ними плохо обращались. Лицо Байнама помрачнело. Запнувшись, он проговорил, что сперва и не предполагал, что речь идет о таком количестве пострадавших.

В 1986 году Лэйл Рубин, обвинитель по делу Рея Баки, вызвал Байнама в суд для дачи свидетельских показаний. Утром того дня, когда Байнам должен был появиться в суде, его дом был ограблен и слушание показаний частного детектива перенесли на следующее утро.

“Ни одной из сторон не понравится то, что я собираюсь сказать”, -признавался детектив репортеру Коуди.

Одним из непонятных и подозрительных фактов остается находка утерянных записных книжек Байнама. Книжки содержали его заметки того периода, когда он работал детективом в Хермоза-Бич. Арестовав Рэя Баки по обвинению в растлении детей, полиция обнаружила “потерянные” книжки Байнама у того в письменном столе.

Что делали официальные записи полицейского в доме Рэя Баки?

Судья Рубин планировал спросить Байнама о карте, составленной следователями прокуратуры в марте 1986 года. На карте было указано место неподалеку от детского сад “Макмартин”, где Байнам откопал черепашьи панцири. Дети утверждали, что воспитатели убивали черепах, грозя, что так будет с их родными, если они проговорятся. Хотя Байнам был нанят зашитой Баки, он сумел подтвердить ключевой пункт в показаниях детей.

Появление Байнама в суде было предотвращено его “самоубийством”. Правда, многие убеждены, ч*то детектива убили.[3] Жена Байнама нашла его тело в 5:45 утра. Байнам умер от выстрела в голову из пистолета 38 калибра.

“Ни один из близких к Байнаму людей не мог представить себе, каким образом его участие в деле могло бы побудить его покончить с собой”, – писал Кевин Коуди в газете “Изи Ридер”. “Пол был настоящим бойцом, – сказал Стивен Кей, заместитель окружного прокурора и друг семьи Байнама, – в его характере не было никаких наклонностей к суициду. Он обожал жену и дочь и очень заботился о них”.[4]

Мнение, что Байнам был убит, подкрепляется еще одной странной смертью. Джуди Джонсон, мать ребенка, посещавшего “Макмартин”, была первой из тех, кто открыто заявил о растлении детей в этом учреждении. Она умерла от отравления алкоголем. Сторонники Баки в прессе приложили все усилия, чтобы изобразить Джонсон “сумасшедшей”. После того, как она обнаружила, что у сына, который вернулся из детского сада “Макмартин”, из заднего прохода идет кровь, ее жизнь круто изменилась. Стоило ей заявить об этом, вокруг нее стали кружить зловещие незнакомцы. Она считала, что ей незаметно подсыпают яд. (В 1992 году психотерапевты из группы по расследованию ритуального насилия над женщинами в Лос-Анджелесе тоже настаивали иа том, что их отравили. Воздействие яда они подтвердили с помощью медицинской экспертизы. Газета “Лос-Анджелес Таймс” опубликовала их заявления, но со своим комментарием. Газета назвала членов группы фантазерами-параноиками, страдающими от “истерических” галлюцинаций.[5]) Джуди Джонсон жила в постоянном страхе, она завела дома пистолет. Ее муж, с которым у Джуди к тому времени были прохладные отношения, присоединился к компании преследователей. Джонсон начала употреблять спиртное. Ее организм не выносил алкоголь. Она умерла от отравления.

В Лос-Анджелесе смерть Джуди Джонсон была встречена взрывом смеха. Ее вспоминали как маниакального параноика, инициатора истерии, связанной с растлением детей, которая благодаря поддержке падкой на сенсации прессы прокатилась по долам и весям южной Калифорнии, разрушая судьбы и раскалывая семьи, истерии, которая в итоге оказалась беспочвенной “охотой на ведьм”. Такое толкование событий дали “эксперты” из ведущих университетов.

Тем не менее, дети, которые посещали детский сад, до сих пор настаивают, что там занимались их растлением. Подробные рассказы детей и их родителей резко отличаются от тех карикатурных отчетов но делу, которые без конца повторяла пресса. Родители помнят, как множество детей час за часом давало свидетельские показания, что некоторым из них потребовалась даже госпитализация, чтобы преодолеть серьезные эмоциональные проблемы. Вспоминают они и анонимные угрозы по телефону. Зная, что детская порнография – это крайне доходный бизнес, родители болезненно восприняли насмешки прессы над утверждениями детей, что их заставляли играть в “обнаженных кинозвезд”. Они не забыли о том чрезвычайном происшествии, которое положило начало процессу, – один ребенок, что подтвердил медицинский осмотр, получил травму анальной зоны “тупым предметом”.[6] Родителям оставалось только догадываться, почему у некоторых малюток, находившихся под опекой “Макмартипа”, были обнаружены хламидии – инфекция, передаваемая половым путем.[7]

Вы видите здесь повод для смеха?

Открытие сезона охоты

Родители, как и все остальные, засомневались в правдивости обвинений – некоторые даже объявили, что дети лгут. Но были ли правдивы работники детского сада? Всех удивили показания Пегги Макмартин, которая сказала, что проработала в детском саду всего несколько педель, хотя согласно платежным ведомостям она провела в этом учреждении многие годы. Для многих семей заключительный вердикт по делу Рэя Баки означал “открытие сезона охоты на детей”.

На весь мир растрезвонили, что у репортера Эй-Би-Си Уэйна Саца, который освещал дело (погиб от сердечного приступа в декабре 1992 года в возрасте 47-ми лет), и психотерапевта Ки Макфарлин был роман – как будто это могло сказаться на показаниях детей. К победившей стороне примкнул даже Оливер Стоун, сняв фильм по сценарию Эбби Мэниа. Картина укрепила широко распространенное мнение, что “истерия” па Манхэттен-Бич вспыхнула, когда один из детей вернулся из сада с “покрасневшей попкой”. Вероятно, Стоун имел в виду сына Джуди Джонсон, но ребенка не отшлепали – у него из анального отверстия шла кровь. Трудно назвать киноверсию событий невинным заблуждением. Это сознательное соучастие в преступлении. Ложь была вколочена в коллективную память с помощью многократных повторов в средствах массовой информации. Факты подвергались прямому искажению. Освещение процесса в масс-медиа, по словам Ноэля Гринвуда, редактора “Лос-Анджелес Таймс”, было “подлой кампанией”, организованной для дискредитации детей и их психотерапевтов.[8]

Но почему некоторые СМИ, часть юристов и психиатров пошли на такую крайность? Зачем пытались скрыть очевидный факт организованного растления в детском саду “Макмартин”? Не потому ли, что насилие, о котором рассказывали дети, имеет зловещее сходство с методами программирования сознания, которые практиковали засекреченные федеральные агентства и религиозные секты, тайно получавшие деньги из государственного бюджета.[9]

Часто детей высмеивали, ссылаясь на фантастичность их рассказов. Тоннели под детским садом? Слишком невероятно, чтобы даже рассматривать такую возможность. Но тоннели существовали на самом деле, и это было подтверждено в 1993 году группой из пяти ученых, сотрудников ведущих университетов.

Находка тоннелей, подобно многим другим важнейшим уликам, никогда не обсуждалась в зале суда. Информация, которая попадала на страницы газет, также тщательно фильтровалась.

Вакуум заполняли сочинения недобросовестных журналистов, таких, как Дебби Нейтан (автор множества публикаций, исполненных скепсиса по поводу правдивости историй о ритуальном насилии; ее статьи охотно печатались прессой). Так в июньском, 1990 года, номере газеты “Виллидж Войс” Дебби Нейтан высмеивала саму мысль о тоннелях. Она настаивала, что участок “Макмартин” был “досконально обследован на предмет наличия тоннелей”. “Ничего найдено не было”.[10] Отчет Дебби Нейтан – ложь.

Роланд Саммит принимал участие в составлении итогового отчета о раскопках тоннелей, начали их родители, и только некоторое время спустя следователи прокуратуры с неохотой “дали распоряжение о поверхностном обследовании территории”. Окружной прокурор Айра Рейнер говорил, что предположения о тоннелях остаются безосновательными, “пока никто не заглянул под бетонный пол детского сада”. Получался замкнутый круг. Поскольку тоннели официально не признавали, любые попытки исследовать подземную зону неизменно вызывали насмешки.[11] По рекомендации доктора Берджера, председателя междисциплинарной археологической программы Калифорнийского университета, для руководства раскопками родители наняли археолога Гэри Стикела.[12] Сперва Стикел принял сторону Баки, полагая, что утверждения о насилии не более чем истерическое преувеличение. Однако затем он узнал об убийстве детектива Пола Байнама, который первым занялся поисками тоннелей на территории детского сада:

“Видимо, Байнам провел первые неофициальные раскопки в феврале 1984 года”. “Важно отметить, что он выкопал останки захороненных животных, многочисленные черепашьи панцири и кости”. “В то время находки вызвали острый интерес, потому что дети рассказывали о пытках и убийствах черепах, кроликов и другой мелкой живности. Целью было запугать детей и заставить их хранить молчание”. (”Дейли Бриз”, 1987)

Но “официальные лица” при поддержке прессы не обратили внимания на предположение, что животных убивали, чтобы запугать детей. А ведь подобное происходило и в других детских садах по всей стране. В 1993 году исследование, проведенное Национальным центром по расследованию насилия над детьми, подтвердило, что детей в дошкольных учреждениях систематически запугивают. Угрозы часто являются “специфическими, в том смысле, какие последствия будут иметь жалобы родителям и каким образом будет осуществляться месть за разоблачение. Чтобы запугать маленьких детей и предотвратить разоблачение, таких жестких словесных угроз, очевидно, вполне достаточно. Но чтобы наверняка принудить жертв к молчанию, угрозы простираются дальше необходимого. В некоторых случаях угрозы являются средством психологического террора или сами по себе выступают формой пыток”.[14]

В пещере

Долгое время большинство репортеров Южной Калифорнии с пренебрежением отмахивалось от предположения, что растлители угрозами заставили детей хранить тайну. И какое поразительное молчание воцарилось в прессе, когда тоннели в конце концов были обнаружены!

“Я спросила свою дочь, – вспоминает Джеки Макголи, мать двоих детей, ходивших в детский сад “Макмартин”, – каким образом удавалось незаметно забирать их из сада и возить в другие места? Она ответила так, будто я сморозила глупость. Она сказала: “Через тоннели, конечно!”

i Целый месяц газета “Лос-Анджелес Таймс” одну задругой пускала передовицы, где глумилась над группой, производившей раскопки, -до тех пор, пока не были найдены явные приметы тоннелей. Тогда газета поместила маленькую заметку, в которой сухо отметила, что в саду обнаружены “признаки” тоннелей. С тех пор “Лос-Анджелес Таймс” к теме раскопок не возвращалась.

Только местная газета “Бич Репортер” освещала события без глупой ухмылки.

Родители начали копать лопатами в том месте, где указал девятилетний ребенок, бывший подопечный детского сада “Макмартин”. Внедрившись в грунт за цементной кадкой для цветов в северо-восточном углу, они обнаружили разбитые черепашьи панцири и несколько костей. Тогда они прекратили раскопки и сообщили о находках в окружную прокуратуру.

Когда родители обнаружили признаки тоннеля, Стикел предложил использовать специальный прибор для определения электропроводности почвы, чтобы исследовать пустырь рядом с детским садом. Исследование провел авторитетный геофизик Роберт Бир. С помощью электромагнитного скаииера Бир обнаружил тоннели точно в том месте, где они, по словам детей, и должны были находиться.

Стикел: “Несколько детей утверждало, что вдоль стены над входом в тоннель, стояли клетки с животными и что они входили в тоннель как раз под этими клетками”. Рядом со зданием был обнаружен участок с инородной почвой. Когда эту почву изучили, оказалось, что в ней имеются обрезки корней авокадо, а сам грунт, вероятно, был извлечен, когда прокладывали тоннель. Корни обрезали ручной пилой и бросили снаружи; обрубки корней виднелись в стенах тоннеля.

Редакторы “Лос-Анджелес Таймс” немедленно отреагировали на находку: они отозвали своих репортеров с освещения событий. Поскольку “признаки” тоннелей обнаружены, дело больше не представляет интереса! Остальная периодика последовала примеру “Таймс”.

Тем временем экскаваторы расчистили инородную почву и начали раскоп тоннелей. Подземный ход “тянулся под комнатой для занятий № 4 и под комнатой № 3 ‹…›

Находкам нет никакого другого объяснения, кроме того, что это на самом деле остатки тоннеля”, пришли к выводу и проводившие раскопки эксперты и родители. “Время сооружения и использования тоннелей точно не установлено, по семь разных признаков указывают на то, что они были сперва проложены и только впоследствии заполнены землей – уже после 1966 года (дата постройки здания детского сада)”.[15]

Исследовать раскоп, примыкающий к подземному ходу, был приглашен доктор И. Майкл, специалист по судебной геологии из Малибу. Совместно с доктором Гербертом Эдамсом из геологического отдела Калифорнийского университета он провел анализ сопротивляемости почвы и проследил ход тоннеля до соседнего трехэтажного строения, расположенного всего в пяти футах на север от стены здания детского сада. Строение тянулось на 20 футов в восточном направлении и уходило на 10 – 15 футов под землю.

Джеральд Хоббс – местный специалист по уходу за деревьями, который занимается этим уже 25 лет, – принимал активное участие в раскопках. Хоббс говорит, что у детей были две версии рассказов о тоннелях:

По одной, пройдя по тоннелю, они оказывались в соседнем здании, по другой – выходили наверх в гараже, заслонявшем здание с улицы. Так или иначе, тоннели вели в этом направлении ‹…›

Однажды вечером я шел по проходу между детским садом и соседним домом; расстояние от стены до стены там всего около четырех с половиной футов. Пройдя приблизительно 30 футов между зданиями, я обнаружил под домом щель. Я прополз но ней на животе в направлении юго-западного угла дома. Через 20 футов я нашел место за западной стеной, где пол внутри дома был снят. Если не ошибаюсь, дыра в иолу была размером 36 х 38 х 41 дюймов.[17]

Использование тоннелей для маскировки преступной деятельности не новость. Одна женщина из Атланты, штат Джорджия, которая в детстве сама оказалась жертвой операции по контролю над сознанием (под именем Кэтлин X. она выведена в книге Дэниела Райдера “Круг насилия”), просто выходила из себя, когда ее спрашивали, что она думает о раскопках тоннелей в “Макмартине”. Кэтлин вспоминает, что как раз в то время, когда совершались преступления в “Макмартине”, члены банд организованной преступности в округе Кобб …сажали в клетки, убивали и продавали детей в подземной системе тоннелей, причем некоторые располагались прямо под домами преступников. Они использовали тоннели, чтобы прятать нарколаборатории и склады оружия. Таких людей очень сложно поймать, потому что они вершат свои дела в буквальном смысле под землей. Один из преступников, бывший пресвитерианский пастор, владел домом с такими тоннелями. Я и его собственные внуки показали взрослым, где находится вход в тоннель, по преступник успел заделать его со стороны дома – вход был прямо в игровой комнате его внуков.

Полицейские, как утверждает Кэтлин, “почесывали в затылках после того, как закончили осмотр места – на поверхности. Следует информировать служителей закона о широком использовании преступниками подземных тоннелей, старых бомбоубежищ и заброшенных шахт ракетных установок. Надо снабдить полицейских более совершенным оборудованием для обнаружения подобных тоннелей”.[18]

Но многие в Лос-Анджелесе продолжали смеяться над раскопками в “Макмартине” – даже после того, как в Бруклине был найден целый подземный комплекс со складом оружия и тоннелями, которые связывали конспиративные квартиры членов политической секты. Секта обрабатывала новобранцев лишением сна и с помощью и сенсорной депривации – рудиментарных форм контроля над сознанием. 13 ноября 1996 года “Лондон Таймс” описала “обнаруженный в жилом квартале Нью-Йорка ЛАБИРИНТ тоннелей и подземных комнат, в которых хранились винтовки, автоматы и взрывчатка. Полиция утверждает, что найденное в Бруклине необычное сооружение может говорить о наличии городского ополчения, которое использовало три прилегающих друг к другу дома”.[19]

В общей сложности на участке “Макмартина” были найдены кости 77-ми животных. Останки принадлежат кошкам, цыплятам, собакам и кроликам.[20]

Тем не менее, репортер Дебби Нейтан – упорный “скептик” в вопросах ритуального насилия и широко востребованный в газетах адвокат “Фонда исследования синдрома ложных воспоминаний” – рассказывает другую историю: “Родители [питомцев “Макмартина”] много лет верили в дьявольские козни и подземные тоннели в детском саду. (И до недавних пор все еще вели раскопки. Обнаружили несколько артефактов индейского происхождения.)”. Ни единого упоминания о находках Байнама. Никакой информации о реальном ходе раскопок. Главной мишенью своей ядовитой иронии Дебби Нейтан избрала бывшего сотрудника ФБР Теда Гандерсона и Джеки Макголи. На самом деле, чтобы предотвратить обвинения в том, что раскопки ведут заинтересованные лица, они пригласили Стикела и его геологическую группу. Ни Гандерсон, ни Макголи сами непосредственного участия в раскопках не принимали. Поиски тоннелей были независимым расследованием, и в него внесли свой вклад десятки добровольцев.

Однообразные причитания Дебби Нейтан об “отсутствии улик” не были искренними. Известно, что она сознательно исказила множество фактов ритуального насилия. Ее способность закрывать глаза на очевидные вещи -просто пародия на журналистику. Нейтан твердит об “отсутствии улик” в деле “Макмартин”, несмотря на ночные кошмары детей, выводы психологов, медицинские заключения о признаках сексуального насилия, несмотря на наличие у детей инфекций, передаваемых половым путем. Раскопки тоннелей, уверяет она с уверенностью медиума (и снисходительной усмешкой) – это “мистификация”.

Лицемерные нападки Дебби Нейтан на детей и их защитников были поддержаны газетой “Нью-Йорк Таймс” и множеством других корпоративных изданий. Все они внесли свою лепту в попытки скрыть следы секретных операций по контролю над сознанием, которые проводились ЦРУ и Пентагоном 30 лет назад…

Ссылки:

1. Kevin Cody, “Former НВ Officer’s Suicide Adds Questions to McMartin Mystery,” Easy Reader (Manhattan Beach tabloid news weekly), November 17,1987

2. Ibid

3. В некрологе, напечатанном в Easy Reader, было написано: “Ни один из людей, близких к Байнаму, не мог представить себе, что его участие в расследовании каким-то образом могло подтолкнуть его к самоубийству. Но время его смерти и противоречия, которые к тому времени уже всплыли в деле “Макмартин”, неизбежно подталкивают к мысли, что имеется связь между самоубийством и предстоявшей дачей свидетельских показаний”.

4. Cody.

5. Эти медицинские отчеты приведены в книге Alex Constantino, Psychic Dictatorship in the U.S.A., Portland: Feral House, 1995, pp. 97 – 111

6. McMartin trail – опубликованная версия.

7. Беседы с пациентами.

8. Constantine, “Ray Buckey’s Press Corps and the Tunnels of McMartin,” pp. 77 – 96.

9. Ibid.

10. Debby Nathan, “What McMartin Started: The Ritual Abuse Hoax,” Village Voice, June 12, 1990.

Виртуальное правительство 8*

195

11. Roland Summit, M.D., “Introduction,” Archeological Investigations of the McMartin Preschool Site, Manhattan Beach, California, unpublished report by archeologist Gary Stickel of the McMartin Tunnel Project, 1993,

p. ii.

12. Gary Stickel, foreword to Archeological Investigations.

13. Ibid.

14. Kelly, Brant and Waterman, “Sexual Abuse of Children in Day Care Centers,” Jornal of Child Abuse and Neglect (17), 1993, p. 74.

15. Stickel, Archeological Investigations, p. 95. Определение времени прокладки тоннелей было проведено геологом Джоном Майклом.

16fDr. Е. Michael, letter to Dr. Gary Stickel, July 2,1992, pp. 2-3. 17. Gerald Hobbs, “Notes on Investigation of the Neighboring Triplex,” in Archeological Investigations, p. 176.

18.Kathleen H., личная переписка с автором, 29 августа, 1996.

19. Quentin Letts, “Arms cache found under New York,” Times of London, November 13,1996.

20. Charles Schwartz, Ph.D., “The McMartin Preschool Osteological Remains” (2"d report), Archeological Investigations, June 15, 1990, p. 1.

Часть 2 Гнилые плоды

”Финансируемые правительством биомедицинские и психологические исследования позволили добиться крупных достижений в здравоохранении и улучшили качество жизни всех американцев”.

Билл Клинтон, 17 февраля 1994 года

Чиновники спецслужб ускользают от прямых вопросов столь грациозно, что их выступления на слушаниях, посвященных расследованию темных дел, всегда оживляются яростными вскриками, которые издают недоверчивые конгрессмены. Шпион – лжец по определению, поэтому в 1964 году никто не обратил внимания на слова директора ЦРУ Ричарда Хелмса, который в письме, направленном в комиссию Уоррена, упомянул об интересе Лэнгли к кибернетической форме “биологической связи”.

“Кибернетика, – объяснил Хелмс, – может быть использована для формирования детского характера ‹…›

накопления опыта, закрепления типа социального поведения…” О чем это он? О технологиях? Или о воспитании? Ни один из членов комиссии Уоррена не удосужился спросить директора ЦРУ, о чем вообще идет речь. А ведь Хелмс говорил о кибернетическом контроле над процессом развития личности.[ 1]

Хелмс не преувеличивал. В университете Макгилл в Джорджтауне, в Корнелле и 40 других научных учреждениях высшего уровня работали психиатры и инженеры, которые разрабатывали технологии дистанционной “биологической связи”. Когда за дело взялись кровожадные экспериментаторы из ЦРУ и министерства обороны, невероятные возможности этих технологий были обращены во зло.

Один психиатр, живущий сейчас в Германии, написал письмо в “Фонд свободы мысли”, организацию, объединяющую жертв экспериментов ЦРУ и министерства обороны – и людей, эти преступления расследующих. Он рассказал, как из него сделали подопытного кролика. Его мрачная история поразительно напоминает рассказы сотен подростков из южной Калифорнии. Он уверен, что причудливые истории средств массовой информации о ритуальном насилии, “экстрасенсорном” шпионаже, похищении “пришельцами”, полтергейсте и других подобных вещах предназначены для маскировки наступления на разум и личность, атаки, которая ведется с помощью электромагнитных технологий. Вот как он описывает ощущения невольного участника эксперимента по контролю над сознанием:

Задача пыток ‹…›

связать первичную личность жертвы с ощущением боли, паники и ужаса – затем с помощью утешения и поощрения формируется новая дублирующая личность. Так собственная первичная личность превращается у жертвы в предмет отвращения. Формируется новый тип поведения. Создается запускаемый страхом механизм стирания памяти: (”Если ты попытаешься вспомнить, это будет означать попытку предать нас, но мы все узнаем до того, как тебе удастся что-нибудь сделать; потому что мы везде; тогда мы снова будем тебя пытать; поэтому ты никогда не будешь вспоминать”). В результате образуется искусственная, управляемая извне, двойная (множественная) личность. В естественных условиях подобные изменения личности происходят при тяжелой психологической травме.

Кстати, пытки и сами по себе, даже если они не сочетаются с ¦ другими технологиями контроля над сознанием, вызывают амнезию или блокирование памяти ‹:..›

После тяжелых электрошоков жертва регрессирует до состояния младенца. С точки зрения психологии, пытки действуют на взрослого так же, как жестокое обращение на ребенка. Мучители часто применяют изнасилование или, если речь идет о маленьком ребенке, его эквивалент в виде сексуальных действий.

Быть человеком-роботом значит быть психически больным, значит проявлять синдром расщепления личности (СРЛ). Разница между “естественным” СРЛ и искусственно индуцированным в том, что последний сознательно формируется программистами, которые опутывают жертву множеством невидимых цепей.

Многие студенты, изучающие психологию и психиатрию, не верят, что контроль над сознанием возможен ‹…›

но это потому, что они не понимают основной принцип: СРЛ можно индуцировать, создав условия, аналогичные тем, которые вызывают его развитие в “естественных” условиях. Это очень важно: только если воспроизводятся естественные условия развития СРЛ, человек-робот будет функционировать надежно. А надежность – обязательное правило всех тайных операций.

Вы можете спросить, почему я так уверенно это утверждаю. Есть две причины: как психолог я немного разбираюсь в механизмах умственной деятельности и поведения; как жертва я испытал технологии контроля над сознанием на себе.

Насколько мне удается вспомнить, в меня ввели программу, нацеленную на уничтожение моей личности, программу, которая должна была буквально растворить мою личность и удалить ее из моего сознания. Мне сказали, что я приговорен к смерти и метод моего уничтожения уже избран, но мое тело останется жить. Короче, из меня пытались сделать робота или раба с помощью:

* Классического гипноза и наркотиков.

* Пыток электротоком, во время которых электроды крепили к моим гениталиям. Использовалось приспособление, которое я называю пыточными штанами. Они сделаны из кожи и имеют стальные вставки, которые фиксируются на гениталиях жертв. Для подачи тока используется кабель или батарея. Вы можете свободно ходить, а когда палач хочет причинить боль, он посылает электрический сигнал с помощью передатчика на батарею. Это очень эффективное устройство для модификации поведения.

* Мне давали наркотики, от которых я почти умирал. В состоянии клинической смерти, я слышал голос, который говорил мне, что ко мне обращается Бог и что Бог решил, что я должен умереть и родиться заново – рабом. Потом меня реанимировали.

* Я подвергался воздействию электромагнитных полей, индуцирующих панику, страх, депрессию и удовольствие. С их помощью меня обрабатывали очень эффективно. Использовалось также ESB, но без существенного эффекта. Мои мучители изменяли также мою электроэнцефалограмму.

* Они, очевидно, нашли длину волны с гипнотическим эффектом, так что могли давать мне постгипнотические приказы. Я был не в состоянии ослушаться.

* Мою память стирали с помощью электрошока, облучения и других пыток.

Насколько я могу вспомнить, все это происходило между 1972 и 1982 годами. Однако у меня сохранились некоторые воспоминания, которые заставляют меня думать, что манипуляции с моим рассудком начались еще раньше, в 1967.

Другие воспоминания дают повод подозревать, что мою личность начали дробить, когда я был совсем маленьким и жил в приюте для сирот. Мне не исполнилось тогда и трех лет.

Я не сумасшедший. Сейчас мне 43 года. Я работаю психологом и имею дипломы по экономике и общественным наукам. Работаю в учреждениях, где лечат больных наркоманией, и отвечаю за связи с общественностью. Я твердо уверен, что в настоящее время я вне опасности. Не знаю, используют ли сейчас для контроля над сознанием новые электронные методы. Не думаю, что мне в череп имплантировали передатчик, но кто знает?

Не знаю, почему меня выбрали для таких экспериментов. Существует множество более -менее нелепых историй ‹…›

будто кто-то – внеземное существо, у кого-то – опасные паранормальные (пси) способности, кто-то может с помощью необычных методов разоблачать шпионов…”[2]

“Обработка сознания ‹…› электрический шок ‹…› изнасилование используется часто” – через много лет дети из сада “Макмартин” тоже говорили о “невидимых цепях”, связавших их с запредельно жестокими взрослыми. Еще одна жертва экспериментов, которые проводились в 60-х годах, сохранила воспоминания, очень сходные с рассказами детей из сада “Макмартин”. Она говорит: “Гипноз, электрошок, сенсорная изоляция – в кладовых, в грязных подземных комнатах, в могилах, под водой, угроза смерти (мне, окружающим людям и животным), наркотики ‹…›

искушение и шантаж”.[3]

На предварительных слушаниях по делу “Макмартин”, 14 детей давали свидетельские показания 88 дней подряд. Они рассказали о 45 случаях, когда угрожали им самим или их родителям.[4] Смоделируем ситуацию: один психолог, услышав об угрозах детям, нахмурится, а другой – даже не захочет обсуждать возможность таких угроз и назовет показания детей “истерикой” или “ложными воспоминаниями”.

Догадайтесь, который из этих двоих имеет допуск к секретам спецслужб?

Виртуальный ад

Уолтер Урбан, адвокат Баки, в 1988 году говорил репортеру “Нью-Йорк Таймс” Дэвиду Хечлеру, что “истории” воспитанников детского сада “Макмартин” слишком неправдоподобны, чтобы им верить: “Например “Ко мне приставали”. Где это происходило? “На воздушном шаре, после десерта”. “В быстроходной лодке, кругом плавали акулы, взрослые сказали, что бросят нас акулам, если мы не будем делать все, что они от нас хотят”. Что за чушь![5] Другие дети клялись, что видели, как воспитатели детского сада “летали”.

Порой дети невероятно лгут. Любой, у кого есть хоть капля здравого смысла, сразу отбросит все их обвинения. И будет отмахиваться от них снова и снова…

Крис де Никола на целый год загрузила работой весь штат “Международной амнистии”. Никола родилась в июле 1962 года, а в возрасте четырех лет стала жертвой экспериментов, спонсированных правительством. Ей гипнотически внушали зрительные образы. Опыты проводились в Канзасском университете. “Меня привязывали”, – вспоминает Крис. Врач опутывал ей голову и тело электродами и “использовал прибор, который выглядел как верхний проектор. Мне говорили, что когда вспыхивает красный свет, направленный мне на лоб, у меня в мозгу выжигаются разные образы”. В разных вариациях применялись электрошок и наркотики: “[он] велел мне погружаться глубже и глубже, тем самым все сильнее внедряя в мое сознание каждый образ, и говорил, что я всегда буду делать то, что он прикажет ‹…›

Когда действие кончалось, он давал очередную дозу. Следующее, что я могу вспомнить: я снова с моими дедушкой и бабушкой в Таксоне”.[6] Дети из “Макмартина” тоже уверяли, что взрослые пичкали их наркотиками. Другие жертвы ритуального насилия часто рассказывали об электроконвульсивиых шоках. В случае Крис де Никола “врачом” был Уилсон Грин. Проведя собственное небольшое расследование, психотерапевт девочки обнаружил, что так звали научного руководителя химико-радиологической лаборатории в военном химическом центре.[7]

По рассказам детей, насильно вовлеченных в эксперименты, их заставляли надевать шлемы виртуальной реальности. Через тридцать лет после бесчеловечных опытов над Крис де Никола, использование потока образов, направляемого непосредственно в зрительную зону, стало обычной практикой спецслужб. Малолетние жертвы опытов по контролю над сознанием описывали шлемы виртуальной реальности за много лет до того, как они появились в продаже. Во время экспериментов детей заставляли смотреть страшные картины, чтобы они верили, будто сами принимают участие в убийствах, каннибализме и других ужасных преступлениях.[8]

В январе 1996 года взрослая женщина – директор группы поддержки детей, переживших ритуальное насилие (группа работала в Лос-Анджелесе и среди прочего помогала семьям детей в деле “Макмартин”) – сама пережила несколько эпизодов вторжения виртуальной реальности. Агенты контроля над сознанием принялись измываться над ней с помощью дистанционного оборудования. Первым ощущением была раскалывающая голову боль – как будто в мозг вонзались “иглы”. Боль была нелокализована, как бывает при обычной головной боли: она перемещалась по всей голове. Приступ продолжался семь-восемь часов. Жертва плакала и кричала, потом, обессилев, упала в постель. Когда она закрыла глаза, голова наполнилась яркими образами: фигуры в мантиях двигались по кругу. Она открыла глаза, но фигуры продолжали кружиться прямо перед ней в темноте. Она включила свет. Странные фигуры остались в комнате.[9]

Она не страдала галлюцинациями. И дети “Макмартина” не страдали “ложными воспоминаниями”. В наши дни зрительные образы -часто в сочетании с электронными формами гипноза – можно проецировать непосредственно на зрительные зоны головного мозга. При этом человек видит совершенно отчетливые картины.

Имеется несчетное количество примеров, когда беспомощные люди становились добычей радиоэлектронной банды.

Патрик Уорден – талантливый человек; по результатам тестирования интеллектуальных способностей в 1969 году он попал в 2% лучших учеников своего колледжа и повторил это достижение на выпускных экзаменах в Калифорнийском университете Беркли. В 1980 с Уор-деном познакомился агент ЦРУ, искавший новые кадры для своего учреждения. Вскоре после этого Уорден стал слышать навязчивые “голоса”. Голоса уверяли, что ЦРУ хочет, чтобы он стал сотрудником по общественным связям “телепатической системы” Управления. Читая немногочисленные журнальные статьи и книги, посвященные работе ЦРУ по контролю над сознанием, Уорден выяснил что “службы” использует “технологии, которые посредством радио- и микроволн могут на расстоянии передавать голоса и ощущения и влиять на нервную систему ‹…›

Хотя службы маскируются паранормальными феноменами, используют они научные технологии”.[10]

Многие примеры ритуального насилия сопровождаются необычными “экстрасенсорными” образами, голосами, ощущениями, странными эффектами. Воздействия такого типа могут быть получены с помощью технологий, которые фигурируют в рассказах о работе ЦРУ по контролю над сознанием.

Пол Ингрэм из Олимпии, штат Вашингтон, зверски издевался над своим сыном Чадом. В статье, посвященной делу Ингрэма и опубликованной в журнале “Ныо-Йоркер”, журналист Лоуренс Райт попытался оспорить существование такого явления, как ритуальное насилие. Он объяснял жалобы мальчика психическими отклонениями и защищал отца-сектанта. Заявления журналиста основывались на мнении представителей “Фонда исследования синдрома ложных воспоминаний”. Марионетки, пляшущие под дудку ЦРУ, отказывали мальчику в доверии на том основании, что “он слышал голоса в своей голове”.[11]

Врач одной из самых престижных клиник Стокгольма подтверждает, что маленькие дети действительно использовались в экспериментах; их “мыслительные способности и реакция” оценивались с помощью технологий контроля над сознанием.[12] Дальнейшее развитие технологий сделало возможным передачу образов и голосов непосредственно в головной мозг.

Такие приборы уже несколько десятков лет находятся в распоряжении спецслужб. Но созданы они не в далеких галактиках, и не летающие тарелки доставили их на землю, хотя ЦРУ, военная разведка и некоторые психологи (с цэрэушными корнями) сумели убедить сотни миллионов людей в обратном. Нас уверяют, будто “инопланетяне” пролетели несчетное количество световых лет, чтобы вставить людям в головы имплантанты. Очевидная ложь и самая нелепая из всех сказок – но она нашла самых ярых защитников в лице тех самых скептиков, которые встречают заявления о ритуальном насилии снисходительной усмешкой.

Рассказывая комиссии Уорена об экспериментах Управления по “формированию детского характера” с помощью кибернетики, Ричард Хелмс делился своими самыми сокровенными желаниями.

Ссылки:

1. Walter Bowart, Operation Mind Control. New York: Dell, 1978, p. 256.

2. Anonymous letter, free Thinking (Freedom of Thought Foundation newsletter), prcpublication review copy, vol. 1: no. 4, March 1995.

3. Marcia Chambers, “Bail is Rejected in Child Sex Case,” New York Times, December 20, 1986, p. 34.

4. Renee Bright, correspondence to the Presidents Advisory Commission on Human Radiation Experiments, March 9, 1995, p. 2.

5. David Hechler, The Battle the Backlash: The Child Sexual Abuse War, Lexington, Massachusetts: Lexington Books, 1988, p. 334.

6.Chris De Nicola, statement to the President’s Commission on Human Radiation Experiments, April, 1995 hearings, p. 1.

7. Valerie Wolf, letter to Presidential Advisory Commission on Human Radiation Experiments, March 12, 1995, p. 3.

8. Valerie Wolf, “Report on Behavior and Activities Reported by My Patients from 1988 to Present,” Presidential Advisory Commission hearings.

9.1nterview with author, January 24,1996. Compare this virtual-reality vision with the memory of Paul Ingram in the Olympia, Washington ritual abuse case: “Ingram began seeing people in robes kneeling around a fire. He thought he saw a corpse.” Lawrence Wright, “Remembering Satan-Part I,” The New Yorker, May 17, 1993, p. 73.

10. Patrick A. Warden, “Mind Control and Menial Telepathy,” MindNet Notes (electronic journal), August 1, 1993.

11. Wright, p. 74. Постгипнотическое внушение часто используется, чтобы убрать воспоминания ребенка о травме, защитить его личность от мучителей. Нередко сам человек ищет спасения в раздвоении личности – импульс, который можно запрограммировать с помощью гипнотических команд. Вспомним, как вел себя Чад Ингрэм, когда восстанавливал заблокированные воспоминания: “У Чада появлялись воспоминания о том, как его мучил Рэй Рик (механик, работавший в полиции штата Вашингтон и собутыльник отца Чада) в подвале дома Ииг-рэмов, когда Чаду было десять-двенадцать лет. Когда Чад вспоминал об этом, он нагибался и впадал в молчаливый транс. Иногда он мог оставаться в таком состоянии 5-10 минут”. Wright, р. 77. Существенной частью экспериментов по контролю над сознанием (на детях) было стирание памяти с помощью электрического тока, наркотиков и других пыток”. – Valerie Wolf, in a report to Clinton’s Commission on Radiation, March 12, 1995, p. 4.

12. Robert Naeslund, a victim of Swedish mind control research, original ms. of Brain Transmitter, a privately-printed appeal.

Часть 3

Стена

Группа зловредных психологов обнаружила, что одним из центров дневного ухода за детьми управляет секта, которая специализируется па диссоциативном кондиционировании – режиме физических и психических издевательств, которые приводят к образованию комплекса псевдо-личностей. Первая стадия кондиционирования предполагает воздействие на самые примитивные рефлексы, повторение мучений перегружает нервную систему и заставляет ребенка образовать защитную дублирующую личность. Совсем маленькие дети быстро осваивают диссоциацию, приобретают рефлекс, который преступная группа использует, пока ребенок растет, – а часто, и когда он становится взрослым. Дублирующую личность в любое время можно вызвать к жизни и использовать в преступных целях. Диссоциативное программирование – это что-то вроде психологического жесткого диска – заложенное в раннем детстве, оно служит фундаментом для последующего программирования. [1]

Но к таким выводам психологи, занимавшиеся изучением последствий диссоциативного кондиционирования детей-дошкольников с применением пыток, пришли только в 1990 году (благодаря работам врачей Стивена Рэя, Фрэнка Пантэма и других) – почти десять лет спустя предъявления первого обвинения в насилии над детьми в детском саду “Макмартин”.

Таким образом, оживленные дебаты по делу “Макмартин” велись задолго до того, как методы создания множественных дублирующих личностей были поняты врачами, занимавшимися лечением жертв ритуального насилия. На стороне обвиняемых выступали психологи с характерной лощеной внешностью. В первых рядах защиты был покойный доктор Намен Гринберг, известный психиатр – эксперт по насилию над детьми. В свое время доктор Гринберг, получив грант от Национального института психического здоровья, исследовал психологические характеристики детей, подвергшихся насилию. Двадцать лет он был профессором кафедры психиатрии в университете Иллинойса и руководил клиническо-исследовательским отделом, занимавшимся изучением детей. В 1975 Гринберг основал отделение изучения, образования и помощи пострадавшим от насилия детям в Масонской больнице Иллинойса. Стены его кабинета пестрели дипломами и наградами от многочисленных правительственных агентств.[2]

Доктора Гринберга пригласили дать оценку заявлениям детей из “Макмартина”. Ои изучил технологию расспросов, которую использовала психотерапевт Ки Макфарлин, и, казалось, в основном согласился с ее выводами. Но позднее, на публичных слушаниях, Гринберг вдруг заявил, что Макфарлин вытягивала обвинения из детей силой, подстрекая их к клевете. Слова Гринберга подхватили и стали на все лады повторять средства массовой информации – и в конце концов подорвали доверие к работе Макфарлин.

Но Гринберга разоблачила его дальнейшая карьера. Вскоре после завершения процесса по делу “Макмартин” он снова давал консультации по случаю ритуального насилия над детьми. Посмотрев, как работает доктор Гринберг, Бет Варго вступила в группу “Верь детям”.

В апреле 1984 года Варго заподозрила, что ее четырехлетняя дочь подверглась сексуальному насилию в детском саду Центра еврейской общины Чикаго. О сексуальных домогательствах со стороны взрослых рассказали еще несколько воспитанников этого сада. Они описали “незнакомых людей”, которые занимались сексуальными “проделками” в этом центре. Но на этот раз о сексуальных преступлениях заговорили не только дети. Среди сотрудников центра оказались порядочные люди; своими свидетельскими показаниями они заполнили пробелы в рассказах детей.

Местный отдел помощи детям и семьям направил Варго к доктору Гринбергу.[4] Имя показалось женщине знакомым; недолго подумав, она вспомнила, где его слышала, – когда-то семейный врач советовал ей держаться от Гринберга подальше.

Доктор Гринберг не верил в “соучастие полиции и прокуратуры в насилии над детьми; он предпочитал работать с малолетними жертвами и взрослыми преступниками, восстанавливая между ними отношения, пострадавшие из-за сексуальных действий”. Как вспоминает Варго: “Поскольку в нашем случае речь шла о не внутрисемейной проблеме, не об инцесте, мы с мужем решили найти для нашей дочери другого консультанта”.

На встрече, организованной центром, чтобы обсудить с родителями ход расследования, Гринберг посоветовал провести для детей и воспитателей совместные сеансы терапии, чтобы они могли “поделиться своими переживаниями”. Психиатр акцентировал внимание на “стрессе” учителей, а не на психологической травме детей, и затеял горячий спор с детскими психотерапевтами. Он отказался верить свидетельствам сотрудников центра, которые утверждали, что малыши действительно подвергались насилию в детском саду. Затем Гринберг отказался от сотрудничества с полицией.[5]

Ситуация напоминала дело “Макмартин”. Две девочки рассказали своим матерям, что воспитатели угрожали убить их родных, если они заговорят. Дети настаивали, что в детском саду их били, кололи иглами и отвертками. Действительно, многие родители замечали царапины и синяки необъяснимого происхождения. Малыши также утверждали, что воспитатели в центре устраивали “игры голышом”.

“Это останется с нами навсегда, – сказала одна из матерей. – Такое невозможно стереть из памяти”.[6]

В 1987 году доктор Гринберг снова консультировал следствие по делу о насилии над детьми. Дело о детской порнографии, которую практиковала секта “Обрящущих”, так и не дошло до суда. Действия Гринберга вновь явно продемонстрировали его симпатии к ритуальным насильникам – и его роль в создании дымовой завесы над операциями ЦРУ. Секта “Обрящущих”, как считает большинство специалистов, представляла собой связанную с ЦРУ группу, практикующую ритуальное насилие. Они занимались детской порнографией, киднеппингом и опытами по кондиционированию сознания. Общаясь с сотрудниками таможенной службы из Таллахасси, штат Флорида, официальные лица из Лэнгли однажды признали, что Управление “контролирует “Обрящущих”.[7]

Вожаком секты был Мэрион Дэвид Петти, который сам себя называл “политической электростанцией”. В 1956 году он уволился из ВВС. Петти отрицал связь с ЦРУ, но его последняя жена была сотрудницей Управления, а сын, некогда служивший в “Эйр Америка”, – наркокурьером. По сообщениям полицейских информаторов, “Обрящущие” занимались “промыванием мозгов” и “сатанизмом”.[8]

После того, как доктор Гринберг обследовал детей и не нашел у них “признаков физических повреждений”, полиция Таллахасси прекратила дело против сектантов. Однако двое полицейских из Флориды настаивали, что видели признаки сексуального насилия своими глазами. Первоначальные документы по делу, как жаловался сотрудник министерства финансов в докладе для внутреннего пользования, были засекречены и стали недоступны для ревизии. В Вашингтоне сотрудники таможенной службы обнаружили среди документов секты указания по похищению и фотографированию детей. Тем не менее, дело закрыли – во многом благодаря доктору Гринбергу, который отрицал, что дети могли быть использованы сектой, проявлявшей интерес к программированию сознания.

Еще одним “экспертом” по вопросам насилия над детьми был любимец корпоративной прессы, сотрудник ФБР – агент Кен Лэннинг из лаборатории изучения поведения в Квантико. Он обеспечивал “скептиков” – в основном педофилов, пропагандистов ЦРУ и агентов контроля над сознанием в университетах и прессе – материалом для создания иллюзии дебатов. (Лабораторию создали три сотрудника министерства юстиции, один из которых, Марк Ричард, стал потом главным советником Жанет Рено по нейтрализации последствий трагедии с “Ветвью Давида”. Журналист Лэнни Синкин писал в “Портленд Фри Пресс”: “В своем недавнем интервью Дэниел Шихэн, главный юрисконсульт Христианского института отметил, что мистер Ричард закрыл много расследований, которые могли разоблачить тайные операции секретных служб, в том числе, убийства, контрабанду наркотиков и другие преступные действия, совершенные под предлогом борьбы с терроризмом”.)

Коренная ошибка в “докладе” Лэннинга – отрицание самого факта ритуального насилия над детьми. Компетентный сотрудник правоохранительных органов утверждает:

Я общался с Кеном Лэннингом, я знаю других людей, которые беседовали с ним, и все мы были не согласны с “мнением” Кена. Кроме того, нам не нравились цели, в которых использовался его отчет.

Должен заявить, что сам работаю в этой системе и имею определенный опыт в расследованиях. То, что я узнал о допущенных промахах, об их причинах и ловкой подтасовке фактов, было мне очень неприятно ‹…›

Кен Лэннинг – кабинетный аналитик, непосредственного участия в расследовании случаев ритуального насилия он никогда не принимал. Сотрудники правоохранительных органов иногда “консультировались” с ним по некоторым вопросам. Он даже не знал обо всех случаях РН. Ни отдел ФБР по работе с несовершеннолетними, ни прокуратура, ни полиция не вели статистики по ритуальным преступлениям. Никто не отслеживал этот вопрос: поэтому никто и не может авторитетно оценить распространенность случаев РН. Ведя дело, окружные прокуроры, если только обстоятельства не вынуждают, даже не рассматривают возможность ритуального насилия. Причина – закон о свободе вероисповеданий и документы типа отчета Лэннинга.

Лэннинг не смог дать ясного определения ритуальному насилию, это оказалось для него непосильной задачей. Он запутался и говорил окружающим, что предпочитает отнести РН к категории “группового секса” или “бандитского насилия”. Люди вроде Лэннинга не способны понять его культовый смысл. Это действительно непросто. Кроме того, Лэннинг не мог официально признать существование такого явления как ритуальное насилие из-за давления различных правительственных организаций, связанных с этой проблемой.

Существуют силы, которые хотят, чтобы все заявления о РН автоматически попадали в разряд “не заслуживающих доверия”. ФБР “напортачило”, по крайней мере, в нескольких расследованиях, связанных с РН; а в нескольких случаях утаило улики. Причастность ЦРУ выглядела еще более зловеще ‹…›

Описано много ритуальных убийств и случаев промывания мозгов.

Но Лэннинг притворился, будто ничего об этом не знает.[9]

Благодаря опытам над маленькими детьми, наука о контроле над сознанием сделала гигантский шаг вперед. Жуткие рассказы малышей из детского сада “Макмартин” окружает не исторический вакуум. За тридцать лет до событий в “Макмартине” похожие преступления превратили в кошмар детство Лин Мосс-Шармен, а ее саму – в подопытного кролика:

Я стала жертвой военных экспериментов в 50-х годах – еще маленьким ребенком. Мне очень тяжело писать о своих мучениях, потому что военные при помощи электрического тока провели фиксацию моей правой руки, чтобы в следующие десятилетия я не могла и не хотела общаться с окружающими посредством письма, печатания или рисования. Во время одного из сеансов пыток я получила множество ударов током через электрод, прикрепленный к моей правой руке; потом ее привязали за спиной и заставили меня ползать на коленях, опираясь на левую руку, “как собака”. Я очень долго не могла никому рассказать о том, что со мной произошло.

Малыши с Манхэттен-Бич вызывали раздражение и насмешки своими рассказами о поездках на военные базы. Но многочисленные примеры из секретных федеральных документов могут подтвердить, что детей используют в биомедицинских и психологических экспериментах со времен Эвена Камерона. Военные базы? – в этом нет ничего необычного.

Мать одного ребенка заявила, что сотрудники TWR, одного из местных подрядчиков министерства обороны, регулярно приезжали в детский сад.[11]

В 1989, почти за год до вынесения вердикта во втором процессе по делу “Макмартин”, еще одна женщина, ребенок которой посещал этот детский сад, заметила микроавтобус, припаркованный перед ее домом. В машине сидело два незнакомца. Прошло несколько часов, но они все не уезжали. К женщине зашли двое знакомых – крепкие парни – и она пожаловалась им па слежку. Ее друзья подошли к микроавтобусу. Им показалось, что машина оснащена современным электронным оборудованием. Они вытащили шпиков из машины и расспросили – но без полиции. Несколько детей из того района посещали детский сад “Макмартин”. Правоохранительные органы и враждебные средства массовой информации уже достаточно скомпрометировали себя, и семьи начали искать ответы на свои вопросы самостоятельно. А эта парочка могла помочь расследованию.

Вначале те отказались отвечать на вопросы. Тогда одному из мужчин пришла в голову мысль, о которой потом очень неодобрительно высказывались чиновники от юстиции, – дать им амитал натрия. Через несколько минут у обоих остекленел взгляд и они начали отвечать на вопросы. Кто такие? Члены религиозной секты. Откуда приехали? Из Сан-Диего. Кто еще входит в секту? Они назвали несколько известных чиновников из верхнего эшелона вооруженных сил.[12| После допроса шпионов отпустили.

Разумеется, информация, полученная во время допроса, не рассматривалась в зале суда.

Ли Коулмен, психолог из Калифорнии, был основным докладчиком на второй общенациональной конференции “Жертв судебных процессов по делам о насилии над детьми” (ЖСПДНД). Еще до того, как организация прекратила свое существование, она приобрела дурную славу из-за многочисленных скандалов, связанных с педофильными наклонностями ее лидеров. Коулмен утверждал, что дети в саду “Макмартин” действительно подвергались насилию, но преступниками были не воспитатели, а неизвестные сотрудники правоохранительных органов, которые “промыли мозги” детям и заставили их “поверить”, что насилие происходило в детском саду.[13] Идея Коулмена была основана на теории “ложных воспоминаний”. Сама теория дала имя организации насильников и растлителей малолетних – “Фонду исследования синдрома ложных воспоминаний” (ФИСЛВ). Фонд возглавили ветераны цэрэушного братства “промывателей мозгов”

“Синдром ложных воспоминаний” является общепризнанным клиническим фактом. Группа дипломированных сотрудников Карлтонс-кого университета провела исследование, результаты которого опровергают то толкование “синдрома”, которое дают психологи – из тех, что регулярно появляются на ток-шоу и клеймят психотерапевтов, готовых забивать головы детей ужасными воспоминаниями. Одной из самых заметных фигур в совете ФИСЛВ был доктор Ральф Андервейджер, бывший лидер ЖСПДНД, психолог-практик и священнослужитель. Однажды этот пастырь заявил, что “Господь хочет”, чтобы взрослые занимались сексом с детьми, а в 1994 году в интервью британским журналистам он утверждал, что большинство изнасилованных женщин “получили от этого удовольствие”.

Ученые из Карлтона обследовали группу женщин и не смогли обнаружить у них признаков существования коварной патологии – склонности к “сочинению” воспоминаний. Но ФИСЛВ долгие годы обвинял жертв ритуального насилия в фантазировании. Цель деятельности ФИСЛВ – предотвратить разоблачение психиатров ЦРУ, которые пытками готовили малышей к программированию.

Исследование психологов из Карлтона известно как “Опрос жертв насилия из Оттавы”. Ученые пытались обнаружить признаки синдрома ложных воспоминаний у 113 взрослых женщин, которые в детстве обращались с жалобами на сексуальное насилие и растление. Было составлено четыре вопросника, предназначенных для выявления признаков нарушения памяти. Женщин спрашивали о терапии, которую они получали, проблемах в личных отношениях и возможных причинах стресса. Был проведен детальный анализ их ответов. Психологи искали признаки псевдовоспоминаний – явления, на котором базируется вся теория ложной памяти.

Руководила работой Конни Кристиансен, профессор психологии в Карлтоне. Начать исследование ее побудили постоянно повторявшиеся в прессе заявления “Фонда” о том, что 25% воспоминаний о пережитом в детстве насилии являются целиком ложными. Проведя “Опрос жертв насилия из Оттавы”, профессор Кристиансен получила совершенно другие данные. Только половина опрошенных женщин вообще смогли вспомнить о насилии. Остальные, в конце концов, смогли воскресить глубоко похороненные воспоминания. Ответы женщин из обеих групп были подвергнуты анализу – только у двух из 51-ой участниц опроса, вспомнивших о давних событиях, имелись признаки, которые соответствовали критериям синдрома ложных воспоминаний. Ученые из Карлтонского университета пришли к выводу, что синдрома, в том виде как он описывается “Фондом”, не существует. Нельзя исключить, что такого явления нет вовсе.

Они рекомендовали не использовать термин “синдром ложных воспоминаний” в зале суда до тех пор, пока сторонники теории ложных воспоминаний убедительно не докажут ее истинность. Тем не менее, до сих пор этот термин часто используется на судебных процессах, чтобы подорвать доверие к показаниям жертв насилия.

Ссылки:

1. David Neswald Catherine Gould, “Basic Treatment and Program Neutralization Strategies for Adult MPD Survivors of Satanic Ritual Abuse,” Treating Abuse Today, vol. 2: no. 3, p. 5.

2. Obituary, Chicago Tribune, June 4, 1991.

3. Correspondence, Beth Vargo, executive director of Believe the Children, Gary, Illinois, to John Boyd, Ph.D., August 28, 1995.

4. Vargo.

5. Ibid.

6. Carolyn Lenz, “Parents: Abusive Teachers Still at JCC,” Rogers Park Edgewater News, May 23,1984, p. A-l.

7. U.S. Custom and Treasury Department documents.

8. Witkin and Martinez, “Through a Glass, Very Darkly,” U.S. News World Report, January 3,1994, p. 30, and Saperstein Churchville, “Officials Describe “Cult Rituals” in Child Abuse Case,” Washington Post, February 7, 1987.

9. Anonymous, “Re: FBI – Ritual Abuse,” alt.pagan WWW newsgroup, March 7, 1996.

10. Lynne Moss-Sharman, “Nancy Drew Meets the Exorcist,” MindNet (electronic journal),

11. Interview, August 22,1988.

12. Interview with participants.

13. David Hechler, The Battle and the Backlash: The Child Sexual Abuse War, (1988: Lexington, Kentucky), Lexington Books, p. 255.