"Охота князя Гарена" - читать интересную книгу автора (Осояну Наталия)5Изумлению альвов не было предела: вместо мертвого человека они обнаружили в темнице совершенно живого цверга — очень спокойным голосом он разъяснил каждому из тюремщиков, что именно с ним сделает король Эйкела, когда узнает, как обошлись альвы с его братом. Тотчас его освободили, вывели наверх и принялись умывать, причесывать, обрабатывать раны. Он позволял им ухаживать за собой, лишь порыкивал изредка — а потом прогнал всех из комнаты и повалился без сил на белоснежную постель. Но сон не шел к нему… Гарен встал, осмотрел комнату — она была большая, просторная, и этим отличалась от большинства комнат в его собственном замке. В углу стояло большое зеркало. Князь взял свечу и приблизился… …в зеркале отражался высокий цверг с кабаньей головой — широкоплечий, темнокожий. Маленькие глазки горели злобным красным огнем, а левой щеке виднелись четыре глубокие царапины, из которых ещё сочилась кровь. "Матильда…" — Будь ты проклят, Эйкела, — сказал Гарен. Кто-то робко постучал в дверь. Гарен бросил короткий взгляд на свое отражение: не составляло никакого труда принять суровый вид… Вошедший альв был очень стар. Он носил белые одежды и опирался на посох. Седые волосы струились по его плечам, кожа была бледной и почти прозрачной. Князь Гарен знал, что Кэйн, советник короля Оберна был стар уже во время Великой войны, которая закончилась триста лет назад — но он понятия не имел, мог ли об этом знать Нераг, брат Эйкелы. Вероятно, мог… Кэйн заговорил первым. — От лица его величества приношу извинения, принц Нераг. Надеюсь, доставленные неудобства… э-э… — Переполнили чашу моего терпения, совершенно точно, — прервал его Гарен. — Я зол, Кэйн… и очень голоден. — Это поправимо, — альв улыбнулся. — Ты приглашен на пир в честь дня рождения Альтеи. "Альтея? Кто бы это мог быть?" — Сочту за честь, — ответил Гарен и улыбнулся. Его оскал, вероятно, произвел впечатление на Кэйна — альв поспешил откланяться, сообщив напоследок, что пришлет слугу с одеждой. Гарен сел, обхватив голову руками. Эйкела вполне мог обмануть его — снять своё заклятие посреди пира или заявить, что у него нет и не было никогда брата по имени Нераг — при этом он ни капли не солжет. И если при этом Гарен последует его советам… "Что же делать?" Князь Илларский никогда ещё не попадал в подобную ситуацию. …когда слуга, присланный Кэйном, наконец-то собрался с духом и вошел в комнату к принцу Нерагу, цверг стоял у окна и разглядывал что-то в ночной темноте. На слугу он даже не посмотрел, лишь прорычал что-то невнятно. Дрожащий от страха и плохо скрываемой ненависти альв вышел и остался за дверью — ему было поручено проводить высокого гостя в пиршественный зал. Когда цверг вышел, слуга заметил, что тот плащ наоборот — красной подкладкой наружу. Заметил — но промолчал… …по пути в тронный зал Гарен думал о том, что никогда раньше не был во дворце Оберна — король альвов, равно как и Эйкела, встречался с Отейном и его вассалами в приграничной полосе. По сравнению с великолепием Альвхейма дворец короля Отейна казался хибарой. Белый камень, редкие породы дерева, шелковые занавесы… Гарен не увидел в коридоре ни одного светильника — мягкий свел лился точно отовсюду. Не иначе, его излучали сами стены из белого камня, украшенные барельефами; Гарен с трудом подавил желание остановиться и рассмотреть их поближе. Цверг вряд ли заинтересовался бы искусством. Хотя, что он знает о цвергах?… …а пиршественный зал вовсе не был залом — Гарен и слуга попали на поляну под открытым небом. Гости сидели прямо на траве, над ними деревья склоняли ветви, тяжелые от плодов — об их названии Гарен мог только догадываться. Там и тут летали, щебеча, стайки разноцветных огоньков. Гарен ощутил, как ноздри щекочет запах цветов, которые никогда не росли в его мире. А ещё он увидел, как из зарослей выбрался единорог размером с кошку и утащил со скатерти булочку… — Садись рядом со мной, Нераг, — сказал король Оберн. — Будь моим гостем. По левую руку от высокого светловолосого Оберна сидел Кэйн — он тотчас встал, уступая место "принцу Нерагу". А по правую… — Отчего ты выглядел, как человек? — спросила лучница, сверкая зелеными глазами. — Отчего сразу не сказал, кто ты на самом деле? — Альтея, прекрати, — король положил руку ей на плечо. Почему-то Гарену показалось, что в голосе Оберна слышится обреченность. — Моя дочь не владеет собой, прости. — Я заметил, — сказал Гарен, демонстративно схватившись за простреленное плечо. — Я жду извинений, принцесса. Её ноздри раздувались от ярости — выглядела она прелестно, но Гарен думал только о Матильде. Кто знает, как поступил бы цверг, но он решил поступать по-человечески. — И ты их получишь, — хмуро пообещала принцесса. — Садись, — повторил король ласково. — Мне жаль, что первое посещение Альвхейма произошло так… неожиданно. Гарен кивнул и улыбнулся. Он заметил, что придворные напряженно наблюдают за их разговором — как будто чего-то ждут. — Что ж, — сказал Оберн. — Надеюсь, что ты простишь нас. Будь нашим гостем сегодня! — Буду, — пообещал Гарен и, протянув руку, взял со скатерти яблоко. — В знак примирения хотел бы разделить это яблоко с той, которая нанесла мне рану. Король взглянул на него удивленно, недоверчиво, но согласился. Альтея вонзила острые зубки в свою половину так, словно это было его горло. Пир начался — и вскоре Гарену показалось, что он ничем не отличается от человеческого. Мед, во всяком случае, был такой же хмельной… …— Что вы собирались сделать со мной, когда считали, что я человек? — спросил Гарен. Король покачал головой. — Мы посчитали, что перемирие нарушено Дальше Гарен не слушал. Эйкелла сказал ему чистую правду. — Благодарю, что разделил с моей дочерью яблоко, — сказал король, заметив, что принц его не слушает. — Я рад… Радости при этом в его лице не было совсем. Гарен начал понимать, что его действие было понято не совсем так, как он хотел. — Я сделал это, потому что не увидел другого выхода, — сказал он осторожно. — Всё верно, — король вздохнул. — Она пыталась убить цверга, принадлежащего к королевскому роду. Она моя единственная дочь… пусть Железный лес, пусть… я рад, что мне не придется… она ведь не знает об этом законе… Гарен слушал Оберна — и от ужаса не мог даже пошевелиться. Ужасный замысел Эйкеллы теперь был как на ладони — лишь чудом удалось избежать того, что планировал король цвергов. Но то, что ненароком натворил Гарен, было ненамного лучше: откуда он мог знать, что предложение разделить яблоко в Альвхейме — все равно, что предложение руки и сердца? А если плащ при этом надет подкладкой наружу — это значит, что цверг говорит правду… |
|
|