"Песнь песков" - читать интересную книгу автора (Обер Брижит)

ГЛАВА 11

Влад открыл глаза. Вокруг было темно. Он попытался пошевелиться, но безуспешно: он лежал в каком-то незнакомом месте с крепко связанными руками и ногами. Он глубоко вздохнул, несмотря на боль. Его били. Так называемые солдаты избили его, перед тем как бросить в бронированный автомобиль, а потом опять наносили удары сапогами в спину, по ребрам и по голове.

А другие? Что с другими? Их взяли в плен и разделили. Его бросили в пикап, где он мельком заметил Уула в наручниках; Ли, Татьяну, Лейлу и Яна увели куда-то в другое место. И вот теперь он валялся в этой мрачной зловонной дыре. Пахло сыростью и плесенью. Его локти касались стен, голова и ноги тоже. Он лежал спиной на чем-то рыхлом. Земля. Узкий прямоугольник, недавно вырытый в земле… Могила? Его собственная могила?

Неужели эти типы зароют его живьем в землю, как он видел в Чечне? А Лейла и Татьяна? Может, их как раз сейчас насилуют, а потом, хохоча, прикончат, когда насытятся вдоволь?

Он закрыл глаза, почувствовал едкий запах собственного страха. Только сейчас он осознал, что полностью обнажен. Голый в земле. Один. Ослепший. Новорожденный на груди Матери-Земли. Он не хотел умирать. Он хотел вновь увидеть дневной свет. Пить водку, трахать пьяных хохочущих баб, орать песни во всю глотку, ведя свой грузовик по пыльным дорогам.

— Есть здесь кто-нибудь? — жалким голосом спросил он.

Ему ответило лишь эхо. Тревогу постепенно сменил гнев. Во что играют эти ублюдки? Если собираются его убить, то пускай! Довольно этих жалких проделок: гвозди на дороге, сахар в баке, довольно этих трусливых убийств, Омар, дети в деревне, хватит!

— Эй! — закричал он уже гораздо громче. — Есть тут кто-нибудь? Inja kesi ingilisi balad-e? Кто-нибудь говорит по-английски?

В лицо ему полетела горсть земли. Значит, кто-то есть. И стоит сейчас на краю этой дыры. Кто-то наблюдал за ним.

— Думаешь напугать меня, сволочь? Покажи мне свою рожу, если ты настоящий мужик! — надрывался он.

Негромкий смех. Вернее, даже смешок. И очередной ком земли прямо в лицо. Эти ублюдки собираются… они собираются закопать его живым! Еще одна лопата земли, еще. Он извивался в крепких путах. Смачно обругал их по-русски, но вынужден был замолчать, потому что земля попала ему прямо в рот, а он не хотел задохнуться, не так быстро, черт, этого не может быть, он не мог подохнуть вот так, пока его идиотка-жена и идиотки-дочери спускают его зарплату на наркотики!

Земля хлестала ему по лицу, все быстрее и быстрее, все сильнее и сильнее. Живот, ноги постепенно покрывались слоем земли.

— Дерьмо, что мы вам сделали? — опять прокричал он.

Горсть земли попала ему между губ, он закашлялся, закрыл рот. Шорох земли на его сомкнутых веках.

Какой-то звук. Он прислушался. Боже милостивый, этот урод, который его закапывает, что-то насвистывает!

Спокойно насвистывает мелодию, которая показалась знакомой… ну да, именно это напевала женщина под землей, когда они плыли на лодке. Но какая разница? Он сейчас терпит кораблекрушение, так не все ли равно, что именно играет оркестр?

В лицо ему попал особенно крепкий комок земли; еще немного, и лицо окажется покрыто землей полностью, наверное, тот тип хотел, чтобы он не мог больше открыть глаза. Он судорожно вздохнул, пытаясь захватить хоть немного воздуха; охваченный смертельным страхом, всем своим существом он не желал умереть вот так, задохнувшись под землей, и кислород, который у него еще оставался, он сжигал еще быстрее.

Его скрутила судорога, еще, еще, легкие сотрясали конвульсии.

Потом тишина. Ни комков земли. Ни посвистывания. Ничего. Он резко замотал головой слева направо, чтобы по возможности освободить лицо. Глаза открыть по-прежнему невозможно, но, по крайней мере, прекратилась земляная лавина. Это что, тоже часть игры? Эти ублюдки так с ним забавляются?

— Наше маленькое сердечко чуть не разорвалось от страха, трусишка? — внезапно раздался насмешливый мужской голос над головой.

— Идиот ненормальный! — сплюнул Влад.

— На себя посмотри! — ответил голос. — Твое счастье, что ты понадобился Великой Жрице!

— Великая Жрица? Что ты там несешь?

— Узнаешь, когда Великая Жрица этого захочет. Что же до меня, то я бы с удовольствием отделил твою башку от туловища ударом этой вот лопаты, но приказ есть приказ.

— Погоди, дай только выйти отсюда! — прокричал Влад, тщетно пытаясь освободиться от пут.

— Ой, как мы испугались! — усмехнулся тот. — Оставляем тебя немного подумать, мешок с дерьмом. Может, это сделает тебя любезнее.

— Эй! Постой! Эй!

Ответа нет. Ночь. Сырость. Тяжесть земли на животе.

Великая Жрица? В какую банду психов он попал? Секта. Секта убийц, как хашашины Горного Старца [28].

Это могло бы объяснить ритуальные убийства жителей деревни, подземные могилы, украшенные рисунками пещеры, кости в воде…

Подлая и зловещая секта, планы которой они случайно нарушили.

Он попытался перевернуться, чтобы освободиться от земли, под которой оказался погребен, продолжая ругаться вполголоса, обеспокоенный своей собственной судьбой и судьбой женщин, особенно Татьяны, которая была особенно уязвима из-за своей привлекательности.

Его мысли внезапно прервал резкий свет фонаря, направленного прямо ему в лицо. Две пары рук схватили его, выволокли на поверхность, грубо поставили на ноги.

— Эй, полегче, сволочи! Я требую уважения, ясно?

Вместо ответа толчок в спину, удар ногой по почкам и прикладом по голове. Нет, определенно, эти типы вежливостью не отличаются!

По узкому проходу, пахнущему влажной глиной, они поволокли его, не отвечая ни на вопросы, ни на оскорбления, резко встряхивая, когда он спотыкался.

Последний поворот вывел их в просторный круглый зал, в котором Влад признал то, чем, очевидно, это и являлось на самом деле: командный пункт. Компьютеры, принтеры, факс, сверхсовременные радиопередатчики, географические карты на стенах, люди в военной форме, сидящие за своими пультами, сосредоточенные, неподвижные.

Необычайно сосредоточенные и абсолютно неподвижные.

Мертвые.

Он застыл, не веря своим глазам, уставившись на эти трупы за компьютерами, с наушниками на голове.

— Мы решили, что самое время действовать, — произнес кто-то позади него.

— Вы наделали немало зла, — добавил второй. Влад не мог оторвать глаз от сидящих тел, окоченелых, с неподвижным взглядом, бледной кожей.

— Они нисколько не страдали, — заверил его один из охранников, словно желая успокоить. — Газ был пущен по вентиляционной системе. Никто не успел ничего понять — кроме этого капрала, разумеется.

Он указал на человека в очках, который лежал возле забрызганной кровью стены. Пуля пробила правое стекло, затем глаз, затем череп.

Владу было совершенно наплевать, страдали эти типы или нет. Он был потрясен масштабами заговора. Секте удалось завладеть подземным бункером иранской армии! А сколько еще по стране? Неужели это революция?

Конвоир резко подтолкнул его к стене, к той самой, возле которой лежал капрал с простреленной головой, и, повернувшись, Влад наконец смог разглядеть всех впервые при ярком свете.

Двое мужчин, таких же уродливых, как капитан Реза, только еще шире в плечах, с огромными ладонями, длинными всклокоченными бородами и кичками на затылках, как у борцов сумо. Одеты они были в спортивные штаны и тельники без рукавов, которые еще больше подчеркивали их внушительную мускулатуру. Два бородатых качка с руками, покрытыми татуировкой, похожей на ту, что выгравирована на камнях, этих проклятых камнях, с которых все и началось, он в этом не сомневался.

Они улыбнулись ему, обнажив большие, очень белые зубы.

— Я Народ, — представился тот, что был покрупнее.

— А я Вернется, — сказал другой.

Влад прикрыл глаза. Мало того, эти уроды еще и издеваются над ним! Он счел за лучшее не отвечать.

— Русская сволочь, — сказал Народ. — Ненавижу русских. В Сибири они проводили эксперименты над теми из наших, которых сумели выявить.

— Такие же эксперименты, какие проводили нацисты в своих лагерях, — добавил Вернется.

— Они живьем разрезали их на куски, — продолжал Народ.

— А потом они увезли тела вглубь страны, к северу от Киева, хранили их на своих секретных складах, — сказал Вернется.

— Именно так один из наших людей и узнал, что произошло, — продолжал Народ.

— Один физик, работавший на атомной электростанции имени Ленина, — с нехорошей улыбкой уточнил Вернется. — Двойной агент Комитета, который шпионил за ними по нашему заданию.

Атомная электростанция. Киев. Влад похолодел. Не хотят же они сказать, что… Нет, это невозможно!

— Вы шутите, парни! — бросил он.

— Мы перестали шутить в двадцать один двадцать три, — холодно ответил Вернется. — Двадцать шестого апреля восемьдесят шестого.

— Это просто несчастный случай, ошибка электриков! — возмутился Влад, который тут же понял, на что намекают эти двое сумасшедших.

Народ повертел перед его лицом пальцем размером с сосиску.

— Нет, нет и нет, русская сволочь. Это был са-бо-таж.

— О каком саботаже ты говоришь, Эбер? — раздался холодный голос.

Резко повернувшись, Влад увидел крысиную морду того, которого они называли капитаном Реза и который сейчас внимательно рассматривал всех троих.

— Ваша горилла утверждает, что Чернобыль… — начал было Влад.

Реза чуть не испепелил Эбера взглядом.

— Я тебя уже предупреждал: ты слишком много болтаешь! Следующий раз будет последним!

Бородатый качок нахмурился. Реза повернулся к Владу и, в свою очередь, улыбнулся ему:

— Никто так и не смог объяснить, почему три автоматические системы безопасности оказались блокированы, не так ли? Впрочем, не важно… Не думаю, что у вас будет возможность повторить то, что вы услышали, когда-нибудь и кому бы то ни было!

— Вы не напугаете меня, ни вы, ни ваши обезьяны!

Улыбка Реза погасла, уступив место почти осязаемой ненависти.

— Мы не обезьяны, никогда не были ими и не будем, вонючий выродок. Мы Народ, а вы всего лишь дегенеративное и опасное перевоплощение.

Так они, оказывается, принимают себя за избранную расу! Владу приходилось встречать разных психов, но эти на конкурсе сумасшедших могли бы претендовать на первый приз.

— Ладно, — продолжил капитан, несколько успокоившись, — теперь мы должны заняться твоими приятелями-кретинами.

Он схватил одного из убитых радистов и, приподняв его с такой легкостью, будто тот весил не более десяти килограммов, отбросил метра на три от себя, после чего сам с удобством расположился за освободившимся пультом.

Влад сглотнул комок слюны. Этот тип обладал потрясающей силой. Если два бородатых дебила ему под стать, они могут вырвать у него руки с такой же легкостью, с какой мальчишки обрывают крылья у бабочек.

— Так, посмотрим, — сказал Реза, уставившись на экран, на котором мелькали светящиеся точки, — похоже, наша ловушка работает прекрасно!

Ловушка. Выходит, эти подонки все предвидели с самого начала. А теперь Роман, Д'Анкосс и несчастный старик Сальвани тоже окажутся в плену. Но почему столько сложностей? Почему было просто не убить всех по очереди, задавал он себе вопрос, в то время как Реза поднялся, потирая руки:

— Ну что ж, пора отправляться в Парадный зал.

Влад тотчас же представил себе пыточный столб, вокруг которого отплясывают страшного вида бородачи, с ног до головы покрытые татуировкой. Тяжелоатлетическое игрище каннибалов.

Влада, разозленного и беспомощного, бесцеремонно отволокли к большой настенной карте Центральной Азии, испещренной цветными кнопками. Реза сделал какое-то движение, и стена повернулась вокруг своей оси, открыв проход в сумрачный, отвратительно пахнущий канал. Они набились вчетвером в электрический челнок, который тихо заскользил вперед, и через несколько десятков метров уже оказались во втором зале, который он тотчас же узнал: пещера с покрытыми рисунками стенами.

— Они даже не догадывались, что мы так близко от них! — усмехнулся Реза, в то время как Влад, не веря собственным глазам, с горечью разглядывал место, где они были не далее как сегодня утром.

Он не мог отделаться от ощущения, что с тех пор прошло несколько недель, а на самом деле все это было часов пятнадцать назад, не больше.

Обнаженный подросток с палкой в руке разглядывал его со стены, на которой неизвестный художник нарисовал его шесть тысяч лет назад. Котелок тоже был на месте. Но на этот раз из него шел пар. Повешенный над потрескивающим огнем, он источал запах пряностей и торфа.

Два коротконогих колосса, на которых были только белые штаны с напуском и высокие кожаные сапоги, с торсами, покрытыми уже знакомой линейной татуировкой, с руками, упертыми в бока, казалось, несли стражу по обе стороны от котелка.

Влада толкнули вперед. По сигналу Реза два стражника отступили, и его взгляду предстала женщина в жесткой ярко-красной маске, в бурке по моде Минаба[29] в Персидском заливе, в длинной тунике, тоже красной, а запястья и лодыжки были покрыты шелковыми платками того же цвета.

Это, без сомнения, и была та самая Великая Жрица.

Влад выпрямился, силясь сохранить самообладание. Не хватало еще потерять лицо перед этими дикарями.

Женщина приблизилась к котелку и склонилась над его содержимым, словно пытаясь втянуть запах. Затем быстро погрузила обе руки в дымящуюся воду, и Влад ожидал, что она сейчас вытащит оттуда труп новорожденного младенца или отрезанную голову, но руки ее оказались пустыми, и кипящая жидкость стекала вдоль ее запястий, между тем как мощный барабан отбивал ритм, как на похоронах.

— Что мы делаем с этим? — спросил Реза, подводя к ней Влада, которого крепко держали его подручные.

Она протянула руку к одному из стражников, протянула открытой ладонью вверх, и Влад с ужасом увидел, как тот положил туда остро отточенный кинжал. Женщина положила кинжал в воду; она перережет ему горло, это точно, он почувствовал, что бешено заколотилось сердце, когда она вновь вытащила его из воды и направила на него, но женщина быстрым движением полоснула его предплечье. Потом поднесла окровавленное лезвие к своим губам под маской.

— Это есть плоть его, а это его кровь, и он будет съеден в память о нас! — произнесла она зловещую пародию на таинство евхаристии.

— Свихнувшиеся подонки, вы просто банда душегубов, дебилов, убийц детей, пожирателей человеческой плоти! — бросил ей Влад, не обращая внимания на удары, которые ему наносили.

— Запечатай свои нечестивые губы, не то я тебе их зашью! — крикнула женщина. — Твои предки решили уничтожить Народ. Они выгнали его и сожрали. Те же немногие, кому удалось выжить, попрятались и в течение тысячелетий вынуждены были пресмыкаться и жить под землей, как колония тараканов. Но сегодня…

— Сегодня, гомо сапиенс, Народ вновь обрел силу и объявил войну тем, кто захотел их уничтожить! — гневно проговорил Реза.

Влад, чувствуя, как дрожат ноги от пережитого страха, не понимал ничего из того, что ему говорили.

— Я не знала… — задумчиво продолжала женщина, — я ничего не знала… Но я слышала голоса.

Она глубоко вздохнула, встряхнула руками, словно прогоняя так некстати нахлынувшие воспоминания, и заговорила вновь:

— Будь благословен Глагол, энергия, рожденная совокуплением Богини и Быка, которая воплотилась в Великой Книге Плоти, где люди — это слова. Из наших деяний соткано повествование. Некоторые из нас — заголовки глав, другие — лишь трудноразличимые запятые. Все необходимы, все взаимосвязаны, все заменимы. Так хочет закон пространства, который повинуется синтаксису сущего.

Влад пожал плечами. Пусть она прекратит нести свою белиберду, пусть скажет наконец, что сейчас произойдет! Словно услышав его, она замолчала на мгновение. Потом вновь заговорила, между тем как барабаны ускорили темп.

— Получается так, — тихо продолжила она, снимая маску, — что именно в этот момент действительно необходимо…

Она приставила лезвие к нежной коже его сонной артерии, а он, потрясенный, вытаращив глаза, смотрел на ее мраморное лицо.

— …чтобы это свершилось! — закончила Лейла.