"Приключения-78" - читать интересную книгу автора (Сборник)

VI

Небольшой домик на окраине Сормова, в котором жил с семьей рабочий Виноградов, давно уже был под наблюдением секретных осведомителей Нижегородского жандармского управления. Поздним июльским вечером, когда шпик выследил, как в дом по одному, соблюдая осторожность, прошли пять неизвестных, квартал был оцеплен полицейскими и жандармами.

Резкий стук в дверь, и требовательный голос стражника нарушил тишину улицы.

— Отворите! — Рукоятка нагана забарабанила по дощатой двери сеней.

— Кто там? — поинтересовался мужской голос за дверью.

— Полиция! Немедленно открывайте!

— Сейчас, за фонарем схожу...

— К черту фонарь! Быстрее открывайте! — Стражник повернулся спиной к двери и стал бить но ней кованым сапогом.

В сенях послышался топот ног, звон падающего на пол ведра, какая-то непонятная возня. Стражник, позвав на помощь городовых, приказал ломать дверь. Чей-то голос умолял:

— Да подождите вы! Открою... Спички куда-то запропастились...

Дверь была сорвана с петель, в проем вбежали блюстители порядка.

— Зажгите лампу! Вздуть огонь! Хватайте всех! — повелевал исправник.

Вспыхнули язычки пламени на спичках. Женщина зажгла лампу. Гигантские уродливые тени метнулись по стене. Исправник осмотрелся. В доме посторонних не было.

— Убежали через черный ход! — доложил через несколько минут городовой.

— Догнать! Задержать!

Группа полицейских устремилась в огород. Тотчас же послышались револьверные выстрелы, крики, свистки. Исправник приказал своим помощникам:

— Обыскать! Все обыскать! Дом, сени, чулан, двор.

Полицейские принялись за дело. А через несколько минут в дом привели высокого крепкого сложения человека. Городовой доложил:

— Бежал из дома. Оказал сопротивление.

— Документы! — приказал стражник.

— Пожалуйста! — Задержанный достал из внутреннего кармана паспортную книжку и протянул ее исправнику. Тот взял паспорт, подошел к лампе и, низко наклонившись, прочитал вслух:

— Брюховецкий Василий Иванович. Документ выдан 11 января 1903 года Гродненской медицинской управой на пять лет.

— Знаете господина? — исправник повернул голову в сторону Виноградова.

— Впервые вижу.

— Обыскать!

Городовой ловко распахнул пиджак задержанного и стал извлекать из карманов содержимое, складывая все на стол.

— А это что? — не удержался исправник, беря в руки парик. — Ты что, клоун? Комедиянт?

Ответа не дождался. Положил парик на место, принял бумажку из руки городового, прочитал молча, сказал:

— Удостоверение конторы Киевского цементного завода «Фор» на имя того же Брюховецкого. Приобщить!

— Вот еще какие-то бумажки! — воскликнул городовой.

— А ну-ка давай сюда, — исправник принял их и опять наклонился к лампе. — Да тут сам черт не разберет! — Прочел по складам: — «Дол-го нам пришлось ждать де-ба-тов Плеха-нова...» — Заключил: — Явно политика! Приобщить!

Тем временем полицейские, производившие наружный обыск, принесли в дом сверток прокламаций, стопку брошюр, жестяную коробку с хранившимися в ней штемпелями.

— На дворе под деревянным настилом нашли, — сообщал жандарм.

— Прятали, значит, преступное, — исправник взял одну книгу из стопки, полистал, положил на стол. — Во всяком случае, не жития святых!..

Закончив обыск, непрошеные гости составили протокол на предмет обнаружения нелегальной литературы, арестовали Виноградова и человека с паспортом на имя Брюховецкого.

На другой день начался допрос арестованных. Виноградов твердил одно: Брюховецкого не знал, с ним не встречался. А Брюховецкий заявил протест против незаконного его ареста. Пристав Нижегородского ГЖУ, производивший допрос задержанных, прекрасно понимал, что перед ним члены «одного преступного сообщества». А как доказать?

— Господин Брюховецкий! — обратился пристав к арестованному. — Объясните, зачем носили с собой парик?

— Я имею удовольствие состоять в киевском любительском театральном кружке. В одной из лавок мне приглянулся парик для роли короля Лира.

— Короля?

— Да.

— Хорошо понимаю, русский человек по природе своей артист. Захотелось быть королем... При вас обнаружена рукопись, в которой читаем: «Долго нам пришлось ждать дебатов Плеханова...» Это не Шекспир! В рукописи содержится критика фельетона, опубликованного в 65-м номере «Искры». Для какой роли это предназначено?

— Эту рукопись я нашел на дороге. Не успел познакомиться с нею.

— Вас задержали при попытке бегства из дома Виноградова, который привлекается к дознанию по статье 127 Уголовного уложения за допущение у себя противозаконного сообщества...

— Господин пристав, я Виноградова не знаю и был схвачен жандармами незаконно. Требую немедленно освободить меня или вызвать прокурора!

Пристав негромко засмеялся:

— Мы с вами расстанемся, как только выясним, какую роль на сцене киевского любительского театра или в социал-демократической организации вы играете.

Прошел еще один день, и пристав получил сведения, что человек с паспортом Брюховецкого проживал в номерах Обжорина с 28 января по 7 февраля, а с 17 февраля по 4 июня в доме Тюриной на Телячьей улице. Вызванные для опознания служащие номеров Обжорина подтвердили факт проживания Брюховецкого, а Тюрина квартиранта не узнала. Догадка пристава, что задержанный выдает себя за другого человека, подтвердилась. Жандармы обратились к картотеке разыскиваемых. Внимательно всматривались они в фотографии лиц, которых жаждали видеть «в натуре» и полицейское и жандармское управления. Анфас и профиль, анфас и профиль. На столе ротмистра одна горка фотоснимков убывает, другая растет. Стоп! Ротмистр впивается глазами в фото. Высокий голый лоб, открытый взгляд, немного оттопыренные уши. Это же Брюховецкий! Но усы, борода... У Брюховецкого этого нет. Их легко отпустить! Лысину не спрячешь иначе как под париком. Кто же разыскиваемый? Ротмистр отыскал в делах секретный циркуляр департамента полиции, перечитал его: «Г.г. губернаторам, градоначальникам, обер-полицмейстерам, начальникам жандармских губернских и железнодорожных полицейских управлений, начальникам охранных отделений и на все пограничные пункты.

Состоящий под особым надзором полиции в г. Твери крестьянин Тверской губернии Зубцовского уезда Игнатовской волости деревни Благуш Иван Иванов Егоров 12 сего ноября скрылся.

Принимая во внимание, что названный Егоров заподозрен в совершении убийства с политической целью и придавая задержанию его весьма серьезное значение, департамент полиции имеет честь покорнейше просить подлежащие власти принять зависящие меры к розыску Егорова и в случае его обнаружения подвергнуть обыску, арестовать и препроводить в распоряжение начальника Тверского ГЖУ, телеграфировав о сем в департамент.

Приметы Егорова: 29 лет, рост 2 аршина 7/8 вершка, телосложение среднее, волосы русые, на голове лысина, глаза серые, средней величины, зрение плохое, очков не носит, голова круглая, лоб большой, нос умеренный, уши продолговатые средней величины, на среднем пальце левой руки сустава нет, а также недостает одного коренного зуба.

К сему департамент полиции считает долгом добавить, что мать Егорова, Дарья Никитина, 61 года, и братья: Яков, 33 лет — мастеровой, электротехник, и Петр, 22 лет — проживают в С.-Петербурге, из коих последний содержится в доме предварительного заключения».

Через несколько дней под усиленным конвоем нижегородских жандармов Фома следовал в город на Верхней Волге. Он мало знал о положении дел в Твери и сейчас пытался представить, что ждет его там. С Тверью было связано много. Сюда был выслан под гласный надзор полиции после отсидки по петербургскому делу о «преступных кружках», где работал под кличкой Нил. В Твери удалось восстановить разгромленные полковником Урановым социал-демократические кружки и вести активную революционную пропаганду. Здесь действовали замечательные пропагандисты и организаторы — Наташа, Целия, Князь, Тетушка.

Воспоминания о прожитом, о былом волнуют душу и согревают сердце, А думы о грядущем тревожат. Что-то ждет впереди? Какую линию поведения выработать?.. Надо сначала по крупицам, деталям, известным фактам восстановить картину событий осени 1903 года. Как это было?