"Второй шанс" - читать интересную книгу автора (Ефиминюк Марина)

Глава 6 Большие ошибки маленьких детей

Я вскочила с кровати, почувствовав, что захлебываюсь кровью. Приложив руку к лицу, чтобы не закапать ковер, я бросилась в ванную. Раковина тут же окрасилась алым, густые капли падали на кафель. От приторного запаха и солоноватого вкуса на языке меня замутило, комната пошатнулась.

В этом доме жило целых два врача, но оба еще вечером, пока в кафе рушились мои отношения с единственным другом, укатали в командировку.

Меня колотило в панике, руки стали холодными, зато тело бросило в жар. Кровь остановилась резко, словно полностью вылилась из перевернутой чашки. Сполоснув рот и умывшись, я посмотрела в зеркало и не узнала себя: бледное лицо и неестественно расширенные зрачки напомнили мне покойников, каких мы препарировали в медицинском институте. Тут мне стало по-настоящему страшно.

Включив свет во всей квартире, я забилась в уголок дивана, завернувшись в плед, и тряслась. Пережитое казалось кошмаром наяву. Настенные часы, словно насмехаясь, показывали полночь, две тонкие стрелки сошлись на цифре двенадцать, ввергая меня в еще больший ужас.

Впервые с момента аварии я разрыдалась, освобождая внутри страшную черную дыру, заполненную прежде надеждой на лучшее. Второго шанса нет! Это просто моя выдумка, не способная обмануть действительность, и, похоже, она больше не позволяла цепляться за нее.

В ту ночь я так и не сомкнула глаз, не чувствуя ни усталости, ни желания спать. Сон пугал и отталкивал, он казался возвращением полночного кошмара. Очередной дождливый день тянулся мучительно долго, и ответы на полные радости сообщения Пашки получались односложными. «Хочу тебя увидеть» — Писал он. «Сегодня подготовка к контрольной по логике», — вяло соврала я, отправляя послание и не слыша даже шепота совести.

В толпе студентов я брела по коридору в нужный класс. Неожиданно учеба и одногруппники стали раздражать, а в голову закралась крамольная мысль забрать документы. Я все равно не понимала, что делаю на философском факультете, если всю жизнь намеревалась стать светилом медицины. В кармане резко завибрировал мобильный телефон, вырывая из хмурых размышлений. Номер оказался неизвестным, зато голос на другом конце очень знакомым.

— Не буду тебя мучить и признаюсь, — проворковал Филипп низким приятным баритоном, заставляя мое сердце подпрыгнуть к горлу, — телефон мне дала твоя подруга.

До меня доносился гул работающего мотора и приглушенная резкая мелодия моей любимой песни.

— Действительно? — Я старалась, чтобы идиотская улыбка, расцветшая на лице, не прозвучала и в голосе.

— Не сердись на Катерину, она не смогла пережить моей пытки и раскололась.

— Надеюсь, когда ты ее пытал, вы были одетыми? — Душа странно воспрянула и забыла обиды, отряхнув перышки, как легкая недалекая птичка.

— Одетыми. — Он смеялся. — Она походила на испуганную мышь и явно мечтала оказаться раздетой.

— Ты мне зубы заговариваешь! — Фыркнула я. — Зачем звонишь? Если нужно переписать лекции, то тороплюсь напомнить, я пока что на первом курсе.

— Я бы мог подарить тебе все свои конспекты, но, к сожалению, я их не вел. — От его легкого шутливого тона у меня пели внутренности. Как будто все происходило именно так, как должно происходить. — Но звоню не за этим. Хотел узнать, как вчера понравился тебе черный хлеб?

— Достаточно понравился, но пресновато. — Прикусив губу, я ждала его ответа. — Как понимаю, кофе — не твоя затея.

— Кофе? Нет, — хмыкнул он, — к кофе я не причастен. Ответь мне, Зайка, тебя совсем не прельщает сладкое? Даже клубника со сливками?

— Клубника со сливками и «Зайка»?

— Можем поменять клубнику на вишни и без сливок, если ты их любишь больше. — Быстро пообещал он.

— Дай подумать… — Я во всю флиртовала и не чувствовала ни капли смущения. — Звучит очень заманчиво.

— Попробуем сегодня вечером вместе? Скажем в восемь. Я заеду.

— Не обещаю. — Промурлыкала я, не скрывая радости в голосе.

— И, умоляю тебя, надеть то самое изумрудное платье и чулки в сеточку. — Он отключился так неожиданно, что я моргнула и в недоумении посмотрела на телефонную трубочку, проверяя, был ли звонок или только привиделся.

Теперь остаток дня буквально плелся, прихрамывая и помогая себе костылем. Зато восемь часов наступило незаметно, и, когда зазвонил телефон, я все еще не собранная стояла перед шкафом.

— Ты надела изумрудное платье? — Лениво поинтересовался Филипп.

— Конечно! — Бодро соврала я, вытаскивая вешалку с коричневым нарядом. — Как раз натягиваю второй чулок.

— Могу подняться и помочь. — Недвусмысленно предложил он.

— Не переживай, сама справлюсь.

— Тогда жду внизу. — Хмыкнул Филипп и отключил вызов.

Узкое платье до колен мамаша купила на летней распродаже, но даже после двухнедельной диеты, ввергшей всю семью в голодовку и депрессию, не смогла его застегнуть. От нетерпения я выгибалась и кружила по комнате, пытаясь справиться с длинной молнией на спине, а когда замок поддался, то между сомкнутых зубчиков попала прядь волос. Голову удалось выпрямить, только вырвав волосинки с корнем. Туфли спрятались на самом дне ящика, и чтобы их найти пришлось вытряхнуть всю обувь посреди прихожей, а потом шустро и свалить беспорядочной кучей обратно. Лифт снова не работал и, грохоча каблуками в гулкой тишине пыльного подъезда, я буквально сбежала на первый этаж. Перед выходом на улицу решительно постояла минуту, показавшуюся целым часом, чтобы остыть и унять сердцебиение. Не хотелось, чтобы Филипп догадался, как сильно я торопилась, умирая от волнения, но все равно опоздание составило жалкие пять минут — необычайно рекордный срок.

Черное спортивное купе, блестящее и похожее на дорогую игрушку, не вписывалась в пейзаж обычного городского дворика. Мамаши с малышами, оккупировавшие детскую площадку по случаю хорошей погоды, пялились на машинку, будто на инопланетный корабль. Стекло у пассажирского сиденья опустилось вниз. Филипп внимательно рассматривал меня и казался потрясающе красивым, дух захватывало. Я старалась сохранять хотя бы внешнее спокойствие, но щеки все равно лихорадочно алели. Стоило мне облокотиться на открытое окно, заглянув в салон, как парень одарил меня кривой ленивой ухмылкой, и мои губы непроизвольно дрогнули в ответ.

— Ты меня разочаровала. — В притворном расстройстве протянул он. — Но коричневое тоже ничего.

— Твои комплименты потрясают воображение. — Хмыкнула я. — Так понимаю, ты согласился на метро?

— На метро? — Насторожился он.

— У меня проблемы с автомобилями.

— В смысле? — Его недовольство заставило меня ухмыльнуться.

— В самом прямом. — Я выпрямилась, надеясь, что он не посчитал меня чокнутой.

Прогулка пешком и поездка в подземке моего визави не вдохновили, переход на центральной станции в жуткой сутолоке разозлил, и парень скупо молчал всю дорогу, пока мы не оказались в ресторанчике, где неделю назад мои родители устроили веселую вечеринку и демонстрировали меня своим коллегам.

Расслабился Филипп только, когда мы разместились на мягком диване перед низким столиком, скрытые от остальных посетителей белой занавеской. Снова звучала скрипка, но люди, вероятно, настроенные на романтический лад не танцевали, а лишь внимали проникновенной музыке.

— Что будешь пить? — Парень удобно развалился на подушках, заглядывая мне в глаза, а потом произнес: — Зайка…

Неожиданно мне стало смешно, стараясь не ухмыляться слишком ехидно, я ответила:

— Чтобы ты, дорогой, не мучился и не вспоминал лихорадочно, меня зовут Саша. — Я закинула ногу на ногу, демонстрируя красивые колени в сетчатых чулках, и откинулась на мягкую спинку. — Но не переживай, я твое имя тоже постоянно забываю. Познакомимся заново? Александра, но можешь называть меня Зайкой, если боишься ошибиться. Я не обижусь.

Я протянула ему руку, задыхаясь внутри от хохота. Парень сжал ее, а потом его палец осторожно погладил мою ладонь.

— Филипп. Так чем тебе не нравится моя машина, Александра? — На красивом лице не промелькнуло и тени смущения. Его пальцы медленно заскользили, щекоча кожу с татуировкой, останавливаясь на каждой букве.

— Надеюсь, ты не сильно расстроился.

— Нет, что ты. — Хмыкнул он, изогнув одну бровь. — Метро в час пик отличное место. Я получал искреннее удовольствие, пока та дамочка в зеленой шляпке терлась о мою спину. Стало хуже, когда она пропустила остановку и начала толкаться. — Он откровенно насмехался. — Тогда я почувствовал себя по-настоящему избалованным.

— Ну, — я поняла, что от его прикосновений медленно плавлюсь, как пастила над огнем, и отодвинулась. Филипп не стал удерживать, чем, признаться, страшно разочаровал. — Она просто западает на ваш вид. Ты был обречен с самого начала.

— Услышала тогда в кино. — Он усмехнулся, опустив голову.

— Ага. Разозлилась жутко.

— Да, я заметил. — Он изучал мои колени.

Пауза затянулась, и я чувствовала неловкость.

— А ты не боишься, что я кому-нибудь расскажу о вашем странном виде? — Чтобы как-то ее заполнить спросила я.

— Дай подумать. — Филипп мурлыкал, продолжая скользить взглядом, останавливаясь на каждой округлости на теле, пока не посмотрел в глаза. Кажется, из-под меня поплыл диван, а в животе разлилось жидкое пламя. — Охота на ведьм закончилась лет семьдесят назад. В сказки о колдунах не верят даже маленькие дети. Тебя посчитают сумасшедшей. — Заключил он, закончив мысль, и резко спросил: — Ты ведь училась в медицинском?

— Ээээ… — Я удивленно подняла брови. — Да. Как ты узнал?

— О твоей латыни скоро начнут складывать легенды. — Усмехнулся он.

— Придумала бы что-нибудь посущественнее, но придется признаться — хотела стать терапевтом.

— Слава богу, я испугался, что патологоанатомом. В твоей голове одни трупы.

— Что? — Не поняла я.

Идиллию нарушил резкий сигнал лежавшего на столе мобильного телефона, объявив о новом полученном послании. От неожиданности я вздрогнула и очнулась, как будто действительно вынырнула из дурманящего тумана. Филипп быстро прочитал сообщение и спрятал скользнувшую недобрую ухмылку.

— Я принесу что-нибудь выпить. Что хочешь? — Поднялся он, словно хотел взять паузу.

— Апельсиновый сок, — не задумываясь, отозвалась я, — только из пачки. Не люблю, когда в напитках мякоть.

Всю жизнь ненавидела цитрусовые, но вдруг поняла, что сказала искренне.

— Я тоже. — Кажется, он удивился.

Парень исчез за занавесом, на столе остался лежать тонкий металлический аппаратик телефона с еще не потухшим экраном. «Самое время для игры! Завтра! Делайте ставки, мальчики! Кошка». Я быстро отвернулась, состроив вид, что не подглядела кусочек его чужой жизни. Филипп вернулся с двумя стаканами сока со льдом и тонкими полосатыми трубочками. Поставив их на стол рядом с телефоном, он сел очень близко ко мне, что голова закружилась от тонкого запаха одеколона.

— Так значит, ты предпочитаешь черный хлеб? Насыщает?

— Вполне.

— Но приедается. — Вырисовывая пальцем на моем колене круги, пробормотал он.

— Зато привычно.

Синие глаза блестели в неярком свете, а лицо казалось совершенным. Сердце забилось так громко, что, кажется, его стук услышали бы на луне. И в тот момент, я поняла, что пропала. Меня утягивало в темный омут, и выбираться из него придется долго и мучительно.

— Но ведь сегодня ты решилась на клубнику со сливками. — Он не спрашивал, а утверждал.

— Но ведь ты и выбора мне не оставил.

— Конечно, оставил, просто ты его не заметила.

Он проникал под кожу, будоражил душу, медленно терзая меня.

— Ты так смотришь, словно пытаешься приворожить. — Скривила я губы в улыбке, нервной и слишком фальшивой от волнения. Глупая шутка прозвучала некстати.

— А может, пытаюсь? Тебе страшно?

— А должно быть?

— Нет. — Прошептали его губы так близко, что стало обидно, что он отодвинулся, так и не поцеловав меня.

Я плохо помнила, о чем мы еще говорили или не говорили, как добирались в метро, а потом брели по холодной улице, и его пиджак из тонкой мягкой кожи, слишком большой для меня, грел мои плечи. Мне хотелось, чтобы вечер не заканчивался, и я бы не осталась в темной квартире одна, охваченная глумящимися демонами. Филипп каким-то чудом спугнул их, заставил замолчать и притаиться. Хотя, оно не удивляло — ведь он был волшебником. Кажется.

Лифт в подъезде заработал, зато на всех лестничных клетках отключили электричество, как будто глупый шутник побил лампочки. Я открывала дверь, гремя ключами, Филипп, привалившись плечом к косяку, терпеливо следил за моими попытками попасть в темноте в замочную скважину. Потом его горячая ладонь накрыла мою руку, помогая. Замок щелкнул, поддавшись, я прикусила губу не в силах произнести ненужные слова. Парень молчал, разглядывая меня в немом ожидании, а потом все-таки спросил:

— Пригласишь?

— Мы уже пили чай. — Под его насмешливым взглядом я почувствовала себя глупышкой и зарделась.

— Мы пили сок. — Поправил он. — Но так и не добрались до клубники со сливками…

Это был самый сладкий и волнующий поцелуй, нежный и одновременно требовательный, от которого кружилась голова, и улетучились все мысли. Тело само подалось вперед, чтобы прижаться к горячему сильному мужчине.

Он отпустил, и я тут же почувствовала острое разочарование, входя в квартиру. Руки тряслись, пальцы едва нащупали выключатель.

— Не включай свет, — попросил он, по-прежнему стоя за дверью. — Так я могу зайти?

— Да. — Едва слышно прошептала я…

Филипп заснул, лежа на спине, а я свернулась клубочком рядом и разглядывала в темноте идеальный профиль, правильный нос, бледную кожу без намека на щетину, твердо сжатые губы и нахмуренные брови. Похоже, во сне он боролся с собственными демонами.

Через незакрытые шторы надо мной насмехалась круглая, как блин, луна, и рисовала на ковре голубоватую дорожку. Видение полоснуло мгновенно:

… Надгробная мраморная плита с чужим именем. Белая мужская рубашка, вспыхнувшая, словно фитилек. Бордовая густая жидкость, похожая на кровь, медленно, словно увязнув во временном киселе, разлетавшаяся в разные стороны. И от каждой упавшей капли языки пламени, шипя, съеживались, угасая и остывая…

Я вскрикнула в ужасе, возвращаясь в собственную спальню. Увиденное было неправильным, противоестественным, разрушительным! Оно не должно было случиться! Никогда!

— Саша, что такое? — Филипп, проснувшись, резко сел. — Мне показалось, что ты заплакала. — Он, вглядываясь, сжал мое лицо в горячих ладонях.

— Нет, все хорошо. — Даже говорить удавалось с трудом. Я прикрыла глаза, словно они оказались виноваты в дурной шутке моих демонов.

Он задумчиво кивнул, поцеловал меня в кончик носа, кажется, успокоившись, и тихо спросил, наверное, только потому, что так принято спрашивать:

— Тебе было больно?

Я отрицательно покачала головой, ведь именно подобного ответа он ждал.

Мне отчаянно хотелось чувствовать объятия и поддержку, чтобы мой первый раз произошел как в давнем видении, полном нежности и любви.

К сожалению, действительность всегда проще, а главное прозаичнее.

Филипп больше не обнял меня.

И он ушел еще до рассвета, когда я отчаянно делала вид, что сплю, и глотала слезы.

Он тихо оделся, потом его шаги прошелестели по комнате. Под ногой в коридоре скрипнула провалившаяся паркетная дощечка, хлопнула входная дверь, и в пустой квартире стало страшно и холодно.

Я так и не нашла в себе сил открыть глаза. Я не могла остановить того, кто решил за нас двоих, что нам не стоит вместе встречать следующее утро.

Филипп не смог бы объяснить точно, что произошло. Обычная человеческая девушка Александра притягивала его настолько, что казалась мучительным демоном, хитрой русалкой. В какой-то момент она стала его целью, недоступной и неправильной. В маленькой темной спальне, на девичьей кровати он чувствовал невероятное влечение, кружившее голову, настоящий морок. И все оборвалось. Резко и неожиданно, словно кто-то огромными ножницами перерезал натянутые нитки острых эмоций. Саша снова превратилась в неприметную девчонку, слишком рыжую, чтобы считаться хотя бы миловидной. В какой-то момент Филипп проснулся и понял, что свободен, окутывавшего голову туманного чувства не осталось. Все произошло, как обычно: девушки всегда летели на него, как мотыльки, и Александра оказалась очередной. Хотя, конечно, стоило ее разбудить, чтобы попрощаться и попросить закрыть за ним дверь.

Проспав весь день и пропустив институт, Филипп с чистой совестью спустился в столовую, где за большим овальным столом ужинала вся семья, собравшаяся в полном составе. Тихие семейные вечера в Гнезде всегда выходили шумными и скандальными, за трапезой царил вокзальный гвалт. Все говорили одновременно, делясь последними новостями, никто и не думал прислушиваться к другому собеседнику. Горел большой камин, не дававший жара, а зажженный только для уюта (у Аиды имелся особый пунктик). Над столом висела большая люстра, и летали перечница с солонкой, устремляясь то к одной, то к другой тарелке. Ложки сами собой раскладывали салат, а жареная тушка курицы шевелила ногами.

Лиза, изнывающая от предвкушения охоты, изображала сильное возбуждение и громко сплетничала об известных актерах, отчаянно делая вид, будто ест. Перед ней на широкой белой тарелке с голубой каемочкой уже завертелся кусочек сыра. Ведьмы редко полнели, поддерживая тело в хорошей форме заговорами и растирками, но Кошка свято верила только человеческим глянцевым журналам, желательно, со своей фотографией на обложке, и морила себя голодом.

Снежана сидела между своими родителями, надув губы, похоже, девочка снова объявила бойкот всей семье. Грегори и Лариса находились в стадии холодной войны, и когда их вилки, лавируя между блюдами с нарезками, случайно сталкивались, то от острых зубцов сыпались нешуточные искры. Максим, изучавший талмуд по анатомии, легко щелкая пальцами, тушил крошечные язычки пламени, вспыхивавшие от страстного безмолвного скандала в вазоне с виноградом посреди стола.

Эмиль по праву старшего после смерти Луки занял место во главе стола. Он и не думал прислушиваться к общей беседе и внимательно читал развернутую газету, запивая человеческие мало его волнующие новости пивом. Зеленая бутылка плавно дрейфовала в воздухе, подливая напиток в высокий стакан. Ложка с очередной порцией остывшего рагу сама собой приближалась к механически открывавшемуся рту.

Аида, единственная поддерживавшая траур по деду и надевавшая черные наряды, с умиленным лицом следила за происходящим безобразием и насильно подкладывала картофельный салат, призванный стать коронным блюдом, но совершенно несъедобный. По ее приказу большой половник летал между тарелок, опрокидывая горсти клейкой массы на кусочки еды.

В Гнезде ничего не менялось, кроме настроения свободного брата.

Когда Филипп появился, то на него никто не обратил внимания, только Заккери свирепо уставился, на лице ходили желваки. Фил сел на свое обычное место, единственное пустующее, и ответил на взгляд, старательно пропустив рвущиеся из головы брата воспоминания.

— Филипп, детка, — пропела Аида, — обязательно попробуй картофельный салат. Он просто чудо.

— Не хочется. — Филипп смотрел на сводного брата. — Сегодня не стоит наедаться.

— Тогда этот. — Все-таки салатница подлетела, и большая ложка, измазанная в майонезе, шлепнула в середину белой тарелки порцию.

— Где ты сегодня был? — Вдруг резко спросил Зак, напряженно сжимая кулаки. — Ты пропустил занятия.

— Филипп! — Вскричала Аида и шлепнула сына, сидящего рядом, по руке. — Как ты собираешься магистратуру заканчивать? Последний год самый серьезный!

— Филипп у нас обычно приезжает от своих «Заек» под утро. На следующий день он всегда отсыпается. — Подсобила Лиза ехидно и краешком глаза покосилась на Снежану. Девочка тут же неестественно выпрямилась на стуле, уставившись в тарелку, на щеках вспыхнули красные пятна.

За столом воцарилось неловкое молчание.

— Елизавета все отлично изложила, давайте лучше послушаем ее сплетни. Мои мало интересны. — Филипп улыбнулся так уничижительно, что у актрисы, не накрашенной, а потому выглядевшей очень юно, тут же поднялось настроение. В предстоящей этой ночью игре злой противник и побежденный являлись однокоренными словами.

Похоже, сегодня Кошка собиралась выиграть раунд.

— Кто она? — Тон, с каким Заккери задал сводному брату бестактный вопрос, звучал чрезвычайно категорично.

— Зак? — Филипп вопросительно изогнул бровь.

Брат неожиданно резко отодвинул стул и, швырнув салфетку, стремительно вышел из столовой. Снежана все больше краснела, в конце концов, девчонка соскочила со своего места и бросилась вон. Взрослые многозначительно переглянулись. Грегори недовольно покрутил нож и со злостью швырнул его в тарелку, что фарфор жалобно звякнул.

— Ну, спасибо тебе, Лиза! — Раздраженно пробормотал Филипп, вставая, и поспешил в холл.

Через распахнутую входную дверь парень увидел ярко вспыхнувший свет фар в темном дворе. Зак, захлебываясь бешенством, спасался бегством из Гнезда, и окрестности огласил злобный рокот его автомобиля.

Филипп усмехнулся, желая сводному брату хорошенько проветрить голову, щелкнул пальцами, дверь с грохотом захлопнулась.

— Я хочу сегодня с вами! — Услышал он несмелый голосок Снежаны. Девочка стояла, прислонившись к стене, и в ее синих глазах застыла недетская тоска.

— И куда ты с нами сегодня собралась? — Развернулся к ней Филипп, небрежно сунув руки в карманы.

— У вас сегодня игра! — Она говорила очень тихо, чтобы взрослые, снова зашумевшие в столовой, не услышали.

— Какая игра? — Усмехнулся парень.

— Вы будете гоняться за демонами!

Он грубо схватил девочку за локоть и потащил в гостиную, где со стены на неразумных внуков с портрета посматривал Лука, изображенный в генеральском сюртуке конце позапрошлого века. Филипп сердито щелкнул пальцами, в комнате вспыхнула огромная хрустальная люстра под потолком, разукрашивая мебель и шторы разноцветными бликами.

— Кто тебе это сказал? — Он бесцеремонно встряхнул девчонку за плечи.

— Я подслушала разговор Лизы и Зака. — Снежана настырно задрала подбородок. — Я ведьма и могу участвовать в ваших играх.

— Подрасти сначала. — Уже спокойно посоветовал Филипп, отпустив ее.

— Тогда я попрошу Лизу! — Пригрозила ему в спину обиженная девочка.

— Безусловно, она тебя посадит в свою машину. — Съехидничал парень, уже захлопывая за собой дверь.

К одиннадцати, когда город утих, и улицы стали пустеть, он подъехал к знакомой стоянке у старинной церквушки. Теперь ее внешние стены обросли лесами, и строители сняли в звоннице блеклые колокола. Заккери и Максим приехали раньше, они не разговаривали и стояли каждый у своего автомобиля. Когда Филипп подошел, то сводный брат совсем отвернулся с наиграно безразличным выражением на смазливой физиономии. Он вел себя смехотворно, как обиженная барышня.

Через несколько минут, проведенных братьями в гробовом молчании, разбавляемом лишь гулом большого города и шелестением листьев на деревьях, вспыхнули фары, появился красный кабриолет Елизаветы. Когда он остановился, то из автомобиля неловко выбралась Снежана в узких джинсах и обутая в нелепые туфли на высоких каблуках. В синих глазах девчонки горел вызов, только руки нервно прижимали к груди черный сверток бархата. Лиза выпорхнула, похожая на гибкую кошку, ее волосы, забранные в гладкий хвост, ловили скудный свет.

— Молодец, Кошка! — Произнес Филипп, кивнув на Снежану. — Ты сегодня творишь чудеса идиотизма.

— Но ведь девочка выросла. — Покачивая бедрами, Елизавета подошла к парням. Ее пухлый рот искривился в ехидной улыбке. — Малышка получила имя и может участвовать в игре на равных.

— Если с ней что-нибудь случится, — перебил девушку Филипп и безразлично пожал плечами, — то сама будешь объясняться с Грегори.

Заккери, глядя на девочку, неодобрительно покачал и резко развернулся, направляясь к забрызганным кляксами побелки и краски дверям храма.

— Да, что с вами сегодня такое? — Актриса всплеснула руками. — Кажется, у вас совсем исчезло чувство юмора.

— Кошка, — Макс обнял сестру за плечи и ласково чмокнул в висок, — зато ты им сегодня брызжешь.

— Иди ты! — Обиженно оттолкнула его Лиза.

От прикосновения пальцев Заккери, щелкнув, раскрылось ушко навесного изъеденного ржавчиной замка. Внутри храма убрали строительный мусор, но по-прежнему пахло краской. Свежие фрески смотрели особенно грустно, а заново покрытые позолотой нимбы святых светились даже в темноте. На пыльном мраморном полу сначала оставались следы от обуви, а потом медленно исчезали, стирая доказательства, что молодые люди проникли в церковь. Они разошлись по залу, их шаги гулким эхом разносились по пустому помещению, долетая до потолочных балок. Снежана зябко ежилась, обнимая сверток, и оглядывалась вокруг.

Лиза громко щелкнула пальцами, вырывая из рук девочки простыню. Черный бархат, расправляясь, стремительно подлетел к актрисе и застыл в воздухе, как будто его привесили на прищепку. Снежа испуганно моргала, с каждой секундой бледнея и становясь похожей на приведение. Кажется, сама не радостная от собственного упрямства, девочка была готова спрятаться в машине.

— Ставки, мальчики! — Пропела Лиза и резко хлопнула в ладоши, отчего девочка вздрогнула.

— Похоже, ты уже все придумала, Кошка. — Хмыкнул Филипп, скрестив руки на груди.

— Да, у меня отличная ставка. — Лиза довольно прищурилась. — Машины надоели. Давайте разыграем немножко силы.

— Кошка, кажется, заговаривается. — Максим, обращаясь к Филиппу, постучал пальцем по виску, но явно обрадовался. Весь вечер он внутренне прощался с новеньким черным автомобилем, похожим на ботинок.

— Много ты знаешь! — Фыркнула Лиза. — Недавно мне попалась книженция в руки.

— Ты умеешь читать? — Тускло подколол ее Заккери. Балагур в игре, сегодня он сохранял мрачное непривычное молчание.

— А еще писать, говорить и, в отличие от тебя, кое-что знаю о приличиях. — Без обиды легко парировала блондинка. Заложив руки за спину и хитро прищурившись, она обошла вокруг висящей простыни. — В ней говорится, что если один ведьмак выпьет крови другого ведьмака, то к нему могут перейти способности. То есть, если я угощусь Максом, то, скорее всего, смогу различать болезни. Филипп мне поможет выглядеть соблазнительно.

— Куда же еще больше? — Хмыкнул тот. Все прекрасно знали, что способность Фила заключалась совсем не в очаровании глупышек, подобная чушь была доступна любому даже бездарному колдуну.

— Ну, хорошо, я смогу видеть воспоминания. — Широко улыбнулась Лиза, она явно получала удовольствие от собственного понятного только ей остроумия. — Зак мне подарит свою феноменальную ведьмовскую силу. Конечно, только на время. Заклинание будет длиться всего пару дней, а потом затухнет. Победитель сам выберет того, кто поделится своим знанием.

— Договорились! — Кивнув, хмыкнул Филипп. — Я согласен.

— Макс? — Лиза оглянулась к молодому человеку.

— Мне всегда было интересно, Кошка, действительно ли ты ядовита или только притворяешься змеюкой. Отведаю твоей кровушки и узнаю, только надеюсь, что не подхвачу от тебя мерзкого характера. — Хохотнул кузен, и блондинка сверкнула улыбкой.

— Зак?

Тот пожал плечами, соглашаясь.

— Отлично. — Просияла ведьма. — Тогда предлагаю Малышке выпустить демона. — На каблуках она повернулась к притихшей Снежане, внимательно вслушивавшейся в мало понятный разговор.

— Глупая идея, — тут же осек ее шутку Филипп, — это может быть очень неприятно.

— Но ведь Малышка мне сказала, что уже взрослая девочка. — Изогнув бровь, ехидно пропела Лиза, подначивая зардевшуюся сестру. — Так ведь?

Снежана тряслась от страха, но только упрямо выпятила губу, не давая попрать буйный цвет подростковой настырности.

— Нет, я хочу попробовать!

Фил безразлично развел руками, отходя.

— Хозяин — барин. Потом не жалуйся.

Елизавета вытащила из кармана костяные фигурки, будто живых крошечных чудовищ. Девочка в нерешительности выбирала нецки, водя над ними пальцем, а потом схватила первую попавшуюся и сжала ее в ладони, согревая теплом. Неожиданно фигурка в кулаке зашевелилась, и кожу рассекла резкая боль, пронзившая руку до плеча.

Вскрикнув, девочка отшвырнула нецку, и черная бархатная простынь, подвешенная в воздухе, словно послушный охотничий пес метнулась к фигурке, скрывая ее. На ладони Снежаны сочились кровью четыре крошеные дырочки от укуса игрушки. Тронув пальцем воспалившееся горевшее огнем место, девочка поморщилась и попыталась отсосать из ранки алые капельки, во рту появилась неприятная горечь, как от белладонны.

— Не стоит трогать, они ядовитые. — Сухо отсоветовал Филипп. — Через пару дней заживет.

— Осталось пять минут! — Торжественно объявила Лиза, глянув на маленькие золотые часики.

Участники встали кругом, внешне совершенно расслабленные, и приготовились к скорому и долгожданному началу. Снежа почувствовала себя выкинутой из общего веселья и обиженно отвернулась, изучая фреску. Ладонь сильно ныла, но настырность не позволяла жаловаться или хныкать.

— Малышка! — Бросила Лиза, не оборачиваясь к ней. — Как только демон вырвется, тут же беги в мою машину. Мы сегодня разгромим наших мальчиков.

— Кошка, ты сначала догони кого-нибудь из нас. — Снисходительно и беззлобно улыбнулся Максим.

Ровно в двенадцать ночи под черным бархатом начал расти демон. Он выворачивался, изгибался, поднимался к потолку, пока накидка не соскользнула, показав задравшим голову молодым людям полупрозрачное чудовище, похожее на зверя с длинными клыками, сильными руками-лапами и двумя крылами летучей мыши на спине с выпирающим позвоночником.

— С ума сойти! — Прошептала Лиза, округляя глаза.

— Твою мать… — Согласился с ней Заккери, хватаясь за голову.

Потустороннее создание взмахнуло крыльями, сделав под потолком круг, втянуло широкими ноздрями запахи, принесенные колдунами, и молниеносно вылетело, снова расколотив только замененное строителями стекло в окне.

Все словно очнулись, маленький храм наполнился лихорадочным движением.

— Что будем делать? — Крикнула Лиза, устремляясь на выход.

— Доигрались, блин! — Ругнулся Филипп и схватил под локоть растерявшуюся Снежу, таща ее за собой.

— Я что-то не так сделала? — Лепетала она, шаркая в темноте каблуками и семеня за бегущим Филиппом.

— Нет, ты все очень хорошо сделала! — Рявкнул Заккери. — Только, как ты сумела выпустить его?!

— Держимся вместе! — Лиза запрыгнула в кабриолет. — На четверых взрослых ведьмаков он не решится нападать!

Снежана съежилась на пассажирском сиденье рядом с Филиппом.

— Пристегнись. — Буркнул тот, заводя мотор, и ремень безопасности, шипя змеей, пригвоздил ее к спинке.

— Да, что случилось?! — Заорала она, и глотая комок испуганных слез, вставший в горле.

Молодой человек уже включал навигатор и, набирав номер на мобильном телефоне, поставил его на громкую связь. Четыре автомобиля одновременно сорвались с места.

— Вы его видите? — Услышали они напряженный голос Заккери.

— Нет, он слишком быстро летит. — Отозвалась через динамик Елизавета. — Слушай, Фил, ты оказался прав, это была плохая мысль брать с собой Малышку.

— Ты наказала нас всех, Кошка. — Ворчал Максим, его автомобиль торопился за Филиппом.

— Скажите, мне кто-нибудь, что произошло?! — Снежана громко всхлипнула и совсем по детски вытерла рукавом нос, а потом спрятала лицо в ладонях и расплакалась.

— Фил, она чего там рыдает? — Спросила Лиза, стараясь перекричать гул работающего двигателя. — Малышка, прекрати! Ничего страшного, мы его сейчас поймаем, никто не пострадает. По крайней мере, из нас.

— Что значит, из нас? — Заикаясь, спросила девочка.

— Инферн. Они размножаются от человеческой крови, — тихо пояснил Фил, следя за дорогой, — скоро они заполонят весь город.

— Весь город?! — Обомлела Снежана. Ее рот некрасиво искривился, и она снова захлебнулась в слезах.

— Черт, я его увидел! — Заорал голос Зака в динамике.

Фил бросил быстрый взгляд на экран, где заплясала зеленая точка.

— Я тоже. — Отозвался он, резко поворачивая с центрального широкого проспекта в переулок.

С одной стороны тянулись отреставрированные здания с прелестными окошками и крылечками, занятые конторами клерков, с другой за кованым заборчиком темнел парк.

— Он в парке! — Услышали они убежденный голос Макса, тот мигнул фарами, призывая всех остановиться.

— Сиди в машине и не высовывайся! — Приказал Филипп. — Закройся!

Когда он выскочил из автомобиля, то услышал доносившиеся из парка испуганные истеричные вопли.

— Попали. — Процедил Заккери. Прохладный ветер трепал волосы, через массу парковых деревьев подмигивали редкие фонари аллеи.

Лиза, схватившись за дверцу, боязливо покосилась на Зака. Тот с хмурым лицом уже перемахнул через невысокую ограду, исчезая в темноте. Максим помог сестре, подсадив, с другой стороны ее поймал Фил, поставив на ноги. Человеческий крик затих на мгновение, чтобы грянуть с новой силой, потом к нему присоединился новый голос. Когда молодые люди выбежали на аллею со скамеечками, озаренную желтоватым уличным светом, то увидели два человеческих тела, бьющихся на асфальте, будто в приступе эпилепсии, и на каждой из жертв сидело уже по паре размножившихся инфернов, крепко присосавшихся к шеям и запястьям, где бились кровяные жилки. От выпитой теплой крови чудовища приобретали цвет, наливались силой, увеличившиеся крылья яростно хлопали и разгоняли по дорожке опавшие листья.

Заккери, опередивший остальных, ударил, выставив вперед ладони. Волна сжатого воздуха отбросила демонов, заставив оторваться от трапезы. Четыре серых тела перевернулись в четком сальто, и уже застыли в двух метрах от земли, буравя свирепым ненавистным взглядом своих охотников.

— Ты их только разозлил! — Прошептала Лиза, боясь пошевелиться.

В следующее мгновение началось стремительное движение, и инферны бросились на ведьмаков, те только успели вскинуться, стараясь отбиться от первой атаки. Демоны неожиданно разделились и окружили молодых людей, оглушительно визжа и хлопая перепончатыми крыльями. Синими вспышками, ослепив парк, взметнулись к звездам шары, похожие на огромные полупрозрачные планеты, и превратили ночь в яркий день. Казалось, яростное бесконечное нападение никогда не закончится, не остановится мельтешение рук, не прекратится звериный леденящий душу вой чудовищ, словно их мелькает огромная армия, орда серых крылатых тел.

Демоны исчезли резко, что ведьмаки замерли на мгновение. На асфальте, отключившись от боли и потери крови, распластались раненные, почти убитые нечаянные жертвы, на несчастье устроившие тихой осенней ночью романтическое свидание под полной луной. И установившуюся на миг тишину рассек, как кинжалом, тоненький испуганный визг. Ведьмаки резко оглянулись, на долю секунды застыв в вящем ужасе. Инферны повалили в еще зеленую траву Снежану и яростно выпивали из нее жизненные соки. Их громкое чавканье заставило четыре сердца сжаться. Заккери метнул в сторону чудовищ тугой воздушный шар, едва переливавшийся в сумрачном свете фонаря. Он сбил одно из созданий, и оглушенный инферн перевернулся в воздухе, взвыв и раздвоившись. И вот уже новый демон бросился к жертве. Голос Снежаны затухал, не умея пользоваться знанием, она не могла защитить себя сама.

Нападение произошло в долю секунды, заставив ведьмаков нырнуть в темные воды шока, и Лиза, приходя в себя, бросилась к девочке. Парни сорвались с места за ней, но быстро замедлились, ведь с каждым твердым прыжком, становившимся все длиннее, Кошка вспыхивала. Из тела девушки вырывались острые длинные лучи, колючие жаркие, опалявшие волосы и траву, плавившие асфальт под ногами. И вот она загорелась, как лампочка, так ярко, что становилось больно глазам.

Демоны, почувствовав ведьмовское пламя, оторвались от девочки и, со страхом завопив, бросились в паническое бегство. Яростные лучи, льющие от волос, рук, пальцев Лизы, догоняли их, превращая в уродливые искривленные тени, пока инферны не исчезли совсем. В воздухе витали, словно снег, сероватые хлопья пепла. Лиза потухла, как свечка, и уже сидела на коленях рядом с искусанной сестрой, бледной и нежной, потерявшей сознание от страха.

— Малышка, ты как? — Актриса насильно подняла голову девочки, щелкнула пальцами, пытаясь привести в чувство. Та открыла огромные глаза, почти серые от нехватки выпитой ведьмовской силы, и только застонала, мало понимая, где находится. Потом Малышка, во власти ужаса, стала ожесточенно вырываться, мыча и вертясь змеей. Она заливалась слезами и кусала губы.

Максим поспешил к сестре, стараясь помочь. Почувствовав знакомые руки, поднявшие и прижавшие ее к груди, Снежана успокоилась, цепляясь за его шею.

— Что это было с Лизой? — Впервые за вечер заговорил со сводным братом Заккери.

— Кто его знает. — Грубо отозвался Филипп, сплюнув. — Никогда такого не видел. Ты как, Кошка? — Крикнул он девушке, та только раздраженно махнула рукой и проверила пульс на шее у Снежи.

— Игроки, твою мать! — Сквозь зубы процедила та.

— И все-таки я выиграла сегодня! — Лиза блаженно прикрыла глаза, на ее полных губах играла довольная улыбка. Девушка удобно свернулась клубочком на диване, на ковре валялись ее туфли и сумочка.

Заккери разглядывал отражение комнаты в темном стекле, отвернувшись спиной. От коньяка в голове стало легко и спокойно, он даже мог покоситься на сводного брата. Филипп лежал на кушетке, расслабленно положив одну руку за голову, во второй удерживал полный бокал. Он всегда только делал вид, что выпивает. Максим развалился в кресле, запрокинув голову и вытянув ноги.

Они надолго замолчали. Малышка Снежана уже спала, измученная и испуганная. Все четверо отчаянно надеялись, что первая игра надолго отобьет у нее желание участвовать в веселье взрослых.

— Мальчики, — мурлыкала Лиза, — предлагаю отдать долги.

— Что? — Зак оглянулся.

— Как что? — Лиза быстро села, скрестив ноги «по-турецки». — Я выиграла, эти инферны были мои. Так что я могу потребовать свой приз.

— Отлично. — Усмехнулся Филипп и сделал большой глоток.

— Прямо сейчас! — Заявила Лиза. — Я хочу свой приз сейчас.

— Кошка, — пробормотал устало Макс, — сейчас половина четвертого утра, какой к чертям собачим приз?

— Такой. — Настаивала она. — Я хочу, чтобы Филипп поделился со мной своим знанием.

— Получай. — Не вставая и не меняя позы, парень протянул руку. Из-под рукава высунулось крепкое запястье. — Порежешь сама или Максу доверишь? Он у нас хирург.

Не ожидавшая столь быстрой капитуляции, Елизавета растерялась и быстро покосилась на ухмылявшегося Максима.

— Лучше пусть он. — Замявшись, пробормотала она, ткнув в брата пальчиком.

— Фил. Я не думаю… — Начал было тот.

— Да, нормально, Макс, — перебил его Филипп, — если хочет, пусть насладится моей способностью. Может, поймет, что радоваться нечему, а то от черной зависти сохнет.

Из комода был тут же извлечен ритуальный кинжал, спрятанный в деревянный ящик.

— Аида нас убьет. — Пробормотал Максим, разглядывая блестящее, острое, словно бритва, лезвие на свет. Этим клинком дарились имена почти всем колдунам семьи, и его никогда не смели использовать подобным кощунственным образом.

Втроем они уселись на колени вокруг низкого журнального столика перед выключенным экраном телевизора, Заккери остался стоять у окна, с высокомерным презрением поглядывая на друзей. Филипп закатал рукав до локтя и протянул запястье Максу, тот долго приглядывался к синим прожилкам вен, выпирающим из-под кожи.

— Да, режь уже! — Рявкнул Фил и резко опрокинул в себя остатки коньяка. — Надеюсь, ты опьянеешь, пиявка!

Лиза фыркнула, ее глаза горели в нетерпении. Макс осторожно чиркнул лезвием по запястью кузена, и из незаметного глазу крошечного разреза выступила кровь. Темные дорожки очень быстро побежали по руке, шлепаясь бордовыми кляксами-каплями на стол.

— Черт, жжет. — Скривился Филипп и буркнул, обращаясь к Лизе: — Чего любуешься или тебе нужно пример показать?

Девушка сглотнула, а потом нерешительно поднесла окровавленную руку брата ко рту. Пухлые губы прижались к ранке, хорошенькое лицо скривилась от отвращения. Она втянула в себя несколько капель, и тут же отстранилась.

— Фууу, мерзкое ощущение. — Пробормотала она, стирая с подбородка кровавую полоску.

Фил пережал запястье, быстро замотал его белым носовым платком, где тут же проявился алое пятно.

Девушка почувствовала тошноту и сухость, виски заломило. Она старательно выравнивала перехватившее на мгновение дыхание, и случайно пересеклась взглядом с Максимом. В голове тут же вспыхнула картинка, четкая и яркая, словно она видела своими глазами: ее фигура, охваченная свечением и летевшая к демонам. Через мгновение видение поменялось на окоченевший труп с распоротым животом, лежавший на каталке, а потом появились два отрезанный пальца с синими ногтями и черными полумесяцами у основания.

— Макс, — простонала она, — у тебя в голове одни трупы!

Она снова глянула в его глаза, тут же получив новую порцию мелькающих картинок, похожих на воспоминания серийного маньяка. От напряжения показалось, что лоб сейчас взорвется. Удивительное ощущение, шокирующее и сводящее с ума.

— Фил, — она потерла виски, зажмурившись, — как ты еще не чокнулся? Это же нереально трудно!

— Я умею фильтровать и вижу образы только, когда мне нужно. — Пояснил тот, усаживаясь на ковер и прислоняясь спиной к дивану. — Иначе действительно рехнуться можно. Просто сосредоточься.

— Хорошо. — Лиза с интересом глянула на него.

В тот же момент на ее лице появилось удивленное выражение, на полных губах заиграла привычная ехидная полуулыбка, заменившая растерянность.

— Лиза, — хрипловато попросил ее Филипп, догадавшись о мыслях девушки, и покачал головой, — не надо!

Та бросила хитрый взор на Заккери, разглядывающего девушку с гримасой отвращения. Ее лицо расцвело от изумления, прочитав какоето воспоминание в глазах у парня.

— О! — Протянула она. — Мальчики, вы меня изумляете! Враждовать из-за человеческой девушки, это выше моего понимания.

Заккери и Филипп тут же переглянулись, в одно мгновение воздух гостиной потемнел. Максим почувствовал смену настроений братьев и встал, готовый к самому паршивому развитию событий, когда взрываются синие энергетические шары и в стены летит мебель. Лиза, увидевшая достаточно, уставилась в одну точку, словно перебирая в уме крошечные бисеринки чужих секретов.

Фил медленно поднялся, не спуская пронзительного взгляда с Заккери, а потом пробормотал, прочитав нужный образ в голове брата:

— Ничего не было. Ты можешь забрать ее себе.

Зак зло сощурился и быстро скрестил руки на груди, очевидно, пытаясь из последних сил сдержаться. В комнате повисла нехорошая предгрозовая тишина, словно передышка перед страшной бурей.

— Фил, — сладкий голос актрисы, пропитанный сарказмом, прозвучал громом, — а ты, похоже, не сразу заметил, что стал первым?

Заккери выдержал ровно секунду, а потом сорвался с места. Взмахнув руками, он вышиб дверь, и та с диким грохотом, разнесшимся по пустому Гнезду, сорвалась с петель. В холле раздались сердитые удаляющиеся шаги парня, и громко щелкнул замок. Зак, вероятно, выскочил на улицу, и до гостиной донесся звук срывающегося с места автомобиля.

— Надеюсь, это не моя машина. — Огорчился Макс, почесав затылок.

Ситуация походила на дешевую мелодраму, губы Филиппа дрогнули.

— Ну, ты и стерва, Кошка. — Только пробормотал он. — Кто бы тебе язык укоротил?

— Да, ладно, расслабься. — Девушка с удовольствием растянулась на ковре, подложив под голову меховую подушку. Она в полной мере насладилась скандалом и желала предстать великодушной и взрослой. — Мы все в этой комнате прекрасно понимаем причины и следствия.

Максим насмешливо покосился на девушку и плеснул в стеклянный широкий бокал порцию коньяка, состроив гримасу. Филипп рухнул на кушетку, закрывая лицо руками, голова загудела, и захотелось спать.

Он не позволял себе копаться в голове Зака, но сегодня заглянул в воспоминания поглубже, тут же увидев дерзкие слова, написанные Сашиным неразборчивым почерком: «Значит, я не пассажир твоей машины». Заккери, прямой наследник Силы, сам себя сковал законами и правилами. Он не допускал в свою жизнь случайных людей, и рыжая Александра привлекала его только из-за того, что еще день назад она притягивала Филиппа, как вино алкоголика. Заккери очень сильно разозлился, когда девушка отправила его восвояси и неожиданно ответила согласием сводному брату. Во всем.