Глава 23. Лисий след

Стоило признать, ярлу Иллидару терпения и настойчивости оказывалось не занимать. Отступив на некоторое время, он призадумался и вновь, с самой продувной физиономией приступил опять к делу. Похоже, нынче перворождённого настолько мучило знакомое каждому пьющему утреннее недомогание, что он перепутал Ридда с бочонком и всерьёз намеревался утолить жажду кувшинчиком отменного портвейна.

Так и есть — эльф деловито приставил к боку весьма зловещего вида бурав и со всем усердием принялся его крутить. И хотя больше всего парню хотелось заорать от свербящей боли да отшвырнуть этого ушастого пройдоху подальше, но вот ни рук, ни голоса бочонку вина иметь не полагалось. Всё же, видимо, дёрнуться удалось, потому что коловорот болезненно извернулся в холёных руках и таки выскользнул в сторону.

Ай, придурок!

Однако не зря молва описывала перворождённых гораздыми на всякие хитрости. Не говоря уж о пакостях… ярл Иллидар полез за пазуху. А потом достал оттуда деревянный молоток и вбивной краник такого душераздирающего размера, что Ридд поневоле заворочался в самых недобрых предчувствиях. Так и есть — злодей зашёл чуть с другой стороны. Деловито примерился, приставил к представлявшейся ему вожделенной ёмкости инструмент и стукнул по нём со всей своей эльфячьей дури.

На этот раз под рёбра стрельнуло так, что Ридду волей-неволей пришлось перевернуться на другой бок и даже проснуться…

Ну наконец-то!

Столь досаждавшая бокам помеха оказалась деревянным брусом весьма непонятных пропорций. Мало того, если прислушаться, опора под собою едва ощутимо покачивалась. Ридд припомнил весьма мерзкий, обжигающий вкус вчерашней виноградной водки и едва сдержался, чтобы не сплюнуть. Впрочем, голова ничуть не болела, а во всём теле вовсе не ощущалось той болезненной вялости, когда с вечера маленько или нет переберёшь.

"Спасибо, милая"

Флора не была бы самой собой, если бы не ответила весьма ядовито. И всё же, под конец своей нотации разгневанная совесть посоветовала одному лентяю наконец продрать глаза.

Если честно, открывать их не хотелось. Ну вот никак не улыбалось! Даже забавно было лежать, пусть и в неудобной позе на упрямо давившей под рёбра деревяшке, и пытаться понять, отчего и зачем оные непонятки проистекают. Тем более, что опасности и даже поводов к ней один хитрый лис вовсе не ощущал…

Если принюхаться, то несколько отдавало сыростью. И чуть ли не речной, да с рыбным душком. Хотя, с чего бы это? Уж баронский замок хоть и стоял на берегу, но отнюдь не произрастал из воды. Но если прислушаться, то можно было бы поклясться, что и журчание не почудилось — это уж и совсем странно. Так и не придя ни к каким выводам, Ридд наконец распахнул ресницы.

Первое, что он увидел, оказался взгляд. Зеленоглазый, слегка заплаканный и жутко симпатичный. А ещё, весьма знакомый.

— Меана — что — ты — здесь…

Многие поколения странствующих рыцарей посвятили себя поиску истины. Пылили по дорогам и месили грязь, сносили дурные головы супостатам и теряли собственные. Не менее многочисленны и аскеты, прожигавшие жизнь в книжной пыли, пытаясь бессонным разумом поймать упрямо ускользавшую от их пытливого внимания беглянку.

А настоящее вот оно. Пусть даже и оказалось последовательно прилетевшей плюхой, непоследовательно капнувшим с небес солёным дождиком и затем изумительно сладким теплом поцелуя.

— Ты вчера разрешил мне взять из замка что-нибудь на память. Вот я тебя и…

Удивительно было видеть Меану одновременно плачущей и смеющейся. В конце концов Ридд сгрёб эльфийку в охапку, прижал к себе. И вот так, наконец-то опять зарывшись носом в золотой шёлк, твёрдо приказал себе все непонятки считать свершившимся и непреложным фактом. Родная, родная — и пропадите вы все!

А приподнявшись, обнаружил, что обретается вместе с девчонкой в лениво болтающейся на реке лодке. И как раз в том месте, где рио-Гранде образовала то ли большую заводь, то ли маленькое озеро с крохотным посередине островком. Мало того, столь досаждавшая бокам деревяшка обнаружилась одним из рёбер лодки.

Шпангоуты. Гномы называют это шпангоуты.

"Не ворчи, маменька — сам знаю"

Но самым интересным из открытий оказалось то, что совсем рядом на корме восседал принц Элендил и собственной, весьма изысканной персоной держал румпель — причём с этаким задумчивым и чуть ли не одухотворённым видом.

— Мой отец вчера погиб на дуэли, — лаконично отозвался перворождённый, уловив на себе вопросительный взгляд парня.

Ридд даже потёр вспотевший от волнения лоб, пытаясь припомнить — да в самом ли деле он вчера оставил ярла в живых, хотя пару раз поймал его на излишне красивых приёмах? И всё же нет, сердце насквозь определённо не проткнул, уж дракончик каждый раз предупреждающе холодил руку и нехотя уводил инстинкты в сторону — вместе с клинком. Но, погиб на дуэли? Ридд понял, хотя от этого понимания его и прошиб холодный пот.

— И что же теперь? — хрипло поинтересовался он у еле заметно вздрогнувшей Меаны, от которой тоже не укрылась подоплёка речей.

Принц криво дёрнул плечом и отвернулся, будто вид на туманное утро над почти чёрной рекой всерьёз заинтересовал его.

— Вы вчера верно дали понять, мастер Ридд, что месть это путь в никуда.

Оный мастер едва не поспешил заверить, что да ничего подобного он намедни не произносил — однако понял и на этот раз. А не так прост этот парень! Миг-другой Ридд рассматривал Элендила с нарочито ничего не выражающим лицом.

Ну ты и хитрый лис! — на этот раз мгновенно распознавшая его замыслы дриада хохотала и веселилась вовсю. — Да хорош, хорош — прямо красавчик.

— А если я предложу вам, принц Элендил, хотя бы частично попытаться исправить содеянное?

Ответный взгляд эльфа оказался настолько острым, что Ридд на миг почувствовал себя неуютно без шпаги. А нет, вон он, поблёскивает у ноги серебряный дракончик… отдыхай, сейчас бессилен даже ты. Принц с этакой ленцой переложил руль, и вскоре рыбачья лодка мягко ткнулась в прибрежный песок островка.

— У меня есть сестра, о которой я ещё на днях ничего не знал. Надеюсь когда-нибудь обрести друга. Но если он предлагает обзавестись и третьей частью — а почему бы и нет?

Ридд медленно и старательно смаковал эти слова. Ах, баронесса Шарто тут обзавидовалась бы, насколько же больше смыслов крылось в словах. Какие нешуточные скалы огибал путь, избегая десятков гибельных страстей и неумолимых соблазнов — и всё же выводил к единственно намеченной цели… наконец, он решился.

— Из лисьей норы и впрямь есть запасные выходы. Я доверяю один из них вам, принц Элендил.

И холодная ладошка Меаны легла сверху рукопожатия парней надёжным свидетельством и признанием их обязательств. Хотя лично я бы предположил, что эта отнюдь не страдающая тупоумием nissa и тут дала понять, что женщины в этом роду всегда и везде будут иметь слово. И порою решающее слово!

— Десяток крутых головорезов у вас при себе отыщется? — мимолётно поинтересовался Ридд.

Тут уже пришёл черёд изумиться и этому… впрочем, если не знать об эльфийском папаше, то принц Элендил выглядел всего лишь стройным и неприлично смазливым юношей. Хотя, плечики ничего, а пожатие твёрдое.

— Найдётся. Именно десяток и именно их, — рука вышедшего на островок размяться парня сделала над собой этакий интересный круговой жест, завершённый сжавшейся в кулак ладонью.

И хотя берега едва виднелись в тумане, Ридд вскоре услыхал плеск воды и даже различил неосторожный скрип плохо смазанной уключины. Ещё пара минут, и на крохотный островок с парой притулившихся здесь олив, в весеннее половодье и вовсе исчезавший под водой, высыпали облачённые в походную одежду плечистые парни с прорвой всякого оружия. Впрочем, никто здесь не удивился, признав в них положенный принцу по должности то ли эскорт, то ли и вовсе охрану. Все они оказывались эльфами с нанесённой на лица камуфляжно-боевой раскраской — но в данном случае это лишь играло на руку планам Ридда и даже оказывалось особенно пикантным.

— Чуть выше по течению, где водопады дель Куэрво, есть небольшой монастырь сестёр-мертельянок. Сейчас принц отдаст вам приказ — в полночь легонько так ограбить тот приют. Никого не убивать и даже не калечить. А кто помоложе и посимпатичнее, можно даже огулять ради пущей достоверности — но ласково и со всем прилежанием. Мне нужно умыкнуть оттуда одну девицу, да так, чтобы потом о ней никто и не вспомнил. Вопросы?

Эльфийские головорезы оказались обучены на совесть — ни единого вопроса не последовало. Лишь несколько взглядов в сторону принца Элендила, которые тот и поспешил озвучить.

— От таких налётов очень даже запросто могут получиться и некие последствия. Как узнать ту неприкосновенную особу? И… она хотя бы немного хороша собой?

Ридд ухмыльнулся и принялся отвечать. По мере его слов во взгляде Меаны разгорался восхищённый огонёк, пока не завершился улыбкой на этих вишенках губ.

— Старый дуралей Патрик едва всё не выдал, упомянув про два года. А мог бы и сообразить… Два года, в течение которых моя маменька занимала всё воображение барона Фернандо. В монастыре содержится моя младшая сестра, тайно увезённая туда много лет назад. Короче, парни, если ваш принц хочет исправить содеянное, негоже оставаться в стороне и вам. А отличительный признак — родинка… вот тут. Да и мордашка должна немного смахивать на мою.

Последовавшая затем мёртвая сцена описанию не поддаётся в принципе. Целая ватага ошарашенных эльфийских парней, дерзко и отчаянно хохочущая Меана и скромно помалкивающий в сторонке Ридд — а поверх того две старые, узловатые оливы с печально поникшими по осени листьями. И всё это на крохотном, пару десятков шагов в длину островке? Согласитесь, полный оксюморон, как говорят эти остроухие…

Сестра Эстрель приподняла чашу натруженными за день руками и пригубила вновь. Ох, покровительница Мертель, что за прелесть! Неизвестно, что за адское пламя доставил гонец с баронского винного двора, но выделанное с его добавлением легчайшее вино оказалось просто изумительным. Тонкое, чарующее сладким ароматом — и в то же время с притаившейся где-то в глубине бархатистой терпкостью. И хотя известия из замка поступали самые удивительные и даже противоречивые, изумляться времени не оставалось. Два дня и две ночи сёстры работали словно галерные рабы. Да ну, ни один подневольный не сможет даже под кнутом работать так, как свободный человек по доброй воле. Потому что всего лишь исполнитель.

Впрочем, весь урожай с небольшого виноградника, примыкавшего к высящемуся над водопадами монастырю, уже собран с нужными молитвами и ритуалами. А после добавки доставленного гонцом виала и переделан вот в это изумляющее даже сейчас чудо… святая сестра улыбнулась и не выдержала, пригубив вновь и едва смочив губы этим драгоценным напитком, которому ещё только предстояло стать портвейном. А что же будет лет через десять-двадцать, даже если не принимать чародейских мер, чтобы вино быстрее становилось старым?

Над дальней грядой, за которой себя вольготно чувствовал уже шартрез, взошла наконец серебристая Белль. Вкрадчиво и мягко, словно стесняясь, луна протянула свой лучик к простецкой деревянной чаше. Медленно переползла через край и плюхнула, утонула в бездонной черноте молодого вина. Впрочем, на поверхность лунный лучик вымахнул уже весь весёлый и шальной, обагрённый алым соком…

Нет, не будет для неё никаких десяти, а уж тем более двадцати лет, с усмешкой подумалось святой сестре. Огненноликая Мертель не привечает старух или уродин — ей служат только молодые и здоровые. А когда те подойдут возрастом к тридцати (если до той поры не изберут мирскую стезю), то небесная покровительница забирает сестёр к себе.

А до той поры, спросил бы любопытный? Нет, никаких глупостей вроде изнурения себя аскезой и молитвами. Немного работы — лишь бы прокормить себя да чуток сверх того — но куда больше тех занятий, которые потом пригодились бы огненной покровительнице. Овладевание чарами для тех, у кого к тому есть способности. Владение клинком и арбалетом для тех, кто властью над Силами не обладает. Немного борьбы без оружия плюс чисто женские тайности… впрочем, это далеко не всё. Немалое внимание уделялось знаниям иного рода, вроде умения разговорить простосердечных или недалёких, логике и арифметике, а также многому другому.

В общем, через года три-четыре придёт и её черёд удостоиться места в свите огненной богини. И новенькая будет обладать многими талантами плюс тем здоровьем, который дают гимнастические как бы упражнения на свежем воздухе.

Короче говоря, многие удивились бы образу жизни и познаниям с виду всегда тихих и кротких монахинь. Потому и понятно, что сестра Эстрель ничуть не обеспокоилась, отдыхая после работы на внешней галерее, укрытой от непогод широким козырьком, когда через невысокую монастырскую стену почти напротив притвора бесшумно перемахнула едва заметная тень.

"Ну-ну", — снисходительно улыбнулась сестра Эстрель и отодвинула от себя так манившую к себе недопитую чашу. Охотники полакомиться молодыми девицами упрямо не переводились, но и встречали их так, что в окрестностях камней заметно поубавилось. Не догадались ещё? Привязать верёвкой к ногам такого злодея — но пожалуй, красивый водопад слишком уж хорошая могила для таких мерзавцев.

Впрочем, когда юркие и бесшумные фигуры замелькали над стеной уже во многих местах, спокойную уверенность монахини уже как рукой сняло. И всё же, кое-как подхватившись с покачнувшейся скамьи (ох и коварное это винцо), она не успела предупреждающе крикнуть — неодолимая сила вдруг возникла из темноты под навесом. И самым чудным образом едва не завязав на узел, быстро задрала подол рясы. Что самое интересное, потнючими мужланами тут и не пахло — напротив, этот еле заметно благоухал весьма интересной цветочной мазью, рецептик которой святой сестре, посчитавшей за благоразумное покориться этой необоримой силе, оказывался решительно неизвестен…

Ридд толком не знал о всяких таинствах этого единственного, насколько он знал, в королевстве монастыря огненной богини. Но в то же время и помнил проронённую в сердцах обмолвку матери, что родись он девкой — именно сюда и лежала бы его дорога. Кое-что слыхал, конечно, да и пару раз заводили его в здешние места непоседливые мальчишечьи ноги.

Возглавить две пятёрки налётчиков вызвались брат и сестра. Вовремя выдвинув то весьма резонное соображение, что им быт и обычаи людей знакомы куда как получше, нежели знающим то чисто теоретически эльфийским головорезам. И вот сейчас, последним, как и полагается полководцу, он въехал на своём Черныше в покорно распахнувшиеся перед ним ворота вражеской крепости. Ну, не совсем вражеской, и не совсем чтобы крепости…

Лениво догорающий в углу монастырского двора сарайчик своим светом причудливо мешался с сиянием обеих лун и создавал неестественную, поражающую своим сюрреализмом (тьфу, да откуда прицепилось это пакостное словечко?) картину.

Глаз так и искал в этом бедламе лужи крови с плавающими в них трупами — с перерезанным горлом или же истыканные стрелами на манер ежа. Но понятное дело, ничего такого он не увидал. Лишь терзал слух стон монашенки откуда-то из вон того низенького здания. Впрочем, на крики боли это не походило ни в малейшей степени, скорее даже наоборот…

А перед парнем стояла облитая с трёх сторон светом одинокая, с головы до пят закутанная в бесформенный балахон фигура. Но даже этого опытному глазу оказывалось достаточно — Ридд приметил её напружинившуюся готовность да ещё характерное положение едва угадываемых под тканью рук — девица, оказывается, откуда-то знала весьма тайное искусство рукопашного боя. Ай да святые сёстры, ай да монашенки скромные!

Позади и чуть сбоку, в недосягаемо мёртвой зоне стоял сейчас более похожий на кошмарное пугало Элендил и придерживал за плечико девицу. Наверное, только его крепкая ладонь и удерживала ту от опрометчивых трепыханий? Всё-таки, у нападавших подготовочка оказалась получше, а уж практического опыта и подавно…

— Милорд Ридд уверен, что это монастырь? Куда более похоже на тайную школу боевых искусств, — бесшумно подлетевший сбоку налётчик сообщил на ухо, что небольшой монастырь захвачен — но вот ни одной самки старше примерно тридцати тут нет. Мало того, все неплохо сопротивлялись, а на ощупь весьма даже пружинистые…

Поселить в своём родовом замке десяток эльфийских головорезов, принёсших личную клятву принцу, то было бы уже чересчур. В порт и город их тоже выпускать не стоит, а то народ, кто потемнее, и вовсе разбежится. А вот здесь место хорошее. Вот тебе и дом, и школа? До замка или в порт максимум полчаса на коне, вроде и не на виду будут, но в то же время всегда рядом.

— Но если хоть одна монашка скажет "нет", заставлю всех десятерых сигануть с водопада, — закончил Ридд свой так же шёпотом ответ.

Наверное, остроухое племя таки обладает чувством юмора, потому что всё прекрасно расслышавший Элендил уже потихоньку сотрясался от едва сдерживаемого хохота. Да и удивлённо отшатнувшийся налётчик после мгновения раздумий сделал некий жест с несомненно уважительной подоплёкой, после чего столь же бесшумно испарился, как перед этим и прибыл.

— Не дёргайся, сестра, тебе и другим не сделают дурного, — Ридд сделал принцу жест отпустить.

Но уже разворачивая беспокойно фыркавшего Черныша к воротам, услыхал резкую как пощёчина фразочку — мол, в гробу бы такого братца видать!

— Однажды ты увидишь меня в гробу, обещаю, — через плечо, медленно и веско проронил он. — Равно как и обещаю, что ты проклянёшь тот день. За мной.

И медленно, прогулочным шагом направил коня в ворота, не обратив никакого внимания на замершую посреди двора сестру-настоятельницу с тремя широкими алыми полосками вдоль подола. Эта, как там её… Эстрель обнаружила двух недавно принявших послушание совсем ещё девчушек мирно спящими в своей келье, и теперь откровенно недоумевала. Да что ж за налётчики такие? Но вот взглядом одного среди уже по-хозяйски распоряжавшихся она определённо разыскивала…

После полуночи мягко и ненавязчиво распогодилось, и сейчас почти прекрасно было неспешно ехать на коне по залитой лунным светом тропинке над рекой. Почти, ибо несносная Флора то выражала осторожное восхищение неординарными действиями своего Ридди, то кляла его на чём свет стоит.

А если огненная Мертель прогневается?

"Пусть предъявляет претензии светлейшей Элуне" — с мягкой улыбкой парировал Ридд. — "Думаю, детишек они прекрасно поделят в этом случае"

Если следовавшая позади троица и недовольствовалась видом болтающегося перед взорами конского хвоста, то виду не показывала. Но и парень не собирался настолько уж распалять их терпение. К тому же, сестрице стоило дать немного времени на раздумья — а потом и вызнать результаты. Всё-таки, он её почти и не помнил, лишь что-то уютное и весело пыхтящее из самой глубины детства. Ну посмотрим, что ты там надумала, уж я тебе намекнул достаточно…

В том месте, где тропинка отступала от реки, огибая со стороны полей прибрежный утёс, Ридд остановил коня и спрыгнул наземь.

— Эль, дружище, проверь окрестности. А ты, сестра, сними свою хламиду — мы двое хотим тебя осмотреть. Со всех сторон.

Принц легонько кивнул. Он всё ещё не удосужился убрать с лица свою жутковатую боевую раскраску из чередующихся чёрно-серых неровных полос, а потому со стороны выглядел этаким воплощением ночных кошмаров. Впрочем, коротко стриженая Меана тоже выглядела ничуть не лучше? Хотя и элегантнее. Подхватив под уздцы фыркнувшего из чистой вредности Черныша, он исчез в сторонке.

Вынырнувшая из-под рукава рясы кисть неуверенно затеребила нарочито грубую завязку пояса из простой верёвки.

— Если ты действительно мой брат, то имеешь на это право. Но этот… я предназначена ему? Если он хоть капельку благородный дон, пусть тоже уйдёт или отвернётся.

Капюшон рясы слетел назад, и взорам предстало весьма необычное зрелище. Вау, а начало очень неплохое! — как признала любопытная дриада. Ридд шикнул на неё, а сам с удовольствием осмотрел обнаружившееся под пепельной чёлкой весьма симпатичное лицо, так похожее на… ну да, на воспоминания.

— Ты очень похожа на маму, — тихо и просто сказал он.

Но вот в серых глазах сестры плясал тот дьявольский огонёк, которого слуги и недруги боялись куда больше открытого гнева барона Фернандо.

— Пусть он уйдёт, — непреклонно повторила девица.

Усмехнувшись, Меана выщелкнула на груди пару деревянных пуговок-палочек. А затем, мягко завладев ладонью святой сестры, сунула её себе за пазуху. Та отдёрнула руку, словно ожёгшись, а в свете двух лун беспощадно обнаружились две этак пикантно запунцовевшие щёчки. Однако, не удовольствуясь этим, Эльфийка шагнула к Ридду и похитила с его уст такой поцелуй, что тут уже и непосвящённому стало бы всё ясно.

И когда этот безмолвный и в то же время красноречивый диалог оказался закончен, святая сестра просто и достоинством стянула с себя бесформенную рясу…

— И даже родинка на том же месте, — с нервным хохотком признал Ридд, когда озябшая на этом холоду сестра наконец нырнула обратно в своё одеяние. — Мне её убрал один целитель без патента, потому что мешала ездить верхом. Ну что ж, леди Висса — добро пожаловать в семью?

Судя по глазам сестры, от этих слов в голове её вопросов только прибавилось.

— Ты знаешь моё тайное имя, — с любопытством признала она. — Но сразу так вдруг и леди?

Дальнейшее она выслушала внимательно. И даже слегка опустив глаза книзу и чуть вправо, как некогда, целую вечность назад делала сельская травница, терпеливо внимая бесконечным крестьянским бедам и легонько кивая-поддакивая в нужные моменты.

— В другое время история эта показалась бы просто невероятной, клянусь огненной Мертель. Признаюсь, в детских мечтах я представляла, что однажды приедет за мной принц на белом коне и увезёт из постылой обители. Но вот так вот, вдруг, однажды?

А затем на губках Виссы мелькнула та едва заметная улыбка, завидя которую все знавшие её брата здорово менялись в лице и на всякий случай проверяли оружие или находили срочные дела где-нибудь подальше.

— Если ты действительно мой любящий и любимый брат, я тоже в свою очередь хочу осмотреть тебя, — её серые глаза смотрели с вызовом, ожиданием… и надеждой.

Туше, как говорите вы, фехтовальщики! — с удовольствием констатировала восторженно расхохотавшаяся Флора.

— Ты прелесть, сестра — и я тебя уже заранее обожаю, — с лёгкой, как лунный свет, улыбкой признала Меана.

— Вообще-то, я старший брат и без пары дней полновластный, законный барон. Могу для перевоспитания кое-какую строптивицу и на конюшни отправить, вожжей отведать — не доводилось? — ещё попробовал было потрепыхаться Ридд.

— Ну как же, пришлось как-то попробовать и таких сомнительных удовольствий, — Висса при этих словах ничуть не переменилась лицом, а голос её даже не дрогнул. — Итак?

Меана миг-другой смотрела в глаза повелителя своих дум. Улыбнулась. А затем непринуждённо, словно занималась чем-то обыденным, принялась высвобождать из петелек застёжки и ремешки своей походной одежды. Ридд вздохнул, мысленно помянул незлым тихим словом преблаженного твою мать Динаса — под заливистый хохот дриады — и тоже принялся разоблачаться.

Ридди, она ведь дала тебе право выбора — покорная рабыня для продажи какому-нибудь похотливому самцу или же полноправный член семьи…

Ох, как же пылали щёки, растудыть тебя святой Шамот и его присноубиенные первосвященники! Зажмурившись отчего-то, Ридд стоически вынес процедуру самого пристального осмотра и даже рассматривания. Затем недолгую паузу, во время которой смущённо пискнула обретавшаяся рядом полуЭльфийка. А потом внимание опять вернулось к нему.

— У тебя неплохой талисман, — сообщила сестра, хотя рука её невзначай коснулась возле совсем иного места. А потом она подозрительно осведомилась: — Чему ты улыбаешься?

— У тебя пальцы тёплые, — в полном соответствии со своим обыкновением извернулся Ридд. И после вполне ожидаемого пинка со стороны Меаны принялся споро облачаться.

— Да уж, семейка намечается ещё та. Баронесса просто обзавидуется, — нервно хохотнула сердечная подруга и зябко вздрогнула. Всё-таки, не лето, а уж куда как гораздо ближе к морозцу.

Ридд поёжился в своей вернувшейся к нему одежде и мысленно согласился с намёком Меаны — уж её взгляд на небольшую серебряную флягу, обретавшуюся во внутреннем кармане, он приметил.

— Согрейтесь и заодно оцените. Это сделала наша с тобой мать… в последний раз, — он протянул небольшую ёмкость мгновенно заинтересовавшимся девицам, а сам ухмыльнулся, едва не смазав эффект. — Прекрасный принц, говоришь? Будет тебе принц — и даже на белом коне.

С этими словами он шагнул на бугорок рядом, по хозяйски расставил ноги и поднёс руки ко рту. Уже сообразившая кое-что Меана страдальчески заткнула ушки…

То не гром с ясного неба грянул, и не свистнул бич погонщика вселенной — то вон тот хулиган издал свой некогда знаменитый свист, от которого, бывало, с замковых стен замертво падали вороны и голуби. Маменькино наследство — надо ведь знать, из какого перед тем пузырька втихомолку пригубить для пущего удара по мозгам…

Откуда-то, чуть ли не с края земли донеслось еле слышное ответное ржание. Затем, когда в голове уже постепенно улегались гул и дрожь, вроде как померещился то ли плеск воды, то ли и вовсе шуршание полночных трав. Но тем не менее, к замершей в подлунном мире троице вскоре подъехал… да-да, вы угадали — принц Элендил на белой кобылке и даже с кое-как умытой физиономией, теперь представшей лицом.

— А ты везунчик, братец, — с непроницаемым выражением промолвила Меана. Она огляделась и проворно ободрала с обочины несколько пышных чертополохов с лиловыми и розовыми колючими головками. Во мгновение ока соорудив некий весьма подозрительный букет, она вручила его не сообразившему обзавестись чем-то подобным всаднику. Ну разве чему хорошему во всяких там дворцах научат?

В это время Ридд снял со своих плеч роскошный эльфийский плащ и шагнул к сестре, на лице которой от восторга прыгали глаза и губы. Но Висса поняла. Не дело, в монашеской робе… и через несколько мгновений уютное невесомое нечто обернуло её в уже попахивавшей морозцем ночи, подхватило — и вот так, на руках брата преподнесло эльфийскому принцу бережно и осторожно, как величайшую драгоценность.

"Да так оно, пожалуй, и есть" — подумалось одному лису, который вдобавок ещё сунул не совсем опустевшую фляжку этой немного огорошенной парочке верхом на горделиво струящейся серебряной гривой кобылке.

— Первое свидание, под луной и в романтичных местах, — он с чуть завидующей улыбкой посмотрел вослед им.

— А кто нам мешает? — Меана с места запрыгнула в седло золотисто-рыжей бестии, воззрившейся на неё весьма недоверчиво, но цапнуть не осмелившейся. — Догоняй!

Наверное, Черныш удивился, что ему дали столь лёгкое задание. А возможно, и нет. Но с места рванул так горделиво и мощно, что Ридда едва не вынесло из седла.

Зато дриада в полном блаженстве от хохота едва не выпала в осадок.

Кажется, я догадываюсь, за что вас всех люблю!

* * *

— Спасибо, мастер Ридд, это был незабываемый урок мне и всем нам, — синий взгляд баронессы Шарто грустно смотрел в пространство меж мягко изливающим уютное тепло камином и вызолоченной статуей в весьма старинных одеяниях. И столь пристально женщина то проделывала, что многие не удержались от соблазна полюбопытствовать искоса в ту сторону… — Болезненный, но необходимый, как иные методы костоправов.

Давно затих в малой гостиной негромкий голос самого Ридда, равно как растаяли в этой уютной полутьме дополнения и поправки остальных сведущих во всякого рода деликатностях. Унесён с жаром и дымом камина оказался и короткий доклад мэтра Шима. Всё унеслось и развеялось к терпеливым и всё приемлющим небесам. А сейчас здесь витал неслышно, покрывал присутствовавших то испариной, то зябким холодком невысказанный вопрос. И всё же, грузный и элегантно поседевший на висках герцог Курвуазье нарушил молчание первым.

На правах пусть седьмая вода на эльфийском киселе, но всё же дальнего родственника покойного барона Фернандо по материнской линии — а стало быть, и вон того сероглазого щёголя с элегантной тростью. Ну да, той самой, с рукоятью в виде весьма любопытного дракончика.

— Эльфийский ярл просто обязан прибыть на коронацию августейшего собрата — но вскоре и сам будет вынужден принять короля людей во время своей собственной. Так что, я не думаю, будто он предпримет здесь какие-нибудь ходы, опасаясь потом… адекватной, скажем так, реакции с нашей стороны.

После некоторого обдумывания все согласились с доводами герцога. Великолепно сформулированными и недурно облечёнными в слова. Баронесса даже внимательно посмотрела искоса на элегантного вельможу в атласе и серебре, и даже церемонно поднесла спицу непременного рукоделья к правой щёчке. А бровь её с той же стороны чуть заметно приподнялась.

Сейчас-сейчас! — дриада с азартом золотоискателя ринулась перерывать воспоминания о наспех прочитанных правилах второго этикета. — Ага, нашла! Продолжай, я заинтересована и даже поддержу!

— Но плохими бы мы будем учениками этого великого интригана, стоит ему отдать должное, если не припасём нашему королю в рукавах парочку козырей или чародейских молний, — с самой гнусной ухмылочкой, какую только и мог изобразить, продолжил герцог.

Удивительное дело — кресло-качалка баронессы, привезённое ещё из замка и сейчас тихо обретавшееся под нею, незаметно развернулось в его сторону и своим мерным покачиванием поощряло к дальнейшим речам. И они, стоит признать, не замедлили…

— По канонам воинской науки, оборона не приведёт к победе — в лучшем случае, позволит завершить сражение с ничейным результатом.

Вот это да! Иные прозвучавшие и в то же время не озвученные истины оказывались просто удивительными. Перенести действия на территорию противника?

Но блистательная леди Меана, коротко переглянувшись со скромно обретавшимся возле пальмы братом, отрицательно затрепетала веером.

— Мы ещё не готовы к этому, — коротко пояснила она — хотя все прекрасно поняли. Дети не хотят быть слепыми орудиями против отца.

Молодой барон Шарто, в задумчивости расхаживавший возле стены, словно невзначай протянул руку и в поисках то ли поддержки, то ли ответа на иные вопросы коснулся ладонью висевшего там двуручника. Клинок озарился нежным сиянием неба, отчего все лица словно осветились летом.

— Сильный козырь, — признал герцог. — Но лучше бы его приберечь на самый крайний случай.

И в это время Ридд, который втихомолку массировал задубевшие от долгих речей губы и щёки — а ещё, с самым вопиющим нарушением этикета освежался обычным молоком — подал голос.

— Есть и другой путь, дамы и господа. Хрустальная корона древних королей, которая вскоре возляжет на чело ярла перворождённых, именно мною была вырвана из тьмы гномьих подземелий. А уж потом отдана лорду Шиму для передачи эльфам. Надеюсь, этим знанием, а также что из него следует, вы грамотно распорядитесь, барон Шарто.

Присутствующие разглядывали Ридда с тем неподдельным интересом, круто замешанным на ужасе, когда вдруг обнаруживается — вот эта миленькая букашка, оказывается, чертовски ядовита. Ведь коль судьба в лице этого бастарда передала такой дар, то справедливо и обратное, именно он сможет разорвать цепь иных событий…

Баронесса бесшумно смеялась, прикрыв губы веером и меленько подрагивая. Наконец, она клочком батиста смахнула с уголка глаз слезинку восхищения.

— Подобных козырей в рукавах ярл Иллидар может и не пережить. А насколько я знаю, у мастера Ридда обязательно найдутся и ещё сюрпризы, которые он до поры приберегает? Звание хитрого лиса просто так не дают, дорогуша!

Ридд молча поклонился ей то ли в знак благодарности за высокую оценку своих талантов, то ли в молчаливом подтверждении — кто ж его разберёт.

— Лучше молчите, а то я уже почти боюсь, — баронесса кокетливо отмахнулась веером. Впрочем, не опустив его ниже горизонтали — а это подавало определённые надежды.

Зарядивший было после завтрака нудный осенний дождик за окном прекратился, а потом постепенно даже стало проясняться. И дело тут вовсе не в том, что в королевском дворце завтрак подавали в то время, которое Ридд обыкновенно уделял обеду — а в том, что к назначенной на нынешнюю ночь коронации барон Шарто потребовал ясного неба. И даже вроде бы пообещал пересажать на кол всю столичную гильдию магиков, если хоть одну звёздочку заслонит тучами.

"Ох, пресветлый Динас — какое королевство, такая и казнь" — невесело усмехнулся Ридд своим мыслям.

В каком смысле? — невинно поинтересовалась дриада, уже предвкушая некую шалость.

"Всё через задницу" — жёлчно отшутился парень и поднял голову.

— Хорошо, это стоит ещё раз обдумать. А теперь… запрошенная мною за кувшин портвейна цена не кажется чрезмерной?

Баронесса мимолётно вздохнула — но так легонько, чтобы все расслышали её сожаление. Отказ ныне и навсегда пытаться использовать в интригах против перворождённых вон ту будущую баронессу и её братца, недавно прилюдно объявившего и даже засвидетельствовавшего письменно свой отказ от любых претензий на корону? И даже потомков их. Соблазн, конечно, велик… да и возможности там открывались интересные. Но прав, прав этот очаровательный мошенник Ридд, что всегда есть другие пути. И при должном рассмотрении куда более захватывающие. Потому что не прямо, не в лоб.

Но барон Шарто сейчас не смотрел на мать. Иные решения требуется принять самостоятельно, оттого и становилась понятной жёсткая складка, на миг обозначившаяся в уголке губ.

— Только и делать, что ничего не делать? Каюсь, в прошлом я не всегда вёл себя… этично — но неужто выгляжу настолько чудовищем? — он усмехнулся не столько внимательно слушавшим собеседникам, сколько своим думам. И лишь потом, меланхолично покивав им, он повернулся на каблуках и проронил веское:

— Даю слово.

— Этого достаточно, — Ридд тонко улыбнулся — о нет, на самом деле то Лис на миг оскалил зубки. Да так, что присутствующие отчего-то почувствовали себя неуютно. — Но мне хотелось бы услышать и мнение очаровательной госпожи баронессы. Да и обсудить кое-что наедине…

Ты был великолепен, Ридди. Так отплатить за ту сцену в замке барона, это надо ещё суметь, — восторженно щебетала дриада, когда парень под ручку с трепещущей баронессой шествовал в сторону её будуара, уже оборудованного слугами в весьма уютном крыле дворца.

О да, эта диковинная парочка продвигалась весьма не спеша, хотя и ничуть не смахивала на подхватившую юного любовника… фу. В общем, любезно наклонившийся молодой вельможа блистал своим чуть витиеватым и не всегда всего лишь двусмысленным юмором, охотно перемежая цитатами и ссылками на великих мэтров прошлого. А госпожа баронесса то восхищённо ахала, то заливисто смеялась, стреляя ничуть не потерявшими прелести синими глазками и кокетливо прикрывая губы словно по волшебству раскрывающимся в её ладони веером.

Короче, встречные лакеи и солдаты разлетались словно кегли.

Только вот, покоившаяся на сгибе локтя женская рука всё холодела и холодела сквозь ткань, хотя на самом деле, рановато тут было бы думать о фамильной усыпальнице в родовом склепе. Во всяком случае, планы Ридда имели своим направлением нечто совсем иное.

И вот, за ними едва слышно закрылась дверь и даже легонько скрипнул в завесах тщедушный золочёный засовчик — но помертвевшей госпоже баронессе в том движении почудились действия гробовщика. А взгляд её неотрывно и с ужасом смотрел на молодого парня. Право, словно у жертвы, загнанной в угол опытным лисом-мышеловом. И тишина, тишина, которая вполне уже готова была обратить этот изящный, золочёный в шелках будуар в роскошную усыпальницу. И опять тишина — да сколько ж он будет тянуть эту невыносимую паузу…

— Гадкая девочка, — нависший над едва дышащей баронессой Ридд неодобрительно погрозил пальцем. — И она заслуживает наказания!

Изумлённый взгляд баронессы стоил того, чтоб его увидать. Ну никак молодой нахал не походил на этих, которые в чёрной коже и с плётками, как в романах старательно потом за них убиенной мадам де Сад…

И всё же, он не выдержал, чуть усмехнулся краем губ, когда со сноровкой расторопной служанки избавлял знатную даму от её платья и прочих излишеств. Ну да, в школе мэтра Фуке на всякий случай обучали и не таким премудростям. А тут подумаешь, какие-то крючочки, шнуровки да пуговки! Наверное, именно от этой едва заметной улыбки и не выскочило воробышком бившееся женское сердце.

И всё же, пусть останутся несолоно хлебавши всякие любители клубнички и прочие извращенцы! Ридд с нарочито бесстрастной миной облачил женщину в весьма открытого покроя пеньюар и даже откинул атласное покрывало на постели.

— Осталось всего полдня до ночи и церемонии коронации. А потому, госпожа баронесса, я настоятельно рекомендую вам отдых и сон.

— О нет, только не он! — кое-как простонала баронесса, опасливо забравшись в постель и обнаружив этого… этого… наклонившимся над собой.

Она всякий раз вздрагивала, когда палец парня касался её в разных местах. Смоченный поочерёдно в разных пузырьках, последовательно извлекаемых из потайных кармашков, он неспешно и вдумчиво увлажнял линиями уже тронутое увяданием женское тело. Но каждый, каждый эликсир нёс в себе унаследованный от вина поцелуй ведьмы. И наверное, даже к лучшему, что баронесса от отчаяния закрыла глаза. А потому и не видала, как на её коже на мгновение вспыхивали синим огнём и тут же исчезали неведомые гномьи руны.

И даже безропотно раскрыла губы и выпила ими содержимое, когда их коснулось горлышко последнего виала с таким залихватским содержимым, что в тупик зашли бы даже и самые многомудрые алхимики.

— Именно он, — жёстко отрезал Ридд. — Но если вы под таким допросом не выведаете у эльфийского ярла его секреты и планы, я в вас крепко разочаруюсь, госпожа баронесса.

Какой же ты восхитительный мерзавец, Ридди! — выпалила с облегчением дриада. Но прилежно собралась выполнить свою часть работы, когда парень укрыл замершую в полуяви-полусне женщину и наклонился над нею, намереваясь коснуться её чела в завершающем жесте.

Две женские руки выскользнули из-под одеяла. Нежно обняли за шею и притянули к себе.

— Спасибо, Ридди. Спасибо за всё, и прости… я поняла.

Она совсем по-матерински мягко коснулась устами его щеки, и через несколько мгновений уже расслабилась, едва слышно, мерно задышала. А когда Ридд покинул будуар королевы-матери, сам собою за ним задвинулся недоумевающий от этакого золочёный засовчик. Погас почти полностью настольный канделябр. И лишь одинокая свеча в нём сторожко присматривала тут дерзко вздыбленным, огненным лисьим хвостиком.

Сколько обретаюсь в тебе, всё не перестаю изумляться. Ты действительно мастер — мастер Ридд. Но знаешь, и от меня тоже спасибо тебе… за этот урок.