К А Р Т И Н А  5.

Она  одна.  Приподнимается   с  кровати.  Видно,  что  это  дается  ей  очень  тяжело.   Взгляд  на    неубранный  со  вчерашнего  вечера  стол. -  Тяжелый  вздох.  Встает.   Видит  мирно  лежащую,  так  и  неиспользованную  вчера ,   веревку.  -  Тяжелый  вздох.    Опускается   на  стул  и  сидит  неподвижно,  -  так,  словно  жизнь  кончилась,  но  вставать  все-таки  надо.  Случайно  или  не  совсем  случайно  взгляд  ее  падает  на  отдельно  положенную    стопочку  книг  с  тетрадкой.   Подходит,  перебирает.

Совсем  немного  времени  спустя.  Она   сидит   в  куче  разложенных  книг.  Подчеркивает,  выписывает.  Она  в  очках,  кажется  излишне  сосредоточенной.  Звуки    шагов  в  коридоре   мгновенно  оттягивают  ее  внимание  от    талмутов,    но  это  лишь  секунда.   И  вновь  ощущение,  что  только  эта  груда  книг  для  нее  в  этот  момент  и  существует.   Заходит  Илья  Львович.   То,  что  он  видит,  его  удивляет.  Стоит.  Смотрит.  

Она (едва  оторвавшись  от  своего  занятия).  Это  вы. 

Он  стоит.

Она ( не  без  досады.)  Ну   что  Вы  топчетесь,  что  вам  надо?

Он.  Мне?   Гм...  Вчера...

Она (быстро.)  Это  был  сон.

Он.   Что  сон?

Она.  То ,  что  вчера  тут  было, -  это  был  сон.

Он.   А.  (едва  заметная  пауза.)  Ну  да.   Я  сны  плохо  запоминаю.

Она (нажимисто  черкнув  что-то  на  листочке - закладке).  А  я  сны  не  запоминаю  вообще. 

Он (изумленно  взирая  на  нее).  Зачем  Вы...  надели  очки?

Она (досадливо). Чтобы  Вас  лучше  видеть.   (досадливо-терпеливо.)  Не  видете?  Пишу   курсовик.

Он.  Курсовик?

Она.  Какая  бестолковость.

Он   издает  что-то   вроде  гордого  хмыкания.

Она.  Льет  воду ,  льет.  (презрительно.)  Профессор.

Он.  Я... 

Она.  Вы  еще  тут.   Ну  что,  что  вам  надо?  (заглянув  на  обложку  книжки.)  Зырянов.  Такие  вот   Зыряновы  получают  звания,  пишут  диссертации... 

Он.  Зачем  Вам   этот  Зырянов?

Он.  Мне?  Да,  мне он  незачем.  (продолжает  подчеркивать.)

Он  молча  садится  на  стул.  Она  продолжает  свое  занятие.

Она.  А  это  уж  совсем  бессовестное  вранье,  ну  совсем! " Пущин  завидовал  Пушкину!" 

Он.  Зачем?

Она.  Зачем?   Спросите  у  них.   На  этом  делают  имена,  пишут  диссертации.   Вместо того,  чтобы  добросовестно  изучить  первоисточники,  выдумывают,  выдумывают,  изголяются.   (заглянув  на  обложку  другой  книжки.)   Вот  Светлов   хорошо  пишет-  информативно,  толково,  все  интерпретации  в  пределах   фактов.  Но этот...

Он.  В а м  зачем?

Она (оторвавшись  от  книг.)  Я  же  сказала -  незачем

Он.  А,  времяпрепровождение.

Она.  Точно.  Они  так  и  считают.  Что  мне  нечего  делать, у  меня  вагон  времени,  я  скучаю,  они  меня  облагодетельствуют!

Он.  Кто - они?

Она.  Родственники,  конечно,  кто  еще...    То  Лялечка  их  училась,  надо  было  помогать - писать  эти  курсовики,  теперь  вот   Вадимуля   в  институт  поступил...

Он.  А!   Они  Вам  платят!

Она.   Они?  Мне?  Да,  за  прошлый  реферат  заплатили -  бутылкой  водки.    Я  ее  отдала  им   назад.   Не обиделись-  взяли.   Принесли  шоколадку -  вот  такую (показывает  с  мизинец,  махнув  рукой.)  А.

Он.  Вы  к  ним глубоко  привязаны.

Она.  Я?  К  ним?  Может  быть я  и  была  бы  к  ним  привязана,  но   они-то  ко  мне  во  всяком  случае   точно  не  привязаны.   Да  и  почему  они  должны  быть  ко  мне  привязаны?    Что  нас  связывает  - дальнее  родство?    Что  это   я  Вам  тут  рассказываю?  (поморщившись.)  И  Вы  в  ботинках  по  ковру.  (нервно.)  Собираетесь  уходить?  Так  идите.  За  прошлый  месяц  я  заплатила. (нервно  хохотнув.)  А,  ну  да. (Достав  деньги.) За  пять дней.

Он (берет  деньги).  Я  пошел.  (идет  к двери;  обернувшись  на  пороге.)  Вас  не  интересует ,  куда  я  пошел?

Она.   С  чего  это  меня  должно  интересовать?!  Я  не  могу  думать  о всех...  безработных.    (глядя  в  пространство,  с  тоской.)  Собаку завести,  что  ли?

Он.  Вместо  меня?

Она (тяжело  вздохнув).  Может,    действительно,  завести  собаку?

Он (слегка  раздраженно.)  Она  много  ест.  Это  невыгодно.

Она.  Да,  к  сожалению,  она  много  ест.  Смотря  какая.  Если  маленькую... А от  маленькой  какой  толк?   Ну что  Вы  встали?  Я  не могу  Вам  платить.  Мне  Вас  где-то и  жалко.   Но  я  не  могу  Вам  платить.  Господи,  кто  бы  меня  саму  теперь  пожалел?   Слева -  не  живут,  напротив - не  живут.  Справа - вообще  лес.  Конечно,  всё  это  самообман,  если  сюда   кто   полезет,   с  Вас-то  какой  прок,  а...  всё  поспокойнее. (Устало.)  Ну  идите,  идите.

Он.  Что  значит, -  какой  прок?  Я   не  защитил  ваш  дом,  когда  сюда  рвался  этот...  ваш  родственник?

Она.  Рвался!  Куда  он  мог  рваться.  У  него  глаза  в  кучку  от  этих  его  наркотиков...  Куда  он  мог  рваться.  Просто  пришел  как  к  себе  домой.  А  Вы  его  напугали.  Чем?  Ну  не  знаю,  не  знаю.   Может  быть  ,   своим  видом.

Он.  А,  так  я  тут  вместо  чучела?  Стою  и  отмахиваю.   И  отмахиваю и  отмахиваю!..

Она (с  непониманием).  И  отмахиваете.   Что  Вам  не  понравилось?     Вы -  бомж,  к  тому  же  не  мужчина,  а  так  среднего  рода... (пожав  плечами.)  Чучело.  -  Даже  мило.

Он.  С  чего  это  я -  среднего  рода?  Где  на  мне  такое  написано?

Она (устало  махнув  рукой).  Да  где  обычно  написано...   (взглянув  на  него.)   Простите,  я  не  хотела...

Он.  Хм...

Она.  Да  ладно  Вам.   Сейчас  и  тридцатилетние  частенько  среднего  рода,  а  когда  за  пятьдесят...

Видно,  что  он   уязвлен, хоть и   старается  это  скрыть.  

Она.  Ну  что  теперь  утешать  Вас  в  самом  деле?

Он.  Утешать?!  Меня?!  (смеется,  обрывает  смех.)  Я -  бомж,  нанялся  сюда  сторожем - всё!!  (уходит,  хлопнув  дверью.)

Она.  О,  господи. (в  подобии  раздумья.) Может,  он...  (немного   постояв,  выходит   в  коридор.)

Она (с  натужной  радушностью.)  Илья  Львович,   ну  что  Вы  в  самом  деле...  ну  что  ссориться... давайте -ка  лучше  выпьем   чайку  на  дорожку.

Он.  На  какую  дорожку?!  Я   никуда  не  ухожу.   Пока.

Она (терпеливо,  как с  больным.)  Ну  тогда  не  на  дорожку...  тогда  просто  так. (осторожно.)  Пока.

Он.  Да  бросьте  Вы  этот  свой  тон!

Она.  Какой  тон?

Он (не  сразу,  едва  подобрав  слово.)  Бабий.

Она.  А  каким  же я  должна  говорить?

Он.  Как  обычно,  как  раньше,  как  всегда.  (После  маленькой  паузы.)  Говорите,  как  хотите.

Она.  Ну  вас  не  поймешь,  право.

Он.  И  не  понимайте,  не  понимайте!  Не  лезьте  в  мою  жизнь...  в  мои  книги...  не  лезьте!

Она.  Я?!  Я  давно  перестала  лезть.  (поправляется,  с  достоинством.)  Вы  давно  перестали  меня  интересовать.

Он. А! Значит,  лезли?!  Значит,  интересовались?!

Она.   Когда  интересовалась -  не  лезла!   А  когда...  лезла  -  не  интересовалась.  О,  господи,  Вы  меня  запутали...  никуда  я  не  лезла, а тогда  просто  случайно...

Он (хмыкнув).  Случайно.  (едва  сдерживая  себя).   Ладно.  Всё  понятно. Мне  всё  мне  понятно.   Значит  так.   Во-первых,  я  уже  нашел  другую  работу  и от  Вас  увольняюсь -  это раз.  Но  я -  по-прежнему бомж  и  мне  негде  жить -  это  два.   Поэтому... поэтому...  почему  бы  Вам  не  сдать  мне  веранду?  -  За  сто  рублей.  (Вынимает  сторублевку  и  кладет  на  стол.)  И  это  три.

Пауза.

Она.  Гм...  Это  странный  поворот  ситуации.  Я  даже  не  знаю,  что Вам  ответить.   Вы  посеяли  в  моей  голове  сразу  рой  мыслей.

Он.  Среди  этого  роя  есть  хоть  одна  определенная?

Она. Определенной,  кажется,  нет.   Я  знаю,  что  дома  сдают,  пускают  жильцов...  но  за  сто  рублей...

Он.  Ну.

Она.  За  сто   рублей...

Он. Еще  вчера  Вы  готовы  были   платить  эти   сто  рублей  за  чучело!  Теперь  я  предлагаю  эти  сто  рублей  Вам,  но  Вы...

Она. Это  было  мое  чучело! (на  его  реакцию,  осекшись.)  Простите,  я  кажется,  опять  Вас  оскорбляю.

Он.  Ничего,  я  потерплю.    Вы  сдаете  мне  веранду?

Она.  За  сто  рублей?

Он.  За  двести!

Она.  Обдирать бомжа? -  нет.  Просто...

Он.  Бомж   вызывает  у  Вас  недоумение,  переходящее в  подозрение...

Она.  Как  Вы  догадались?

Он.  Это  нетрудно.  Вы  делаете  вот  так.  А  еще  вот  так.  А   еще  так.

Она.  Всё  написано  на  лице.  Боже  мой,  боже  мой.

Он.  Знаете,  в  отличие  от  Вас  у  меня  появилась  очень  определенная  мысль.  Я  ведь  могу  снять  веранду   где-нибудь  и  в  другом  месте. (Движение  к  выходу.)

Она.  Я  согласна.  Вы  сбили  меня.  Я  уже  совсем  было написала  курсовик... (уточняет.)  в  голове...    а  Вы  сбили...  как  мне  теперь  собирать  мысли...    Веранда,  кстати,   холодная,  зимой  в  ней...  прохладно.

Он.  Сейчас  не  зима.

Она. Сейчас  лето.  За  летом  обычно  бывает осень,  а  за  осенью  часто  бывает,  если  не  сказать,  что  бывает  всегда,  -   зима.  (смотрит  на  него  с  вопросом.)

Он(гордо).  Зимой  все  пернатые  улетают  на  юг.

Она.  А,   так  Вы...  летаете.  (разглядывая  его.)  Может  быть ,   Вы  еще  и  орел?

Он.  В  любом  случае,  ваше  любопытствование  должно  иметь  границы.

Она.  Границы?!  (пауза,  с  большим  достоинством.)  Ладно,  пусть  будут  границы.  Но  эти  границы  я  очерчу  сама!

Он.  Чертите.   Мне,  во  всяком  случае,  пора  на  работу.  (уходит.)

Она  садится  на  стул.

Она (под  грузом  вчерашних  крушений.) Господи,  как  все  глупо.   Как  глупо.   (Устало,  туповато  глядя  в  пространство.)  Илья  Львович  - какой   странный  тип.