Глава 2

Кали Сандерс осторожно постучала в дверь комнаты Ника.

— Войдите, — произнес он, его подростковый голос надломился на конце слова.

Она поднесла руку к панели доступа, и дверь отъехала в сторону. Внутри были Ник и Яндо, один из недавно поступивших в Академию Гриссома учеников. Они сидели друг напротив друга за столом в углу комнаты.

— Уже был отбой, — сказала Кали. — Яндо должен был вернуться в свою комнату тридцать минут назад.

— Мы занимаемся, — сказал Ник, указав на сенсорные интерфейсные экраны, проецируемые терминалом на столе.

Кали взглянула на задание, висящее перед ней, и перевела взгляд на мальчиков. Ник смотрел на нее с совершенно невинным выражением.

Нику только что исполнилось 15. Он всегда выглядел маленьким для своего возраста, вот и сейчас казалось, что ему на год или два меньше. Его черные, до плеч волосы и легкая, вьющаяся челка, спадающая на лоб, вовсе не делали его старше на вид. Но она знала, что он был не по годам зрелым — если кто-то из учеников и мог смотреть ей прямо в глаза и лгать без зазрения совести, то это был Ник.

С Яндо, однако, было все по-другому. Ему было 11, и он перенес операцию по имплантированию усилителей всего несколько месяцев назад. Все вокруг до сих пор казалось ему новым и необычным. Преподаватели проекта «Восхождение» все еще внушали ему благоговейный трепет, представлялись некими устрашающими личностями, правящими этим незнакомым ему миром. Кали не брезговала воспользоваться этим, чтобы выяснить правду.

— Яндо, — сказала она негромким, но твердым голосом, — чем вы на самом деле занимались?

Мальчик перевел взгляд с Кали на Ника, затем обратно на Кали. Его широко раскрытые глаза белели на фоне темной кожи лица.

— Мы играли в «Завоевание», — признал Ник с раздраженным вздохом, снимая своего юного подельника с крючка Кали. — Но всего только десять минут. Перед этим мы занимались как минимум два часа!

— Ты знаешь правила, Ник, — ответила она. — Никакого экстранета после отбоя.

— Всего десять минут!

— Я могу проверить логи, — напомнила она. — Посмотреть, не врешь ли ты.

— Не вру! — вызывающе выкрикнул он и добавил более спокойным тоном. — Ну, может больше двадцати минут.

— Меня накажут? — спросил Яндо. Его нижняя губа слегка дрожала.

Кали покачала головой.

— Нет. Тебя не накажут. Но пора ложиться в постель, хорошо?

Мальчик кивнул, и она взяла его за руку и повела к двери. На полпути она обернулась к Нику.

— Поговорим об этом, когда я вернусь снять твои показатели.

— Ага, ладно, — проворчал он с юношеским сарказмом в голосе. — Терпеть не могу, если за целую неделю кто-нибудь хоть раз не всадит иголку мне в шею.

Кали отвела Яндо в его комнату и устроила его на ночь, но все это время она продолжала думать про Ника.

Она не была уверена, стоит ли ей давить на него. Первые два года, проведенные им в Академии Гриссома, Ник был сущим кошмаром. Всегда на шаг впереди своих сверстников из проекта «Восхождение», он был заносчивым, эгоистичным и склонным к третированию других детей. За прошлый год, однако, что-то изменилось. Ник превратился из проблемного ребенка в образцового ученика, в идеальный пример того, к чему стремился проект «Восхождение».

Среди людей биотика — способность использовать свой разум для того, чтобы оказывать воздействие на окружающий мир при помощи небольших выбросов темной энергии, — была общеизвестным, но все еще неправильно воспринимаемым явлением.

Многие ошибочно считали, что биотики — это мутанты, наделенные сверхчеловеческими телекинетическими способностями. Ходили легенды о вышедших из-под контроля биотиках, которые одной лишь силой мысли переворачивали машины, или в приступах ярости использовали свои способности, чтобы вызывать землетрясения, опустошающие целые кварталы.

Действительность была куда менее пугающей. Прежде всего, в отличие от того, что показывали в популярных фильмах, создание биотического поля требовало времени и сосредоточения — этот процесс вовсе не был мгновенным. А без хирургически вживленных усилителей, подключенных к мозгу и нервной системе, большинство людей-биотиков могли разве что опрокинуть чашку с кофе.

Используя усилители и потратив годы на изнуряющие тренировки, одаренные биотики могли научиться создавать поля темной энергии, достаточно сильные, чтобы поднять в воздух взрослого человека и швырнуть его в ближайшую стену, но это требовало немалых затрат физической и умственной энергии. Двух или трех подобных проявлений силы было достаточно, чтобы полностью вымотать типичного биотика, сделав его столь же беспомощным и уязвимым, как и любого обычного человека.

Придание гласности подобным вещам было одним из способов, которые проект «Восхождение» использовал для преодоления пропасти между слухами и фактами. Их надежда заключалась в том, что через понимание люди примут это явления, что позволит биотикам войти в нормальную жизнь человеческого общества, не испытывая беспричинного недоверия и травли, с которыми они сталкивались сейчас. На самом деле, вне военных структур большинство людей-биотиков предпочитали скрывать свои способности по мере возможности.

Кали не хотела, чтобы дети вроде Ника росли, стыдясь своих способностей. Но всегда оставался риск того, что маятник может качнуться слишком далеко в противоположную сторону, создав чувство преимущества или превосходства над другими среди биотиков. Они могли начать смотреть на остальных свысока, что сделало бы их принятие в общество не-биотиков еще более сложным.

Когда Ник только вступил в программу, Кали боялась, что ему уготована именно такая судьба. Но проект «Восхождение» ставил своей целью не только доведение до предела биотического потенциала людей. Учебный курс уделял не меньшее внимание нравственному воспитанию учеников, и в случае с Ником, казалось, удалось исправить ситуацию.

По мере того как он взрослел, хулиган превращался в защитника других учеников. Из замкнутого и эгоистичного он стал дружелюбным и отзывчивым. Теперь он постоянно вызывался помогать другим учащимся Академии Гриссома — даже не-биотикам, которые не участвовали в проекте «Восхождение».

В свете всех успехов, которые он делал, Кали решила, что будет не слишком строга с ним за это небольшое нарушение.

Когда она вернулась в его комнату, Ник лежал лицом вниз, открыв заднюю сторону шеи, готовый перенести знакомую ему процедуру.

— Я не хотел, чтобы у Яндо были неприятности, — пробурчал он в подушку, услышав, как вошла Кали.

Она присела на край кровати и аккуратно защипнула кожу на его шее большим и указательным пальцами, вздрогнув от ожидаемого — но все равно немного болезненного — статического разряда, ударившего ее, когда она дотронулась до его тела. Ученые проекта «Восхождение» пытались найти способы контролировать выработку электростатического заряда, который естественным образом накапливался в теле биотика, но эксперименты пока не могли дать какого-то практического решения проблемы. Так что пока студентам и учителям пришлось просто научиться терпеть это небольшое неудобство.

— Яндо еще не до конца оправился после операции, — объясняла Кали, вводя длинную тонкую иглу между позвонками юноши, чтобы добраться до крошечного подкожного датчика. — Ему нужно спать.

Маленький шарик на конце иглы мигнул зеленым, показывая, что данные успешно загружены.

— Ему не нравится оставаться одному в комнате, — ответил Ник сквозь стиснутые зубы, перенося неприятную процедуру. — Я думаю, он скучает по маме.

Он шумно выдохнул, когда Кали вытащила иглу, и его тело расслабилось.

— Я подумал, что, может, если мы немного поиграем в «Завоевание», ему будет не так страшно.

Кали улыбнулась про себя и нежно потрепала Ника по плечу.

— Ты хороший парень.

Он все еще лежал на животе и ничего не ответил, но его уши покраснели от смущения. Он чуть-чуть подвинулся в сторону, и она поняла, что он пытается найти более удобное положение и в то же время не перевернуться, отчаянно стараясь скрыть непроизвольную реакцию тела на ее прикосновение.

«Он больше не ребенок, — напомнила она себе, быстро убрав руку, когда поняла, что происходит с Ником. — «Он подросток, которого буквально захлестывают гормоны».

Кали знала, что некоторые из старших студентов были влюблены в нее. Это можно было понять: она давала им поддержку и проявляла участие, и хотя в академии она всегда одевалась строго, ее доходящие до плеч светлые волосы и отличная фигура делали ее несомненно привлекательной женщиной.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала она, быстро поднимаясь на ноги.

Неконтролируемая эрекция была совершенно нормальным явлением в его возрасте, но ей меньше всего хотелось еще больше усугублять ситуацию, обращая внимание на происходящее. Лучше всего просто быстро уйти.

— Ага, конечно, — ответил Ник заметно напряженным голосом.

Она погасила свет и закрыла за собой дверь, оставив его одного.

Вернувшись в свою комнату, она загрузила показатели Ника в свой личный терминал, откуда они будут автоматически переданы в центральную базу данных в главной лаборатории проекта «Восхождение».

Результаты были обнадеживающими. Первичные исследования обнаружили, что у каждого отдельного биотика есть предел его способностей, выше которого подняться нельзя. Однако последние данные, полученные от студентов вроде Ника, казалось, утверждали, что при достаточном усердии эти так называемые верхние пределы вовсе не были незыблемыми.

Внося в таблицу свежие данные остальных учеников, он задалась вопросом, что было бы, если бы Джиллиан Грейсон не покинула проект.

Хотя Джиллиан и страдала аутизмом, ее потенциал был просто огромен в сравнении с остальными детьми проекта «Восхождение». Кали подозревала, что ее поразительный талант и умственное состояние были каким-то образом связаны между собой, хотя, возможно, ее способности были результатом действия тех наркотиков, которыми ее отец и «Цербер» тайно накачивали ее.

В конце концов, Грейсон выбрал свою дочь, а не верность «Церберу», и с его помощью Кали удалось устроить Джиллиан в команду одного из исследовательских кораблей кварианцев. Это было одно из немногих безопасных мест в галактике, неподвластных Призраку.

Кали понимала, насколько тяжело Грейсону было расстаться с дочерью; для нее это тоже было непросто. Но Джиллиан не осталась одна: Хендел Митра, бывший начальник службы безопасности Академии Гриссома, отправился с ней, а он заботился о ней почти как родной отец.

Поток мыслей Кали прервал мягкий звук входящего звонка. Происхождение сигнала было заблокировано, но она вполне догадывалась, кто мог быть на другом конце провода.

Она нажала на кнопку в нижнем правом углу висящего над столом интерфейсного экрана, приняв звонок, и на соседнем экране появилась видеопередача. На нее смотрел сам Грейсон, как будто мысли Кали о его дочери заставили его воплотиться из воздуха.

— Кали, — сказал он. Его лицо просветлело, когда он произнес ее имя.

В течение последних трех лет Грейсон звонил ей каждые две или три недели. Хотя он никогда открыто не признавал этого, она знала, что он проявляет к ней интерес. Она подозревала, что после исчезновения Джиллиан они с Призраком заключили некую сделку, гарантирующую ее безопасность… хотя, что это была за сделка, или чего она ему стоила, ей так и не удалось выяснить.

Судя по картинке на экране, можно было предположить, что он звонит с терминала, расположенного в какой-то небольшой спальне. Ей, однако, не удалось разглядеть еще какие-то существенные детали — Грейсон всегда проявлял осторожность, чтобы она не могла понять, откуда он звонит. Вместо этого она стала изучать его внешний вид.

На нем, похоже, был надет какой-то бронежилет или боевой скафандр, хотя ей было трудно судить, видя только его голову и плечи. Она с облегчением отметила, что его зрачки и зубы в норме, без признаков бледно-розового оттенка, указывающего на то, что он снова начал принимать красный песок. Однако его лицо выглядело худым и изможденным, словно он перенес сильный стресс.

— Выглядишь неплохо, Грейсон, — произнесла она, улыбнувшись, чтобы придать правдоподобности этой невинной лжи.

— Работы много, — ответил он туманно и уклончиво, как и всегда. — Как ты? В проекте «Восхождение» все нормально? Ничего необычного?

— Необычного? Помимо того, что мы пытаемся учить детей двигать предметы силой мысли?

Грейсон выдавил из себя вежливый смешок. Кали чувствовала, что он на пределе.

— Что-то случилось?

— Нет, — быстро ответил он, покачав головой. — Все в порядке. Только что вернулся с работы. Я всегда после нее немного вымотанный.

— Что за работа?

— Работа, которая позволяет мне сводить концы с концами.

Повисла неловкая пауза, пока Кали обдумывала, стоит ли пытаться вытянуть из него больше информации. В конце концов, она решила оставить эту тему.

— Я как раз думала о Джиллиан, когда ты позвонил.

Волна противоречивых эмоций пробежала по лицу Грейсона при упоминании о дочери: тоска, сожаление и радость, быстро сменяя друг друга, отразились на его лице.

— Я думаю о ней постоянно, — мягко сказал он. — Есть какие-нибудь новости? От кварианцев? Или от Хендела?

— Прости, нет.

Помолчав, Грейсон мрачно произнес:

— Так лучше.

Кали почувствовала, что этим он пытается убедить скорее себя, а не ее.

— Ты можешь посетить академию в любое время, — напомнила она ему. — Я внесла тебя в список своих личных гостей.

О связи Грейсона с «Цербером» не знал никто в академии, кроме Хендела и Кали, а она знала, что это уже давно в прошлом. Остальной персонал знал, что он был просто отцом их бывшей ученицы… и крупным спонсором проекта.

— Я знаю, как сильно ты скучаешь по Джиллиан, — настаивала она. — Может быть, если ты приедешь сюда, поговоришь с другими учениками и увидишь, какого прогресса мы достигли, тебе станет легче.

— Это слишком опасно, — ответил Грейсон, отказываясь даже обдумать предложение. — Для меня и для тебя.

— Хотела бы я, чтобы ты позволил мне помочь, — сказала она. — Ты не обязан справляться со всем в одиночку, ты же знаешь.

— Хотел бы я, чтобы так все и было. До свидания, Кали. Приятно было увидеть тебя.

И на этих словах звонок внезапно прервался.

Кали выключила видеоэкран и попыталась вернуться к работе, понимая, что дело безнадежное.

Грейсон не был ей по-настоящему другом. За плечами у него лежало темное прошлое, и она была уверена, что он совершал вещи, которые повергли бы ее в ужас. Но их связывали чувства к Джиллиан и тот неприятный опыт, который они пережили вместе, спасаясь от «Цербера».

Она знала, что он пытается изменить свою жизнь. Она свято верила, что он по-своему ищет искупления грехов. К сожалению, она ничего не могла сделать, кроме как надеяться, что однажды он найдет его.