"Дар исцеления" - читать интересную книгу автора (Айзекс Мэхелия)

6

Все следующее утро Филиппа провела в жутких сомнениях. Вчера она приняла приглашение, но уже тем же вечером начала раскаиваться в своем решении. Что бы там Дороти ни говорила, молодая женщина не могла поверить в искренность чувств и чистоту намерений своего нового знакомого.

Она долго не могла заснуть, ворочалась в постели, в мельчайших деталях вспоминая все разговоры с Говардом. То ей казалось, что он действительно неравнодушен к ней и что Бекки ему симпатична, но уже через секунду появлялись вполне обоснованные подозрения.

Такой человек может запросто попользоваться хорошенькой провинциалкой, а затем спокойно улететь в Европу и даже думать забыть о ней. К тому же нередко, глядя на Говарда, она вспоминала Алфреда, и сердце тут же сжималось от недоброго предчувствия. Он ведь тоже поначалу был очень мил и заботлив…

Решив, что утро вечера мудренее, Филиппа все-таки заснула, надеясь, что завтра решение придет само: или они едут, или она звонит и вежливо отклоняет приглашение.

Она проснулась еще до звонка будильника, и первая ее мысль была о поездке. За ночь решение так и не пришло, вчерашние сомнения не рассеялись. Тяжело вздохнув, молодая женщина встала, приняла душ и начала готовить завтрак.

Дороти сегодня в ночной смене и вернется часам к одиннадцати, так что дома ее обязательно должны ждать пирожные с заварным кремом… Филиппа старалась занять себя обыденными делами, чтобы хоть на несколько минут забыть о предстоящей поездке.

Однако стрелки кухонных ходиков неумолимо напоминали о том, что скоро нужно будет будить Ребекку. И тогда придется сказать дочке, едут они или нет, и если нет, то предоставить правдоподобную причину отказа. А не так-то просто объяснить семилетнему ребенку, почему пойти в гости и посмотреть на мангусту может быть опасно.

Филиппа подошла к детской кроватке и несколько секунд просто смотрела на свою девочку. На лице малышки застыло такое сосредоточенное выражение, словно сон был для нее ответственной работой. Боже мой, что же будет с ней дальше? Сможет ли она, такая замкнутая и печальная, найти друзей, а потом и спутника жизни? Или ей, как теперь и ее матери, придется влачить горькое существование одинокой женщины? На глаза Филиппы навернулись непрошеные слезы.

Ребекка словно почувствовала присутствие матери и, разлепив веки, сонно улыбнулась.

– А с-сегодня м-мы ед-дем в «Б-бэлфор»… – Таковы были первые ее слова.

Теперь Филиппа знала точно: они едут. Хотя бы ради дочки она должна провести несколько часов в обществе Говарда Хольгерсона.

– В «Бэлфор» поедут только те, кто встанет, почистит зубы и позавтракает. А сони и лентяи останутся дома, – веселым голосом пригрозила она, хотя на душе ее кошки скребли.

Ребекка тут же вскочила и помчалась в ванную, видимо всерьез испугавшись слов матери. Затем, предоставив девочке самой расправляться с тарелкой кукурузных хлопьев, Филиппа направилась в свою комнату, чтобы выбрать подходящий костюм.

Дело оказалось непростым и долгим. Около получаса молодая женщина стояла перед зеркалом, примеряя разнообразные наряды. Наконец решение было принято: светлые хлопковые брюки и легкая голубая рубашка это как раз то, что надо, скромно, но со вкусом.

Она даже нанесла легкий макияж, чего обычно не делала.

Филиппа не переставала думать, какой окажется мать Говарда. Она знала, что миллионер родом из далекой и холодной Скандинавии, страны скальдов, суровых викингов и скалистых фьордов. Наверное, миссис Хольгерсон – строгая, чопорная дама, которая гордится традициями семьи и, несомненно, помнит всех предков до десятого колена. Так что дитя итальянца и англичанки вряд ли придется ей по вкусу. Особенно в качестве «знакомой» сына.

В любом случае, надо готовиться к худшему. А если на самом деле все обойдется, то это будет приятный сюрприз.

В последний раз, окинув свое отражение в зеркале критическим взглядом, молодая женщина вышла из комнаты. Она чувствовала себя готовой к любым испытаниям, но в глубине души надеялась, что их будет не очень много, а еще лучше, если вообще удастся обойтись без неприятностей.

Дорога от дома до виллы «Бэлфор» заняла около получаса. Предварительно изучив маршрут, Филиппа ни разу не сбилась с пути, хотя порой частенько плутала даже на знакомых улицах. Лишь в самом конце, уже на территории частного владения Хольгерсонов, возникли непредвиденные сложности. После очередной остановки, во время которой Филиппа сверялась с картой, машина напрочь отказалась двинуться дальше.

Молодая женщина вылезла из салона и обреченно открыла капот. Она плохо разбиралась в устройстве двигателя и вообще всякой техники, а потому всегда прибегала к услугам профессионалов. Но отсюда до ближайшей авторемонтной мастерской было больше двух часов ходьбы, а других машин на дороге не было, да и не предвиделось.

Ребекка уже начала беспокоиться. Вокруг не было видно никаких признаков цивилизации – только зеленые заросли, кажущиеся непроходимыми, стеной стояли по краям дороги. Вполне естественно было засомневаться, что кто-нибудь здесь живет.

Нет, так нельзя! – строго сказала себе Филиппа, собираясь показать двигателю, кто здесь главный. Она достала описание внутреннего устройства машины и принялась старательно его изучать.

– Позвольте лучше мне, – раздался за ее спиной низкий знакомый голос.

От неожиданности Филиппа вздрогнула и резко обернулась. Говард стоял всего в нескольких сантиметрах от нее и улыбался. Сегодня он был одет в черные джинсы и в рубашку такого же цвета.

– Как вы здесь оказались? – спросила она прежде, чем успела хорошенько подумать.

– Уж точно не материализовался из воздуха, – сухо заметил он, кривя губы в усмешке. – Просто решил вас встретить. Наверное, шестое чувство подсказало мне, что у вас могут возникнуть осложнения.

Филиппа не верила в передачу мыслей на расстоянии и прочие сверхъестественные явления, а потому лишь недоверчиво хмыкнула. Говард, впрочем, не обратил особого внимания на ее реакцию и тепло поздоровался с Ребеккой. Девочка восприняла его появления как залог продолжения поездки и сразу же оживилась.

Тем временем Говард взял из рук молодой женщины брошюру с описанием и быстро ее проглядел. Затем повернулся к открытому капоту и внимательно осмотрел двигатель. Ему, видимо, оказалось достаточно полученных сведений, и он попросил ящик с инструментами. Сама Филиппа никогда не копалась в машине, но набор водителя у нее всегда был с собой, и потому она с гордостью извлекла из багажника увесистую коробку.

От миллионера Хольгерсона трудно было ожидать сноровки, с которой он принялся за работу. Пару раз он просил что-нибудь подержать или посмотреть на показания датчиков, а все остальное время излагал гостьям историю дома, раньше принадлежавшего богатому плантатору, рассказывал о восстании рабов и о множестве других интересных событий. Ребекка слушала, открыв рот, и даже Филиппа с неослабевающим вниманием следила за повествованием, наслаждаясь самими звуками низкого, спокойного голоса рассказчика. Она стояла рядом с ним, не спуская глаз с его ловких и сильных рук, которые так уверенно обращались с многочисленными проводами и контактами. Почему-то ей представилось, как эти пальцы, сейчас покрытые маслом и пылью, гладят ее, доставляя неизъяснимое наслаждение.

– Ну, вот и все. – Говард выпрямился и вытер тыльной стороной ладони пот со лба. Волосы его растрепались, и сейчас он был похож на большого мальчишку. – До дому мы доедем, а там машиной займутся более компетентные люди.

– Если бы не вы, мы бы застряли тут часа на три. Спасибо, – сказала Филиппа.

– Не за что. Ведь все это время я был бы лишен вашего общества. Так что я, прежде всего, заботился о себе самом.

Филиппа опустила глаза. Она до сих пор не могла понять, можно ли верить этому человеку, действительно ли он говорит то, что думает.

Говард открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья, намереваясь вести машиной. А Филиппа была только рада избавиться от лишнего беспокойства. Минут за пятнадцать они добрались до особняка. Их водитель оказался мастером своего дела, и поездка доставила всем настоящее удовольствие.

Большой белый дом, окруженный роскошным садом, стоял на скалистом возвышении. Интересно, сколько земли пришлось привезти сюда, чтобы растениям рослось привольно? – машинально подумала Филиппа.

Стоило машине выехать из густых зарослей, как тут же в воздухе почувствовался слегка солоноватый запах моря. Говарду Хольгерсону принадлежал обширный участок земли, простиравшийся до самого побережья, с чудесным песчаным пляжем.

Они вылезли из машины и не спеша пошли по широкой мощеной дорожке прямиком к парадному входу. И тут Филиппу вновь стали одолевать сомнения. Ей стало как-то неуютно под пристальным взглядом десятков высоких окон, словно в упор смотрящих на нее.

Впрочем, сам особняк ей понравился. Несмотря на большие размеры, он отличался редкостной гармоничностью и строгостью пропорций и не казался вызывающе роскошным. Правда, неизвестно, что скрывается за его стенами…

Филиппу не покидала мысль о миссис Хольгерсон. Какой прием окажет им эта дама? Будет ли рада гостям?

– К-какой он ог-громный, – тихо и даже как-то испуганно пролепетала Ребекка, оглядывая трехэтажное здание. – Т-тут ж-живет очень м-много люд-дей?

– Не очень, – ответил Говард. – Так что тебе не будет тесно. – Он улыбнулся девочке через плечо, и та заметно повеселела.

Дом напоминал крепость, которую нужно брать штурмом. Словно проверяя вооружение, молодая женщина постаралась незаметно оглядеть себя – все ли в порядке. Но ее беспокойство не укрылось от внимательного взгляда Говарда.

– Что-то не так? – спросил он, а потом, словно догадавшись, добавил: – Не волнуйтесь. Вы сегодня прекрасно выглядите. И ты, Бекки, тоже. Так что мне просто повезло.

Он распахнул входную дверь, пропуская гостей вперед.

– Добро пожаловать. Думаю, мы присоединимся к маме и выпьем с ней кофе.

При упоминании миссис Хольгерсон Филиппа нервно сглотнула. У нее мелькнула шальная мысль убежать куда-нибудь, пока не поздно, и спрятаться, чтобы любым способом избежать знакомства с этой дамой.

– Расслабьтесь, – мягко произнес Говард, заметив, как напряглась молодая женщина. – Она должна вам понравиться.

Тебе-то легко говорить, раздраженно подумала Филиппа. Это твоя вилла, твоя территория, ты здесь полновластный хозяин. Тебе не придется краснеть за не к месту сказанное слово и выдерживать оценивающие взгляды.

Изнутри дом казался еще больше, чем снаружи. Высокие потолки и окна делали его очень светлым, множество зеркал создавали ощущение бесконечности пространства. Мебели было не очень много, и совершенно отсутствовали столики и полочки, заставленные фарфоровыми и бронзовыми безделушками. Стены украшали картины и гравюры, в которых, однако, нетрудно было признать работы известных мастеров.

Они прошли через холл, затем миновали еще пару комнат. Все интерьеры были выдержаны в светлых тонах и отличались простотой обстановки. Той простотой, о баснословной стоимости которой молодая женщина предпочитала не задумываться.

Говард открыл очередную дверь, пропуская спутниц в гостиную. Там на невысокой бежевой софе сидела Берта Хольгерсон. Перед ней стоял инкрустированный столик, а рядом еще несколько уютных диванчиков и кресел, так и манивших присесть. Впрочем, сейчас Филиппу куда больше беспокоила дама, которая поднялась, чтобы поприветствовать гостей.

На первый взгляд мать Говарда казалась моложе, чем можно было предположить. В ее внешности сквозила строгость, если не сказать суровость, хотя она всячески старалась быть приветливой. Волосы миссис Хольгерсон сохранили естественный цвет и светлыми локонами обрамляли лицо. Голубые пронзительные глаза смотрели на вошедших в упор, словно оценивая, стоит ли знакомиться ближе. Белые блузка и брюки усиливали сходство с холодной ледяной статуей.

Филиппа с трудом осознала, что перед ней стоит… бабушка Алфреда! Пожимая протянутую худощавую руку, она испытала очень странное чувство.

– Вы, должно быть, миссис Оуэн, – констатировала дама. – Или вас можно звать Филиппой? Говард мне много о вас рассказывал.

Неужели?

Молодая женщина с трудом произнесла что-то приличествующее случаю в ответ. Неужели Говард обсуждал ее с матерью? Боже, что же он говорил?

– А ты Ребекка, – продолжила Берта, наклоняясь к девочке. – Какая ты хорошенькая!

– 3-з-здравствуйт-те. – От волнения Ребекка всегда заикалась сильнее, чем обычно.

Миссис Хольгерсон сочувственно покачала головой.

– Ах ты бедняжка! Такая большая девочка, а говоришь…

Неизвестно, что бы еще добавила дама, если бы Говард не произнес предостерегающе:

– Мама!

В ответ Филиппа бросила на него мрачный взгляд. Она не любила, когда ее проблемы решали за нее, считая, что сама может справиться. Она положила руку на плечи смутившейся дочери и твердо сказала:

– Бекки просто очень волнуется в незнакомой обстановке. Обычно она говорит гораздо лучше. – Конечно, это было более чем преувеличение, но Филиппа не терпела приторно-жалостливых восклицаний. – У вас замечательный дом, миссис Хольгерсон, – добавила она, чтобы сменить тему.

– О, это не мой дом. Я живу в Норвегии. Разве сын не говорил вам? – Она вопросительно посмотрела на Говарда, а затем пожала плечами. – Я гостья здесь, как и вы.

Вот в этом Филиппа сильно сомневалась. Но, кажется, пожилая дама решила проявить гостеприимство, и следующая ее фраза была вполне радушной.

– Присаживайтесь, пожалуйста, располагайтесь поудобнее. Я позвоню насчет кофе, да? А что будет пить малышка?

Ребекка еще не совсем успокоилась: она всегда подолгу переживала, когда обращали внимание на ее недостаток. Поэтому за нее ответила мама:

– Сок. Я думаю, апельсиновый, да, Бекки?

Девочка кивнула, не решаясь произнести хоть слово, чтобы снова не привлекать внимания к своему заиканию.

Филиппа усадила дочку в кресло, а сама опустилась на соседний диван, сделав вид, что не заметила жеста хозяйки, приглашавшей ее занять место рядом с собой. Молодая женщина слегка откинулась на подушки, но не расслабилась. Напротив, собралась с силами, готовясь к допросу, который – в этом сомнений не было – не заставит себя долго ждать.

– Рада наконец-то с вами познакомиться, Филиппа, – начала пожилая дама, как только все расселись. – Жаль, что этого не произошло раньше.

Несмотря на теплоту в голосе хозяйки, Филиппа не сомневалась, что у той на уме нечто совсем другое. Не давая гостье ответить, Берта Хольгерсон продолжила:

– Говард говорил, что вы по-прежнему живете в пригороде Кингстона. С сестрой, да? Как и раньше, когда…

К счастью, в этот момент в дверях появилась горничная, которую Говард попросил принести кофе и апельсиновый сок. Затем он подошел к креслу Ребекки и присел на широкий подлокотник.

– Ну что? – спросил он, заглядывая ей в глаза. – Не терпится познакомиться с мангустой?

Девочка подняла голову, и личико ее озарилось воодушевлением. Она неистово закивала, и Филиппе подумалось, что малышка наверняка не забыла об обещании Говарда и ждет не дождется, когда тот его выполнит.

– П-прямо с-сейчас?

– Подожди немного, – мягко сказал он.

Миссис Хольгерсон была явно удивлена поведением сына. Интересно, подумала Филиппа, что же ей рассказывал про нас Алфред?

– Ваш муж погиб в автокатастрофе? – спросила хозяйка, улучив момент, когда Говард разговаривал с девочкой.

– Да, – ответила Филиппа, недоумевая, зачем той понадобилось упоминать об этом. – Три года назад.

– Три года, – задумчиво повторила собеседница. – И с того времени ваша дочь за… у нее наблюдается дефект речи?

– Да.

Филиппа бросила на дочку настороженный взгляд. Но, к счастью, Ребекка была увлечена беседой с Говардом.

– Какая жалость! Но ведь это не связано с физическими повреждениями? Быть может, это психологическая травма?

– С вашего разрешения, мне бы не хотелось об этом говорить, миссис Хольгерсон.

– Как скажете. – Пожилая дама, видимо, решила избавить гостью от нетактичных вопросов. – Не подумайте, что я всегда сую нос в чужие дела. Просто вы меня очень заинтересовали.

Да, эта женщина далеко не так проста, какой хочет казаться. У нее явно есть планы, в которые Филиппа с Ребеккой не вписываются.