"Дар исцеления" - читать интересную книгу автора (Айзекс Мэхелия)

13

Перед тем как сесть в огромную блестящую машину Говарда, Филиппа позвонила Дороти и предупредила, что будет дома поздно. Она дала последние инструкции ночному сменщику и, успокоенная, отправилась навстречу поджидающей ее судьбе. Несмотря на все переживания, на сердце было легко. Наверное, это потому, что широкоплечий темноволосый мужчина ожидал ее, сидя на заднем сиденье серебристо-серого «бьюика». Она глубоко вздохнула и открыла дверцу.

– Садись, – пригласил ее Говард, чуточку подвигаясь. – Домой, – сообщил он безмолвной спине сидящего впереди шофера.

Машина, все это время стоявшая с включенным двигателем, плавно тронулась с места, и сила инерции чуть вдавила пассажиров в мягкие кресла.

– Ты больше не сердишься на меня?

– За что? – удивилась Филиппа. Она уже все забыла и простила. – Как… как твои дела все-таки?

Говард на секунду задумался.

– А как я выгляжу? – вдруг спросил он.

Филиппа замялась, глядя на его побледневшее, осунувшееся лицо с темными тенями под глазами.

– Так плохо, да? – иронически хмыкнул Говард. – Не бойся, можешь смело сказать мне правду.

– Ты снова слишком много работаешь? – нерешительно предположила молодая женщина, до глубины души огорченная его усталым видом.

Говард выглядел так, словно побывал в тяжелом сражении. В некотором роде так оно и было, только Филиппа об этом не знала.

– Не то чтобы очень. Как тебе уже сообщил мой сын, я уезжал ненадолго – сопровождал мать. Она терпеть не может летать одна… – Говард неожиданно замолчал.

– И тебе Алфред что-то сказал про меня? – осторожно спросила Филиппа.

– Ты всегда выбираешь удивительно неподходящее время для определенных тем, – ответил Говард, глядя в окно. – Именно об Алфреде я и хотел с тобой поговорить, но не сейчас, а когда мы приедем. Это долгий разговор.

– Мы едем к тебе домой?

– Да. Ты что-то имеешь против?

– Нет, ничего.

Воцарилось молчание. Внезапно Филиппу осенило.

– Алфред сказал тебе, что мы виделись, не так ли? – выпалила она. – Поэтому ты и позвонил?

– Я хотел узнать о здоровье Бекки, – проворчал Говард. – Я же сказал тебе.

– Именно поэтому ты просидел весь день в трех шагах от мотеля, не решаясь войти? Чтобы узнать о здоровье моей дочери? – иронически осведомилась Филиппа.

– Это был предлог, ты же понимаешь. Конечно же, я обрадовался, услышав, что дела у нее пошли лучше, но в действительности я хотел увидеть тебя, Филиппа.

– Почему тогда не зашел? – жестко спросила молодая женщина, уставшая от загадок и отговорок. – Объясни мне, Говард. Я хочу знать, что тебе наплел Алфред!

Говард тяжело вздохнул… и промолчал. Филиппа, понуждаемая неизвестно откуда взявшейся храбростью, не желала, чтобы между ними осталась недосказанность.

– Он сказал тебе про меня что-то нехорошее. А ты поверил. Сознавайся!

– Хорошо, – сдался, наконец, Говард. – Да, я поверил ему поначалу. Но и ты поверила тогда, той ночью, когда мы были вместе, помнишь? Ты не пожелала выслушать меня, сбежала, отказывалась потом подходить к телефону…

Филиппа покраснела.

– Это совсем другое дело, – нерешительно произнесла она.

– Ничего не другое! Ты же не позволила мне объясниться, не дала рассказать, почему он оказался там.

– Потому что ты так все устроил!

– Опять-таки ничего подобного! Просто тебе не мешает кое-что узнать о моем драгоценном сыночке! Он, видишь ли, приторговывал наркотиками. То есть поначалу сам их употреблял. Узнав об этом, я отказался давать ему деньги. Тогда он спутался с наркоторговцами, и ему грозило тюремное заключение. Мне пришлось нанимать адвокатов, улаживать это дело. Я буквально вытащил этого мерзавца из тюрьмы, а он опять взялся за свое! Я надеялся, что происшедшее послужит ему хорошим уроком, но ничего подобного. Он только просил денег снова и снова.

– О Господи! – только и смогла вымолвить потрясенная Филиппа. Странности в поведении Алфреда Хольгерсона стали ей теперь понятны.

– Вот именно, – горько посетовал его отец. – Теперь тебе ясно, почему он притащился среди ночи на виллу: хотел денег. Сначала позвонил по телефону. Я отказал наотрез. Тогда он, наверное, решил, что будет вернее попросить лично или даже потребовать. Но я не намерен потакать ему, когда он губит собственную жизнь, ты понимаешь? Наверное, когда Алфред увидел нас вместе, он был потрясен. Но это не оправдывает того, что он сказал!

– Если бы я только знала!

– Вот почему я не хотел ничего рассказывать. Как бы ты на меня посмотрела! Кем бы ни был Алфред, это мой сын. Ты понимаешь?

– Вполне. – Филиппа с участием взглянула на расстроенного Говарда. – Но все-таки я должна знать, что он тебе сказал о моем звонке. Это очень важно.

– Да, Алфред передал мне, что ты звонила. Но он сказал, что ты звонила ему.

– С какой стати?

– А ты как думаешь? Чтобы вернуть «добрые старые времена»! Возобновить с ним роман, будто бы ничего и не было! Представляешь, как я взбесился?

– Не может быть!

– Надо сказать, что потом я поразмыслил и решил, что Алфред солгал. Такой поступок не в твоем стиле.

– Но сначала ты все-таки поверил!

– А что мне оставалось делать? Ты сбежала, и я решил, что это оттого, что Алфред застал нас вместе. Вдруг в тебе заговорили старые чувства или что-то в этом роде? Он же мой сын, понимаешь? Я подумал, что во мне есть какие-то его черточки, которые и привлекли тебя…

– Не смей так говорить! – воскликнула Филиппа и схватила Говарда за мощное запястье, словно боясь, что он выпрыгнет из машины на полном ходу. – Не смей так говорить, слышишь! – Она обняла изумленного мужчину за шею и принялась жадно целовать, приговаривая: – Твой сын… не стоит… и твоего… мизинца… – По ее щекам текли слезы облегчения. – И между ним… и тобой нет… ничего общего…

– Ты уверена? – пробормотал он, нежно касаясь губами ее уха, лаская завитки волос на шее Филиппы. – Проверь… Вот только приедем домой. Все-таки нас видит шофер, дорогая… А ты не превратишься снова в Снежную королеву? – вдруг спросил Говард.

– Ни за что!.. Ой, но там же Алфред…

– С какой стати? Алфред наверняка шляется где-то. Однако больше я его выходок терпеть не намерен!

– Но… ведь он сказал, что звонил из дому.

– Думаю, он снова тебе солгал. Этому самонадеянному негодяю есть за что ответить. Впрочем, наверное, я сам во многом виноват, ведь я отец. Но, видит Бог, я старался воспитывать его как мог…

– Ты не виноват, – утешила его Филиппа. – В конце концов, еще не все потеряно. Может быть, он исправится. Это наркотики во многом так на него подействовали.

– Сколько раз я объяснял ему, что от них добра не жди. Убеждал, просил, угрожал… Все без толку. Работать он не хочет, бездельничает дни напролет, вот и вышло так, как вышло. Иногда мне кажется, что лучше бы я не был богат. Но ведь в нашей семье всегда достигали благосостояния трудом, а не продажей отравы… – Говард помрачнел.

– Не казни себя. – Филиппа заглянула в его синие глаза, пытаясь утешить. – Все еще наладится. Никогда не поздно исправить ошибки… Однако мы уже приехали. – Она лукаво улыбнулась. – Не хочешь пригласить меня в дом?

Филиппа стояла в ванной, подставляя истомленное тело под упругие прохладные струи воды. Здесь не было зеркал, но она и так могла видеть на своей нежной коже следы жадных поцелуев Говарда. Он оказался поистине неутомим и изобретателен. Примирившиеся любовники предавались любви на огромной кровати, так памятной молодой женщине с прошлого раза, наслаждаясь друг другом после долгой разлуки.

Безотчетная улыбка скользнула по губам Филиппы. Для человека в его возрасте Говард был весьма пылок. Она утомилась первая. Только теперь она познала всю силу сжигающей его страсти.

Прикрыв глаза, она отдалась наслаждению, приносимому льющейся водой, оживляя в памяти мельчайшие подробности минувшего вечера.

Дверь ванной тихонько открылась, и вошел Говард в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер.

– Ты слишком долго, – промурлыкал он, жадно поглаживая ее мокрые плечи. – Я решил прийти тебе помочь.

– Ну, я не знаю, должна ли… – кокетливо ответила Филиппа, откидывая голову так, что мокрые длинные волосы хлестнули его по рукам.

– Просто обязаны, мэм, – произнес ненасытный любовник, продолжая ласкать ее тело, исследуя потайные впадинки и изящные изгибы, заставляя молодую женщину снова стонать от блаженства.

Она ощутила то влажное тепло внизу живота, что всегда предшествовало высшей точке наслаждения. Только с Говардом ей удавалось достичь его с такой легкостью. Уж и не припомнить, сколько раз за сегодняшний день… Впрочем, они так давно не были вместе.

Говард целовал и ласкал ее все более нетерпеливо. Это можно было ощутить по жару его страстных губ, успевающих буквально всюду.

– Филиппа, я больше не желаю ждать, – простонал он, приподнимая молодую женщину сильными руками и прислоняя к стене.

Она даже не успела ничего ответить, как Говард вошел в нее мягким, но настойчивым движением, превратив нарастающее внутри тепло во всепоглощающее пламя. Только с ним она забывала обо всем на свете!

– Вы не против, мэм? – шутливо осведомился он, внимательно глядя в полузакрытые, затуманившиеся от страсти глаза Филиппы.

Она пробормотала что-то невнятное в ответ, слишком сосредоточенная на своих ощущениях, чтобы отвлекаться. Восторг переполнял ее, переливаясь через край.

Изысканный контраст между прохладной и гладкой стеной ванной и горячей, шелковистой кожей Говарда; его сильные объятия, ритмичные движения… Ах, если бы это наслаждение могло длиться вечно!

Однако через несколько минут все закончилось – слишком нетерпеливы были оба. Филиппа крепче обняла возлюбленного за шею, тая в его руках, словно шоколад, попавший в горячую воду.

– Я люблю тебя, – прошептал он, целуя ее сомкнутые веки, щеки, запрокинутый подбородок, нежную шею. – Я люблю тебя…

– И я люблю тебя, Говард, – откликнулась Филиппа, думая только об одном: как бы никогда не расставаться с этим человеком, быть всегда рядом с ним.

Он бережно поднял ее на руки и, завернув в махровую простыню, отнес в спальню. Опустив драгоценную ношу на кровать, Говард долго стоял рядом, любуясь красотой Филиппы, плавными линиями ее тела, впитывая свет, льющийся из влюбленных темных глаз: Он был совершенно счастлив, понимая, что нашел, наконец, ту, что будет с ним долгие годы.

– Ты выйдешь за меня замуж?

– А почему я должна это сделать? – улыбнулась Филиппа, приподнимаясь на локте.

– Ты имеешь что-то против?

– Ничего.

– Так ты согласна?

– Да.