"Переписка 1826-1837" - читать интересную книгу автора (Пушкин Александр Сергеевич)

ПЕРЕПИСКА 1831

Милостивый государь Николай Алексеевич,

Искренно благодарю Вас за присылку Телеграфа, приятное для меня доказательство, что наше литературное разногласие не [изме[нило]] совсем расстроило наши прежние сношения. Жалею, что еще не могу доставить Вам Б.[ориса] Годунова, который уже вышел, но мною не получен.

С истинным почтением честь имею быть милостивый государь Ваш покорнейший слуга Александр Пушкин.

1. Генв. 1831.

Милостивый государь Александр Сергеевич.

Верьте, верьте, что глубокое почтение мое к Вам никогда не изменялось и не изменится. В самой литтературной неприязни, Ваше имя, вы, всегда были для меня предметом искреннего уважения, потому что Вы у нас один и единственный. Сердечно поздравляю Вас с Новым годом, и желаю Вам всего хорошего.

С совершенною преданностию, есмь и буду Ваш, милостивого государя покорнейший слуга Николай Полевой.

1 янв. 831 г.

Москва.

Милости просим, приезжай, да прошу привезти с собою Полиньяковское шампанское. Пришли Бориса. — Вот стихи, которые прошу прочесть и отдать Максимовичу. Пришлю ему и прозы малую-толику. Узнай, будет ли у него в альманахе что Полевого? Если нет, то дам ему статейку на него. —

С новым годом не поздравляю:

Который Киреевский в Москве? Наш ли? Привези его с собою, если он.

До свидания. Воля твоя, Мартиньяк и я правы, а ты и Камера депутатов не правы.

1-го янв. 1831.

Адрес: Александру Сергеевичу Пушкину.

Voici, mon ami, celui de mes ouvrages [475] que j'aime le mieux. Vous le lirez, puisqu'il est de moi — et vous m'en direz votre avis. En attendant, je vous embrasse et vous souhaite une bonne ann#233;e.

2 Janvier. [476]

2 янв. [477] 1831.

Стихи твои прелесть — не хочется мне отдать их в альманах; лучше отошлем их Дельвигу. [478] Обозы, поросята и бригадир удивительно забавны. Яковлев издает к масленицы альманах Блин. Жаль, если первый блин его будет комом. Не отдашь ли ты ему обозы, а девичий сон Максимовичу? Яковлев тем еще хорош, что отменно храбр и готов намазать свой блин жиром Булгарина и икрою Полевого — пошли ему свои сатирические статьи, коли есть. Знаешь ли ты, какие подарки получил я на новый год? Билет на Телеграф, да билет на Телескоп — от издателей в знак искреннего почтения. Каково? И в Пчеле предлагают мне мир, упрекая нас (тебя да меня) в неукротимой вражде и службе вечной Немезиде. Всё это прекрасно; одного жаль — в Борисе моем выпущены народные сцены, да матерщина французская и отечественная; а впрочем странно читать многое напечатанное. [479] Сев.[ерные] Цв.[еты] что-то бледны. Каков шут Дельвиг, в круглый год ничего сам не написавший и издавший свой альманах в поте лиц наших? На днях у тебя буду, с удовольствием привезу и шампанское — радуюсь, что бутылка за мною. С П.[олиньяком] я помирился. Его вторичное заточение в Венсене, меридиан, начертанный на полу его темницы, чтение Вальтер Скотта, всё это романически трогательно — а всё-таки палата права. Речьми адвокатов я не доволен — все они робки. Один Ламене в состоянии был бы [480] aborder bravement la question [481]. О Польше нет ни слуху, ни духу. Я видел письмо Чичерина к отцу, где сказано il y a lieu d'esp#233;rer que tout finira sans guerre [482]. Здесь некто бился об заклад, бутылку V. С. Р. [483] противу тыс.[ячи] руб., что Варшаву возьмут без выстрела. Денис здесь. Он написал красноречивый #201;loge [484] Раевского. Мы советуем написать ему Жизнь его. Киреевский наш здесь. Вечор видел его. Лиза голинькая пишет мне отчаянное, политическое письмо. Кажется последние происшедствия произвели на П.[етер]Б[ургск]ое общество сильное действие. Если б я был холост, то съездил бы туда. Новый год встретил я с цыганами и с Танюшей, настоящей Татьяной-пьяной. Она пела песню в таборе сложенную, на голос приехали сани:

Зн[аешь ли] [485] ты эту песню? Addio [486], поклон всем твоим, до свидания.

Адрес: Кн. Петру Андреевичу Вяземскому.

Вот Вам Борис. Доставьте, сделайте милость, один экз.[емпляр] Нікодіму Надоумке, приславшему мне билет на Телескоп. Мы живем во дни переворотов — или переоборотов (как лучше?). Мне пишут из П.[етер]Б.[урга], что Годунов имел успех. Вот еще для меня диковинка. Выдавайте ж Марфу.

Сей час отняли у меня экз.[емпляр] Надеждина; завтра пришлю другой. [487]

Адрес: Мих. Петр. Погодину.

С душевною благодарностию принимаю ваш драгоценный подарок, милостивый государь Александр Сергеевич, и между тем нетерпеливо буду ждать минуты, в которую могу повторить вам лично мою благодарность, и пожелать вам возможного благополучия на всю жизнь вашу. Обнимает вас преданный вам

Дмитриев старый.

Января 3-го

1831.

Адрес: Его высокоблагородию, милостивому государю Александру Сергеевичу Пушкину.

Что с тобою, душа моя? как побранил ты меня в сентябре за мою хандру, с тех пор нет мне о тебе ни слуха, ни духа. Деньги (2000) я получил. Прелестное изд.[ание] Бориса видел. Послание твое к Гнедко прочел, ответ его не прочел — знаю, что ты жив — а писем от тебя всё нет. Уж не запретил ли тебе ген.[ерал]-губ.[ернатор] иметь со мною переписку? чего доброго! Уж не сердишься ли? Кажется не за что. Отвечай же мне, а не то буду беспокоиться.

Теперь поговорим о деле. Видел я, душа моя, Цветы: странная вещь, непонятная вещь! Дельвиг ни единой строчки в них не поместил. Он поступил с нами как помещик со своими крестьянами. Мы трудимся — а он сидит на судне да нас побранивает. Не хорошо и не благоразумно. Он открывает нам глаза и мы видим, что мы в дураках. Странная вещь, непонятная вещь! — Бедный Глинка работает как батрак, а проку всё нет. Кажется мне, он с горя рехнулся. Кого вздумал просить к [488] себе в кумовья! вообрази, в какое положение приведет он и священника и дьячка, и куму и бабку, да и самого кума — которого заставят же отрекаться от дьявола, плевать, дуть, сочетаться и прочие творить [489] проделки. Нащокин уверяет, что всех избаловал покойник царь, который у всех крестил ребят. Я до сих пор от дерзости [490] Глинкиной опомниться не могу. Странная вещь, непонятная вещь!

Пишут мне, что Борис мой имеет большой успех: Странная вещь, непонятная вещь! по крайней мере я того никак не ожидал. Что тому причиною? Чтение Вальт.[ер]Скотта? голос знатоков, коих избранных так мало? крик друзей моих? мнение двора? — Как бы то ни было — я успеха трагедии моей у вас не понимаю. В Москве то ли дело? здесь жалеют о том, что я совсем, совсем упал; что моя трагедия подражание Кромвелю Виктора Гюго; что стихи без рифм не стихи; что Самозванец не [мог] должен был [491] так неосторожно открыть тайну свою Марине, что это с его стороны очень ветрено и не благоразумно — и тому подобные глубокие критич.[еские] [492] замечания. Жду переводов и суда немцев, а о французах [493] не забочусь. Они будут искать в Борисе политических применений к Варшавскому бунту, и скажут мне как наши: „Помилуйте-с!..“ Любопытно будет видеть отзыв наших Шлегелей, из коих один Катенин знает свое дело. Прочие попугаи или сороки Инзовские, которые картавят одну им натверженную [-]. Прости, мой ангел. Поклон тебе, поклон — и всем Вам. К стати: поэма Барат[ынского] чудо. Addio [494]

7 янв.

Милостивый государь. Александр Сергеевич!

Его величество государь император поручить мне изволил уведомить Вас, что сочинение Ваше: Борис Годунов, изволил читать с особым удовольствием.

Вменяя себе в приятную обязанность уведомить Вас о сем лестном отзыве августейшего монарха, имею честь быть с истинным почтением и преданностию,

Ваш, милостивый государь, покорнейшей слуга А. Бенкендорф.

№ 140. 9. Генваря 1831. Его высокоб.[лагородию] А. С. Пушкину.

Постараюсь взять отпуск и приехать на имянины к тебе. Но не обещаюсь. Брат вероятно будет. Толстой к тебе собирается. Вчера видел я кн. Юсупова и исполнил твое препоручение, допросил его 143 о Ф.[он] Визине, и вот чего добился: Он очень знал Ф.[он] Визина, который несколько времени жил с ним в одном доме. C'#233;tait un autre Beaumarchais pour la conversation [495]… Он [помнит] знает пропасть его bon-mots [496], да не припомнит. А покаместь рассказал мне следующее: Майков, трагик, встретя Ф.[он] Визина, спросил у него, заикаясь по своему обыкновению: Видел ли ты мою Агриопу? — видел — что ж ты скажешь об этой трагедии? — Скажу: Агриопа, [-]. Остро и неожидано! Не правда ли? Помести это в биографии, а я скажу тебе спасибо. Что до Телескопа (другая Агриопа), то у меня его покаместь нету — да напиши к Салаеву, чтоб он тебе всю эту дрянь послал. Твою статью о Пушкине пошлю к Дельвигу — что ты чужих прикармливаешь? свои голодны. Максимовичу однако ж отдал обозы, скрепя сердце. Кланяюсь княгине и благодарю за любезный зов. О Польше не слыхать. В Англии говорят бунт. Чернь сожгла дом Веллингтона. В Париже тихо. В Москве также.

Адрес: Кн. Петру Андр. Вяземскому.

ришли мне, мой милый, экз.[емпляров] 20 Бориса, для московских прощалыг, не то разорюсь, покупая его у Ширяева.

Душа моя, вот тебе план жизни моей: я женюсь в сем месяце, пол-года проживу в Москве, летом приеду к Вам. Я не люблю московской жизни. Здесь живи, не как хочешь — как тетки хотят. Теща моя та же тетка. То ли дело в П.[етер]Б.[урге]! заживу себе мещанином припеваючи, независимо и не думая о том, что скажет Марья Алексевна. [497] Что Газета наша? надобно нам об ней подумать. Под конец она была очень вяла; иначе и быть нельзя: в ней отражается русская литература. В ней говорили под конец об одном Булгарине; так и быть должно: в России пишет один Булгарин. Вот текст для славной филипике. Кабы я не был ленив, да не был жених, да не был очень добр, да умел бы читать и писать, то я бы каждую неделю писал бы обозрение литературное — да лих терпения нет, злости нет, времени нет, охоты нет. Впроччем посмотрим.

Деньги, деньги: вот главное, пришли мне денег. И я скажу тебе спасибо. Да что же ты не пишешь ко мне, бессовестный?

13 янв.

Адрес: М. г. Петру Александровичу Плетневу, в С. Петербурге, в Екатерининском Институте.

Хорошо, дай Пушкина Дельвигу, а скажи Максимовичу, что пришлю к нему несколько выдержек из записной книжки. Я уже писал ему, что у тебя есть малая-толика прозы моей для него. Отолгись ты, как умеешь. Постарайся приехать завтра. Что ты выдаешь себя за такого нежного любовника и верноподданного жениха? — Хорош Юсупов, только у него и осталось в голове, что [-]. — Что это за новое дополнение к цензуре, что все статьи в [498] журналах должны быть за подписью автора, или переводчика? Не смешно ли видеть русское самодержавие, (или д) которое возится с нашею литтературочкою. [499] Уж и та ее пугает. Как не чувствовать им, что есть цензура, есть и всё. Уж и это не штука ли Булгарина против Литтературной Газеты, чтобы заставить нас демаскироваться? Иначе растолковать не умею. Булгарину с братьею огласки бояться нечего, а между тем надеются они, что нам иногда стыдно будет без маски пройти между ими. — Что-нибудь, а придумать надобно, чтобы вырвать литтературу нашу из рук Булгарина и Полевого. — Что за разбор Дельвига твоему Борису? Начинает последним монологом его. Нужно будет нам с тобою и Баратынским написать инструкцию Дельвигу, если он хочет, чтобы мы участвовали в его газете. Смешное дело, что он не подписывается ни на один иностранный журнал и кормится сказками Бульи и Петерб.[ургскою] Польскою Газетою. При том нужно обязать его, чтобы по крайней мере через № была его статья дельная и проч. и проч. А без того нет возможности помогать ему. Прости, приезжай-ка завтра. — Телескоп я имею.

14-го.

Не забудь привезти, или прислать шампанское.

И письмо твое, любезный Пушкин, и твое милое воспоминание, всё оживило закатившуюся мою молодость — и обратило меня к временам протекшим, в кои так сладко текла наша жизнь и утекала. Если она не обильна была блеском и пышностию, то разными происшествиями может украсить несколько страниц нашего романа! —

Ты переменяешь свое положение! — поздравляю тебя! — Не вхожу в расчеты, заставляющие тебя откинуть беспечную холостую жизнь; желаю тебе только счастия — и с переменою жизни неизменных чувств к своим друзьям. Судьба может еще соединить нас — и, может быть, весьма скоро, тогда я потребую от тебя прежнего расположения и искренности — и за чашей, в края коей вольется полная бутылка, мы учиним взаимную исповедь во всех наших действиях и помышлениях. —

Ты, спрашивая меня о Кишеневе, вероятно забыл, что уже третий год я нахожусь в Валахии; но если ты никем не извещен о всем, что произошло в Бессарабии, то я могу тебе дать краткий отчет: —

M-me Стамо и Еврейка овдовели — и наконец свободны от мужей. — Дела отца Пулхерии, порученные мне лордом Мидасом, я успел поправить в его пользу, — и она теперь могла бы обворожить Горчакова более, нежели в те времена, когда он ей жертвовал жизнию — откинув страх быть твоим соперником. Инзов поселился в Болграде настоящим Бюфоном и Бонетом, разводит сады, кормит птиц, делает добро — и без него всё управление идет своим порядком или беспорядком. — Худобашев в отставке и живет в Кишеневе для украшения города. Липранди, с грехом пополам прослужа Турецкую кампанию, проев и пропив кучу денег в обоих Княжествах, наконец, женился в Букаресте — и по чувствам (как уверяет). По вызову начальства, он должен был отправиться в Тульчин, оставя жену в одном маленьком городке ожидать его возвращения — и, как кажется, ей можно прочесть стих Детуша:

С весной мы ожидаем окончания нашего управления в Княжествах, — и потому направление мое будет прямо к вам, друзья мои; приготовьте мне теплинькую комнатку и ваканцию в Аглинском клобе. Но прежде нежели сбудется мое желание, я прошу тебя, старый друг, пришли мне Годунова, Онегина и еще кое-что питательное для души моей. Я прежде имел от тебя подобные сюрпризы, а теперь они еще будут иметь двойную цену, потому что я почти начинаю забывать по-русски. — Ты можешь всё, мной требуемое, передать Киселеву, который, зная мою к тебе привязанность и жадность к твоим произведениям, поспешит ко мне отправить. — Прости.

Алексеев. 14-е генваря Букарест.

Ночью. Половина 1-го часа. Середа. 14 января, 1831. С.п. бург.

Я не могу откладывать, хотя бы не хотел об этом писать к тебе. По себе чувствую, что должен перенести ты. Пока еще были со мною добрые друзья мои и его друзья, нам всем как-то было легче чувствовать всю тяжесть положения своего. Теперь я остался один. Расскажу тебе всё, как это случилось. Знаешь ли ты, что я говорю о нашем добром Дельвиге, который уже не наш? Еще в нынешнее воскресенье он говорил мне, что теперь он по крайней мере совсем спокоен. Начало его болезни случилось во вторник, за неделю, т. е. 6-го числа. Но эта болезнь, простуда, очень казалась обыкновенною. 9-го числа он говорил со мною обо всем, нисколько не подозревая себя опасным. В воскресенье показались на нем пятна. Его успокоили, уверив, что это лихорадочная сыпь, и потому-то он принял меня так весело, сказав, что теперь он спокоен. Понедельник и вторник, т. е. 12 и 13 он был в беспамятстве горячки. В середу в 7-ом часу вечера Петр Степанович, приехав ко мне, сказал, что он, по признанию докторов, в опасности. За ним вскоре приехал Гнедич с Лобановым, которые заезжали туда и слышали, что он близок к разрушению. В 9-ом часу я отправил туда человека, который возвратился с ужасною вестию, что ровно в 8-мь часов его не стало. И так в три дни явная болезнь его уничтожила. Милый мой, что ж такое жизнь?

17 января 1831 г. Остафьево.

Сделай милость, прочитай и перечитай с бдительным и строжайшим вниманием посылаемое тебе и укажи мне на все сомнительные места. Мне хочется, по крайней мере в предисловии, не поддать боков критике. Покажи после и Баратынскому, да возврати поскорее, отослав ко мне в дом Демиду. Нужно отослать в Петерб.[ург] к Плетневу, которому я уже писал о начатии печатания Адольфа. Посаженая мать спрашивает, когда прикажешь ей сесть и просит тебя дать ей за неделю знать о дне свадьбы.

До свидания. Покажи же Годунова.

17-го.

Надобно ли в замечании задрать киселем в [-] Адольфа Полевого, или пропустить его без внимания, comme une chose non avenue? [501]

Милостивый государь Александр Христофорович

С чувством глубочайшей благодарности удостоился я получить благосклонный отзыв государя императора о моей исторической драме. Писаный в минувшее царствование, Борис Годунов обязан своим появлением не только частному покровительству, которым удостоил меня государь, но и свободе, смело дарованной монархом писателям русским в такое время и в таких обстоятельствах, когда всякое другое правительство старалось бы стеснить и оковать книгопечатание.

Позвольте мне благодарить усердно и Ваше высокопревосходительство, как голос высочайшего благоволения и как человека, принимавшего всегда во мне столь снисходительное участие.

С глубочайшим почтением и совершенной преданностию, есмь милостивый государь Вашего высокопревосходительства покорнейший слуга. Александр Пушкин.

18 января 1831 Москва.

Вчера получили мы горестное известие из П.[етер]Б.[урга] — Дельвиг умер гнилою горячкою. Сегодня еду к Салтыкову, он вероятно уже всё знает. Оставь Адольфа у меня — на днях перешлю тебе нужные замечания.

Адрес: Кн. Вяземскому.

Что скажу тебе, мой милый? Ужасное известие получил я в воскресение. На другой день оно подтвердилось. Вчера ездил я к Салтыкову объявить ему всё — и не имел духу. Вечером получил твое письмо. Грустно, тоска. Вот первая смерть мною оплаканная. Карамзин под конец был мне чужд, я глубоко сожалел о нем как русский, но никто на свете не был мне ближе Дельвига. Изо всех связей детства он один оставался на виду — около него собиралась наша бедная кучка. Без него мы точно осиротели. Считай по пальцам: сколько нас? ты, я, Баратынский, вот и всё.

Вчера провел я день с Нащокиным, который сильно поражен его смертию — говорили о нем, называя его покойник Дельвиг, и этот эпитет был столь же странен, как и страшен. Нечего делать! согласимся. Покойник Дельвиг. Быть так.

Баратынский болен с огорчения. Меня не так-то легко с ног свалить. Будь здаров — и постараемся быть живы.

21 янв.

Адрес: Петру Александровичу Плетневу в С. Петербург в Екатерининском Институте.

Vous avez bien raison, Madame, de me reprocher le s#233;jour de Moscou. Il est impossible de n'y pas s'abrutir. Vous connaissez l'#233;pigramme contre la soci#233;t#233; d'un ennuyeux:

C'est l'#233;pigraphe de mon existence. Vos lettres sont le seul rayon qui me vienne de l'Europe.

Vous souvenez-vous du bon temps o#249; les gazettes #233;taient ennuyeuses? nous nous en plaignions. Certes, si nous ne sommes pas contents aujourd'hui, c'est que nous sommes difficiles.

La question de la Pologne est facile #224; d#233;cider. Rien ne peut la sauver qu'un miracle et il n'est point de miracle. Son salut est dans le d#233;sespoir, una salus nullam sperare salutem, ce qui est un nonsens. Ce n'est qu'une exaltation convulsive et g#233;n#233;rale qui puisse offrir aux polonais une chance quelconque. Les jeunes gens ont donc raison, mais les mod#233;r#233;s l'emporteront et nous aurons le gouvernement de Varsovie, ce qui devait #234;tre fait depuis 33 ans. De tous les polonais il n'y a que Mick#233;vicz qui m'int#233;resse. Il #233;tait #224; Rome au comencement de la r#233;volte, je crains qu'il ne soit venu #224; Varsovie, assister aux derni#232;res crises de sa patrie.

Je suis m#233;content de nos articles officiels. Il y r#232;gne un ton d'ironie qui messied #224; la puissance. Ce qu'il y a de bon, c.['est] #224; d.[ire] la franchise, vient de l'Empereur; ce qu'il y a de mauvais, c.['est] #224; d.[ire] la jactance et l'attitude pugilaire, vient de son secr#233;taire. Il n'est pas besoin d'exalter les Russes contre la Pologne. Notre opinion est toute prononc#233;e depuis 18 ans.

Les Fran#231;ais ont presque fini de m'int#233;resser. La r#233;volution devrait #234;tre finie et chaque jour on en jette de nouvelles semences. Leur roi, avec son parapluie sous le bras, est par trop bourgeois. Ils veulent la r#233;publique et ils l'auront — mais que dira l'Europe et [502] o#249; trouveront-ils Napol#233;on?

La mort de Delvig me donne le spleen. Ind#233;pendamment de son beau talent, c'#233;tait une t#234;te fortement organis#233;e et une #226;me de la trempe non commune. C'#233;tait le meilleur d'entre nous. [Mes] Nos rangs commencent #224; s'#233;claircir.

Je vous salue bien tristement, Madame.

21 Janvier. [503]

Сей час получил 2,000 р. — мой благодетель. Satis est, domine, satis est [504]. На сей год денег мне более не нужно. Отдай Софии Михайловне остальные 4,000 — и я тебя более беспокоить не буду.

Бедный Дельвиг! помянем его Северными Цветами — но мне жаль, если это будет ущерб Сомову — он был искренно к нему привязан — и смерть нашего друга едва ли не ему всего тяжеле: чувства души слабеют и меняются, [как] нужды жизненные не дремлют.

Баратынский собирается написать жизнь Дельвига. Мы все поможем ему нашими воспоминаниями. Не правда ли? Я знал его в Лицее — был свидетелем первого, незамеченного развития его поэтической души — и таланта, которому еще не отдали мы должной справедливости. С ним читал я Державина и Жуковского — с ним толковал обо всем, что душу волнует, что сердце томит. Я хорошо знаю, одним словом, его первую молодость; но ты и Баратынский знаете лучше его раннюю зрелость [и]. Вы были свидетелями возмужалости его души. Напишем же втроем жизнь нашего друга, жизнь богатую не романическими приключениями, но прекрасными чувствами, светлым чистым разумом и надеждами. Отвечай мне на это.

Вижу по письму твоему, что Туманский в П.[етер]Б.[урге] — обними его за меня. Полюби его, если ты еще его не любишь. В нем много прекрасного, не смотря на некоторые мелочи характера малороссийского. [505]

Что за мысль пришла Гнедичу посылать свои [506] стихи в Сев.[ерную] Пчелу? — Радуюсь, что Греч отказался — как можно чертить анфологическое [507] надгробие в нужнике? И что есть общего между поэтом Дельвигом и [-] чистом полицейским Фаддеем?

Милый мой, еще просьба: съезди к St Florent [508] (т. е. к его преемнику) и расплатись с ним за меня. Я, помнится, должен ему около 1,000 руб. Извини меня перед ним — я было совсем о нем забыл.

Что вдова?

31 янв.

Адрес: Его высокоблагородию м. г. Петру Александровичу Плетневу в С. Петербурге в Екатерининском институте.

Il est bien heureux pour vous. Madame, d'avoir une #226;me capable de tout comprendre et de s'int#233;resser #224; tout. L'#233;motion que vous montrez en parlant de la mort d'un po#232;te au milieu des convulsions de l'Europe, est une grande preuve de cette universalit#233; de sentiment. Si la veuve de mon ami #233;tait dans un #233;tat de d#233;tresse, croyez, Madame, que ce n'est qu'#224; vous que j'aurais eu recours. Mais Delvig laisse deux fr#232;res dont il #233;tait le seul soutien: ne pourrait-on pas les faire entrer au corps des pages?….

Nous sommes dans l'attente de ce que le sort va d#233;cider. La derni#232;re proclamation de l'Empereur est admirable. Il para#238;t que l'Europe nous regardera faire. Un grand principe vient de surgir du sein des r#233;volutions de 1830: le principe de la Non-intervention qui remplacera celui de la l#233;gitimit#233;, viol#233; d'un bout de l'Europe #224; l'autre. Tel n'#233;tait pas le syst#232;me de Canning.

Voil#224; donc Mr de Mortemar #224; P#233;tersbourg et un homme aimable et historique de plus dans votre soci#233;t#233;. Qu'il me tarde de m'y retrouver et que je suis so#251;l de Moscou et de sa nullit#233; tartare!

Vous me parlez du succ#232;s de Борис Годунов; en v#233;rit#233; je ne puis y croire. Le succ#232;s n'entrait en rien dans mes calculs — lorsque je l'#233;crivis. C'#233;tait en 1825 — et il a fallu la mort d'Alexandre, la faveur inesp#233;r#233;e de l'Empereur actuel, sa g#233;n#233;rosit#233; et sa mani#232;re de voir si large et si lib#233;rale — pour que ma trag#233;die p#251;t #234;tre publi#233;e. D'ailleurs ce qu'il y a de bon est si peu fait pour frapper le respectable public (c'est #224; dire, la canaille qui nous juge) et il est si facile de [la] me critiquer raisonnablement, que je croyais ne faire plaisir qu'aux sots, qui auraient eu de l'esprit #224; mes d#233;pens. Mais il n'y a qu'heur [509] et malheur dans ce bas monde et delenda est Varsovia.[510]

Адрес: E.[e] п.[превосходительству] [511] милостивой государыне Елизавете Михайловне Хитровой В С. Петербург в доме Австрийского посланника.

Посылаю тебе, милый друг, любимое мое сочинение. Ты некогда баловал первые мои опыты — будь благосклонен и к произведениям более зрелым. Что ты делаешь в своем уединении? Нынешней осенью был я недалеко от тебя. Мне брюхом хотелось с тобою увидиться и поболтать о старине — карантины мне помешали. Таким образом бог ведает, когда и где судьба [512] сведет нас опять. Мы не так-то легки на подъем. Ты без ноги, а я женат.

— Женат — или почти. Всё, что бы ты мог сказать мне в пользу холостой жизни и противу женитьбы, всё уже мною передумано. Я хладнокровно взвесил выгоды и невыгоды состояния, мною избираемого. Молодость моя прошла шумно и бесплодно. До сих пор я жил иначе как обыкновенно живут. Счастья мне не было. Il n'est de bonheur que dans les voies communes [513]. Мне за 30 лет. В тридцать лет люди обыкновенно женятся — я поступаю как люди, и вероятно не буду в том раскаиваться. К тому же я женюсь без упоения, без ребяческого очарования. Будущность является мне не в розах, но в строгой наготе своей. Горести не удивят меня: они входят в мои домашние рассчеты. Всякая радость будет мне неожиданностию.

У меня сегодня spleen [514] — прерываю письмо мое, чтоб тебе не передать моей тоски; тебе и своей довольно. Пиши мне на Арбат в дом Хитровой. На днях получил я чрез Вяз[емского] твое письмо, писанное в 1824. Благодарю, но не отвечаю.

10 февр.

Милостивый государь, Александр Сергеевич.

По распоряжению господина министра внутренних дел графа Арсения Андреевича Закревского предположено повсеместно завести губернские публичные библиотеки, и, по приглашению его сиятельства, многие уже из господ писателей и журналистов согласились доставить в оные по экземпляру своих сочинений и периодических изданий.

Озабочиваясь исполнением столь общеполезного предположения начальства и с тем вместе будучи уверен в вашем благосклонном ко мне, милостивый государь, расположении, я решился покорнейше просить вас украсить Смоленскую Публичную Библиотеку подарком ваших сочинений, что без сомнения почту за особенно оказанное мне одолжение.

С истинным почтением и совершенною преданностию имею честь быть милостивый государь Ваш покорнейший слуга Николай Хмельницкий.

№ 1629-й. "11" февраля 1831. Г. Смоленск Его высокоб[лагород]ию А. С. Пушкину.

Старик Дмитриев свидетельствует свое искреннее почтение Александру Сергеевичу, и не имев удовольствия застать его дома, отходит в приятной надежде увидеться с ним завтре. Не лучше ли пожаловать к нему откушать в два часа с половиную. В таком случае Дмитриев просит сегодня почтить его уведомлением.

Четверг.

Через несколько дней я женюсь: и представляю тебе хозяйственный отчет: заложил я моих 200 душ, взял 38,000 [515] — и вот им распределение: 11,000 тёще, которая непременно хотела, чтоб дочь ее была с приданым — пиши пропало. 10,000 Нащокину, для выручки его из плохих обстоятельств: деньги верные. Остается 17,000 на обзаведение и житие годичное. В июне буду у Вас и начну жить en bourgeois [516], а здесь с тетками справиться невозможно — требования глупые и смешные — а делать нечего. Теперь понимаешь ли, что значит приданое и отчего я сердился? Взять жену без состояния — я в состоянии — но входить [за] в долги для ее тряпок — я не в состоянии. Но я упрям и должен был настоять по крайней мере на свадьбе. Делать нечего: придется печатать мои повести. Перешлю тебе на второй неделе, а к святой и тиснем.

Что баронесса? я писал Хитровой о братьях Дельвига. Спроси у нее, каковы ее дела, и отец мой заплатил ли долг Дельвигу? Не продаст ли она мне мой портрет? Мне пишут, что ее здоровье плохо, а она пишет Михайлу Алекс.[андровичу], что она здорова. Кто прав? Что же ты мне не отвечал про жизнь Дельвига? Бар[атынский] не на шутку думает об этом. Твоя статья о нем прекрасна. Чем более читаю ее, тем более она мне нравится. Но надобно подробностей — изложения его мнений — анекдотов, разбора его стихов etc. —

Адрес: Петру Александровичу Плетневу в С.-Петербурге в Екатерининском Институте.

22 февраля, 1831. С.п. бург.

Поздравляю тебя, милый друг, с окончанием кочевой жизни. Ты перешел в наше состояние истинно гражданское. Полно в пустыне жизни бродить без цели. Всё, что на земле суждено человеку прекрасного, оно уже для тебя утвердилось. Передай искреннее поздравление мое и Наталье Николаевне: цалую ручку ее.

Написать историю и характеристику поэзии Дельвига — дело столь же прекрасное, сколько и полезное. Если бы Ба[ратынский] не вызвался на это, я бы тебя стал просить о том же, или даже сам на то посягнул бы. Теперь займусь составлением материалов и перешлю их сперва к тебе в цензуру, а ты передай ему с своими зачерками и вставками. Уговорил я баронессу продать тебе портрет твой. Высылать его в Москву не за чем. Оставлю до приезда твоего у себя. Деньги за него (тысячу рублей) отдам остальные от десяти тысяч Годунова, из которых четыре переслано тебе, а пять отдано долгу Дельвигу.

Здоровье баронессы ни хорошо, ни худо. В делах ее денежных вышла очень худая притча. Бог знает, кто и когда успел утянуть из их портфели ломбардных билетов на 54 тысячи. Сколько ни старались открыть, даже следов не видно. Это тем непонятнее, что все другие бумаги найдены по смерти Дельвига в чрезвычайном порядке, с удивительною отчетливостию: а пропавшие билеты находились между этими же бумагами.

Ты упоминал об издании Север.[ных] Цветов. Это непременно сделать надобно с посвящением Дельвигу. Сомова можно будет вознаградить из выручки такою же суммою, какая приходилась на его долю и прежде. Я даже полагаю, что для пользы же Сомова надобно будет поступить так и с Литературной Газетой. Он ей не придаст живости, без чего она решительно умрет. Не взяться ли тебе с Вяземским за нее? Будь в каждом ее номере хоть пять строчек то острых, то умных, то живых, и тем она уж поднимется над братиею своею. Вам двоим ничего это не будет стоить, а на будущее время она может сделаться верною арендою, при которой Сомов останется на обыкновенном жалованье. Надобно познакомить тебя с молодым писателем, который обещает что-то очень хорошее. Ты, может быть, заметил в Сев.[ерных] Цветах отрывок из исторического романа, с подписью 0000, также в Литературной Газете Мысли о преподавании географии, статью: Женщина и главу из малороссийской повести: Учитель. Их писал Гоголь-Яновский. Он воспитывался в Нежинском Лицее Безбородки. Сперва он пошел-было по гражданской службе, но страсть к педагогике привела его под мои знамена: он перешел также в учители. Жуковский от него в восторге. Я нетерпеливо желаю подвести его к тебе под благословение. Он любит науки только для них самих, и как художник готов для них подвергать себя всем лишениям. Это меня трогает и восхищает. Я познакомился короче с Деларю. Его привязанность к памяти Дельвига представляет также что-то священное. Это уже одно связывает меня с ним, не говоря о прекрасном его таланте. Всё это я пересказываю тебе для того, чтобы ты передумал хорошенько о литературной своей деятельности в будущем и с божиею помощию принялся бы за что-нибудь хорошенькое, где бы открылось поле для деятельности и других людей с чистою душою и благородным стремлением к нравственному совершенству.

Когда я собирался писать Некрологию Дельвига [517] (помещенную в Газете), сердце мое было сжато. Всё, что употребили враги его для очищения своих гнусностей, так меня тягчило и мучило, что я решился перед публикою говорить языком человека постороннего в этом деле, страшась, чтобы мерзавцы не воспользовались для достижения своей цели самою святынею дружества. Они, как я предчувствовал, готовы были даже и то обратить в укоризну покойнику, что никто об нем ни слова не сказал языком беспристрастным. Вот почему я говорил без всякого энтузиазма, не вводя ни одного обстоятельства, которое бы выказывало меня как его домашнего человека: я ограничился только тем, что должно было дойти до сведения всякого литератора, хотя бы он и не видывал Дельвига. Думаю, что меня весьма не многие поняли; больше осуждали. Ты совершенно утешил меня, особенно тем, что начал смотреть с хорошей стороны на пьесу после нескольких раз ее чтения. Мне только этого и хотелось.

Надеюсь, что Белизар доставил тебе известие о полученных им от меня деньгах [518] за все книги, взятые тобою в разные эпохи из его магазина, а также и переслал тебе остававшиеся у него томы латинских классиков. На уплату этого долга я употребил деньги из твоих доходов Смирдинских (что за всё старое пойдут на четыре года).

Милостивый государь дедушка Афанасий Николаевич,

Спешу известить Вас о счастии моем и препоручить себя Вашему отеческому благорасположению, как мужа бесценной внуки Вашей, Натальи Николаевны. Долг наш и желание были бы ехать к Вам в деревню, но мы опасаемся Вас обеспокоить и не знаем, в пору ли будет наше посещение. Дмитрий Николаевич сказывал мне, что вы всё еще тревожетесь на счет приданого; моя усильная просьба состоит в том, чтоб вы не расстроивали для нас уже расстроенного имения; мы же в состоянии ждать. Что косается до памятника, то будучи в Москве, я никак не могу взяться за продажу оного и предостовляю всё это дело на Ваше благорасположение.

С глубочайшим почтением и искренно сыновней преданностию имею счастие быть, милостивый государь дедушка,

Вашим покорнейшим слугой и внуком Александр Пушкин.

Москва. 24 февр. 1831

[Н. Н. Пушкина:]

Любезный дедушка!

Имею счастие известить вас наконец о свадьбе моей и препоручаю мужа моего вашему милостивому расположению. С моей же стороны [519] чувства преданности, любви [520] и почтения никогда не изменятся. Сердечно надеюсь, что вы попрежнему останетесь моим вернъейшим благодетелем. При сем целую ручки ваши и [521] честь имею пребыть на всегда покорная внучка

Наталья Пушкина.

Мой милый, я очень беспокоюсь о тебе. Говорят, в П.[етер]Б.[урге] грип; боюсь за твою дочку. На всякой случай жду от тебя письма.

Я женат — и счастлив; одно желание мое, чтоб ничего в жизни моей не изменилось — лучшего не дождусь. Это состояние для меня так ново, что кажется я переродился. Посылаю Вам визитную карточку — жены дома нет, и потому не сама она рекомендуется Ст.[епаниде] Ал.[ександровне].

Прости, мой друг. Что баронесса? память Дельвига есть единственная тень моего светлого существования. Обнимаю тебя и Жуковского. Из газет узнал я новое назначение Гнедича. Оно делает честь государю, которого искренно люблю, и за которого всегда радуюсь, когда поступает он умно и по царски. Addio [522].

24 fevr. [523]

Будьте же все здоровы.

Адрес: Е. в. Петру Александровичу Плетневу. В С.Петербург, в Екатерининском институте.

Дон Жуана должен я отложить, почтеннейший Александр Сергеевич, до завтра:

Проклятые музы ни на минуту не дают мне покоя и чтоб отомстить им хоть несколько, я решился в четверостишиях своих женских рифм не употреблять никогда, в чем Вы сегодня получаете ясное доказательство. —

Завтра в восемь часов вечера жена моя и я, нижайший, ожидаем Вашего посещения с нетерпением, равняющимся искренней преданности моей к Вам

Покорный раб Владимир к.[нязь] Голицын.

25-го среда.

Адрес: A Monsieur Monsieur Alexandre de Pouschkine etc. etc. etc.

Le P.[rince] Wladimir Galitzine. [524]

Le 3 Mars 1831. St. P#233;tersbourg.

Bien avant la r#233;ception de votre lettre, mon cher Monsieur Pouchkin, j'avais d#233;j#224; charg#233; Wiasemsky de vous f#233;liciter sur votre bonheur et d'#234;tre l'interpr#232;te de tous les v#339;ux que je formais pour qu'il soit durable et parfait autant qu'il est donn#233; sur cette terre de l'#234;tre. Je suis bien reconnaissante de ce que vous avez pens#233; #224; moi dans les premiers moments de votre bonheur, c'est une vraie preuve d'amiti#233;. Je vous r#233;it#232;re ici mes v#339;ux, qui sont plut#244;t des esp#233;rances, pour que votre vie devienne douce et calme autant qu'elle a #233;t#233; orageuse et sombre jusqu'ici, que la compagne douce et belle que vous vous #234;tes choisi soit votre ange tut#233;laire, que votre c#339;ur, toujours si bon, s'#233;pure aupr#232;s de votre jeune #233;pouse, enfin que la mis#233;ricorde Divine vous prot#232;ge et vous b#233;nisse. Je suis impatiente d'#234;tre t#233;moin de vos douces et vertueuses joies. Vous ne douterez [525] pas de la sinc#233;rit#233; de ces v#339;ux comme vous ne doutez pas de l'amiti#233; qui les a inspir#233;s #224; celle qui pour la vie est votre d#233;vou#233;e C. Karamzin.

Je vous charge d'#234;tre mon interpr#232;te aupr#232;s de Madame Pouchkine, de lui [dire] exprimer ma reconnaissance pour ses lignes aimables et de lui dire que j'accepte avec sensibilit#233; sa jeune amiti#233;, en l'assurant que malgr#233; mes dehors froids et s#233;v#232;res elle trouvera toujours en moi un c#339;ur tout pr#234;t #224; l'aimer, surtout si elle assure le bonheur de son mari.

Mes filles, comme vous pensez bien, sont impatientes de faire la connaissance de la belle Natalie. [526]

Адрес: Его высокоблагородию милостивому государю Александру Сергеевичу Пушкину. в Москве.

Милостивый государь Николай Иванович.

Спешу ответствовать на предложение Вашего превосходительства, столь лестное для моего самолюбия: я бы за честь себе поставил препроводить сочинения мои в Смоленскую Библиотеку, но в следствии условий, заключенных мною с петербургскими книгопродавцами, у меня не осталось ни единого экземпляра, а дороговизна книг не позволяет мне и думать о покупке.

С глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть, милостивый государь Вашего превосходительства покорнейшим слугою. Александр Пушкин.

6 марта 1831 Москва.

[На обороте листа:]

Дав официальный ответ на официальное письмо Ваше, позвольте поблагодарить Вас за ваше воспоминание и попросить у вас прощения, не за себя, а за моих книгопродавцев, не высылающих Вам, вопреки моему наказу, ежегодной моей дани. Она будет Вам доставлена непременно, Вам, любимому моему поэту; но не ссорьте меня с Смоленским губернатором, которого впрочем я уважаю столь же, сколько Вас люблю.

Весь Ваш.

Le tumulte et les embarras de ce mois qu'on ne saurait chez nous nommer le mois de miel, m'ont emp#234;ch#233; jusqu'#224; pr#233;sent de vous #233;crire. Mes lettres pour vous n'auraient d#251; #234;tre pleines que d'excuses et de remerciements, mais vous #234;tes trop au dessus des uns et des autres pour que je me les permette. Mon fr#232;re va donc vous devoir toute sa carri#232;re #224; venir; il est parti p#233;n#233;tr#233; de reconnaissance. J'attends #224; tout moment la d#233;cision de B.[enkendorf] pour la lui faire parvenir.

J'esp#232;re, Madame, #234;tre #224; vos pieds dans un ou deux mois tout au plus. Je m'en fais une v#233;ritable f#234;te. Moscou est la ville du N#233;ant. Il est #233;crit sur sa barri#232;re: laissez toute intelligence, o vous qui entrez. Les nouvelles politiques nous parviennent tard ou d#233;figur#233;es. Depuis pr#232;s de 2 semaines nous ne savons rien relativement #224; la Pologne — et l'angoisse de l'impatience n'est nulle part! Encore si nous #233;tions bien dissip#233;s, bien fous, bien frivoles — mais point du tout. Nous sommes gueux, nous sommes tristes et nous calculons b#234;tement le d#233;croissement de nos revenus.

Vous me parlez de Mr de la Menais, je sais bien que c'est Bossuet-Journaliste. Mais sa feuille ne parvient pas jusqu'#224; nous. Il a beau proph#233;tiser; je ne sais si Paris est sa Ninive, mais c'est nous qui sommes les citrouilles.

Скорятин vient de me dire qu'il vous avait vue avant son d#233;part, que vous avez eu la bont#233; de vous ressouvenir de moi, que vous vouliez m#234;me m'envoyer des livres. Il faut donc absolument vous remercier, duss#233;-je vous impatienter.

Veuillez agr#233;er mes respectueux hommages et les faire parvenir #224; Mesdames les Comtesses vos filles.

26 mars.

Mon adresse: дом Хитровой на Арбате. [527]

Адрес: Ее превосходительству милостивой государыне Елисавете Михайловне Хитровой В С. Петербурге у Симеоновского моста в доме Межуевой.

Что это значит, душа моя? ты совершенно замолк. Вот уже месяц как от тебя ни строчки не вижу. Уж не воспоследовало ли вновь тебе от ген.[ерал]-губерн.[атора] милостивое запрещение со мною переписываться? чего доброго? не болен ли ты? всё ли у тебя благополучно? или просто ленишься да понапрасно друзей своих пугаешь. Покаместь вот тебе подробное донесение обо мне, о домашних моих обстоятельствах и о намерениях. В Москве остаться я никак не намерен, причины тому тебе известны — и каждый день новые прибывают. После святой отправляюсь в П.[етер]Б.[ург]. Знаешь ли что? мне мочи нет хотелось бы к Вам недоехать, а остановиться в Царск.[ом] селе. Мысль благословенная! Лето и осень таким образом провел бы я в уединении вдохновительном, вблизи столицы, в кругу милых воспоминаний, и тому подобных удобностей. А дома#769; вероятно ныне там недороги: гусаров нет, двора нет — квартер пустых много. С тобою, душа моя, виделся бы я всякую неделю, с Жук.[овским] также — П.[етер]Б.[ург] под боком — жизнь дешевая, экипажа не нужно. Чего, кажется, лучше? Подумай об этом на досуге, да и перешли мне свое решение. Книги Белизара я получил и благодарен. Прикажи ему переслать мне еще Crabbe,Wodsworth,[528] Southey и Schakspear [529] [530] в дом Хитровой на Арбате. (Дом сей нанял я в память моей Элизы; скажи это Южной ласточке, смугло румяной красоте нашей). Сомову скажи, чтоб он прислал мне, если может, Лит.[ературную] Газету за прошедший год [да и] (за нынешний не нужно; сам за ним приеду) да и С.[еверные] Цветы, последний памятник нашего Дельвига. Об альманахе переговорим. Я не прочь издать с тобою последние С.[еверные] Цветы. Но я затеваю и другое, о котором также переговорим. Мне сказывали, что Жук.[овский] очень доволен Марфой посадницей, если так, то пусть же выхлопочет он у Бенкендорфа или у кого ему будет угодно, позволение напечатать всю драмму, произведение чрезвычайно замечательное, не смотря на неровенство общего достоинства и слабости стихосложения. Погодин очень, очень дельный и честный молодой человек, истинный немец по чистой любви своей к науке, трудолюбию и умеренности. Его надобно поддержать, также и Шевырева, которого куда бы не худо посадить на опустевшую кафедру Мерзлякова, доброго пьяницы, но ужасного невежды. Это было бы победа над университетом, т. е. над предрассудками и вандализмом.

О своих меркантильных обстоятельствах скажу тебе, что благодаря отца моего, который дал мне способ получить 38,000 р., я женился, и обзавелся кой как хозяйством, не входя в частные долги. На мою тещу и деда жены моей надеиться плохо, частию от того, что их дела расстроены, частию и от того, что на слова [всякого] надеиться не должно. По крайней мере, с своей [531] стороны, я поступил честно и более нежели бескорыстно. Не хвалюсь и не жалуюсь — ибо женка моя прелесть не по одной наружности, и не считаю пожертвованием того, что должен был я сделать. Итак до свидания, мой милый.

26 марта.

Отсылаю тебе твои книги с благодарностию. Что? не поздравить ли тебя с наследником или наследницею?

А. П.

Адрес: Сергею Дмитриевичу Киселеву.

Всё было решено. Ждали только ответа от гр. Паскевича, как Б.[енкендорф] получил о тебе из Москвы un rapport d#233;favorable. [532] Нравоучительных примечаний делать я не намерен; но кабы ты не был болтун и не напивался бы с французскими актерами у Яра, вероятно ты мог бы уж быть на Висле. В Чугуеве тебе мешкать не возможно. Немедленно поезжай в свой полк и жди там решения своей участи. Дай бог, чтоб эта шутка не стоила тебе вечного пребывания в Грузии.

6 апреля.

Адрес: Г.[осподину] Льву Сергеевичу Пушкину В Чугуев (в Харьк. Губ.). Оставить до востребования.

Милостивый государь Александр Сергеевич.

Письмо ваше, в коем Вы просите о переводе в действующую армию брата Вашего, поручика Нижнегородского драгунского полка, я имел счастие докладывать государю императору, и его величество, приняв благосклонно просьбу Вашу, высочайше повелеть мне соизволил спросить графа Паскевича-Эриванского, может ли таковой перевод брата Вашего последовать. Приятным долгом поставляя Вас, милостивый государь, о сем уведомить, пребываю с совершенным почтением и преданностью,

Ваш, милостивый государь, покорнейшей слуга А. Бенкендорф.

7. Апреля 1831 г. Его высокобл.[агородию] А. С. Пушкину.

9 апреля 1831 года. П. Завод.

Милостивый государь Александр Сергеевич! Сейчас получа письмо ваше, спешу вам на то моим ответом. Как я сказал, что нижегородское имение отдаю трем моим внукам, Катерине, Александре и Наталье, так и ныне подтверждаю тоже. — Паче ваш поверенный может иметь способ совершить сию крепость — с большим моим удовольствием соглашаюсь на то, прося вас покорнейше дать случай мне (чем скорей, тем лучше) видеться с ним и устроить сие дело к окончанию. — Проезд его ко мне и возвращение есть мое дело, следовательно, сие и озабочивать его не должно. —

Что ж вы пишите на счет Саши, — я Александра Юрьевича Поливанова очень знаю, (хотя не быв в коротком с ним знакомстве), но по частому с ним свиданью и почти по соседству. — Много об нем наслышан: разумею его весьма хорошим молодым человеком и заслуженным большого внимания от всего общества целой нашей губернии, и буде этого хочет сама Саша и мать ее на то согласна, я против сего никакого препятствия не могу сделать; а как вам известно, что я в силах сделать, то паче он на то согласен, с богом! и я готов. — Будьте уверены, что по желанию вашему от меня сие до поры и время никому объявлено не будет и даже и к матери ее о том не напишу, а буду ждать ее ко мне извещения о том. — Сверх же того, аще обстоятельства мои поправятся и дела примут лучший оборот, не откажусь сделать всем им трем прибавку и пособие. — Прося вас продолжения добрых ваших о мне мыслей и родственной любви, с почтением моим пребыть честь имею ваш, милостивый государь, покорный слуга Афанасий Гончаров.

P. S. Отъезд ваш в Петербург может опять надолго не решенным оставить обстоятельства, мною вышеписанные. Прошу вас покорнейше известить меня, когда думаете оттуда возвратиться и могу ли я иметь удовольствие в мае или июне личное иметь с вами свиданье, чего буду ожидать от вас из Москвы, прежде выезда вашего. —

Воля твоя, ты несносен: ни строчки от тебя не дождешься. Умер ты, что ли? Если [533] тебя уже нет на свете, то, тень возлюбленная, кланяйся от меня Державину и обними моего Дельвига. Если же ты жив, ради бога, отвечай на мои письма. Приезжать ли мне к Вам, остановиться ли в Царском селе, или мимо скакать в Петербург или Ревель? Москва мне слишком надоела. Ты скажешь, что и П.[етер]Б.[ург] малым чем лучше: но я как Артур Потоцкий, которому предлагали рыбу удить: j'aime mieux m'ennuyer autrement [534]. Мне кажется, что если все мы будем в кучке, то литература не может не согреться и чего-нибудь да не произвести: альманаха, журнала, [535] чего доброго? и газеты! Вяземский везет к Вам Жизнь Ф.[он]Визина, книгу едва ли не самую замечательную с тех пор как пишут у нас книги (всё-таки исключая Карамзина). Петр Иваныч приплыл и в Москву, где кажется приняли его довольно сухо. Что за дьявольщина? не уж то мы вразумили публику? или сама догадалась, голубушка? А кажется Булгарин так для нее создан, а она для него, что им вместе жить, вместе и умирать. На Выжигина II-го я еще не посягал, а как, сказывают, обо мне в нем нет ни слова, то и не посягну. Разумею, не стану читать, а ругать всё-таки буду. Сомов написал мне длинное письмо, на которое еще не отвечал. Скажи ему, что Делорма я сам ему привезу, потому и не посылаю. Что баронесса? — О тебе говорила мне Жихарева; анекдот о билетцах — прелесть!

11 апр. Христос воскрес!

Адрес: М. г. Петру Александровичу Плетневу, в С. Петербург в Екатерининском институте.

Посылаю Вам развратительную книгу (Physiologie du mariage) [536], автора коей я желал бы видеть повешенным за [-]. Вы также найдете здесь три книги, врученные мне моим племянником; весьма бы обязанным я счел себя, если б Вы меня ссудили прочими томами лорда Байрона, который в первых двух немного сух; — поправку сего недостатка я ожидаю в описании плавания его по стезям Леандра.

Жена благодарит Вас за воспоминание, она еще не опомнится от удара, нас постигшего, и вероятно не скоро придет в прежнюю тарелку. — Мы перешли с верху вниз, что#768; друзьям, нас навещающим, сокращает путешествие несколькими ступеньками: — неужели Вас сие не заманит когда-нибудь от нечего делать? — Проклятая муза моя совершенно истощилась после куплетов, мне внушенных смертью моего Митиньки, и которые я себе предоставляю подвергнуть Вашему снисходительному разбору. —

Прощайте, почтеннейший Александр Сергеевич; кланяюсь Вам от души.

Преданный навсегда

Влад. Г. 12-го апреля 1831.

Ты прав, любимец муз — должно быть акуратным, хотя это и немецкая добродетель; нехудо быть и умеренным, хотя Чацкий и смеется над этими двумя талантами. И так вот тебе понктуальные ответы на твои запросы. Деларю слишком гладко, слишком правильно, слишком чопорно пишет для молодого лицеиста. В нем не вижу я ни капли творчества, а [537] много искуства. Это второй том Подолинского. Впроччем может быть он и разовьется. О Гоголе, не скажу тебе ничего, потому что доселе [ничего] его не читал за недосугом. Отлагаю чтение до Царского села, где ради бога найми мне фатерку — нас будет: мы двое, 3 или 4 [538] человека да 3 бабы. Фатерка чем дешевле, тем разумеется лучше — но ведь 200 рублей лишних нас не разорят. Садика нам не будет нужно, ибо под боком будет у нас садище. А нужна кухня, да сарай, вот и всё. Ради бога, скорее же! и тотчас давай нам и знать, что всё-де готово, и милости просим приезжать. А мы тебе как снег на голову.

Обними Жуковского за участие, в котором я никогда не сомневался [но которому радуюсь как нечаянности]. Не пишу ему, потому что не привык с ним переписываться. С нетерпением ожидаю новых его баллад. И так былое с ним сбывается опять. Слава богу! Но ты не пишешь, что такое его баллады, переводы или сочинения. Дмитриев, думая критиковать Жуковского, дал ему прездравый совет. Жук[овский], говорил он, в своей деревне заставляет старух себе ноги гладить и расказывать сказки и [из это[го]] потом перекладывает их в стихи. Предания русские ничуть не уступают в фантастической поэзии [539] преданиям ирландским и германским. Если [вдохновенье] всё еще его несет вдохновением, то присоветуй ему читать Четь-Минею, особенно легенды о киевских чудотворцах; прелесть простоты и вымысла!

Перечитываю письмо и вижу, что я неокуратно отвечал тебе на вопросы: 1) где 2) на сколько времени, и 3) во сколько комнат нужна мне квартира? Ответы. [540]

1) На какой бы то ни было улице Царско-сельской.

2) До января, и потому квартера должна быть теплая.

3) Был бы особый кабинет — а прочее мне всё равно.

За сим обнимаю тебя, благодаря заранее.

Адрес: М. г. Петру Александровичу Плетневу, в С. Петербург в Екатерининском институте.

Милостивый государь дедушка Афанасий Николаевич,

Приношу Вам искреннюю мою благодарность за прием моего поверенного и за письмо, драгоценный знак Вашего ко мне благорасположения. Будьте уверены в беспрекословном согласии моем на всё что будет удобнее для Вас. Мне не льзя было принять доверенности одной, ибо чрез то долги и недоимки могли увеличиться, и имение могло быть наконец совершенно потеряно. Если Вам угодно вместо 300 обещанных душ дать покаместь Наталье Николаевне доверенность на получение доходов с оных и заемное письмо, с условием, что при жизни Вашей оставалось оное заемное письмо недействительным — (Дай бог чтоб оно и долее оставалось таковым!). В таком случае вексель должен быть дан от крепостных дел, на столько сот тысяч рублей, сколько вы желаете дать душ крестьянских, для того, чтобы при конкурсе кредиторов 164 действительно достались бы 300 душ, а не в десятеро менее. Таковые векселя с таковым же условием [541] Вы безо всякого опасения могли бы дать и прочим Вашим внукам, а доверенность на управление, в случае только их замужества.

Надеюсь, что Вы не будете гневаться на меня за мою откровенность. Во всяком случае ожидаю разрешения Вашего и имею счастие с чувством глубочайшего почтения и преданности остаться

милостивый государь дедушка Вашим покорнейшим слугою [542] и внуком. Александр Пушкин.

25 апреля.

Voici, Madame, le странник que vous m'avez demand#233;. Il y a du vrai talent dans ce bavardage un peu mani#233;r#233;. Ce qu'il y a de plus singulier, c'est que l'auteur a d#233;j#224; 35 ans et que c'est son premier ouvrage. Le roman de Zagoskine n'a pas encore paru. Il a #233;t#233; oblig#233; d'en refondre quelques chapitres o#249; il #233;tait question des Polonais de 1812. Les Polonais de 1831 sont bien plus embarrassants, et leur roman n'est pas #224; sa fin. On d#233;bite ici la nouvelle d'une bataille qui a d#251; avoir lieu le 20 avr.[il]. Ce doit #234;tre faux, du moins quant #224; la date.

Mon voyage est retard#233; de quelques jours #224; cause d'affaires qui ne me regardent pas. J'esp#232;re en #234;tre quitte vers la fin du mois.

Mon fr#232;re est un #233;tourdi et un paresseux. Vous #234;tes bien bonne, bien aimable de vous int#233;resser #224; lui. Je lui ai d#233;j#224; #233;crit une lettre d'Oncle, o#249; je lui lave la t#234;te sans trop savoir pourquoi. A l'heure qu'il est, il doit #234;tre en G#233;orgie. Je ne sais si je dois lui envoyer votre lettre; j'aimerais mieux la garder.

Sans adieu, Madame, comme sans formule.

8 mai. [543]

Завтра за обедом будет у меня Астраханская стерлядь, которая приглашает племянника его в свои объятия.

Середа.

Адрес: А. С. Пушкину.

Voici, cher Pouschkin, une lettre pour mon fr#232;re et deux caisses avec des vitraux peints. Vous les remettrez l'une et l'autre et la troisi#232;me #224; mon fr#232;re. —

Trompeur que vous #234;tes! Seriez-vous capable de partir de Moscou sans dire adieu #224; vos meilleurs amis? —

Tout #224; vous

M. Orloff.[545]

Адрес: Александру Сергеевичу Пушкину от M. Ф. Орлова.

[М. И. Калашников:]

Милостивый государь Александр Сергеевич.

При сем уведомляю вашу милость что еще поступило ко взыскании к 12063 рублям еще купчихи Анне Ворожейкиной в 50 тысяч рублей асигнациями окроме процентов писано обязательство на имя князя Вяземского, которое передано ей; второе московского купца Козмы Ефремова Соколова в 3542 руб. асигнациями. Первый писан 1824 года декабря 17 дня, второе 1829 года июля 16 дня. Присланы маия 4-го дня. При сем доношу вашей милости что вашей части крестьяне мне в два раза на поклон принесли 89 рублей то как изволите их поместить в вашу ползу или мне пожалуите я не хочу от вас утаивать так как верный раб ваш — вы изволиле получать оброку с крестьян 890 руб. в часть: и как теперь начало с Петровского оброка то не прикажете ль чтобы в место 890 руб. собирать 1000 руб. по моему расмотрению это крестьяне могут платить без доимочно. — А впротчем, как вам угодна. На что буду ожидать вашего разрешения; при вотчине вашей состоит всё благополучно. Засим честь имею пребыть с истинным моим к вам почитанием и преданностию

ваш милостивого государя покорный слуга и раб. Михайло Калашников.

Маия 17 дня 1831 года Село Болдино!

[О. М. Калашникова:]

Милостивый государь. Александр Сергеевич.

Осмеливаюсь вас утруждать и просить моею нижайшею прозбою. Так как вы всегда обещались свою делать нам милость всему нашему семейству, то и прошу вас милостивый государь не оставить зделать милость брату Василью попросить матушку. Я в надежде на вас что вы — всё можите зделать и упросить матушку свою за что все прольем пред вышним теплые молитвы; — я о себе вас утруждаю естли милость ваша, засвидетельствовать ее вашей милости неболшова стоит, а для меня очень великого состовляит, вы можите упросить матушку; нашу всю семью к себе и тогда зделаите свою великую милость за что вас и бог наградит как в здешней жизни, равно и в будущей. Не оставте милостивый государь явите милость свою вашим нижайшим рабам вашей милости известно что ваша матушка не очень брата любит, то вы можите всё зделать не оставте батюшка вашу нижайшую рабу всегда вас почитающею и преданнейшею к вам!

Ольгу Калашникову.

[М. И. Калашников:]

Зделайти милость ее засвидетельствовать мне сказали в надворном суде неболшее будет истоить не оставти батюшка.

Приехали мы благополучно, мой милый Павел Воинович, в Демутов трактир и на днях отправляемся в Царское село, где мой домик еще не меблирован (мой будущий адрес: в дом Китаевой). Паливанов сей час был у меня; кажется, очень влюблен. Завтра отправляется к Вам. Дела мои в лучшем порядке, нежели я думал. На днях отправляю тебе 2,000 ру. для [546] Горчакова. Не знаю, получил ли ты тысячу от Вяземского. С ним перепишусь. Что ты делаешь, душка? что твоя хозяйка? что Марья Ивановна? спровадил ли ты ее? и что твои хлопоты касательно моего дома и твоего долга. До сих пор я не получал еще черновой доверенности, а сам сочинить ее не съумею. Перешли поскорее.

Жена тебе очень кланяется.

Адрес: П. В. Нащокину.

Voici vos livres, Madame, je vous supplie de m'envoyer le second volume de rouge et noir. J'en suis enchant#233;. Plock et Plick est mis#233;rable. C'est un tas [547] de contresens, d'absurdit#233;s qui n'ont pas m#234;me le m#233;rite de l'originalit#233;. Notre Dame est-elle d#233;j#224; lisible? Au revoir, Madame.

A. Pouchkine.

Адрес: Madame Hitrof. [548]

Ты не можешь себе представить какое худое влияние произвел твой отъезд от сюда на меня, — я совершенно оробел, — расстройство нерв я более чувствую чем когда-нибудь, всего боюсь — ни за что ни про што — не нахожу средств уединиться — одному же скучно. Чувствую в себе какого-то, в роде вампира, [549] не кого ждать не к кому идти, — одним словом — очень худо, — читаю — в пот бросает, музыкой я не доволен, — что со мной будет — право не знаю — не стану говорить о привязанности моей к тебе — что же косается до привычке видеть и заниматся тобою, она без меры [550] [и неутешительна]. Всё это ты и знал и предпологать мог, оно не нужно было, но само как-то написалось; извини, дом твой осталься в большом беспорядке в нравственном смысле — М.[арья] И.[вановна] была на меня в неудовольствии, жаловалась на меня куда следует — и долженствовало бы быть процессу — но я задавил его, силою красной ассигнации, всё кончилось, уложены твои вещи и завтре будут отправлены; деньги я еще от Вяземского не получил — некогда было быть у него, все тебе велели кланятся, об отъезде твоем ничего еще не успел слышать, — сделай милость ошибок не поправляй — их много — и меня это будет конфузит. Натальи Николаевне — мое почтение. Не забуть портрет — мне здается, боюсь вымолвит что я тебя иначе не увижу, но может это враки. Посылаю тебе доверенность, соверши ее в Гражданской палате — и не выране ласкутка из пакета на котором написано как тебе подписать — присылай ее скорея. — Жить ты будешь счасливо я в этом [я] уверен — следственно говорить и желать тебе мне нечего, не забуть меня, поминай меня, да не лихом — я с своей стороны тебе был друг искренный, по душе, или по чему другому, всё равно. Сидя в карете я плакал — и этому давнишнему удовольствию я тебе обязан. Письма мои сделай милость рви, ибо им можно будет современем смеятся, этому более, ибо оно совершенно писано слогом нежной московской кузины, но этому виноват ты, не позволив мне писать начерно. Прощай Александр Сергеевич, — прошу тебя сказать своим слогом Натальи Николаевне [чтобы она не портила [?] всего того, что может ей доставить] [551] сколь много я ей желаю всякого счастия и удовольствия.

П. Нащокин.

Напиши мне — разбираешь ли руку мою.

Je pars #224; l'instant pour Sarsko-S#233;lo avec le regret bien vrai de ne pas passer la soir#233;e chez vous. Quant #224; l'amour-propre de Sullivan, il deviendra ce qu'il pourra. Vous qui avez tant d'esprit, dites-lui quelque chose qui puisse l'apaiser. Bonjour, Madame, et surtout au revoir.

[H. H. Пушкина:]

Je suis au d#233;sespoir. Madame, de ne pouvoir profiter de votre aimable invitation, mon mari m'enl#232;ve #224; Tsarskoie-село. Recevez l'expression de mes regrets et de ma parfaite consid#233;ration.

Адрес: Madame Madame Hitrof. [552]

Вот уже неделя, как я в Ц.[арском] С.[еле], а письмо твое получил только третьего дня. Оно было застраховано, и я возился с полицией и почтой. Доверенность пришлю тебе немедленно. Очень благодарю тебя за дружеские хлопоты с М.[арьей] Ив.[ановной] и поздравляю с прекращением домашней войны. День ото дня ожидаю своего обоза и письма твоего. Я бы переслал Горчакову тотчас мой долг с благодарностию, но принужден был в эти две недели истратить 2,000 рублей и потому приостановился. Теперь кажется всё уладил и стану жить по тихоньку без тещи, без экипажа, следственно без больших расходов и без сплетен. Как ты ладишь с влюбленным Паливановым? Едет ли он в Калугу вослед своей возлюбленной? У меня встретился он с теткой жены, К. И. Загряжской, и я рекомендовал его как будущего племянника. Только я боюсь, чтоб дедушка его не надул — смотри за ним. Что твои домашние обстоятельства? не отыскался ли жених на известную особу? Из [С. Ц.] Царск.[ого] С.[ела] приехал бы я на эту свадьбу, отпраздновать твое освобождение, законный брак О.[льги] А.[ндреевны], и увез бы тебя в П.[етер]Б.[ург]. То-то бы зажили! Опять бы завелись и арапы, и карлики, и сотерн и пр. — Прощай, пиши, и не слишком скучай по мне. Кто-то говаривал: Если я теряю друга, то иду в клуб и беру себе другого. Мы с женой тебя всякой день поминаем. Она тебе кланяется. Мы ни с кем еще покаместь не знакомы, и она очень по тебе скучает.

1 июня.

Я сей час увидел в Лит.[ературной] Газ.[ете] разбор Вельтмана, очень не благосклонный и несправедливый. Чтоб не подумал он, что я тут как-нибудь вмешался. Дело в том, что и я виноват: поленился исполнить обещанное. Не написал сам разбора; но и некогда было. Обнимаю Горчакова. Что Вяземского тысяча?

В Москве у Николы на Песках В доме Годовиковой на Арбате.

Я живу в Ц.[арском] С.[еле] в доме Китаевой на большой дороге. Грех тебе будет ко мне не заехать. Все наши П.[етер]бургские знакомки тебе кланяются и ждут тебя. Здешние залы очень замечательны. Свобода толков меня изумила. Дибича критикуют явно и очень строго. Тому неделю Эриванский был еще в Петергофе. Ты читал известие о последнем сражении 14 мая. Не знаю, почему не упомянуто в нем некоторые подробности, которые знаю из частных писем и кажется от верных людей: Кржнецкий находился в этом сражении. Офицеры наши видели, как он прискакал на своей белой лошади, пересел на другую бурую, и стал командовать — видели, как он, раненый в плечо, уронил палаш и сам свалился с лошади, как вся его свита кинулась к нему, и посадила опять его на лошадь. Тогда он запел Еще польска не сгинела, и свита его начала вторить, но в ту самую минуту другая пуля убила в толпе польского майора, и песни прервались. Всё это хорошо в поэтическом отношении. Но всё-таки их надобно задушить, и наша медленность мучительна. Для нас мятеж Польши есть дело семейственное, старинная, наследственная распря; мы не можем судить ее по впечатлениям европейским, каков бы ни был впрочем наш образ мыслей. Но для [553] Европы нужны общие предметы внимания и пристрастия, нужны и для народов и для правительств. Конечно выгода почти всех правительств держаться в сем случае правила non-intervention [554], т. е. избегать в чужом пиру похмелия; но народы так и рвутся, так и лаят. Того и гляди, навяжется на нас Европа. Счастие еще, что мы прошлого году не вмешались в последнюю французскую передрягу! А то был бы долг платежом красен. От политики перехожу к литературе, т. е. к Булгарину. Знаешь ли, за что его выслали из П.[етер]Б.[урга]? говорят, будто бы при появлении эпиграммы Фиглярин, вот поляк примерный, он так огорчился, что прямо адресовался к государю со слезной жалобою на меня, сделайте-де, в.[аше] в.[еличество], такую божескую милость, уймите Пушкина, который всё меня обиждает своими стишками. Государю было не до стишков; Булгарин же не в первый раз надоедал ему своими жалобами и доносами. Он и велел его выслать, как человека беспокойного. Но каковы бесстыдство и дерзость Булгарина? Не доволен он тем, что плутовством выманил он 170 высочайший рескрипт Петру Ивановичу Выжигину, и что он продает свои сальные пасквили из-под порфиры императорской. Карл Х сидит себе смирно в Эдинбурге, а Фаддей Булгарин требует вспомогательной силы от русского императора! Господи боже мой, до чего мы дожили! Однакож вот тебе и добрая весть: Жуковский точно написал 12 прелестных баллад и много других прелестей. Прощай, кланяйся княгине.

1 июня.

Сердечно кланяюсь И. И. Дмитриеву. Что его здоровье?

Адрес: Князю Петру Андреевичу Вяземскому, в Москве, в Чернышевском переулке в собств. доме.

Июня 3. 1831. Москва.

А вот уж я и пишу к вам, любезнейший Александр Сергеевич! Здоровы ли вы? Как вас бог милует, и в пользу ли Север? Что печатаете и что затеваете? Посылаю вам 4 экз.[емпляра] Старой Статистики: два золотые попросите [555] Василья Андреевича, или кого следует по команде, представить оффициально великим князьям Александру и Константину: эта книга для них нужна. Я сам не пишу к Жуковскому, и вот почему: третьего года я написал к нему письмо, сердечное, по делу Арцыбышевскому, и не получил ни строки в ответ. Это меня так огорчило, что до сих пор не поднимается рука писать к нему, хоть я люблю и уважаю его попрежнему.[556] Объясните и это если хотите. — Другие два экз.[емпляра] — для вас и для него.

Первое действие Петра я устроил и кончил давно, но за второе не принимался; так и мерещится, что Петр отворяет дверь и грозит дубинкою. Дрожь берет, даже выговаривая это имя. — Не знаю, не пошлет ли бог [557] смелости в деревне. — Я, Хомяков и Языков дали друг другу слово к 23 декабря нын.[ешнего] года приготовить по большому сочинению, и сим у вас, как первого [маклера] нотариуса, записываем свое условие. — Не слыхали ли вы чего-нибудь о Марфе от Жук.[овского], или Блудова? Уведомьте, пожалуйте. — Мне это необходимо к сведению. И скоро ли можно ее выпустить? — [Мне] Это нужно и для моих финансов: я так задолжал, устроивая домашние дела, что покоя не имею. В деревню еду я дней чрез десять, в Унив.[ерситет] подал просьбу такого смысла: „мне нужно 2 года пробыть в деревне для приобрет.[ения]сведений, кот.[орые] etc., и прошу об отставке. Если же Унив[ерситет] у угодно удерживать меня в своей службе, то да благоволит он, уволив от лекций на это время, сделать мне какое-либо уч.[еное] препоручение, напр.[сочинить]написать Теорию Истории, сообразно с нынешн.[им] состоянием науки или т. п.“ — [В] Не знаю, какое представление пошлется к министру; не думаю, чтоб [он] [они] универ.[ситет] заблагорассудил удерживать меня, ибо Каченовский с товарищами неистовствуют против меня. А я желаю только увольнения на два года для уедин.[енного] занятия, и вовсе не отрекаюсь от службы ученой. Поговорите об этом, с кем нужно. — Извините меня, что занимаю вас такими личными мелочами: я уверен в вашем добром ко мне расположении, и потому etc.

Если у вас есть лишние деньги, велите кому-нибудь купить [558] мне Сисмонди Историю Французов и Гиббона, изданного Гизо, и прислать на имя Ширяева.

Жду от вас письма. Ободрите и освежите

Вам преданного М. Погодина.

Язык.[ов] болен.

Monsieur,

Infiniment flatt#233; de la confiance dont Vous avez bien voulu m'honorer, je Vous supplie d'agr#233;er les expressions de ma reconnaissance aussi sinc#232;re que sensible.

Permettez-moi cependant. Monsieur, de Vous assurer avec ma franchise ordinaire, en Vous restituant la minute de la supplique que Vous avez eu la bont#233; de me communiquer, que je suis bien loin de prot#233;ger tel litt#233;rateur que ce soit, aux d#233;pens de ses confr#232;res. Il y a malheureusement des personnes qui s'attachent d'une mani#232;re trop b#233;n#233;vole #224; jeter de l`ombrage sur les circonstances les plus innocentes. C'est ainsi qu'on s'est plu aussi #224; m'attribuer une influence que je n'ai jamais exerc#233;e et qui serait diam#233;tralement oppos#233;e #224; mes principes. Les #233;diteurs de l'Abeille du Nord me sont plus particuli#232;rement connus par des relations ant#233;rieures, purement sociales; ce sont les seuls de tous les gens de lettres qui viennent me voir de temps en temps et avec lesquels j'ai fait quelquefois #233;change d'opinions litt#233;raires, sans cependant jamais me ranger exclusivement de leur avis. La pr#233;dilection qu'on m'attribue pour ces messieurs est donc absolument gratuite; et m#234;me un tant soit peu m#233;chante. Quant aux articles politiques que je leur envoie de temps en temps, pour #234;tre ins#233;r#233;s dans leur journal, je le fais ex officio, par autorisation de Mr le g#233;n#233;ral de Benckendorf, qui y appose ordinairement son approbation par #233;crit. Par cette m#234;me raison je me permets de croire que Vous feriez peut-#234;tre bien de Vous adresser #224; l'#233;gard de votre projet #224; Mr le g#233;n#233;ral de Benckendorf, qui Vous a constamment donn#233; des preuves #233;videntes de sa bienveillance particuli#232;re.

Par acquit de conscience, et pour r#233;pondre #224; Votre aimable confiance. Monsieur, j'ai cru devoir Vous exposer ces d#233;tails.

En Vous souhaitant les succ#232;s les plus brillants dans Votre entreprise, je serai tr#232;s-certainement un des premiers #224; m'en r#233;jouir et #224; f#233;liciter le public de ce qu'un talent aussi distingu#233; que le v#244;tre contribuera #224; lui procurer autant de plaisir que d'instruction.

Veuillez recevoir finalement les expressions de ma consid#233;ration tr#232;s-distingu#233;e.

M. G. de Fock.

Ce 8 de Juin 1831. [559]

Je suis bien f#226;ch#233; de ne pouvoir passer la soir#233;e chez vous. Une chose bien triste, c.['est] #224; d.[ire] un devoir m'oblige d'aller bailler je ne sais o#249;. Voici, Madame, les livres que vous avez eu la bont#233; de me pr#234;ter. On con#231;oit fort bien votre admiration pour la Notre Dame. Il y a bien de la gr#226;ce dans toute cette imagination. Mais, mais… je n'ose dire tout ce que j'en pense. En tout cas la chute du pr#234;tre est belle de tout point, c'est #224; en donner des vertiges. Rouge et noir est un bon roman, malgr#233; quelques fausses d#233;clamations et quelques observations de mauvais go#251;t.

Mardi.

Адрес: Madame Madame Hitrof. [560]

Вот тебе одна тысяча, другая досталась мне золотом. Извини меня перед Горчаковым; он получит всё прежде срока или в срок — но не позже. Если увидишь Вяз[емского], то спроси, как ему переслать его 1,000? или нет ли у него здесь долгов, или не хранить ли ее до его приезда. Прости, любезный, будь здоров и не хандри.

Виноват, что не писал — всякой день вставая, в продолжения всего дня всё думал как бы написать на силу собралься. Это письмо тоже доставит тебе хлопот, [ибо будет] оно тоже застраховое. Посылаю тебе контракт, который я заключил с подрячиком, об отправки твоего обоза, и счет деньгам полученным мною от Вяземского. Обоз я думаю к тебе пришел. Будут просить прибавки не давай. Александре Григорьеву дал я за месяц в перед т. е. 50 ру. асс. Просил он у меня за три но я не мог дать столько; с обозом твоим хлопот ни мало было, но не для чего описывать, интересного мало, а как водится были проводы и тому подобные вещи, о некоторых я по власти мне данной простил — и обещался молчать, — но для всякой предосторожности советую поверять изредко счеты и нынешнего твоего дворецкого. Доверенность я жду — но не думаю чтобы она была нужна так скоро, ибо — Рахманов хотя и предлагал мне хорошую сумму за мою претензию, но с условием: с таким условием — что ты верно бы не догадалься. Жаль что тебе нельзя подумать, что тут же я — должен решить задачу. В чем условие; — в том, чтоб я себя застраховал — в случае смерти. Довольно, кажется объяснять нечего — почему не сбыточно, — верно это тоже из тех штук, которые ни с кем кроме со мною не случалось, кажется что я первый — в России, который на волосок был от страхования. Как жаль что я тебе пишу — наговорил бы я тебе много забавного, — между проччиих был приезжий из провинции, который сказывал что твои стихи не в моде — а читают нового поэта, и кого бы ты думал, опять задача, — его зовут — Евгений Онегин. — Хорошо. — Онекдотов — разных приключениев в Москве, в клобе, — очень много, но предоставляю тебе узнавать через других, — как хочешь, — а тебе расскажу про Поливанова из Питера. Остановилься у меня на сутки только, но что за сутки (влюблен уж очень, сердит, упрям, не слушает что ему говорят, совсем рехнулься, капризин — что моя Ол.[ьга] Ан.[дреевна]). Кстати она тебе кланяется. Дмитрий Николаевич был у меня за час перед отъездом в Заводы, а потому говорить могли очень мало. Из малого заметил что он не расположен хорошо к А.[лександру] Ю.[рьевичу]. О Семене Ивановиче очень хорошего мнения. Следственно я и ожидал что Поливанову будет сначало не очень хорошо, так и случилось, по приезде к себе в деревню решилься он ехать к дедушке; — был — и ни кого не видал кого нужно — так и воротилься. Дедушко — ему сказал что он сам у себя — уже шестый день ни кого не видеть, что Наталья Ивановна — не здорова и не выходит и дочери тож. — Дм.[итрием] Ни.[колаевичем] он очень недоволен, и так[им] образом он теперь у себя в деревне, не в красивом положении. Вот мои донесении. — [Касательно Вашего семей[ства]] О себе скажу что очень очень тяжело, и только, увидимся когда-нибуть всё узнаешь — и я думаю что скоро, ибо получать деньги скоро надо будет, и тогда как ты обещал должен сам приехать, день твоего приезда верно я буду и весел и здоров. — Мое почтение Натальи Николаевне. Очень много говорят — [как] о Ваших прогулках по Летнему саду — я сам за очно утешаюсь — и живо представляю себе Вас гуляющих — и нечего сказать: очень, очень хорошо. Вам скучно в Цар.[ском] Се.[ле], будет весело, скоро. Прошу всенижайше Наталью Николаевну и тогда [меня изредко в[споминать]] для меня оставить уголок в своей памяти. — А что ж портрет. — Портрет не пременно, сде[лай] милость — напомни Натальи Николаевне — что она мне обещалась тебе об оном напоминать — почаще. — Прощай друг — будь счастлив и здоров. Много бы еще кой чего надо написать — но в друг не упомнишь — и Вы же меня развлекаете, я точно с тобой в кабинете — стою и мольчу и жду сам не знаю чего — ты перебираешь листы — Наталья Николаевна сидит за конвой. — Вот братец, не портрет — а картина, — найди-ко мне такого мастера, чтобы он так нарисовал живо как мне теперь представляется. — Прощай еще раз — ты не можешь вообразить — как много я Вам предан. Я сам покуда Вы были, не воображал — без тебя брат ты не можешь вообразить, я всё молчу — а иногда и отмальчиваюсь — и скоро разучюсь говорить — а выучусь писать — дай бог я бы очень этого желал. Письмо начать мне было очень трудно, теперь не могу перестать — однако пора, прощай в самом деле.

П. Нащокин.

Помнишь ли я тебе пророчил про Сергея Барат[ынского]. Что каково, начинает сбываться? Вить не усидел в деревне. —

9 июня 1831-го года. Москва.

Послал я к тебе, любезный Павел Воинович, и доверенность, и деньги; получил весь мой московской обоз, а от тебя ни слова не имею; да и никто из Москвы ко мне не пишет, ни ко мне, ни к жене. Уж не теряются ли письма? Пожалуйста, не ленись. С Павловым не играй, с Рахмановым кончи поскорее, О.[льгу] А.[ндреевну] сосватай, да приезжай к нам без хлопот. Мы здесь живем тихо и весело, будто в глуши деревенской; на силу до нас и вести доходят, да и те не радостные. О смерти Дибича горевать, кажется, нечего. Он уронил Россию во мнении Европы, и медленностию успехов в Турции и неудачами против польских мятежников. Здесь говорят о взятии и сожжении Вильны и о том, что Храповицкого будто бы повесили. Ужасно, но надеюсь не правда. Холера, говорят, всё не унимается. Правда ли, что в Твери карантины? Экой год! Прощай, душа моя. Жена тебя очень любит и очень тебе кланяется.

А. П.

11 июня Сарско-Село.

Адрес: Е. в. [561] м. г. Павлу Воиновичу Нащокину В Москву на Арбате у Николы на Песках, в доме Годовиковой.

Что за дьявольщина? пишу, пишу — а никто мне не отвечает. Получил ли ты письмо мое? На всякой случай вот тебе другое; тысяча твоя у меня. Переслать ли ее в Москву, или прикажешь ей тебя дождаться? В Твери, сказывают, холера и карантин. Как же ты к нам приедешь? Уж не на пироскафе, как гр. Паскевич поехал в армию. Что там делается, ничего не ведаем. Потеря Дибича должна быть чувствительна для поляков; по расчету Толь будет главнокомандующим в течении 20 дней; авось употребит он [эту] это время в пользу себе и нам. Здесь говорят о взятии Вильны и о повешании Храповицкого. Ужасно во всех отношениях! Дай бог, чтоб это было ложное известие.

Видел я Тургенева и нашел в нем мало перемены: кой где седина, впрочем та же живость, по крайней мере при первом свидании. Жду его в Сарское-село. Он едет к тебе, если карантин его не удержит. Постарайся порастрепать его porte-feuille [562], полный европейскими сокровищами. Это нам пригодится. Жуковский всё еще пишет. Он перевел несколько баллад Соувея, Шиллера и Гуланда. Между прочем Водолаза, Перчатку, Поликратово кольцо etc. Также перев[ел] [563] неконченную балладу Вальтер-Скотта Пильгрим, и приделал свой конец: прелесть. Теперь пишет сказку гекзаметрами, в роде своего красного карбункула, и те же лица на сцене, Дедушка, Луиза, трубка и проч. Всё это явится в новом издании всех его баллад, которые издает Смирдин в двух томиках. Вот всё, чем можно нам утешаться в нынешних горьких обстоятельствах. Здесь я журналов не получаю, и не знаю, что делается в нашем омуте, и кто кого.

Прощай, кланяюсь княгине и Катерине Андреевне, если она уже доехала до Астафьева. Если Вы все вместе, то мудрено тебя сюда выманить, однакож надобно. Что Софья Николаевна? царствует на седле? A horse, a horse! Му kingdom for a horse [564]! Прощай же до свидания.

А. П.

11 июня.

Адрес: Князю Петру Андреевичу Вяземскому. В Москве в Чернышевском переулке в собст. доме.

Москва. 11-го июня.

Спасибо за письмо, но не спасибо за то, что ты купил мои мебли. Карамзины меня не поняли, или я не так объяснился. Я полагал, что некоторые мебли были взяты на прокат и писал о них, чтобы отдать их купцу. Сделай милость, возврати мне их, если можно: то есть держи их у себя до приезда моего. Карамзины приехали благополучно и вчера отправились в Остафьево. Я еще всё выставляюсь. Что твои литтературные проекты? Есть ли начало? Хорошо бы с нового года начать журнал, а к новому году изготовить альманачик. Разумеется, не проеду мимо тебя, но когда проеду? бог весть. У нас дела еще на месяц. Да того и смотри, что Вы в Петербурге запретесь. Прости, моя душа. Мое почтение жене. Моя всё еще очень слаба. Постарайтесь с Плетневым продать моего Адольфа: если мне барыша очистилось бы от 2 до 3 ты.[сяч], то я Вам, публике, книгопродавцам и самой тени Б.[енжамена] Констана, поклонился бы в ножки.

Адрес: Александру Сергеевичу Пушкину.

Svistounof m'a dit qu'il vous verrait ce soir, je prends cette occasion, Madame, pour vous demander une gr#226;ce: j'ai entrepris une #233;tude de la r#233;volution fran#231;aise; je vous supplie de m'envoyer Thiers et Mignet, s'il est possible. Ces deux ouvrages sont d#233;fendus. Je n'ai ici que les M#233;moires relatifs #224; la r#233;volution. Ces jours-ci je compte venir #224; P#233;tersbourg pour quelques heures. J'en profiterai pour me pr#233;senter #224; la Черная речка.

Адрес: Madame Madame Hitrof. [565]

Eh bien, mon ami, qu'est devenu mon manuscrit? Point de nouvelles de vous depuis votre d#233;part. J'ai d'abord h#233;sit#233; de vous #233;crire pour vous en parler, voulant, selon mon usage, laisser faire au temps son affaire; mais apr#232;s r#233;flexion, j'ai trouv#233; que pour cette fois le cas #233;tait diff#233;rent. J'ai, mon ami, achev#233; tout ce que j'avais #224; faire, j'ai dit tout ce que j'avais #224; dire: il me tarde d'avoir tout cela sous la main. Faites donc en sorte, je vous prie, que je n'attende pas trop longtemps mon ouvrage, et #233;crivez-moi bien vite ce que vous en avez fait. Vous savez de quoi il s'agit pour moi? Ce n'est point de l'effet ambitieux, mais de l'effet utile. Ce n'est pas que je n'eusse d#233;sir#233; sortir un peu de mon obscurit#233;, attendu que ce serait un moyen de donner cours #224; la pens#233;e que je crois avoir #233;t#233; destin#233; #224; livrer au monde: mais la grande pr#233;occupation de ma vie, c'est de compl#233;ter cette pens#233;e dans l'int#233;rieur de mon #226;me et d'en faire mon h#233;ritage.

Il est malheureux, mon ami, que nous ne soyons pas arriv#233;s #224; nous joindre dans la vie. Je persiste #224; croire que nous devions marcher ensemble et qu'il en aurait r#233;sult#233; quelque chose d'utile et pour nous et pour autrui. Ce retour m'est venu #224; l'esprit, depuis que je vais quelquefois, devinez o#249;? — au club anglais. Vous y alliez me disiez-vous; je vous y aurais rencontr#233;, dans ce local si beau, au milieu de ces colonnades si grecques, #224; l'ombre de ces beaux arbres; la puissance d'effusion de nos esprits n'aurait pas manqu#233; #224; se produire d'elle-m#234;me. J'ai #233;prouv#233; souvent chose semblable.

Bon jour, mon ami. Ecrivez-moi en russe; il ne faut pas que vous parliez d'autre langue que celle de votre vocation. J'attends de vous une bonne longue lettre; parlez-moi de tout ce que vous voudrez: tout m'int#233;ressera venant de vous. Il faut nous mettre en train; je suis s#251;r que nous trouverons mille choses #224; nous dire. A vous et bien #224; vous, du fond de mon #226;me.

Tchadaieff.

17 juin. [566]

Москва. 17-го июня.

Ты жалуешься на молчание мое, а я писал тебе недавно через Толмачева. Тысячумою держи у себя до приезда моего. Спроси пожалуйста у Плетнева, получил ли он свою тысячу. Я очень рад, что Жуковский опять сбесился, но не рад тому, что он остается в Петербурге. Он, говорят, очень болен. Убеди его куда-нибудь съездить, хоть в Москву к искусственным водам. Высылайте скорее и Тургенева. Боюсь, он выдохнется в Петербурге и уже не ошибет меня своим европейским запахом. Я здесь никого из порядочных людей не вижу: Баратынский в деревне, не знаю где и что Языков. Карамзины с женою моею в Остафьеве; езжу к ним по субботам отдыхать от бремени государственных дел. Прошу теперь читать меня уже в Коммерческой Газете: отъищи мой взгляд на выставку. Читал ли ты о Борисе Годунове разговор, напечатанный в Москве? Прочти, моя радость. Университет не позволил Погодину прочесть на акте похвальное слово Мерзлякову. Каченовский сказал, что это не стоит внимания. Пусти же в свет моего Адольфа. Когда будешь в Питере, передай мой сердечный поклон Элизе и Доле. Я с удовольствием узнал тебя в Делорме. Цалую тебя и милую.

Merci, Madame, pour la r#233;volution de Mignet, je l'ai re#231;ue par Novossiltzof. Est-il vrai que Тургенев nous quitte et cela si brusquement?

Vous avez donc le Chol#233;ra; ne craignez rien au reste. C'est toujours l'histoire de la peste; les zens comme il faut n'en meurent zamais, comme le disait la petite Grecque. Il faut esp#233;rer que l'#233;pid#233;mie ne sera pas forte, m#234;me parmi le peuple. P#233;tersbourg est bien a#233;r#233; et puis la mer…

J'ai rempli votre commission — c.['est] #224; d.[ire] que je ne l'ai pas remplie — car quelle id#233;e avez-vous eu de me faire traduire des vers russes en prose fran#231;aise, moi qui ne connait m#234;me pas l'orthographe? D'ailleurs les vers sont m#233;diocres. J'en ai fait sur le m#234;me sujet d'autres qui ne valent pas mieux et que je vous enverrai d#232;s que j'en trouverai l'occasion.

Portez-vous bien, Madame, c'est pour le moment ce que j'ai de plus press#233; #224; vous dire.[567]

Адрес: Ее превосходительству милостивой государыне Лизавете Михайловне Хитровой в доме Австрийского посланника.

Очень, очень благодарю тебя за письмо от 9 июня. Не знаю, отвечал ли я тебе на оное; на всякой случай перечитав его, пишу ответ. С подрядчиком я расплатился; он сказывал мне, что ты обещал ему от меня прибавку, на сие жду твоего приказания, а сам от себя ни гроша не прибавлю. Я не очень понимаю, какое условие мог ты заключить с Рахмановым; страховать жизнь еще на Руси в обыкновение не введено, но войдет же когда-нибудь; покаместь мы не застрахованы, а застращены. Здесь холера, т. е. в П.[етер]Б.[урге], а Сарское Село оцеплено — так, как при королевских дворах, бывало, за шалости принца, секли его пажа. Жду дороговизны и скупость наследственная и благоприобретенная во мне тревожится. О делах жены моей не имею никаких известий, и дедушка и теща отмалчиваются, и рады, что бог послал их Ташиньке муженька такого смирного. Что-то будет с Алекс.[андром] Юрьевичем? твое известие о нем насмешило нас до сыта. Воображаю его в Заводах en t#234;te #224; t#234;te [568] с глухим стариком, а Нат.[алью] Ив.[ановну] ходуном ходящую, около дочерей крепко на крепко заключенных. Что Ал.[ександр] Юр.[ьевич]? остыл али нет? Ты-то что сам? и скоро ли деньги будут? как будут, приеду, не смотря ни на какие холеры и тому подобное. А тебя уж я отчаиваюсь видеть. Прости, отвечай.

Адрес: Его высокоблагородию м. г. Павлу Воиновичу Нащокину. В Москве на Арбате в дом Годовиковой у Николы Песк[овского].

20 июня 1831-го года.

Получил я от тебя, удивительный Александр Сергеивич — и доверенность и деньги. Первое будет лежать у меня до времени — тысячу же отдал Горчакову, об Ваших более не знаю как то что я писал — а о Поливанове ни слуху ни духу; — думаю что ленится перестану, как скоро [по] чаще от тебя буду получать письма. Три или четыре дня я не отвечал, потому что был не много болен — теперь слава богу — у меня всё тихо и здорово — об игре мне не говори, у меня еще ее и в голове нет, с Рахмановым я тебе писал почему разошлось, О.[льга] А.[ндреевна] тебе кланяется и любит тебя, у нее на оборот Les absents ont toujours raisons [569]. — Живу я в чаду и не весело, — ты живешь как в деревне, говоришь ты — а я как в городской кузнице, — не для хвастаства скажу тебе, любезный 179 друг — что не с кем мне здесь суриозно говорить — надо или буфонить или лукавить — и то и другое мне очень надоело: видеть — самому не для чего, тем более что и то и другое всегда для меня было или казалось ломовой работою. О Дибиче я не горюю, как вообще о всех мертвец[ах]. Москва тоже кажется его не жалеет. Замечено мною что Москва любит болтать обо всем, собственно чтобы убить только время, ветрена до совершенства, не об чем участия никакого не может иметь, и равнодушие удивительное ко всему, ни что ее за сердце не трогает — я полагаю что она из ума выжила[сь] [от], стара стала, глупа стала. Поляков я всегда не жаловал — и для меня радость будет, когда их не будет — [остальных] не одного поляка в Польше, да и только. Оставших[ся] [всех долж[но]] в высылку в степи, Польша от сего пуста не будет, — фабриканты русские займут ее. Право мне кажется что не мудрено ее обрусить. Вяземского ни как не могу [видеть] застать дома: с утра всё на Выставке, на будущей почте отпишу к тебе как он расположится с своей тысячью. Холера много потеряла во мнении публики (не то что прежде), мало кто ее боится; про себя скажу что покуда здесь Федор Данилович я на счет ее совершенно безопасен. Человек, который посылан был [в начале ее появления в пределах русских] при начале ее, когда еще никто не знал что за холера, в русские губернии, лечил холерных и мертвых не видал, тогда когда в Москве не знали как принятся и чем лечить. — К стати брат он меня просил чтобы я к тебе отписал не можешь ли ты узнать в концелярии у г.[рафа] Закревского — или у него у самого — что будет ли ему какое награждение за две экспедиции, как за Турецкую — и Симбирскую, [570] — все уже получили, он один бедный ничего, тогда когда он с большим успехом и чуму турецкую и холеру кочующею — истреблял лихо — отестован отлично, был представлен — не сколько раз. — Узнай сделай одолжение, отказали ли ему или еще он может надеется что-нибудь получить. Посылаю тебе письмо из твоей деревни, которого я виноват ненарочно распечатал. Натальи Николаевне мое нижайшее почтение, не нахожу слов выражать мою благодарность за поклоны и за все ласки Ваши, а всё-таки не могу не напомнить — портрет, портрет — хороший портрет — я его право заслуживаю, и я требую мне должное. А если милость будет Ваша, доказать мне на деле ваше общее ко мне дружеское расположение, в таком случае пусть Наталья Николаевна дозволит себя в твоем портрете представить себя хоть в зеркале или в преспективе. Я может никогда не увижу Вас * на яву — мне быть в Петербурге не возможно. Прощай любезный друг. Пиши ко мне письма, а для потомства [571] трагедии — и хоть один роман. Прощай буть здоров и счастлив. —

П. Нащокин.

____________

* В болезнь мою я во сне довольно громко разговаривал с тобою — об чем-то горячилься, уверял по обыкновению. Андрей Петрович свидетельствует тебе почтение, он почти столько же тебя знает и любит как и я, что доказывает что он не дурак, тебя знать — не безделица. — Романс твой так хорош, что способу нет — переправлен — обдуман — чудо. Еслиб кто бы мог тебе его там разыграть я бы прислал. — Еще брат со всем позабыл: О.[льга] А.[ндреевна] напомнила, что ты обещал прислать фуляры. Как я охотно к тебе пишу ты не можешь представить. — Прощай мой славный Пушкин. Что твой брат, пишет ли к тебе. Я его право люблю. Напиши ему от меня поклон, сделай одолжение.

Милостивый государь Александр Сергеевич.

Покорнейши просим простить нашу дерзость что мы нижайшии рабы осмеливаемся утруждать нашею нижайшею прозбою, вашей милости известно что мы лишась г.[осподина] своего покойного Василья Львовича остаемся под распоряжением г.[осподина] опекуна Гаврила Васильевича Повалишина, но как мы ласкаем себя надеждою быть вашими рабами, то за нужное почли прибегнуть под ваше покровительство. Первое при вотчине нашей находится определенный бурмистр из числа нас крестьян Осип Павлов, который находился под судом по делу касаещемуся до него пред земским начальством в грубости за что он был содержан три мца в тюрме и как преступник был острижен; и потом Елисеем Дорофеевым определен опять бурмистром и после того по несколким обстоятелствам был замечан в краже господского, и нашего мирского интереса, то мы все нижайшии рабы ваши не терпя его болие таких поступков, не желаем быть при нас вотчинначалником его негодяя, в таком случае два раза приходили с прозбою все от мала и до велика об отмени его к г.[осподину] опекуну, но он — по прозбе Елисея Дорофеева отменить его не согласился и даже нам строго за претил впредь ему о том доносить, подвердил естли кто осмелится приттить к нему тот будит отдан к наказанию правительству; но как бурмистр согласясь вместе с Елисеем Дорофеевым делают за то нам не малое притеснение, и расхищают доход касающийся поступить наследнику: в свою ползу. Вот уже четвертый год не знаим мы для чего с нас немалая им бурмистром собрана сумма куда же употреблена нам о том отчету не дает; и мы теперь единственное средство находим просить вашего милостивого покровительства, припадаем к стопам ног ваших покорнейши просим вас, потрудитесь на писать к г.[осподину] опекуну чтоб он сего негодяя и при нем старосту от должности отменил а позволил бы нам избрать на сие место доброго и хорошего поведения людей, мы надеемся что г.[осподин] опекун по писму вашему сие учинит немедленно и покорнейши просим вас сие наше прошение г.[осподи]ну апекуну не открывать ибо он получа о том известие со общит Елисею Дорофееву, и он на то болшое зделает притеснение и сочтет за неповиновение представит нас к усмирение правителству. Зделайте милость батюшка по трудитесь написать с первое почтою за что мы все молить будим все вышнего о здравии и долгоденствии вашим на что и ожидать будим вашего милостивого разрешения; честь имеем пребыть с истинным нашим к вам высокопочитанием и преданностию

ваши милостивого государя покорнейшии рабы села Болдина крестьяни Ефим Семенов Демитрий Прокофьев Петр Иванов Матьвей Петров Егор Иванов Фидот Лазарев Потап Кузмин Андрей Терентьев Ефим Давыдов Петр Ефимов и все крестьяни.

Июня 24 дня 1831 года.

Очень благодарен за твое письмо, мой друг; а что это за болезнь, от которой ты так скоро оправился? Я уже писал тебе, что в П.[етер]Б.[урге] холера, и как она здесь новая гостья, то гораздо более в чести, нежели у Вас, равнодушных москвичей. На днях на Сенной был бунт в пользу ее; [572] собралось православного народу тысяч 6, отперли больницы, кой-кого (сказывают) убили; государь сам явился на месте бунта и усмирил его. Дело обошлось без пушек, дай бог, чтоб и без кнута. Тяжелые времена, Павел Воинович! Тело цесаревича везут; также и Дибичево. Паскевич приехал в армию 13-го. О военных движениях не имеем еще никакого известия. Вот тебе общественные новости; теперь поговорим о своем горе. Напиши ко мне, к какому времени явиться мне в Москву за деньгами, да у Вас ли Догановский? Если у вас, так постарайся с ним поговорить, т. е. поторговаться, да и кончи дело, не дожидаясь меня — а я, несмотря на холеру, непременно буду в Москве на тебя посмотреть, моя радость. От Вяз[емского] получил я письмо. Свою тысячу оставляет он у меня до предбудущего. Тысячу Горчаковскую на днях перешлю тебе. Холера прижала нас, и в Ц.[арском] Селе оказалась дороговизна. Я здесь без экипажа и без пирожного, а деньги всё-таки уходят. Вообрази, что со дня нашего отъезда я выпил одну только бутылку шампанского, и ту не вдруг. Разрешил ли ты с горя? Кланяюсь О.[льге] А.[ндреевне]. Фуларов ей не присылаю, ибо с П.[етер]Б.[ургом], как уже сказано было, всякое сообщение прервано. По той же причины не получишь ты скоро и моего образа. Брюлов в П.[етер]Б.[урге] и женат, следственно в Италию так скоро не подымится. Кланяюсь Шнейдеру; никого здесь не вижу и не у кого осведомиться о его представлении. Кланяюсь и Андр.[ею] Петр.[овичу]. Пришли мне его романс, исправленный во втором издании. Еще кланяюсь О.[льге] А.[ндреевне], Тат.[ьяне] Д[е]м.[ьяновне], Матр.[ене] Серг.[еевне] и всей компании. Прости, моя прелесть. Жена тебе очень кланяется. Шитье ее для тебя остановилось за неимением черного шолка. Всё холера виновата.

26 июня

Адрес: Его высокоблагородию м. г. Павлу Воиновичу Нащокину в Москве в приходе Николы Песк[овского] на Арбате в доме Годовиковой.

Madame

Je vois par la lettre que vous avez #233;crite #224; Natalie que Vous #234;tes tr#232;s m#233;contente de moi #224; cause de ce que j'ai fait part #224; Афанасий Николаевич des pr#233;tentions de Mr Polivanof. Il me semble que je vous en ai parl#233; d'abord. Ce n'est pas mon affaire de marier les demoiselles, et que Mr Polivanof soit agr#233;#233; ou non, cela m'est parfaitement #233;gal, [573] mais vous ajoutez que ma d#233;marche me fait peu d'honneur. Cette expression est injurieuse et j'ose dire que je ne l'ai jamais m#233;rit#233;e.

J'ai #233;t#233; oblig#233; de quitter Moscou pour #233;viter des tracasseries qui #224; la longue pouvaient compromettre plus que mon repos; on me d#233;peignait #224; ma femme comme un homme odieux, avide, un vil usurier, on lui disait: vous #234;tes une sotte de permettre #224; votre mari etc. Vous m'avouerez que c'#233;tait pr#234;cher le divorce. Une femme ne peut d#233;cemment se laisser dire que son mari est un inf#226;me, et le devoir de la mienne est de se soumettre #224; ce que je me permets. Ce n'est pas #224; une femme de 18 ans de gouverner un homme de 32. J'ai fait preuve de patience et de d#233;licatesse, mais il para#238;t que l'une et l'autre est duperie. J'aime mon repos et je saurai me l'assurer.

A mon d#233;part de Moscou vous n'avez pas jug#233; #224; propos de me parler d'affaire; vous avez mieux aim#233; faire une plaisanterie sur la possibilit#233; d'un divorce, ou de quelque chose comme #231;a. Il m'est indispensable cependant de savoir d#233;finitivement ce que vous avez r#233;solu #224; mon #233;gard. Je ne parle pas de ce qu'on a #233;t#233; intentionn#233; de faire pour Natalie; cela ne me regarde pas et je n'y ai jamais song#233; malgr#233; mon avidit#233;. J'entends les 11,000 roubles que j'ai pr#234;t#233;s. Je n'en demande pas le payement, et ne vous presse en aucune mani#232;re. Je veux seulement savoir au juste quels sont les arrangements que vous jugerez #224; propos de prendre, afin que je prenne les miens en cons#233;quence.

Je suis avec le respect le plus profond

Madame

Votre tr#232;s humble et tr#232;s ob#233;issant serviteur Alexandre Pouchkine.

26 juin 1831.[574] Sarsko-S#233;lo [575]

В такое время, где наша неверная жизнь невернее вдвое, спешу моею сердечною Вам благодарностию за Ваше дружеское письмо, почтеннейший Александр Сергеевич!

Будучи принят в службу с назначением состоять при Дежурстве Главн.[ого] Штаба, я остаюсь здесь — в соседстве Вашем — и уеду только тогда, когда двинется всё Дежурство; но тем не менее лестен для меня Ваш Горацианский прощальный привет. Вменяя себе в приятную обязанность удовлетворять желаниям Вашим — по мере сил моих — посылаю Вам требуемую пиэсу: 26-ое мая. Поправьте, что Вам не понравится, и позвольте поместить в Альционе. —

Благодарю Вас за обещание дать мне стихов своих; оставьте их у себя до удобного случая. Приготовляю всё нужное для перевода Бориса, и как скоро можно будет, приеду к Вам. Не взирая на жестокую у нас смертность, надеюсь еще увидеть и обнять Вас дружески. Щеглов умер; ввечеру был еще здоров — а в ночь скончался. Много умерло людей, умрет еще более — смерть у каждого за спиною! Слава богу, что Вы в безопасном месте! Чернь наша сходит с ума — растерзала двух врачей и бушует на площадях — ее унять бы картечью! — Государь говорил с народом; будущий историк сохранит для потомства его прекрасные слова… Коленопреклоненная чернь слушала… тишина… один царский голос на площади раздавался [576] — Как звон святой! Величественное зрелище!..

Со всем почтением

Ваш поклонник и доброжелатель Розен.

Сего 27-го июня 1831. С.-Петербург.

26-ое мая. *

Барон Розен

С.-Петербург. 1831 года.

____________

* См. Северные Цветы на 1830 год, отделение Поэзии, стран. 98.

Je diff#233;rais de vous #233;crire, m'attendant #224; tout moment #224; vous voir nous arriver; mais les circonstances ne me permettent [577] plus de l'esp#233;rer. C'est donc par #233;crit, Madame, que je vous f#233;licite et que je souhaite #224; M-elle Euphrosine tout le bonheur dont ici-bas nous sommes capables et dont est si digne un #234;tre aussi noble et aussi doux.

Les temps sont bien tristes. L'#233;pid#233;mie fait #224; P#233;tersbourg de grands ravages. Le peuple s'est ameut#233; plusieurs fois. Des bruits absurdes s'#233;taient r#233;pandus. On pr#233;tendait que les m#233;decins empoisonnaient les habitants. La populace furieuse en a massacr#233; deux. L'Empereur s'est pr#233;sent#233; au milieu des mutins. On m'#233;crit: „Государь говорил с народом. Чернь слушала на коленах — тишина — один царский голос как звон святой раздавался на площади“. — Ce n'est pas le courage ni le talent de la parole qui lui manquent; cette fois-ci l'#233;meute a #233;t#233; apais#233;e; mais les d#233;sordres se sont renouvel#233;s depuis. Peut-#234;tre sera-t-on oblig#233; d'avoir recours #224; la mitraille. Nous attendons la cour #224; Sarsko-S#233;lo, qui jusqu'#224; pr#233;sent n'est pas encore attaqu#233; de la contagion; mais je crois que cela ne tardera pas. Que Dieu pr#233;serve Trigorskoe des sept plaies de l'#201;gypte; vivez heureuse et tranquille et puiss#233;-je me retrouver un jour dans votre voisinage! et #224; propos de cela, si je ne craignais d'#234;tre indiscret, je vous prierais, comme bonne voisine et bien ch#232;re amie, de me faire savoir si je ne pourrais pas faire l'acquisition de Savkino, et quelles en seraient les conditions. J'y b#226;tirais une chaumi#232;re, j'y mettrais mes livres et j'y viendrais passer quelques mois de l'ann#233;e aupr#232;s de mes bons et anciens amis. Que dites-vous, Madame, de mes ch#226;teaux en Espagne ou de ma chaumi#232;re #224; Savkino? pour moi, ce projet-l#224; m'enchante et j'y reviens #224; tout moment. Recevez, Madame, l'hommage de ma haute consid#233;ration et de mon entier d#233;vouement. Mes hommages #224; toute votre famille; agr#233;ez aussi ceux de ma femme, en attendant que je n'aie eu l'avantage de vous la pr#233;senter.

Sarskoe-S#233;lo.

29 juin 1830. [578] [579]

Адрес: Ее высокородию м. г. Прасковии Александровне Осиповой. В Опочку.

Сердечно благодарю Вас и за письмо и за Старую статистику. Я получил все экземпляры вчера из П.[етер]Б.[урга] и не знаю, как доставить экз.[емпляры], следующие великим князьям и Жуковскому. Вы знаете, что у нас холера; Царское Село оцеплено, оно будет, вероятно, убежищем царскому семейству. В таком случае Жуковский будет сюда и я дождусь его, чтоб вручить ему Вашу посылку. Напрасно сердитесь Вы на него за его молчание. Он самый неокуратный корреспондент, и ни с кем не в переписке. Могу Вас уверить, что он искренно Вас уважает. Вы удивляете меня тем, что трагедия Ваша еще не поступила в продажу. Веневитинов сказывал мне, что она уже вышла, потому-то я и не хлопотал об ней. Непременно надобно ее выдать, и непременно буду писать при первом случае об этом к Б.[енкендорфу]. Холера и смерть цесаревича нас совершенно смутили; дайте образумиться.

Пишите Петра; не бойтесь его дубинки. В его время вы были бы один из его помощников; в наше время будьте хоть его живописцем. Жалею, что Вы не разделались еще с Московским университетом, который должен рано или поздно извергнуть вас из среды своей, ибо ничего чуждого не может оставаться ни в каком теле. А ученость, деятельность и ум [не созданы] чужды Московскому университету.

У нас есть счетец. За мною процентов было 225 рублей; из оных отдал я Вам, помните, 75 — итого остается 150, кои вы получите, как скоро получу оброк со Смирдина.

Пишите ко мне прямо в Царское или Сарское Село. От Смирдина отделен я карантином. Ваших препоручений косательно книг покаместь не могу выполнить, по многим причинам. Простите, до свидания.

А. П.

Скажи мне, сделай одолжение, жив ли ты? что ты намерен делать? что наши? Экие страсти! Господи Сусе Христе!

Ради бога, вели Смирдину прислать мне денег, или я сам явлюсь к нему несмотря на карантины.

Знаешь ли что? я жив и здоров.

Прощай. 3 июля.

Я переписал мои 5 повестей и предисловие, т. е. сочинения покойника Белкина, славного малого. Что прикажешь с ними делать? печатать ли нам самим или сторговаться со Смирдиным? R. S. V. P. [580] [581]

Жена моя кланяется твоей, и желает вам здравия.

Адрес: Его высокоблагородию м. г. Петру Александровичу Плетневу. В С. Петербург, в Екатерининский институт.

Получил я письмо твое (вероятно от Федосея Сидоровича, по крайней мере на печате вырезан крест и якорь и надпись бог моя надежда). Ты требуешь назад свою мебель. Эх, милый! Трудно в Царском селе мне будет найти новую. Нечего делать, возьми себе назад. Только мне жаль будет тебе оставить ее за ту же цену. Ей богу, Ваше сиятельство, больше стоит. Она мне досталась по оказии и по знакомству; право не грех прибавить рублей сто. По газетам видел я, что Тургенев к тебе отправился в Москву; не приедешь ли с ним назад? это было бы славно. Мы бы что-нибудь и затеяли в роде альманаха, и Тургенева порастрепали бы. Об Адольфе твоем не имею ника[ко]го известия; Плетнев отделен от меня холерою, ничего не пишет. Ждал я сюда Ж.[уковского], но двор уже не едет в Царское село, потому что холера показалась в Пулкове. В П.[етер]Б.[урге] народ неспокоен; слухи об отраве так распространились, что даже люди порядочные повторяют эти нелепости от чистого сердца. Двух лекарей народ убил. Царь унял возмущение, но не всё еще тихо. Из армии известия не имеем. Вот 187 тебе всё что знаю. О литературе не спрашивай: я не получаю ни единого журнала, кроме С. Пет.[ер]б.[ургских] Ведомостей, и тех не читаю. Рославлева прочел и очень желаю знать, каким образом ты бранишь его. Разговоров о Борисе не слыхал и не видал; я в чужие разговоры не вмешиваюсь. Не пишу покаместь ничего, ожидаю осени. Элиза приготовляется к смерти мученической, и уже написала мне трогательное прощание. Ты что? Вышел ли Фон-Визин из ценсуры и поступил ли в печать. К стати о цензуре: Щеглов умер: не нашего полку, чужого. — Отец мой горюет у меня в соседстве, в Павловском; вообще довольно скучно.

3 июля.

Кланяюсь всем Твоим, в том числе и Тургеневу, коли он уж у Вас.

Адрес: М. г. князю Петру Андреевичу Вяземскому. В Москве в Чернышевском переулке в собственном доме.

Mon ami, je vous parlerai la langue de l'Europe, elle m'est plus famili#232;re que la n#244;tre, et nous continuerons nos conversations, commenc#233;es jadis #224; Sarsko-S#233;lo et si souvent interrompues.

Vous savez ce qui nous arrive; #224; P#233;tersbourg le peuple s'est imagin#233; qu'on l'empoisonnait. Les gazettes s'#233;puisent en semonces et en protestations, malheureusement le peuple ne sait pas lire, et les sc#232;nes de sang sont pr#234;tes #224; se renouveler. Nous sommes cern#233;s #224; Sarsko-S#233;lo et #224; Pavlovsky et nous n'avons aucune communication avec P#233;tersbourg. Voil#224; pourquoi je n'ai vu ni Bloudof, ni Bellizard. Votre manuscrit est toujours chez moi; voulez-vous que je vous le renvoye? mais qu'en ferez-vous #224; Necropolis? laissez-le moi encore quelque temps. Je viens de le relire. Il me semble que le commencement est trop li#233; #224; des conversations ant#233;c#233;dentes, #224; des id#233;es ant#233;rieurement d#233;velopp#233;es, bien claires et bien positives pour vous, mais dont le lecteur n'est pas au fait. Les premi#232;res pages sont donc obscures et je crois que vous feriez bien d'y substituer une simple note, ou bien d'en faire un extrait. J'#233;tais pr#234;t #224; vous faire remarquer aussi le manque d'ordre et de m#233;thode de tout le morceau, mais j'ai fait r#233;flexion que c'est une lettre, et que le genre excuse et autorise cette n#233;gligence et ce laisser-aller. [582] Tout ce que vous dites de Mo#239;se, de Rome, d'Aristote, de l'id#233;e du vrai Dieu, de l'Art antique, du protestantisme est admirable de force, de v#233;rit#233; [et] ou d'#233;loquence. Tout ce qui est portrait et tableau est large, #233;clatant, grandiose. Votre mani#232;re de concevoir l'histoire m'#233;tant tout #224; fait nouvelle, je ne puis toujours #234;tre de, votre avis; par exemple je ne con#231;ois pas votre aversion pour Marc-Aur#232;le, ni votre pr#233;dilection pour David (dont j'admire les psaumes, si toutefois ils sont de lui). Je ne vois pas pourquoi la peinture forte et na#239;ve du Polyth#233;isme vous indignerait dans Hom#232;re. Outre son m#233;rite po#233;tique, c'est encore, d'apr#232;s votre propre aveu, un grand monument historique. Ce que l'Illiade offre de sanguinaire, ne se retrouve-t-il pas dans la Bible? Vous voyez l'unit#233; Chr#233;tienne dans le Catholicisme, c.['est] #224; d.[ire] dans le Pape. — N'est-elle pas dans l'id#233;e du Christ, qui se retrouve aussi dans le protestantisme. L'id#233;e premi#232;re fut monarchique; elle devint r#233;publicaine. Je m'exprime mal, mais vous me comprendrez. #201;crivez-moi, mon ami, dussiez-vous me gronder. Il vaut mieux, dit l'Eccl#233;siaste, entendre la correction de l'homme sage que les chansons de l'insens#233;.

6 juillet S. S. [583]

Адрес: Его высокоблагородию м. г. Петру Яковлевичу Чадаеву В Москве. На Дмитриевке в доме Решетникова.

Mon cher ami, je Vous ai #233;crit pour vous redemander mon manuscrit; j'attends r#233;ponse. Je vous avoue que j'ai h#226;te de le ravoir; renvoyez-le moi, je vous prie, au premier jour. J'ai lieu de croire que je puis incessament en tirer parti et lui faire voir le jour avec le reste de mes #233;critures.

N'auriez-Vous pas re#231;u ma lettre? Vu la grande calamit#233; qui nous afflige, cela ne serait pas impossible. On me dit que Sarskoe-s#233;lo est intact. Je n'ai pas besoin de vous dire combien j'ai #233;t#233; heureux de l'apprendre. Pardonnez-moi, mon ami, de vous occuper de moi, au moment o#249; l'ange de la mort plane si effroyablement sur la contr#233;e que vous habitez. Je ne l'aurais pas fait si vous habitiez P#233;tersbourg m#234;me; mais c'est l'assurance de la s#233;curit#233; dont vous jouissez encore o#249; vous #234;tes, qui m'a donn#233; le c#339;ur de vous #233;crire.

Combien il me serait doux, mon ami, si #224; l'occasion de cette lettre vous me donniez [bien] de bien amples nouvelles de vous, et si vous continuiez de m'en donner [[нрзб.]] tant que l'#233;pid#233;mie durerait chez vous. Puis-je y compter? Bonjour. Je fais des v#339;ux infinis pour votre salut, et vous embrasse bien tendrement. Ecrivez-moi. je vous prie. Votre fid#232;le Chadayeff.

7 juillet 1831. [584]

Двор приехал, и Царское-село закипело и превратилось в столицу. Грустно мне было услышать от Ж.[уковского],что тебя сюда не будет. Но так и быть: сиди себе на даче и будь здоров. Россети черноокая хотела тебе писать, беспокоясь о тебе, но Ж.[уковский] отсоветовал, говоря: Он жив, чего же Вам больше? Однако она поручила-было мне переслать к тебе [585] 500 р. какой-то запоздалой пенсии. Если у тебя есть мои деньги, то заплати из них — и дай мне знать сюда, а эти 500 р. я возьму с нее.

На днях отправил я тебе через Эслинга повести покойного Белкина, моего приятеля. Получил ли ты их? Предисловие доставлю после. Отдай их в цензуру земскую, не удельную, — да и снюхаемся с Смирдиным; я такого мнения, что эти повести могут доставить нам 10,000 — и вот каким образом

2,00[0] экз.[емпляров] по 6 р. = 12,000

— 1,00[0] за печать

— 1,00[0] [за] процентов

итого 10,000.

Что же твой план Сев.[ерных] Цветов в пользу братьев Дельвига? Я даю в них Моцарта, и несколько мелочей. Ж.[уковский] дает свою гекзаметрическую сказку. Пиши Баратынскому; он пришлет нам сокровища; он в своей деревне. — От тебя стихов не дождешься; если б ты собрался, да написал что-нибудь об Дельвиге! то-то было б хорошо! Во всяком случае проза нужна; коли ты ничего не дашь, так она сядет на мель. Обозрения словесности не надобно; чорт ли в нашей словесности? придется бранить Полевого, да Булгарина. К стати ли такое аллилуия на могиле Дельвига? — Подумай обо всем этом хорошенько, да и распорядись — а издавать уже пора: т. е. приготовляться к изданию. Будьте здоровы все, Христос с Вами.

Адрес: Мил.[остивому] госуд.[арю] Александру Филиповичу Смирдину в С. Петербург у Синего моста. Пр.[ошу] дост.[авить] Петру Александровичу Плетневу.

[П. А. Вяземский:]

Остафьево. 14-го июля 1831.

Ты так стал акуратен в переписке своей, что по неволе подозреваю тебя в боязни холеры: ты не хочешь умереть с долгами на совести. Вот и холера к чему-нибудь пригодилась. Нет, батюшка государь мой Александр Сергеевич, ста рублей не придам Вам за мебли: сказать по совести, довольно будет с Вас и того, что я ни гроша не беру за прокат и что можете пользоваться ими до приезда моего. Пожалуй, придам еще и проценты, которые с Вас не возьму за деньги мною отданные Вам заимообразно. Вот видите, и я готовлюсь на всякий случай предать душу богу и холере и очищаю себя богоугодными делами. Очень [желаю з[а]] жалею за тебя, что Жуковского не будет в Царском Селе. Пожалуй, давай готовить альманах: дорожная котомка нашего маленького Гримма-пилигрима у меня в руках. Пили Гримма, да и полно! Страниц дватцать или тритцать напилим славных. Я изготовлю литтературный отчет о примечательнейших произведениях нашего книжного урожая и так и быть по поводу сему прочту и Росславлева, которого еще не читал и потому не бранил и не браню. Между тем ты собирай стихи свои и других. Напишем к Баратынскому, который удрал в Казань с Энгельгардтовским семейством. Дай повесть, одну из повестей своих; закажи другого Бетговена Одоевскому, поставим на ноги Киреевского, запоем иже-херувимы пред кликушею-Жуковским и чорт что-нибудь из него выломает. Войдешь ли в переговоры с Сомовым и будешь ли требовать его интервенции, или нон-интервенции? Только не откладывай дела в длинный ящик и приступим к работе. Составим и некрологический список за нынешний год. Матушка холера поможет и сохрани нас боже попасть самим в этот список. Между тем ты и Баратынский заготовьте статью о Дельвиге. Разговор о Годунове, сказывают, Филимонова: он Филимонами и пахнет.

Мой Фон-Визин еще не в ценсуре. На досуге хочу его пересмотреть и выправить. Бог знает, когда я к Вам. Пока есть и дело в Москве, да и в Петербурге дело без меня обойдется. Прости, моя душа. Продолжай бояться холеры, то есть писать ко мне. Жена моя и все наши, в том числе и Мещерские, тебе и жене твоей сердечно кланяются. Как ты ни мил и ни умен, а всё жене твоей, я думаю, скучно, то есть грустно в Царском Селе. — Тургенев не спешит также к холере. Дмитриев был совсем на мази к Вам ехать и дормез только что не заложен, а уложен, но за холерою остался. Здесь кто-то был призван в суд за оскорбительные слова на счет холеры. Это не шутка, а факт. Чадаев выезжает: мне всё кажется, что он немного тронулся. Мы стараемся приголубить его и ухаживаем за ним.

Между тем сколько есть истинно прекрасного и прекрасно истинного в сочинении его религиозном.

15-го. Юсупов сегодня умер частью от холеры, частью от удара, частью от 80 лет. Третьего дни ужинал он еще в клубе.

[А. И. Тургенев:]

В письме к Чад.[аеву] о его рукописи много справедливого. Поставь на место католицизма — христианство, и всё будет на месте; но в том-то и ошибка его и предтечей его: Мейстера, Бональда, Ламене, Свечиной. — На словах и в записочках я часто бесил сию превосходно мыслящую четверку тем же замечанием; но они не сдаются ни на рассуждения, ни на историю, в коей видят только Рим и церковь, а не мир и религию. Чадаев попал на ту же мысль, или лучше увлечен ими на ту же дорогу, хотя он — выслушивает и другую сторону: т. е. читает и протестантов; но находит в них или подтверждение своему взгляду на историю, или слабые доказательства, кои спешит обессилить, или устраняется от состязания когда доводы противников слишком сильны. — Это кабинетное занятие было бы спасительно и для его ментально-физического здоровья, о котором пишу к Жуковскому, — но болезнь, т. е. хандра его, имеет корень в его характере и в неудовлетворенном самолюбии, которое впрочем всем сердцем извиняю, и постигаю. Мало по малу я хочу напомнить ему, что учение христ.[ово] объемлет всего человека и бесконечно, естьли, возводя мысль к небу, не делает нас и [на земле] здесь добрыми земляками и не позволяет нам уживаться с людьми в англ.[ийском] Московском клобе; деликатно хочу напомнить ему, что можно и должно менее обращать на себя и на das liebe Ich [586] внимания, менее ухаживать за собою, а более за другими, не повязывать пять галстуков в утро, менее даже и холить свои ногти и зубы и свой желудок; а избыток отдавать тем, кои и от крупиц падающих сыты и здоровы. Тогда и холеры и гемороя менее будем бояться: до нас ли? сказал один мудрец в 30 лет, за жизнь коего в Царе-граде, во время греческого восстания, страшился брат в П.[етер]Бурге. Тогда и жизнь и смерть — и болезнь — и всё получит смысл; но не это письмо: #224; l'impossible nul n'est tenu.

Ex-gar#231;on des cultes. [587]

Любезный Александр Сергеевич, давно я к тебе не писал, всё было некогда, и теперь пишу пот гитару и пот разные анекдоты. Я на счет твой совершенно покоен зная расположение Царского Села, холеры там быть не может — живи и здравствуй с Натальей Николаевной, которой я свидетельствую свое почтение — я уверен, что ты не смотря на все ужасные перевороты, которые тебя окружают — [ты] еще никогда не был так счаслив и покоен как теперь — и для меня это не нечего; без всякой сантиментальности скажу тебе что мысль о твоем положении [588] мне много доставляет удовольствия; о себе говорить нечего, лечусь и точно такой как можно [589] без тебя мне быть, коли не развлечен какими неприятными делами — тогда очень скучно, читаю теперь 1-ый том Карамзина, гулять не хожу — сижу дома, гости те же и я к ним привык как мельник к шуму колес своей мельницы. Новостей много слышу, пересказать не одну не могу — одна новость для тебя [это] Юсупов умер. Не знаю почему а мне было его жаль — [не зн[аю]]вреда кажется он не кому не делал — ибо никто не жаловался, а про добро не знаю, — умер же умно и равнодушно как мне рассказывали. Ему предложили перед смертью за час исполнить християнский долг — на что он спросил — разве пора, и послал за свещенником; — на кануне был в клубе. Кстати Александр Сергеевич, так как ныне смерть поступает и решает жизь человеческую уже не гражданским порядком а военным судом — т. е. скоро и просто, в таком случае буде она до меня доберется, то прошу покорно по всем векселям моим взыскать деньги, копитал храни где хочешь — а проченты половину на воспитание сына если не умрет, ибо твоей кресницы уже нет, — а другую на содержание матери, — я еще не думаю — а всё-таки лучше сказать прежде — и это только в таком случае когда я сам не успею распоредится, обременять же тебя я не хочу ни какой обязанностию — но зная твое доброе сердце — ты бы сам [это сделал] их не оставил, — не думай чтобы я был в мерлихлюндие, со всем нет, я очень покоен — и в доказательство расскажу тебе [презабавный] анекдот про Лиску. — О.[льге]А.[ндреевне] приложили к груди пластырь. Мисосиха как горнишная потакунья, говорит за чем Вы Ол.[ьга] Ан. [дреевна] прикладываете пластырь и всё лечитесь? — чтоб волосы росли: — в следствие сего ответа, Лиска как она успела, ее дело, намазала пластырь, и приложила там где еще у нее голо — какова девка, — теперь только и [разговору] наказания — каков Лиски пластырь — Ай да Мисосиха! —

С Тагоновским говорить еще рано, и прошу тебя оставить это дело на мое попечение, и самому не беспокоится, и верно я лучше его сделаю чем бы я для себя [c]делал, надо говорить когда деньги в руках — а теперь только может быть пустой разговор, не к чему не служащий. Все тебе кланяются кого только вижу. — Пробежал я где-то Разговор о Борисе Годунове Учителя с Помещиком, — очень хорошо — и кто написал ни как сего не воображает что лучше и похожее описать [разговор] разговором — суждений наших [самонадеянных [590] литераторов] безмозглых грамотеев семинаристов ни как не льзя — это совершенный слепок с натуры; думая написать на тебя злую критику — написал — отрывок — достойный поместить в роман; прочти сделай одолжение, ты по разговору узнаешь говорящих, и еслиб осталось место, я бы рассказал рост их, в чем одеты, словом сказать прекрасно — Валтер Скот совершенный. Прощай Александр Сергеевич. Пиши брат почаще, когда мне писать к тебе весело, то можешь вообразить [как] что получать гораздо веселее; Натальи Николаевне не знаю что желать — всё имеет в себе и в муже. [591] Себе желать [592] только могу чтобы Вас когда-нибудь да увидеть. Прощай Добрый для меня Пушкин — не забывай меня, никого не найдешь бескарыстнее и более преданного Тебе Друга как

П. Нащокина. 15-го июля.

Я надоедал тебе письмами и не знал о твоем огорчении. Вчера только сказали мне о смерти нашего доброго и умного слепца. Зная твою привязанность к покойному Молчанову, живо воображаю твои чувства. Час от часу пустее свет, пустей дорога перед нами. Тяжелое время, тяжелый год. По крайней мере [радуюсь] утешаюсь, зная что ты в своем Патмосе безвреден и недостижим. Но кажется зараза теряет свою силу и в П.[етер]Б.[урге]. Мы, уже обстрелянные в Москве и Нижним, равнодушно слышали приближающуюся перестрелку; но сколько знакомых жертв! однако ж кроме Молчанова, никого близкого к сердцу, кажется, не потеряли. У нас в Ц.[арском] С.[еле] всё суетится, ликует, ждут разрешения царицы; ждут добрых вестей от Паскевича; ждут прекращения холеры. С моей стороны жду твоего письма; уверен, что ты и все твои здоровы, так как я всегда был уверен в жизни и здоровьи своем и своих.

Адрес: М. г. Петру Александровичу Плетневу. В С. Петербург на Кушелевой даче у Самсониевой заставы.

1831 июля 16.

Наконец, после долгих и многих сборов, баронесса Софья Михайловна расстается на днях с Петербургом. — Царское Село оцеплено, след.[овательно] она с тобою не увидится и след.[овательно] проценты (125 р.), о которых я тебе прежде писал, не можешь ты ей отдать лично — а деньги ей нужны и весьма нужны. Нельзя ли тебе, друг сердечный, переслать их на мое имя: чем скорее, тем лучше.

Адрес мой следующий:

Михайлу Лукьяновичу Яковлеву. Во 2-м Отделении собственной ее величества канцелярии.

Деньги мои, любезный Михайло Лукьянович, у Плетнева. Потрудись, сделай одолжение, съездить к нему, но как он человек окуратный, то возьми с собою вексель мой, и надпиши, что проценты получены. Попроси его от меня написать мне три строчки и переслать деньги, в коих я нуждаюсь. Если он сидит на даче, опасаясь холеры, и ни с кем сношений не имеет, то напиши мне об нем, здоров ли он и все ли у него здоровы.

Кланяюсь сердечно Софьи Михайловне и очень, очень жалею, что с нею не прощусь. Дай бог ей здоровья и силы души. Если надобны будут ей деньги, попроси ее со мною не церемониться, не только на счет моего долга, но и во всяком случае. Что Сев.[ерные] Цветы? с моей стороны я готов. На днях пересмотрел я у себя письма Дельвига; может быть современем это напечатаем. Нет ли у ней моих к нему писем? мы бы их соединили. Еще просьба: у Дельвига находились готовые к печати две трагедии нашего Кюхли и его же Ижорский, также и моя Баллада о Рыцаре влюбленном в Деву. Не может ли это всё [она] Софья Михайловна оставить у тебя. Плетнев и я, мы бы постарались что-нибудь из этого сделать.

Что вы делаете, друзья, и кто из наших приятелей отправился туда, отколь никто не воротится? Прости, до свидания.

А. П. 19 июля С. Село.

Адрес: Его высокоблагородию м. г. Михайле Лукьяновичу Яковлеву в С. Петербург во 2-ое отделение собственной е. в. канцелярии.

19 июля, 1831. Спасская Мыза.

Вчера получил я от тебя вдруг два письма. Первое из них начинается: Я надоедал тебе письмами. Это меня удивило; потому что я не получал до сих пор ни строчки. Вероятно письма твои лежат в городе, куда я слишком месяц ноги не накладывал, да и не намерен до прекращения холеры. Ты пишешь в этом же письме, что в Ц.[арском] С.[еле] ждут прибытия Двора. Развертываю другое письмо, адресованное на имя Смирдина: в нем уже говоришь ты, что Двор переехал. Таким образом эти два письма похожи были для меня на волшебный фонарь: явись и бысть. Ты угадал мои чувства по случаю кончины Молчанова. Он и Дельвиг были для меня необходимы, чтобы я вполне чувствовал счастие жизни. Смерть их сделала из меня какого-то автомата. Не знаю, что будет вперед, а теперь я ко всему охладел. Жду зимы, чтобы согреть близь тебя душу. Впрочем думаю, что ты скоро соскучишь мною и оставишь меня на произвол моей странной судьбы. Других надежд у меня нет. Жуковский совсем не знает меня; потому что он никогда не имел случая видеть меня близко. Вероятно придется мне закрыться и ждать другой жизни. Я так избалован Молчановым; он так понимал меня во всяком расположении духа; он так был деятелен умом для оттирания цепеневшего моего духа — что конечно никто уж не наложит на себя его обязанности. В одном ли я с ним жил месте, разро[з]нены ли мы бывали — он умел изобретать способы сливать свою душу с моею и беспрестанно доставлять мне свое общество. Всё, что в отсутствии говорил он или готовился делать с другими, он совестился не передать мне этого, чтобы в наших разговорах и действиях никогда не показывалось промежутка.

Поблагодари Россети за ее ко мне дружбу. Ее беспокойство о моей судьбе трогает меня не на шутку. Я не умею сам себе объяснить, чем я заслужил от нее столько участия; но быть за это признательным и преданным очень умею. Если бы она была мужчиной, да стариком еще, то, кажется, в ней бы я нашел для себя другого Молчанова. В ней так много человеко-прекрасного, так много предупреждающего и столько душевной делимости, что право об ней нельзя говорить просто, как о других. 500 р. получи от нее для себя, а я из твоих (когда увижусь со Смирдиным и возму от него) отдам эту пенсию. Эслинга [593] (бог знает, что это за существо! Ты воображаешь, что я знаком со всем светом) я не принимал еще у себя и о повестях никакого известия не имею. Рад буду их издать; только по возвращении в город, т. е. по прекращении холеры; а теперь я удалил от себя всякое земное помышление, и от того ни о чем не думаю и неспособен ничего делать. Северные Цветы готовь, но мне никаких поручений не делай. Живу я в такой деревне, которая не на почтовой дороге. Писем отсюда посылать не с кем, а получать еще менее можно. Итак к Баратынскому, к Языкову, Вяземскому и другим пиши сам. Мое дело будет в городе смотреть за изданием. Написать о Дельвиге желаю, но не обещаю. Всё зависеть будет от случая:

Между тем об успехе твоей корреспонденции давай-таки мне знать.

Поцелуй ручку у Натальи Николаевны.

А я весь твой.

Le 19 Juillet.

Merci pour l'aimable lettre que je viens de recevoir, mon cher Alexandre, merci pour son contenu amical; nous esp#233;rons qu'Euphrosine sera heureuse, avec l'homme de son choix, qui para#238;t avoir toutes les qualit#233;s qui consolident le bonheur domestique. Le 7 de ce mois la c#233;r#233;monie du mariage a eu lieu, et ayant pass#233; 3 jours #224; Wreff, votre lettre arriva pendant mon absence — d'ailleurs comme elle fut adress#233;e #224; Opotchka — elle y resta quelque temps de plus. Malgr#233; les nouvelles ins#233;r#233;es dans la Gazette Litt#233;raire de P#233;tersbourg la Chol#233;ra n'a pas #233;t#233; #224; Ostroff — hors dans les cerveaux des m#233;decins, et jusqu'#224; lundi pass#233; Pskoff en a #233;t#233; aussi #233;pargn#233;. — Depuis je n'ai rien entendu encore. Notre petit cercle, Dieu merci, jusqu'#224; pr#233;sent a #233;t#233; conserv#233; intact, — mais dans le district d'Ostroff, elle s'est, dit-on, manifest#233;e, mais il para#238;t que ce n'est point #224; un point alarmant. — En g#233;n#233;ral, il para#238;t que la grande mortalit#233; doit #234;tre attribu#233;e au peu de savoir de traiter cette maladie, autant qu'#224; la rapidit#233; de ses progr#232;s sur le malade, mais non #224; son #233;pid#233;mie. Это болезнь повальная, а не зараза. — Nous vivons tout doucement, remerciant Dieu de Sa bont#233; conservatrice, mais nous ne saurions #234;tre ni heureux, ni tranquilles pendant que nous ne serons pas s#251;rs que nos amis de P#233;tersbourg et de Sarsko Sello et Pavlovsky sont hors des dangers. — Si votre ch#226;teau en Espagne me pla#238;t? Je n'aurai pas de repos qu'il ne soit r#233;alis#233;, si j'y trouverai la moindre possibilit#233; — mais si cela ne pourrait se faire, il y a au bout de mes champs, sur le bord de la grande rivi#232;re, un petit bien, un site charmant, une maisonnette entour#233;e d'un beau bois de bouleaux. La terre seule sans paysans qui se vend. Ne voudriez-vous pas l'acqu#233;rir, si les propri#233;taires de Sawkino ne voudraient s'en s#233;parer. — Au reste je t#226;cherai de faire tout mon possible. — Je vous prie de parler de moi #224; votre belle #233;pouse comme d'une personne qui vous aime bien tendrement, qui l'admire [d']apr#232;s ou#239;-dire et qui est toute pr#234;te #224; l'aimer de tout son c#339;ur. Que Dieu vous garde et vous conserve, c'est l'id#233;e dominante en ce moment dans ma t#234;te et mon #226;me. [594]

Бедная моя крестница! вперед не буду крестить у тебя, любезный Павел Воинович; у меня не легка рука. Воля твоя будет выполнена в точности, если вздумаешь ты отправиться вслед за Юсуповым, но это дело несбыточное; по крайней мере я никак не могу вообразить тебя покойником. Я всё к тебе сбираюсь, да боюсь карантинов. Ныне никак не льзя, пускаясь в дорогу, быть уверенным во времени проезда. [595] Вместо трехдневной езды, того и гляди, что высидишь три недели в карантине; шутка! — Посылаю тебе посылку на имя Чадаева; он живет на Дмитревке против церкви. Сделай одолжение, доставь ему. У вас кажется всё тихо, о холере не слыхать, бунтов нет, лекарей и полковников не убивают. Не даром царь ставил Москву в пример Петербургу! В Ц.[арском] Селе также всё тихо; но около такая каша, что боже упаси. Ты пишешь мне о каком[-то] критическом разговоре, которого я еще не читал. Если бы ты читал наши журналы, то увидел бы, что всё, что называют у нас критикой, одинаково глупо и смешно. С моей стороны я отступился; возражать серьозно — не возможно; а паясить перед публикою не намерен. Да к тому же ни критики, ни публика не достойны дельных возражений. Нынче осенью займусь литературой, а зимою зароюсь в архивы, куда вход дозволен мне царем. Царь со мною очень милостив и любезен. Того и гляди попаду во временщики, и Зубков с Павловым явятся ко мне с распростертыми объятиями. Брат мой переведен в Польскую армию. Им были недовольны, за его пиянство и буянство; но это не будет иметь следствия никакого. Ты знаешь, что Вислу мы перешли, не видя неприятеля. С часу на час ожидаем важных известий и из Польши, и из Парижа; дело, кажется, обойдется без Европейской войны. Дай-то бог. Прощай, душа: не ленись и будь здоров.

21 июля.

P. S. Я с тобою болтаю, а о деле и забыл. Вот в чем дело: деньги мои в П.[етер]Б.[урге] у Плетнева или у Смирдина, оба со мною прекратили свои сношения по причине холеры. Не знаю, получу ли что мне следует к 1 августу, в таком случае перешлю тебе Горчаковскую тысячу; не то, ради господа бога, займи хоть на мое имя, и заплати в срок. Не я виноват, виновата холера, отрезавшая меня от П.[етер]Б.[урга], который под боком, да куда не пускают; с Догановским не худо, брат, нам пуститься в разговоры или переговоры — ибо срок моему первому векселю приближается.

Адрес: Его высокоблагородию мил.[остивому]госуд.[арю] Павлу Воиновичу Нащокину. В Москве на Арбате у Спаса на Песках дом Годовиковой.

Письмо твое от 19 крепко меня опечалило. Опять хандришь. Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убивает [596] только тело, другая убивает [597] душу. Дельвиг умер, Молчанов умер; погоди, умрет и Жуковский, умрем и мы. Но жизнь всё еще богата; мы встретим еще новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет рости, выростет невестой, мы будем старые хрычи, жены наши — старые хрычовки, а детки будут славные, молодые, веселые ребята; [а] мальчики станут повесничать, а девчонки сентиментальничать; а нам то и любо. Вздор, душа моя; не хандри — холера на днях пройдет, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы.

Жаль мне, что ты моих писем не получал. Между ими были дельные; но не беда. Эслинг сей, которого ты не знаешь — мой внук по Лицею и кажется добрый малой — я поручил ему доставить тебе мои сказки; прочитай их ради скуки холерной, а печатать их не к спеху. Кроме 2,000 [598] за Бориса, я еще ничего не получил от Смирдина; думаю, накопилось около двух же тысяч моего жалованья; напишу ему, чтоб он их переслал ко мне по почте, [599] доставив тебе 500, Россетинских [600] К стати скажу тебе новость (но да останется это, по многим причинам, между нами): царь взял меня в службу — но не в канцелярскую; или придворную, или военную — нет, он дал мне жалование, открыл мне архивы, с тем, чтоб я рылся там, и ничего не делал. Это очень мило с его стороны, не правда ли? Он сказал: Puisqu'il est mari#233; et qu'il n'est pas riche, il faut faire aller sa marmite [601]. Ей богу, он очень со мною мил. Когда же мы, брат, увидимся? Ох уж эта холера! Мой Юсупов умер, наш Хвостов умер. Авось смерть удовольствуется сими двумя жертвами. Прощай. Кланяюсь всем твоим. Будьте здоровы. Христос с Вами.

22 июля.

Адрес: Милостивому государю Александру Филиповичу Смирдину — в С. Петербург у Синяго моста дл.[я] дост.[авления] Петру Александровичу Плетневу.

Вчера был я у Плетнева, на даче Молчанова; получил от него 125 руб. и дал ему надлежащую росписку; в тот же день отдал деньги баронессе. Она при мне сделала надпись на векселе в получении процентов вперед за полгода. — Плетнев мне сказал, что он писал к тебе в прошедший понедельник и просил тебя получить с фрейлины Россети 500 р. Ты угадал: он сидит на даче и в город не заглядывает. Все у него здоровы. Софья Михайловна премного благодарит тебя за все твои благие намерения. Она в них не сумневалась. Трагедии К.[юхельбекера], твою балладу и письма отдаст мне для [602] передачи тебе. С Цветами надо перегодить. Впрочем от тебя одного зависит успех издания оных. Твои окружные грамматы будут самые действительные. — Третьего дня получил я письмо от Малиновского. Он, как ты знаешь, Изюмской дворянской предводитель; хлопочет и с дворянами и с своими собственными крестьянами. Завтра пишу ему предлинное письмо, потому что он требует больших подробностей о всех наших. До сих пор, благодаря бога, не слыхать, чтоб кто-нибудь из нас попался в когти незванной гостьи; умерли только: у Илличевского мать, а у Комовского отец.

Вспоминает ли Наталья Николаевна о персидском пении, во время гулянья по саду, 2 июня?

М. Я. 1831 июля 23. С. П. Б.

Je ne vous #233;cris que deux mots et encore est-ce pour vous importuner de nouveau par rapport #224; l'argent. — J'ai emprunt#233; au G#233;n#233;ral Rayevsky 300 roubles que je vous prie de vouloir bien lui payer, #224; lui ou au porteur de la pr#233;sente.

L#233;on Pouchkine.

1831. Ce 24 Juillet. —

Адрес: A Monsieur Monsieur de Pouchkine #224; P#233;tersbourg. [603]

25 июля, 1831.

В твоих утешениях всё правда для ума, да сердце этому не вдруг начинает верить. Твои ко мне письма не пропадут. Если ты их адресовал в Екатерининский институт, они там пролежат у швейцара до прекращения холеры, а я после всё-таки их возьму. Эслинг не бывал у меня. Деньги за Бориса (всего 10.000) употреблены следующим образом: 5.000 отдано долгу Дельвигу, 4.000 переслано к тебе в Москву (в два срока по 2.000), и 1.000 отдана баронессе за твой портрет. Кстати: где-то он? Ты угадал, что жалованья твоего накопилось 2.000. Из них я вычел 500 р., полученные тобою вместо меня от Россети, а 1500 р. препровождаю. Прошу тебя дать мне знать, когда их получишь, потому что я не сам отдаю на почту. Поступок царя в отношении к тебе восхищает меня: он тебя балует более, нежели Екатерина Державина. Поцалуй Жуковского и поклонись Россети.

У Натальи Николаевны цалую ручку.

Остафьево. 27-го июля 1831.

Кинь это в Литтературную Газету:

[„В защиту и оправдание сво[его] [?]]

„В конце длинной статьи, написанной в защиту и в оправдание Булгарина, критикованного Телескопом, г-н Греч говорит (Сын От.[ечества] №): Я решился на сие не для того, чтоб оправдывать и защищать Булгарина (который в этом не имеет надобности, ибо у него в одном мизинце более ума и таланта, нежели во многих головах рецензентов). — Жаль же, сказал один читатель, что Булгарин [пишет] не одним мизинцем пишет“.

А если хочешь, дай другой оборот этому. Во всяком случае на этом мизинце можно погулять и хорошенько расковырять им гузно. Что за лакеи! —

Впрочем всё обстоит у нас благополучно. Как у Вас? Скажи Жучку — Датской собаке, что я получил его письмо об[-] и оплеванное и порадовался этим чисто-арзамаским испражнениям. Тургенев еще здесь и ажитируется в помещичьих заботах. Все наши тебе сердцем кланяются. Мой Адольф, то есть нет, мой Фон-Визин зреет лежа: примусь за него окончательно на той неделе, а что же мой Адольф? Обнимаю тебя.

Милостивый государь, Александр Сергеевич!

Драгоценное посещение ваше для меня сугубо-памятно. Вы утешили меня как почитателя вашего, давно желавшего вас видеть и обнять и, в то же время, вы приняли во мне участие, как человек, в котором совсем не отразился настоящий век. С добродушием, приличным старому, доброму времени, вы сами взялись похлопотать (разумеется, по возможности) об улучшении моего положения. Вот вам тетрадка! Имейте великодушие ее прочесть — и вы увидите, каково было мое служение в Ол.[онецкой] губернии и как я рекомендован. Теперь всё, что обо мне представлено, лежит у министра. Если можно, хотя звуком вашей лиры, возбудите спящее! — Государь и мудр, и милостив, и великодушен. Нужно только предстательство. Вы увидитесь с Васильем Андреевичем; он мой благодетель, смолвьтесь с ним. Во всяком случае мне утешительно будет увидеть, что двое первых поэтов нашего времени приняли участие в моей изувеченной судьбе. — Прощайте! До радостнейшей возможности опять вас увидеть и обнять.

С отличным почитанием и совершенной преданностию, имею честь быть, милостивый государь! вашим покор[нейшим] слугою, Федор Глинка.

P.S. Ваше живое, стереотипное издание — милый братец ваш, посетил меня, обедал, погостил и с богом отправился далее по тракту к Кавказу.

1831-го [604] Июля 28-го Тверь.

[Приложение]

Я просил тебя в последнем письме доставить посылку Чедаеву: посылку не приняли на почте. Я просил заплатить Горчакову остальную его тысячу. Вот сия тысяча; доставь ее с моей сердечной благодарностию моему любезному заимодавцу.

Что ты делаешь? ожидаешь ли ты своих денег и выручишь ли ты меня из сетей Догановского? Нужно ли мне будет приехать, как, признаюсь, мне хочется, или оставаться мне в Ц.[арском] С.[еле], что и дешевле и спокойнее?

У нас всё, слава богу, тихо; бунты петербургские прекратились; холера также. Государь ездил в Новгород, где взбунтовались было колонии и где произошли ужасы. Его присутствие усмирило всё. Государыня третьего дня родила великого князя Николая Николаевича. О Польше ничего не слышно.

Прощай, до свидания.

Votre silence commen#231;ait #224; m'inqui#233;ter, ch#232;re et bonne Прасковья Александровна; Votre lettre est venue me rassurer fort #224; propos. Je vous f#233;licite encore une fois, et vous souhaite #224; tous et du fond de mon c#339;ur, prosp#233;rit#233;, repos et sant#233;. J'ai port#233; moi-m#234;me vos lettres #224; Pavlovsk, en mourant d'envie d'en savoir le contenu; mais ma m#232;re #233;tait sortie. Vous savez l'aventure qui leur #233;tait arriv#233;e, l'escapade d'Olga, la quarantaine etc. Dieu merci, tout est maintenant fini. Mes parents ne sont plus aux arr#234;ts — le Chol#233;ra n'est gu#232;re #224; craindre. Il va finir #224; P#233;tersbourg. Savez-vous qu'il y a eu des troubles #224; Новгород dans les colonies militaires? les soldats se sont ameut#233;s toujours sous l'absurde pr#233;texte de l'empoisonnement. Les g#233;n#233;raux, les officiers et les m#233;decins ont #233;t#233; tous massacr#233;s, avec un raffinement d'atrocit#233;. L'Empereur y est all#233;, et a apais#233; l'#233;meute avec un courage et un sang froid admirable. Mais il ne faut pas que le peuple s'accoutume aux #233;meutes, et les #233;meutes #224; sa pr#233;sence. Il para#238;t que tout est fini. Vous jugez de la maladie beaucoup mieux que ne l'ont fait les docteurs et le gouvernement. Болезнь повальная, а не зараза, следственно карантины лишнее; нужны одни предосторожности в пище и в одежде. Si cette v#233;rit#233; #233;tait connue avant, nous eussions #233;vit#233; bien des maux. Maintenant on traite le Chol#233;ra comme tout empoisonnement — avec de l'huile et du lait chaud, sans oublier les bains de vapeur. Dieu donne que vous n'ayez pas besoin d'employer cette recette #224; Тригорское.

Je remets en vos mains mes int#233;r#234;ts et mes projets. Je ne tiens ni #224; Savkino, ni #224; tout autre lieu; je tiens #224; #234;tre votre voisin, et propri#233;taire d'un joli site. Veuillez me faire savoir le prix de telle propri#233;t#233; ou de telle autre. Les circonstances #224; ce qui para#238;t vont me retenir #224; P#233;tersbourg plus longtemps que je n'eus voulu, mais cela ne change rien #224; mon projet et mes esp#233;rances.

Agr#233;ez l'hommage de mon d#233;vouement et de ma parfaite consid#233;ration. Je salue toute la famille.

29 juillet. Sarsko-S#233;lo.

[H. H. Пушкина:]

Permettez-moi, Madame, de vous remercier pour toutes les choses aimables que vous me dites dans votre lettre #224; mon mari; je me recommande d'avance #224; votre amiti#233; et #224; celle de M-lles vos filles. Agr#233;ez, Madame, l'expression de mon respect.

Natalie Pouchkine.[611]

Адрес: Еe высокородию M. г. Парасковье Александровне Осиповой. В Опочке в селе Тригорском.

J'ai mille choses #224; vous dire, mais comme vingt deux verstes nous s#233;parent, je suis [612] r#233;duit #224; vous #233;crire dix mots. Le projet d'un journal politique et litt#233;raire est charmant, je m'en occupe beaucoup: j'ai cherch#233; et je crois avoir trouv#233; pour son ex#233;cution une route #224; la fois s#251;re et noble. Vous connaissez M.[onsieur] Ouvaroff, jadis Arzamacide: #224; ce qu'il me para#238;t il me veut du bien quoiqu'il ne soit pas tout #224; fait bien avec mon patron, mais en revanche il est tr#232;s bien avec le G#233;n.[#233;ral] Benckendorf; votre projet lui a #233;t#233; communiqu#233;, il l'approuve, il y applaudit, il en est enchant#233; et en parlera au G#233;n#233;ral quand vous voudrez. Je vous le r#233;p#232;te, vous connaissez M.[onsieur] Ouvaroff: vous devez donc savoir que c'est un homme de cour, aigri par des non-succ#232;s, mais qui ne poussera jamais la rancune jusqu'#224; refuser une place importante qui lui aurait #233;t#233; offerte, c'est un homme d'esprit blas#233; sur les jouissances que l'esprit procure, mais toujours pr#234;t #224; rentrer dans la carri#232;re litt#233;raire et savante; en dernier analyse, c'est un bon enfant, mais un enfant vaniteux, qui se d#233;pite, qui s'impatiente de n'#234;tre pas parvenu au degr#233; de consid#233;ration et de pouvoir qu'il ambitionnait par deux routes qu'il a sucsessivement essay#233;es; il en a pris une troisi#232;me, celle des richesses, et il a rencontr#233; encore plus d'obstacles. Je le crois converti, au moins je le trouve bien plus aimable que je ne l'ai connu autrefois. Tout le mal vient d'avoir suivi d'abord le chemin de la gloire, ensuite celui des honneurs, d'avoir pris l'un pour l'autre et de les avoir confondus. C'est une erreur, mais ses anciens amis ont #233;t#233; aussi trop exigeants, j'oserai dire injustes envers lui; ils lui ont suppos#233;, je ne sais trop pourquoi, une fermet#233; sto#239;que, une #226;me romaine, et quand ils ont vu qu'ils s'#233;taient tromp#233;s, ils se sont #233;loign#233;s de lui comme d'un transfuge, comme d'un parjure. Malgr#233; tout mon respect, toute ma d#233;f#233;rence pour eux, je ne le trouve pas si coupable; l'estime, la bonne volont#233; que je lui montre, me paraissent pay#233;s de la m#234;me monnaie. L'id#233;e de votre projet a #233;t#233; saisie par lui avec une ardeur, je dirai m#234;me, une gr#226;ce enfantine. Il promet, il jure de coop#233;rer #224; l'ex#233;cution; du moment qu'il vous conna#238;t dans les bons principes, il est pr#234;t d'adorer votre talent, qu'il ne faisait qu'admirer jusqu'ici. Dans son impatience, il voudrait vous voir Membre honoraire de son Acad#233;mie des sciences; le premier fauteuil Acad#233;mique vacant chez Schischkoff doit vous #234;tre destin#233;, vous #234;tre r#233;serv#233;: po#232;te, vous n'avez pas besoin de servir, mais pourquoi ne seriez[-vous] pas de la Cour? Si une couronne de lauriers orne le front du fils d'Apollon, pourquoi une clef ne d#233;corera#238;t-elle pas le derri#232;re du descendant d'une race antique et noble? Enfin, ce ne sont que projets de bonheur et de gloire pour celui qui ne se contente pas d'illustrer son pays, mais veut aussi le servir de sa plume.

Enfin, vous voyez qu'il ne tient qu'#224; vous d'avoir des partisans bien chauds et bien z#233;l#233;s. — Il d#233;sire beaucoup que vous veniez le voir, mais pour #234;tre plus s#251;r, que vous lui #233;criviez pour lui demander une entrevue et marquer l'heure et le jour, vous aurez une r#233;ponse prompte et satisfaisante. Dans votre billet vous pourrez me citer, mais ne rien dire du contenu de celui que je vous #233;cris. Il devait #234;tre en dix mots, comme je l'ai dit au commencement, mais il para#238;t que je suis de ces gens, qui ont besoin de deux heures pour les dire et trois pages pour les #233;crire.Adieu, au revoir. Et #224; quand ce revoir?

Wiegel. [613]

Собака нашлась благодаря Вашим приказаниям. Жена сердечно вас благодарит, но собачник поставил меня в затруднительное положение. Я давал ему за труды 10 рублей, он не взял, говоря: мало, по мне и он и собака того не стоят, но жена моя другого мнения. Здоровы ли и скоро ль увидимся?

А. П.

Адрес: Николаю Михайловичу Коншину.

Вот все № находящиеся еще у меня. Сердечно благодарю за доставление известий, хотя и нерадостных. Нет ли у вас Лит.[ературной] Газ.[еты]? Здоровы ли вы и Авд.[отья] Яковл.[евна]? До свидания.

А. П.

Возвращаю тебе твои прелестные пакости. Всем очень доволен. Напрасно сердишься на Чуму: она едва ли не лучше Каменного Гостя. На Моцарта и Скупого сделаю некоторые замечания. Кажется и то и другое еще можно усилить. — Пришли Онегина, Сказку октавами, мелочи и прозаические сказки все, читанные и нечитанные. Завтра всё возвращу.

Ж.

Адрес: Александру Сергеевичу Пушкину.

Любезный и почтенный, не имею времени отвечать Вам на ваше письмо. Уведомляю Вас только, что поручение Ваше, косательно Статистики Петра I, исполнено; Ж.[уковский] получил экз.[емпляры] для великого князя и для себя; [с В[…]] экземпляром, следующим в.[еликому] к.[нязю] Константину, расположил он иначе. Ж.[уковский] представит его императрице. Напишите, сделайте милость, официальную записку его превосх.[одительству] Ивану Павловичу Шамбо (секретарю ее величества) [т[ак] [?]] „Осмеливаюсь повергнуть 204 к ногам ее величества такую-то замечательную книгу и проч.“* У г.[енерала] Бенкендорфа был я для Вас же, но не застал его дома; он в Ц.[арском] С.[еле] остается, следств.[енно] на днях буду с ним толковать. Покаместь обнимаю Вас.

А. П.

____________

* и доставьте [614] письмо мне.

Отец и благодетель! На днях послал я к тебе Горчаковскую 1,000; отпиши, батюшка Павел Воинович, получил ли всё исправно, да еще покорнейшая просьба: узнай от Короткого, сколько должен я в Ломб.[ард] процентов за 40,000 займа? и когда срок к уплате? Пошел ли в дело Дороховский вексель и здоров ли Корнилион-Пинский? Здоров ли ты, душа моя, каково поживаешь, и что твои? Что ж не присылаешь ты Есауловского романса, [615] исправленного во втором издании? Мы бы его в моду пустили между фрейленами. Всё здесь обстоит благополучно. Жена тебе кланяется.* Портрета не присылает, за неимением живописца. За сим прощения просим.

3 августа.

P. S. Да растолкуй мне, сделай милость, каким образом платят в Ломбард. Самому ли мне приехать? Доверенность ли кому прислать? или по почте отослать деньги? —

____________

* И цалует. Зам.[ечание] Нат.[альи] Ник.[олаевны.]

3 августа.

Литературная Газета что-то замолкла; конечно Сомов болен, или подпиской недоволен. Твое замечание о Мизинце Булгарина не пропадет; обещаюсь тебя насмешить; но нам покаместь не до смеха: ты верно слышал о возмущениях Новогородских и Старой Руси. Ужасы. Более ста человек генералов, полковников и офицеров перерезаны в Новг.[ородских] поселен[иях] [616] со всеми утончениями злобы. Бунтовщики их секли, били по щекам, издевались над ними, разграбили дома, износильничали жен; 15 лекарей убито; спасся один при помощи больных, лежащих в лазарете; убив всех своих начальников, бунтовщики выбрали себе других — из инженеров и комуникационных. Государь приехал к ним вслед за Орловым. Он действовал смело, даже дерзко; разругав убийц, он объявил прямо, что не может их простить, и требовал выдачи зачинщиков. Они обещались и смирились. Но бунт Старо-Русской еще не прекращен. Военные чиновники не смеют еще показаться на улице. Там четверили одного генерала, зарывали живых, и проч. Действовали мужики, которым полки выдали своих начальников. — Плохо, Ваше сиятельство. Когда в глазах такие трагедии, некогда думать о собачей комедии нашей литературы. Кажется, дело польское кончается; я всё еще боюсь: генеральная баталия, как говорил Петр I, дело зело опасное. А если мы и осадим Варшаву (что требует большого числа войск), то Европа будет иметь время вмешаться не в ее дело. Впроччем Франция одна не сунется; Англии не [на что] для чего с нами ссориться, так авось ли выкарабкаемся.

В Сарском селе покаместь нет ни бунтов, ни холеры; русские журналы до нас не доходят, иностранные получаем, и жизнь у нас очень сносная. У Жуковского зубы болят, он бранится с Россети; она выгоняет его из своей комнаты, а он пишет ей Арзамасские извинения гекзаметрами.

Перешлю тебе это чисто Арзамасское произведение.

Благодарю А.[лександра] Ив.[ановича] за его религиозно-философическую приписку. Не понимаю, за что Чедаев с братией нападает на реформацию, c.['est] #224; d.[ire] un fait de l'esprit Chr#233;tien. Ce que le Christianisme y perdit en unit#233; il le regagna, [par [cet] ce fait], en popularit#233; [617]. Греческая церковь — дело другое: она остановилась и отделилась от общего стремления христианского духа. Радуюсь, что Чедаев опять явился в обществе. Скажи ему, что его рукопись я пытался-было переслать к нему, но на почте посылок еще не принимают, извини меня перед ним. Кланяюсь всем Вашим, и желаю Вам здравия и спокойствия.

Сарское Село.

Адрес: Князю Петру Андреевичу Вяземскому в Москву в Чернышевском переулке в собств. доме.

Получил я, любезный Плетнев, и письмо и 1500. Ты умно делаешь, что сидишь смирно в своей норе, и носу не показываешь в проклятом некогда мною П.[етер]Б[ур]ге. Не холера опасна, опасно опасение, моральное состояние, уныние, долженствующее овладеть мыслящим существом в нынешних [618] страшных обстоятельствах. Холера через неделю вероятно прекратится; но С.[арское] село будет еще долго окружено карантинами; и так свидание наше еще далеко. Что же Цветы? ей богу не знаю, что мне делать. Яковлев пишет, что покаместь нельзя за [619] них приняться. Почему же? разве типографии остановились? разве нет бумаги? Разве Сомов болен или отказывается от издания? К стати: что сделалось с Лит.[ературною] Газетою? Она неисправнее Меркурия. К стати: не умер ли Бестужев-Рюмин? говорят, холера уносит пьяниц. С душевным прискорбием узнал я, что Хвостов жив. [Он] Посреди стольких гробов, стольких ранних или бесценных жертв, Хвостов торчит каким-то кукишем похабным. Перечитывал я на днях письма Дельвига; в одном из них пишет он мне о смерти Д. Веневитинова. „Я в тот же день встретил Хвостова, говорит он, и чуть не разругал его: зачем он жив?“ — Бедный наш Дельвиг! Хвостов и его пережил. Вспомни мое пророческое слово: Хвостов и меня переживет. Но в таком случае, именем нашей дружбы, заклинаю тебя, его зарезать — хоть эпиграммой. Прощай, будьте здоровы. Сказки мои возвратились ко мне, не достигнув до тебя.

3 авг.

Россети вижу часто; она очень тебя любит и часто мы говорим о тебе. Она гласно сговорена. Государь уж ее поздравил.

Адрес: М. г. Петру Александровичу Плетневу в Петербург в Екатерининской институт.

Благодарю, сердечно благодарю любезнейшего Александра Сергеевича за его хлопоты. — Мне очень совестно. — Вот письмо к г. Шамбо. — Но прилично ли представлять Статистику государыне. — На что ей? — Впрочем буди по вашему. —

____________

Петра я кончил, а вы не вставили об нем ни слова. Я почел это неблагоприятным знамением. — Теперь он позабыт мною совершенно, совершенно, как будто б и не бывал в голове. — Что я набредил тогда вам в своей горячке! Сам не помню.

____________

Примите к сведению, что Б.[енкендорф] писал к цензору, еще весною, после многих похвал: „нет никакого препятствия выпустить ее, Марфу, [620] в свет; но лучше остановиться, до окончания нын.[ешних] смутных обстоятельств“. — След.[ственно] с ним и говорить нужно ли? — Лишь будет поспокойнее, я имею сугубое право выдать ее. —

____________

Как же я теперь спокоен и доволен, и счастлив в деревне. — Часов двенадцать за историею, и к ночи ворох! — Теперь сижу за Гиббоном. — Познакомясь с последними римлянами, примусь за франц.[узов] чрез Сисмонди, Гизо etc., потом поверю их летописями, и чрез год надеюсь отхватать франц.[узскую] истор[ию], как первую между новыми, потом Англию, Испанию тоже, а потом и представлю вам исторические размышления о евр.[опейской] ист.[ории]. [621] Вот мое дело. Всё прочее — hors d'#339;uvre [622]! —

____________

А что ваш план издавать период.[ическое]? Предупредите, чтоб я наготовил вам всякой всячины. —

____________

Благодарю Вас паки и паки!

Ваш М. П.

1831. Авг. 10.

Услыша о сем радостном для Арзамаса событии, мы, Царскосельские Арзамасцы, положили созвать торжественное собрание. Все присутствующие члены собрались немедленно, в числе двух. Председателем по жребию избран г-н Жуковский, секретарем я, сверчь. Протокол заседания будет немедленно доставлен Вашему Арзамаскому и Камергерскому превосходительству (такожде и сиятельству). Спрашивали члены: За чем Асмодей не является ни в одном периодическом издании? Секретарь ответствовал единогласно: Он статьи свои отсылает в Комерческую Газету без имени. Спрашивали члены: Давно ли Асмодей занимается Комерческой? выигрывает ли он в комерческую? Председатель ответствовал единогласно же: В Комерческую выиграл он ключ, и теперь Асмодей перейдет к Банку.

Оставя Арзамасскую политику, скажу тебе, что наши дела польские идут, слава богу: Варшава окружена, Крженецкий сменен нетерпеливыми патриотами. Дембинский, не взначай явившийся в Варшаву из Литвы, выбран в главнокомандующие. Кржнецкого обвиняли мятежники в бездействии. Следственно они хотят сражения; следственно они будут разбиты, следственно интервенция Франции опоздает, следственно граф Паскевич удивительно счастлив. Король Голландский погорячился, но кажется он принужден будет отложить попечение о Белгии: Пруссии не до него. Если заварится общая, европейская война, то право буду сожалеть о своей женитьбе, разве жену возму в торока. У Ж.[уковского] понос поэтический хотя и прекратился, однакож он всё еще [-] гекзаметрами. Ждем тебя. Право надобно нам начать журнал, да какой? Quarte[r]ley [623]. В 3 месяца книжку, нет, книжищу выдадим, с помощью божией и Лизы голенькой. К стати: Лиза написала было мне письмо в роде духовной: croyez #224; la tendresse de celle qui vous aimera m#234;me au del#224; du tombeau [624] и проч., да и замолкла; я спокойно себе думаю, что она умерла. Что же узнаю? Элиза влюбилась в вояжера Mornay [625] да с ним кокетничает! Каково? O femme, femme! cr#233;ature faible et d#233;cevante [626]… Прощай, камергер, кланяюсь тебе и твоим от всего сердца.

14 авг.

Адрес: Князю Петру Андреевичу Вяземскому в Москве в Чернышевском переулке в собственн. доме.

Сердечно благодарю вас за книги и за любезное письмо ваше. Когда же исполните вы другое свое обещание — побывать у меня? Внук очень тем обяжет ему сердцем преданного деда.

А. П.

Сей час государь присылал у меня просить твоих стихов; у меня их не случилось. Но он велел просить у твоей жены экземпляра. Нехудо, когда и для государя и для императрицы перепишешь по экземпляру и скорее им доставишь экземпляр.

Ж.

Посылаю тебе с Гоголем сказки моего друга Ив. П. Белкина; отдай их в простую ценсуру, да и приступим к изданию. Предисловие пришлю после. Правила, коими будем руководствоваться при издании, следующие:

1) Как можно более оставлять белых мест, и как можно шире расставлять строки.

2) На странице помещать не более 18-ти строк.

3) Имена печатать полные, напр. Иван Иванович Иванов, а не И. Ив. Ив-ъ. То же и об городах и деревнях.

4) Числа [627] (кроме годов) печатать буквами.

5) В сказке Смотритель назвать гусара Минским, и сим именем заменить везде ***.

6) Смирдину шепнуть мое имя, с тем, чтоб он перешепнул покупателям.

7) С почтеннейшей публики брать по 7-ми рублей, вместо 10-ти — ибо нынче времена тяжелые, рекрутский набор и карантины. [628]

Думаю, что публика будет беспрекословно платить сей умеренный оброк и не принудит меня употреблять строгие меры.

Главное: будем живы и здоровы… Прощай, мой ангел.

P. S. Эпиграфы печатать перед самым [629] началом сказки, а [н[азвания]]заглавия сказок на особенном листе (ради ширины) […] [630] К стати об эпиграфах. К Выстрелу надобно будет приискать другой, именно в Романе в семи письмах А. Бестужева в Пол.[ярной] Звезде: У меня оставался один выстрел, я поклялся etc. Справься, душа моя.

16 авгу. Спб.

Приношу повинную голову, что не устоял в своем обещании по странному случаю. Я никак не мог думать, чтобы была другая дорога не мимо вашего дома в Петербург. И преспокойно ехал в намерении остановиться возле вас; но вышло иначе. Я спохватился уже поздно. А сопутницы мои, спешившиеся к карантину 210 для свидания с мужьями, никаким образом не захотели склониться на мою прозьбу и потерять несколько минут. Если же посылка ваша может немножко обождать, то вы можете отдать Васильчиковой, которой я сказал (она думает ехать в среду) заслать за нею к вам, и тогда она будет доставленна в мои руки. Я только что приехал в город и никого еще не видал. Здесь я узнал большую глупость моего кореспондента. Он, получивши на имя мое деньги и знавши, что я непременно буду к 15 числу, послал их таки ко мне на имя ваше в Царско Село вместе с письмом, и вам теперь, и мне новое затруднение. Но вы снисходительны и великодушны. Может быть, и ругнете меня лихим словом; но где гнев, там и милость. Письмо с деньгами вы можете также отдать для отправки ко мне Васильчиковой. Теперь ничего не пишу к вам, потому что собираюсь дня через три писать снова. Адресуйте ко мне в [631] Институт Патриотическ.[ого] Общества на Васильевском Острову.

Ваш Гоголь.

[В. П. Горчаков:]

От Павла Войновича деньги две тысячи все с полна получил — спасибо за точность. Будь здоров и не забывай преданного Горчакова.

[П. В. Нащокин:]

Всё исправно — теперь у нас идут переговоры с Таконовским. До получения моих денег — нашел я приятеля, который мне даст сколько потребуется на твою сдельку — следственно к будущей почте я думаю всё кончить и прислать все твои векселя, — Горчакова вексель я не получил ибо он живет в деревне — приезжал два раза, и не привозил его. У Короткого, я еще не спрашивал про ломбарт. Я его не видал — тоже к будущей почте; Корниол Пиньский здоров. Я его на улице в стретел; зачем тебе его; я существую по не многу; Есаулова нет в Москве — и романса то же, получил место за 4 тыс. рубл. — Я очень рад. Он в Ярославле, и еще ко мне не писал. Натальи Николаевне мое нижайшее почтение, про нее и про тебя сказок в Москве много. За поцалуй, чувствительно благодарю — я его получил в темя и отразил мысленно в ручку. Послал ли ты Чедаеву посыльку, я его всякой день вижу но не как не решилься подайти, я об нем такого высокого мнения, что не знаю как спросить или чем начать разговор. Он ныне пустилься в люди всякой день в клобе где и я по затянулься по милости твоей ибо там происходит моя дипломатика касательно твоего дела с Тагоновским, мне хочется выторговать три или две тыся.[чи]. Прощай покуда, от того мало пишу что много надо писать — теперь же некогда, оставляю до будущей почты. Прощай дражайший друг.

П. Нащокин.

18-го августа. 1831 года.

Адрес (рукой П. В. Нащокина): Его высокоблагородию милостивому государю Александру Сергеевичу Пушкину в Царском Селе в доме Китаева.

СПб. Августа 21.

Насилу теперь только управился я с своими делами и получил маленькую оседлость в Петербурге. Но и теперь еще половиною, что я половиною? целыми тремя четвертями нахожусь в Павловске и Царском Селе. В Петербурге скучно до нестерпимости. Холера всех поразгоняла во все стороны, и знакомым нужен целый месяц антракта, чтобы встретиться между собою. У Плетнева я был, отдал ему в исправности ваши посылку и письмо. Любопытнее всего было мое свидание с типографией. Только что я просунулся в двери, наборщики, завидя меня, давай каждый фиркать и прыскать себе в руку, отворотившись к стенке.[632] Это меня несколько удивило; я к фактору, и он после некоторых ловких уклонений наконец сказал, что: Штучки, которые изволили прислать из Павловска для печатания, оченно до чрезвычайности забавны и наборщикам принесли большую забаву. Из этого я заключил, что я писатель совершенно во вкусе черни. Кстати о черни, знаете ли, что вряд ли кто умеет лучше с нею изъясняться, как наш общий друг Александр Анфимович Орлов. В предисловии к новому своему роману: Церемониал погребения Ивана Выжигина, сына Ваньки Каина, он говорит, обращаясь к читателям: „Много, премного у меня романов в голове“ (его собственные слова), „только все они сидят еще в голове; да такие бойкие ребятишки эти романы. Так и прыгают из головы. Но нет, не пущу до время, а после извольте, полдюжинами буду поставлять. Извольте! Извольте! Ох вы, мои други сердечные! Народец православный!“ Последнее обращение так и задевает за сердце русской народ. Это совершенно в его духе, и здесь-то не шутя решительный перевес Александр.[а] Анф.[имовича] над Фадеем Бенедик.[товичем]. Другой приятель наш Бестужев-Рюмин здравствует и недавно еще сказал в своей газете: „Должно признаться, что Север.[ный] Меркурий побойче таки иных Литератур.[ных] Прибавлений“. Как-то теперь должен беситься Воейков, а он, я думаю, воображал, что бойче Литер.[атурных] Прибавлений нет ничего на свете. Еще о черни. Знаете ли, как бы хорошо написать эстетический разбор двух романов, положим: [633] Петра Ивановича Выжигина и Сокол был бы сокол, да курица съела. Начать таким образом, как теперь начинают у нас в журналах: Наконец, кажется, приспело то время, когда романтизм решительно восторжествовал над классицизмом и старые поборники франц.[узского] корана на ходульных ножках (что-нибудь в роде Надеждина) убрались к чорту. В Англии Байрон, во Франции необъятный великостью своею Виктор Гюго, Дюканж и другие, в каком-нибудь проявлении объективной жизни воспроизвели новый мир ее нераздельно-индивидуальных явлений. Россия, мудрости правления которой дивятся все образованные народы Европы, и проч. и проч., не могла оставаться также в одном положении. Вскоре возникли и у ней два представителя ее преображенного величия. Читатели догадаются, что я говорю о гг. Булгарине и Орлове. На одном из них, т. е. на Булгарине, означенно направление чисто Байронское (ведь это мысль не дурна сравнить Булгарина с Байроном): та же гордость, та же буря сильных непокорных [634] страстей, резко означившая огненный и вместе мрачный характер британского поэта, видны и на нашем соотечественнике; то же самоотвержение, презрение всего низкого и подлого принадлежат им обоим. Самая даже жизнь Булгарина есть больше ничего, как повторение жизни Байрона. В самих даже портретах их заметно необыкновенное сходство. На счет Алекс.[андра] Анфим.[овича] можно опровергать мнение Феофилакта Косичкина, говорить, что скорее Орлов более философ, [не[жели]] что Булгарин весь [635] поэт. Тут недурно взять героев романа Булгарина: Наполеона и Петра Ивановича, и рассматривать их обоих, как чистое создание самого поэта; натурально, что здесь нужно вооружиться очками строгого рецензента и приводить места, каких (само по себе разумеется) не бывало в романе. [Почему] Нехудо присовокуплять: Почему вы, г. Булгарин, заставили Петра Ивановича открыться в любви так рано такой-то, или почему не продолжили разговора Петра Ивановича с Наполеоном, или зачем в самом месте развязки впутали поляка (можно придумать ему и фамилию даже). Всё это для того, чтобы читатели видели совершенное беспристрастие критика. Но самое главное, нужно соглашаться с жалобами журналистов наших, что действительно литературу нашу раздирает дух партий ужасным образом, и оттого никак нельзя подслушать справедливого суждения. Все мнения разделенны на две стороны: одни на стороне Булгарина, а другие на стороне Орлова, и что они, между тем как их приверженцы нападают с таким ожесточением друг на друга, совершенно не знают между собою никакой вражды и внутренно, подобно всем великим гениям, уважают друг друга —

У нас бывают дожди и необыкновенно сильные ветры; вчерашнюю ночь даже было наводнение. Дворы домов по Мещанской, по Екатеринескому каналу и еще кое-где, а также и много магазинов были наполненны водою. Я живу на третьем этаже и не боюсь наводнений; а кстати квартира моя в 2 Адмиральте.[йской] части, в Офицерской улице, выходящей на Вознесенской проспект, в доме Брунста. —

Прощайте. Да сохранит вас бог вместе с Надеждою Николаевною от всего недоброго и пошлет здравие на веки. А также да будет его благословение и над Жуковским.

Ваш Гоголь.

Le 21 d'Ao#251;t. 1831.

La Chol#233;ra chez nous aux environs de Trigorsk n'a d'autre inconv#233;nient que de retarder la marche de la poste; et c'est #224; cela je pense qu'il faut attribuer l'arriv#233;e si lente de votre lettre du 29 de Juillet, mon cher Alexandre, c'est le 11 d'Ao#251;t que je l'ai re#231;ue, et comme ma sant#233; tout ce temps-ci n'est pas des meilleures je n'ai pas pu vous r#233;pondre plus t#244;t. Et puis Mr l'Archev#234;que, Mr Peschouroff, sont venus me voir, et puis il fallait aller chez Boris et Euphrosine, et puis mille petits riens m'emp#234;chaient de vous #233;crire — jusqu'#224; aujourd'hui. — Je vous remercie pour la confiance que vous avez en moi, mais plus elle est grande plus je serai oblig#233;e de m'en rendre digne — et ma conscience ne me donnera pas de repos. C'est pourquoi au risque de vous ennuyer je vous demande, mon jeune ami, quelle somme vous #234;tes dispos#233; [636] d'employer pour l'acquisition de ce que vous appelez une chaumi#232;re — je pense, pas plus de 4 ou 5 mille. — Les habitants de Savkino ont 42 arpents de terrain divis#233; entre trois propri#233;taires. Deux entre ceux-ci sont d#233;j#224; presque d'accord pour la vente, mais le plus vieux ne se d#233;cide point — et pour cette raison demande un prix fou. Mais si vous me dites ce que vous voulez employer pour une acquisition — nous avons un moyen de concilier les d#233;sirs du vieillard, et les n#244;tres. Car que ferez-vous d'une terre qui vous #233;loignerait de Michailovsk? — (et j'ose d'apr#232;s votre aimable expression) de Trigorsk, qui #224; pr#233;sent n'a de charme pour moi que par l'espoir de votre voisinage. — C'est pourquoi jusqu'#224; ce que je perdrai tout espoir, je tiendrai pour Sawkino. — Nous avons appris, h#233;las! les troubles des Colonies Militaires. Vous avez raison, en parlant de ce qu'il ne faut pas. — Mais aussi longtemps que le brave Nicolas se tiendra de la mode du gouvernement militaire, cela n'ira que de pire en mal — apparemment qu'il n'a pas lu avec attention, ou point du tout, l'Histoire du Bas-Empire, par S#233;gur.* — Que pense-t-on de cette sotte guerre de la Pologne chez vous. Quand aura-t-elle une fin. — Je m'oublie au plaisir de causer avec vous, mon aimable fils de mon c#339;ur. Car si mon papier eusse l'#233;tendue du ciel et l'eau de mon encre fournie par la mer, j'aurai toujours encore une id#233;e pour vous exprimer mon amiti#233;, et pourtant deux mots le diront aussi bien: aimez-moi le quart de ce que je vous aime et cela me suffira. Annette et Alexandrine vous saluent.

Prasicovie Ossipoff.

Mille choses #224; vos parents de ma part.

[H. H. Пушкиной:]

En v#233;rit#233;, Madame, les trois lignes que vous m'avez adress#233;es dans la lettre que je viens de recevoir de votre #233;poux, m'ont fait plus de plaisir qu'en d'autre temps trois pages, et je vous en remercie de tout mon c#339;ur. Je me f#233;licite de l'esp#233;rance de pouvoir vous voir un jour, car je suis toute pr#234;te #224; vous admirer et #224; [637] vous aimer comme le font tous ceux qui ont la satisfaction de vous conna#238;tre. Vous rendez heureux des personnes que j'aime, voici d#233;j#224; un droit #224; ma reconnaissance. Je vous prie de croire aux sentiments tr#232;s affectueux

de votre tr#232;s humble servante Praskovie Ossipoff.

Si ma ch#232;re Olga est au milieu de vous, veuillez bien lui dire mille choses agr#233;ables de ma part.

____________

* Maint autres qui ont #233;crit sur les causes des chutes des Empires.[638]

Остафьево. 24-го августа 1831.

Спасибо, большое спасибо за Арзамаскую грамату. Крыло вдохновения, старины и Арзамаского гуся повеяло над тобою и потрепало мою задницу. Это приятное щекотание отозвалось в моем сердце и таким образом ты меня потешил со всех сторон. И здесь твое послание было прочтено в полном присутствии: вчера обедал у нас Дмитриев. Он что-то вянет духом (не прочти воняет), и я начинаю бояться за него. Жаль, что тебя здесь нет: я угостил бы тебя перепискою знакомого тебе Авраама с Игнатием Петровым, по поводу отпускной его. Письма подсыпаны эпиграммами против господ Ворожейкиных и желчно-элегийскими выходками, что всем известно, что после брата не осталось ему ни булавки. И всё это написано с добросовестностью и некоторою классическою сановитостью. Одним словом вкусно и хорошо. — Сделай одолжение, занимайся приготовлениями журнала, корми эту мысль, но прежде всего напиши план и представь его, куда следует. Я недавно получил письмо от Баратынского из Казани, куда они все поехали, то-есть Энгельгардовы, как он пишет, по делам, а как мне сказывали, от холеры. „Пишу, говорит он, но не для потомства, как Вы предполагаете слишком дружески, но для нижнего земского суда“. А Жуковский всё еще пописывает: бог помощь! Не знаю, холера ли, царскосельский ли воздух, но на Вас действует какое-то благоприятное письменное наитие. И ты стал так исправно отвечать на письма, что любо. „Ох! я женат!“ скажешь ты, как Платон Сергеевич. Теперь времени много. Тургенева видали мы довольно часто, теперь он к нам ни ногой, потому что трусит холеры, которая шатается по нашему околотку и при том же он волочится в Москве и дремлет за Бухариною, за дочерьми Султанши, Солдатши, или просто Сольдан, и за многими другими. Карамзины пробудут здесь, я думаю, еще с месяц; вероятно и я также. Не будет ли твоих денег у Нащокина рублей пять сот? В таком случае, вели ему отдать их мне, а остальные додашь мне в Питере. Передай мой сердечный поклон Dona Sol [639] и скажи, что брат ее в Москве много успел по части каламбуров. Напомни Жуковскому о гомеопатической аптечке. Теперь сообщения свободны и можно прислать. Пожалуйста напомни. Все мои, то есть наши, тебе, то-есть Вам, кланяются.

Знаешь ли, слухи носятся, что ты очень ревнив? Я, если жена твоя не ревнива, позволяю тебе поцаловать мою сокурносую бель-сёрку. Она отказаться не может, ибо знает мои права над нею. — Читал ли ты le noir et le rouge [640]? Замечательное творение. Теперь я мог бы по совести бранить Рославлева, потому, что купил это право потом лица и скукою внимания. В Загоскине точно есть дарование, но за то как он и глуп, уж это, воля Ваша, не Василью Львовичу чета. Тот, во-первых, имел ум не писать прозою, и это уже важный перевес. Не правда ли, что в Росславлеве нет истины ни в одной мысли, ни в одном чувстве, ни в одном положении? Я начинаю думать, что Петр Иванович Выжигин сноснее, но чтобы убедиться в этом, надобно прочесть его, а боже упаси того! — Да кстати, ты, кажется, ревнуешь и к Голинькой. Я поздравлю ее и скажу, что ты часто пишешь мне о каком-то Mornay [641]. Впрочем не беспокойся и не верь клевете: это верно Dona Sol [642] смутила тебя, она и меня хотела поссорить с нею. Кстати о ревности, попроси ее, то есть Dona Sol [643], сжечь до замужства своего всю мою поэзию и мою прозу, а что они у нее залежались знаю я потому, что она для смеха их кому-то показывала. Я полагаю, что текст пословицы щей горшок, да сам большой не исправен. В русском нет этого духа независимости. Не просто ли: щей горшок, да самый большой? Вот это так; это по-русски. Не написать ли мне трактат об этом также, как и о том, что вероятно: Куда ни кинь так клин перевод: de quel c#244;t#233; que je me tourne, je vois le port de Livourne [644]. При человеке известного вкуса хвалили одну девушку и говорили: она хороша как роза. Что Вы говорите, как роза, она даже хороша как розан, отвечал человек известного вкуса. Чтобы ты не подумал, что повторяю тебе анекдот, спешу заявить, что это моего сочинения. Не написать ли трактат и о греческом исповедании наших старинных граматеев или ботаников, которые отнесли розу к мужескому роду?

Любезный Николай Васильевич,

Очень благодарю Вас за письмо и доставление Плетневу моей посылки, особенно за письмо. Проект Вашей ученой критики удивительно хорош. Но Вы слишком ленивы, чтоб привести его в действие. Статья Ф.[еофилакта] Косичкина еще не явилась; не знаю, что это значит: не убоялся ли Надеждин гнева Фаддея Венедиктовича? — Поздравляю Вас с первым Вашим торжеством, с фырканьем наборщиков и изъяснениями фактора. С нетерпением ожидаю и другого: толков журналистов [у] и отзыва остренького сидельца. У нас всё благополучно: бунтов, наводнения и холеры нет. Жуковский расписался; я чую осень, и собираюсь засесть. Ваша Надежда Николавна, т. е. моя Наталья Николавна — благодарит Вас за воспоминание и сердечно кланяется Вам. Обнимите от меня Плетнева и будьте живы в Петербурге, что довольно, кажется, мудрено.

25 августа. А. П.

Приходи ко мне в половине первого; пойдем в Лицей: там экзамен истории.

Милостивый государь, Александр Сергеевич!

Я сообщил г. генерал-адъютанту графу Чернышеву доставленную мне Вами, милостивый государь, записку о сотнике Сухорукове, изъявившем желание получить копии с выписанных им в архивах материалов для составления истории войска Донского, которые он, уезжая в 1826 году в армию, должен был, по приказанию Генерала Богдановича, передать в чужие руки, равно как и множество приобретенных им древних летописей, повестей и поэм, относящихся к сему войску.

Граф Чернышев отвечал мне на сие, что акты, о коих упоминает сотник Сухоруков, никогда не были его собственостию, ибо они собраны им из архивов войска и из других источников по приказанию и направлению его, графа Чернышева; что акты сии, как принадлежащие к делам Комитета об устройстве войска Донского, никак не могли утратиться, но должны быть в виду начальства, и что, наконец, он находит со стороны сотника Сухорукова не только неосновательным, но даже дерзким обременять правительство требованием того, что ему не принадлежало и принадлежать не может.

Считая долгом уведомить о сем Вас, милостивый государь, честь имею быть с совершенным почтением и истинною преданностию,

милостивый государь, покорнейшей слуга А. Бенкендорф.

№ 4426. 29. августа 1831. Его высокобл[агород]ию А. С. Пушкину.

Я теперь как-будто за тысячу по крайней мере лет назади, мой любезнейший Александр Сергеевич. Кровавые сцены самого темного невежества перед глазами нашими перечитываются, сверяются и уличаются. Как свиреп в своем ожесточении добрый народ русской! жалеют и истязают; величают вашими высокоблагородиями и бьют дубинами, и это всё вместе. Чорт возьми, это ни на что не похоже! Народ наш считают умным, но здесь не видно ни искры здравого смысла.

Начальство доверило раскаявшимся дуракам выбор и представление преступников, но кажется они не совсем искренно к этому приступили. — Попадаются люди не совсем виновные вместо убийц. Я хотел продолжать здесь мой роман, но теперь не до него. — Пишите вы больше; как жаль, что у меня нет никаких теперь литературных новостей… Что-то Косичкин? возгласил ли в Москве, и как идет продолжение? Это очень меня занимает, не поленитесь сказать мне слова два, и пришлите в мою канцелярию, оттуда доставят ко мне сюда, вместе с бумагами, которые идут ко мне часто.

Прощайте. Будьте здоровы, скажите от нас почтение Вашей супруге, и любите

Коншина.

Адрес: Его высокоблагородию Александру Сергеевичу Пушкину.

(Между нами) У Дельвига осталось 2 брата без гроша денег, на руках его вдовы, потерявшей большую часть маленького своего имения. Нынешний год мы выдадим Сев.[ерные] Цветы в пользу двух сирот. Ты пришли мне стихов и прозы; за журнал наш примимся после.

20 авг.[уста], день смерти Вас.[илия] Льв.[овича], здешние Арзамасцы поминали своего старосту вотрушками, в кои воткнуто было по лавровому листу. Светлана произнесла надгробное слово, в коем с особенным чувством вспоминала она обряд принятия его в Арзамас.

Милостивый государь Александр Сергеевич!

По милости окаянной холеры, мы, бедные Петрополитанцы, должны сидеть на привязи и не выказывать носа из столицы. Давно собирался я Вас поздравить, с тем, что по слуху мне известно: именно с званием Историографа Петра I, с коллежской службой и пр.; но всё надеялся высказать это поздравление языком, а не пером. Теперь же, кажется, нет к тому и близкой надежды. Бога ради, известите меня, как скоро можно будет ездить в Царское Село. Пора думать и о Северных Цветах, у меня уже запасено кое-что моего и чужого (в числе последнего, нигде еще не напечатанная и мало кому известная повесть Батюшкова, в прозе). До меня дошли также слухи, что у Вас есть пять повестей готовых: не уделите ли из них малую-толику для общего дела? — Розен написал весьма хороший разбор Бориса Годунова и отдал его мне. Это бы надобно было прочесть вместе.

У меня затей, затей! полны карманы. Во-первых, у меня ростет Борода Богдана Бельского, и разростается тома на два; во-вторых: я ухватился за любимую мечту мою, Хмельницкого; собрал об нем всё, что можно, и теперь его обдумываю и передумываю. Не назову его ни историческим романом, и даже не окрещу именем Хмельницкого; но это будет просто малороссийская быль: Оклечай. — Гайдамак мой подвигается к концу, и в марте, может быть, выкажет нос из-под спуда. Кроме того, у меня впялено еще несколько малороссийских былей меньшего объема.

Вот вам и чужая просьба: актриса Валберхова Старшая просит у Вас позволения на бенефис ее сыграть одну или две сцены из Бориса Годунова. Кажется, она особенно метит на сцену Марины с Лжедимитрием. Позволите ли Вы ей? В таком случае, сделайте одолжение, уведомьте меня поскорее.

В 13-м № Телескопа напечатана статья презабавная: Торжество дружбы, в защиту А. А. Орлова. Сочинитель, кажется, псевдоним:

Я по зубам узнал его тотчас.

Новостей замечательных здесь нет, кроме разве, что у меня родился сын, малый прешумливый. От Софьи Михайловны получил я письмо: она уехала в Чернь, к матери покойного нашего друга.

26-го августа я пил здоровье Натальи Николаевны, а теперь прошу Вас засвидетельствовать ей мое почтение.

Скоро ли-то пречистая богородица сподобит меня увидеть Вас? О сем же молю ее благостыню, да не убо преидет глас моления моего втуне. — В ожидании, с душевным почтением и преданностию пребываю

ваш покорнейший слуга О. Сомов.

С. Петербург, Августа 31 дня 1831.

P. S. Письма ко мне адресуются: в Глухом переулке, в доме майорши Брюн (Brun).

[П. А. Вяземский:]

Остафьево. 31-го августа.

Из Гирлянды узнал я, что Адольф мой вышел. Родительскому сердцу нетерпится обнять его. Напиши Плетневу, чтобы он выслал на мое имя, или книгопродавца Салаева, экземпляров сто, или, по крайней мере, поскорее один мне на показ. Тебя в Москве, слава богу, уморили. Это добрый знак и многие лета. Скажи Полуектовой, чтобы она показала тебе, что#769; я пишу к ней. Мы вчера семейно пили за твое здоровие и настоящим шампанским. Я думаю, и из Авраамова лона, как из подземельна свода, была вытащена Шампанского бутыль. — Что же наши Цветы пойдут ли на лад? Пора приниматься, а у меня уже кой-какие стишки готовы, которые пока преют за пазухою у Тургенева. Он по старому всё так и хватает. Прощай, душа. Мой нижайший поклон царскосельским академикам: фрейлинам Василью Андреевичу Жуковскому и Александре Осиповне Россетти. Наши все тебе кланяются. [В. Ф. Вяземская: ] А я даже и поцеловала бы вас нежно, кабы не боялась, не моего супруга, а вашей милой супруги; спросите у нее от меня, не разрешит ли. — [П. А. Вяземский: ] (не разрешится ли?)

Скажи Жуковскому, что сей час получил его постные письма, то есть посниковское и омеопатическое. Отвечать буду после.

Адрес: Александру Сергеевичу Шульгину, нет, виноват, соврал, Пушкину, который пишет и печатает стишки.

Ну — Александр Сергеивич, измучился я на твой счет; не писал и к тебе так долго, боясь удоставерится о смерти твоей. Вот что две недели говорили в Москве, что ты умер — жена осталась беременна, и так далее — но я не вслушивалься в подробности, не хотелось мне услыхать что-нибуть правдоподобного, одним словом я очень беспокоилься, — но ты жив, узнал я от клобного повара, к которому писал твой, что всё благополучно, и потому решаюсь писать. Но и теперь прошу мне ответить как можно скорея, на предки ты можешь поручить Василью, извещать меня еженедельно о твоем здоровьи. Посылаю тебе горчаковский вексель, — с Жемчужниковым дело идет довольно туго — ибо они не нуждаются деньгами, я просил уступки собственно для себя — нисколько тебя не компрометировая, вот каким образом: Александр Сергеивич буде узнает что я в хожу в переговоры, косательно его векселей, в таком случае он очень на меня рассердится, — и потому прошу их покорно не предпологать чтобы ты тут в чем учавствовал. Но дело в том что я будучи тебе должен — обязан выплатить им по нашему между собою условию — но так как я из полученых мною денег, (которые я еще не получил буде тебе известно) уплатя им все дватцать тысяч, — останусь без гроша ибо я только что и получу — следственно я прошу у них уступки собственно для себя, — теперь же скажу тебе — что если они не согласятся, в таком случае я с ними кончу; ибо Рахманов до получения моих денег дает мне сколько нужно денег на сделку — и потому прошу тебя как можно положится на меня — и не сколько не беспокоится. Я сделал разные обещании — в [случае] надежде о не справедливости слухов таких гнусных — для меня; отвечай мне скорее, для исполнении оных обещаний состоят кому десять рубл. кому пять — и разные дворские подарки. — Почтение мое Натальи Николаевне — как человек мнительный и [съ] несколько с воображением, я предполагаю — что работа, предосначенная по милостивому вниманию Натальи Николаевны мне — [пере[шла]] докончена и перешла в руки ближайшие; — чтобы не сделать ошипки, напишу русскими буквами францускую пословицу: ле абсан он тужур тор [645], — не так ли, ибо я давно жду посылок от тебя, кроме чужих денег ничего не получал. Правда ли что двор будет в Москву — будешь ли ты и когда и скоро ли? На будущее лето — предлагаю Вам мою деревеньку на житье, которая состоит в стошестидесяти верст от Москвы, я в ней жить не могу а мог бы приехать дня на три. Прощай Александр Сергеивич, будь жив и здоров и весел, пиши ко мне будущую почту, а я покуда прощай, пустяков писать не хочется.

П. Нащокин.

1831-го года 2-го сентября.

Любезный мой Павел Войнович, не отвечал я на твое последнее письмо, исполнившее меня радостию и благодарностию, в ожидании обещанного следующего. Но оно покаместь еще не пришло. [Дай] [646] бог, чтоб успех увенчал дипломатику твою! жду [с] [647] трепетом сердца решения Догановского. Всё ли у тебя благополучно? Что твои спазмы, головные боли, поездки к Елене Тимофеевне, и прочие бури? У меня, слава богу, всё тихо, жена здорова; царь (между нами) взял меня в службу, т. е. дал мне жалования, и позволил рыться в архивах для составления Истории Петра I. Дай бог здравия царю! Дома у меня произошла перемена министерства. Бюджет Алекс.[андра] Григорьева оказался ошибочен; я потребовал счетов; заседание было столь же бурное, как и то, в коем уничтожен был Иван Григорьев; в следствии сего Алекс.[андр] Григ.[орьев] сдал министерство Василию (за коим блохи другого роду). В тот же день повор мой явился ко мне с требованием отставки; сего министра хотят отдать в солдаты, и он едет хлопотать о том в Москву; вероятно явится и к тебе. Отсутствие его мне будет ощутительно; но может быть всё к лучшему. Забыл я тебе сказать, что Алекс.[андр] Гр.[игорьев] [вм[есто]] при отставке получил от меня в виде атестата плюху, за что он было вздумал произвести возмущение и явился ко мне с военною силою, т. е. с квартальным; но это обратилось ему же во вред; ибо лаво[чник] и, [648] проведав обо всем, засадили было его в [ям]у, [649] от коей по своему великодушию избавил я его. Теща моя не унимается; [его]ее не переменяет ничто, ni le temps, ni l'absence, ni des lieux la longueur [650]; бранит меня, да и только — а всё за нашего друга Ал.[ександра] Юрьевича. Дедушка ни гугу. До сих пор ничего не сделано для Нат.[альи] Николаевны; мои дела идут по маленьку. Печатаю incognito [651] мои повести; первый экземпляр перешлю тебе. Прощай, душа. Да не забудь о ломбардте пораспросить.

А.П. 3 сент.

Жена тебе весьма кланяется. — До свидания.

Сперва о деле: у Нащокина моих денег нет, а своих вероятно не завелось. По причине холеры я в получении доходов затруднен. Твои 500 рублей получишь из П.[етер]Б.[урга], как скоро спишусь с моими корреспондентами. Ты пишешь о журнале: да, чорта с два! кто нам разрешит журнал? Ф.[он] Фок умер, того и гляди поступит на его место Н. И. Греч. Хороши мы будем! О газете политической нечего и думать, но журнал ежемесячный, или четыремесячный, третейской можно бы нам попробовать [652] — одна беда: без мод он не пойдет, а с модами, стать нам наряду с Шаликовым, Полевым и проч. — совестно. Как ты? с, или без? Мы бы переписку Авраама с Игн.[атием] поместили [бы] в отделении: Классическая словесность. Ж.[уковский] всё еще пишет; завел 6 тетрадей, и разом начал 6 стихотворений; так его и несет. Редкой день не прочтет мне чего нового; нынешний год он верно написал целый том. Это хорошо было бы для журнала. Я начал также [-]; на днях испрознился сказкой в тысяча стихов; другая в брюхе бурчит. [653] А всё холера… То, что ты говоришь о Рославлеве, сущая правда; мне смешно читать рецензии наших журналов, кто начинает с Гомера, кто с Моисея, кто с Вальтер-Скотта; пишут книги о романе, которого ты оценил в трех строчках совершенно полно, но к которым можно прибавить еще три строчки: что положения, хотя и натянутые, занимательны; что разговоры, хотя и ложные, живы, и что всё можно прочесть с удовольствием (итого 3 строчки #189;).

У Доне Sol [654] был я вчера; писем твоих у ней здесь нет; она не намерена их сжечь et vous accuse de fatuit#233; [655]. Дело в том, что она чрезвычайно мила, умна и в лицах представляет генеральшу Ламбер и камер-лакея-немца — в совершенстве. Твое рассуждение о пословице русской не пропадет. К числу благороднейших принадлежит и сия: за тычком не угонишься, т. е. не хлопочи о полученном тычке. К стати о тычке: читал ли ты в Телескопе статью Ф.[еофилакта] Косичкина? Прости, кланяюсь тебе и твоим. Вчера Д.[она] Соль получила при мне и Ж.[уковском] письмо от своего брата; он от имени Катерины Андреевны спрашивает у Ж.[уковского] его мнения: приезжать ли ей в П.[етер]Б.[ург] или оставаться в Москве. Ж.[уковский] сказал, что если б он имел сто языков, то все бы они заговорили: приезжайте к нам, к нам, к нам. Себялюбие в сторону, я точно того же мнения; холера в П.[етер]Б.[урге] прекратилась, а у вас опять начинается. Экие времена! Варшава должна была быть взята 25 или 26; но еще известия нет.

3 сентября

Очень благодарен вам, любезный Миллер, за статью Ф.[еофилакта] К.[осичкина], я уже ее видел. Благодарю вас сердечно и за известие о взятии Варшавы. Поздравляю вас и весь мой Лицей. Преданный вам Пращур.

5 сентября, 1831. С. п. бург.

Повести Ивана Петровича Белкина из цензуры получены. Ни перемен, ни откидок не воспоследовало по милости Никиты Ивановича Бутырского. Чтобы приступить к печатанию, надобно от тебя через день же получить ответ, в котором бы ты разрешил меня в следующем:

1. Сколько экземпляров печатать: не довольно ли 1200?

2. Чтобы по 18 строк выходило на странице в 12-ю долю листа, то разрядка строк будет одинакова с Евг. Онегиным: аппробуешь ли ее? а иначе (т. е. в один шпон, а не в два) выйдет по 22 строчки на странице.

3. Я взял эпиграф к Выстрелу из Романа в 7 письмах; вот как он стоит в подлиннике:

„Мы близились с двадцати шагов; я шел твердо — ведь уже три пули просвистали мимо этой головы — я шел твердо, но без всякой мысли, без всякого намерения: скрытые во глубине души чувства совсем омрачили мой разум“.

Согласен ли ты его так принять, и если да, то Баратынского слова: Стрелялись мы вычеркнуть ли из тетради?

4. Не задержишь ли ты издания присылкою Предисловия и уморительно-смешного эпиграфа?

5. Не подать ли нам благого примера в прозе молодым писателям и не продавать ли Белкина по 5 р. книжку? Нас это не разорит, а добрый пример глубоко пустит корни. Я и кн. Вяземскому присоветовал продавать Адольфа по 5 р.

Впрочем буди во всем твоя святая воля. Долго ли еще проживешь ты в Царском? Поклонись от меня всем.

Не пропусти в ответе своем ни одного из моих вопросов.

Merci bien, Madame, pour la peine que vous vous donnez — de traiter avec les ch#226;telains de Savkino. S'il y en [a] un de trop opini#226;tre, n'y aurait-il pas moyen de s'arranger [656] avec les deux autres [657] en le laissant de c#244;t#233;? Au reste, rien ne presse: de nouvelles occupations vont me retenir #224; P#233;tersbourg au moins 2 ou trois ans. J'en suis f#226;ch#233;: j'esp#233;rais les passer pr#232;s de Trigorsk.

Ma femme vous est bien reconnaissante des lignes que vous avez bien voulu lui adresser. C'est une tr#232;s bonne enfant, et qui est pr#234;te #224; vous aimer de tout son c#339;ur.

Je ne vous parle pas de la prise de Varsovie. Vous jugez avec quel enthousiasme nous l'avons apprise, apr#232;s 9 mois de d#233;sastre. Que dira l'Europe? voil#224; la question qui nous occupe.

Le Chol#233;ra a fini ses ravages #224; P.[#233;ters]b.[ourg], mais il va faire sa tourn#233;e en province. Prenez bien garde, Madame. Vos maux d'estomac me font trembler. N'oubliez pas qu'on traite le Chol#233;ra comme un simple empoisonnement: du lait et de l'huile — et gardez-vous de prendre du froid.

Adieu, Madame — daignez croire #224; mon respect et mon sinc#232;re attachement. Mes hommages #224; toute votre famille.

11 Sept. Sarsko-S#233;lo. [658]

Адрес: Еe высокородию м. г. Парасковьи [659] Александровне Осиповой. В Опочку, в с. Тригорское.

11-го сент. Москва.

Не беспокойся о деньгах. Я полагал, что Нащокин, может быть, имеет счеты с тобою, а впрочем пускай деньги ждут меня в Питере. На Северные Цве.[ты] я совершенно согласен и соберу всё, что могу по альбумам. Каким же быть модам, когда ты помышляешь о четырехмесячном или третейском журнале? Куда же поспеют наши моды, разве в Камчатку? А о месячном журнале нам и думать нечего: мы не довольно правильной жизни, чтобы месячные наши иметь всегда к сроку. Вчера у новорожденного Дмитриева читали мы Косичкина и очень смеялись. Я ничего не знал о нем, потому, что живу в деревне и не велел присылать себе никакого вздора, следовательно и Телескоп. Дмитриеву минуло вчера 71. Славная старость. Он тебя очень любит и очень тебе кланяется. Вчера утром приходит к нему шинельный поэт и, вынимая из-за пазухи тетрать, поздравляет его: Дмитриев, занятый мыслью о дне своего рождения, спрашивает его: а почему Вы узнали? — Шинельный поэт заминается и наконец говорит: признаться, вчера в газетах прочел. Дело в том, что он поздравлял с Варшавою и приносил оду Паскевичу. Прощай. Наши все здоровы. Хорошо, если бы и все также.

Надписывая адресс на письме к тебе, мне всегда хочется сказать:

Спросить в Лицее, в Пантеоне.

Quoique vous connaissiez d#233;j#224; ces vers, comme je viens d'en envoyer un exemplaire #224; M-me la Comtesse de Lambert, il est juste que vous en ayez un pareil.

Vous aurez ce second vers d#232;s que je vous l'aurai trouv#233;! [660]

Je viens de [lire] lire Vos beaux vers — et je vous d#233;clare que si vous ne m'envoyez pas un exemplaire (qu'on dit ne pouvoir pas trouver) je ne vous le pardonnerai jamais. — [661]

Ces vers ont #233;t#233; #233;crits dans un moment o#249; il #233;tait permis d'#234;tre d#233;courag#233;. Gr#226;ce #224; Dieu, ce moment n'est plus. Nous avons repris l'attitude que nous n'aurions pas d#251; perdre. Ce n'est plus celle que nous avait donn#233;e le bras du Prince votre p#232;re, mais elle est encore assez belle. Nous n'avons pas de mot pour exprimer celui de r#233;signation, quoique cet #233;tat d'#226;me, ou, si vous l'aimez mieux, cette vertu, soit tout #224; fait Russe. Le mot de столбняк est encore ce qui le reproduit avec le plus de fid#233;lit#233;.

Quoique je ne vous aie pas importun#233; de mes lettres pendant ce temps de calamit#233;s, je n'ai pas manqu#233; d'avoir de vos [662] nouvelles, je savais que vous vous portiez bien et que vous vous amusiez, ce qui tr#232;s certainemenent est digne du d#233;cam#233;ron. Vous avez lu en temps de peste, au lieu d'#233;couter des contes, c'est aussi tr#232;s philosophique.

Je suppose que mon fr#232;re s'est trouv#233; #224; l'assaut de Varsovie; je n'en ai pas de nouvelles. Mais qu'il #233;tait temps de prendre Varsovie! Vous avez lu je suppose les vers de J.[oukovsky] et les miens: pour Dieu, corrigez celui-ci

Mettez: гробов. Il s'agit des tombeaux de Ярослав et de ceux des saints de Печора; cela est #233;difiant et pr#233;sente un sens [quelquonc]. [663] Градов ne signifie rien.

J'esp#232;re me pr#233;senter chez vous vers la fin de ce mois. Sarsko-s#233;lo est #233;tourdissant; P#233;tersbourg est bien plus retraite.

Адрес: Madame Hitrof. [664]

Если есть в Сыне Отечества ответ Ф.[еофилакту] Косичкину, то пришлите мне, сделайте милость. Очень благодарен за Телеграф.

А. П.

H#233; bien, mon ami, qu'avez Vous fait de mon manuscrit? Le chol#233;ra l'aurait-il emport#233;? Mais le chol#233;ra, dit-on, n'est pas venu chez vous. N'aurait-il pas pris la clef des champs, par hasard? Mais en ce cas, donnez m'en, je Vous prie, avis quelconque. J'ai eu grand plaisir #224; revoir de votre #233;criture. Elle m'a rappel#233; un temps qui ne valait pas grand'chose #224; la v#233;rit#233;, mais o#249; il y avait encore espoir; les grandes d#233;ceptions n'#233;taient pas encore advenues. Je [me] parle de moi, vous entendez bien; mais pour Vous aussi il y avait, je crois, de l'avantage #224; n'avoir pas encore #233;puis#233; toutes les r#233;alit#233;s. Douces et brillantes ont #233;t#233; vos r#233;alit#233;s #224; Vous, mon ami. Cependant, toujours, il y en a-t-il qui valent les fausses attentes, les trompeurs pressentiments, les menteuses visions de l'heureux #226;ge des ignorances? Vous voulez causer, disiez-Vous: causons. Mais prenez garde, je ne suis pas riant; Vous, Vous #234;tes nerveux. Et voyons, de quoi causerons-nous? Je n'ai qu'une pens#233;e, Vous le savez. Si, par aventure, je trouve autres id#233;es dans mon cerveau, elles se rattacheront certainement #224; celle-l#224;: voyez si cela vous arrange? Encore si vous me suscitiez quelques id#233;es de votre monde, si vous me provoquiez? mais vous voulez que je parle le premier: soit, mais encore une fois, gare aux nerfs! Donc voici ce que je vais Vous dire. Vous #234;tes-vous aper#231;u qu'il se passe quelque chose d'extraordinaire dans les entrailles du monde moral, quelque chose de semblable #224; ce qui se passe, dit-on, dans les entrailles du monde physique? Or, dites-moi, je Vous prie, comment en #234;tes-vous affect#233;? Il me semble, quant #224; moi, que c'est la mati#232;re po#233;tique tout #224; fait, ce grand renversement des choses; Vous ne sauriez y #234;tre indiff#233;rent, d'autant [plus] que l'#233;goisme de la po#233;sie y a ample p#226;ture #224; ce que je crois: le moyen de n'#234;tre pas soi-m#234;me froiss#233; dans ses plus intimes sentiments, au milieu de ce froissement g#233;n#233;ral de tous les #233;l#233;ments de la nature humaine! J'ai vu tant#244;t une lettre de votre ami, le grand po#232;te; c'est un enjouement, une hilarit#233;, qui font peur. Pourriez-vous me dire, comment cet homme, qui avait nagu#232;re une tristesse pour chaque chose, ne trouve-t-il pas aujourd'hui une seule petite douleur pour la ruine d'un monde? Car regardez, mon ami, n'est-ce point l#224; vraiment un monde qui p#233;rit; et, pour qui ne sait pressentir le monde nouveau qui va surgir en sa place, [voyez si ce [?]] ce n'est pas autre chose qu'une ruine affreuse qui se fait. [Vous] N'auriez-Vous pas non plus un sentiment, une pens#233;e #224; donner #224; cela? Je suis s#251;r que le sentiment et la pens#233;e se couvent #224; votre insu dans quelque profondeur de votre #226;me, seulement, de se produire au dehors, elles ne sauraient, ensevelies [qu'elles] que probablement ils sont dans ce tas de vieilles id#233;es d'habitude, de convenance, dont, vous avez beau dire, tout po#232;te est in#233;vitablement [tout] p#233;tri, quoiqu'il fasse; attendu, mon ami, que depuis l'indien Valmiki, le chantre du Ramayana, et le grec Orph#233;e, jusqu'#224; l'#233;cossais Byron, tout po#232;te a #233;t#233; tenu jusqu'#224; cette heure de redire toujours la m#234;me chose, dans quelque lieu du monde qu'il eu chant#233;.

Oh, que je voudrais pouvoir #233;voquer #224; la fois toutes les puissances de votre #234;tre po#233;tique! Que je voudrais en tirer, d#232;s ce moment, tout ce qui, je sais, s'y tient cach#233; pour que vous nous fassiez aussi un jour entendre un de ces chants que veut le si#232;cle! Comme tout alors, qui s'en va aujourd'hui devant vous sans laisser nulle trace en votre esprit, aussit#244;t vous frapperait! Comme tout prendrait face nouvelle #224; Vos yeux! En attendant, causons toujours. Il y a quelque temps, il y a un an, le monde vivait dans la s#233;curit#233; du pr#233;sent et de l'avenir, et r#233;capitulait en silence son pass#233;, et s'en instruisait. L'esprit se r#233;g#233;n#233;rait dans la paix, la m#233;moire humaine se renouvelait, les opinions se reconciliaient, la passion s'#233;touffait, les col#232;res se trouvaient sans aliment, les vanit#233;s sesatisfaisaient dans de beaux travaux; tous les besoins des hommes se circonscrivaient peu #224; peu dans l'intelligence, et tous leurs int#233;r#234;ts allaient peu #224; peu aboutir au seul int#233;r#234;t du progr#232;s de la raison universelle. Pour moi, c'#233;tait foi, c'#233;tait cr#233;dulit#233; infinies; dans cette paix heureuse du monde, dans cet avenir, je trouvais ma paix, mon avenir. Est survenue tout #224; coup la b#234;tise d'un homme, d'un de ces hommes appel#233;s, sans leur aveu,#224; diriger les affaires humaines. Voil#224; que s#233;curit#233;, paix, avenir, tout devient aussit#244;t [n'eant] n#233;ant. Songez-y bien, ce n'est pas un de ces grands #233;v#233;nements, fait pour bouleverser les empires et ruiner les peuples, qui a fait cela, la niaiserie d'un seul homme. Dans votre tourbillon, vous n'avez pu ressentir la chose comme moi, c'est tout simple: mais se peut-il, que cette prodigieuse aventure qui n'a point sa pareille, toute empreinte de providence qu'elle est, ne vous apparaisse que comme prose toute commune, ou au plus comme po#233;sie didactique, par exemple comme un tremblement de Lisbonne, dont vous n'auriez que faire? pas possible. Moi, je me sens la larme #224; l'#339;il, quand je regarde ce vaste d#233;sastre de la vieille [soc[i#233;t#233;]], de ma vieille soci#233;t#233;; ce mal universel, tomb#233; sur mon Europe, d'une mani#232;re si impr#233;vue, a doubl#233; mon propre mal. Et pourtant, oui, de tout cela il ne sortira que du bien, j'en ai la certitude parfaite: et j'ai la consolation de voir que ne suis point le seul #224; ne pas d#233;sesp#233;rer du retour de la raison #224; la raison. Mais comment se fera-t-il ce retour, quand? Sera-ce par quelque puissant esprit d#233;l#233;gu#233; extraordinairement par la providence pour op#233;rer cet #339;uvre, ou bien par une suite d'#233;v#233;nements par elle suscit#233;e pour #233;clairer le genre humain? Ne sais. Mais une vague conscience me dit que bient#244;t viendra un homme nous apporter la v#233;rit#233; du temps. Peut-#234;tre sera-ce quelque chose d'abord de semblable #224; cette religion politique [parv[enue][?]] pr#233;ch#233;e en ce moment par S.[aint]-Simon dans Paris, ou bien #224; ce catholicisme de nouvelle esp#232;ce que quelques pr#234;tres t#233;m#233;raires pr#233;tendent, dit-on, substituer #224; celle que la saintet#233; du temps avait faite. Pourquoi non? Que le premier branle du mouvement qui doit achever les destin#233;es du genre humain se fasse de telle ou telle sorte, qu'importe? Beaucoup de choses qui avaient pr#233;c#233;d#233; le grand moment ou la bonne nouvelle fut annonc#233;e autrefois par un envoy#233; divin, avaient #233;t#233; destin#233;es #224; pr#233;parer l'univers, beaucoup de choses aussi se passeront sans doute de nos jours #224; fin semblable, avant quela nouvelle bonne nouvelle nous soit apport#233;e du [665] ciel. Attendons.

Ne parle-t-on pas d'une guerre g#233;n#233;rale? Je dis qu'il n'en sera rien. Non, mon ami, les voies de sang ne sont plus les voies de la providence. Les hommes auront beau[fair[e]] #234;tre b#234;tes, ils ne se d#233;chireront plus comme des b#234;tes: le dernier fleuve de sang a coul#233;, et #224; cette heure, au moment o#249; je Vous #233;cris, la source en est gr#226;ce #224; Dieu tarie. S#251;rement, orages et calamit#233;s nous menacent encore, mais ce n'est plus des fureurs des peuples que leur viendront les biens qu'ils sont destin#233;s #224; obtenir; d#233;sormais il n'y aura plus de guerres que des guerres #233;pisodiques, quelques guerres absurdes et ridicules, pour mieux d#233;go#251;ter les hommes de leurs habitudes de meurtre et de destruction. Avez-vous vu ce qui vient de se passer en France? Ne s'#233;tait-on pas imagin#233; qu'elle allait mettre le feu au quatre coins du monde? H#233; bien, point du tout; qu'arrive-t-il? Aux amateurs de gloire, d'envahissement, on a ri au nez, gens de paix et de raison ont triomph#233;; les vieilles phrases qui r#233;sonnaient si bien tant#244;t aux oreilles fran#231;aises, [il n'y a] plus d'#233;cho pour elles.

De l'#233;cho! Voil#224; que j'y songe. Fort heureux sans doute que Mrs Lamarque et consort[s] ne trouvent pas d'#233;cho en France, mais moi, en trouverai-je, mon ami, dans Votre #226;me? Nous verrons. Voil#224;, cependant, un doute qui me fait tomber la plume de la main. Il ne tiendra qu'#224; vous de me la faire ramasser; un peu de sympathie [s'il vous plait] dans votre prochaine lettre. M. Naschtschokine me dit que vous #234;tes singuli#232;rement paresseux. Fouillez un peu dans votre t#234;te, et surtout dans votre c#339;ur qui bat si chaud quand il le veut, vous y trouverez [j'en suis s#251;[r]] plus de sujets qu'il ne nous en faut pour nous #233;crire le reste de nos jours. Adieu, cher et vieil ami. Et mon manuscrit donc? j'allais l'oublier: Vous, ne l'oubliez pas, je vous prie. Tchadaeff.

18 Septembre.

J'apprends que Vous #234;tes nomm#233;, ou comment est-ce? que Vous #234;tes charg#233; d'#233;crire l'histoire de Pierre le Grand: #224; la bonne heure; [666] je vous en f#233;licite du fond de mon #226;me. J'attendrai pour vous en dire quelque chose, que vous m'en parliez vous-m#234;me. Adieu donc.

[Me] Voil#224; que je viens de voir vos deux pi#232;ces de vers. Mon ami, jamais vous ne m'avez fait tant de plaisir. Enfin, vous voil#224; po#232;te national; vous avez enfin devin#233; votre mission. Je ne puis vous exprimer la satistaction que vous m'avez fait #233;prouver. Nous en reparlerons une autre fois, — beaucoup. Je ne sais si vous m'entendez bien? — La pi#232;ce aux ennemis de la Russie est surtout admirable; c'est moi qui vous le dis: il y a l#224; plus de pens#233;es qne l'on n'en a dit et fait depuis un si#232;cle en ce pays. Oui, mon ami, #233;crivez l'histoire de Pierre le Grand. Tout le monde n'est pas de mon avis ici, vous vous en doutez bien; mais laissons-les dire — et avan#231;ons; quand l' on a devin#233; […] [667] un bout de la puissance qui nous pousse, une seconde fois, on la dev[inera toute] [668] enti#232;re, bien s#251;r. J'ai envie de me dire: voici venir notre Dante enfin […] [669] ce serait peut-#234;tre trop h#226;tif; attendons. [670]

Адрес: Его высокоблагородию милостивому государю Александру Сергеевичу Пушкину. В Царском Селе В доме Панаевой.

Очень благодарю Вас, любезный Михайло Данилович, за Ваше письмо и известие. Я был в П.[етер]Б.[урге]и не знаю, как не попал к Вам. Сказывают, вы были больны желчью. Избави Вас бог — и в какое время! — Смотрите, чтоб холера не захватила вас при своем отступлении. Вы нам нужны.

Вот письмо Геслингу — где он? что он? Доставьте это ему, сделайте одолжение, и будьте здоровы.

С. С. 28 сент. А. П.

Адрес: Его высокоблагородию м. г. Михаилу Даниловичу Деларю. в С.-Петербург у Синего моста в доме министра внутренних дел.

le 29 Septembre — Trigor.

Apr#232;s avoir lu samedi pass#233; avec un plaisir ind#233;finissable Три стихотворения на взятие Варшавы, mon imagination en fut si occup#233;e que toute la nuit je r#234;vais #224; vous. Je me souviens de vous avoir donn#233; un baiser sur vos yeux — et jugez de mon agr#233;able surprise — le matin m#234;me le postillon m'apporte votre lettre du 11. Je voudrais vous donner un baiser sur chacun de vos agr#233;ables #339;il, [671] cher Alexandre, pour le t#233;moignage de l'int#233;r#234;t que vous voulez bien prendre #224; moi — mais soyez tranquille. Le Chol#233;ra a fait le tour du gouvernement en r#232;gle en ville comme #224; la campagne, et moins qu'ailleurs elle a fait des ravages. Mais ce qui est remarquable vraiment, ce que #224; Велики Луки et #224; Novorgeff elle n'a pas paru avant que l'on y passa le corps du Grand D.[uc] Cons.[tantin] — et elle a #233;t#233; cruelle. Il n'y avait personne de malade dans la suite du Duc et pourtant tout d#232;s qu'ils ont quitt#233; la maison de Д. H. Филозофов, dans 24 heures et moins 70 pers.[onnes] sont devenues malades. Ainsi partout sur son passage. Pour nous [672] confirmer dans cette observation je viens de recevoir une lettre de ma ni#232;ce B#233;gitcheff qui nous mande que depuis quelque temps la maladie a de nouveau augment#233; #224; P#233;tersbourg, qu'il y a journellement 26 et plus de malades — et je soup#231;onne que la m#234;me cause produit le m#234;me effet — et comme la dimension de P#233;ters.[bourg] est plus grande que partout o#249; a pass#233; le corps du G.[rand] D.[uc] la maladie y durera plus longtemps. — Je vous r#233;p#232;te elle ne montre pas #224; la hauteur de nos montagnes. Les beaux esprits se rencontrent et nous e#251;mes la m#234;me id#233;e pour Sawkina.Акулина Гарасим[овна], #224; qui la moiti#233; du terrain appartient, la vendra peut-#234;tre. — Et comme vous dites que cela ne presse pas il y a de l'esp#233;rance, mais ce que vous me dites de votre s#233;jour #224; P#233;tersbourg, m'a fait na#238;tre l'id#233;e: n'est-ce pas pour toujours que vous y #234;tes fix#233;. — Sawkino ne peut #234;tre qu'une chaumi#232;re pour deux mois d'#233;t#233; et si vous en faites l'acquisition — il faudra un #233;t#233; pour le rendre habitable. — Je vous prie de faire mon compliment #224; votre belle femme, mes filles vous font le leur. Rappellez-moi un peu au souvenir de ma ch#232;re N.[adejda] O.[ssipovna]. J'ai #233;t#233; ce temps-ci bien malade d'une fi#232;vre suite des maux d'est.[omac], je me suis remise. Adieu, portez-vous bien et croyez-moi toujours votre tendrement d#233;vou#233;e P. O. [673]

Любезный Александр Сергеевич — об тебе столько толкуют что всего не перескажешь — а так как ты человек с необыкновенным умазрением, — в [674] таком случае — ты сам угадаешь в чем толк, — что же касается до Тогановского — тольку ни какого не добьюся — как я уже тебе писал что денег я не получал, — а давал мне Рахманов — и теперь дает — но господа компанейщики не хотели и денег — лишь бы только взять вексель с Рахманова — чего я ему не предлогал, ибо знал что он на сие не 230 согласится — меня же они совершенно обидели — тем что не хотели доверить мне — пяти тысяч рублей. Теперь любезный друг, скажу тебе что я в страшном сокрушении что не мог с этими Минотаврами кончить — и потому предлагаю тебе либо дождатся моих денег, которые все сполна пришлю для удовлетворения сих и проч.: — а не то эти же 15 т.[ысяч] могу взявши тебе прислать — [и так] Тагоновский [с] Жемчужниковом едут к Вам; ты там с ними и кончишь — да дав своих 5 т.[ысяч] — К стати если можешь на сколько ты жалованья получаешь? Это меня собственно интересует. Чедаев всякий день в клобе, всякий раз обедает, — в обхождении и в платье переменил фасон [675] и ты его не узнаешь, — я опять угадал — что всё странное в нем было ни что иное как фантазия, а не [плот] случайность и не плот опытного равнодушия ко всему. Еще с позволения Вашего скажу (ибо ты не любишь чтоб я о нем говорил), рука на сердце говорю правду, — что он еще блуждает [676] — что еще он не нашел собственной своей точки, я с ним об многом говорил — основательности в идеях нет — [но и мое определение] себя часто противоречит. Но что я заметил — и это мне приятно, — человек весьма добрый — способен к дружбе, привящив, честолюбив более чем я, — себя совсем не знает потому и часто себя будет нужно изменять, что ничего не доказывает — тебя очень любит — но менее чем я. — О ломбарде не беспокойся. Я всё забывал спросить у Дм.[итрия] Вас.[ильевича]; — заглажу тем, что попрошу его чтобы он моими деньгами заплатил, а там сочтемся. Завтре будет продолжение а теперь приехали гости, чорт [677] им рад. Натальи Николаевне — мое всенижайшее почтение. Повар солгал что его хотели в солдаты; это есть или была отговорка, чтоб приличнее отойти от тебя — узнал я сие от Власа. Прощай. В Великих Занятиях не забуть меня. —

П. Нащокин.

2-ая часть Странника удивительно хороша. Высокое Воображение — поэт #224; ла Бейрон — а не записки молодого офицера. Есть и пустяки. Печатается.

30 сентября 1831-го года.

Портрет.

Merci, Madame, pour l'#233;l#233;gante traduction de l'ode — j'y ai remarqu#233; deux inexactitudes [678] et une erreur de copiste. Иссякнуть veut dire tarir; скрижали — tables, chroniques. Измаилской штык la bayonnette d'Isma#235;l — non d'Ismailof.

Il y a pour vous une lettre #224; P#233;tersbourg; c'est une r#233;ponse #224; la premi#232;re que je re#231;us de vous. Faites-vous la [679] donner — j'y ai joint l'ode #224; feu le Prince votre p#232;re.

Mr Опочинин m'a fait l'honneur de passer chez moi — c'est un jeune [homme] bien distingu#233; — je vous remercie de sa connaissance.

Ces jours-ci je suis #224; vos pieds.

Адрес: Madame Hitrof. [680]

Надеясь на твое снисхожденье к трудам моим, милый мой Александр Сергеевич, посылаю тебе 1. том моих переводов; вторый же доставлю с первой почтой. Прими его: порой он напомнит тебе товарища детских лет твоих и отчасти бурной молодости. Посылая 2. том, буду писать к тебе подробно о многом, теперь же спешу, чтоб не опоздать на почту. Не забывай меня, милый друг, и сохрани ко мне хоть сотую долю той дружбы, которой я гордился некогда. Итак до первой почты. Обнимаю тебя, и почитаю излишним уверять тебя в чувствах глубокого уваженья и преданности, которые всегда питал к тебе, и питать не перестану.

Душевно преданный тебе

Ал. Шишков. С. Останкино 6 октября 1831 года.

Жалею, любезный Павел Воинович, что дело разошлось за 5,000. Всё-таки я тебе благодарен за твои хлопоты, а Догановскому и Жемчужникову за их снисхождение. Ты же не сердись. Они не поверили тебе, потому что тебя не знают; это в порядке вещей. Но кто, зная тебя, не поверит тебе на слово своего имения, тот сам не стоит никакой доверенности. Прошу тебя в последний раз войти с ними в сношение и предложить им твои готовые 15 т., а остальные 5 заплачу я в течение 3 месяцев. Мне совестно быть не окуратным, но я совершенно расстроился: женясь, я думал издерживать в трое против прежнего, вышло в десятеро. В Москве говорят, что я получаю 10,000 жалованья, но я покаместь не вижу ни полушки; если буду получать и 4,000, так и то слава богу. Отвечай мне как можно скорее в Петербург, в Казачьем переулке в доме Дмитриева, О. С. Павлищевой, для доставления А. С. П. Прощай и будь здоров. Кланяюсь Ольге Андреевне и твоему наследнику.

Весь твой

А. Пушкин.

7 окт. Cарское Село 1831.

Инвалид, давно забывший путь к Парнассу, но восхищенный прекрасными, истинно народными стихами Вашими, попробовал на деле сделать им подражание на французском языке. Он не скрывал от себя всю опасность борьбы с вами, но, вами вдохновенный, хотел еще раз, вероятно в последний, завинтить свой Европейской штык. Примите благосклонно сей опыт и сообщите оный В. А. Жуковскому.

Ув -

Москва Октября 8. 1831. А. С. Пушкину.

[Приложение:]

Aux d#233;tracteurs de la Russie.

Imitation libre de Pouchkine.

Сей час еду из Ц.[арского] С.[ела] в П.[етер]б.[ург]. Мебели твои в целости оставлены мною здесь для того, чтобы доставить тебе прямо туда, где ты остановишься. Деньги тебе не выслал, ибо жду тебя сюда. Но когда же будешь ты? Ждем и не дождемся. Похлопочи о Сев.[ерных] Цв.[етах], пришли нам своих стихов и проз, да у Языкова нет ли чего? я слышу, они с Киреевским затевают журнал; с богом! Да будут ли моды? важный вопрос. По крайней мере можно будет нам где-нибудь показаться — да и Косичкин этому рад. А то куда принужден он был приютиться! в Телескоп! легко сказать. Двор у Вас. Ж.[уковский] и Россети в П[етербур]ге. Ж.[уковский] написал пропасть хорошего и до сих пор всё еще продолжает. Переводит одну песнь из Marmion [682]; славно. Каков Гогель? Повести мои печатаются. Сев.[ерные] Цв.[еты] будут любопытны. Прощай до свидания. Мой адрес: у Измайловского мосту на Воскресенской улице в доме Берникова.

Милостивый государь Александр Христофорович,

Осмеливаюсь беспокоить Ваше высокопревосходительство покорнейшею просьбою о дозволении издать особою книгою стихотворения мои, напечатанные уже в течении трех последних лет.

В 1829 году Ваше высокопревосходительство изволили мне сообщить, что государю императору угодно было впредь положиться на меня в издании моих сочинений. Высочайшая доверенность налагает на меня обязанность быть к самому себе строжайшим цензором, и после того было бы для меня нескромностию вновь подвергать мои сочинения собственному рассмотрению его императорского величества. Но позвольте мне надеиться, что Ваше высокопревосходительство, по всегдашней ко мне благосклонности, удостоите меня предварительного разрешения.

С глубочайшим почтением, благодарностию и совершенной преданностию честь имею быть, милостивый государь,

Вашего высокопревосходительства покорнейший слуга.

Александр Пушкин.

При сем препровождаю Вашему высокопревосходительству письмо, доставленное мне г. Погодиным.

Милостивый государь, Александр Сергеевич!

На письмо Ваше ко мне имею честь Вас уведомить, что никакого не может быть препятствия к изданию особою книгою тех стихотворений Ваших, которые уже были единожды напечатаны.

Для меня всегда приятно быть с Вами в сношениях по предмету Ваших сочинений и потому я прошу Вас, всякой раз когда будете иметь в том надобность, обращаться ко мне со всею искренностию.

Вместе с сим, считаю не излишним заметить Вам, что сколь ни удостоверен государь император в чистоте Ваших намерений и правил, но со всем тем однакоже мне не известно, чтобы его величество разрешил Вам все ваши сочинения печатать под одною Вашею только ответственностию. Упоминаемое в письме Вашем сообщение мое к Вам 1829-го года относилось к одной лишь трагедии Вашей под названием Годунов, а потому Вам надлежит по прежнему испрашивать всякий раз высочайшее его величества соизволение на напечатание Ваших сочинений и естьли Вам угодно будет делать сие чрез посредство мое, то я готов всегда Вам в сем случае содействовать.

С совершенным почтением имею честь быть,

милостивый государь, ваш покорнейшей слуга А. Бенкендорф.

№ 5237. 19. Октября 1831 Его высокобл.[агородию] А. С. Пушкину.

Милостивый государь Александр Сергеевич.

Приказание вашей милости получил, при сем и препровождаю к вашей милости оброку 1200 руб. изволите приказывать счет вашей милости со вступления к вам во владение, декабрьскую — треть Василий Козлов вашей милости в бытность в Болдине доставил; мартовскую треть получено мною от Никана Семенова 890 руб. и доставлены вашей милости из которого мне приказали вычесть 400 руб. издержанные по свидетельству и введение во владение; теперь 1200 р. и 1200 — декабрьской до марта и кончится 3600 руб. Теперь извольте считать начало с марта получить годовой отчет, потому что — крестьяни землю делют и окладку раскладывают сколько на кого тегла, еще доложу вашей милости, что издержано на отправку кареты 90 руб. по приказу вашему кучару Петру на пашпорт 6 руб. на дорогу 4 руб. всего 100 руб. то как изволете приказать из числа оброчной суммы в будущею треть; о старосте я писал вашей милости а этот не годится всё с пренуждением и с плутами всё советует в протчем воля вашей милости а я как верный раб должен доложить и мне приказали; не до чего злого не допущу а будут в порядки, при сем репортую вашей милости при вотчине вашей селце Кистеневе состоит по сие число всё благополучно. Засим честь имею пребыть с истинным почитанием и преданностию

ваш милостивого государя покорный слуга и раб

Михайла Kалашников.

Октября 19 дня 1831 года С. Болдино.

Милостивый государь [683] Александр Сергеевич,

Зная ваши великие милости, не замедлю [684] как перед богом я вас благодарить. Слава богу судба хотя с великим трудом ко#769;нчина моей дочери. Сего октября 18 числа повенчали, титулярный советник Ключарев и есть душ 30 крестьян в Горбатовском уезде а ныне служить в Лукоянове в земском суде заседателем дворянским, а об оброке доложу вашей милости что за стыд сочту естли во время не доставлять как вашей милости равно и батюшки который я считаю малым и при этом зборе всегда можно заслужить милость и будеть всегда без доимок.

ваш милостивого государя всенижайший раб найвсегда пребуду Михаила Калашников.

Извините батюшка что положил без вашей воли записку сыну моему.

Милостивый государь, Сергей Семенович,

Князь Дундуков доставил мне прекрасные, истинно вдохновенные стихи, которые угодно было Вашей скромности назвать подражанием. Стихи мои послужили Вам простою темою для развития гениальной фантазии. Мне остается от сердца Вас благодарить за внимание мне оказанное, и за силу и полноту мыслей, великодушно мне присвоенных Вами.

С глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть, милостивый государь,

Вашего превосходительства покорнейшим слугою. Александр Пушкин.

21 октября С. П. Б. 1831.

Адрес: Его превосходительству милостивому государю Сергею Семеновичу Уварову в Москве.

Милый мой Павел Воинович, вот я в П.[етер]Б.[урге], где я был принужден переменить мною нанятый дом. Пиши мне: На Галерной в доме Брискорн. Видел я Жемчужникова. Они согласились взять с меня 5,000 векселем, а 15,000 получить тотчас. Как же мы сие сделаем? Не приехать ли мне самому в Москву? а мне что-то очень хочется с тобою поболтать, да я бы сам кой-какие дела обработал, напр. брилианты жены моей, которые стараюсь спасти от банкрутства тещи моей и от лап Семена Федоровича. Дедушка свинья; он выдает свою третью наложницу за муж с 10,000 приданого, а не может заплатить мне моих 12,000 — и ничего своей внучке не дает. Нат.[алья] Ник.[олаевна] брюхата — в мае родит. Всё это очень изменит мой образ жизни; и обо всем надобно подумать.

Что-то Москва? как вы приняли государя и кто возмется оправдать старинное московское хлебосольство? Бояра перевелись. Денег нет; нам не до праздников. Москва губернской город, получающий журналы мод. Плохо. Жду Вяз[емского]; не знаю, не затею ли чего-нибудь литературного, журнала, альманака или тому подобного. Лень. Кстати я издаю Сев.[ерные] Цветы для братьев нашего покойного Дельвига; заставь их разбирать — доброе дело сделаем. Повести мои напечатаны; на днях получишь. Поклон твоим. Обнимаю тебя от сердца.

22 окт.

Адрес: Его высокоблагородию м. г. Павлу Воиновичу Нащокину в Москве у Николы на Песках в доме Годовиковой.

Милостивый государь мой Александр Сергеевич,

Не повстречая вас лично, по приезде вашем из Царского Села, я имею честь послать к вам мои стихи вскоре после творения вашего, Клеветникам России, сочиненные. Примите их от старика, близкого к могиле, в знак отличного уважения к дарованиям вашим.

Но убедясь в печальной истине опытом, что развращенные сердца завистливых крамольников ожесточенны и слухи их не внемлют прелестей гармонии сынов Аполлона, я ограничиваюсь желанием, чтобы знаменитая лира ваша предпочтительно воспевала богатырей русских давнего и последнего времени. Верьте почтению и преданности с коими есмь и буду ваш,

милостивый государь мой, покорный слуга граф Хвостов. 24 октября 1831.

Милостивый государь, Александр Сергеевич,

Вчера получил я разрешение издавать с будущего 1832 года журнал, и спешу рекомендовать Вам его, как рекрута, который горит нетерпением служить и воевать под Вашим предводительством; как девушку, еще невинную, которая [про[сит]] хочет принадлежать Вам душой и телом; как духовную особу, которая просит вас утвердить ее в чине пастыря над стадом словесных животных, и, наконец, рекомендую вам журнал мой, как Европейца, — потому, что его так зовут. Я назвал его так не от того, разумеется, чтобы надеялся сделать его Европейским по достоинству (я не знаю еще, сколько могу надеяться на Ваше участие); но потому, что предполагаю наполнить его статьями, относящимися больше до Европы вообще, чем до России. Однако, если когда-нибудь Феофилакт Косичкин захочет сделать честь моему журналу: высечь в нем Булгарина, то разумеется в этом случае Булгарин будет Европа в полном смысле [этого] слова.

Журнал мой будет состоять из пяти отделений: 1-е. Науки, где главное место займет философия; 2-е. Изящная словесность; 3. Биографии знаменитых современников; 4. Разборы иност.[ранных] и рус.[ских] книг, критика и пр.; 5. Смесь. Каждый месяц будут выходить 2 книжки. Первая явится к Вам около [первого] 1 генваря.

Так как Ваши друзья должны смотреть на мой журнал, как на им принадлежащий, то прошу Вас сказать мне: куда доставлять его Катенину? и как вообще его адрес? —

Преданный Вам слуга

И. Киреевский.

Адрес: В Сарское Село [685] Его высокоблагородию милостивому государю Александру Сергеевичу Пушкину.

29 октября. Москва. 1831.

Вчера провели мы вечер у Вяземского и Дмитриева с Жуковским. Мы вспомнили и о тебе, милый Сверчок-поэт, а Жуковский и о твоем издании в пользу семейства незабвенного Дельвига. Поэты поручили мне доставить тебе для него стихи на обороте, кои могут быть напечатаны вместе с предшествовавшими, но с поправкою двух слов, которую я послал к Жук.[овскому] уже после его выезда из П.[етер]бурга. Гробу християнина лучше быть олтарем, чем кумиром.

Прости, помни нас и меня особенно. Вчера и Чадаев был с нами. Что его рукопись? —

А. Т — в.

Вот и ответ Ив.[анчина]-Пис.[арева] Дмитриеву на стихи Хвостова, где он называет себя соземцем Паскевича.

Кланяйся Карамзиным.

[На третьей странице рукою Н. Д. Иванчина-Писарева:]

К Василью Андреевичу Жуковскому,

на присланные им к Ивану Ивановичу Дмитриеву стихи.

Адрес: (рукою А. И. Тургенева) Милостивому государю Александру Сергеевичу Пушкину. В С. Петербурге, а где, не знаю: вероятно на Парнассе

Сердечно благодарю В.[аше] в.[ысокопревосходительство] за лестное участие вами оказы[ваемое]. Сегодня утром намеревался я [приехать] к Вам по долгу службы — по приказанию вашему явлюсь вечером.

С и[стинным]

У меня взяли читать повести. Пришлю вам их как скоро получу. До свиданья. А. П.

Вот Вам, любезный барон, Пир во время чумы из Вильсоновой трагедии #224; effet [687]. Предприняв издание 3-го тома моих мелких стихотворений, не посылаю вам некоторых из них, ибо вероятно они явятся прежде вашей Альционы. Горю нетерпением прочитать ваше предисловие к Борису; думаю для второго издания написать к вам письмо, если позволите, и в нем изложить свои мысли и правила, коими руководствовался, сочиняя мою трагегию.

Весь Ваш А. П.

Москва, 15-го н. 1831.

Я виноват перед тобою, то есть перед Цветами, как каналья. Вот всё, что мог я собрать. Здесь такая суматоха, что нет часа свободного. Дела не делай, а от дела не бегай. Сделай одолжение, передай письмо барону Розену и дай ему, что хочешь, из стихов моих. Тебя сюда обещают. Милости просим, приезжай, а там возвратимся вместе. В след за потоком и я пущусь. Если стихов мало, возьми у Dona Sol [688] Южные звезды, черные очи: напечатать бы их, пока звезды и очи не посоловеют от Гименея. Ты у Карамзиных видишь наши московские рапорты и потому не пишу тебе особенных. Что же газета?

Прости. Обнимаю тебя. Австрийскому дому мое нежное почтение. Скажи графине, что платья и письмо к ней давно готовы и ждут только удобного случая. — Доехал ли до Вас Кот Астраханский, житель Казанский?

Сердечно благодарю Вас, любезный Николай Михайлович, Вас и Киреевского за дружеские письма и за прекрасные стихи, если бы [689] к тому присовокупили [бы] вы еще свои адресы, то я был бы совершенно доволен. Поздравляю всю братию с рождением Европейца. Готов с моей стороны служить Вам чем угодно, прозой и стихами, по совести и против совести. Ф.[еофилакт] Косичкин до слез тронут вниманием, коим удостоиваете вы его, на днях получил он благодарственное письмо от А. Орлова и собирается отвечать ему; потрудитесь отыскать его (Орлова) [690] и доставить ему ответ его друга (или от его друга, как пишет Погодин). Жуковский приехал; известия им привезенные очень утешительны; тысяча пробитая Вами [691] очень поправит домашние обстоятельства нашей бедной литературы. Надеюсь на Хомякова: Самозванец его не будет уже студент, а стихи его всё будут по прежнему прекрасны. Торопите Вяз[емского], пусть он пришлет мне своей прозы и стихов; стыдно ему; да и Баратынскому стыдно. Мы правим тризну по Дельвиге. А вот как наших поминают! и кто же? друзья его! ей богу, стыдно. Хвостов написал мне послание, где он помолодел и тряхнул стариной. Он говорит

и проч. в том же виде. Собираюсь достойно отвечать союзнику Водолея, Рака и Козерога. Впрочем всё у нас благополучно.

Милостивый государь Федор Николаевич,

Мы здесь затеяли в память нашего Дельвига издать последние Северные Цветы. Изо всех его друзей только Вас да Баратынского не досчитались мы на поэтической тризне; именно тех двух поэтов, с коими, после лицейских его друзей, [692] более всего был он связан. Мне говорят, будто Вы на меня сердиты; это не резон: сердце сердцем, а дружба дружбой. Хороши и те, которые ссорят нас бог ведает какими сплетнями. С моей стороны, моим искренним, глубоким уважением к Вам и Вашему прекрасному таланту я перед Вами совершенно чист.

Надеюсь еще на вашу благосклонность и на ваши стихи. Может быть увижу Вас скоро; по крайней мере приятно кончить мне письмо мое [си] сим желанием. Весь ваш без церемонии

А. Пушкин. 21 Н.

Mon G#233;n#233;ral,

N'#233;tant pas encore attach#233; d#233;finitivement au service et des affaires pressentes n#233;cessitant ma pr#233;sence #224; Moscou, je suis oblig#233; de m'absenter pour deux ou trois semaines sans d'autre autorisation que celle de l'officier de quartier. Je crois de mon devoir d'en pr#233;venir votre Excellence.

Je saisis cette occasion pour vous parler d'une chose qui m'est toute personnelle. L'int#233;r#234;t que vous avez toujours daign#233; me t#233;moigner, m'encourage #224; vous en parler en d#233;tail et en toute confiance.

Il y a un an #224; peu pr#232;s que dans l'un de nos journaux on imprima un article satyrique dans lequel on parlait d'un certain litt#233;rateur qui manifestait des pr#233;tentions #224; une origine noble, tandis qu'il n'#233;tait qu'un bourgeois-gentilhomme. On ajoutait que sa m#232;re #233;tait une mul#226;tre dont le p#232;re, pauvre n#233;grillon, avait #233;t#233; achet#233; par un matelot pour une bouteille de rhum. Quoique Pierre le Grand ne ressembl#226;t gu#232;re #224; un matelot ivre, c'#233;tait me d#233;signer assez clairement, vu qu'il n'y a que moi de litt#233;rateur Russe qui comptasse un n#232;gre parmi mes anc#234;tres. Comme l'article en question #233;tait imprim#233; dans une gazette officielle, qu'on avait pouss#233; l'ind#233;cence jusqu'#224; parler de ma m#232;re dans un feuilleton qui ne devrait #234;tre que litt#233;raire, et que nos gazetiers ne se battent pas en duel, je crus devoir r#233;pondre au satyrique anonyme, ce que je fis en vers et tr#232;s vertement. J'envoyais ma r#233;ponse #224; feu Delvig, en le priant de l'ins#233;rer dans son journal. Delvig m'engagea #224; la supprimer, me faisant observer qu'il y aurait du ridicule #224; se [693] d#233;fendre la plume #224; la main contre des attaques de cette nature et #224; afficher des sentiments aristocratiques, lorsqu'#224; tout prendre on n'#233;tait qu'un gentilhomme-bourgeois, sinon un bourgeois-gentilhomme. Je me rendis #224; son avis, et l'affaire en resta l#224;; cependant il courut quelques copies de cette r#233;ponse, ce dont je ne suis pas f#226;ch#233;, attendu qu'il n'y a rien que je voulus d#233;savouer. J'avoue que je tiens #224; ce qu'on app#232;le des pr#233;jug#233;s: je tiens #224; #234;tre aussi bon gentilhomme que qui que ce soit, quoique cela ne rapporte pas grand'chose; je tiens beaucoup enfin au nom de mes anc#234;tres, puisque c'est le seul h#233;ritage qu'ils m'ont laiss#233;.

Mais comme on pourrait prendre mes vers pour une satyre indirecte sur l'origine de quelques familles marquantes, si on ne savait que c'est une r#233;ponse tr#232;s mod#233;r#233;e #224; une provocation tr#232;s repr#233;hensible, je me suis fait un devoir de vous en donner franchement l'explication, et d'y joindre la pi#232;ce en question.

Agr#233;ez, G#233;n#233;ral, l'hommage de ma haute consid#233;ration.

de Votre Excellence le tr#232;s humble et tr#232;s ob#233;issant serviteur. Alexandre Pouchkine.

24 Nov. St P. b. [694]

Милостивый государь Александр Сергеевич!

При жизни моего отца и благодетеля, я всегда имела удовольствие пользоваться вашим ко мне расположением, в самые несчастные минуты после покойного, вы и тогда нас не оставили своим участием, и потому смело надеюсь, что мое письмо не обременит вас, тем более, что я вас беспокою о моем деле, от которого зависит всё мое последнее состояние.

В нынешнем месяце кончится срок публикации о вступлении в Болдинское имение вашего батюшки, но я слышала, что ему не угодно в оное входить, ваше намерение всегда кажется было не допускать вашего родового имения до акционной продажи, то естьли оное вами не переменено, то все кредиторы поставють за удовольствие иметь с вами дело. На сих днях я получила из опеки от г-на Повалишина счет всем законным актам, которые поступили в оную; мне 60-ть т.[ысяч] р., маминьки 50-ть т.[ысяч] р., разным лицам по мелочам 25-ть т.[ысяч] р.; с моей стороны с маминькой мы готовы уменьшить из числа нашего капитала, остальную сумму она согласна будет вам рассрочить на несколько лет без процентов, я же прошу вас по моей необходимой крайности заплатить мне немного более половины наличными деньгами, остальные тоже согласна буду рассрочить без процентов, на счет остальных кредиторов, которые, я думаю, возьмут одну капитальную сумму.

Я уверена на ваше ко мне всегдашнее расположение, что вы не лишите меня иметь удовольствие получить ваш ответ, в котором надеюсь узнать ваше решение о вступлении в наследство.

С истинным моим почтением имею честь быть преданная вам

Маргарита Безобразова. Москва 1831-го года 25-го ноября.

Адрес. На Петровке в доме г-жи Раевской.

1831. Ноября 28-го. Г. Тверь.

Почтенный и любезнейший, Александр Сергеевич!

Вчера имел я честь получить письмо Ваше, от 21-го ноября. Весело было мне взглянуть на почерк руки вашей; спасибо сплетчикам за доставленное мне удовольствие читать строки ваши. Но я долго думал и не мог додуматься, из чего бы можно было вывести, что якобы я на Вас сердит?!..Смею уверить, что я Вас любил, люблю и (сколько за будущее ручаться можно) любить не перестану! — Многие любят ваш талант; я любил и люблю в Вас — всего Вас. В перьвый раз из письма вашего узнаю, что альманах составляется в пользу или в память Дельвига, милого, доброго Дельвига! О. М. Сомов писал мне неясно. Я однакож, еще до получения вашего письма, выслал Сомову одну в прозе и пять пиэс в стихах. Теперь Вам посылаю: три в стихах и одну (т. е. один лоскуток!) 244 в прозе. Прозы у меня совсем нет! Проза губернского правления съела весь мой досуг. Из всех сих 10-ти пиэс Вы выберете пару, много две пары по Вашему усмотрению, а прочие прошу покорно передать моему коммиссионеру актеру Сибирякову, который к Вам явится. Если б я и забыл вас, то мне напомнила бы о Вас жена моя, которая еще недавно поставила портрет Ваш подле Шиллера и Гётте. Она, будучи еще в девушках, перевела целый том Шиллера. Вчера я выдернул один листок из ее тетрадки и посылаю Вам Военную песню из Валл.[енштейнова] Лагеря; да познакомит Вас это с одною из почитательниц Ваших — моею женою; а меня прошу (как говорят французы) положить к ногам Вашей милой супруги. Я много наслышался о ее красоте и любезности. И так и Вы осемьянились! Да почиет благословение божие над Вами и семейством Вашим! Если увидите Софью Михайловну [695] Дельвиг, прошу отдать ей мое нижайшее почтение. Как мы (я и жена моя) обрадуемся, увидя Вас лично! а до того примите уверение в любви к Вам бывшей, настоящей и не могущей не быть, вам преданного,

милостивый государь! Вашего пок[орнейшего] слуги Ф. Глинки.

P. S. Стихи мои дурно и ошибочно переписаны семинаристом, выправлять некогда — извините!..

Merci beaucoup pour le gar#231;on boucher. Il y a du vrai talent dans tout cela. Mais Barnave… Barnave; voici Manzoni qui appartient au Comte Litta. Veuillez le lui faire remettre et ne faites pas attention #224; mes proph#233;ties.[696]

A la lettre je n'ai pas le sou. Veuillez attendre un jour ou deux.

Tout #224; vous A. P.[697]

Сей час приехал к Нащокину на Пречистинском Валу в дом г-жи Ильинской. Завтра буду тебе писать. Сегодня мочи нет устал. Цалую тебя, женка, мой ангел.

6 дек.

Адрес: М. г. Натальи Николаевне Пушкиной В С. Петербург. В Галерной в доме Брискорн.

Здраствуй, женка мой ангел. Не сердись, что третьего дня написал я тебе только три строки; мочи не было, так устал. Вот тебе мой Itin#233;raire [698]. Собирался я выехать в зимнем дилижансе, но мне объявили, что по причине оттепели должен я отправиться в летнем; взяли с [699] меня лишних 30 рублей и посадили в четвероместную карету вместе с двумя товарищами. А я еще и человека с собою не взял в надежде путешествовать одному. Один из моих спутников был рижский купец, добрый немец, которого каждое утро душили мокроты, и который на станции ровно час отхарковался в углу. Другой мемельский жид, путешествующий на счет первого. Вообрази, какая веселая кампания. Немец три раза в день и два раза в ночь окуратно был пьян. Жид забавлял его во всю дорогу приятным разговором, на пример по-немецки рассказывал ему Iwan Wijiguin; (ganz charmant!) [700]. Я старался их не слушать и притворялся спящим. Вслед за нами ехали в дилижансах трое купцов, княгиня Голицына (Ланская), приятель мой Жемчужников, фр.[ейлина] Кочтова [701] и проч. Всё это останавливалось вместе; ни [702] на минуту не было покоя; в Валдае принуждены мы были пересесть в зимние экипажи, и насилу дотащились до Москвы. Нащокина не нашел я на старой его квартире; насилу отыскал его у Пречистинских ворот в доме Ильинской (не забудь адреса). Он всё тот же: очень мил и умен; был в выигрыше, но теперь проигрался, в долгах и хлопотах. Твою комиссию исполнил: поцаловал за тебя и потом объявил, что Нащокин дурак, дурак Нащокин. Дом его (помнишь?) отделывается; что за подсвечники, что за сервиз! он заказал фортепьяно, на котором играть можно будет пауку, и судно, на котором испразнится разве шпанская муха. Видел я Вяземских, Мещерских, Дмитриева, Тургенева, Чадаева, Горчакова, Д.[ениса] Давыдова. Все тебе кланяются; очень расспрашивают о тебе, о твоих успехах; я поясняю сплетни, а сплетен много. Дам московских еще не видал; на балах и в собрание вероятно не явлюсь. Дело с Нащокиным и Догановским вероятно скоро кончу, о твоих брилиантах жду известия от тебя. Здесь говорят, что я ужасный ростовщик; меня смешивают с моим кошельком. К стати: я кошелек обратил в мошну, и буду ежегодно праздновать родины и крестины, сверх положенных имянин. Москва полна еще пребыванием Двора, в восхищении от царя, и еще не отдохнула от балов; Цыхлер сделал в один месяц 80 тысяч чистого барыша. А. Корсокова выходит за к.[нязя] Вяземского. Вот тебе все наши новости. Надеюсь увидеть тебя недели через две; тоска без тебя; к тому же с тех пор, как я тебя оставил, мне всё что-то страшно за тебя. Дома ты не усидишь, поедешь во дворец, и того и гляди, выкинешь на сто пятой ступени коменданской лестницы. Душа моя, женка моя, ангел мой! сделай мне такую милость: ходи 2 часа в сутки по комнате, и побереги себя. Вели брату смотреть за собою и воли не давать. Брюлов пишет ли твой портрет? была ли у тебя Хитрова или Фикельмон? Если поедешь на бал, ради бога, кроме кадрилей не пляши ничего; напиши, не притесняют ли тебя люди, и можешь ли ты с ними сладить. За сим цалую тебя сердечно. У меня гости.

8 дек.

Адрес: М. г. Наталье Николаевне Пушкиной. В С. Петербург. В Галерной в доме Брискорн.

Я всё боюсь, чтоб ты не прислала билетов на старую квартиру Нащокина и тем не замедлила моих хлопот. Вот уж неделю, как я с тобою расстался, и срок отпуску моему близок; а я затеваю еще дело, но оно меня не задержит. Что скажу тебе о Москве? Москва еще пляшет, но я на балах еще не был. Вчера обедал в Англ.[ийском] клубе; поутру был на аукционе Власова; вечер провел дома, где нашел студента дурака, твоего обожателя. Он поднес мне роман Теодор и Розалия, в котором он описывает нашу историю. Умора. Всё это однакож не слишком забавно, и меня тянет в П.[етер]Б.[ург]. — Не люблю я твоей Москвы. У тебя, т. е. в вашем Никитском доме, я еще не был. Не хочу, чтоб холопья ваши знали о моем приезде; да не хочу от них узнать и о приезде Нат.[альи] Ив.[ановны], иначе должен буду к ней явиться и иметь с нею необходимую сцену; она всё жалуется по Москве на мое корыстолюбие, да полно, я слушаться ее не намерен. Цалую тебя и прошу ходить взад и вперед по гостиной, во дворец не ездить и на балах не плясать. Христос с тобой.

Адрес: Наталье Николаевне Пушкиной. В С. Петербург в Галерной в доме Брискорн.

Monsieur,

Je ne saurais mieux r#233;pondre #224; Votre honor#233;e du 24 Novembre dernier qu'en Vous transmettant textuellement l'opinion de Sa Majest#233; l'Empereur:

„Vous pouvez dire de ma part #224; Пушкин que je suis parfaitement de l'avis de feu son ami Delwig. Des injures aussi basses, aussi viles que celles dont on l'a r#233;gal#233;, d#233;shonorent celui qui les prononce et non celui #224; qui on les adresse. La seule arme contre est le m#233;pris; voil#224; ce qu'#224; sa place j'aurais fait. — Quant #224; ces vers, j'y trouve de l'esprit, mais encore plus de fiel qu'autre chose. Il eut mieux fait pour l'honneur de sa plume, et surtout de sa raison, de ne pas les faire courir“. —

Recevez, Monsieur, je Vous en prie, l'assurance de mon parfait estime.

A. Benkendorff.

St P#233;tersbourg ce 10 D#233;cembre 1831.

№ 6041. [703]

Милостивый государь Дмитрий Николаевич

К крайнему моему сожалению сегодня мне никак не льзя исполнить давнишнее мое желание: познакомиться с почтенным историком Малороссии. Надеюсь, что в другой раз буду счастливее. Покаместь прошу Ваше превосходительство принять изъявление глубочайшего почтения моего.

Вашего превосходительства покорнейший слуга

А. Пушкин. 14 дек.

Милостивый государь Александр Сергеевич!

Я должен более жалеть, нежели Вы, что лишен удовольствия познакомиться с уважаемым всеми писателем, делающим честь России: но долгом поставлю предупредить Вас своим посещением в доказательство глубочайшего почтения, с коим имею честь быть

Вашим, милостивый государь! покорнейшим слугою Дмитрий Бантыш-Каменский.

14 декабря 1831.

Адрес: Его высокоблагородию, милостивому государю, Александру Сергеевичу Пушкину.

Оба письма твои получил я вдруг и оба меня огорчили и осердили. Василий врет, что он истратил на меня 200 рублей. Алешке я денег давать не велел, за его дурное поведение. За стол я заплачу по моему приезду; никто тебя не просил платить мои долги. Скажи от меня людям, [т. е. Василию и Алешке,] что я ими очень недоволен. Я не велел им тебя беспокоить, а они, как я вижу, обрадовались моему отсутствию. Как смели пустить к тебе Фомина, когда ты принять его не хотела? да и ты хороша. Ты пляшешь по их дудке; платишь деньги, кто только попросит; эдак хозяйство не пойдет. Вперед, как приступят к тебе, скажи, что тебе до меня дела нет; а чтоб твои приказания были святы. С Алешкой разделаюсь по моем приезде. Василия вероятно принужден буду выпроводить с его возлюбленной — enfin de faire maison nette [704]; всё это очень досадно. Не сердись, что я сержусь.

Дела мои затруднительны. Нащокин запутал дела свои более, нежели мы пологали. У него три или четыре прожекта, из коих ни на единый [705] он еще не решился. К деду твоему явиться я не намерен. А делу его постараюсь помешать. Тебя, мой ангел, люблю так, что выразить не могу; с тех пор как здесь, я только и думаю, как бы удрать в П.[етер]Б.[ург] к тебе, женка моя. Распечатываю письмо мое, мой милый друг, чтоб отвечать на твое. Пожалуйста не стягивайся, не сиди поджавши ноги, и не дружись с графинями, с которыми нельзя кланяться в публике. Я не шучу, а говорю тебе серьозно и с беспокойством. Письмо Б.[енкендорфа] ты хорошо сделала, что отослала. Дело не о чине, а всё-таки нужное. Жду его. На днях опишу тебе мою жизнь у Нащокина, бал у Солдан, вечер у Вяземского — и только. Стихов твоих не читаю. Чорт ли в [них]; [706] и свои надоели. Пиши мне лучше о себе — о своем здоровьи. На хоры не езди — это место не для тебя.

Адрес: Наталье Николаевне Пушкиной. В С. Петербург Галерной, дом Брискорн.

Милый мой друг, ты очень мила, ты пишешь мне часто, одна беда: письма твои меня не радуют. Что такое vertige [707]? обмороки или тошнота? виделась ли ты с бабкой? пустили ли тебе кровь? Всё это ужас меня беспокоит. Чем больше думаю, тем яснее вижу, что я глупо сделал, что уехал от тебя. Без меня ты что-нибудь с собой да напроказишь. [708] Того и гляди выкинешь. За чем ты не ходишь? а дала мне честное слово, что будешь ходить по 2 часа в сутки. Хорошо ли это? Бог знает, кончу ли здесь мои дела, но к празднику к тебе приеду. Голкондских алмазов дожидаться не намерен, и в новый год вывезу тебя в бусах. Здесь мне скучно; Нащ.[окин] занят делами, а дом его такая бестолочь и ералаш, что голова кругом идет. С утра до вечера у него разные народы: игроки, отставные гусары, студенты, стряпчие, цыганы, шпионы, особенно заимодавцы. Всем вольный вход; всем до него нужда; всякой кричит, курит трубку, обедает, поет, пляшет; угла нет свободного — что делать? Между тем денег у него нет, кредита нет — время идет, а дело мое не распутывается. Всё это поневоле меня бесит. К тому же я опять застудил себе руку, и письмо мое вероятно будет пахнуть бобковой мазью, как твои визитные билеты. Жизнь моя однообразная, выезжаю редко. Зван был всюду, но был у одной Солдан, да у Вяземской, у которой увидел я твоего Давыдова — не женатого (утешься). Вчера Нащ.[окин] задал нам цыганской вечер; я так от этого отвык, что от крику гостей и пенья цыганок до сих пор голова болит. Тоска, мой ангел — до свидания.

16 дек.

Адрес: Наталье Николаевне Пушкиной в С. Петербург в Галерной в доме Брискорн.

Милостивый государь, Александр Сергеевич!

Волею, или неволею, займу несколько строк в истории Вашей жизни. Вспомните малоросца Денисевича с блестящими, жирными эполетами и с душою трубочиста, вызвавшего вас в театре на честное слово идело за неуважение к его высокоблагородию; вспомните утро в доме графа Остермана, в Галерной, с Вами двух молодцов гвардейцев, ростом и духом исполинов, бедную фигуру малоросца, который на вопрос Ваш: приехали ли Вы во время? отвечал нахохлившись, как индейский петух, что он звал Вас к себе не для благородной разделки рыцарской, а сделать Вам поучение, како подобает сидети в театре, и что маиору неприлично [у] меряться с фрачным; вспомните крохотку-адъютанта, от души смеявшегося этой сцене и советовавшего Вам не тратить благородного пороха на такой гад и шпор иронии на ослиной коже. Малютка-адъютант был Ваш покорнейший слуга — и вот по чему, говорю я, займу волею или неволею строчки две в вашей истории. Тогда видел я в Вас русского дворянина, достойно поддерживающего свое благородное звание; но когда узнал, что Вы — Пушкин, творец Руслана и Людмилы и столь многих прекраснейших пиес, которые лучшая публика России твердила с восторгом на память — тогда я с трепетом благоговения смотрел на Вас, и в числе тысячей поклонников (Ваших) приносил к треножнику Вашему безмолвную дань. Загнанный безвестностью в последние ряды писателей, [709] смел ли я сблизиться с Вами? Ныне, когда голос избранных литтераторов и собственное внимание Ваше к трудам моим выдвигает меня из рядовых словесников, беру смелость представить Вам моего Новика: счастливый, если первый Поэт Русский прочтет его, не скучая, 3-ю часть получить изволите в первых числах февраля.

С истинным уважением и совершенною преданностию честь имею быть Ваш,

милостивого государя, покорнейший слуга Иван Лажечников.

19 [710] декабря 1831. Тверь.

Здорово ли доехал — и всё ли без тебя дома было благополучно, — удостоила ли меня Нат.[алья] Николаевна каким-нибуть дураком за обновку новейшего покроя и лучший подарок на праздник, который мог я ей доставить — удовольствием встретить тебя после первого растования. Прошу поздравить от меня Натал.[ью] Николаевну и пожелать ей от меня встретить также приятно новый год — как и тебя — (на старый не сердится с новым помирится). — В самом деле уведомь меня, что твое отсутствие ни малейшего вреда Вам не сделало, и ножкой топать от нетерпения Нат.[алья] Никол.[аевна] перестала ли, не смотря что это должно быть очень к лицу. — Посылаю тебе твоего предка с чернильницами, которые открываются, и открывают что он был человек (#224; double vue) [711] — еще корзинька позолоченая с фальшивами каменьями. Решаюсь послать, потому что она уже получила цену настоящий золотой с дорогими каменьями, — после бала кн.[язя] Серг.[ея] Голицына, где она удостоена была иметь место в уборной комнате приготовленный для императрице. — В место сих посылок — задержал я деньги тебе присланные из твоей деревни, не послал же тебе их по почте не так по их тягости (бездна серебра, но денег немного, менее тысячи) как потому что ты мне говорил вснести за тебя в Опе.[кунский] Сове.[т] проченты, почему и рассудил их оставить, в место того чтобы даром платить весовые деньги, сколько именно их было увидишь из письма твоего управляющего; в прочем ты можешь распорядится как хочешь, деньги готовы и я жду твоего приказания. Твои дела Рахманов кончил, векселя получены, о прилиянтах справлялься, срок еще не выходил, всё в порядке. Приезд Анд.[рея] Хр.[истофоровича] от брата меня более огорчил чем утешил, я так был расстрогон рассказом о несчастном положении брата, что забыл о собственным своем деле. — Вообрази его засаленного, в табаке с палами щеками, с синим лицом в прыщах, с ужаснейшей бородою, в эжеминутном раздражении, тресение в руках, всех и всего боится, — окружен дьяконами, дьячками, кабашнами отставными обер-офицерами, еще какой-то обрюзглый Демидовский студент с ним пьет и еще имеет на него большое влияние, ко всему этому засадили его жить в запачкуную гореньку в Костроме — каким образом, — уверили его что ему надо служить, определили его в удельную кантору — посадили за него вероятно какого-нибуть по жене родственника, который обокрал и был таков — а брата моего [моего] теперь считают и судят, и потому живет в городе, — а жена в деревне и утешается свободою — ходит гулять с камердинером бывшим кня.[зя] Груз.[инского]. Щеголь, в куртке, в плисовых широварах, весь в бронзовых цепях и говорит басом. Дома же она прядет в месте с девками, под песню по сидельки девки и т. д. — вечером ездит по деревням сбирать с крестьян пряжу и проч. сам-друг с кучером Кирияном, молодой парень, грубиян, вершков 10-ти. Вся дворня охает — говорит мне Павел: Комм.[ердинер] Петрушка всё еще ничего, а от Кирияна житья нет ни кому. Вот главные [персонажи] лица, владельцы — той усадьбы откуда мой отец так чванно выезжал — где он и похоронен. — Если там где он теперь, душа также чувствует и понимает — как и здесь, так вот Ад наказание за суетность. — Я занесся [брат] любезный Алекс.[андр] Серг.[еевич] — признаюсь тебе. Брат мне до слез жалок — пособить ему нечем. Анд.[рей] Хр.[истофорович] был у него, видел его — я этого не желаю, за очно [я] содрагаюсь; у человека 80 т. чистого доходу, не завидую а желею. Поговорим теперь о человеке у которого чистого долгу с казенным почти столько же, а доходу почти ничего, Богданов всё пилит, Веер пугает, Рахманов сулит [ребенок кричит, хозяйка] и проч. проч. проч. — и я хорош в свою очередь. Думаем мы с Анд.[реем] Хрис.[тофоровичем] — перекрестясь, начинать кой как наше заведение, — дело вот в чем: буде тебе лехко достать денег — как ты сказывал, в таком случае — достань — и дай их Андрею Христофоровичю, который закупит что следует для нашего начала, буде же не так лехко как мы думаем, в таком случае, моя нижайшая просьба — себя ни сколько не тревожить. Много еще кой что есть писать, но места только осталось на одно только и то, чтоб ты не забыл — Портрет.

П. Нащокин.