"Остров жертвоприношений" - читать интересную книгу автора (Брайан Дуглас)

Глава четвертая

В Мессантии Эдред провел восемь дней. За это время он лишь пару раз виделся с пленницей. Ксана все время проводила во дворике возле фонтана. Несколько раз домоправитель брал ее с собой за покупками – показывал ей рынки, площади, дворцы.

Девушка подолгу рассматривала каждую вещь, встреченную на пути, а потом задавала множество вопросов. Домоправителя, казалось, это все очень забавляло. Во всяком случае, старик получал от общения с девушкой огромное удовольствие и вовсе не скрывал этого.

Что касается Эдреда, то он был занят совершенно другим: неожиданно ему подвернулся чрезвычайно выгодный заказ – нужно было доставить в Асгалун груз превосходного вина. Отплывать предстояло быстро, поскольку вино ждали к началу ярмарки. Но командовать кораблем в одиночку Эдред не мог. Гребцов было явно недостаточно, и Эдред торопился нанять второго офицера.

Он обошел несколько таверн, куда захаживают моряки в поисках работы, но ничего подходящего не нашел. Все эти люди либо обладали скверной репутацией, либо ни на что не были годны.

Наконец Эдреду повезло. Он совсем уж было отчаялся, когда встретил человека, который сразу же вызвал у него доверие.

Звали его Колгу. Он был средних лет, невысокого роста, коренастый, с густой черной бородой. Колгу изъяснялся немногословно, но с первого взгляда было очевидно, что моряк он опытный и что ему не впервой выходить в море с незнакомым капитаном.

– Сколько ни плавал, так и не довелось обзавестись собственной посудиной, – делился с Эдредом Колгу. – Так и останусь вторым офицером, помощником. Видать, судьба такая. Одному на роду написано стать капитаном, а уж мне… Но я не жалуюсь, – добавил он после некоторого молчания (за это время Эдред как раз успел подлить собеседнику вина). – Нет, я вполне доволен. О тебе наслышан. Как же! Эдред Удачливый! У тебя, помнится, была интересная команда… Я разок видал их, издалека. Похожи на братьев.

– Да, они все из одного клана, – сказал Эдред. – Но в последний раз у нас с ними вышла размолвка. Не поделили собственность. Они сочли, что я несправедливо заплатил им за работу, хотя – Митра свидетель! – я всегда стоял за честную дележку.

– Наверняка так и было, – поддакнул Колгу. – Я тебе так скажу: я – офицер и потому всегда на стороне капитана, что бы там ни утверждали прочие. Капитан всегда прав! Вот мое мнение.

– На сей раз я действительно был прав, – сказал Эдред. – Учти, я не требую безоговорочного подчинения, но…

– Нет, безоговорочное подчинение необходимо! – горячо возразил Колгу. – На корабле должна быть дисциплина!

– В нашем случае все будет еще проще, – обещал Эдред. – Поскольку ты будешь единственным, кому я плачу жалованье. Остальные все рабы, так что справиться с ними не составит труда.

– Превосходно! – объявил Колгу.

Они пили вино и обменивались разными историями из своей прошлой жизни. Каждому нашлось что рассказать. Колгу, обычно неразговорчивый, выпив, сделался весьма словоохотливым и поведал, как однажды усмирил бунт. «А было их не десять, а двадцать шесть, вот так-то! Они связали капитана и хотели вздернуть меня, но я…»

Эдред тоже хвастался напропалую.

… Он вернулся домой уже под утро. А днем галера уже вышла из порта Мессантия и взяла курс на Асгалун. Новый помощник капитана стоял на корме у руля и зорко всматривался вдаль.

Плавание шло без всяких помех. В это время года штормов па Море Запада почти не бывает. Корабль весело бежал по волнам, направляясь на юг. Слева постоянно виден был берег, отдаленная причудливо изрезанная линия. Гребцам почти не приходилось утруждать себя на веслах, и Эдред позволил им выйти на палубу и отдохнуть.

Чернокожие охотно воспользовались этим разрешением. Колгу обучал их работать на мачтах и управляться с парусами. Под вечер первого дня плавания старший офицер доложил капитану:

– Кое из кого выйдет толк. Я разумею этих черномазых. Сообразительные ребята. Особенно парочка, один с бородавкой на носу, а другой – такой со шрамом на боку. Говорит, это его носорог подрал.

– Отлично, – кивнул Эдред. – Чем больше они умеют, тем лучше для корабля. И для капитана.

Колгу прищурился.

– Смотри, как бы не пришлось в конце концов платить им жалованье.

Эдред решил, что это шутка, и посмеялся.

Ночь прошла спокойно, но рассвет принес неприятности. Эдред проснулся от того, что его тормошит один из чернокожих. Сперва капитан ни за что не хотел просыпаться, но негр несколько раз произнес слова «чужой корабль», и наконец Эдред раскрыл глаза.

Кушит был из числа тех, кого Колгу определил как «толковый», – с бородавкой на носу. От этого «украшения» нос чернокожего казался горбатым.

– Там чужой корабль! Колгу говорит, что это может быть опасно.

– Опасно? – переспросил Эдред.

– Колгу говорит, это могут быть пираты.

– Проклятье! – взревел Эдред.

Прежде ему всегда удавалось уходить от пиратов. Он ни разу даже не побывал в настоящем сражении с этими морскими разбойниками. Еще бы! Ведь он недаром считался «Удачливым». Неужели предсказание Джехана сбылось, и Эдред сделается «Плачевным»?

Или люди даже не успеют дать ему это прозвище?

Чужой корабль приближался на всех парусах. Теперь у Эдреда уже не оставалось сомнений в том, что это пираты. Эдред в отчаянии взглянул на паруса своего корабля. Уйти от пиратов не получится, враг обладает слишком быстроходным судном. Но все же следует попытаться.

Эдред велел всем спуститься в трюм и налечь на весла.

– Я никого не буду приковывать, – сказал он, обращаясь к гребцам. – Я знаю, многие приковывают своих рабов к веслам, так что люди знают: они пойдут ко дну вместе с кораблем, если не сумеют грести как следует. Я не стану этого делать, слышите вы? Но я прошу вас постараться, потому что за нами гонится пират, и вряд ли его намерения дружелюбны.

А Колгу прибавил:

– Старайтесь хорошенько, свиньи, иначе я отправлю вас на корм рыбам!

Но несмотря на все усилия моряков, пираты догоняли их. Через несколько поворотов клепсидры стало очевидно, что погоня скоро закончится.

Тогда Эдред решился на отчаянный шаг. Он раздал людям оружие.

– Сражайтесь! – кричал он вне себя. – Сражайтесь за свою жизнь!

Кушиты брали мечи и копья и трясли ими в воздухе, словно призывая демонов ярости войти в их тела и превратить их в доблестных воинов. Но Эдред видел, что ничего подобного не происходит. Кушиты могут быть по-настоящему опасными бойцами, когда дух битвы и гнева овладевает ими. Сейчас же этого не происходило, и непонятно было, по какой причине: то ли дело в том, что они оказались чересчур далеко от своей родины, то ли – в том, что они не видели смысла сражаться за человека, который купил их за деньги и в любой момент может убить или продать.

Как бы там ни было, а корсар с ходу пробурил борт галеры и намертво застрял в ней. На палубу галеры начали прыгать пираты. Впереди всех мчался предводитель морских грабителей – рослый, широкоплечий варвар с копной черных волос и ярко горящими синими глазами. В руках его сверкал длинный меч с прямым клинком – редкость в здешних краях, где люди предпочитали изогнутые сабли.

Колгу храбро бросился ему наперерез и почти тотчас пал к его ногам. Кровь хлестала из рассеченной груди старшего офицера.

Эдред отступил на шаг и прижался спиной к мачте. Он видел, что галера обречена. Кушиты побросали оружие. Варвар остановился посреди палубы, широко расставив ноги и сложив крепкие ладони на рукояти меча. Его зубы блеснули в веселой ухмылке.

– Не слишком-то здесь сопротивляются, а? – проговорил он. – Кром, мне это даже неприятно. Можно подумать, мы не заслуживаем внимания!

Он еще раз оглядел чернокожих и вдруг заговорил с ними на их языке. Их глаза сразу просияли, и один ответил на том же наречии. Варвар принялся расспрашивать о каком-то племени, где ему довелось гостить, и негры обступили его, точно старого знакомца.

– Ладно, – сказал наконец предводитель пиратов. – Об этом после… Где ваш хозяин? Я хотел бы кое о чем его спросить.

Но Эдреда на корабле уже не было.

Эдред понял, что проиграл, в тот самый миг, когда заметил пиратский корабль, настигающий его галеру. Он сразу понял: это судьба. Он сам накликал на себя беду. Джехан предупреждал его.

Мысль о Джехане обдала его жаром. Эдред не мог поверить в то, что совершил. Призрак убитого друга вдруг предстал перед капитаном. Эдред точно знал, что не спит и не грезит. Перед ним действительно возник Джехан, и никто иной. Каждая черта его спокойного лица была Эдреду знакома, он с радостью узнавал каждый жест. И когда Джехан обратился к нему, Эдред радостно потянулся к нему душой.

– Ты не сумасшедший, – сказал Джехан. – Это я.

– Разумеется, я не безумен! – подтвердил Эдред. – Я и не думал об этом.

– Я пришел сказать тебе, что настала пора… – продолжал Джехан.

– Пора? Для чего?

– Пора собирать урожай, – объяснил Джехан. – Ты убил меня, Эдред. Помнишь?

– Я не делал этого, – убежденно произнес Эдред. – Если бы я поступил так с тобой, с моим лучшим другом, то я покончил бы с собой. Нет, такого просто не могло случиться! Послушай, Джехан, кто-то оклеветал меня. Не верь ему, он солгал. Я – твой друг. Я всегда останусь твоим другом.

– Да, мой друг, ты убил меня из-за женщины, которой хотел обладать любой ценой, – ровным топом произнес Джехан. – И как, удалось тебе овладеть ею?

– Джехан, Джехан, какие ужасные евши ты говоришь! В каком недостойном поведении ты меня обвиняешь!

– Значит, ты не прикоснулся к ней?

– Клянусь тебе, нет! Ты был совершенно прав, – горячо заверил его Эдред.

– Хорошо, – с полным равнодушием сказал Джехан. – Сегодня мы встретимся.

Он повернулся и шагнул за борт. Эдред хотел было крикнуть: «Нет!» – но не смог, язык словно прилип к гортани. Джехан исчез в волнах. Ни всплеска, ни расходящихся кругов. Ничего.

Эдред поднял глаза и увидел рослого черноволосого варвара с длинным мечом. Тот бежал по палубе галеры, уверенно впечатывая в нее каждый шаг, словно утверждая право своей собственности.

А за плечом варвара возникла тень женщины. Еще один призрак!

Но то был не призрак, в отличие от видения Джехана. То была та самая стигийская демоница, о существовании которой Эдред столько лет тщетно пытался забыть и встречи с которой так страшился. Золотые глаза с вертикальными зрачками пылали демоническим огнем.

Теперь Эдред отчетливо видел ее развевающиеся волосы – их пряди, казалось, распростерлись на половину неба.

Они были подобны облакам, подсвеченным закатными лучами. Лицо женщины казалось нечеловечески прекрасным, однако в следующее же мгновение оно искажалось отвратительной гримасой и превращалось в поистине демоническое; но и это длилось недолго, и внезапно оно становилось манящим, призывным.

– Нет! – тихо вскрикнул Эдред, закрываясь руками.

Варвар смотрел на него с презрением – наверняка считал, что капитан галеры испугался его самого. Эдред не замечал этого презрения. О, Эдред Удачливый – или, лучше сказать, Эдред Плачевный? – никогда не испугался бы обычного человека, даже очень сильного и вооруженного длинным мечом.

Нечто более достойное предстало сейчас перед ним.

– Иди ко мне, – прошептали розовые губы с небес, и Эдред шагнул с борта навстречу протянутым к нему рукам.

Наверное, со стороны казалось, будто капитан галеры, обезумев от ужаса перед пиратами, бросился в море. Но на самом деле Эдред, не в силах больше противостоять той, которой был обещан много лет назад, метнулся навстречу к ней, к той ласке, которую она сулила.

«Число подлостей на пути к цели должно быть ограничено…» – Что-то в этом роде говорил Эдреду его первый капитан, Гандер. Совершив убийство Джехана, Эдред открыл демонице путь к своей душе – и предался древнему монстру, как и все остальные, кто был тогда с Гандером в Стигии.

– Здесь больше никого нет, кроме рабов! – крикнул один из пиратов, вернувшись из трюма. – И груз отменный – сотня бочек превосходного вина!

Предводитель быстро повернулся к возбужденному пирату. Синие глаза варвара блеснули.

– Отлично! Полагаю, пару бочек мы опорожним прямо на корабле…

– В Мессантии будет ярмарка, – вступил в разговор другой пират, немолодой человек с крепкими, чрезмерно длинными руками, что придавало ему сходство с обезьяной. – Вероятно, он вез бочки туда.

– Не будем разочаровывать посетителей ярмарки, – хмыкнул варвар.

– Что будем делать с рабами, Конан? – спросил третий. Он указал на полубак, где столпились все десять чернокожих. – Смотри, товар отменный! Все как на подбор, крепкие и здоровые. Сразу видать – на кораблях недавно, не успели еще выработаться.

Конан сощурился, глядя на говорящего. Тот пока не замечал настроения своего капитана, настолько увлекла его мысль о том, какую выгоду можно извлечь, продав этих рабов.

– Нет, ты только глянь! – продолжал он. – А тот, с косицами, – золотых на пятьдесят потянет, если довезем до Аргоса. Там такие ценятся. Помнишь ту красотку, которая ездила на своих кушитах, как на лошадях? Она еще запрягала их в повозку, а на голову им прикрепляла такие смешные султанчики…

– Замолчи, – негромко проговорил варвар.

– А что я такого сказал? – удивился пират.

– Ничего особенного, – ответил Конан. – Просто мы никого продавать не будем. Я без особенных угрызений совести отправлю человека в Серые Миры, но никогда не стану лишать его свободы.

Пират скривился.

– Как хочешь, только ты отказываешься от целого состояния. Ребятам это не понравится.

– Ребята поступят гак, как я скажу! – взревел Конан. – Кое-кто из них тоже был прикован к веслу, пока не очутился на моем корабле.

Пират хмыкнул.

– Возможно, ты переоцениваешь силу их воспоминаний.

– Зато не переоцениваю силу моего меча, – сказал киммериец.

Пират отступил на шаг, широко развел руками и деланно засмеялся.

– Ладно, ладно, Конан. Я ведь только предложил.

Не слушая его, Конан обратился к кушитам.

– Откуда вы шли?

– Из Мессантии, господин, – ответил один из них.

– В ваших краях меня знали под именем Амра, а здесь и повсюду меня зовут Конан, – сказал киммериец. – Вот так и называйте меня.

– Хорошо, – кивнул кушит. – Мы шли из Мессантии, Конан.

– Почему вас было так мало?

– У капитана что-то случилось с прежней командой. – Чернокожий понизил голос. – Они бросили его – так он говорил.

Конан глянул в сторону убитого Колгу.

– Поэтому он и нанял…

– Купил нас, – поправил кушит. – Да. Он торопился уйти из Мессантии. Поднял паруса на второй или третий день.

– Ага, – сказал Конан, почесав переносицу. – Что можешь сказать о грузе?

– Бочки. – Кушит стукнул босой пяткой о палубу, как бы указывая на трюм. – Мы загрузили бочки.

– И все?

Неожиданно Конан почувствовал чье-то близкое присутствие. Он глянул через плечо – один из его людей, новичок, взятый в Мессантии по имени Гжегош, приблизился и прислушивался к разговору с напряженным вниманием.

Это он спросил кушита: «И все?»

Негр глянул на него с удивлением.

– Ты спрашиваешь так, словно на корабле должно быть что-то еще.

– Возможно, – пробормотал Гжегош.

– Клянусь, молодой господин, – чернокожий приложил к груди широкую ладонь и улыбнулся, блеснув ослепительно белыми зубами, – здесь только бочки с вином.

– И вы, – добавил Гжегош тихонько.

Конан резко повернулся к нему, ожидая, что и этот пират намерен потребовать, чтобы негров продали и выручку разделили между всеми разбойниками. Но у того совсем другое было на уме.

– Я хотел узнать, не было ли на корабле еще кого-нибудь, – пояснил Гжегош. – Например… – Он опустил глаза и как бы через силу закончил фразу: – Например, не было ли у капитана рабыни, с которой он не хотел расставаться?

– Рабыни? – негр явно был удивлен. – Кто же берет с собой в плавание женщину? О женщине нужно заботиться и…

Конан громко расхохотался. Когда-то у него была соратница по морскому разбою, пиратка по имени Белит. В ее память киммериец и назвал свой корабль – «Белит».

Кое-кто думал, что это имя дано пиратскому кораблю в честь богини любви, но Конан не почитал чужих богов. Он и своего собственного бога, киммерийского Крома, не слишком чтил; это имя срывалocь с уст варвара лишь в мгновения ярости или сильного удивления, и никогда оно не звучало молитвенно.

Для чего бы ему почитать Белит? Конан и без этой богини пользовался немалым успехом у женщин. Редкая могла устоять перед непобедимым обаянием варвара. И богиня здесь была ни при чем.

Другое дело – та женщина, носившая такое же имя, – Белит. Конан до сих пор вспоминал ее. Впрочем, своими воспоминаниями он предпочитал ни с кем не делиться.

– Женщина? – сказал Конан. – Да, о женщинах нужно заботиться. Они ведь такие беспомощные, нежные существа…

Перед его мысленным взором прошли воительницы, с которыми он имел дело за свою жизнь. Карела, степная разбойница по прозванию Рыжий Ястреб, – с ней Конан встретился в Кезанкийских горах, когда преследовал людей-змей. Акробатка и воровка Зонара с ее неистовым нравом. И многие другие…

Да, весьма слабые существа.

И все же Конан не мог относиться к ним так, как относился к воителям-мужчинам. Под оболочкой доспехов у них была нежная кожа, а под обликом видавшего виды бойца скрывалась женщина, неизменно жаждавшая любви.

Эту жажду женского сердца и тела киммериец всегда уважал – как уважал он жажду убийства и приключений в мужчине.

Гжегош, нимало не подозревая о том, какие сложные мысли посещают его капитана, настойчиво повторил, встряхнув кушита за плечо:

– Этот негодяй мог держать у себя девушку – в каюте или где-нибудь в особенной тюрьме. Неужели никто из вас ее не видел?

– Пусти! – вырвался кушит. Ты просто сумасшедший! Я ведь уже сказал тебе, что здесь нет никаких девушек, ни в каюте, ни в особенной тюрьме.

– Но ведь вы в своем гребном трюме могли не знать… – начал было Гжегош.

Конан остановил его.

– Ты слишком назойлив. Это не такой большой корабль, чтобы здесь можно было спрятать человека надолго. Впрочем, я не возбраняю тебе осмотреть все еще раз. Галера не пострадала, – киммериец глянул на пробитый борт корабля и прикинул: пробоина приходилась выше ватерлинии, так что при неплохой погоде галера вполне может добраться до ближайшего порта. – Во всяком случае, мы не будем ее топить. Продадим вместе с грузом. У тебя будет время обшарить здесь каждый закуток.

– Благодарю тебя, – сказал Гжегош.

Он хотел было уйти, но киммериец задержал его.

– Я назначу Олдвина главным на галере. Временно перейдешь под его команду. Я скажу ему, что тебе разрешается шарить по кораблю в поисках несуществующей рабыни, которой ты так жаждешь завладеть.

Конан хмыкнул, не слушая возмущенных протестов Гжегоша. Он уже отвернулся от молодого человека и обратился к чернокожему:

– Пятеро кушитов останутся здесь, а пятеро перейдут на «Белит». Мне все равно, кто это будет. Правда, мне хотелось бы видеть на «Белит» тебя.

Кушит весело ухмыльнулся и кивнул.

Несколько дней два корабля плыли бок о бок. Скоро впереди показался залив Нэайси, такой узкий и так глубоко вдающийся в берег, что незнающий человек вполне мог бы принять его за устье реки. Тем не менее это был именно залив. Конан любил это место потому, что корабль, заплывший достаточно далеко, был здесь совершенно не заметен с моря.

Отличное убежище для пирата, за которым гонятся. Да и вообще пристанище хоть куда. Одно плохо – во время штормов здесь нельзя было укрыться. Сильный ветер нагонял волны в пролив. Скалы сжимали воду со всех сторон, а снизу били мощные подводные ключи.

Все это в совокупности приводило к образованию сильных водоворотов, и корабль мог разбиться об отвесные каменные стены.

Но сейчас никакого шторма не было, и Конан уверенно зашел в залив. Нужно было «подлечить» борт галеры. Ремонт занял несколько дней.

Киммериец не утруждал себя работой – на «Белит» имелся хороший корабельный плотник. Единственным, что помешало мирной жизни на берегу для этого превосходного человека, был его отвратительный нрав. Жадность сочеталась в нем с завистливостью, склонностью подозревать всех и вся в мошенничестве, а также обыкновением чинить физическую расправу над всеми, кто по той или иной причине оказывался ему неугоден. Справляться с плотником было под силу только Конану, причем киммериец давно уже понял: уговоры здесь не помогают. Поэтому как только плотник начинал показывать свой характер, Конан попросту опускал ему на голову свой огромный кулак. Это быстро приводило ворчуна в чувство. Он даже испытывал к варвару определенную благодарность.

– Если бы не Конан, я поубивал бы целую кучу народу совершенно ни за что, – признавался он за кружкой пива. – Ох, страшно подумать, как они встретили бы меня в Серых Мирах! Да и наяву бы являлись. У нас в деревне был один плотник, вроде меня… Ну, честно сказать, это был мой отец. Так вот, говорю вам, он одного парня бросил в колодец. Потом скелет нашли. Говорили, будто парень тот сам в колодец упал, но мне отец признавался – нет, он сам его туда бросил. «Разозлил он меня», – говорит. Я спрашиваю: «Чем разозлил?» – «А рубанок взял без спросу». Ну вот, и я в него пошел. Такой же характер. А парень тот убитый – он в виде скелета отцу моему часто являлся. Как выпьет отец лишку, так все, готово дело: стоит скелет и челюстями лязгает.

Над плотником смеялись – но втихомолку. Впрочем, многие рассказу верили. Да и у Конана не было причин сомневаться. Киммерийцу приходилось иметь дело с призраками и видениями, и он знал, насколько те бывают назойливы и неприятны.

Все время, пока шел ремонт, двое чернокожих и один белый были у плотника на подхвате, а прочие отдыхали, как умели. Несколько человек занималось рыбной ловлей, другие целыми днями только и делали, что спали. Но кто бы чем ни занимался, к ночи все уже были пьяны.

И только Гжегош почти ничего не пил. Он выглядел потерянным и печальным. В конце концов Конан подозвал его к себе и поставил перед ним огромный бокал, до краев наполненный отменным вином из бочки.

– Пей.

– Я не хочу, – отказался молодой человек.

– Что значит – «не хочу»? – удивился Конан. – Я тебе приказываю! Ты должен напиться, как свинья, иначе какой ты пират!

– Но ведь на самом деле я вовсе не пират, – сказал Гжегош.

– В этом твоя беда, – глубокомысленно заметил Конан. – И еще, я пригляделся тут к тебе… ты слишком много думаешь. Если я услышу о том, что ты – философ, я собственными руками сверну тебе шею.

– Философ? – удивился Гжегош.

Конан поднял палец, словно учитель, призывающий учеников ко вниманию.

– А как ты думал? Воображаешь, будто я философов в своей жизни не встречал? Да я эту братию за милю чую! Нет большего удовольствия, чем отыскать такого философа-самозванца и поиздеваться над ним вволю… Потому что подлинного мудреца я всегда узнаю, из тысячи мудрецов ложных. Таковой истинному воину не враг и не обуза, но помощник и брат… – киммериец хмыкнул. – Знаешь, что объединяет философов и воинов?

– Что? – Теперь Гжегош выглядел совершенно растерянным.

– Не знаешь? – Конан рассмеялся.

Молодой человек смотрел на предводителя пиратов широко раскрытыми глазами. Конан, в свою очередь, внимательно рассматривал его. Под маской простодушного громилы-варвара скрывался человек проницательный и хитрый, но Гжегош понял это только сейчас.

Он взял бокал с вином и начал пить.

Гжегош нанялся на пиратский корабль всего за два дня до отплытия. Людей у Конана не хватало, поэтому он взял парня. Хотя на первый взгляд этот Гжегош выглядел не слишком подходящим для подобного занятия.

Он был молод, не старше двадцати. Длинные пушистые волосы пшеничного цвета упрямо свивались в локоны. Эта женственная прическа контрастировала с выражением его лица, отчаянным и упрямым.

У Конана не было обыкновения вести со своими людьми долгих разговоров «о жизни»: допытываться, какая злая судьба вынудила человека встать на кривую дорожку и заняться морским разбоем. Киммериец считал так: повернулась у человека жизнь подобным образом – что ж, кому какое дело. Нужно пользоваться обстоятельствами, которые посылают на «Белит» неплохого бойца и сильного парня, способного ворочать веслами или в случае нужды взяться за оружие.

А уж что там происходит у него в душе и отчего так сложились обстоятельства – это никого не касается.

Но сейчас странное поведение Гжегоша заставило Конана приглядеться к парню более внимательно.

Для начала Конан решил сбить его с толку. Озадаченный человек скорее проговорится, чем человек, уверенный в правильности созданной им «картины мира».

– Ну так что, – сказал Конан, – что общего между философом и воином? Ты догадался?

– Нет.

– Я скажу тебе, если ты согласишься ответить кое па какие мои вопросы.

– Это игра в вопросы и ответы? – спросил Гжегош.

– Пей вино. – Варвар кивнул, указывая на бокал, отставленный было Гжегошем. – Это не игра, парень. Просто я буду задавать тебе вопросы, а ты – давать на них ответы. Если тебе удобнее, называй это развлечением, но, по-моему, это просто разговор.

– Интересные у тебя разговоры, – заметил Гжегош. – Ты спрашиваешь, а я отвечаю.

– А что это, по-твоему? – удивился Конан.

– Допрос.

– Допрос – еще одна игра, которая мне нравится, – заявил киммериец. – Особенно когда второй собеседник связан, а у меня в руках раскаленный прут или железные щипцы. Способствует искренности беседы.

– Я в чем-то провинился?

– Нет, – ответил Конан. – Но ты ведешь себя странно, и меня это беспокоит. Для начала скажи-ка мне всю правду: зачем ты нанялся на «Белит»?

– Я ушел из дома. Оставил родных и семью, – сказал Гжегош. – Куда, по-твоему, я должен был податься?

– Понятно. – Конан прищурился с откровенной насмешкой. – Любой поссорившийся с отцом юнец сразу же бежит и становится морским разбойником. Самый естественный путь.

– У меня такое ощущение, будто ты осуждаешь собственное занятие! – воскликнул Гжегош, немало раздосадованный.

– Нет, – ответил Конан. – Вот еще! Можно подумать, я – какой-нибудь жалкий ханжа из храма Митры, старик с обвисшим брюхом и трясущимися щеками. Но ведь ты не любишь море.

– Не обязательно любить глиняную миску, чтобы съесть кашу.

– Кстати, о миске и каше. Пей вино.

– Ты хочешь, чтобы я был пьян?

– Да. Это входит в воспитание пирата.

– Ты смеешься надо мной! – воскликнул Гжегош.

Конан изобразил глубочайшее удивление.

– Ничуть. Я никогда не смеюсь над людьми, Гжегош. Я – самый серьезный человек на свете. Серьезнее сборщика милостыни из храма Сета.

– Неужели бывают и такие? – удивился Гжегош и воззрился на Конана как на диковину.

– Понятия не имею, – невозмутимо отозвался тот. – Но если бы они существовали, то, я уверен, были бы страшно серьезными людьми.

Гжегош не удержался и фыркнул.

– Я не думал, что смогу смеяться, – признался он. – Мне казалось, после того, что со мной случилось, я всегда буду печален…

– Вот ты и проговорился! – обрадованно сказал Конан и сам допил вино, которое так настойчиво предлагал Гжегошу. – Так что с тобой случилось?

– Женщина, – сказал Гжегош. И горько усмехнулся. – Юная девушка, почти девочка. Мы вместе росли, вместе играли, а когда стали постарше – полюбили друг друга. Она должна была стать моей женой.

Он замолчал, борясь со слезами.

Конан не торопил его. Ждал, пока Гжегош придет в себя.

Наконец молодой человек сказал:

– Она пропала. Я знал, что ее похитили. Я шел по ее следу. Выяснил, что она попала на один корабль – ее увозили в Мессантию. Я точно не знаю. А потом мне сказали, что тот корабль, на котором находилась Ксана, потерпел крушение.

– Ксана? Так ее зовут? – жадно переспросил Конан. – Красивое имя.

– Она и сама красивая! – доверчиво сказал Гжегош. – Если бы ты ее видел… – Он вдруг замолчал и насупился.

Конан налил еще вина.

– Я не увожу чужих невест, – сказал он. – И никогда не прикасаюсь к женщинам против их воли. На этот счет можешь не беспокоиться.

Гжегош неопределенно пожал плечами и предпочел не углубляться в эту тему. Он вернулся к своим поискам:

– Я был уверен, что она находится на этой галере.

– Почему? – удивился Конан.

– Говорю же тебе, я шел по ее следу. Если ее не оказалось на этой галере, то… возможно, нет больше нигде.

– Не следует впадать в отчаяние, – назидательным тоном проговорил Конан. – До тех самых пор, пока ты не видел ее трупа, ты не имеешь никакого права считать ее мертвой.

При этой фразе Гжегоша передернуло. Он поскорее схватил бокал и осушил его одним залпом. Конан одобрительно следил за ним.

– Так-то лучше, – заметил варвар. – Рассказывай в подробностях, что произошло с тобой и с твоей невестой. Возможно, мы сумеем ее найти. Но для этого мне необходимо знать все детали.