"Остров жертвоприношений" - читать интересную книгу автора (Брайан Дуглас)

Глава третья

До сих пор предсказание морских людей не исполнилось: удача по-прежнему сопутствовала Эдреду. Ветер дул попутный, и погода стояла хорошая. На третий день этого опасного плавания галера бросила якорь в маленьком городке Илнот неподалеку от Мессантии.

Эдреду совершенно не хотелось отвечать на вопросы, которыми его непременно забросали бы в большом порту. Куда подевалась команда? Почему галера пришла пустая? Как это Эдреду удалось довести корабль до порта в целости, если он был на борту один?

Мда. Рассказы о пиратах здесь не помогут: на галере не имелось никаких следов нападения. Да и после боя, каким бы он тяжелым ни был, всегда остаются не только убитые, но и раненые.

Поведать правду?

Какую правду? О том, что вся команда дружно прыгнула за борт, но не утонула, а уплыла? Эдреда попросту поднимут на смех.

Поэтому он вошел в небольшой порт ночью и некоторое время стоял в отдалении от прочих кораблей. Ночь галера простояла у дальнего пирса. Утром капитан неторопливо сошел на берег. Его сопровождала молодая девушка, одетая по-мужски, в тунику и плащ. На ногах у нее красовались сапоги, которые были ей великоваты, а волосы она перетянула кожаным шнуром.

Она шла за своим спутником, как привязанная, словно боялась потеряться. То и дело она бросала по сторонам быстрые взгляды.

Многое, казалось, было ей здесь в диковину: и потрепанные рыбачьи баркасы, что покачивались у пристани, и женщины в подоткнутых юбках, что чинили сети на берегу, и покосившиеся хибары, навсегда провонявшие рыбой…

Они поднялись по кособокой улочке повыше и очутились в зажиточной части – если применительно к Илноту вообще возможно подобное слово. Здесь имелось несколько таверн, один большой постоялый двор, а чуть выше на склоне горы – целый квартал, занятый складами.

Эдред вошел в таверну, кивком головы велел девушке сесть и направился к стойке.

Там его узнали.

– Эдред Удачливый! – обрадовался трактирщик. – Давно тебя не было в наших краях! Всегда ты проходил мимо Илнота, двигаясь прямиком в Мессантию. Я уж подумал было, что ты совсем возгордился… Какой груз на сей раз?

– Шкуры из Ванахейма, – ответил Эдред, – и ты прав, я опять в Мессантию. Там уже ждут.

– Наверное, у тебя появилась серьезная причина остановиться в Ил ноте, а? – проницательно спросил трактирщик. – Что тебе налить?

– Вина, и получше, – сказал Эдред. – Со мной подруга.

Трактирщик ухмыльнулся.

– Красотка! Где ты ее раздобыл?

– Где раздобыл – там таких больше пет, – ответил Эдред. – Впрочем, тебе как другу сознаюсь: выловил ее в море. Она от меня без ума. Хочу оставить пока у себя. Может, женюсь на ней.

– Женишься? Ты? – Трактирщик громко расхохотался, нимало не заботясь о том, что своим приступом неумеренной веселости, быть может, смертельно ранит чувства Эдреда.

Эдред, скрывая обиду, с деланным пренебрежением пожал плечами.

– А что в этом такого? По-твоему, морской волк не может иметь жену?

– Морской волк может иметь… подругу в каждом порту, куда только засунет свой нос! – все еще смеясь, ответил трактирщик. – Впрочем, мое дело сторона. Тебе досталась прехорошенькая девчонка… Кажется, у нее на шее след от рабского ошейника?

– Да, – сказал Эдред.

– Ну что ж, и это меня не касается.

Трактирщик налил в кувшин из бочки и подал Эдреду.

Капитан наклонился к нему через стойку.

– Скажи, кто из работорговцев нынче в Илноте?

– Есть парочка… – Трактирщик почесал бровь в задумчивости. – Поднимись к складам и спроси там Диармайда. А что, есть надобность?

– Да, – сказал Эдред. – Появилась вдруг такая надобность. Какой у пего груз?

– Всего понемножку, и мужчин, и женщин… Есть черномазые, есть, по слухам, красотки из Вендии, редкие штучки. Но за них он наверняка заломит большую цену.

– Красотка из Вендии должна жить в богатом доме, а не на корабле, – сказал Эдред, забирая кувшин и выкладывая перед трактирщиком несколько золотых. – Я благодарен тебе, дружище.

– Твоя благодарность практически бесценна, – заявил трактирщик, сметая деньги с прилавка.

Скоро уже перед Ксаной и Эдредом лежали свежие пшеничные лепешки с дымящимся мясом. Эдред сам налил вина в большие глиняные кружки.

Девушка жадно набросилась на еду. Хотя на галере Эдред и кормил ее всем самым лучшим, что только мог отыскать в своих капитанских запасах, все же это не шло ни в какое сравнение со свежеприготовленной пищей. Да и во время своих злополучных приключений она настрадалась и наголодалась.

Эдред не внушал ей ни страха, ни отвращения. Это ставило капитана в тупик. Он ведь определенно дал ей понять, каковы его намерения. Она, впрочем, объяснила ему, как собирается реагировать на любое насилие. И с тех пор держалась так, словно между ними установилось полное взаимопонимание, едва ли не дружба.

– Очень вкусно, – сообщила Ксана. – Твой друг трактирщик – превосходный человек.

– Я ему передам, он будет польщен, – пробормотал Эдред.

– Для чего мы зашли в этот порт? – спросила вдруг девушка. – У тебя же здесь нет заказчика?

– Ты права, – сказал Эдред. – Но у меня также нет команды. Мои люди оставили меня, помнишь? Я не могу появиться в Мессантии вот так, без людей. Это вызовет нежелательные расспросы, а я хотел бы избежать любых кривотолков. Надеюсь, ты меня понимаешь.

– Да, – кивнула Ксана. – Я должна держать язык за зубами и не болтать о твоих делах.

– Именно, не то я отрежу тебе этот милый розовый язычок.

– Не отрежешь, – она выглядела не испуганной, а удивленный.

– Почему? – Он поднял брови и уставился на нее с любопытством.

– Потому что женщина без языка нехороша…

– Напротив, хороша, потому что меньше болтает.

Ксана покачала головой.

– Есть тысячи способов сделать жизнь мужчины невыносимой. Поверь мне, если ты лишишь женщину возможности болтать, она станет куда более изобретательной – и в конце концов сведет тебя в могилу куда более жестоким образом.

– Хочешь проверить? – Он уставился на нее.

Она ответила дерзким взглядом в упор.

– А ты? Не боишься?

Неожиданно Эдред сдался. Он рассмеялся, немного натянуто:

– Боюсь. Ты окончательно запугала меня, Ксана. Так что ешь свой обед… и не мешай мне насыщаться. У меня еще очень много дел.

Он оставил Ксану отдыхать в том же трактире, нимало не сомневаясь в том, что девушка никуда не сбежит. Она уже начинала испытывать к. нему симпатию. Кроме того, у нее, кажется, возникла приятная иллюзия: она воображает, будто может вертеть Эдредом по собственному желанию. Неизвестно еще, каким окажется следующий мужчина, который встретится на ее пути, а этого она уже подчинила себе. От добра добра не ищут. Так что сидит себе Ксана в трактире, угощается виноградом и ждет своего повелителя.

А «повелитель» тем временем отправился к складам и действительно спросил Диармайда.

На зов явился детина в кожаном жилете на голое тело. Он обладал гигантским волосатым брюхом и все время как будто беспокоился об этом брюхе: то чесал его, то поглаживал, то похлопывал по нему. За широким поясом у пего имелся кнут. «Ему не хватает надписи «Работорговец» прямо на лбу», – подумал Эдред.

– Ты меня спрашивал? – осведомился Диармайд.

– Да, – Эдред ухмыльнулся в ответ. – Говорят, ты привез неплохой груз рабов.

– Неплохой? Просто отменный! – Диармайд заметно оживился. – У меня есть такие девочки – при одной только мысли о них начинают течь слюнки…

«Да, – мелькнуло у Эдреда, – теперь я понял. «Работорговец» – это слишком ничтожное звание. Скорее, ему подошла бы надпись «Людоед». И брюхо соответствующее. Как будто прямо сейчас там переваривается обед из двух-трех аппетитных девочек…»

Но вслух он произнес нечто совершенно иное:

– Оставим девочек. Вот уж что мне ни к чему.

– Да? – Диармайд озадаченно хмыкнул. – А ведь это самый лучший товар, самый лакомый!

«Вот опять! – подумалось Эдреду. – Точно, людоед!»

– Учти, – продолжал Диармайд, – я ведь о них забочусь. Есть такие работорговцы, для которых рабы – неудобный и скоропортящийся товар. Я не из таких. У меня все сыты и напоены. Да я их разве что языком не вылизываю!

– Угу, – сказал Эдред. – Языком вылизываешь. И на зуб щупаешь.

– Что? – не понял Диармайд. И, не дождавшись ответа, вернулся к излюбленной теме: – Нет, я серьезно. Я не запихиваю их в трюм по сто человек в тесное помещение, где они дохнут от недостатка воздуха и пищи. У меня все аккуратно. Спят, конечно, прямо на палубе, и опять же прикованные, но это и все. Еда два раза в день, и не гнилая, а приличная. И умывание. Раз в два-три дня. Я слежу. Поэтому они у меня просто очаровашки, особенно – девочки…

– Мне нужны не девочки, – сказал Эдред, чувствуя, что его изрядно утомила вся эта болтовня работорговца. – Я намерен купить десять человек. Мужчин. Мне нужны гребцы. Понимаешь? Гребцы на весла. Люди, способные повиноваться, сильные и неприхотливые.

В таком случае, ты говоришь о партии молодцов из Куша, – сказал Диармайд. – Мне будет жаль расставаться с ними! Проклятье, я привязался к ним, как к родным братьям!

Тут он вытер настоящую слезу, которая выкатилась из уголка его глаза. Эдред изумленно наблюдал за ним. Ему доводилось много видеть на своем веку лицемеров и обманщиков, но Диармайд превзошел всех: он по-настоящему верил в то, что говорил.

– И сколько вы хотите за родных братьев? – жестковато спросил Эдред.

Диармайд всхлипнул, провел ладонью по своей обширной рыхлой физиономии и совершенно спокойным, деловым тоном ответил:

– По пятнадцать золотых за каждого, если возьмете всех, и по двадцать – если только одного или двух.

– Мне нужно десять человек, – сказал Эдред.

– Сто восемьдесят золотых за всю партию, – определил Диармайд, с хрустом почесывая густую черную шерсть на своем замечательном брюхе. – Идемте, выберете сами, какой вам глянется.

Галера с десятью кушитами на веслах медленно входила в порт Мессантии. Диармайд не обманул: все десять черных рабов оказались хороши – высокие, широкоплечие, с длинными сильными руками. И, судя по всему, работорговец действительно обращался с этим ценным товаром бережно – насколько такое обращение вообще возможно на подобных кораблях.

Ксана слишком хорошо поняла, что именно сделал ее новый хозяин и покровитель. Когда Эдред вернулся в сопровождении десяти кушитов, девушка так и замерла. Мгновение она рассматривала этих людей, словно выискивала в их лицах след глубокой печали, снедающей ее самое. Но кушиты выглядели вполне довольными. Во всяком случае, они не производили впечатление людей, которых постигла внезапная и ужасающая катастрофа. Эдред распорядился о том, чтобы их сытно накормили, а затем вместе с ними отправился на корабль.

К утру галере! вышла из гавани, чтобы на закате следующего дня уже бросить якорь в Мессантии. Рабы остались на судне – они были прикованы к веслам, и Эдред не пожелал снимать с них оковы.

– Я вернусь через пару колоколов, а пока – отдыхайте, – сказал он тому, кого сам назначил старшими над остальными.

Эдред уже успел выяснить, что среди его рабов нет родственников и, стало быть, пока что можно не заботиться о том, что они объединятся против своего хозяина. Старшего же Эдред выбрал из тех, кто пользовался среди своих соотечественников наименьшей любовью. Установить это Эдреду не составило труда – недаром в ранние годы он прошел довольно жесткую школу в трактире и научился разбираться в людях!

Ксану Эдред взял с собой. Она ни о чем не спрашивала. Большой портовый город Мессантия, казалось, совершенно заворожил ее. Можно подумать, прежде она никогда не видела ничего подобного. Девушка без устали смотрела по сторонам и иногда с трудом удерживалась от восхищенного возгласа.

Почти все повергало ее в изумление: большие дома, храмы богов, роскошно украшенные дворцы, прочные склады, просторные рыночные площади. И везде – многолюдье! Пестрая многоликая толпа окружала их с той самой терции, как они сошли на берег.

Ксана чутко прислушивалась к речи, звучащей вокруг, словно надеялась уловить звуки знакомого языка пли знакомого голоса; но пока что ее ожидало одно лишь разочарование. Эдред нарочно провел ее по самым великолепным улицам, чтобы девушка окончательно убедилась в том, что попала в какую-то странную сказку и что единственный проводник и близкий человек в этой сказке – тот, кто находится рядом с нею.

И эта уловка отчасти удалась. По крайней мере, восхищение Ксаны Мессантией распространилось отчасти и на Эдреда, коль скоро он так ловко ходит по этим улицам и так умело ориентируется среди окружающей их роскоши.

Эдред привел ее в небольшой дом, стоящий ближе к окраине, возле одного из рынков – там продавали преимущественно товар из Ванахейма. Дом этот капитан купил несколько лет назад, но почти там не жил.

Это было одноэтажное жилище с выбеленными глинобитными стенами. Несколько комнат имели довольно скромную обстановку – преимущественно ковры, низкие скамейки, невысокие кривоногие столики. Имелось также большое, неуместное в Мессантии ложе (доставленное из Аквилонии) – с балдахином, огромным матрасом, с кистями и резными украшениями, оно занимало целую комнату, так что входить в нее приходилось, сразу запрыгивая на постель.

Все комнаты не имели четвертой стены и выходили на маленький внутренний дворик, где бил небольшой фонтанчик и рос чахлый розовый куст.

Дом этот оставался на попечении старого домоправителя. Эдред почти не жил здесь, только наезжал в тех случаях, когда волей судьбы оказывался в Мессантии.

Пока что Эдред собирал средства, намереваясь как следует отделать свое жилище, где он предполагал провести вторую половину жизни. «Вот уйду на покой – и заживу как король», – говорил он себе и домоправителю.

Домоправитель этот был куплен Эдредом на распродаже имущества одного разоренного купца. Купец запутался в долгах и покончил с собой. Вина его перед обществом оказалась настолько велика, что зингарские судьи постановили продать для погашения долгов не только дом, все имущество покойного, но также его дочерей и слуг. Дешевле всех просили за старика – мол, никуда не годится. Считалось, что Эдред выложил за него два золотых просто из сострадания. На самом деле старик был одним из главных помощников своего покойного господина и довольно ловко устраивал его дела – это могло бы продолжаться и дальше, не будь купец таким высокомерным и не пожелай он поступить на собственный страх и риск.

– Ты старый пройдоха, – сказал Эдред старому жулику, – но этим-то ты мне и нравишься. Я наводил о тебе справки.

– Мой новый господин мудр, – поклонился старик.

– Будешь управлять моим домом, – сказал ему Эдред. – Я оставлю тебе деньги. Постарайся увеличить сумму, я знаю, тебе это по плечу.

Старик скорчил неопределенную гримасу, которую можно было истолковать как согласие.

– Я хочу, чтобы в каждый мой приезд дом становился все краше, – продолжал Эдред. – Я не буду требовать от тебя полного отчета – этого не нужно; но мне необходимо чувствовать себя здесь уютно. В безопасности, понимаешь?

– Все будет сделано, – обещал старик.

И у Эдреда не было повода для недовольства домоправителем. В доме всегда было прибрано, имелся припас съестного и выпивки (весьма недурной). Да и состояние Эдреда постоянно росло. О том, сколько денег старик присвоил, Эдред никогда не спрашивал. Он считал, что если домоправитель и ворует, то… то считать это кражей было бы несправедливо. Старый жулик просто берет свое.

Пускай. Заслужил.

Эдред привел Ксану в свой дом не без гордости, однако девушка вся сжалась, едва лишь дверь закрылась за ней.

Эдред огляделся но сторонам, отмечая обновы. Так, новые шторы в дверном проеме. Очень красивые. Кхитайский шелк, не иначе! И узор замечательный: драконы, охотящиеся на рыб.

Новая скамья взамен старой, тоже весьма изящная. Да, старик потрудился. А вот и он сам.

Домоправитель спешил навстречу господину, простирая руки.

– Счастлив вас видеть! – кричал он, спотыкаясь на ходу.

– Я гоже рад, что вернулся, – отозвался Эдред. – Смотрю, ты кое-что сделал в доме.

– Я стараюсь изо всех сил, – поведал домоправитель. Тут он заметил Ксану и отшатнулся, как бы в изумлении.

– Какая несравненная красота! Кто это?

– Моя рабыня, – ответил Эдред. – Возможно, когда-нибудь я назову ее женой. Но не сейчас. Сейчас мне некогда – дела еще не закончены…

Ксана молча смотрела на домоправителя. Он проницательно щурился, разглядывая девушку. И, как заметила Ксана, хотя лицо домоправителя расплывалось в дружеской и немного подобострастной улыбке, глаза его оставались серьезными.

– Отчего ты держишься так, словно тебе здесь нехорошо, дитя мое? – спросил домоправитель.

– Мне действительно… нехорошо, – ответила Ксана тихо и оглянулась на дверь. – Я не люблю закрытых комнат. Слишком тесно. И… здесь нет воздуха.

Она побледнела и раскрыла рот, как рыба, выброшенная на берег.

– Она задыхается! – удивленно проговорил Эдред.

– Я помогу. – Домоправитель взял Ксану за руку повыше локтя и потащил во внутренний дворик.

Здесь ей действительно стало легче. Она слабо улыбнулась старику.

– Благодарю.

– Не за что. Полагаю, дитя мое, прежде ты никогда не жила в городе?

– Нет…

– Хорошо. В доме господина Эдреда нет запертых комнат. Смотри, каждая из них выходит сюда. Ты поселишься вон в той, – старик указал на небольшое помещение в углу, – и сможешь в любой миг выйти сюда, под открытое небо.

– Это прекрасно, – проговорила Ксана, оглядываясь на Эдреда.

Капитан показался во дворике, морщась.

– Мне не нравится рабыня, которая падает в обморок, – сказал он. – И если это будет продолжаться, я ее продам кому-нибудь, кто не станет с нею возиться, как я. Я и без того потакаю слишком многим прихотям моих рабов.

Домоправитель покачал головой.

– Мы все уладили, мой господин. Думаю, скоро эта девушка ко всему привыкнет. Она хороша – у нее крепкая порода, она недурно приспособлена и для постельных утех, и для деторождения. Такая женщина дорого стоит.

Ксана устроилась возле фонтана. Она села, обхватив руками колени, – это была ее обычная поза, как установил Эдред.

– Я позабочусь о ней, – обещал домоправитель. – Господин может идти и спокойно заканчивать свои торговые дела.

– Что ты знаешь о моих торговых делах? – притворился Эдред. – Учти, мне не нравится, когда мои люди проявляют излишнее любопытство.

– О, господин может поверить – никакого любопытства я не проявлял. Вот еще! У меня довольно и своих собственных дел… – старик засмеялся. – Нет, просто заходил человек от купца, который ожидает товары из Ванахейма. Он говорил, будто галеру господина видели в Илноте. Его это удивило. Обычно господин не заходил в Илнот. Обычно господин с товаром на борту прямым ходом направляется в Мессантию. Торговца беспокоило – не случилось ли с господином какого-нибудь несчастья. Может быть, что-то с галерой? Уж не пропал ли товар? Вот о чем спрашивал присланный им человек.

– С товаром из Ванахейма все в порядке, – сквозь зубы выговорил Эдред. – Были небольшие неприятности с кораблем… Говоря попросту, взбунтовалась команда, и я всех высадил на берег. Пришлось брать новых людей. Сам не понимаю, для чего я перед тобой в этом отчитываюсь.

– Новых людей? – удивился старик. – Но где же нанять столько моряков в Илноте?

– Ты слишком любопытен, старый демон. Попробуй догадаться! У тебя голова неплохо варит, и ты соображаешь быстрее, чем иной лавочник.

– Господин купил в Илноте рабов, – спокойно проговорил старик. – Это единственный способ заставить галеру идти на веслах.

– Хвала богам, ты догадался! Да, именно так я и поступил. И именно так ты и будешь рассказывать всем, кого это заинтересует и кто начнет задавать тебе вопросы…

– Господин может не сомневаться, что… – начал было домоправитель, поглядывая в сторону Ксаны.

Он не договорил. Эдред перебил его:

– Эта девчонка досталась мне не в Илноте! И не спрашивай ни о чем. Меньше будешь знать – спокойней будет тебе за свою шкуру.

– О, я вполне понял господина! – кивнул домоправитель.

– За нее отвечаешь головой. Учти, я не шучу: эта девушка нужна мне в целости и сохранности. Чтобы она была сыта и довольна. Чтобы ей не захотелось никакой другой жизни, кроме здешней.

– Да, да, я все понял…

– Вот и хорошо. – Эдред оставил домоправителю мешочек с деньгами, наказав расходовать по собственному усмотрению, и вышел из дома.

Ему предстояло переговорить с заказчиком. Самая простая часть работы.

Как ни странно, Ксана внушала Эдреду некоторое почтение. «Сам виноват! – корил он себя. – Дал рабыне слишком много воли. Для чего, спрашивается, я облачил ее в мою собственную тунику и позволил носить пояс? Рабы не носят поясов! Это – привилегия свободного человека. Пояс охраняет от злых сил – злым силам нет никакого дела до рабов, коль скоро те собой не распоряжаются! Пояс нужен для того, чтобы носить на нем оружие, – а рабы никакого оружия не носят! И вот уж конечно девчонка возомнила о себе… А сапожки? Зачем ей сапожки? Ходила бы босая – наколола бы ноги, исцарапала бы пятки, глядишь, меньше помышляла бы о том, как сбежать…»

Но он знал, что пытается сейчас обмануть сам себя. Несмотря на все испытания, постигшие девушку, она не утратила чувства внутренней свободы. Для того, чтобы сломать ее, превратить в истинную рабыню, душой и телом, придется сильно постараться. И когда «работа» будет закончена, то от прежней Ксаны не останется почти ничего. Ее личность будет уничтожена.

И Эдред не был уверен в том, что действительно этого хочет.

В рабском ошейнике или без него, в жалких лохмотьях или в мужской одежде – Ксана оставалась верна себе. И с Эдредом она держалась дружески, сдержанно и ровно.

Он пришел навестить ее перед сном. Свой матрасик девушка вытащила из глубины комнаты и устроилась так, чтобы в любой момент можно было протянуть руку и ощутить свежий воздух во дворике. Здесь слышно было тихое пение струй фонтана.

Эдред присел рядом с ней на корточки.

– Тебе удобно?

– Благодарю тебя, – отозвалась она тихо.

– Ты сводишь меня с ума, – признался Эдред.

– Не спеши, – произнесла она. Не попросила даже, а посоветовала. – Не спеши, и ты получишь все, о чем мечтаешь. Мне нужно привыкнуть.

Он скрипнул зубами. Да, Джехан не ошибался в оценке этой девушки. Джехан… А ведь морской человек видел спасенную из воды красавицу всего несколько мгновений…

Эдред поймал себя на том, что думает о Джехане как о живом. Это было странно. Он ведь точно помнил, как убил своего друга. Убил и бросил труп в воду, чтобы его не нашли.

И все же сейчас, тихим вечером, в доме, который принадлежал ему самому, в разговоре с красивой девушкой, – которая также рано или поздно будет его собственностью, – Эдред ощущал такой глубокий покой, словно ничего дурного в его жизни не происходило.

Разве мог он убить своего друга? Разве злосчастная ссора вообще когда-либо возникала между ним и Джеханом? Нет, нет, это всего лишь морок, наваждение… Завтра Эдред откроет глаза и убедится в том, что все случившееся – лишь сон. Он увидит Джехана и его собратьев с их круглыми черными глазами, таких внимательных и молчаливых… И галера полетит по волнам, бесстрашная галера Эдреда Удачливого…

Эта греза на несколько терций стала реальностью в сознании Эдреда.

Он поцеловал девушку в лоб.

– Спи, Ксана. Здесь тебя никто не тронет.

Она вдруг тихо рассмеялась.

– Я сказал что-то смешное? – удивился и немного даже обиделся Эдред.

– Нет, прости… Мне вспомнилось, как ты грозил мне кнутом, господин!… Это по-настоящему смешно…

– Почему?

– Потому что ты не можешь никого обидеть. Ты – добрый, – сказала Ксана и поцеловала его в висок. – Я желаю тебе светлых снов.

Она улеглась на матрасик и почти тотчас тихо засопела.

«Спит, – подумал Эдред. – Спит доверчиво, как щенок. Ей даже в голову не приходит, что я мог… – И снова лицо Джехана мелькнуло перед его внутренним взором. Эдред с ожесточением качнул головой, отгоняя видение. – Нет, это слишком больно! Ничего не было! Мы просто… просто расстались… Я ведь не убийца, нет!»

Он еще раз посмотрел на спящую Ксану.

«Разве она стала бы так спокойно спать в присутствии дурного человека, убийцы и предателя? Нет, невозможно. Это дитя обладает звериным чутьем на злое и доброе, как все дети и все зверьки… Как она смеялась над моими угрозами наказать ее!…»

Его сердце сжалось. Эдред встал и вышел во дворик. Вечерний ветерок студил его лицо, и Эдред вдруг понял, что оно залито слезами.